Сквозь врата

      Слова Региса о двух незнакомых вампирах в городе словно отравили воздух в комнате, сделав его душным и липким. Астарион застыл, его лицо превратилось в неподвижную маску, только желваки ходили под бледной кожей.       — Касадор не из тех, кто любит ждать, — проговорил он наконец, и его голос звучал непривычно хрипло. — Но обычно он посылает… кого-то другого.       Нокс, сидевшая на краю кровати, заметила, как его пальцы машинально потянулись к шраму на шее — тому самому, что он получил при обращении. В тусклом свете жаровни этот жест показался особенно красноречивым.       — Кого именно? — спросила она тихо.       Астарион дернул уголком губ.       — Лучше тебе не знать. Но эти двое… — он перевел взгляд на Региса. — Ты их видел?       Старый вампир кивнул.       — Мельком. Они расспрашивали в «Пьяной Русалке» о недавних… посетителях.       — Как они выглядели?       — Один высокий, в темном плаще с серебряной застежкой. Второй пониже, рыжий…       Астарион резко выпрямился, его глаза блеснули в полумраке. Но вместо привычной язвительности в них была настоящая тревога — почти животный страх.       — Рикар и Майло. Личная гвардия Касадора.       — Друзья? — Нокс подалась вперед.       — Нет, — он криво усмехнулся, но усмешка вышла натянутой, как струна, готовая лопнуть. — Совсем нет. Скорее… надсмотрщики. Касадор посылает их, когда хочет вернуть сбежавшую собственность.       Последнее слово он небрежно выплюнул, но Нокс заметила, как он снова потянулся к шраму на шее. Этот жест был таким рефлекторным, что выдавал куда больше, чем его слова.       — Они опасны? — Нокс подалась вперед, неосознанно касаясь рукояти кинжала.       — Ты даже не представляешь, насколько, — Астарион усмехнулся, но в его голосе слышалась странная смесь горечи и смирения. — Касадор держит их не для красоты. Они выследят любого, кого он прикажет найти. И то, что они делают со своей добычей… Я видел их работу. Они умеют растягивать агонию на недели.       Астарион замолчал, его взгляд на миг стал отстраненным, словно он смотрел не на Нокс, а куда-то сквозь нее, в свое прошлое. Потом он резко встряхнулся, будто отгоняя тень, и поднял голову.       — Значит, нужно уходить, — Регис поднялся, отряхивая крошки с камзола. — Немедленно.       — Мы покинем храм вот так просто? Сейчас? — Нокс нахмурилась. — Но стража…       — Лучше стража, чем эти двое, — оборвал ее Астарион. Его голос стал тверже, но движения оставались напряженными, словно внутри него разжалась туго сжатая пружина. — Если они уже здесь, у нас от силы несколько часов форы.       Его движения стали резкими, дерганными, словно внутри него развернулась туго сжатая пружина. Нокс никогда не видела его таким — даже в замке, когда они убегали от погони, он сохранял хотя бы видимость спокойствия. А затем он провел рукой по лицу.       — Я должен был понять раньше. Столько дней без отчетов… Касадор никогда не терпел такой небрежности. Он наверняка решил, что я пытаюсь сбежать.       — А разве нет? — тихо спросила Нокс, внимательно глядя на него.       Астарион замер с раскрытой сумкой в руках словно не знал что ответить, но вдруг нашелся:       — Касадор не прощает даже намека на неповиновение. И теперь он прислал их… — его голос дрогнул. — Они умеют возвращать заблудших на путь истинный. Особенно тех, кто забыл свое место.       В келье снова повисло тяжелое молчание. Догорающие угли в жаровне плясали тенями на стены, и в их неверном свете Нокс видела, как напряжен Астарион — каждый мускул, каждая жилка на его шее выдавали внутреннюю борьбу. В воздухе все еще висел запах благовоний, смешанный с сыростью подземелья, но теперь к нему примешивалось что-то еще — едва уловимый аромат страха.       Регис потер подбородок, нарушая тишину:       — Насколько хорошо они знают город?       — Достаточно, — Астарион оттолкнулся от стены и начал мерить келью шагами, словно зверь в клетке. — Они бывали здесь со мной. Знают все мои… обычные пути. Все тайные ходы, все убежища. — Он невесело усмехнулся. — Касадор любит держать своих… подопечных под присмотром.       Нокс заметила, как он каждый раз запинается, подбирая слова.       — Значит, придется искать необычные, — Регис, как всегда невозмутимый, задумчиво постучал пальцами по столу.       — Томас упоминал, что под храмом есть старые катакомбы. Они ведут к реке, — ответил Астарион. — Вот только проточная вода — не лучших компаньон для вампира. К тому же они должны быть запечатаны.       — Может быть Томас окажет нам еще одну услугу? — спросил Регис.       — Священник, который поможет вампирам сбежать через катакомбы собственного храма? Звучит как начало скверной шутки.       — Или как единственный шанс выбраться из города живыми, — мягко заметил Регис.       Нокс заметила, как они обменялись быстрыми взглядами — какое-то безмолвное понимание промелькнуло между двумя вампирами. В келье стало тихо — только потрескивали угли в жаровне да где-то вдалеке глухо бил колокол, отмеряя ночные часы. Астарион провел рукой по лицу, словно стирая усталость.       — Я поговорю с Томасом. Но ты прав — нужно торопиться. До рассвета часа четыре, не больше.       Нокс поднялась, поправляя перевязь с клинком и перекинув через плечо сумку. Видимо к выходу она уже была готова.       — А риск стоит того? — вдруг спросила она. — Если вода так опасна для вампиров…       — Вода причиняет боль, — Астарион дернул плечом. В полумраке его лицо казалось вырезанным из слоновой кости. — Рикар и Майло — смерть. Выбор не особо сложный.       — Я могу создать отвлекающий маневр у восточных ворот. Устроить небольшой… переполох. — вдруг предложил Регис.       — Только не говори, что снова превратишься в туман, — процедил Астарион. Его пальцы нервно теребили застежку потрепанного камзола.       — О нет, — старый вампир изогнул губы в загадочной улыбке. — На этот раз это будет что-то… более материальное.       — Погодите, — Нокс вдруг оживилась и потянулась к своей сумке. — У меня же остались те свитки, помните? Из «Волшебной всячины»?       Она достала три слегка потрепанных пергамента, перевязанных выцветшими лентами.       — «Сторожевая печать», «Видение невидимого» и «Полет», — перечислила она. — Может, они нам пригодятся?       Регис взял свитки, внимательно их рассматривая. На его лице промелькнуло легкое замешательство.       — Как ими пользоваться? На них нет инструкций.       Нокс улыбнулась, и в ее глазах мелькнуло что-то неуместно моменту мечтательное.       — О, это просто. Нужно разорвать ленту, развернуть свиток и прочитать заклинание один раз, четко и ясно. Это только кажется сложно, на самом деле главное — интонация, — Она замолчала на мгновение, а потом добавила тише: — Один волшебник рассказывал мне. Он часто бывал в «Ласке», учил меня разным вещам… не только о магии.       Астарион заметил, как ее пальцы машинально коснулись трубки — подарка того самого волшебника. Воспоминание о том, как она говорила об этом маге, о том, как он учил ее «не только магии», вызвало в нем неожиданный прилив раздражения. Это чувство было странным, незнакомым, оно заставляло стискивать зубы и хмуриться.              И хотя он пытался отогнать его, убедить себя, что ему нет дела до ее прошлого, оно упрямо возвращалось, скребло изнутри, как зазубренное лезвие.       — Неплохой выбор для отвлекающего маневра, — кивнул Регис. — «Сторожевая печать» может задержать преследователей, а «Полет»… — он улыбнулся. — Что ж, это даже лучше, чем я планировал.       Он не стал объяснять, что именно задумал, только скользнул к двери, бесшумно, как тень. В тесной келье воздух вдруг стал гуще, напряженнее. А затем вдруг остановился:       — Встретимся за городом, у старого дуба на развилке торгового тракта. Мы видели его…       — Да, — с готовностью кивнула Нокс, — когда искали место чтобы укрыться от солнца.       Губ старого вампира на мгновение коснулась полуулыбка прежде чем за ним закрылась дверь.       Его шаги быстро затихли на лестнице. В келье повисла тишина, нарушаемая лишь потрескиванием догорающих углей в жаровне. Нокс переступила с ноги на ногу, не зная, куда деть руки — одна все еще сжимала оставшиеся свитки, другая машинально потянулась к трубке. Астарион, заметив этот жест, отвернулся слишком резко. Где-то наверху раздались тяжелые шаги — они оба замерли, прислушиваясь. Но это оказался всего лишь Томас. Священник спускался по лестнице, держа в руках какой-то сверток. Его морщинистое лицо выражало решимость человека, готового совершить то, о чем он, возможно, пожалеет позже.       — Я слышал ваш разговор, — начал он тихо, стараясь не смотреть прямо на Астариона. В его голосе звучала усталость человека, который слишком долго пытался закрывать глаза на очевидное. — О катакомбах.       Он положил сверток на сундук, аккуратно развернул ткань и достал из нее потрепанную книгу в кожаном переплете. Пальцами скользнув по потемневшей от времени обложке, он будто он прощался с чем-то дорогим.       — Этот язык давно вышел из употребления, но я изучал его, пока работал над восстановлением архивов храма, — сказал он, открывая книгу на странице с изрезанными линиями и выцветшими пометками. — Тут собраны старые планы храма. Здесь отмечены все ходы, в том числе и те, что ведут к реке. Нокс нахмурилась, глядя на священника:       — Почему вы помогаете нам? Это противоречит всему, что вы должны защищать.       Томас посмотрел на неё долгим взглядом, в котором отразилась вся тяжесть его сомнений. Затем он перевёл взгляд на Астариона.       — У каждого из нас есть свои грехи, — сказал он тихо. — Некоторыми из них мы обязаны делиться, чтобы легче вынести их бремя. Другими — чтобы они не потянули нас на дно.       — Это извинение? — язвительно спросил Астарион, его голос звучал жестко, но в нём проскользнула нотка любопытства.       — Это факт, — священник покачал головой. — А еще и долг. Я обязан тебе, Астарион, больше, чем хочу признать. Если сейчас у меня есть шанс расквитаться, я воспользуюсь им.       Он поднял взгляд, теперь твердый и решительный:       — Если вы погибнете, эти двое, о которых вы говорили, придут сюда. Они спросят о вас. И я не могу позволить, чтобы это случилось.       Астарион хмыкнул, но в его глазах блеснуло что-то большее, чем сарказм:       — Значит, ты помогаешь нам ради своей выгоды. Как благородно.       — Возможно, — честно ответил Томас. — Или потому, что я надеюсь больше никогда не увидеть тебя здесь.       Он отвернулся, опуская взгляд на карту и указал на извилистую линию:       — Вот тут. Проход запечатан, но я знаю, как открыть его. Вот только…       — Только что? — Астарион напрягся.       — Вода, — священник поднял на него сочувственный взгляд. — Там придется идти по колено в воде. Может быть, и глубже.       — Я справлюсь, — оборвал его вампир, но Нокс заметила, как напряглись его плечи.       Томас утвердительно кивнул и поднял масляную лампу.              — Если это освободит меня от долгов перед тобой, пусть так и будет.              Астарион посмотрел на него долгим взглядом, затем произнес тихо, но холодно:       — Ты этого ждал, не так ли?       — Годы, — признался Томас.       Он медленно отвернулся, поднимая лампу, и шагнул вперед. Несколько мгновений никто не двигался, лишь в воздухе витало напряжение, густое, как влажная сырость этих коридоров. Затем Нокс сделала первый шаг, а за ней двинулся Астарион.       Томас шел впереди, и каждый его шаг по каменному полу отдавался глухим эхом. Воздух становился все более влажным, спертым, пропитанным запахом плесени и гнили. Из трещин в сводах капала вода, оставляя темные следы на стенах. Под ногами хлюпала жижа, которая цеплялась к сапогам, превращая каждый шаг в усилие. В тусклом свете лампы их тени плясали на древних каменных стенах, принимая гротескные очертания. Нокс невольно ловила себя на мысли, что эти стены, возможно, помнят больше, чем любой из них хотел бы знать.       Наконец они уперлись в массивную решетку, покрытую ржавчиной и зеленоватой слизью. За ней слышалось мерное журчание воды. Томас достал из складок рясы старый ключ, почерневший от времени.       — Дальше идите вдвоем, — сказал священник, вставляя ключ в замок. — Я должен вернуться наверх. Если меня хватятся, будет только хуже       Замок поддался не сразу — заскрежетал, словно живое существо, не желающее выпускать свою тайну. За решеткой их ждала кромешная тьма и плеск воды. В свете лампы Нокс заметила, как напряглось лицо Астариона. Его пальцы, сжимающие факел, побелели от усилия, но голос остался твердым.              — Сколько отсюда до выхода?       — Если карта верна — четверть часа быстрым шагом, — Томас помедлил. — Но вода… она может замедлить вас. Надеюсь, этот долг действительно будет закрыт. Удачи вам обоим.       Он повернулся и, не дожидаясь ответа, скрылся в коридоре, оставив Нокс и Астариона у входа в катакомбы. Нокс почувствовала, как Астарион рядом с ней едва заметно вздрогнул.       — Я пойду первой, — сказала она, удивляясь твердости собственного голоса.       Ледяная вода обожгла ноги, вырвав у Нокс сдавленное проклятие. Каждый новый шаг отзывался болью, словно тысячи игл впивались в кожу. Но куда страшнее было наблюдать за Астарионом — вокруг его ног вода шипела и пузырилась, будто в нее плеснули кипящего масла. На каждый его шаг приходился приглушенный рык, больше похожий на стон умирающего зверя, эхом отражавшийся от стен катакомб.       Вампир стиснул зубы, но продолжал упрямо идти вперед. Он двигался, как будто через силу, каждый раз переставляя ноги с таким напряжением, что Нокс казалось, будто он может рухнуть в любую секунду. Клубы пара поднимались над водой, окутывая его фигуру призрачной дымкой. В неверном свете факела его лицо казалось восковой маской, искаженной мукой.       — Черт, Астарион, может хватит геройствовать? — Нокс обернулась, стараясь, чтобы голос звучал жестко, хотя сердце сжималось от его страданий.       Астарион издал короткий, истеричный смешок:       — А у тебя есть другие предложения? Устроим пикник с Рикаром и Майло?       — Если станет хуже, мы вернемся.       — Вернуться? — он привалился к стене, тяжело дыша. В темных глазах плескалась боль пополам с яростью. — Знаешь, что они делают с теми, кто пытается сбежать? Поверь, эта вода — просто легкая прогулка по сравнению с их… методами.       Нокс прикусила губу. Возразить было нечего — она слишком хорошо помнила его рассказы о личной гвардии Касадора.       — Хорошо, — коротко бросила она и двинулась дальше.       Они двинулись дальше, стараясь держаться ближе к стенам, где поток был помельче. Время утекало сквозь пальцы быстрее, чем ледяные струи вокруг их ног. Где-то наверху, в городе, уже наверняка рыскали два вампира, для которых охота была не работой — искусством.       Внезапно позади раздался звук — едва уловимый всплеск, слишком легкий для крысы, слишком осторожный для падающей капли. Нокс замерла, чувствуя, как по спине пробежал холодок, не имеющий ничего общего с температурой воды.       — Слышишь? — прошептала она, машинально нащупывая рукоять кинжала.       Астарион кивнул, его ноздри хищно раздулись:       — Мы здесь не одни.       Новый звук, теперь отчетливее — шорох и плеск, словно что-то скользило по воде. И он приближался. Нокс выхватила кинжал, вглядываясь в темноту за пляшущим светом факела. Звуки множились, перекликались эхом, и теперь казалось, что они доносятся со всех сторон.       — Астарион… — одними губами выдохнула она, чувствуя, как бешено колотится сердце. — Что это?       — Не знаю, — голос Астариона дрогнул, и это напугало Нокс больше всего — она никогда не слышала в нем неуверенности. — Но вряд ли это местные крысы.       Стук когтей по камню прозвучал так близко, что оба вздрогнули. Что-то массивное двигалось во тьме, огибая их широкой дугой. Нокс подняла факел выше, но свет, казалось, лишь сгущал тени по углам, превращая их в живые, шевелящиеся сгустки мрака.       — Нужно идти быстрее, — процедил Астарион сквозь зубы. Каждое движение давалось ему с трудом, но он упрямо переставлял ноги, не позволяя боли остановить себя.       Тень метнулась у самой границы света, и Нокс различила массивную фигуру, странно искаженную, будто составленную из нескольких существ. В следующий миг тварь исчезла, но ее утробное рычание эхом отразилось от стен.       — Похоже, мы забрели на чью-то территорию, — выдохнула Нокс, пытаясь говорить ровно. — И хозяевам это не нравится. Астарион издал звук, похожий на смешок:       — Когда это нам везло на гостеприимных хозяев?       Новый всплеск за спиной заставил их развернуться. В неверном свете факела мелькнуло что-то бледное, покрытое чешуей. Нокс успела заметить слепые глаза и ряд острых, как иглы, зубов, прежде чем существо снова скрылось под водой.       — Куо-тоа, — выдохнул Астарион, его голос стал еще более напряженным. — Рыболюди из Подземья.       — Что? — Нокс крепче сжала рукоять кинжала, вглядываясь в темноту. Она слышала о них — фанатичные существа, что обитают в подземных водах и поклоняются безумным богам. Но что они делают так близко к поверхности?       Словно в ответ на ее мысли, вода вокруг них вскипела, и на поверхность поднялись еще несколько фигур. В тусклом свете факела их чешуя отливала болезненной белизной, а выпуклые глаза светились тусклым, фосфоресцирующим светом. Перепончатые пальцы сжимали примитивное оружие — костяные копья и зазубренные гарпуны.       — Они не должны быть здесь, — процедил Астарион сквозь зубы, с трудом удерживая равновесие в бурлящей воде. — Что-то… или кто-то загнал их так близко к поверхности.       Куо-тоа начали медленно приближаться, их движения в воде были плавными, естественными — они явно чувствовали себя в своей стихии. Один из них издал булькающий звук, от которого по спине Нокс пробежал холодок.       — У тебя есть план? — прошептала она, медленно отступая к стене. Факел в ее руке начал потрескивать, грозя вот-вот погаснуть.       — Обычно я бы предложил бежать, — Астарион оскалил клыки, принимая боевую стойку, несмотря на то, что вода вокруг его ног продолжала шипеть. — Но что-то мне подсказывает, что в воде они бегают быстрее нас.       Их атаковали без предупреждения. Первое копье со свистом рассекло воздух в дюймах от головы Нокс, заставив ее резко пригнуться. Ее сердце подпрыгнуло к горлу, а дрожь пробежала по спине. Второе копье вонзилось в стену рядом с ней, выбив из камня крошки, которые больно ударили по лицу. Она судорожно сжала кинжал, готовясь к следующей атаке, но тут же поняла, что отбить еще одно такое копье у нее просто не хватит сил. Вместо этого она сделала шаг в сторону, стараясь держаться ближе к стене, где удары будут менее точными.       Астарион, несмотря на боль от воды, двигался с нечеловеческой скоростью. Его когти сверкнули в тусклом свете, вонзаясь в чешуйчатую плоть ближайшего рыболюда. Тот выпустил булькающий крик и рухнул в воду, оставляя вокруг себя темное пятно крови.       — Держись ближе к стене! — крикнул он, уворачиваясь от гарпуна. — Не дай им схватить тебя!       Нокс почувствовала, как что-то скользкое обвилось вокруг ее лодыжки. Она ударила наугад, и кинжал вошел во что-то мягкое. Раздался булькающий вопль, хватка исчезла.       Вода вокруг них бурлила, полная извивающихся теней. В неверном свете факела было почти невозможно определить, где свои, а где чужие. Астарион рычал от боли и ярости, его клыки блестели в темноте, а глаза горели алым огнем. Куо-тоа, казалось, были повсюду — выныривали из воды, бросались вперед с копьями и костяными ножами, пытались схватить скользкими пальцами.       — Их слишком много! — выкрикнула Нокс, отбиваясь от очередной атаки. Ее дыхание сбилось, а руки дрожали от напряжения.       — Тогда нам придется бежать! — Астарион схватил ее за руку. — На счет три — прорываемся вперед. Готова?       Она кивнула, крепче сжимая факел.       — Раз… — прошипел он, уклоняясь от брошенного копья.       Куо-тоа сжимали кольцо вокруг них все теснее.       — Два… — Нокс перехватила кинжал поудобнее.       — Три!       Они рванулись вперед одновременно. Астарион, превозмогая боль от воды, расчищал путь — его когти разили с нечеловеческой скоростью, оставляя кровавые следы на бледной чешуе. Нокс прикрывала его спину, размахивая факелом, как оружием. Куо-тоа шарахались от огня с булькающими криками.       Один из рыболюдей метнул гарпун, целясь Астариону в грудь. Нокс успела дернуть вампира за рукав, и зазубренное острие лишь скользнуло по его плечу. В ответ Астарион с рыком ударил наотмашь, отбросив нападавшего в темноту.       — Быстрее! — крикнула Нокс, заметив просвет между атакующими. — Там, впереди!       Они бросились к узкому проходу, расталкивая врагов. Холодная вода тормозила движения, словно пыталась удержать их. Куо-тоа преследовали по пятам, их шипение и плеск эхом отражались от стен.       Внезапно факел в руке Нокс зашипел и погас, окунув туннель в кромешную тьму.              — Астарион! — в панике выкрикнула она, потеряв ориентацию.       — Держись за меня! — его холодные пальцы сомкнулись на ее запястье. — Я вижу в темноте!       Они бежали вслепую — вернее, Нокс бежала вслепую, полностью доверившись Астариону. Плеск позади становился все тише. Видимо, в узком проходе куо-тоа не могли двигаться так же быстро, как в открытой воде.       — Кажется, отстают, — выдохнула Нокс.       — Не радуйся раньше времени, — процедил Астарион сквозь зубы. — Они знают эти туннели лучше нас. Могут подкараулить впереди. Вода постепенно становилась мельче. Теперь она едва доходила до колен, но каждый шаг все еще причинял Астариону боль — Нокс чувствовала, как дрожит его рука.       — Ты как? — спросила она, задыхаясь от бега.       — Жить буду. Наверное. — В его голосе прорезалась привычная ирония. — Если, конечно, нас не сожрут эти… — он осекся. — Слышишь?       Нокс замерла. Впереди, в кромешной тьме, раздавался новый звук — не плеск куо-тоа, а что-то другое. Что-то похожее на…       — Река, — прошептал Астарион. — Мы почти у выхода.       Шум воды нарастал с каждым шагом. Теперь это был не просто плеск — рев бурного потока, эхом отражающийся от сводов туннеля. Нокс почувствовала, как пол под ногами начал полого подниматься. Астарион по-прежнему крепко сжимал ее запястье, направляя в кромешной тьме.       — Подожди, — внезапно остановился он. — Впереди обрыв. И, зная нашу удачу, внизу вряд ли нас ждет мягкая перина.       Темнота уже не была такой кромешной, и Нокс различила смутные очертания большого грота. Где-то внизу бурлила река — черная лента воды, поблескивающая тусклым светом, проникающим откуда-то сверху.       — Там, — Астарион указал на едва заметное пятно света. — Должно быть сточная решетка. Или парадный вход в чей-то подводный дворец, как думаешь?       Плеск позади заставил их обоих вздрогнуть. Куо-тоа нагоняли — теперь их было слышно отчетливее, словно в погоню пустились новые охотники.       — Сколько до воды? — быстро спросила Нокс.       — Футов двадцать. Достаточно, чтобы превратить неудачное падение в очень неудачное. — Он издал нервный смешок. — И течение такое, что наши чешуйчатые друзья могли бы открыть тут водяную мельницу.       — Но это наш единственный путь?       Астарион молчал. Его пальцы на ее запястье заметно дрожали — от боли или напряжения, она не могла понять.       — Астарион?       — Да, — наконец процедил он. — Если не хочешь остаться на ужин у наших настойчивых поклонников. Но Нокс… это не просто вода. Для вампира такой поток может быть немного… смертельным.       Она сжала его руку:              — Я тебя не брошу.       — О, восхитительно. Значит, утонем вместе. Как романтично.       Шум погони стал громче. Теперь отчетливо слышались шлепающие шаги и бульканье — куо-тоа были уже близко.       — Значит, поплывем вместе, — отрезала Нокс. — На счет три?       — Твое упрямство когда-нибудь нас убьет, — выдохнул он. — А, постой, это же происходит прямо сейчас. — Помедлил мгновение и добавил тише: — Держись крепче, безумная девчонка.       Они шагнули вперед одновременно. В тот же миг где-то наверху, в крепости, раздался оглушительный взрыв, от которого содрогнулись сами своды катакомб. Должно быть, Регис все-таки устроил свой «переполох».       Нокс почувствовала, как холодный воздух свистит в ушах, как сжимается сердце от падения. А потом была только вода — бурлящая, ледяная, беспощадная. Она ударила, как кулак великана, вышибая воздух из легких. На мгновение мир превратился в круговорот тьмы и холода, верх и низ поменялись местами. Нокс отчаянно пыталась удержаться за руку Астариона, но бурный поток норовил разорвать их хватку.       Она слышала сдавленный крик вампира — здесь, в стремительном потоке, вода причиняла ему куда больше боли, чем в катакомбах. Его пальцы конвульсивно сжались на ее запястье, оставляя синяки, но Нокс только крепче вцепилась в него. Лучше синяки, чем потерять друг друга в этой ледяной круговерти. Течение швыряло их, как щепки, с силой ударяя о скрытые под водой камни. Нокс едва успевала хватать воздух между погружениями. В ушах грохотал поток, а легкие горели от нехватки кислорода.       — Держись! — попыталась крикнуть она, но вода залила рот, превращая слова в бульканье.       — А ты думала… я собираюсь… отпустить? — голос Астариона прерывался от боли, но даже сейчас в нем слышалась насмешка. — Я же… обещал утонуть… вместе.       Внезапно их с силой ударило о выступающий камень. Удар был такой силы, что пальцы Астариона разжались. Нокс почувствовала, как поток подхватывает ее, утягивая прочь.       — Нет! — она рванулась вперед, каким-то чудом ухватив край его промокшего камзола. Рывок чуть не вывихнул ей плечо, но она удержала. — Не смей… тонуть… без меня!       В темноте сверкнули его глаза — красные, как угли:       — Какая… настойчивая… девчонка…       Новый поворот реки швырнул их вправо. Впереди забрезжил свет — тусклый, едва различимый сквозь толщу воды. Где-то там был выход. Но радоваться было рано — течение вдруг стало еще яростнее, словно река не хотела отпускать добычу.       Очередной удар о камни выбил из Астариона сдавленный стон. От его кожи поднимался пар даже под водой — река словно разъедала его заживо. Его хватка на руке Нокс ослабла, и она в панике дернула его на себя.       — Держись… — вода захлестнула ей рот. — Просто… держись…       Впереди что-то громыхнуло — должно быть, та самая решетка, о которой говорил Томас. Нокс едва успела увидеть проржавевшие прутья, прежде чем поток швырнул их прямо на них.       — Сейчас! — крикнул Астарион и рванул ее вверх, вкладывая в движение последние силы.       Они пролетели в узкий проем между искореженными прутьями. За решеткой река словно взбесилась окончательно — закружила их в водовороте, потащила вниз, в темноту. А потом вдруг выплюнула на поверхность, как надоевшую игрушку.       Первый глоток воздуха обжег легкие. Нокс почувствовала под руками что-то твердое — прибрежную гальку — и вцепилась в нее, как в спасательный круг. Рядом тяжело рухнул Астарион, его сдавленный стон слился с шумом реки.       Несколько мгновений они просто лежали, судорожно хватая ртом воздух. Холод пробирал до костей, мокрая одежда казалась тяжелой, как доспехи. От Астариона поднимался пар, словно его тело все еще боролось с прикосновением воды.       — Нужно… в лес, — прохрипела Нокс, с трудом поднимаясь на ноги. — Здесь слишком открыто.       Вампир не ответил. Когда она повернулась к нему, то увидела, что его глаза закрыты, а губы плотно сжаты, будто он пытался сдержать крик. Его кожа, обычно бледная, теперь казалась почти прозрачной, а где-то даже обожженной до мяса.       — Эй, — она коснулась его плеча и тут же отдернула руку — кожа под пальцами была горячей, словно в лихорадке. — Астарион?       — Дай… минуту, — выдавил он сквозь зубы.       — У нас нет минуты.       Астарион даже не пытался спорить. Он с трудом, ругаясь сквозь зубы собрал последние остатки сил, кое-как пошатываясь поднялся и они медленно побрели к темнеющей впереди полосе деревьев, спотыкаясь и поддерживая друг друга. От его кожи все еще поднимался пар, а мокрая одежда, казалось, весила целую тонну. В лесу нашлось подходящее место — небольшая впадина между корнями старого дуба, укрытая густым подлеском. Нокс рухнула на влажную траву, чувствуя, как дрожь пробирает все тело.       — Надо снять мокрое, — выдавила она сквозь стучащие зубы. — Иначе окоченеем.       Астарион издал слабый смешок:       — Не уверен, что окоченение… сейчас мой главный враг.       В рассеянном свете луны она наконец разглядела его — и задохнулась. Там, где вода касалась его тела, кожа покрылась ожогами, местами до мяса. Руки, которыми он держал ее в потоке, пострадали сильнее всего.       — Проклятье, — прошептала она, подползая ближе. — Почему ты не сказал…       — Что река разъедает меня заживо? — он попытался улыбнуться, но вышла болезненная гримаса. — Не хотел портить… купание.       Нокс принялась стягивать с себя промокшую одежду — пальцы дрожали и не слушались, но она справилась. В одной нижней рубашке она придвинулась к Астариону:       — Дай помогу.       Пуговицы его камзола скользили в пальцах — ткань местами словно въелась в кожу. Когда Нокс потянула ее, Астарион зашипел сквозь зубы.       — Прости, — она замерла. — Но нужно это снять.       — Просто… делай что нужно.       Она осторожно освободила его от остатков одежды. В другой ситуации близость их полуобнаженных тел могла бы смутить, но сейчас было не до этого. Раны Астариона выглядели ужасно — река словно пыталась стереть его существование, размыть саму его суть.       — Тебе нужна кровь, — тихо сказала Нокс.       Его глаза блеснули в темноте:       — Нет. Ты и так слишком часто…       Она приложила палец к его губам, обрывая протест:       — Я сама решаю, что «слишком», — в ее голосе прозвучала стальная решимость, от которой у Астариона перехватило дыхание.       Не давая ему времени возразить, она потянулась к нему. Ее пальцы скользнули по его шее, оставляя за собой дорожки мурашек, зарылись в мокрые волосы. На мгновение их глаза встретились — во взгляде вампира плескалась странная смесь голода и нежности, от которой у Нокс сжалось сердце. Она мягко притянула его ближе, чувствуя, как их дыхание смешивается в холодном воздухе.       Его клыки коснулись ее кожи осторожно, словно он боялся причинить лишнюю боль. Первый укус отозвался резкой, колющей болью, но Нокс стиснула зубы, стараясь не выдать себя. С каждой секундой боль уступала место странному теплу, растекающемуся по венам, но она не могла понять, было ли это настоящим облегчением или лишь иллюзией.       Астарион пил медленно, будто против своей воли. Его движения были сдержанными, но пальцы, скользнувшие по ее спине, дрожали от напряжения. Нокс чувствовала, как он борется сам с собой — между жаждой и страхом причинить ей вред.       Мир вокруг них расплылся, потерял четкость, оставив только его прикосновения — осторожные, но пронизанные внутренней борьбой. Его дыхание касалось ее кожи, неуловимо горячее и прерывистое. Нокс закрыла глаза и чуть склонила голову в сторону, позволяя ему продолжить. Этот жест был простым, почти незаметным, но Астарион вздрогнул, словно это молчаливое согласие ударило его сильнее, чем что-либо другое.       С каждым глотком ее крови раны Астариона затягивались все заметнее, но Нокс едва обращала на это внимание. Ее мысли путались, сосредоточившись на его губах, осторожно касающихся ее шеи, и на его руках, которые невольно удерживали ее ближе. Она чувствовала, как он всем телом прижимается к ней, и вдруг осознала, что дрожит. Но эта дрожь была вызвана не холодом и не страхом — что-то иное, опасное и необъяснимо притягательное.       — Достаточно, — прошептала она, когда голова начала кружиться, но в ее голосе не было уверенности.       Астарион оторвался от ее шеи с явным усилием, словно разрыв этой близости причинял ему больше страданий, чем он готов был показать. Его глаза горели ярко-алым огнем, зрачки расширились, почти скрывая радужку. Тонкая струйка крови стекала по его подбородку, и Нокс, почти инстинктивно, провела пальцем, стирая ее. Астарион перехватил ее руку, и, не отрывая взгляда, коснулся губами запястья, там, где бешено бился пульс. Этот жест, исполненный одновременно нежности и чего-то первобытного, заставил ее сердце замереть на мгновение.       Они замерли, глядя друг на друга в полумраке, где каждый вздох был слышен слишком отчетливо. Между ними повисло напряжение — невысказанное и пугающе интимное. Холод, сковавший их после ледяной воды, давно ушёл, оставив только жар их тел и обжигающую близость. Нокс чувствовала его горячее дыхание, видела, как едва заметно дрожат его ресницы, и понимала, что он борется с собой, удерживая жажду, желание. Его руки оставались на ее талии, но их прикосновения обжигали, а по ее коже пробегали волны тепла, слишком яркие, чтобы быть простыми искрами.