Сквозь врата

      Вонь. Первое, что почувствовала Нокс, приходя в сознание — тошнотворная смесь кислого вина, плесени и крысиного помета. Она с трудом разлепила глаза, но в полумраке различила лишь смутные очертания бочек и какого-то хлама. Горло саднило, а на затылке обнаружилась шишка — Астарион явно перестарался с ударом.       Она попыталась сесть, опираясь на локоть, и тихо застонала. Тело отозвалось тягучей болью, напоминая о бешеной гонке по подземельям крепости. Под спиной что-то зашуршало — кажется, старые мешки, провонявшие луком и специями. Сверху, словно сквозь толщу воды, доносились приглушенные звуки: смех, звон кружек, обрывки пьяных песен. Где-то скрипнула половица, и в щель между досками потолка просочился тонкий луч света, на мгновение выхватив из темноты очертания винных бочек.       — О, наша спящая красавица соизволила очнуться? — раздался насмешливый голос Астариона. — Надеюсь, сон был приятным.       Нокс повернула голову на звук. В полумраке бледное лицо эльфа казалось призрачной маской, а глаза поблескивали, как у хищника. И все же, несмотря на его язвительный тон, она почувствовала его беспокойство.       — Где… где мы? — прошептала она пересохшими губами.       — В подвале «Пьяной Русалки», — фыркнул Астарион. — И нет, это не изысканный постоялый двор, но когда выбираешь между вонючим подвалом и петлей на шее, начинаешь ценить прелесть вонючих подвалов.       Он отошел от стены и скользнул ближе, движения его были текучими, почти змеиными. Его губы изогнулись в привычной саркастической усмешке, но пальцы, которыми он коснулся ее шеи, проверяя синяк, оставили неожиданно осторожное прикосновение.       — В следующий раз, когда решишь поиграть в героиню, — процедил он, — просто послушай меня. Терпеть не могу бить женщин, даже если это спасает их никчемные жизни.       Нокс попыталась огрызнуться, но память услужливо подкинула картину превращения Региса в туман, и слова застряли в горле.       — Регис… — выдохнула она. — Мы должны…              — О нет, — Астарион резко отстранился. — Даже не начинай. Наш таинственный друг, который, оказывается, умеет превращаться в туман и проходить сквозь стены, явно способен о себе позаботиться. А вот мы с тобой сейчас больше похожи на дичь, за которой идет охота.       — Охота, — Нокс медленно села, морщась от боли.       В тусклом свете, который просачивался сквозь щели в потолке, она заметила, как по стене пробежала крыса, оставив на пыльных камнях извилистый след маленьких лапок. Она огляделась внимательнее. Подвал казался бесконечным в полумраке — ряды бочек уходили во тьму, создавая лабиринт теней. Кое-где на досках виднелись темные пятна — то ли от пролитого вина, то ли от чего похуже. В дальнем углу, почти сливаясь со стеной, виднелась неприметная дверь, окованная потемневшим от времени железом.       — Что там? — кивнула она в сторону двери. Голова все еще кружилась, а во рту пересохло так, что язык, казалось, прилип к небу.       Астарион сощурился, будто присматриваясь:       — Похоже на старый винный погреб. Я успел немного осмотреться, пока ты изволила почивать. — Он театрально взмахнул рукой. — Довольно уютное местечко, если любишь пауков размером с котенка, и крыс, которые не боятся даже вампиров.       — Показывай, — Нокс попыталась встать, но комната вдруг закружилась вокруг нее, как карусель на ярмарке. Тени от бочек заплясали перед глазами, сливаясь в хоровод.       — О, ради всего… — Астарион подхватил ее под локоть. Его пальцы были холодными, но от их прикосновения по коже Нокс словно пробежал электрический разряд. — Еще не хватало, чтобы ты свалилась и наделала шума.       Он придержал девушку, пока у той не прошло головокружение. Его прикосновение было бережным, хоть он и пытался скрыть это за маской раздражения.       — Там есть место получше этого, — пробормотал он, кивая на неприметную дверь. — Если ты в состоянии туда дойти.       Замок поддался его отмычкам, как масло ножу. За дверью открылся просторный погреб, пропахший плесенью и старым деревом. Вдоль стен тянулись покосившиеся стеллажи с бутылками, покрытыми таким слоем пыли, что невозможно было разобрать этикетки. В углу громоздилась внушительная куча свежей соломы, которая оказалось неожиданно сухой. Ее запах немного перебивал вонь сырости и гнили.       — Сойдет, — Нокс с облегчением опустилась на солому. Та зашуршала под ней, выпустив облачко пыли. После каменного пола она казалась почти королевским ложем. — Нам нужен план.       Порывшись за пазухой, девушка достала карту — та смялась и отсырела, но все еще оставалась читаемой. В неверном свете линии на пергаменте казались почти живыми, извивающимися, как змеи.       Астарион запер за ними дверь и присел на пустой ящик, который жалобно скрипнул под его весом. В полумраке его силуэт казался размытым, нечетким, словно он в любой момент мог раствориться в тенях, как это сделал Регис. На его бледном лице играла привычная полуусмешка, но глаза оставались серьезными, и он внимательно следил за каждым движением Нокс.       — План? — протянул он, барабаня пальцами по колену. — О, я весь внимание. Поделись своей мудростью, о великий стратег. Уверен, твой план просто великолепен… Как, например, предыдущий, который привел нас в эту восхитительную дыру       — Заткнись и слушай, — огрызнулась она, проводя пальцем по линии тракта в попытке сосредоточиться. — Мы в Даггерфорде. Отсюда можно двигаться на север, к Глубоководью.       Где-то наверху грянул особенно громкий взрыв хохота, от которого задрожали балки перекрытия. Мелкая пыль посыпалась сверху, оседая на волосах Нокс серебристой пудрой.       — Но сначала нам нужно найти Региса, — она стряхнула пыль раздраженным жестом.       — Дай угадаю — у тебя есть гениальный план и на этот счет?       — Да, представь себе.       Астарион хмыкнул, но в его глазах мелькнул интерес:       — И как, по-твоему, мы его найдем?       — Не мы. Он сам будет искать нас. И наверняка начнет с таверн, — Нокс сложила карту. — Нужно оставить ему весточку. Что-то, что только он поймет.       — Прелестно, — протянул Астарион. — И как долго ты предлагаешь сидеть в этой дыре и ждать?       — Три дня, — твердо сказала Нокс. — Если за это время он не объявится, двинемся в Глубоководье. Если ты помнишь, у нас есть все еще есть цель.       Астарион внезапно напрягся, его ноздри едва заметно дрогнули. Он поднял голову, принюхиваясь, как хищник, почуявший добычу.       — Что? — встревожилась Нокс.       — Стража, — прошептал он. — В таверну зашли трое. Расспрашивают о беглецах из замка.       Они замерли в темноте, прислушиваясь к приглушенным голосам наверху. Сквозь щели в потолке просачивались обрывки разговоров: «высокий бледный эльф», «рыжая девка», «щедрая награда за поимку». Нокс почувствовала, как по спине пробежал холодок. Астарион беззвучно переместился ближе, его рука снова легла ей на плечо — не успокаивающий жест, скорее, готовность в любой момент зажать ей рот, если она вздумает вскрикнуть. Они сидели, почти не дыша, в полной темноте, и Нокс чувствовала, как бешено колотится сердце Астариона — или это было ее собственное?       Шаги стражников затихли где-то у стойки. Сквозь щели долетал приглушенный разговор с трактирщиком, звон монет, скрип половиц.       — Надо что-то делать, — едва слышно прошептала Нокс. — Если они начнут обыск…       — Тише, — выдохнул Астарион ей в самое ухо. От его близости по коже побежали мурашки. — У меня есть идея. Но тебе не понравится.       Его холодные пальцы скользнули к ее запястью, чуть сжали. Нокс поняла без слов — он хотел ее крови. Не для утоления голода — для силы.       — Делай, — кивнула она.       Клыки Астариона осторожно коснулись кожи на запястье, и Нокс закусила губу, сдерживая стон. Это было совсем не похоже на прошлый раз — тогда она спасала ему жизнь, и было не до чувств. Сейчас каждое прикосновение его губ отзывалось волной жара, растекающегося по венам.       Наверху что-то с грохотом упало, и они замерли. Нокс чувствовала, как кровь стекает по запястью, как Астарион дрожит, сдерживая жажду. Его пальцы впились в ее руку почти до боли.       — Придется прочесать подвалы, — донесся сверху грубый голос. — Капитан шкуру спустит, если упустим их.       — Я пойду первым, — ответил другой. — Фонарь у кого?       Астарион оторвался от руки Нокс, быстро зализал раны. Его глаза в темноте горели алым.       — Теперь слушай внимательно, — прошептал он, притягивая ее ближе. — Когда они спустятся, держись позади меня. Я справлюсь с ними.       — Уверен? — Нокс чувствовала, как ее сердце колотится где-то в горле. — Их трое, и они вооружены.       Астарион усмехнулся, обнажив клыки:       — Я смогу справиться и с шестерыми, дорогуша. Но нам нужно действовать быстро и бесшумно.       Скрип ступеней возвестил о приближении стражников. Свет фонаря заплясал на стенах подвала, отбрасывая зловещие тени.       — Эй, гляньте-ка сюда, — донесся голос. — Тут еще одна дверь.       Астарион прижал Нокс к стене, загородив собой. В щель под дверью просочился тонкий луч света. Звякнул металл — видимо, кто-то взялся за ручку.       — Заперто, — проворчал стражник. — Эй, трактирщик! Где ключ от этой двери?       Нокс затаила дыхание. Рука Астариона, все еще горячая от ее крови, сжала ее ладонь.       Они ждали.       Шаги приближались к двери. Нокс чувствовала, как напрягся Астарион — он был похож на хищника перед прыжком.       — Ломайте, — скомандовал кто-то снаружи. — Нет времени возиться с ключами.       Первый удар сотряс дверь. И снова пыль посыпалась с потолка. Второй удар. Петли жалобно заскрипели.       — Готова? — выдохнул Астарион.       — Готова, — Нокс сжала рукоять кинжала.       После третьего удара дверь повисла на одной петле. В проеме показался стражник с фонарем, за ним маячили еще двое с обнаженными мечами.       — Пусто… — начал было передний, но договорить не успел.       Астарион двинулся с нечеловеческой скоростью — размытая тень в полумраке. Первый стражник отлетел к стене, фонарь разбился, разбрызгивая горящее масло. Второй успел поднять меч, но вампир ушел от удара змеиным движением, и клинок со звоном врезался в каменную стену.       В неверном свете пылающих масляных пятен Нокс видела, как Астарион играючи уклоняется от ударов, словно в каком-то жутком танце. Ее кровь сделала его быстрее молнии, сильнее троих вооруженных мужчин. Он двигался с какой-то страшной грацией, и в его оскале читалось почти звериное наслаждение. Третий стражник развернулся и бросился бежать, но споткнулся о тело товарища. Астарион настиг его в два прыжка, схватил за горло и впечатал в стену с такой силой, что тот потерял сознание.       Все закончилось в считанные секунды. Трое стражников лежали без движения, а Астарион стоял посреди погрома, тяжело дыша. Его глаза все еще горели алым.       — Нужно уходить, — хрипло сказал он. — Скоро здесь будет весь гарнизон.       — А как же…       — Они живы, — перебил он. — Просто без сознания. Но если хочешь дождаться Региса, нам лучше найти новое убежище.       Нокс кивнула. Где-то наверху уже слышались встревоженные голоса — видимо, шум драки привлек внимание.       — У тебя есть идея, куда идти?       Астарион усмехнулся, вытирая кровь с разбитой губы:       — Ты же у нас великий стратег. Но у меня действительно есть на примете одно местечко.       Они выскользнули из погреба через люк для сброса пустых бочек. Ночной Даггерфорд встретил их прохладным ветром и звуками тревоги — где-то вдалеке уже звонил колокол, созывая стражу. Над городом висела низкая луна, окрашивая черепичные крыши в призрачно-серебристый цвет.       — Куда теперь? — шепнула Нокс, пока они крались вдоль темной стены. В воздухе пахло дымом и подгоревшим хлебом — видимо, где-то поблизости была пекарня.       — В храм, — Астарион двигался бесшумно, как тень. Ее кровь все еще бурлила в его венах, обостряя чувства. — Святые места — последнее, где станут искать вампира.       — Ты это серьезно?       — Более чем, — он усмехнулся. — К тому же, у меня там… Скажем так, должник.       Они пробирались по узким улочкам, держась в тенях. Астарион двигался с кошачьей грацией, словно танцевал между пятнами света от редких фонарей. Нокс следовала за ним, борясь с головокружением — потеря крови давала о себе знать. Мир вокруг казался размытым, звуки доносились как сквозь толщу воды, а ночной воздух пах железом и дымом.       Когда до них донесся очередной крик патруля, Астарион увлек ее в проулок, настолько узкий, что им пришлось протискиваться боком. Старые дома нависали над головой, словно молчаливые стражи, а где-то наверху между крышами виднелась тонкая полоска звездного неба.       Маленький храм Латандера появился внезапно, как видение из сна. Он притаился в тихом квартале, окруженный древними вязами, чьи узловатые ветви тянулись к небу. Скромное каменное здание совсем терялось в тени деревьев. Только витражное окно-роза над входом выдавало его истинное назначение — в цветных стеклах мерцал огонек, окрашивая темноту в оттенки раннего утра. Символ Латандера, Владыки Рассвета.       Плющ, густой и темный, оплетал стены, превратив храм в подобие древнего кургана. В предрассветных сумерках казалось, что листья шепчутся между собой, пересказывая друг другу секреты прошедших веков.       — Погоди, — Астарион придержал ее за локоть. — Я пойду первым.       Он скользнул к двери и трижды постучал — два быстрых удара, потом один. Внутри что-то звякнуло — похоже на колокольчик — и дверь приоткрылась, выпуская полоску теплого света.       — Кого принесло в такой час… — начал было седой священник в потертой рясе, но осекся, увидев Астариона. Его морщинистое лицо, изрезанное глубокими бороздами прожитых лет, побледнело. — О. Это ты.       — Здравствуй, Томас, — ухмыльнулся вампир. — Помнишь о должке?       Священник окинул внимательным взглядом сначала Астариона, потом заметил Нокс. Его выцветшие голубые глаза, окруженные паутиной морщин, расширились.       — Снова? Ты же знаешь, что я не могу…       — Всего на пару дней, — перебил его Астарион. — И мы уйдем. Даю слово, в этот раз у меня нет намерения никого убивать в стенах храма. Нам нужно всего лишь убежище.       Томас медлил, перебирая потертые четки. Где-то вдалеке снова зазвонил колокол тревоги. Священник поморщился, словно от зубной боли, потом тяжело вздохнул и открыл дверь шире:       — Заходите. Быстро.       Внутри храма пахло ладаном и воском. В тусклом свете десятков свечей поблекшие фрески на стенах казались живыми. В воздухе плавали пылинки, похожие на крошечные звезды.       — Сюда, — Томас повел их мимо рядов простых деревянных скамей к неприметной двери за алтарем. — В крипте вас искать не станут.       От слова «крипта» Нокс поежилась, но промолчала. Астарион, заметив это, насмешливо фыркнул:       — Не бойся, там нет мертвецов. По крайней мере, ходячих.       — Очень утешает, — пробормотала она.       Узкая лестница вела вниз, в прохладный полумрак. Томас зажег масляный светильник, и в его свете Нокс разглядела небольшое помещение с каменными стенами. Здесь было на удивление чисто и сухо. У стены стояла узкая кровать, покрытая лоскутным одеялом, в углу виднелся старый сундук.       — Это была келья отшельника, — пояснил Томас, заметив ее удивленный взгляд. — Давно, правда. Теперь здесь хранятся… — он замялся, — скажем так, секреты прихожан.       — И беглые вампиры? — хмыкнул Астарион, опускаясь на кровать.       — Только те, кто однажды спас мне жизнь, — священник строго посмотрел на него. — И я все еще считаю, что укрывать вас — грех.       — Но долг есть долг?       — Именно, — Томас вздохнул, его морщинистое лицо смягчилось отеческой заботой. — Я принесу еды и воды.       Он помедлил, разглядывая бледное лицо Нокс. В полумраке тени под ее глазами казались особенно глубокими.       — И, пожалуй, немного вина, — добавил он мягче. — Тебе нужно восстановить силы, дитя.       Шаги священника затихли на лестнице, оставив после себя запах благовоний и эхо скрипящих ступеней. В келье повисла уютная тишина, которую нарушало лишь потрескивание фитиля в лампе.       Нокс повернулась к Астариону. Тот уже устроился на кровати, расстегнув ворот испачканного кафтана и подложив под спину прохудившуюся подушку. Его фигура казалась ей частью теней — только бледное лицо и блеск глаз выдавали присутствие жизни.       — Как ты спас священника? — спросила девушка тихо, словно боясь спугнуть этот момент спокойствия.       Вампир откинулся, прикрыв глаза. Его длинные пальцы рассеянно поглаживали истертую ткань одеяла.       — Это долгая история, — в его голосе звучала непривычная мягкость. — Скажем так, не все разбойники боятся святых символов. А Томас… — он помолчал, подбирая слова, — Томас слишком добр, чтобы держать оружие.              — И часто ты пользуешься его гостеприимством? — Нокс присела рядом и устало откинулась на стену, в попытке устроиться удобнее на узкой кровати. А затем вдруг поняла что у нее совсем не осталось сил.       Астарион усмехнулся, но без обычной язвительности:       — Второй раз за пять лет, — он усмехнулся. — Поверь, я стараюсь не злоупотреблять.       Нокс повернулась к нему, прищурившись:       — То есть, ты раньше как-то пробирался в город по ночам? И почему мы тогда не воспользовались твоим путем, вместо того чтобы лезть в эти вонючие тоннели?       Астарион поморщился, словно мысленно обругав себя за излишнюю разговорчивость:       — Потому что обычно я появляюсь здесь по делам Касадора. Один, строго по расписанию, без лишних свидетелей и… — он бросил на нее быстрый взгляд, — без спутников, которым требуется еда и отдых. И знаю, через какую стражу и когда можно пройти незамеченным. Касадор… — он помедлил, — умеет договариваться с нужными людьми. Но сейчас вся стража ищет именно нас, и старые пути закрыты.       Нокс хотела спросить что-то еще, но тут на лестнице послышались шаги. Томас вернулся с едой, водой и кувшином красного вина. От запаха свежего хлеба заурчало в животе — она и не помнила, когда ела в последний раз.       — Отдохните, — сказал священник, ставя поднос на сундук. — Я запру дверь наверху. Если что-то понадобится — позвоните в колокольчик. — Он указал на маленький бронзовый колокольчик у кровати.       Когда его шаги стихли, Нокс поднялась с кровати. Ноги все еще были ватными после потери крови, и она оперлась рукой о сырую стену. Впрочем, это не помешало ей щедро плеснуть себе вина и сделать несколько жадных глотков. Вино пахло летом и солнцем — странный, чужеродный аромат в этом подземелье. А на вкус оказалось терпким и сладким, словно летние ягоды.       Пустой желудок и усталость сделали свое дело. В голове зашумело, и мир вокруг стал казаться чуть менее мрачным. Впервые за все время Нокс по-настоящему осмотрелась: келья была тесной, с таким низким потолком, что Астариону приходилось пригибать голову. От старой кровати пахло лежалой соломой и чем-то еще — возможно, молитвами давно ушедших отшельников. Но здесь было безопасно, и сейчас это казалось важнее любых неудобств.       — Нужно оставить знак для Региса, — сказала она, снова отпив из кубка. Вино слегка туманило голову, и впервые за последние часы она почувствовала, как напряжение отпускает закаменевшие плечи. — Что-то, что поймет только он.       — В «Русалке» я видел доску объявлений, — Астарион задумчиво побарабанил пальцами по колену, наблюдая, как Нокс устроилась на краю кровати. В тусклом свете масляной лампы ее рыжие волосы отливали медью, а на бледной коже плясали тени. От потери крови ее движения стали медленными и плавными, и это странным образом притягивало взгляд. — Что если написать о продаже живого оленя? Он поймет. После той истории в лесу…       — И добавить «спросить у Томаса из храма»? —Нокс сделала большой глоток вина. Терпкая сладость растеклась по языку, и она прикрыла глаза от удовольствия. Внутри разлилось приятное тепло, от которого мысли стали мягче, а страхи — дальше. Она чувствовала на себе пристальный взгляд Астариона, и от этого по коже бежали мурашки. — Звучит достаточно невинно.       Вампир поморщился, но не отвел глаз. В затхлом воздухе кельи запах вина смешивался с ароматом свежего хлеба и чем-то еще — теплым, живым, опьяняющим сильнее любого вина. Ее кровь в его венах пела, отзываясь на каждое движение, каждый вздох.       — Если только ты не выдашь нас раньше, — его голос стал низким и хриплым. — На голодный желудок и одного глотка хватит, чтобы сболтнуть лишнее.       — О, — она усмехнулась, поднимая на него блестящие глаза. Вино уже окрасило ее щеки легким румянцем, а ее губы стали темными, как спелые ягоды. — Ты беспокоишься обо мне или о своих тайнах, вампир?       — Потому что ты мне еще понадобишься… И потому что без тебя будет сложнее… выжить, — процедил он сквозь зубы, словно признание причиняло ему физическую боль.       Воздух между ними сгустился, наполнился электричеством. В тесной пропахшей ладаном келье каждый вдох, каждое движение отдавались эхом где-то под ребрами. Нокс чувствовала, как мир вокруг становится острее, ярче — или это вино играло с ее восприятием? Астарион сидел неподвижно, но его присутствие ощущалось всей кожей, словно прикосновение холодного шелка.       Он смотрел на нее, не мигая, и в алом отблеске его глаз читалось что-то опасное, голодное. Что-то, от чего ее сердце начинало биться чаще, и она знала — он слышит этот ритм, чувствует его. Когда она облизнула губы, стирая каплю вина, его пальцы впились в собственное колено с такой силой, что ткань штанов жалобно скрипнула.       Где-то наверху в ночном город, колокол тревоги, наконец, затих. В тишине слышалось лишь их дыхание и треск фитиля в лампе. Они застыли в этом моменте — вампир, который слишком много на себя берет, и девушка из борделя, у которой не осталось выбора, — связанные кровью, тайнами и чем-то еще, чему оба боялись дать имя. И ждали возвращения того, кто превратился в туман.