Почему советник

      Раннее утро, и снова советник идёт в том же направлении, что и вчерашним вечером. Он нёс в руках листок бумаги, а его взгляд был явно недобрым. Наконец, Бруно дошёл до двери, ведущую в лабораторию. Постучав, он подождал не больше секунды, зашёл и заметил на себе негодующий взгляд Генри из-за стола. Его руки скрещены на груди, всем своим языком тела учëный показывал, что он появлению Ректилинива недоволен. — Это ты, Бруно? — вызывающе спросил он. — Мне казалось, ты из высших сословий, раз уж на такой высокой должности. Тебя не учили, что когда стучишься в дверь надо подождать, когда позволят войти? — Я хожу где хочу и когда хочу, — огрызнулся Бруно.       Заходя, советник заметил на столе флакончик и самодовольно улыбнулся. Мужчина заметил этот взгляд, и его глаза устремились на свиток в руках воспитанника королевской семьи. Генри протянул руку за ним. Бруно ухмыльнулся, протягивая послание. Он знал, какое будет разочарование на лице учёного. «По указу Его Величества, правителя нашего славного королевства, Роберта Дженифер, Великой династии Хипотритикалов. Королевский учëный, Генри Жан Ризлесс, временно провозглашён ближайшим человеком Его Величества и советником на время переговоров в королевстве наших соседей, в Вруливене, по теме деления морских границ. Если пожелаете подробности, обратитесь за ними к господину королевскому советнику, Бруно Ректилиниву.»       Лицо Генри было полно замешательства и он поднял взгляд на советника. — Позволь спросить. Что это? — спросил он с намëком на неодобрение. — Я согласен. Бред. Но у тебя всё ещё есть шанс отказаться... — уже было начал Бруно, но его перебили. — Я не про это. Ты вчера мне обещал принести позволение на пользование королевскими архивами, — раздражëнно фыркнул учëный. — Ах да. Видишь ли, ситуация изменилась. Теперь у меня не получается сотворить свой план в действие. Поэтому, мой дорогой друг, я больше не нуждаюсь в яде, — Бруно злорадно ухмыльнулся, пожав плечами.       Генри сверлил его взглядом, полным ненависти. Но не мог спорить. Это было справедливо. Если нет смысла в яде, нет смысла стараться для разрешения. Но у него остались вопросы по тому, что он только что прочитал. — Это разумно. Но это что такое, Фример тебя дери? — Ризлесс указал на бумагу. — С чего бы я должен делать твою работу? — О, видишь ли. Король посчитал нужным твоё присутствие на переговорах. — И чем я удостоился такой чести? Я не силён в политике, мы только вчера об этом говорили, — фыркнул Генри. — Ты — ничем. Тебе просто повезло. Его Величество считает, что моё присутствие на переговорах с другими странами приносит неприятности... — начал объяснять Ректилинив, но его перебили. — Неужели король наконец задумался о твоей некомпетентности? — мужчина злобно усмехнулся, следя за выражением Бруно. И точно, тот помрачнел. — Что ты имеешь в виду? Я его самое доверенное лицо во всём Ноггинтеме и за его пределами! — Бруно кипел от злости. Учëный попал по самой больной точке. — Правда? Поэтому он просит меня быть на переговорах вместо тебя? Потому что он не хочет позориться. Советник с тëмным именем. Где же это видано, — ухмыльнулся Генри. — Закрой свой рот и не смей меня перебивать, — сквозь зубы прошипел Бруно, сделав глубокий вдох. — Не смей со мной разговаривать таким тоном.       Бруно развернулся. Как его это раздражало. Приказ короля был передан? Был. Его работа выполнена? Выполнена. А с таким неуважением он не собирался иметь дело. Но советника окликнули. — Бруно, остановись. Объясни. В чем суть дела самих переговоров? — Генри поджал губы. — О, одумался. Посмеешь продолжать разговаривать со мной в таком тоне, отправишься незнающим, — повернувшись, пригрозил Бруно. — Переговоры ведутся между Вруливеном, Раприресом и Ноггинтемом. Будем обсуждать морскую границу между нами и Раприресом. — А Вруливен тут какого Фримера взялся? — спросил Ризлесс. — Королева Изабелла считает, что раз уж граница ведёт в её королевство, она имеет право там находиться. — Вот как, — пробормотал Генри. — А вам не кажется, что она там хочет находиться ради своих целей? — Молодец, быстро учишься, — саркастично согласился Бруно. — Это ты ещё письмо от неё не читал. Столько лицемерия на одном листе бумаги я ещё не видел. — Ладно. Это не меняет сути. В чем проблема морской границы? — вернулся к теме королевский учëный. — Историческая проблема. Море проходит вдоль как и Раприреса, так и Ноггинтема. И две страны не могут решить пользование им, — начал Бруно. — А в чëм проблема подписать мирное соглашение? Я, конечно, не политик, в этом всём не разбираюсь, но даже я могу предложить, как это сделать, — спросил Ризлесс. — Я просил меня не перебивать, — прошипел Бруно. — Проблема в том, что Его Величество не желает подписывать мирный договор. Прежде чем ты спросишь. Дело в том, что на... Его отец, Его Величество Генрих IV, завоëвывал это море во времена правления, — закончил Бруно. — Но это же чушь. Дела прошлого. Я прекрасно помню эту войну, и к чему она привела. Вам не кажется, что стране сейчас точно нежелательно снова вести военные действия? — возразил Генри. — Я в курсе. Поэтому эти переговоры и проводятся, — раздражëнно вздохнул Бруно. — И чего, ты думаешь, они добьются? Если Его Величество так непреклонен, это может привести только к большей вражде, чем соглашению. — Твоë дело там просто отсидеться и сделать вид, что тебя на меня заменили. Остальное от тебя не зависит. Это моя забота, а не твоя. Сиди и дальше свои колбочки мешай, — огрызнулся советник, схватив учёного за грудки.       Генри не мог не заметить, что Бруно в нëм видит конкурента. И он был прав. С чего бы всегда такому уверенному, самолюбивому человеку вдруг так нервничать из-за, как он сам же и сказал, условности? Но за этим было действительно забавно наблюдать. — Ну-ну. И когда эти переговоры? И главное где? — насмешливо спросил Генри. — Во Вруливене, через три дня. Тебя отвезут вместе со мной и Его Величеством, так что о транспорте не беспокойся, — прошипел Бруно, раздражаясь тоном.       Ректилинив отпустил мужчину и развернулся, собираясь уходить. О, как его это раздражало. Почему из-за мнения двух старых ведьм надо устраивать весь этот маскарад? И ему не понравилось, как Генри отреагировал на эту новость. Будто бы он справится лучше! Будто он собрался сместить нынешнего советника. Поэтому за ним придётся внимательно приглядывать. Но, по крайней мере, из этой встречи он унёс кое-что полезное. Крепко сжимая в кармане флакончик с ядом он слегка усмехнулся, думая, как лучше использовать.       Он ещё давал обещание встретиться с одним человеком... Поэтому Бруно направился в свою комнату за своим пальто. Величественность замка заставляла восхищаться, но в то же время до жути выматывала, когда дело доходило до того, чтобы пройти из одного места в другое. Советнику понадобилось пятнадцать минут, чтобы дойти. Наконец, захлопнув свою дверь, Ректилинив прошёл внутрь. Комната выглядела больше кабинетом. Стол, стоящий посередине, был если не в творческом, то в рабочем беспорядке уж точно. Куча документов, бумажек, чернильница перевёрнута, потому что кое-кто уснул на рабочем месте. К большому счастью, волосы были чёрные, и следов видно не было. Среди бумаг можно было заметить две совсем не большие фотографии в рамке. Одна лежала картиной вниз, и Бруно с того дня ни разу не соизволил её снова поднять. Но не хватило сил её выкинуть. Вторая же наоборот. Ухоженная, стоящая ровно, но, казалось, повернутая боком от хозяина комнаты. Да так, что свет не падал на само изображение. Натянув на себя пальто, мужчина вышел из комнаты и направился к выходу из дворца. Но бросив взгляд на окно, он понял, что начался дождь. Может, тогда не идти? Но он и так откладывал этот визит очень долгое время. Поэтому, с тяжёлым вздохом, он взял зонт и только тогда вышел из комнаты, заперев её на ключ.       На улице не было ни души. Казалось, он единственный такой идиот, кто в ливень пошёл прогуляться. Проходя мимо богатых особняков и домов он бросил взгляд на свой. Будто удостовериться, стоит ли он так же, как и вчерашним утром. Стоит как и раньше, целый и невредимый. Медленно шагая по улицам, Бруно заметил странного типа. Если советник шёл по делу, то тот просто сидел на скамейке, смотря куда-то вдаль. Он выглядел печальным, ходя и одет не по погоде. Под плащем была одна лишь рубашка. Хотя плащ выглядел красиво. Вышитые на плаще золотистые, красные, рыжие кленовые листья бросались в глаза. Ректилинив остановился задумавшись. Ему оставалось идти недолго, а дождь не утихал. Тяжело вздохнув, он подошёл к незнакомцу, протягивая зонт. — Возьмёте? Думаю, вам нужнее, — монотонным голосом сказал Бруно.       Незнакомец удивлённо приподнял бровь. Он не выглядел благодарным, но всё равно кивнул и принял зонт. После пары секунд раздумий, он добавил. — Неожиданно для дворянина. — Вы тоже не выглядите бедным, — фыркнул Бруно, разворачиваясь. Можно было и поблагодарить! Впрочем, ему было плевать. Но такой наглый тон ему не нравился.       Дошагав до нужного места, советник остановился у ветхого дома. Иногда ему даже было неловко от мысли, что он жил в большом особняке почти в центре столицы, да и мог запросто ночевать во дворце. Но его лучший друг будто совсем противоположность. На эту избушку без петушиных ножек было жалко смотреть. Казалось, если слишком сильно дышать или двигать мебелью, она бы развалилась. Но и съезжать жилец не хотел, утверждая, что он тут вырос и никуда не пойдёт. Хотя у советника были подозрения, что это была глупая отговорка из-за нехватки денег. Но ему ли указывать, как жить? Бруно постучал в дверь, поймав себя на мысли, что даже стучит очень аккуратно. За дверью послышалась возня, а после дверь распахнулась. На пороге стоял мужчина лет тридцати с рыжими волосами и карими глазами. На нём была далеко не белоснежная рубаха, а сверху плед, в который был укутан хозяин дома. Хотя, это и пледом сложно назвать, больше походило на тряпку. — Неужто сам господин советник удостоил меня чести сделать визит? — издевательски усмехнулся Томас. — Я шёл к тебе под дождём, имей совесть не насмехаться, — раздражённо фыркнул Бруно. — Месяц под дождём шёл? Тогда действительно, мне не стоит издеваться. Ты же наверное выдвинулся сразу, как получил приглашение, — саркастично фыркнул мужчина. — так уж и быть, проходи.       С раздражённым вздохом Бруно зашёл. Всё было как всегда. Комната в полумраке, единственная свечка была на рабочем стол. На столе же были разбросаны бумаги, исписанные красивым почерком. Том ушёл к печи, судя по всему что-то готовить. Советник присел за стол, разглядывая листки бумаги. Очередная пьеса. Но среди этого завала Ректилинив нашёл кое-что интересное. Письмо из театра. Мужчина с любопытством взял в руки. "Многоуважаемый господин Тейлор, Мы вынуждены отказать в представлении написанной вами пьесы. Не примите за грубость, но наш театр международное культурное наследие. В нашем здании выступал ещё сам Вантоз. Поэтому для нас будет большим позором, принять произведение от человека с тёмным именем. С уважением, Карл Энвьюс."       Бруно раздражённо вздохнул от такой несправедливости. В чём был смысл отказывать, аргументируя тем, что там выступал Святой и что у автора тёмное имя. Когда этот же Святой считается месяцем, в который рождается люди с тёмными именами? — Хочешь, я договорюсь, чтобы они приняли тебя? — сказал Бруно, повернувшись к приятелю. Он знал, что Том откажет из-за гордости. Но так же советник знал, что его друг живёт на деньги, заработанные пьесами и другой литературой. — Какой смысл? Не хватало тебе ещё и платить этим паршивцам. Они ещё пожалеют, что не взяли меня, — безразлично сказал Томас, ставя две кружки чая.       Бруно тяжело вздохнул, потирая переносицу. Какой упрямец. Он благодарно кивнул, делая глоток чая. — Я что хотел сказать. Не хочу тебе навязываться... Но ты сможешь прийти ко мне девятнадцатого Нивоза прийти ко мне? — с надеждой в глазах спросил Томас.       Советник грустно вздохнул. Он сразу вспомнил, к чему эта дата. День рождения Томаса. Но Бруно не сможет явиться... Именно в эти дни он будет находиться на переговорах во Вруливене. — Том, мне жаль, я не смогу. Я в это время буду в другой стране, — Ректилинив отвёл взгляд, заметив грустный вздох приятеля. В голове пробежала мысль, что вместо него должен поехать Генри, да только отправлять неопытного посла в таком вопросе, что согласиться отсечь себе голову. Безопасность Ноггинтема важнее. Так будет лучше для всех.