Ложь во благо

* * *

      Низкие мужские голоса слились в один непрерывный фоновый шум, как и скрежет столовых приборов о белые фарфоровые тарелки. Иногда к ним присоединялись и другие звуки: шелест фартука Хильды, когда она подошла к столу с персиковым десертом на подносе, внезапный хохот Дэвида.       Луи сидел за столом и упорно старался не выдавать своего состояния. Прошло около полутора часов с момента употребления порошка. Меньшую часть этого времени он провёл, пытаясь вникнуть в суть беседы, а большую — удачно проспал.       Новый подчинённый Дэвида, которым оказался тот самый мужчина из клуба, часто бросал в его сторону напряжённые взгляды, поджимал губы и, если Дэвид замолкал — хоть на секунду, — стремился заполнить тишину новой, абсолютно неожиданной темой. Очевидно, он боялся, что Луи в какой-то момент решит позабавиться и просто разоблачит его перед отцом. Было занятно наблюдать за тем, как он нервничает — прямо как когда он услышал «четырнадцать» на вопрос о возрасте. Но секрет останется секретом — Луи хотел, чтобы Матео знал об этом и пообещал ему то же самое.       Слова подобно раскалённому скальпелю начинали прорезать дымку сознания. Оцепенение, охватившее мозг, постепенно рассеивалось. Помещение, которое ещё днём виделось расплывчатым, как во сне, обрело чёткость и необычайную яркость, а возбуждение схлынуло.       И тут Луи понял: действие кокаина ослабевает.       С ужасом обратив взгляд на двух мужчин, он разобрал, что слова их превратились из какофонии звуков в ясные, внятные предложения. Каждая фраза была крошечным уколом реальности, пробивающим брешь в пузыре, который окутывал его. Интенсивность глаз Дэвида казалась ярче, чем отблески ламп, заливавших комнату жутким светом. Только когда мужчина заговорил снова, Луи догадался, что он обращается к нему.       — А? — Мысли, словно ржавые ворота, заскрипели, и он почувствовал, как тяжесть его положения неумолимо опускается на плечи.       — Что-то ты витаешь в облаках. — Дэвид усмехнулся и бросил на Санса мимолётный взгляд, как бы объясняя ему, что такое поведение нехарактерно для его сына. — Вы же проходили в школе тест на профориентацию. Куда ты там подходил?       — Я-я-я… был строителем, — задумчиво покивал Луи, вспомнив результаты тестирования.       Он тогда ещё удивился, когда получил свой бланк назад, потому что согласно выбранным им вариантам он должен был быть кем угодно, только не строителем.       Смех отца первым прорезал вставшую после его слов тишину. Заслышав следом смех и Матео, Луи признал, что звучало это действительно нелепо.       — Да, стоило посерьёзнее отнестись к тестированию, — хмыкнул он, опуская глаза.       — Мой сын, который никогда в жизни не поднимал ничего тяжелее школьного рюкзака. Строителем! — весело воскликнул Дэвид. — Только через мой труп. — Он взял недопитый бокал с вином и поднёс к губам.       Луи окинул его мимолётным взглядом.       — А кем ты планируешь стать? — обратился к нему Матео, очевидно заметив реакцию, которую вызвали у него слова отца.       Луи перевёл глаза на сидевшего напротив него Санса и слегка приподнял подбородок. Он не ожидал, что тот осмелится заговорить с ним. Не после тех настороженных взглядов, которые он ловил на себе за весь вечер.       — Пока не определился, — сказал Луи, невольно потирая руку под столом.       Реальность наваливалась на него подобно лавине. Она вязко сковывала тело напряжением, и от этого казалось, что все конечности онемели.       — Что значит не определился? — Дэвид поднял на него быстрый взгляд, принимаясь за десерт. — Я давно договорился с собственниками компании, отучишься на финансиста и будешь работать со мной, — спокойно объяснил он, затем взглянул на своего нового сотрудника и заключил: — Ну или станет врачом. Могу уступить только в таком случае.       Матео перевёл глаза на Луи. Тот не заглядывал так далеко в будущее, как отец, и потому не разделял его стремлений.       — Для начала нужно дожить до окончания старшей школы, — тихо промолвил Луи. — Это тоже своего рода испытание.

* * *

      Клод не удивился, когда Билл вошёл утром в актовый зал и, протиснувшись через переполненные ряды, сел рядом с ним. Место было специально отведено для него, так как Браун предупредил, что опоздает на утреннее собрание. Однако чего Клод не ожидал, так это тихого шёпота у уха:       — Я записался на приём.       Мийо повернулся и удивлённо уставился на него.       — Правда? — вскинул он брови, и Билл, коротко поздоровавшись с остальными, кивнул.       — Пришлось немного задержаться из-за этого, маму потянуло на разговоры.       Увидев замешательство на его лице, Билл объяснил:       — Я сказал ей утром. Ну, что хочу возобновить посещение.       — Сегодня утром? Почему?       Глубоко вздыхая, Билл обвёл аудиторию глазами и затем снова посмотрел на Клода. Немного помолчав, неуверенно начал:       — Вчера ты не брал трубку, ни о чём не предупредил, не сказал, что тебе нужно уехать. Раньше такого не было, и я подумал… из-за того, что ты сказал в кафе…       Догадавшись, к чему Браун клонит, Клод осознал, насколько опрометчиво поступил, помогая Миллеру. На следующий день после тех слов об отце он неожиданно покидает школу и ни с кем не выходит на связь добрых полчаса. Неудивительно, что Билл пришёл к такому выводу.       — Я, — негромко проговорил Клод, — не подумал об этом. Извини.       — Я испугался, поднял всех на уши, — добавил тот, указывая взглядом на парней, которые сидели слева от Клода и внимательно слушали речь директрисы. — Не смей больше так делать.       Клод едва заметно кивнул и, не в силах больше смотреть на Билла, перевёл взгляд на миссис Риггз, стоявшую за трибуной на возвышении. Однако он так и не понял:       — А как это связано с тем, что ты вдруг решил записаться к врачу?       Билл снова замешкался перед тем, как ответить.       — Я подумал… — Его взгляд стал мягче, а голос — ещё тише. Казалось, будто бы он пытается преодолеть смущение. — Беспокоиться и обо мне, и об отце… Не представляю, каково это.       — Дерьмово, — сказал Клод, пытаясь надавить на него, как это ранее сделал сам Браун со своим «я испугался, поднял всех на уши».       Билл горько ухмыльнулся.       — Это было эгоистично с моей стороны, — признал он, и Клод с самодовольной усмешкой согласился:       — Если это поможет тебе не передумать насчёт психотерапии, то да. Чертовски эгоистично.       Только он договорил, как справа, в проходе между рядами, возникло движение — Клод машинально оглянулся. Опустив глаза и засунув руки в карманы толстовки, мимо них прошёл Луи. Когда он занял свободное кресло на краю ряда напротив, Клод взглянул на Билла: тот сразу же отвёл от Луи глаза и, нервно вздохнув, снова повернулся к нему.       — Так, — сказал он, — Мартин в порядке?       Клод заметил на его лице лёгкое смятение. Словно его застигли врасплох.       — Да, всё пока стабильно.       — Ещё не говорил с Кевином?       — Говорил, — вздохнул Клод. — Делает вид, будто не понимает, о чём я.       — А Амели?       — Скоро уезжает.       Пока Билл пытался вспомнить, о чём ещё хотел спросить, Клод снова посмотрел на развалившегося в кресле Миллера и по натянутому на светлые волосы капюшону предположил, что он, вероятно, всё же заправился.       

* * *

      Луи недовольно вздохнул из-за того, что собрание закончилось, едва он опустился на кресло. Недоумевая, почему вообще решил здесь появиться, он встал и направился к выходу из аудитории, как и все остальные. Впрочем, это был не первый его поступок со вчерашнего вечера, причины которого он не мог объяснить. Намного труднее было ломать голову над тем, как он после ужина вместо того, чтобы по-тихому подняться к себе в комнату, обратился к отцу с вопросом. «Можно я завтра останусь дома?» — вот что он спросил. Стоя всего в нескольких футах от Дэвида. Уставившись прямо ему в лицо. Тот немного сощурился и сократил расстояние между ними ещё на полтора шага. Только почувствовав на себе пристальный взгляд отца, Луи понял, что сглупил, загнал себя в угол. «Хотя нет, у меня завтра тест. Совсем забыл», — протараторил он и поспешил ретироваться, однако Дэвид пригвоздил его к месту словами: «Всё хорошо? Ты неважно выглядишь». Глядя, как отец смотрит на него, хмурит брови, словно вот-вот найдёт подтверждения каким-то своим догадкам, Луи ответил первое, что пришло в голову: «Живот скрутило». Сделав вид, будто это так, он развернулся, быстро поднялся на второй этаж в свою комнату и как последнее доказательство хлопнул дверью ванной. Наутро, когда он одевался, Дэвид заглянул к нему сообщить, что если ещё нездоровится, то он может остаться дома («тем более сегодня пятница»), но Луи — опять же по неизвестным ему самому причинам — отказался. Сейчас, идя по коридору, заполненному монотонно гудящими старшеклассниками, Луи готов был убить себя за такое решение.       С момента, как началась ломка, всё шло наперекосяк.       Он встал перед своим шкафчиком и, набрав код, открыл дверцу. Когда он потянулся, чтобы взять книгу для первого урока, то заметил, что рука снова дрожит. Трясётся как осиновый лист. Как только к горлу подступил ком, он положил эту же руку себе на задний карман штанов, где находилось то, что могло помочь ему, если снова станет хуже.       «Мне просто холодно», — постарался убедить себя Луи и открыл рюкзак, чтобы положить в него учебник.       Его бросало в холодный пот от одних только воспоминаний: тошнота, страшная головная боль, неспособность на что-то отвлечься. Луи помнил, как мысли то и дело возвращались к тому, как скорее устранить негативную симптоматику, потому что от боли казалось, что туловище распадается на мелкие части, а разум выворачивает наизнанку. Когда он просил Клода отвезти его домой, его не волновали никакие последствия, ему было плевать, и на Билла, на то, что он подумает или почувствует, в том числе. Однако чтобы Мийо пошёл на уступку и сэкономил время, которое Луи потратил бы, ожидая такси или ища в контактах того, кто мог бы приехать за ним, необходимо было придумать вескую причину.       Луи обнаружил себя в северном коридоре рядом с окном, которое выходило на обширный задний двор школы. Он стоял и смотрел на залитую утренним светом улицу, а мимо туда-сюда мелькали ученики. Его привела в чувство рыжеволосая девушка, та, которую Клод хотел позвать на весенний бал. Приглядевшись повнимательнее, Луи заметил, что она строит странные гримасы и возится с чем-то, сидя на корточках у раскидистого дерева неподалёку. Она то агрессивно трясла руками в траве, то наклонялась и вытягивала губы трубочкой, словно сюсюкалась с ребёнком. Как оказалось, чудная новенькая мучила уличного кота. Луи постоял ещё немного, наблюдая за этим, и затем, когда прозвенел второй звонок, пошёл дальше.

* * *

      Его первый урок по пятницам проходил с Гейлом Гарландом — нервным, худощавым мужчиной средних лет, который каждый раз приходил на занятия в твидовом пиджаке и брюках горчичного цвета. Его внешность с первого взгляда вызывала ассоциации с человеком, сведущим в точных науках. Хотя Луи предполагал, что если бы он привёл себя в порядок и сбрил эту тёмную густую поросль на лице, то ассоциации определённо возникли бы с чем-то другим.       Перед тем как опуститься за парту, Луи осторожно оглядел помещение. Он заметил, что среди присутствующих нет Клода.       — Эй, — шепнул кто-то сзади, и Луи оглянулся.       Это была Алекс.       — М? — промычал он, вернувшись к учебнику.       — Где ты вчера был? Выглядел ты не очень.       Луи замер.       — Я… поехал домой, — ответил он, не оборачиваясь, и продолжил листать до нужной страницы. — А что?       — Ничего. Просто хотела предложить помощь.       — С чего вдруг?       — В смысле «с чего»? Мы же не посторонние люди, и…       Луи тихо усмехнулся, что заставило Алекс замолчать.       — Если хочешь отблагодарить меня за Тристана, то так и скажи. Я сообщу, когда нужно будет вернуть долг.       — О чём ты… — начала Алекс, но снова замолчала: у Луи завибрировал телефон.       Он перевёл взгляд на экран.       — Мама? — сказала Алекс, видимо разглядев, кто звонит ему. — Не ответишь?       — Во время урока? — Луи протянул руку и нажал кнопку выключения. Однако через несколько секунд экран снова включился — на этот раз из-за завершения входящего вызова.       — Пять пропущенных, — заинтересованно прошептала Алекс, наклонившись ближе к Луи. — Игноришь её?       — Не твоё дело, — резко отозвался Луи и сразу пожалел об этом. Отличающуюся повышенной чуткостью и любопытством Алекс это могло ещё больше раззадорить.       — Больная тема? — тут же обосновала его довод та и взглянула на него — Луи почувствовал её взгляд затылком.       Только недавно, позволив себе поразмыслить над происходящим, Луи осознал, почему так избегает контактов с матерью. Он боится. Боится, что подсознательно будет искать подтверждения словам Дэвида и волей-неволей найдёт их. Тем не менее его рациональная часть настаивала, что всему есть объяснение. Например, в течение тех четырёх лет Дебора вполне могла бороться с послеродовой депрессией или просто бояться ответственности в виде новорождённого, за что нельзя было винить. Луи представлял, что бы он делал на её месте: двадцать два года, с ребёнком на руках и без гроша за душой. Какие бы ошибки она ни совершала в юности, ей удалось стать для него прекрасной матерью. Достаточно прекрасной, чтобы ради неё сбежать из дома, рискуя здоровьем. Однако с того злополучного вечера Луи не мог избавиться от страха, который перекрывал дыхательные пути при виде её звонка.       Он никогда не обсуждал с ней эту тему — сам не знал почему.       — Я просто…       «Узнал, что Дэвид может плакать. Из-за меня», — подумал он, но вслух сказал:       — …занят.

* * *

      Клод сидел на скамейке в раздевалке и невидящим взглядом смотрел перед собой. Вокруг него шумели спортсмены: обменивались невнятными фразами, облачались в защитную экипировку, готовились выйти на поле.       Он чувствовал непривычную скованность.       — Так, внимание, парни. — В помещение вошёл тренер с каким-то листком в руках и привлёк к себе внимание всех присутствующих. Уже готовый к игре, следом вошёл и Билл. — Вот вам список со стартовым составом «Гризли». Смотрите, изучайте, — сказал он и передал листок по кругу.       — Диего Роу, — удивлённо протянул Джейсон. — Вот чёрт.       — Его разве не отстранили от занятий? — Филипп принял от Блэка листок.       Клод встал позади него и пробежал глазами список игроков.       — Отстранили, — вздохнул Билл.       — Но не от игры, — предположил Уолтер, подойдя ближе.       — Их новый капитан постарался.       После минутного молчания, в течение которого остальные изучили список, тренер осмотрел их и громко хлопнул в ладони.       — Ну всё, выходим и начинаем разминку!