Ложь во благо

* * *

      Вид из окна был живописный: крыши зданий тонули в серой холодной взвеси, стеклянные витрины магазинов напротив скрывались за цветущими деревьями, перед глазами постоянно мелькали люди и машины.       — Спасибо. — Билл кивнул официантке, которая принесла им заказ, и, разлив оранжевое варево по чашкам, обхватил свою ладонями.       Клод наблюдал, как в сосуде оседают тёмные веточки и алые плоды с нежной кожицей.       — Всё не могу привыкнуть к твоему новому пристрастию. Сначала кофеин, теперь… это.       Билл прыснул.       — Почему не закажешь что-нибудь другое?       — Не знаю, — честно ответил Клод, отпивая из чашки. — Пытаюсь лучше понять тебя?       В кафе было тихо. Посетители, сидящие за небольшими круглыми столиками, изредка позвякивали посудой, вели негромкие беседы, безоговорочно поддерживали сонную атмосферу в помещении. Официанты в коричневых фартуках бесшумно передвигались от столика к столику и чиркали ручками по маленьким блокнотам, улыбаясь дневным гостям.       Билл ковырял вилкой кусок вишневого пирога и не поднимал глаз. Натянутость, которая сопровождала их в машине, растекалась и сейчас. Казалось, с каждой минутой они отдаляются друг от друга.       — Почему никто не расспросил про Уолтера? — всё-таки вскинул голову Билл.       Клод начал отчётливо чувствовать, что его позвоночник неприятно прижимается к спинке стула, и сидеть стало неудобно.       — В смысле?       — Никто из вас не поинтересовался, почему он наказан.       — Это же Уолтер. Наверняка натворил что-то. Как обычно.       Билл, видимо согласившись, опустил глаза к своему испорченному пирогу.       — Вы в курсе, — сказал он негромко. — Не так ли?       Клод собирался ответить, но промолчал.       Тишина снова расползлась между ними, как трещина в земле. Спустя время, за которое никто так и не притронулся к еде, Клод попытался перевести разговор в другое русло.       — Так, — осторожно начал он, — ты возобновил походы к врачу?       На чужом лице проскользнула тень стыда, и Клод обомлел.       — Ты серьёзно? — Он попытался заглянуть в глаза Билла. — Тебе неудобно говорить об этом со мной?       — Это не так легко, как ты думаешь.       — Я понимаю, но… Чёрт, Билл. С кем тогда, если не с родителями и даже не со мной? — Клод снова откинулся, не сводя взгляда с лица напротив. — Запишись на приём. Ты ничего не теряешь.       Билл всё не поднимал глаз.       Ароматный чай остывал, от него поднималась тонкая струйка пара.       — Ты сам-то как? — спросил Браун, когда пыль от недовольства Клода улеглась.       — Обо мне не беспокойся.       Билл испытующе уставился на него, и тогда Клод сдался:       — Кевин… Утром он вёл себя странно.       — Из-за Амели?       — Не думаю. Меня всё ещё не посвящают в подробности, но… Видимо, ему недолго осталось.       Последнее прозвучало тихо. Так тихо, будто таким образом можно было уменьшить вес этих слов. Ему не хотелось в это верить, однако никакого другого объяснения он пока не нашёл.       — Не надо накручивать себя, — произнёс Билл.       — На этот раз, думаю, всё так и есть. Ты знаешь Кевина, рассеянность — это не про него. Сначала про новый букет забыл, а теперь вот с завтраком налажал.       — Хватит. Подумаешь, яичница подгорела.       — Впервые за всё время. Его даже поставленный диагноз не подкосил, его дотошность была с ним и тогда.       Клод как вчера помнил реакцию брата. Единственное, что тот сделал, услышав ужасную новость, — сосредоточенно кивнул врачу.       «Как будто знал».       — Нервирует, что они ещё многое скрывают от меня, но с другой стороны… Я не хочу знать. Мне уже кажется, что будет хорошо, если он наконец-таки… — Клод вдруг замолчал и сглотнул. Его глаза не сходили с вида за окном.       Будто подумав, что он испугался сказанного, Билл поспешил успокоить его:       — Всё хорошо.       — Я не это хотел…       — Всё хорошо, — настойчиво повторил Билл. — Сколько ты уже варишься во всём этом? То, что ты наконец хочешь спокойно выдохнуть, — не преступление.       — Дело не в том, что я хочу…       Перед взором стояли усталые, мутные глаза отца, который угасал, как едва тлеющий огонёк.       В горле встал ком — Клод снова сглотнул. Было ясно, что Билл просто пытается поддержать его, сделать вид, будто подобные мысли нормальны. Но если бы что-то подобное Клод услышал от самого Билла, он счёл бы это абсолютно естественным желанием в данной ситуации.       Чувство, висевшее в груди тяжёлым камнем, наконец-таки улеглось, потому что самое худшее, о чём только можно было думать, он уже высказал.       — Так почему всё-таки Калифорния? — поинтересовался Клод, желая избавиться от мрачных мыслей и скорее отвести от себя внимание.       Странно было, что они никак не могли нормально поговорить и постоянно перескакивали с темы на тему. Как будто не друзья детства, а знакомые, которые случайно встретились на улице.       — Я же тебе объяснил.       — Скажи, что ты не сойдёшься с ним, — вдруг попросил Клод и таким образом перекрыл все шансы вернуть разговору прежнее настроение. — Что бы он ни говорил. Ни при каких обстоятельствах. Скажи, что не станешь делать этого.       То, что Билла разозлили его слова, было видно невооружённым глазом, но Мийо продолжал напирать:       — Он не твой человек, тебе это не надо.       — Думаю, мы уже засиделись. — Наконец Билл потерял терпение и начал подниматься, ища в карманах кошелёк.       — Ты никуда не уйдёшь, пока не пообещаешь мне, — сказал Клод.       Услышав это, Браун замер.       Спустя время, глядя на него в упор, он отчеканил:       — Ты, на хрен, издеваешься? — По тону было понятно, что он крайне оскорблён и обижен. — По-твоему, у меня совсем нет чувства собственного достоинства?       Клод долго и недоверчиво смотрел ему в глаза. Будто пытался проверить, выдержит Билл его взгляд или нет.       — Хорошо, — кивнул он в итоге, убедившись, что, если Луи и нарушит условия сделки, Билл не станет идти на контакт так просто.

* * *

      На следующее утро Луи проснулся с болью во всём теле. Мышцы, голова, суставы — ныло всё. Как при гриппе. Пришлось приложить массу усилий, чтобы подняться с кровати и заставить себя пойти в душ.       — Иди завтракать, я подожду тебя в машине, — сказал Дэвид, когда Луи спустился со второго этажа, и вышел из столовой.       Парень хотел ответить, что не голоден, но вовремя спохватился — не стоило сейчас привлекать его внимание. Идиллия, длившаяся с момента тех извинений, рисковала перерасти в ужасную ссору.       Посидев некоторое время в гостиной, Луи натянул капюшон, закинул на плечо рюкзак и направился к выходу. Всю дорогу до школы он смотрел в окно, желая слиться с креслом, однако, к счастью, Дэвид был занят разговором по телефону и не сводил глаз с дороги. «Нет, мне нужны эти чёртовы списки к концу недели». «Скажи ей не наседать так на Митчелла, иначе придётся искать ему замену». «Перенеси. На сегодня у меня ужин с Сансом». Такие короткие фразы иногда пробивались сквозь шум в ушах. Луи пытался отвлечься от боли, подумать, кто этот Митчелл и что за Санс, но тщетно. Ломота в теле и скручивающийся желудок вытесняли из головы все мысли.       Перетерпеть утреннее собрание и первые два урока оказалось тяжелее, чем стараться не подавать виду перед отцом. В классах, в коридорах, в библиотеке, на улице — кругом всё время были люди. Казалось, место, где можно наконец передохнуть в одиночестве, один медпункт, однако и там мог кто-то быть. Оставалась только крыша.       Шла уже седьмая минута, пока он сидел перед дверью и пытался унять тремор рук, чтобы открыть её. Замок никак не поддавался. Повоевав с ним ещё минуту, Луи наконец сдался, рухнул на ноги и прислонился спиной к двери, бессильно прикрывая глаза. Едва он подумал, что всё же придётся пойти в медпункт, как по лестничной площадке раздались шаги. Кто-то поднимался к нему. Спрятаться было негде, оставалось только ждать, пока человек снизу не покажется. Противный холод, заставлявший кутаться в куртку всё утро, будто бы охватил с новой силой. Посмотрев на свои подрагивающие руки, Луи осознал, какие последствия ему придётся теперь разгребать.       Шаги приостановились.       Тяжело сглотнув, он поднял голову и увидел, что это всего лишь Клод. Привычно хмурый, с ледяной суровостью во взгляде, он стоял перед ним, смотрел в ответ.       — Блядь, напугал, — тихо выдохнул Луи, откидываясь к двери.       Клод молчал. Открыв глаза, Луи снова посмотрел на него и разглядел озадаченность на его лице.       — Не могу… открыть, — объяснил он через силу.       Дыхание сбилось, на лбу проступил холодный пот. Казалось, ещё чуть-чуть, и он упадёт в обморок.       В чужих глазах появилось понимание.       — Не наркоман, значит, — проговорил Клод, очевидно догадавшись, что у него ломка.       — Заткнись… и открой.       — В медпункт иди.       — Мойи, — выдохнул Луи, устало ухмыляясь, — не волнуйся ты так… Я в порядке.       Постояв немного, Клод всё же подошёл к двери, опустился на корточки и принялся открывать замок рядом с белобрысой головой.       Луи пристально — насколько позволяло состояние — разглядывал его. Старался сосредоточиться на глазах, губах, шее с выпирающим кадыком.       На мгновение Клод тоже на него взглянул.       Ещё с минуту поизучав чужое лицо, Луи прикрыл глаза и, когда раздался щелчок с металлическим звоном, понял, что замок наконец открылся. Теперь нужно было встать, чтобы выйти на крышу.       — Сейчас, — сказал Луи, от озноба не в силах даже пошевелиться.       Клод молча ждал. Когда минуло полторы минуты, он выдохнул и спросил:       — На хрена ты вообще сюда припёрся?       — А куда мне, по-твоему, нужно было идти?       — Домой.       — Дэвид узнает.       — Ну да, разумнее ведь остаться в школе.       Поняв, что парень в целом-то прав, он проглотил язвительное «а что ты ещё предлагаешь?» и выдавил:       — Сильно заметно?       Отвечать Клоду не пришлось — Луи понял по его выражению лица, что сильно.       Выдохнув, он снова прислонился головой к двери и спустя время всё же нашёл в себе силы встать. Приходилось цепляться за всё, что было рядом. В том числе и за Клода, который, к слову, не спешил протянуть руку помощи.       — Ну спасибо… А я тебе ещё помогал, — едко напомнил Луи момент с весеннего бала.       Хотя стоило отдать Клоду должное — он не помог, но и не оттолкнул, когда он ухватился за его руку. Молча позволил опереться на себя.       Как только открылась дверь, в лицо дунул резкий прохладный ветер. Луи вышел на крышу и, плотнее запахнув джинсовую куртку, сполз по стене.       — Твою… мать, — выдохнул он, растекаясь лужицей.       Клод вышел вслед за ним. Закрыв дверь, он достал из кармана сигареты, зажал одну между зубами.       — А что ты к своему дилеру не пошёл? — саркастически спросил он, прикуривая от зажигалки и поднимая взгляд.       Луи устремил на него свои холодные глаза.       — А я говорил, что он тебя кинет, — продолжил Клод, выдохнув дым в небо. — Ещё не поздно передумать.       — Обидно, что ты предпочитаешь заниматься наркоторговлей, чем спать со мной. — Уголок рта Луи чуть изогнулся в улыбке. Из-за слабости ему удавалось говорить лишь с некоторыми паузами. — Это просто лёгкое недомогание. Нужно только… передохнуть.       Признать, что он действительно подсел на наркотики и теперь страдает не от чего другого, как от абстинентного синдрома, не хотелось даже себе. Было ощущение, что во время вчерашнего рандеву он как-то подхватил вирус и сейчас организм просто пытался справиться с ним. Он ведь и не принимал так безрассудно, чтобы сформировалась зависимость. Не могли пара белых дорожек и небольшие пилюли сделать из него наркомана.       Клод не сводил с него глаз. Уставившись в ответ, Луи пытался совладать с лихорадкой и не завалиться на бок, чтобы оправдать свои слова, однако выходило из рук вон плохо. От боли не получалось и вздохнуть.       На чужом лице так и читалось едкое: «Недомогание у него, как же».       — Так ты поговорил с тем придурком? Мне сейчас, знаешь ли, ни к чему его наезды.       Футболист выдохнул очередной клубок дыма. Стараясь, чтобы те, кто был внизу, его не заметили, он держался подальше от края крыши, в нескольких шагах от Луи.       — Нет ещё, — ответил он, стряхнув пепел с тлеющей сигареты, который тут же подхватил ветер.       — А что так? Ждёшь, пока он не накинется на меня?       — Ждал бы, не будь он в составе сборной. Тебе повезло, что он нужен для завтрашней игры.       — Кстати, об игре. Не нервничаешь? Проигрыш может плохо сказаться на поступлении в колледж.       — Тебе какое дело?       — Я пытаюсь поддержать разговор.       — Чтобы отвлечься от ломки?       Луи измученно хмыкнул.       — Мы же с тобой трахаемся… Неужели не можем просто по-человечески поговорить?       — По-человечески — это не про тебя.       Солнце, выглядывающее время от времени из-за облаков, безжалостно слепило глаза; состояние всё ухудшалось. Теперь стало невозможно даже сидеть. Смирившись со своим поражением, Луи собрал последние силы и лёг, подтянув колени к животу.       — Так игра уже завтра? — прохрипел он, едва ворочая языком. — Вот незадача. Спешу тебя расстроить, детка… Я, скорее всего, не смогу прийти.       — Какая жалость, — фыркнул Клод.       Очевидно вспомнив, что им опасно оставаться наедине в стенах школы, он затушил сигарету и собрался уходить.       — Только не смей блевать здесь.       — Не парься… У меня крепкий желудок… К тому же он пуст.       Клод направился к двери, но вдруг остановился и посмотрел на него.       — Иди домой, пока не стало хуже.       Луи молчал.       Когда Клод снова попытался выйти, он спросил:       — Отвезёшь меня?