Незаконченная история Лили Поттер

Гермиона листала «Хроники магических преступлений» и «Сборник величайших заседаний Визенгамота», где-то раздобытых, в надежде найти похожие случаи. Гарри с мистером Уизли с утра отбыли в Министерство и заявили, что возвратятся только к полуночи, Джордж, Билл, Флер и Перси ретировались на работу, а Джинни с Роном писали на пергаменте защитную речь, за которой одним глазом следила Гермиона. Лили копошилась на кухне с Молли. – Как думаешь, его оправдают? – с надеждой спросила Лили. – Надеюсь. Артур сказал, что Кингсли очень внимательно ознакомился с воспоминаниями и верит им. Теперь надо доказать, что они не поддельные. – Но ведь там будет не только Бруствер? – не унималась женщина. – Вроде как все пятьдесят членов, – вздохнула Молли. – Милая, мы все равно не сможем сделать больше. Завтра будет видно. К тому же, его один раз уже оправдали. – А если судьи сочтут, что двойной шпионаж принес гораздо больше вреда? – не унималась Лили. – Не знаю, милая, не знаю. Артур говорил, что вроде как будут допрашивать всех, кто хоть как-то связан со Снейпом. – Вот! – за столом Гермиона победно махнула книгой. – В 1712 году Алебастро Бродовски был оправдан Визегамонтом за двойной шпионаж в пользу министра Улика Гампа. Между прочим, передавал сведения из секретной шайки «Четыре полнолуния», которая хотела свергнуть магическое правительство! Так что у профессора есть все основания выиграть это дело. – Уу! – нарочито присвистнул Рон. – Конечно, какой-то старой книжонке они поверят больше, чем толпе обиженных школьников. Гермиона, ты просто обязана сделать пятьдесят копий для каждого из судей и особо подчеркнуть непонятные места. Рон явно пожалел о сказанном: его тут же приложили досточтимым сборником. – Сейчас еще гляну «Магический кодекс» в разделе о шпионажах, – деловито сказала Гермиона. – Рон, ты допустил ошибку в последнем слове, – она как ни в чем не бывало ткнула ему пальцем в пергамент, пока парень уныло потирал затылок. Лили удивилась, что, несмотря на все разногласия со Снейпом, на его придирки, холодность и противоречивые поступки, все обитали дома встали на его сторону. И, как бы он того не хотел, каждый пытался внести хоть небольшой вклад в это дело. Благодарность к жильцам «Норы» смешалась в ее душе с тревогой, стыдом и чувством неопределенности, которые она была не в силах заглушить. Женщина смотрела куда-то вдаль на заросшее поле и пыталась представить, где теперь Снейп, чем он занят и о чем думает сейчас. Ветер, влетевший в открытые ставни, колыхал медные растрепанные волосы и щипал глаза, а Лили будто пыталась крикнуть ему, чтобы он донес ее слова сожаления. Она унеслась мыслями далеко в прошлое, которое теперь навсегда осталось для нее сторонней картиной: в Хогвартс, в Годриковую впадину, в Коукворт, в места, где они собирались Орденом. Теперь в живых остались только Лили и Долгопупсы. Но Фрэнк и Алиса об этом даже не догадывались. «Точно. Пора закрыть гештальт». Лили покопалась в своем чемоданчике в поисках чистой бумаги, села за стол и написала письмо для Невилла:

«Нора»,

14 мая 1998 года

Невиллу Долгопупсу

Дорогой Невилл! Надеюсь, вы с бабушкой в порядке. Извини, что отвлекаю своей просьбой от отдыха. Если у тебя есть время и желание, я бы хотела навестить до суда твоих родителей в больнице святого Мунго и могилы Римуса и Нимфадоры. Трансгрессируй так, чтобы наша зоркая Молли с девочками и Роном тебя не видели, или дай знать об условном месте. Если тебе будет тяжело – можешь взять с собой Полумну. Передай Августе привет и пожелания здоровья. С уважением, Лили Поттер. Сова Уизли ловко ухватила письмо и вылетела в окно, а Лили принялась ждать, от скуки делая наброски. Через два часа умная птица клюнула в ставни и бросила женщине коротенькую записку со свертком:

Имение Долгопупсов

Уважаемая миссис Поттер! Я с радостью Вам помогу. Мы с Полумной будем ждать Вас в половине второго дня за холмом возле «Норы». P.S. Бабушка в полном порядке и шлет Вам кусочек тыквенного пирога. Невилл Лили отщипнула кусочек свежего вкусно пахнущего пирога, любезно отправленного Августой, тут же проскользнула наверх, схватила мантию и ринулась вниз. – Куда ты? – выглянула с кухни Молли, которая возилась с горой овощей. – Прогуляюсь, – женщина хлопнула старой дверью, на ходу натянула мантию и отправилась на холм. Через пятнадцать минут в раскинувшейся перед глазами низине она увидела поджидавших ее Невилла, Полумну, махавшую в знак приветствия, и – к удивлению – Августу, одетую по-магловски. – Привет, ребята! Миссис Долгопупс, и вы здесь? – удивилась женщина. – Здравствуй, дорогая, – улыбнулась старушка. – Я давненько не навещала своих. – Мы слышали, вам трудно дается трансгрессия, – сказал Невилл. – Отсюда можно выйти на маггловскую дорогу и сесть в автобус до Лондона. – И приедем в город ночью, – нетерпеливо перебила Августа. – Внучек, у меня есть вариант получше. – Полетим на фестралах? – загадочно спросила Полумна, отчего Августа осеклась и странно посмотрела на девушку. – Нет, – ответила старушка и призвала из сумки флакончик с духами. – Лили, придется потерпеть, но мы же будем в Мунго – там повсюду целители. Лили кивнула, соглашаясь, ухватилась с остальными за флакончик и исчезла с поля. Они перенеслись в глухой проулок между домами. Лили прислонилась к стене, чтобы не потерять равновесие, но тут была же заботливо подхвачена улыбающейся Полумной. – Ты как? Если помнишь, Мунго в квартале отсюда, – деловито заявила Августа. – Скинь мантию, а то будешь белой вороной. – Мне не привыкать, – засмеялась та. – И все хорошо, – тут же поспешно добавила. Лили не хотела жаловаться, что у нее кружится голова и слегка тошнит, но это трудно было не заметить. – Возьми-ка, – Августа достала из сумочки старую склянку, – укрепляющее поможет не раскиснуть по дороге. Все четверо привели себя в подобающий вид и свернули на оживленную улицу. Вела их миссис Долгопупс, попутно болтая с Лили и выспрашивая последние известия о суде. Женщине больше всего не хотелось отвечать на эти вопросы – из-за них она и сбежала из дома, но, дабы не сердить старушку, коротко рассказала, что Снейп покинул семейство. – Дурень! – фыркнула Августа. – А еще двойной агент! Он никогда мне не нравился – вечно унылый, злобный, будто вся Британия должна ему по галлеону. Мальчика моего ни во что не ставил. И как Альбус ему доверился? – скривилась старушка. – Значит, Дамблдор разглядел в нем что-то другое, – скромно ответила Лили, чувствуя, как щеки заливаются краской. – Чего в нем разглядывать – ни кожи, ни рожи! Ну, варит зелья, ну окклюмент, а копни глубже – насквозь гнилой! Ведь ему же нет веры – он весь заврался. Сам-то хоть знает ли, интересно, на чьей стороне? – ворчала Долгопупс, но тут же растеклась в умилении от шпица в яркой собачьей одежонке, которого выгуливал навстречу хозяин-магл. – Смотри, какой чудик – вот бы мне такого! – Снейп на стороне Дамблдора, – тихо сказала Лили, так что голос потонул в проезжавших автомобилях. – Он не виноват, что все слишком усложнилось. – А? – Августа не расслышала и затормозила у запущенного магазинчика с манекенами в витринах и вывеской «Чист и Лозоход лимитед». – А-а! – протянула она со вздохом. – Вот и пришли. Августа назвалась манекену, и все четверо незаметно прошли сквозь стекло, отделявшее маглов от волшебников. Лили огляделась по сторонам в просторном холле с вывесками. Свет слепил ей глаза, а повсюду глазели любопытные больные и посетители. – Миссис Поттер, вот сюда, – заботливо указал Невилл. – Бабушка сейчас разберется с привет-ведьмой. Нам на пятый. На этаже, где лечились от последствий заклятий, было очень тесно. После битвы за Хогвартс и падения режима Волан-де-Морта сюда свозили волшебников и волшебниц, а так же маглов, раненых и измученных пытками. Большинство уже стояли на ногах и от нечего делать ковыляли вдоль окон, читали «Пророка» или играли в волшебные шахматы с соседями по койкам. Но в этом разношерстном обществе лежали и те, кто до сих пор не мог прийти в себя и боролись с тяжелыми последствиями войны. – Туда, – кивнул Невилл, показывая на конец палаты, где стояла белая ширма, и совсем тихо, словно тушуясь, добавил. – Только помните – они вас не узнают. – Ясно. Лили напряглась и почувствовала стук собственного сердца. Ноги неуверенно вели ее вперед, а в голове завертелись вихри мыслей и чувств. Вовремя она почувствовала, как Полумна, шедшая по другую сторону, взяла ее за руку и утвердительно сказала: – Я уверена: в душе они узнают вас и обрадуются. От этих слов стало легче. Женщина вслед за Августой нырнула за ширму. Невилл и Полумна остались позади, почтительно объясняя это тем, что не стоит заявляться к больным всей компанией. Перед ней стояли две койки, на которых сидели седые мужчина и женщина – в них с трудом угадывались Фрэнк и Алиса. Взгляд обоих был абсолютно отрешенным и нездешним, они нимало не смутились и не обрадовались вошедшим посетительницам. Белые рубашки были заляпаны пятнами от еды. – Вот мои дети, – шмыгнула носом Августа. – То, что от них осталось. Сердце Лили болезненно сжалось до точки и провалилось куда-то в пятки. Она почему-то подумала, что тоже могла оказаться на этом же месте, если бы не Северус с его магическими способностями. Женщина подсела к Алисе, отвернувшейся к стене, и взяла ее за руку. – Привет, Алиса, – тихо сказала Лили. – Она не слышит, – откашлявшись пояснила Августа. – Вернее слышит, но не понимает. Эта тварь Беллатриса до того их замучила, что дементоры по сравнению с ней – невинные детишки. Высосали душу – и нет человека. А здесь они ушли вглубь себя и где бродят – неизвестно. – Им можно помочь? – неуверенно спросила Лили, чувствуя, как лицо становится мокрым от слез. Она продолжала держать Алису за руку. – Нет, – честно ответила старушка и принялась ворчать себе под нос и ковыряться в сумке, из которой выманивала палочкой гостинцы на стол. Лили попыталась еще раз позвать Алису и погладила ее по руке. Рука старой подруги была белоснежной, почти прозрачной, гладкой и невесомой. Сколько эти руки, как и эта потерявшаяся душа, вынесли мук – Лили боялась представить. Вдруг Фрэнк издал тихий вопль, от которого женщина подпрыгнула и уставилась на него огромными глазами. – Не бойся, – успокоила Августа, копошась за маленьким столиком, – с ним это бывает. Фрэнк скользнул глазами по неизвестной гостье и унесся куда-то вдаль, оставляя женщину с разбитым и пустым сердцем. Лили жалостливо посмотрела на него и улыбнулась сквозь слезы. – Пойдем, наверное? – спросила Августа. – Невилл тоже хочет повидаться. – Да, сейчас, – обернулась она к старушке, которая окинула взглядом комнату, поцеловала бесчувственного сына и невестку и вышла вон. Лили поднесла руку Алисы к сердцу и тихо, ни на что не надеясь, начала говорить. – Помнишь, как мы в школе летали наперегонки на метлах? А как ты однажды споткнулась в Запретном лесу о ловушку Хагрида и улетела вверх, а я, вместо того, чтобы помочь, хохотала, как дурочка? Хагрид тогда правильно сделал, что наказал не тебя, а меня. А помнишь, ты мне давала советы, как отделаться от того мальчика с Когтеврана? Я забыла его имя. Он уцепился за мной, как клещ. Северус на него шипел, кидался Левикорпусом... Я так мало помню, если честно. Меня же почти убили, я валялась в больнице, только у маглов. Альбус меня выходил. Он так хотел, чтобы ко мне вернулась магическая сила. А ее больше нет. Альбуса тоже, – Лили вздохнула, сильнее сжала безвольную руку, а другой вытерла слезы. – А я вернулась. Долго лечилась. Память у меня так и не восстановилась – я много забыла: тебя почти забыла, Фрэнка, Римуса, Сири, Джеймса. Римус погиб, у него остался маленький Тед – Гарри показывал мне фотографию. Совсем никого не осталось из наших... А представляешь: все считали Северуса предателем, а он оказался совсем другим. Конечно, такой же засранец, как и в детстве, – засмеялась Лили. – Но он отдал всего себя, чтобы победить Волан-де-Морта. А завтра его будут судить за пособничество. Она глубоко вдохнула, шмыгая носом, и никак не могла остановить ручейки слез. Бывшие друзья не проявляли ни капли сочувствия, только блуждали где-то. Но женщине и не нужна была их жалость – она говорила самой себе. – Знаешь, – Лили потупила голову, перебирая пальцы Алисы, – этот дурак меня любит. И всю жизнь любил. С самого детства. А я боюсь его, мне страшно. Мне все кажется, что я предаю Гарри и Джеймса, что так нельзя. Я даже не знаю, есть ли у меня к нему что-то... Черт, как бы мне хотелось посоветоваться с тобой, Лис, ты всегда была такой рассудительной, такой умницей. Посмотри на меня, Лис. Пожалуйста... Она с мольбой уставилась в затылок Алисы. Алиса неожиданно повернулась, заглянула ей прямо в глаза и пристально посмотрела. Лили готова была поклясться, что на секунду это был осознанный взгляд той самой Алисы Долгопупс, которую она когда-то знала. Но чужие глаза скользнули по ней вниз и уставились на кровать, не подавая никаких признаков разума. Из-за ширмы показался Невилл, который старательно ждал все это время, когда можно будет войти. Он сел рядом с отцом, сложив руки на коленях. За ним неслышно вошла Полумна, здороваясь со всеми. – Невилл, они замечательные, – тепло сказала она. – Они тебя любят. – Любят, – задумчиво повторил он. Все погрузились в тишину, думая о чем-то своем. Но молчание длилось недолго. Хрупкая рука Алисы легла на плечо Лили, и женщина едва слышно пробормотала: – Ли...ли...Лили... Лили вскочила в радостном волнении. Все вокруг зашевелились. – Вы слышали? – воскликнула женщина. – Она меня узнала! Узнала! – она крепко обняла Алису, тормошила ее и будто старалась разбудить. – Лис, моя хорошая, ты помнишь меня? Как меня зовут? – допытывалась она. – Ли-ли, – снова скользнула глазами та и повернулась к сыну. Происшествие подняло всех целителей отделения на уши. Набежала толпа в лимонных халатах и принялась изучать больную, размахивая палочками и магическими приборами. Посетителей мигом выставили вон. Лили, вся красная от счастья, дожидалась снаружи. Августа отвернулась, но было заметно, как она то и дело подносила платок к глазам. Полумна кружилась на месте. И только Невилл был грустен. Высокий полный целитель грузно протискивался сквозь ряды коек к толпе. Вид у него был явно взволнованный. – Мы провели обследование, – начал он, тут же обращаясь к Лили. – Совершенно точно Алиса вас узнала. В ней проснулось спящее сознание, ненадолго, но для нас это уже много. Случай, в общем-то удивительный. За восемнадцать лет они так никого и не вспомнили, но вы сумели подействовать на больную. Вы не могли бы приходить к ним? Мы будем наблюдать за процессом. – Мерлин, дорогая, – прижалась к плечу Августа и шумно высморкалась в платок. – Кто тебя послал нам на радость? – Конечно, я приду, – согласилась Лили, схватив старушку за руку. Она жадно допытывалась у волшебного врачевателя о мельчайших деталях болезни Алисы и Фрэнка, и вдвоем они перебрали кучу вариантов, что может сделать Лили, чтобы помочь расшевелить спящих Долгопупсов. – Но почему они не узнают меня? – спросил Невилл с обидой в голосе. Целитель пожал плечами. – Возможно, магические способности миссис Поттер подействовали на твою маму по-особенному. Нужно изучить этот вопрос. – Но у меня нет магической силы! Я давно живу как магла, – поспешно возразила Лили. Целитель загадочно улыбнулся. – Миссис Поттер, маглы не проходят в эту больницу сквозь стекло. Приходите ко мне в отделение и мы посмотрим, что у вас есть, а чего нет, – он распрощался кивком и пошел дальше, на ходу проверяя хромого пациента и оставляя компанию в полном замешательстве.

***

На вторую половину дня у Лили оставалось еще одно дело – посетить могилу Люпинов. Чету похоронили недалеко от коттеджа Андромеды, однако добираться до него путем трансгрессии было для женщины очень опасно. Заручившись поддержкой целителей из Мунго, любезно предоставивших Антирасщепитель и особое Укрепляющее зелье, Лили вместе с Невиллом и Полумной отправились к коттеджу. Перемещение в этот раз прошло удачно, и они двинулись втроем к намеченной цели. – Невилл, не грусти, – неловко сказала Лили, похлопав парня по плечу. – Я очень надеюсь, что теперь Алисе будет легче узнать тебя. – Угу, – невразумительно буркнул юноша. – Только если вы ей об этом скажете. Женщина видела, как парня охватила обида, ведь нетрудно было догадаться, что его заветным желанием было когда-то быть узнанным своими родителями. Но появление Лили внезапно перевернуло его мечты и навело шороху в маленьком семействе. – Невилл, – честно сказала она, – я чувствую себя виноватой перед тобой. На моем месте должен быть ты. Ты это заслужил. – Да все нормально, – смягчился он. Искренний ответ, казалось, растрогал парня. – Я рад, что мама хоть кого-то узнала. Вообще-то она иногда дает мне странные вещи: фантики от конфет, исписанные пергаменты. Бабушка говорит, чтоб я их выбрасывал, а я собираю в шкатулку, – последние слова он произнес совсем тихо. – Видишь, Невилл, – отозвалась молчавшая до того Полумна, – твоя мама дарит тебе подарки. Конечно, она подарила бы тебе другие, будь у нее возможность, но ведь этим они и ценны, правда? – Конечно, – подхватила Лили. Невилл ничего не ответил, а только лишь указал на впереди стоящий дом, огороженный низеньким заборчиком. – Надо поздороваться с миссис Тонкс, – сказал он, – а то теперь она неважно принимает непрошеных гостей. Но вы не волнуйтесь – я предупредил ее. Они подошли к двери и позвонили в колокольчик. В окне Лили заметила худое серое лицо с всклокоченными волосами, а через минуту входная дверь отворилась и на пороге показалась совершенно седая Андромеда, уставившаяся суровым взглядом из-под тяжелых век. Потеря близких отразилась на ее красивом некогда лице. Она угрюмо кивнула и остановилась на Лили. – Здравствуйте, миссис Тонкс, – кивнул Невилл. – Это миссис Поттер. Я писал вам. Мы пришли навестить могилы Римуса и Доры. – Раньше-то не мог? – буркнула женщина. – Простите, это я виновата, – спохватилась Лили. – Я спонтанно уговорила ребят. Если вы не хотите, то мы уйдем обратно. Андромеда стояла, продолжая сверлить троицу глазами и держась за косяк. – Ладно уж, идите, – отрывисто сказала она и резко хлопнула дверью. – Вы не сердитесь на нее, – говорил Невилл, когда они ступали по извилистой тропинке, ведущей в сад, – она потеряла мужа, дочь и Римуса. А еще от нее отвернулись сестры. Насколько я знаю, Нарцисса так и не общается с ней. Андромеда живет полной затворницей. Лили поняла, что им с Гарри придется нелегко. Маленький Тед был крестным ее сына, и они не собирались оставаться в стороне. Троица свернула через запущенный сад, полный гномов и флоббер-червей, и подошла к раскидистому дереву. Под его сенью на земле виднелся холм с одинокой деревянной табличкой – все, что осталось от Римуса и Доры. Лили опустилась на землю, приложила руку к холму и прошептала: – Здравствуй, Римус. Вот я и пришла. Ее охватила невыразимая тоска от того, что все это время, они, как и в случае с Гарри, были совсем рядом друг от друга, но так и не встретились. Она видела его там, в Большом зале, совершенно бездыханного и безжизненного, старого, измученного и молодую, красивую Дору, у которой все должно было быть впереди, и не смогла справиться с собой. Когда их хоронили, Лили не приехала на похороны – не могла этого вынести, как и того, что, пока она пряталась в таверне у Аберфорта, Римус геройски защищал их всех. Женщину захлестнуло чувство вины и стыда. Она прислонилась к холму, обуреваемая чувствами, и содрогнулась от всхлипов, не смея просить прощения. – Он знал, что ты жива. Женщина повернула голову и увидела седую Андромеду со свертком на руках. – Ему сообщил Аберфорт Дамблдор за два дня до смерти. У меня до сих пор лежит его письмо. – Почему он мне не написал? – Потому что оно было уже перехвачено Пожирателями и прочитано. Сова прилетела к нам раненой и погибла прямо у окна. Римус испугался, что вас вычислят. «Нет! Нет! НЕТ!» Внезапно во рту стало горько от несостоявшейся встречи. – Ты не представляешь, как он был счастлив. А моя девочка так хотела с тобой познакомиться, – на последних словах Андромеда быстро отвернулась. Но от этого известия стало не легче. Лили наклонилась к сырой земле, провела рукой и вся обратилась в слух. – Я вот так же прихожу сюда и спрашиваю у них: почему они там, а я здесь? Почему мое дитя ушло так рано и оставило своего ребенка? Теди никогда не назовет ее мамой, она не увидит его первые шажочки, его колдовство, не купит ему парадную мантию для школы... Все забрала проклятая война. Я умоляла ее остаться дома, а она всегда была такой непослушной, – голос женщины зазвенел как хрусталь. Только сейчас Лили поняла, как ей повезло в жизни. Она вытерпела семнадцать лет и наконец-то живет вместе с обожаемым сыном, целует его в лоб каждое утро, смеется над его финтами, говорит с ним столько, сколько хочет, а маленький Теди никогда не узнает этого счастья. Ее приняли в чужом доме, дали кров и заботу, ее любят, кое-кто даже готов отдать все ради любви. Да, она гораздо счастливее всех тех, кого когда-то называла своими друзьями. Младенец на ручках бабушки проснулся и заплакал. Андромеда поспешила утешить его и укачивала, роняя редкие слезы. Лили поднялась и подошла к ним. – Можно взглянуть? – робко спросила она. Сперва взгляд Андромеды затаил в себе ревностную хищницу, но потом несколько смягчился, обдав холодом. Она сурово вытянулась, но Невилл и Полумна, стеснительно толпившиеся рядом, смягчили ее сердце. Женщина осторожно протянула сверток Лили, которая аккуратно приняла его. – Привет, Теди. Теди Люпин, – улыбнулась она. Малыш уперся ей кулачком в щеку, как когда-то делал Гарри, и громко агукнул. – Вы всегда можете положиться на нас, – заверила она Андромеду, – Теди никогда не будет один. Поверьте, я знаю, каково это, когда твой ребенок совершенно один. – У него есть бабушка, – холодно ответила она. – Разумеется. – Римус очень любил Гарри, – после молчания сказала Андромеда. – Вы можете навещать Теда. – Мы придем. Как только закончится суд. Седая женщина сделалась бледной и пошатнулась на ногах. – А, так это завтра, – сквозь зубы процедила она. – Надеюсь, он получит поцелуй дементора, и его оболочка сгниет в Азкабане. Лили ничего не ответила. Она понимала, что с убитой горем женщиной лучше не спорить и не раззадоривать. Покачав на руках Теда и передав его бабушке, она вместе с ребятами распрощалась с ней и побрела по узенькой дорожке, уводившей ее подальше от этого наполненного печалью дня.