Сталь и лёд (Из тени…)

V. Звонко цокая копытами по пыльному извилистому Прибрежному тракту, то повторявшему очертания береговой линии, то на калхор-другой отступавшему от нее, лошадки неспешно уносили Эсхель и Стэрну всё дальше и дальше от дома. Оставив позади крохотный родной мирок сельского захолустья, они окунулись, как обеим теперь казалось, в большой мир, пусть даже пока это был всего лишь хорошо знакомый им мир Восточного Побережья. Сменяя друг друга, незаметно растаяли за спиной очертания окружавших Кади прибрежных селений, затем настал черед и дороги на Селль, а далее – бесконечной вереницей потянулись земли, городки и поселки, где девушки прежде никогда не бывали. Эсхель, с раннего детства колесившая с восприемницей по королевским землям, неровным кольцом охватывающим берега Моря, нынче отчего-то с трудом могла выловить из памяти некоторые названия, однако подлинной уверенности в том, что прежде ей и в самом деле доводилось останавливаться, а то и жить в этих селениях, у нее не было. Несмотря на то, что проплывающие мимо холмы и равнины, поля и луга, леса и рощи казались ей смутно знакомыми, отчетливо вспомнить что-либо о той или иной местности она не могла. К ее удивлению, детские воспоминания, едва ли не полностью позабытые за семь лет спокойной, оседлой жизни в Кади, не могли принести теперь, в дороге, никакой пользы. Она не без некоторой грусти ловила себя на мысли, что все прибрежные селения будто братья-близнецы похожи одно на другое, и что они точно так же сольются воедино в ее воспоминаниях о юности, как слились прежде, в ранних, детских… и виной тому однообразное, мерное течение сельской жизни и строгая подчиненность быта смене времен года. «На Побережье всё одно – куда ни приедешь, везде будут те же сети, лодки и запах рыбы летом и тоска и тревога зимой.»- думала Эсхель. Две недели пути до Стельна прошли спокойно и даже беспечно. Погода благоприятствовала путешествию. Весна, опережая путников, вступила в свои права и здесь, окончательно захватив Кадорское побережье: ночи становились всё теплее, дни были наполнены солнцем, а воздух – ароматом цветущих деревьев. Вишни и сливы, абрикосы и персики, груши и яблони в прибрежных деревеньках, где Эсхель, Стэрна и Эрни останавливались на ночлег, были усыпаны белыми и розовыми цветами. На привалах, если таковые случались в полях и лесах, Эсхель и Стэрна собирали цветы, развлекаясь плетением венков, а вечерами слушали отчаянные, звонкие трели возвратившихся с Дальнего Юга птиц… Эти безоблачные весенние дни немного успокоили тревожные предчувствия, терзавшие Эсхель со времени расставания с кеарой. Ее тоска о покинутом доме, сомнения в необходимости отъезда и неуверенность в будущем развеялись, будто темное колдовство с первым лучом рассвета, уступив место природному любопытству… Стельн встретил их толчеей у Главных ворот и непривычной, хотя и знакомой девушкам по поездкам в Селль, городской суетой. - Большой город,- заметила Стэрна, жуя только что купленный знаменитый местный крендель с кунжутом,- Куда больше Селля. Никогда в таких больших городах я не бывала. А крендели тут и вправду вкусные. Эсхель только кивнула в ответ. - Не повезло,- сказал Эрни, чуть нахмурившись,- в ярмарочные дни в гостиницах мест не сыщешь. Придется искать обходные пути.- вздохнул он, никак не пояснив девушкам, как именно собирается решить внезапно свалившуюся на них беду с ночлегом. Закупившись кренделями впрок, они устремились из центра города, на его восточную окраину. Широкие улицы и богатые, приятные кварталы, сменились узенькими кривыми неопрятными улочками, змеящимися меж разношерстных постоянно надстраиваемых и перестраиваемых утлых домиков бедноты. «Одни мы б давно уже заблудились,- подумала Эсхель, петляя вслед за Эрни и Стэрной стельнскими переулками,- но похоже, что Эрни знает эти места не хуже местных… Откуда?» - Простите, девочки, но нынче нам придется заночевать здесь. И это не самый ужасный квартал Стельна, можете мне поверить.- объявил Эрни, остановившись перед невысокой и узкой дубовой дверью, и прежде, чем постучать, добавил,- Утром мы уедем из города через Восточные ворота. Дверь открыла светловолосая женщина лет сорока, спокойная и опрятная. В ее внешности, насколько успела разглядеть Эсхель в полумраке предвечернего переулка, тоже угадывалось что-то северное, как если бы теперь Эрни привел девушек к своим землякам… «На кеару Дил чем-то похожа.»- мелькнула мысль, тут же внушившая ей расположение к хозяйке, которой предстояло нынче приютить путников. Эрни что-то шепнул незнакомке не то по-селейнски, не то на слайне, после чего та и в самом деле пригласила девушек войти. - Я пойду привяжу лошадей и вернусь,- сказал Эрни девушкам,- располагайтесь пока…- Накорми их, Катта,- попросил он, обращаясь к хозяйке уже на кадорском. - Конюшня с другой стороны, ваша милость, ежели вы не забыли,- махнув рукой куда-то в глубину проулка, отвечала ему Катта. Ступеньки вели вниз, в полуподвал, где в просторной комнате за большим деревянным столом рассаживались, собираясь ужинать, восемь ребятишек разного возраста – от двух до пятнадцати лет, и еще один – младенец – спал, плавно покачиваясь, в колыбели, прикрепленной к потолочной балке. - Не побрезгуйте отужинать с нами,- сказала Катта на кадорском, с легкими северными отголосками, что сквозили в ее речи. - Спасибо за приглашение,- приветливо ответила Стэрна,- мы будем рады поужинать с вами, по правде сказать, мы ужасно проголодались… - А это – вам,- протягивая Катте суму с кренделями, сказала Эсхель, справедливо рассудив: «Тут и без нас голодных ртов предостаточно…» Эрни вернулся через полчаса и, к удивлению Катты и девушек, принес откуда-то огромную торбу, набитую колбасами, мясом, крупой и кореньями – репой, морковью и свеклой. - Приготовишь что-нибудь на обед, Катта? Люблю твою стряпню… давно, правда, я не едал ее, но до сих пор вспоминаю,- улыбнувшись, сказал он хозяйке, как старой знакомой, усаживаясь за стол, будто ему не раз уже доводилось гостить тут прежде. - Благодарствую, ваша милость,- отвечала хозяйка дома с улыбкой и легким поклоном. - Муж Катты в юности служил под началом отца Дил,- коротко пояснил Эрни удивленным девушкам,- Так что здесь мы в гостях у друзей. «Стало быть… и я могла здесь гостить в детстве…- подумала было Эсхель, пытаясь вытянуть из памяти что-то знакомое, однако память оказалась глуха к этим ее попыткам,- Но уж если не я, то кеара наверняка прежде тут бывала…» Стряпня Катты и вправду заслуживала всяческих похвал. За трапезой Эрни расспрашивал хозяйку дома про мужа, ухавшего в Вару, и с любопытством слушал местные новости и сплетни. Слухи о смерти последней дейнской принцессы просочились и сюда тоже. Стэрна, слушая рассказ Катты, чуть улыбалась, скромно опустив глаза. Но, едва, дрогнув ресницами, глаза Стэрны встретились со взглядом подруги, Эсхель заметила в них искорки торжества. «Ходят слухи, будто принцесса умерла… А вот она, я! Живехонькая!» - сказал Эсхель этот торжествующий взгляд. - Эти сплетни еще на прошлую Новую Надежду мы слышали в Селле,- тихо заметила Стэрна,- Но это просто… сплетни. Вот увидите! Отужинав, утомленные дорогой, девушки отправились отдыхать в маленькую скромную комнатку старших дочерей Катты. Стэрна долго ворочалась в постели – обычно ей плохо спалось на новом месте. Эсхель, по своему обыкновению, провалилась в сон почти сразу, едва успев на лету поймать мысль, которую, должно быть, следовало запомнить: «Восточные ворота… почему? Выходит, мы весь город пересекли… Надо завтра спросить у Эрни… почему?» *** Утром, после сытного завтрака, покинув гостеприимный дом Катты и снова накупив кренделей в дорогу, они выехали из города через Восточные ворота. За городской стеной почти до самой границы между мирами чернели недавно засеянные поля, кое-где уже пронизанные первыми всходами, зеленели озимые и луга, меж которыми, в стороне от высокого берега, однако будто нарочно повторяя изгибы серебристой ленты реки, серой змейкой вилась дорога, где пылили на восток, на пастбище, небольшие стада бело-рыжих коров и черных овец. Вдали, обозначив границу между мирами, тоненькой неровной полосой синели горы, едва различимыми отсюда остроконечными заснеженными пиками подпирая бледно-голубое небо. - Потому, что мы едем в горы.- ответил Эрни на вопрос Эсхель,- Иной возможности покинуть страну для нас нет. Что ты скажешь на границе? «Пустите меня в Селейн?» - усмехнулся он,- Можно было б, конечно, и попытаться…- он вздохнул,- да только кто ж нас пропустит? Эсхель, успокоенная было прежней безмятежной неспешностью, оставленной позади части пути, вновь встревожилась. «И речи не было про горы…»- удивленная, подумала она. Стэрну же, беззаботную, легкую на подъем и уверенную в себе, привлекала всякая новизна. - Никогда не была в горах - весело прощебетала она,- вот заодно и на горы поглядим!- она пришпорила коня и бодрой рысцой поскакала по дороге, спускавшейся со Стельнского холма к полям. Эрни припустил следом за ней. «Этого только не хватало!»- перепугалась Эсхель, которая и без того не слишком уверенно держалась в седле, опасаясь скорости так, что сжимала поводья до боли и немоты в пальцах. Ей казалось, что она нынче непременно вылетит из седла в дорожную пыль, свернет шею и на этом ее путешествие закончится. Однако, отступать было некуда, и она позволила лошадке делать свое дело, легко пришпорив ее… Медлительная и задумчивая, лошадка сперва будто нехотя, лениво ускорила шаг, а после, догадавшись, что наездница более не сдерживает ее, припустила легкой рысью вниз с холма вслед за лошадьми Эрни и Стэрны. *** Горы, к удивлению, Эсхель, лежали куда дальше, чем ей виделось с высоты городского холма. Задержанные в пути непогодой, стремительно пронесшийся над Морем и прилегающими к нему землями, лишь на шестой день пути, они покинули Кадор и пересекли границу округа Нэанрун (* Нэанрун, Нэанруна, Ньянруна – южное название местности, происходящее от старинного замка Наннорн). Вечером того же дня они остановились на ночлег в Тэлле – небольшой уютной деревушке, затерявшейся среди бескрайних полей и пастбищ. Горы здесь, казалось, были уже совсем близко, поднимаясь на востоке сплошной стеной, закрывающей половину неба и прячущей от посторонних глаз рассвет по утрам. Это была точно такая же деревушка, каких много встречалось и на хорошо знакомом девушкам Побережье, с одним, пожалуй, заметным отличием – здесь пахло скотом и сеном, а рыбой и тиной не пахло вовсе. «Хоть какое-то отличие,- усмехнулась про себя Эсхель,- а так-то… всё то же.» Те же скромные, с маленькими окошками, домики – глинобитные или белого песчаника, крытые тростником, соломой и, изредка, деревянной или красной глиняной черепицей, те же невысокие заборы, за которыми на ветвях плодовых деревьев подрагивали при порывах ветра молодая листва и цветы, роняющие, словно снежинки, белые и розовые лепестки. - Завтра дотемна мы уже должны быть в предгорьях,- сообщил девушкам Эрни за ужином. А послезавтра в Наннорне. - Наннорн? Это город?- со свойственным ей любопытством спросила Стэрна, с трудом выговорив незнакомое слово. - Нет. Это замок. И название округа… приграничного, отделяющего Дейн от Ничейных земель. Нэаннрун или Ньянруна – так вы его зовете. - А-а-а,- протянула Стэрна, смутно припомнившая далекое название, слышанное прежде от кого-то из постояльцев. «Ах, да…- опомнилась вдруг Эсхель,- кеара Дил что-то мне рассказывала о нем… только вот что?» - Он же… заброшен, кажется?- неуверенно спросила она у Эрни. - Можно и так сказать,- будто нехотя ответил тот,- Он заброшен, но не для всех…- добавил он уж и вовсе загадочно,- Там мы разделимся. Вернее, сначала встретимся с моим братом, а уж после придется разделиться. - Зачем?!- удивленные, воскликнули девушки одновременно. Слова Эрни стали для них полной неожиданностью. - Потому, что так будет безопаснее. Поедем разными дорогами. И встретимся у границы или за ней… по обстоятельствам. «Однако,- насторожившись, подумала Эсхель,- говорит-то он нехотя! Неужто он что-то скрывает? Что-то не так… Ах, Боги! Кажется, нас ждет вовсе не увеселительная поездка…» - Кто? Куда? Да ты никак шутишь?- спросила Стэрна растерянно, всё еще надеясь, что жених смеху ради решил напугать ее. - Эсхель поедет с моим братом. Ты поедешь со мной.- ответил ей суженый и добавил, обращаясь уже к ним обеим,- Не переживайте, мы расстанемся ненадолго. Это просто предосторожность, не более,- и он улыбнулся самой лучезарной своей улыбкой, но Эсхель на сей раз, в отличие от Стэрны, отчего-то ему не поверила. Ею вновь овладело беспокойство: «Мало нам пути через горы! Теперь еще и расстаемся! Как же так?!» Мысль о том, что дальше она поедет с едва знакомым… с чужим, по сути, ей человеком – и не родичем даже! – смущала ее. «Какой-то другой дорогой поедем… и опять недомолвки эти…» Ей вдруг стало неуютно от этих мыслей. «Да,- вспомнила она,- мне ж надо отдать ему… Рэну, сверток… как кеара меня просила… Стало быть, она… тоже знала, что мы разделимся? Или она знала лишь о будущей встрече?» Перед глазами Эсхель снова встала лунная осенняя ночь… Ночь их встречи в лесу и пронзительный, не отпускающий взгляд Рэна, так смутивший ее тогда… Странный разговор об известных ей языках по дороге домой. Нет, кажется, она больше не боялась его. Но до чего же ловко он сумел тогда изгнать страх из ее беспокойной души! В тот миг, когда она протянула ему руку… Да… пожалуй тогда, когда она подумала, что ей «не вырваться!», страх и исчез. Она вздохнула. «Ах, Боги! Пусть он взрослый и чужой мужчина… и родич королевский… но конце концов, разве не они с братом спасли нас тогда? И разве он не сын подруги кеары Дил?- попыталась она одолеть, всякий раз находившее на нее при мысли о нем, смущение,- Да и не принц он, как сказала Стэрна… Что ж… Будь что будет!- решила она,- Деваться-то все равно некуда.»- однако, недомолвки Эрни, как и прежде, не давали ей покоя, оттого, должно быть, и следующая ночь выдалась тревожной. Эсхель отчего-то долго ворочалась с боку на бок, блуждая среди переполнивших ее голову беспокойных мыслей, и, будучи не в силах уснуть, задремала лишь под утро. Но и этот короткий утренний сон не принес облегчения. Ей снилось что-то темное… свет вдалеке, страх… На рассвете Стэрна едва растолкала ее. - Эсхель, вставай. Пора. Эсхель, с трудом разлепив веки и облегченно вздохнула: никакой пугающей темноты вокруг… И лишь подруга стояла теперь возле ее постели да птицы отчаянно щебетали за крошечным оконцем деревенского домика, куда пустили их на постой. Она поднялась, зевая. Впрочем, как вскоре выяснилось, вскочили спозаранок они напрасно. За завтраком Эрни сообщил девушкам, что им придется задержаться в Тэлле на день-другой. - Погода испортилась.- объяснил он,- Куда лучше переждать дождь здесь, чем встретить его в горах. Дождь, начавшийся утром, и в самом деле задержал их в Тэлле на два долгих и откровенно скучных дня. Делать было решительно нечего, за окном лило, как из ведра, и они убивали время играя в «Угадай что». Шум дождя навевал грусть, и Эсхель, в то время как Эрни смешно пытался изобразить загаданное, что девушки должны были разгадать по его движениям и гримасам, успела даже подумать, что это, верно, родной край не отпускает их, не хочет, чтобы они уезжали… Однако, дождь перестал, неожиданно быстро отплакав положенное. А может быть он, ненароком заглянув в оконце, и сам прыснул со смеху, вслед за подругами, и оттого решил, что ему здесь не место? Вернувшееся в Нэанрун на второй день весеннее солнце высушило дороги, позволив, наконец, путникам уже наутро третьего дня оставить позади Тэлле, а к вечеру остановиться на ночлег в зеленых, будто ковром укрытых весенними цветами, лугах предгорий. Горы, лежавшие впереди, гордо вздымались прямо над ними. Их далекие вершины, сверкавшие белизной на недосягаемой высоте, таяли в торжественно плывущих на запад облаках, словно вздумали нынче надеть косматые бараньи шапки, что порой привозили на ярмарки Дейна горцы Дальнего Юга. «Красиво здесь…- подумала Эсхель,- Величественно… и… страшно…» Стэрна взяла подругу за руку. Расставаться с Эсхель, почти сестрой, ей вовсе не хотелось, однако выбора у них, кажется, и в самом деле не было. - Красиво…- обернувшись, прошептала она, вторя подружкиной мысли, и взгляд ее замер, прикованный к закатному солнцу, что в эту минуту раскрашивало белоснежные горные вершины в цвет расплавленного золота,- Аж дух захватывает! - Да…- отвечала Эсхель, завороженная красотой и мощью протянувшегося с севера на юг Восточного горного хребта… Где-то там, впереди, их ждала одним лишь Богам теперь известная судьба… *** Вечерняя степь была залита багровым и алым, словно у Богов во всем Видимом мире не осталось иных цветов. Раскаленное докрасна закатное солнце, до половины погрузившееся за границу между мирами, добавило красок цветущим тюльпанам и, задолго до положенного срока поспешившим им на смену, макам – весна выдалась ранняя и непривычно теплая для северных земель… Одни только небеса над головой еще некоторое время оставались синими, покуда прикосновение заката, не преобразило и их. Подложив руку под голову, Рэн смотрел в небо из высоко, по летнему, поднявшихся трав, в которых вспыхнули, распустившись, красные сполохи сочных тюльпанов и нежных алых и лиловых с трепещущими лепестками, маков, чуть покачивающихся от легкого дыхания ветра на своих тонких, покрытых редкими волосками, стеблях… Поначалу высокое, голубое, небо неспешно меняло цвет, переливаясь от алого и пурпурного на западе до глубокого синего на востоке… Еще немного и синева с востока погасит пламя заката и небо превратится в ночное, низкое, бархатистое, почти черное, припорошенное серебряными крупинками звезд. Еще немного и нужно будет подняться, вскочить в седло и умчаться отсюда прочь, на юг… На юг. Однако, он, сам не зная отчего, медлил. Что-то изменилось, он чувствовал это… будто в самом воздухе разлилось… Впервые, после стольких лет, пролетевших мимо и проведенных бог знает как, и бог знает где, он вдруг заметил эту весну, полную ярких красок… это небо, солнце, цветы… саму жизнь… «Будто кто-то из Богов вино пролил на западе… или кровь. Если кто-нибудь нынче убьет меня здесь, это будет, должно быть, прекрасная смерть – среди алых цветов, в багровых лучах заката… Когда вокруг так много красного… и крови не видно…» Эта мысль заставила его усмехнуться: «Нет, рановато еще, пожалуй… Не время...» Впрочем – он хорошо помнил это – какие-то без малого три десятка лет назад ему думалось иначе. В ту пору он искал смерти: и на этих цветущих просторах, и в чужих землях, и на родине, но смерть бежала от него, словно стыдливая любовница, испугавшись, столь страстного его желания к ней приблизиться. И вот снова весна… Все эти годы, один за другим, весны сменяли зимы, являясь иногда раньше, как нынче, иногда в срок, а иной раз и с опозданием. Они приходили с дождями и с солнцем, с теплом и с прохладой. Но рано или поздно в степи зацветали тюльпаны, а следом за ними – маки. И рдели закаты, и разгорались рассветы, и сияли теплыми ночами звезды, однако он ничего не видел, не помнил, словно кто-то невидимым пером вычеркнул все последующие весны из его жизни и памяти. Как же так вышло? Единственная весна, что навсегда осталась в его сердце и памяти, была их последняя весна… Они лежали в траве, среди алых и лиловых маков – был самый конец весны и тюльпаны в ту пору уже отцвели. Лошади мирно паслись, перетаптываясь где-то поблизости, изредка поднимая из травы довольные рыжие морды… Послеполуденное солнце застыло высоко в небе над безветренной тишиной Великой Восточной степи. - Выходи за меня,- предложил он ей… в который уже раз? Она улыбнулась и, перевернувшись со спины на живот, приподнялась, опираясь на локти, и взглянула на него. - Бедный мой, сбежавший из дома, маленький принц…- она по привычке звала его так, впрочем, это давно уже не злило его,- зачем я тебе? У меня почти взрослая дочь. - Ей всего шесть лет.- возразил он. - Лет через десять, а то и меньше, я выдам ее замуж, пойдут внуки и тебе поневоле придется стать самым молодым… вечно молодым дедушкой в Эннетхаре,- она рассмеялась,- Зачем я тебе? - Я люблю тебя. - Ты же знаешь, что я не могу. Нужно подождать еще год. И если ты не разлюбишь меня…- в ее карих миндалевидных глазах полукровки зажглись лукавые искорки – он понял, она снова дразнит его,- то я, так и быть, подумаю. - Мы столько лет ждали… - Да. И нужно еще подождать. - Ну почему? Почему мне нельзя просто вызвать его? По вашим законам… Вызвать и решить всё поединком… или согласием…- вопрос был задан им скорее самому себе, нежели ей. И он заранее знал, что она ответит. - Потому, что я не знаю, где он. Если бы знала, давно сказала бы тебе. Посылать некуда, Рэнеа. Некуда. Ты это знаешь. Остается только дождаться истечения срока.- взгляд ее стал серьезным,- Год… Всего год. И прежний мой брак уже не будет стоять между нами. Это не так уж много, правда? По сравнению с теми шестью годами, что уже миновали… Ее муж пропал в горах шесть лет тому назад, незадолго до рождения дочери. Однако по хесским законам снова вступить в брак она могла лишь через семь лет. - Еще целый год… - Всего год. О, если бы я знала, где он… я уже давно была бы…- она замолчала. - Ты давно была бы…- зачем-то повторил он вслед за ней,- ты вышла бы за меня? - Вышла?- тень грусти мелькнула в ее глазах,- Нас разделяет пропасть… не знаю. Возможно… возможно, я попыталась бы перепрыгнуть ее с разбегу и рухнула вниз. Я – смертная, а ты – сбежавший из дома маленький принц. Я старше тебя и не вышла бы даже за равного, будь он моложе меня на шесть лет… Но ты…- она наклонилась и поцеловала его в губы…- ты… я не знаю… я не устояла бы над пропастью... У тебя есть время, еще есть. Подумай. Моя старость станет тебе обузой. Твоя семья никогда не примет меня и наших детей, если ты решишь вернуться домой. Так же, как семья моей матери никогда не приняла бы моего отца и меня, вздумай мать возвратиться на родину… - Плевать. Мы останемся здесь… - Ты теперь так говоришь. Говоришь, повинуясь страсти! А потом настанет иное время и тебя позовет твой Селейн. Твоя родина. Твоя мать. Твой долг. Забудешь ли ты обо всем этом ради смертной? И легко ли будет тебе забыть? А может быть, тебе куда легче будет забыть смертную? Нет…- она покачала головой,- нынче ты наш, но рано или поздно, ты туда возвратишься… - Хедели… - Я знаю, что ты меня любишь… Я тоже люблю тебя… Я твоя… Твоя без кольца и без клятвы. Этого довольно, чтобы быть счастливыми здесь и сейчас. Этого довольно… Не требуй от меня большего… пока… Она замолчала и снова легла на спину, устремив взор в небо, словно там было что-то, что она мучительно пыталась теперь разглядеть… И только алые маки, чуть поникшие от зноя, сонно покачивались вокруг них. - Я не знаю как… как тебе это удается,- заговорила она снова, нарушив тишину, прерываемую прежде лишь жужжанием пчел и веселым птичьим щебетом,- но ты делаешь меня счастливой… И вот снова весна. Еще одна весна без нее. Которая уже по счету? И первая весна после ее ухода… неожиданно им замеченная. И как же хорошо снова беспечно валяться в траве и смотреть на солнце и ежеминутно меняющееся небо. Когда тюльпаны и маки стеной стоят вокруг и согласно кивают своими алыми, желтыми и лиловыми головами. И есть степь, есть горы, есть ветер, небо и солнце, есть жизнь, есть этот огромный Видимый мир… Весна есть... А ее нет. И как будто не было никогда. Мир словно и не заметил, что она исчезла, и продолжил свое движение. «А я?- подумал он,- Что же я? Я остался в прошлом, там, в той, в последней нашей весне…» Сонное солнце всё глубже сползало за горизонт. На землю стремительно опускались синие теплые весенние сумерки. Ветер усилился. Цветы поджали подрагивающие нежные лепестки, словно им стало холодно на ветру, закрываясь в ожидании рассвета. - Пора,- сказал он себе,- пора. И вдруг вспомнил слова прорицательницы Кеатринн, сказанные ею с загадочной улыбкой, на прощание, в Мин-Слайне, еще зимой: «Не опоздай в Наннорн». Стоит ли верить ей, как прорицательнице – только Богам ведомо… Но слова жрицы Утешителя, жрицы отцовского Бога, заставляли его задуматься. Рэн поднялся и, отряхнув травинки с плаща и одежды, вскочил на коня и помчался по цветущей степи на Юг, в сгущавшуюся впереди темноту. *** - Вблизи он куда больше, чем издали кажется,- удивленная, заметила Стэрна, что, задрав голову, смотрела теперь на высокие стены и башни покинутого людьми замка, прозванного Наннорном (* название, что с древнезападного можно перевести как «северный народ», на дейнском и кадорском звучит как Нэаннрун или Нэанруна/Ньянруна), как рассказал подругам Эрни, то ли оттого, что по приказу здешнего наместника его выстроили, взятые в плен в первых Слайнских войнах, северяне, то ли оттого, что северные наемники с Диких Островов, служившие королям Дейна, долгие годы охраняли восточные рубежи страны от горных хессов. Они въехали в предгорья с запада, накануне, после обеда, где к вечеру, так и не добравшись до гор, остановились на ночлег посреди зеленых цветущих лугов. Отправившись в путь с рассветом, к полудню они достигли, наконец, западной границы Горной Страны, а ныне – рубежа, отделяющего мирный цветущий Дейн от диких, покинутых жителями, кажется, еще до прихода Великой Стужи, Ничейных Земель, где удивленным взорам девушек предстал Наннорн. Поначалу, издали им показалось, будто замок парит воздухе, однако приблизившись, обе с удивлением обнаружили, что башни и стены Наннорна вырастают прямо из скальной породы уступа, на котором тот возвышался. Позади – отвесная непреодолимая скала западного склона горы, называемой Двурогой, впереди – глубокая пропасть, мост через которую, ведущий когда-то к главным воротам меж двумя четырехугольными башнями, был частично разрушен. Впрочем, и уцелевшая его сторона, опасно нависавшая теперь над пропастью, будто нарочно, была щедро завалена камнями. Потрудился ли здесь камнепад или человек?- определить было уже невозможно. - Он еще больше,- пояснил Эрни,- ты видишь лишь то, что выстроено на уступе, но не видишь всего, что выдолблено внутри скалы. То, что мы знаем, как Наннорн – лишь видимая его часть. Он был построен на месте еще более древнего сооружения… Когда-то это был пограничный замок, защищавший земли меж Морем и горами от набегов горных хессов, но еще задолго до Дейнского владычества здесь была выстроена крепость, прикрывавшая с запада древнюю Горную Страну. После куоррова мятежа замок забросили окончательно. А мост ведущий к главным воротам завален, кажется, едва ли не столько же лет, сколько я его помню. Чтобы подойти к замку, нам придется обойти расщелину и подняться по тропе на той стороне,- он поочередно махнул рукой влево, вперед и направо. - Мы туда пойдем?- спросила Эсхель. - Не знаю пока,- ответил Эрни и Эсхель заметила тень беспокойства пробежавшую по его лицу. - Что-то не так?- насторожилась она. - Возможно.- уж и вовсе неохотно ответил он,- Здесь мы должны были встретиться братом. И обычно он не опаздывает. Но в пути всякое случается… Поедем вперед, он нас нагонит, если…- Эрни не договорил и пустил коня по узкой, уходящей влево и вверх горной дороге, ведущей в обход пропасти. Девушки последовали за ним. Поднявшись выше, они очутились на ровной площадке, с которой открывался вид на оставленные ими позади предгорья и тянущиеся за ними до самого горизонта луга и поля, меж которых серой змейкой петляла дорога, что привела их сюда. Где-то далеко внизу, за границей между мирами, где, по преданию, земля и небо соприкасаются, осталась гостеприимная деревушка Тэлле, а еще дальше – Кадор, Стельн, поселки на Побережье, родные места… - На дороге пыль,- сказала вдруг Стэрна,- во-о-он там! Где мы сюда свернули. - Где?!- Эрни резко обернулся и взглянул туда, куда она только что указала. Всадники! Сомнений быть не могло. - Черт!- выругался он,- Уходим, живо! Через четверть часа, обогнув пропасть, они остановились на развилке, где одна дорога убегала на северо-восток и вскоре ныряла вниз, в долину, в обход Двурогой горы, а вторая, узкая, больше напоминающая тропу, поднимаясь над пропастью, вела в сторону замка. Эрни остановил коня и спешился. «Эсхель плохо держится в седле… далеко не уйдем…»- подумал он. И решение тут же явилось само собой. - Эсхель… Послушай, только не пугайся.- осторожно начал он,- Ты пойдешь в замок. В убежище. - Ты шутишь?! Я? Одна?! Вы одну меня оставляете?! Почему?- Эсхель от неожиданности вдохнула воздух так, словно захлебывалась… она еще что-то хотела спросить, но страх и внезапность этого решения будто лишили ее дара речи. - Нам нужно разделиться. Пока еще есть время. Ты не справишься, случись за нами погоня… Не сможешь уйти верхом. Их там по меньшей мере пятеро. И в одиночку я едва ли справлюсь с ними. Сама посуди… Тебе лучше укрыться в замке. Рэн придет за тобой, но дожидаться его сейчас все мы здесь не можем, это слишком опасно. Да и лошадей отвести нужно, здесь их так просто не спрячешь. Не принеси сюда нелегкая этот дозор, я проводил бы тебя сам, и ты осталась бы здесь, чтобы в убежище дождаться моего брата. А теперь это слишком опасно. Мы рискуем не успеть и угодить в их руки…- добавил он будто извиняясь. «Ну вот опять это слово… “опасно”»- успела подумать Эсхель. «Опасно» – с детства знакомое и пугающее… Холодок невидимыми пальцами принялся неприятно щекотать ее спину. - Послушай… просто послушай меня. Времени на разговоры нет. Если что-то пошло не так, и Рэн не придет, там, в убежище, ты найдешь всё необходимое… снедь и воду… Единственное, что от тебя потребуется, это вести себя тихо… Очень тихо. И ждать… Просто дождаться кого-то из нас. Если Рэн тебя не заберет, я отвезу Стэрну в безопасное место и вернусь за тобой. И пойми… это «если». При благополучном исходе никаких «если» не случится! «Если…»- повторила она мысленно вслед за ним и тут же в голове ее замелькали тысячи разных «если» – одно страшнее другого! Но что могла она теперь противопоставить его доводам? Ведь в седле она и в самом деле держалась неважнецки. И уж если кому и грозило нынче угодить в руки пограничных стражей – то это ей, а не куда более искусным в верховой езде ее друзьям. Эрни помог Эсхель спешиться. Стэрна, вслед за подругой, лихо соскочила с лошади, не дожидаясь помощи жениха. - Лошадку твою мы отведем подальше, чтобы не привлекать лишнего внимания к замку. Чтобы у дозорных не возникло искушения побродить по здешним коридорам в поисках нарушителей границы. Вот ключ. Держи.- Эрни вложил в руку девушки увесистый, длиной в полторы ладони, железный ключ.- А теперь слушай и запоминай.- взяв ее за плечи начал он,- Внимательно слушай. Это важно. Ты поднимешься по этой дорожке. Затем она начнет спускаться ниже и станет уже. Ничего не бойся, иди вперед, до конца. Дорожка приведет тебя ко входу в туннель. В скале ты увидишь два прохода, но тебе нужен – левый. Правый ведет в тупик, в пещеру. Тебе туда идти ни к чему. Ты войдешь в туннель и дойдешь до первой развилки. Запомнила? Эсхель молча кивнула. - Затем повернешь направо. Еще немного пройдешь вперед. Ты поймешь, когда коридор повернет левее… после этого, держись левой стороны и, никуда не сворачивая, иди до самого конца. Там, в конце коридора ты найдешь дверь и откроешь ее этим ключом. Самое трудное тут, пожалуй… будет отыскать замочную скважину в темноте. - А долго ли… мне нужно будет идти до этой двери?- растерянно и робко спросила она. - Шагов триста до нее, наверное, не больше, если учесть, что там темно. Всё запомнила?- спросил он и Эсхель кивнула,- Повтори. Дважды повторив, сказанное Эрни, Эсхель закрыла лицо руками. Ее охватил страх, на сей раз отнюдь не выдуманный: неужели вот теперь, прямо сейчас и так внезапно настала пора расстаться с друзьями? Расстаться… и остаться в чужом краю… одним Богам ведомо где… да к тому же в полном одиночестве! Как же так? Как так вышло?! Встревоженная, Стэрна обняла подругу. - Эсхель… не бойся. Всё обойдется, вот увидишь. Всё будет хорошо. И мы увидимся… просто… просто… чуть позже.- не зная, как еще утешить Эсхель, пролепетала она, не менее подруги потрясенная неожиданностью прощания. - Всё… время не ждет, беги. Чем раньше все мы уберемся отсюда, тем лучше для нас! Мы должны успеть уйти, а ты должна успеть скрыться, до того, как тебя заметят. Ты не останешься одна, не бойся. В крайнем случае просто подождешь моего возвращения. Поняла? - Да.- поспешно кивнула она. - В убежище ты сумеешь сама о себе позаботиться. И воды, и пищи – всего там довольно… Эсхель снова растерянно кивнула. - Беги! Удачи! - Сумку… сумку свою не забудь! До встречи, подружка!- Стэрна отдала Эсхель сумку и вновь обняла подругу. - И вам удачи! Боги да хранят вас обоих! И до встречи…- робко бросила она им вслед, оглянувшись. Эрни и Стэрна, вскочили на лошадей и прихватив с собой задумчивую лошадку подруги, в мгновение ока скрылись из виду, словно решили, обойдя двурогую гору спуститься в долину. Эсхель осталась одна. Едва за поворотом угас стук копыт, тишина навалилась на нее неожиданной пугающей тяжестью. Никогда еще не случалось ей оказываться в одиночестве в незнакомой местности. И только в снах своих она бродила и бродила по неведомым, невиданным ранее городам и селениям, ища то дом, то кеару, то пропавших своих родных… С минуту простояв в нерешительности, она перекинула сумку через плечо, повернулась и, как ей было велено, побежала по дорожке – сперва вверх, затем вниз… Постепенно сужаясь, дорожка и вправду вскоре превратилась в тропу меж почти отвесной скалой и пропастью. Эсхель замедлила шаг: «Страшно…» Такой высоты она тоже прежде не видела… У нее перехватило дыхание. «А что, если голова у меня закружится и я упаду?»- она остановилась, зажмурила глаза, прислонилась спиной к скале. На мгновение ей показалось, будто голова у нее и вправду кружится. «Нет… нет… о, нет… Это страх мой, просто страх.- прошептала она, пытаясь сама себя успокоить,- Сейчас я открою глаза и дальше пойду. И ничего… ничего кружиться не будет. Спрятаться ж еще надо…- напомнила она себе,- нужно поторапливаться…» С трудом разлепив веки, непослушные от страха, подчинившего ее себе, она оглянулась. Вокруг и в самом деле ничего больше не кружилось. Стараясь не смотреть больше в пропасть, шаг за шагом, медленно, осторожно, она двинулась вперед. Наконец, тропинка уперлась в небольшую ровную площадку перед двумя проемами в скале, как помнила она из объяснений Эрни – входом в пещеру и входом в туннель. Эсхель выдохнула: теперь хотя бы эта ужасная пропасть осталась позади! - Левый вход,- сказала она себе и собственный голос показался ей непривычно сдавленным и чужим в окружавшей ее тишине,- левый…- шепотом повторила она еще раз, глядя в темнеющий впереди коридор, однако войти в него так не решилась. «Боги! Что я здесь делаю?! Для чего я здесь?! Зачем привели вы меня в это странное и страшное место?»- взмолилась она и вновь закрыла руками лицо. Она не могла поверить, что всё это происходит с ней – здесь и сейчас, наяву… Боги ее молчали. «Время…- с нарастающим ужасом думала она,- время уходит… Стэрна и Эрни… они, верно, уже далеко… А я так долго шла сюда, будто у меня год в запасе был… сколько времени я потеряла? Нужно поторапливаться... нужно поторапливаться… Боги… но как?» Как заставить себя сделать шаг в эту темноту, в эту неизвестность? Когда страх сковал ей руки и ноги, пустил дрожь по телу, принялся погонять, взвившееся на дыбы сердце, как торопливый всадник горячую лошадку… Всего один, робкий неуверенный шаг отделял ее от темной прохлады туннеля, что была нынче куда безопаснее, чем площадка, на которой Эсхель замерла в нерешительности. Всего один шаг… но она никак не могла заставить себя сделать его! А время стремительно утекало в Невидимый… Она чувствовала это так, словно время вдруг стало осязаемо: быстрой студеной водой ручья, текло оно теперь сквозь похолодевшие пальцы ее рук, закрывавших лицо... Нужно, нужно как-то решиться и оторвать от лица руки… «Время… А что, если эти всадники уже здесь, поблизости? А я как дура, столбом тут стою… Что будет со мной, если попадусь я?» Она глубоко вздохнула и сделав над собой усилие, оторвала, наконец, от лица руки и обернулась. Найти в себе силы взглянуть по ту сторону пропасти, как ей казалось, теперь тоже требовало недюжинной храбрости: «А вдруг они уже по ту сторону и глядят на меня?» На другой стороне пропасти, однако, по-прежнему никого не было. «Сколько ж я стою тут?»- Эсхель и в самом деле не знала, долго ли простояла она перед входом в туннель? Ей вдруг пришло на ум, что с тех пор, как она простилась на развилке с друзьями, в Невидимый умчалась целая вечность. Однако обернувшись и во второй раз, она убедилась, что преследователей по ту сторону по-прежнему не видать: «Но ведь, когда они там появятся – а уж они там появятся! – они сразу меня приметят!- подумала с ужасом,- Уходить нужно!» Еще один глубокий вдох, чтобы собраться с силами… И вдруг ей показалось, что она вновь различает приближающийся топот копыт вдалеке… а может быть это так бешено и гулко стучало теперь ее собственное сердце? Вдох… Выдох… Еще один вдох и снова выдох… Дрожа от страха, она по-прежнему медлила. «Ключ. Вот он, в руке.- ее холодные пальцы сжали ключ с такой силой, что побелели,- Сумка моя… вот она…»- Эсхель для верности потрогала, перекинутые через плечо, лямки, словно хотела убедиться, что сумка никуда не исчезла за то долгое, как ей казалось, и впустую растраченное время, что топталась она в нерешительности у входа в туннель. «А мешок-то с одеждой я и забыла…- вспомнила она вдруг,- Ах, Боги! Ну и растяпа! А теперь-то уж ничего и не поделаешь… Да и до платьев ли нынче? Ах, Боги! Будь, что будет…» Она еще раз взглянула на ключ в похолодевшей, ставшей влажной от волнения, руке. «Если не знаешь, что делать,- вспомнила она любимую поговорку кеары,- делай шаг вперед!» - Если не знаешь, что делать…- пробормотала она вслух и, зачем-то зажмурив глаза, неуверенно, на предательски задрожавших ногах, шагнула в пронизанную сквозняком тьму.