Primavera

      Она сидит на кровати, неспешно перебирая волосы, наслаждаясь моментом тишины и одиночества. Ранние подъемы являются почти единственным временем, когда она предоставлена самой себе. Беатрис еще спит, отец уже уехал по делам, и Кларисса может спокойно погрузиться в свои мысли.       Многие люди мечтают о богатстве, славе, или о вечной любви. Она же желает лишь свободы. Чтобы ее, наконец, оставили в покое. Убраться бы подальше из этого дома, города, страны, да только куда пойти? На что жить? Действительно никчемная. Ни разу не работала, не считая заданий, данных ей отцом, но ведь это опытом не назовешь? Кому такой работник нужен? Что она может предложить? Школу и то не закончила. Кормить и одевать ее даром не будут. Остается лишь сидеть здесь и ждать. Чего именно — не совсем понятно. Какая у нее цель? Получить образование, наверное. А потом? Сбежать, не оглядываясь. Однако ее вряд ли отпустят. Довольно ироничная ситуация: ее не любят, видеть не хотят, но и прощаться не собираются. Клэр должна стать опорой для Беатрис. «Точнее, делать все за нее», — мысленно поправляет девушка. Кому нужна такая жизнь?       Чего бы она хотела? Кем бы стала, имея выбор? Может, художницей? Ей нравится искусство. Может, у нее есть талант, да только она об этом никогда не узнает благодаря отцу, который ясно дал понять, как он относится к рисованию.       «Скажи спасибо, что не в приюте», — часто твердит он, а Кларисса только язык прикусывает почти до крови, чтобы не ляпнуть запальчиво: «Там было бы лучше, чем здесь». Да и где угодно, если честно, но нельзя озвучить эти мысли. За такое побить могут, наказать сильно, уж лучше молчать, скрепя сердце. Ненавидеть их всех, порой желая смерти. И чем она это заслужила?       На прошлой неделе они потеряли нескольких важных инвесторов, которые бы принесли им большие деньги. Клариссе пришлось почти два часа терпеть недовольство и яростное бессилие отца, а потом судорожно перебирать документы, чтобы найти лазейку. И знаете, где была его любимая дочурка Беатрис, из-за которой, собственно, они и лишились инвесторов? Шлялась непонятно где. Кларисса не спала до трех часов ночи, пытаясь понять, как исправить урон, нанесенный этой принцессой, а та явилась домой, равнодушно приняв информацию, что их компания потеряла кучу денег. По ее, черт возьми, вине. Пурит отомстила за свою подружку так, что оставалось лишь проклинать за находчивость. У Клариссы была призрачная надежда, что на этот раз отец примет меры, но он вновь предпочел спихнуть большинство проблем на нее, а что же до своей старшей дочери... Не прозвучало ни одного упрека или укора. Он не повысил на нее голос и не наказал. В общем, сделал вид, будто все совершенно в порядке, а Кларисса едва не дымилась от негодования и несправедливости. Как такое может быть? Беатрис снова творит, что хочет, приходит домой, когда вздумается, наносит урон компании и выходит сухой из воды? Ее даже не отчитали за это. Да по какой причине ей позволена такая вольность? На эти вопросы Кларисса, видимо, никогда не найдет ответы.       Но апогей абсурда в жизни Клариссы случился за два дня до этого. Союз Виктории и Маркоса. Странно получилось. Еще месяц назад Виктория тряслась над своей подругой, даже не смотря в сторону Северочеза, а сейчас они с ним встречаются. Не нужно быть гением, чтобы что-то заподозрить. Политический ход? Возможно. Только ходит эта парочка до противного счастливая. Тайные встречи, мол, у них были, а тут решили объявить о своих отношениях всей школе. Примечательно в этом то, что Темо удивилась вместе со всеми, а значит, ничего не знала.       Кларисса спокойно стояла на кухне, попивая чай из стакана, оставшегося, кажется, еще с тех времен, когда у нее была полноценная семья. Словно в прошлой и такой далекой жизни. Вдруг она услышала жуткий грохот, заставивший ее поежиться и чуть не пролить на себя чай. Папина принцесса соизволила явиться, и она была чем-то страшно недовольна, раз хлопала дверью с такой силой. Впрочем, не ее дело. Кларисса вздыхает, делая очередной глоток.       — Что ты здесь делаешь? — раздается холодный голос. Она вздрагивает и оборачивается. Разумеется, это Беатрис. Кто же это еще мог быть? Но, надо признать, интонация у нее иногда была точь-в-точь, как у отца.       — Привет, — неуверенно бормочет Кларисса в ответ, не зная, что предпринять. Не хочется нарваться на неприятности. Она едва не заикается, когда выпаливает, — Я сейчас уйду.       — Засунь себе свое приветствие в задницу, Клэри, — произносит Беатрис довольно грубо и уже разворачивается, чтобы удалиться, как вдруг приглядывается к ее руке и замечает стакан, — Это что?       — Чай, — отвечает Кларисса, не совсем понимая вопроса.       — Мне плевать, что ты пьешь, — закатывая глаза, чеканит психованная особа и подходит ближе, хватая ее за запястье, — Мы же велели тебе не прикасаться к этим вещам.       Слово «этим» она выделяет с каким-то свистящим придыханием, словно говорит о каком-то священном Граале, или, наоборот, об ужасных и таинственных вещах, которые никогда не должны быть обнаружены человечеством. Кларисса медленно переводит взгляд на свою руку.       Стакан как стакан, что в нем такого? Спрятали бы на чердаке, если он такой особенный.       — На нем не написано, что он неприкасаемый, — не может удержаться от язвительного комментария Кларисса, — И вообще, если его нельзя трогать, то могли бы его просто убрать, чтобы его никто не взял случайно.       — Ох, мы забыли спросить тебя, Клэри, — в притворном раскаянии она прикладывает свободную руку к груди и, усмехнувшись, продолжает с изрядной долей желчи, — Не твое собачье дело, где и что у нас находится, а стакан, что же, ты права, нечего ему здесь делать.       Беатрис легко вырывает у нее стакан и сжимает его, почти раздавливая. Кларисса видит, как несколько маленьких стеклышек врезаются ей в кожу, оставляя немного капелек крови. У Беатрис глаза сейчас темные от злости, и Клэр подавляет желание съязвить, инстинктивно пятясь назад. Сумасшедшая.       Чокнутая забирает стакан с собой и спускается в подвал. Она поднимается на кухню снова за десятком разных кружек, прихватив с собой парочку тарелок. Кларисса не спрашивает зачем, сдавленно дыша от страха, который испытала, глядя в глаза этой словно чужой девушки. А потом она слышит выстрелы из подвала. Один за другим. Кларисса позволяет себе спуститься и посмотреть только тогда, когда Беатрис, наконец, успокаивается и уходит в свою комнату с мрачной, но немного безразличной улыбкой, будто она все эмоции потратила там, внизу, ведя настоящий бой. Кларисса спускается и видит кучу осколков, но самое главное — стакан, разбитый, судя по всему, самым первым. Она аккуратно собирает то, что от него осталось, воровато озираясь, опасаясь, что кто-то может стать свидетелем этого, и забирает как одну из памятных вещей о том времени, когда она, как ей кажется, была любима.       Любопытна реакция Беатрис. Маркос — парень мягкий и неконфликтный. Чем этот слюнтяй и подкаблучник может угрожать? Кларисса не понимала, почему та злится. По привычке? Просто потому что это касается Пурит? Вряд ли. Должны быть причины. Неизвестно какие, но вот что вызывает недоумение: значит, когда Виктория принесла их компании проблемы, папина принцесса лишь пожала плечами, а когда Виктория стала встречаться с парнем, Беатрис расстреляла часть посуды, явно представляя кого-то на месте этих несчастных чашек. Но почему? Что у нее за странные приоритеты? Лучше б о деньгах так думала, это хотя бы принесло бы пользу. Кто знает, что на уме у психопатов, чего ради пытаться их понять?       Звенит будильник в комнате Беатрис, вырывая ее из пучины мыслей. Время спокойствия закончилось, здравствуй, новый день, полный бессмысленности. Кларисса надевает черную блузку, аккуратно проводит расчёской по русым волосам, подмечая, что те немного отросли, и ждет, когда ее высочество соберется и будет готово к отбытию в школу. Обычно это занимало достаточное количество времени. Беатрис могла проторчать в душе час, а то и все полтора, а от вопросов отмахнуться, сказав, что задумалась. Она могла в последнюю секунду перед выходом пойти наверх и переодеться, или решить, что ее прическа недостаточно идеальна и ее срочно необходимо переделать. Никогда не торопилась, ни о чем не волновалась, но, надо признать, в школу они еще ни разу не опаздывали. Однако несколько раз им приходилось гнать на машине с такой скоростью, что это было больше похоже на попытку самоубийства.       Неожиданно дверь открылась, и в комнату зашла Беатрис. Она всегда выглядела идеально и сейчас стояла в красной блузке с глубоким вырезом, открывающим вид на ее ключицы, узком черном пиджаке и плотно сидящих брюках, подчеркивающих бедра. Ее вид был почти вызывающим, но не настолько, чтобы упрекнуть в развратности. Этим утром было в ней и нечто иное, делающее ее похожей на человека, а не принцессу с картинки. В данный момент она стояла без привычного макияжа, волосы не были уложены, а сама она казалась сонной, и такой... обычной. Уголки губ Клариссы едва заметно приподнялись. Она встала с кровати, полагая, что они поедут в школу.       — Задумалась, Клэри? — поинтересовалась Беатрис чуть охрипшим голосом, — Не знала, что ты умеешь.       — Иначе бы мне не доверили документы, — спокойно парировала Кларисса и, еще раз окинув ту взглядом, полюбопытствовала, — Ты собираешься идти в таком виде?       — А тебя что-то смущает? — вскинув брови, с почти игривой улыбкой спросила Беатрис. Эмоции. Она сейчас была так похожа на себя прошлую, что у Клариссы болезненно екнуло сердце, но будто придя к той же мысли, девушка вмиг подобралась, — Я пришла сюда не за тем, чтобы обсуждать с тобой свой гардероб.       Теперь они точно опоздают. Вздохнув, Кларисса опустилась обратно на кровать, приготовившись внимательно слушать очередной «великий» план.       — Это касается Темо, — торжественно произнесла Беатрис. Клэр едва сдержала смешок. Нет никакой интриги в том, что жертвой в очередной раз станет она, — У нее, оказывается, есть дневник.       — И что? — спросила она, мысленно гадая, как она вообще об этом узнала и откуда получила информацию, — Предлагаешь обыскать ее сумку и шкафчик?       — Еще скажи, что ее саму, — фыркнула Беатрис, очевидно позабавленная этой версией, и насмешливо добавила, — Ты такая глупая. Разумеется, нет. Мы не будем устраивать обыск. Хотя, если у тебя есть такое желание, то я не стану осуждать.       — Тогда что? — нахмурилась Кларисса, проигнорировав последнее предложение, — Какой план?       — Я подкупила одного человека, — невозмутимо поведала Беатрис, словно болтала о погоде, а не о предстоящем буллинге, — Он передаст дневник, и мы прочтем его в школе.       — Очень увлекательно, — скептицизм в голосе Клэр можно было потрогать руками. Она не могла понять, зачем им нужна какая-то тетрадка. Интересно, должно быть, читать, как кто-то поел, посмотрел фильм или погулял с подругой. Темо не похожа на человека с увлекательной жизнью, — Что ты надеешься там увидеть?       — Да какая разница, — пренебрежительно махнула рукой Беатрис, — Тот человек должен оставить дневник в коридоре, чтобы его обнаружили после ланча. Мы будем идти из столовой, и я будто случайно замечу бесхозный предмет. Возьму его, обозначу владельца и начну читать перед собравшейся толпой. Твоя задача удержать Темо.       Подло и низко. Но кто Кларисса такая, чтобы говорить об этом? Разве ее мнение учитывается? Принимается к сведению? Нет. Лучше молчать.       — Темо стоит понять, что ее историю писал Кинг, а не Кэролл. И она сама, скорее, подобие Кэрри, а не Алисы, — протянула Беатрис с холодным блеском в глазах. Вылитая психопатка, как только не замечает никто вокруг? Она равнодушно и безразлично обрекает девчонку на унижение, наказывая ее за дружбу с одной богатой выскочкой, — Так что ей полезно столкнуться с реальностью, в том числе и с тем, что ее рыцарь без коня и без доспехов не поспеет вовремя.       — Пурит догадается, что это сделала ты, — осторожно подметила Кларисса. Нет, ну не могла же Беатрис быть настолько самоуверенной, чтобы не учесть этого? Или она считает Викторию настолько недалекой? — Это плохая идея.       — Закрой рот, — бесцеремонно посоветовала Беатрис. Она твердой походкой направилась к двери и, остановившись, добавила, — Мне плевать, нравится тебе это или нет. Твоя задача — следить, чтобы святоша не сбежала. Поплачешь над своими моральными принципами дома, Клэри.       Господи, опять придется участвовать в каком-то театре абсурда. Невольно. Вся жизнь под этим лозунгом. Ударить бы Беатрис по ее хорошенькому лицу хоть раз, стереть чертову насмешку, увидеть стекающую по губам кровь. Как же порой хотелось схватить папину принцессу за волосы и приложить головой о стену со всей дури, но нельзя, к сожалению. Только пальцем тронь. И отчего Пурит не сделает хоть что-нибудь? Защитница. Как же. Вечно бросает свою подругу, а потом приходит в самый распоследний момент с таким пафосным видом, что лишь оркестра на заднем плане не хватает. Беатрис и Виктория. Если посмотреть, они в чем-то похожи: эгоистичные, избалованные и надменные дрянные девчонки. Только в одной хорошие чувства остались. Вот и вся разница, на самом деле.       Остается лишь верить в лучшее. Кларисса вздыхает, подхватывает сумку с пола и спускается вслед за Беатрис. «Надеюсь, сегодня никто не умрет».