Primavera

      Мы никогда в итоге не получаем того, что хотим. Жизнь — не сказка, где росчерк волшебной палочки магическим образом решает все проблемы. В реальности все свои желания мы воплощаем сами, и только степень нашей успешности влияет на скорость воплощения желаний. Если у вас что-то не получается, то вы можете винить в этом только себя. Жаловаться на высшие силы — удел слабых.       Виктория с раннего детства слышала от отца истории об успешных людях и о том, как важно быть усердным, амбициозным и упрямым, чтобы добиваться целей. И неважно, каким путем. «Моралью озабочены только неудачники, если хочешь что-то получить — будь готова идти по головам других», — сказал он, когда ей было около восьми лет. И она хорошо запомнила эти слова, заучив их так же, как и семейный девиз: «Natus vincere». Рожденные побеждать, и имечко ей отец выбрал соответствующее. Виктория знала, что способна на большее. Она была уверенна в том, что в будущем превзойдет своих славных предков, потому что не обременена какими-либо принципами. Но жизнь внесла свои коррективы.       Виктория начала меняться, когда встретила Кристен: осознавать, что не все средства хороши, и некоторые способы достижения целей недопустимы и кощунственны, что она не хотела бы добиться славы бесчестным путем, и что принцип «Никаких не стесняясь путей» — не дня нее. Вот только бизнес, как и политика, редко строится на справедливости. Ее мир немного дрогнул. Она не желала притворяться и отыгрывать роль всю жизнь, ей претили фальшь и лицемерие, но разве у нее есть выбор?       Виктория, как и многие люди, полагала, что деньги и власть сделают ее счастливой. Только они не приносили особого удовлетворения. Статус, конечно, открывает многие двери, но открыв их, мы задаемся вопросом, а стоило ли? Может, раньше было лучше? Власть не так уж безгранична, а ответственности оказалось куда больше, чем она предполагала. Свободы, которую девушка рисовала в своей голове, никогда не существовало. Да и что такое свобода в принципе? Право выбора? У богатых его еще меньше, чем у бедных. Пресса, мнение окружающих, люди, только и ждущие ее провала.       Но жизнь не всегда была такой. Когда Виктория была маленькой, отец находил время, чтобы поиграть с ней, а пару раз они даже устраивали марафон по «Звездным войнам», объедаясь пиццей и мороженым. Это было так давно, что иногда кажется не воспоминанием, а сном. Чем взрослее она становилась, тем меньше он уделял ей внимания, предпочитая заниматься делами. Ее оставляли на нянек, а после девяти лет — на приставленную охрану. Отец стал возвращаться поздно, уставшим, и ему не особо было интересно, как у нее дела, и тем более у него не было желания выслушивать ее восторженные рассказы о том, что она сделала за день. У нее было много игрушек, наверное, втрое больше, чем у любых других детей, но порой ей становилось тоскливо.       Охрана выполняла четко поставленную задачу: следить за тем, чтобы с ней ничего не случилось. Гуляли они, чаще всего, рядом с особняком, а если и случалось выбираться за его пределы, то с ней всегда кто-то находился рядом, и ни один ребенок не мог к ней приблизиться. Общаться было запрещено. Папа твердил, что это исключительно для ее же безопасности. До двенадцати лет она обучалась на дому, но, как и любому ребенку, ей было скучно. Отец думал, что дает ей все, при этом не давая ничего. В конце концов, это привело к тому, что в один день она просто сбежала от охраны, и удивительно, что ей потребовалось для этого столько времени.       Когда-то у неё была мать, но она ушла от них очень давно. Виктории было около двух лет тогда, поэтому она её даже не помнит. В детстве ей было интересно, что эта за женщина на фотографии? Любила ли она ее? Сожалела, что бросила? Но спустя время папа объяснил, что Мария, так звали ее мать, сделала то, что от нее требовалось: родила здорового наследника. Более в ней не нуждались. Родители не любили друг друга, их брак был исключительно по договоренности, что не редкость в их кругах. Сперва Виктории было обидно, что у многих детей есть оба родителя, а ей достался лишь один, но затем она свыклась с тем, что в её жизни нет матери. Если так лучше для династии, значит, не ей судить. Со временем она стала ощущать безразличие, смотря на женщину с фотографии, на которую все равно была ничуть не похожа. Виктория была истинной Пурит, как внешне, так и внутренне. Но иногда её охватывало чувство одиночества. Порой ей хотелось, чтобы у неё была мать или брат с сестрой, однако в подобные секунды слабости она тут же брала себя в руки.       От мыслей ее отвлек стук в дверь. Отец зашел серьезный, как никогда прежде, и тяжело рухнул в кресло, стоящее напротив большой двуспальной кровати. Он привычно потер рукой переносицу. По этому жесту Виктория поняла, что разговор предстоит нелегкий. Вмиг растеряв обыкновенную веселость, она нахмурилась и села на черный кожаный диван, находящийся рядом с креслом, чтобы внимательно выслушать то, что скажет ей отец.       — Ты должна кое-что сделать, — без предисловий начал он, — Это очень важно для корпорации, и я не предоставляю тебе право выбора. Так что, пожалуйста, избавь меня от жалоб и нытья. Прими мои дальнейшие указания и выполни все в лучшем виде. Это ясно?       — Да, отец, — напряженно выдавила Виктория, скрестив руки на груди. Ей уже не нравились его слова. Что он мог от нее потребовать? Шпионить за кем-то? Подставить кого-то в школе, чтобы иметь преимущество? В любом случае, вряд ли это что-то хорошее, раз он упомянул, чтобы она не жаловалась. Скорее всего это нечто ужасное и бесчестное, но это явно важно, поэтому она покорно спросила, — Что за задача?       — Ты должна начать встречаться с Маркосом Северочезом, — произнес отец, встретившись с ней взглядом, — Мне не важны методы. У тебя есть месяц, чтобы заставить его влюбиться. Делай, что хочешь, даю полную свободу действий в этом плане. Главное результат. Насчет репутации не волнуйся. При необходимости я все улажу.       — Но отец! — возмущенно закричала Виктория, — Ты не можешь продать меня какому-то выродку, как подзаборную шлюху.       — Выбирай выражения, пожалуйста, — прошипел мужчина, и теперь он выглядел крайне раздраженным. Она знала этот тон: так обычно общаются со своевольными подчиненными, находящимися в полушаге от увольнения. Ей совсем не нравится, что с ней разговаривают как с человеком второго сорта. Он поправил галстук на шее и, вздохнув, продолжил, — Я не спрашивал твоего мнения и в дальнейшем попрошу воздержаться от подобных высказываний. Ты сделаешь, как я велю. Я не прошу, а требую. Нам нужно, чтобы его родители согласились сотрудничать. Тебе разъяснить, что это значит, или хватит мозгов понять самой?       — Я понимаю, — пробормотала она. Ее подбородок вздернулся, руки сложились на груди в безмолвном протесте, и слова зазвучали с недюжинным упрямством в голосе, — Я не хочу этого делать!       — Мне плевать на твои желания, — безразлично отозвался он и, видимо, осознав, что таким образом сделает только хуже, мягко продолжил, — У тебя есть определенные обязанности. Деньги не берутся с неба. Вся твоя одежда, гаджеты и драгоценности куплены мною. Ты тратишь огромные суммы, никогда не задумываясь о том, откуда они берутся. Теперь ты сможешь осознать ценность денег. Считай это работой во благо корпорации и опытом по достижению целей. Я же учил тебя не чураться любых методов, помнишь? К тому же требуется повстречаться с ним только до подписания контракта.       Такой же тон у него был, когда она капризничала в детстве. Что дальше? Он предложит ей мороженое, если согласится? Или добавит: «Будь умницей, сделай это для папы, ты же знаешь, как это важно». Что-то в этой жизни не меняется.       — Он мне не нравится, — недовольно высказалась Виктория и добавила еще более уперто, чем раньше, — Я не желаю опускаться до подобного. Может, у меня и есть долг дочери и наследницы, но это ниже моего достоинства.       — Боже, — обреченно выдохнул отец и, откинувшись на спинку кресла, приложил руку ко лбу, — Стоило заняться твоим воспитанием раньше. Это бизнес. В будущем тебе придется делать много неприятных вещей. Чего ты ожидала? Жить вечно, как принцесса, не прикладывая усилий? По-твоему, я всегда поступаю, как хочу? Будь моя воля, твоя подружка никогда бы не переступила порог школы. Я плачу немалые деньги за нее по ТВОЕЙ прихоти. Я трачу деньги на журналистов, чтобы ТВОЕ поведение не стало достоянием общественности. И я пополняю ТВОЮ карту баснословными суммами, которыми ты разбрасываешься. Теперь, пожалуйста, прекрати пререкаться, выбрось из головы нелепые мысли о «достоинстве», потому что никто не лишает тебя чести, и иди выполнять то, что велено. Мальчик из приличной семьи, так что если ты правильно разыграешь карты, то останешься в выигрыше. Не заставляй меня применять меры. Ты выполнишь мое требование в любом случае. Послушаешься сейчас и, возможно, получишь награду, заупрямишься, и я выкину твою Темо к чертовой матери. Понятно?       — Да, отец, — процедила девушка и буквально выдавила из себя следующее, — Все будет сделано в лучшем виде.       — Уж постарайся.       С этими словами отец покинул ее комнату. Виктория в сердцах кинула первую попавшуюся вещь в стену. Кружка разбилась. «Ничего, купим новую», — устало подумала она и, поднявшись с дивана, почти прыгнула на кровать, заправленную дорогим атласным покрывалом бордового цвета.       Кто бы мог подумать, что он подарит ее какому-то никчемному парню, словно зверушку из магазина. Продал ее, как какую-нибудь вазу. И кому? Кретину этому несчастному? Маркос. Разве достоин он находиться рядом с ней? Нет. Конечно, она легко влюбит его в себя, вряд ли понадобится больше недели. Но почему отец не оставил ей выбора? Как он смеет распоряжаться ее жизнью? Требовать подобные вещи, при этом упрекая в растратах. Лицемер. Сам откупается от нее, чтобы не тратить время, и теперь попрекает. И, будто этого мало, он снова использует подругу в качестве рычага давления. Отец всегда манипулировал ею, только в детстве это хотя бы выглядело, как забота.       Что сказать Кристен? Правду нельзя говорить ни в коем случае. Соврать? Держать отношения втайне? Виктория лежала на кровати, глядя на выкрашенный в голубой цвет потолок, и размышляла над тем, как все объяснить. Вмешивать подругу в дела корпорации не стоит. Это не ее дело. Что обычно говорят в таких слу чаях? Влюбилась? В принципе, у Кристен нет причин ей не верить. Сложнее будет обмануть Беатрис. Эта стерва поймет и не упустит шанс все испортить. Как бы убрать ее с дороги так, чтобы отец не узнал?       Виктория прошлась задумчивым взглядом по комнате, остановив свой взор на светлом кофейном столике возле дивана. Записная книжка. «Кажется, у меня есть идея». У нее появилась мысль, как можно отвлечь Бьен и к тому же отомстить за подругу. Двойная польза.       Пурит встала с удобной и мягкой кровати, взяла в руки новенький мобильник и включила первую попавшуюся песню. «Power», —машинально отметила она и увеличила громкость.       Что же, как учил отец, из всего надо уметь извлекать выгоду. Возможно, этот парень станет полезен не только своими родителями. Во всяком случае, необходимо увидеть в нем нечто большее, чем балласт. Нужно обратить внимание на его хорошие качества, если таковые, конечно, имеются, иначе терпеть его возле себя будет трудно. Что же до Кристен, то ей не нужно знать правду, и этого Маркоса, на всякий случай, она будет держать от нее как можно дальше. Виктория его заранее ненавидела и презирала. За что? За одно только существование. За одну лишь мысль, что придется тратить на него свое время. За то, что она будет меньше общаться со своей подругой. За то, что этот убогий не виноват и даже не знает, какую подлость ему предстоит пережить.       И почему жизнь не может быть чуточку проще? Разве Виктория так много просит? В последнее время она слышит от отца лишь упреки и речи о долге. Обязана, обязана, обязана. И никакой благодарности в ответ. Только еще больше требований. Наследница. Все ее достижения автоматически считались недостаточными. Чего он от нее хочет? Что, черт возьми, ей нужно совершить, чтобы он, наконец, назвал ее достойной? Звезду с неба притащить? Единорога найти? Создать машину времени? Вряд ли бы его это удивило. Снова толкнул бы целую речь о том, какая Беатрис умница, красавица и вообще идеальная дочь, в отличие от нее. Надоел. Удочерил бы уже эту Бьен проклятую, если она ему так нравится, та бы только счастлива была, все ей фамилия Пурит покоя не дает, а Виктория бы преспокойно себе жила в свое удовольствие без всех этих нравоучений, но это невозможно.       За все в этом мире нужно платить. И чтобы что-то получить, надо что-то отдать. У Виктории была роскошная жизнь, и, по правде говоря, она являлась довольно эгоистичным человеком, не привыкшим думать о ком-то, кроме себя, что неудивительно, учитывая, что большую часть времени у нее не было друзей, и, соответственно, не было опыта и понимания, как должны выстраиваться нормальные отношения. Даже сейчас она бесилась от того, что отец использовал ее, а не от того, что это аморально по отношению к парню. Мысль о низости поступка быстро улетучилась из ее головы. В первую очередь для нее было важно, чтобы Кристен осталась в школе. За все есть плата. Ты получаешь не меньше и не больше того, что уже отдал. Виктория получила подругу авансом.