Primavera

      Мы часто забываем, насколько окружающий мир несовершенен и полон несправедливости. Зачастую люди живут, не оглядываясь по сторонам, не задумываясь над тем, что происходит, и какое значение мы имеем, а ведь порой хватает одного человека для того, чтобы изменить несколько жизней. Реальная жизнь — это не сказка со счастливым концом, где каждый получает то, о чем мечтает. Вы можете быть бесконечно прекрасным человеком и жить хуже какого-нибудь богатого эгоцентричного ублюдка, и вы так и умрете в нищете, а он доживет до глубокой старости, купаясь в деньгах.       Мы живем в мире, где никому нет до нас никакого дела. Вы будете лежать на холодном асфальте, а прохожие лишь окинут вас безразличным взглядом и пройдут мимо, потому что у них, несомненно, найдутся более важные дела, чем помощь вам, а вы, что ж, справляйтесь как-нибудь самостоятельно, не то наше доброе общество того и гляди обвинит вас в привлечении внимания. Или, упаси господь, в том, что вы злонамеренно отвлекаете добропорядочных граждан от их размеренной жизни своим нытьем и пустыми проблемами, что вы, в самом деле, подняться не в состоянии? Только мешаете своим несчастным видом. Встаньте сейчас же и не морочьте людям головы. И постыдитесь: лежать на земле — это моветон, вам так любой человек скажет, вы что, не в курсе?       Быть добрым в наше время — непозволительная роскошь, а благородным и подавно. Почему? Потому что вас непременно запомнят и постараются этим воспользоваться. Вашу вежливость сочтут за фальшь. Вашу доброту — за слабость, а ваше умение прощать назовут скрытой злопамятностью. А ведь существуют на свете личности, которые совершенно искренне помогают другим, не ожидая ничего в ответ, и интересуются самочувствием, потому что им не все равно. Они способны отдать вам всего себя, без остатка, чтобы помочь, но у них нет никого. Обычно такие люди одиноки и лишь растрачивают себя на других. Эту ситуацию хорошо описывает цитата: «Ты спасешь каждого, но кто спасет тебя?»       Тем ценнее самоотверженные люди. Мы забываем, как это — думать об окружающих, беспокоиться о ком-то, кроме себя. Утрирую? Оглядитесь вокруг. Посчитайте тех, кто спрашивает, как у вас дела, действительно желая получить ответ, и вы увидите. Много тех, для кого этот вопрос дежурный. Понаблюдайте. Вы очень удивитесь, как мало тех, кому не плевать на ваши проблемы и мнение.       Кристен относилась к тому редкому, почти вымирающему виду людей, умеющих прощать и надеяться на лучшее вопреки всему. Такие, получая пощечину, не подставляют другую щеку, нет, они прикладывают лед к покраснению и едят шоколадку, расплываясь в улыбке буквально через пару минут, ведь зачем зацикливаться на плохом, когда в жизни столько прекрасного? Вот и сейчас девушка уже выкинула из головы произошедший случай с Беатрис, переключившись на разговор с подругой.       Они шли по парку. Легкий ветерок нежно трепал их волосы, вдалеке щебетали птички, по небу неслись белые облака. Кристен вдыхает свежий воздух, расплываясь в блаженной улыбке. Как можно не восхищаться всем этим? Могла ли она не любить этот мир, когда он наполнен прекрасными вещами? Музыка, еда, вдохновляющая литература... Одна природа стоит того, чтобы просыпаться каждое утро.       В парке был поющий фонтан, переливающийся всеми цветами радуги. Немалое количество всевозможных деревьев, аккуратно расположенных вокруг. Уютные скамеечки, скульптуры знаменитых людей, учившихся когда-то в школе «Аврелия». Милые клумбы с цветами. Больше всего ей нравились ромашки и сирень, расцветающая ближе к весне. Сейчас деревья стоят с пожелтевшими, полопавшими листьями, однако цветы все еще не пожухли и все так же радуют глаз.       Кристен оторвалась от размышлений, услышав, как Виктория, заскучав, стала напевать какую-то песню. Она подошла ближе, чтобы разобрать слова, но это был незнакомый ей язык:       «O partigiano portami via       O bella ciao, bella ciao, bella ciao ciao ciao       O partigiano portami via       Che mi sento di morir».       Голос у нее был чудесный, завораживающий, и Темо с удовольствием слушала. Звучало очень красиво. Виктория всегда была такой непостоянной.       Сейчас поет, покачиваясь в такт музыке, а в следующий момент уже отстраняется от мира, буквально уходя в себя. Переменчивая, совсем как погода. Порой она хмурилась, а в следующее мгновение принималась хохотать, вспомнив нечто забавное. Она была самым удивительным человеком, которого ей приходилось встречать.       — Прекрасная песня, — говорит Кристен и подмечает, как подруга чуть вздрагивает от неожиданности. Она улыбается и спрашивает с любопытством, — О чем в ней поется?       — Это песня времен войны, — на лице Вики появляется мягкая улыбка, которую тут же сменяет игривая насмешка, — А поется там про одну красотку, вроде тебя.       — Не смешно, — ворчит Темо, понимая, что подруга снова подшучивает над ней, впрочем, как обычно, — Песня явно не об этом.       — О, так ты выучила итальянский? — приподнимая бровь, интересуется Вики и фыркает, — А испанский знаешь, Te amo?       В этом вся Виктория. Помнится, Кристен однажды сожгла печенье в микроволновке, и подруга подкалывала ее примерно месяц, прежде чем успокоилась. А недавно она услышала одну из песен Рианны, и сочла безумно уморительным, что название похоже на ее фамилию.       Темо вспоминает, как год назад, летом, они ездили за город посмотреть одну заброшенную и полуразрушенную достопримечательность. Раньше это был дом одного купца, но во время войны он частично сгорел, и сохранился только парадный фасад, довольно внушительная и впечатляющая его часть, оставшаяся доживать свой век, поскольку никто не собирался реставрировать когда-то величественное здание. Когда они приехали, Кристен сразу восхитилась остатками былого великолепия и немного загрустила от мысли, что все это так и останется разрушенным. А Виктория спокойно наблюдать не могла. Она сразу залезла на самый верх и стала идти по узкой дорожке, которая раньше, видимо, служила соединением двух частей дома. Она была до того узкой, что в ширину по ней едва мог ступить один человек. У Кристен сердце екнуло от того, как подруга ловко залезла, прошлась по этой дорожке и добралась до самого края здания, где раньше были окна, по всей видимости, чердака. Однако на этом она не остановилась. Легким движением, словно находилась на твердой земле, Виктория обернулась, помахала ей рукой, и медленно опустилась на каменные остатки подоконника, а возможно, стены, сложно сказать сейчас, но Пурит расположилась на развалинах так, будто это был не старый кирпич, а лежак на пляже, и крикнула, чтобы ее сфотографировали. Не зря же они тащились сюда. И когда Кристен трясущимися от страха руками сделала несколько фотографий, Виктория, прищурившись от яркого солнца, встала с присущим ей изяществом и так же легко прошествовала обратно, словно совсем не боялась упасть и разбиться к черту. Она будто не заметила этой высоты в добрых пятнадцать метров. И все, что подруга сказала ей после этого сумасшествия, было: «Выдыхай»       — О чем задумалась? — спрашивает Вики, — Беспокоишься о случившемся?       — Нет, — качает головой Кристен, замечая, что они уже вышли из парка и идут по улице, — А о чем размышляла ты?       — О Беатрис, — мигом мрачнеет подруга и чуть поджимает губы, — Ее нужно поставить на место, чтобы эта сучка даже не смотрела в твою сторону.        — Спасибо, что заботишься обо мне, Вики, — широко улыбается Кристен. В очередной раз придя к выводу, что ей очень повезло ее встретить. Кто бы еще думал о ней? Пытался защитить? Никому не было бы до нее дела, — Ты всегда спасаешь меня.       — Разве могу я тебя бросить? — игриво интересуется подруга, но в следующий момент хмуро добавляет, — Ты заслуживаешь большего. Таких ситуаций быть не должно.       — Меня не сильно любят в школе, — пожимает плечами Кристен. Она недостаточно хороша для них, и, естественно, не знаменита, что тоже играет свою роль, — Бьен просто показывает это более открыто.       — Это не значит, что я позволю ей относится к тебе подобным образом, — рычит Вики, и Темо невольно вздрагивает от ее тона. Заметив это, Виктория смягчается и тепло произносит, — Не беспокойся ни о чем.       — Беатрис, как и ты, очень красивая, — грустно бормочет девушка, — А я заурядная и не богатая, что делает меня мишенью для остальных. Я никто и всегда буду никем в их глазах.       — Не смей так говорить, — Вики сильно сжимает ее плечи и ощутимо встряхивает, — Ты стоишь тысячи таких, как Беатрис. И ты самый прекрасный человек, которого я знаю. Ты лучше всех, кто здесь учится. Знаешь, у этой конченной Бьен, может, и куча денег, но у нее никогда не будет способности сопереживать, как у тебя, а это гораздо более ценно, потому что деньги ты можешь заработать, а человеком нужно родиться.       — Спасибо, — неуверенно шепчет Кристен.       Может ли сказанное быть правдой? Вряд ли Вики врет, но что, если это попытка утешить ее? Что в ней, Кристен, такого особенного? Она никак не может быть лучше Беатрис и уж тем более Виктории. Почему они вообще дружат? Она качает головой, отгоняя эти мысли. Нельзя о таком думать. «Будь благодарна», — мысленно напоминает себе она. Никто не обязан с ней нянчиться и заботиться о ее благополучии.       Бьен, наверное, просто срывает на ней свою злость. Вероятно, у нее какие-то проблемы, например, требовательные родители, которые не говорят ей о том, как любят ее. Люди не становятся плохими без причины. Кристен уверена, что за ненавистью к ней стоит что-то серьезное. И как можно мстить Бьен, если у нее и без того жизнь, должно быть, нелегкая? Пощечина неприятная, однако зачем на этом зацикливаться? Она уже ее простила. Когда-нибудь Беатрис надоест издеваться. Стоит только подождать немного. Не убьет же она ее, в самом деле.       — Вики, — зовет Кристен, — Пообещай не мстить им.       — Клариссе — пожалуйста, — фыркает подруга, — Но Беатрис получит по заслугам.       — Ты хороший человек, Вики, — совершенно искренне выпаливает Темо, — Не надо. Я знаю, что ты выше этого.       — Но не Беатрис, — с присущим ей упрямством говорит девушка. Она складывает руки на груди, явно собираясь отстаивать свою позицию.       — Вики, забудь, о ней, — Кристен мягко улыбается, дотрагиваясь до ее руки, тем самым пытаясь успокоить, — Пообещай не делать глупостей.       — Глупостей? — уточняет Виктория. На ее лице появляется хитрая ухмылка. Она прикладывает правую руку к груди и торжественно обещает, — Хорошо, я клянусь.       — Правда? — Темо радостно смеется, сжимает подругу в крепких объятьях, и шепчет, — Я знала, что ты поступишь правильно.       Вот только понятие это у каждого свое. Мы можем очаровательно заблуждаться. Искренне верить в ложь. Отрицать правду. Пока мы живем, считая свои убеждения незыблемыми, то стоим на твердой почве. Начинаем сомневаться — падаем. Кристен столкнется с реальностью, когда-нибудь, но не сейчас. Однажды жизнь все расставит на свои места.