Осколки жизни

В итоге, я подчинила его разум, а затем он аккуратно этими же лозами, снял и положил на пол. Потому что, вроде как, мне нужно лежать на очень ровной поверхности, а это самое ровное, что у нас сейчас есть. Перемещать человека не стоит, если ему не угрожает опасность, но она мне угрожала, потому что чувствовала прибавление боли с каждой секундой от нахождении на этом дереве. Сидеть сейчас я… Не планирую. Ну мало ли нельзя, не врач всё-таки, не знаю. А вот встать и пройтись точно не смогу, да даже сама взять телефон и позвонить тоже не могу. Так что если тут находиться вместе с Гильдией, то просто колоссальное количество везения нужно. Ну, или способность, как у меня. Потому что ноги у меня просто раздроблены, как и руки. Я сглотнула, подавляя стон, и, сквозь сжатые зубы, заставила себя произнести команду. Потому что мысленно это было делать даже больнее. — Возьми мой телефон. Напиши моему боссу наше местоположение, — слова едва вырывались из моих уст, но я знала, что его мгновенная реакция — единственная надежда на спасение. Его светлые волосы слегка покачнулись, когда он, не произнося ни слова, вытянул руку и быстро выполнил мой приказ. Я наблюдала за тем, как он опускает меня на пол, аккуратно, словно я была из хрупкого стекла. Кажется, так и должно быть, ведь именно здесь, на этой ровной поверхности, есть хоть какая-то надежда на облегчение. Не скажу, что лежать на полу в подвале— это мой любимый способ провести время, но, похоже, сейчас это было единственным оптимальным вариантом. Чувствовала себя как святая, которую положили на алтарь. Ещё и Гильдия где-то рядом. Боль в моем теле разразилась, как грозовой фронт, нависший над миром. Каждое движение отдавалось в моих сломанных костях с такой силой, что казалось, будто я в борьбе с внутренним демоном, празднующим свою победу. Каждая глубокая попытка вдоха оборачивалась режущей болью — будто мелкие стеклянные осколки впивались в легкие, лишая меня надежды на облегчение. Состояние ожидания стало настоящим испытанием для моих нервов. Я держалась за каждую секунду, словно это была последняя нить, связывающая меня с миром, где не было боли, страха и крови. Я заставляла себя мысленно сворачивать время, заполняя его мыслями о скором спасении. В этот момент, как по волшебству, зазвонил телефон. Мелодия звона резонировала в моем сознании, словно колокольный звон, обращающий мой взор к свету в конце тоннеля. Американец, не теряя времени, подложил трубку ко мне к уху. — «Химари, ты что там делаешь? Что за местоположение?» — услышала я голов Ринтаро. В ответ я только выплюнула кровь изо рта. — «Ты что плюёшься?» — «Кровь не вкусная. Безумия в городе не будет. План Гильдии провалился. Я нахожусь по этому местоположению. Со сломанными конечностями в труху,» — и носом завершила звонок. Понервничай. А лучше побыстрее сюда приезжайте. Состояние ожидания превращалось в ад, и чем дольше я лежала на этом холодном и жестком полу, тем больше мне совались в голову образы, как морские чудовища будут охотиться на меня в этом глубоководном чёрном мраке. Боль в сломанных конечностях охватила меня, как пугающая волна, накрывающая с головой. Я вилась, стараясь найти хоть какое-то положение, которое могло бы облегчить жгучие муки, но каждая попытка только добавляла к страданиям. Сложные детали анатомии человека отошли на второй план, уступая место простым инстинктам. Моя тело, искаженное болью, становилось полем битвы, на котором сражались сломанные кости и жгучие импульсы от нервных окончаний. Казалось, каждая трещина во мне звучала, как треск ветвей под тяжестью снежной метели, и я отчетливо слышала, как что-то внутри хрустело на каждое движение, как будто мой организм был готовый сыграть свой последний аккорд. Я пыталась сосредоточиться на своем дыхании, но каждую попытку вдохнуть наливала в легкие острую, подавляющую боль. Мне казалось, будто я вдыхала не воздух, а пугающе холодные шипы, готовые проткнуть меня насквозь. Когда я произнесла команду, это было как всплеск ледяной воды в моем теле. Я заставила себя говорить, но слова прорывались из моих уст с трудом, подобно стону разбитого механизма. Каждая секунда ожидания на полу выглядела вечностью — в голове лишь бесконечная череда соображений, как мне выбраться из этой ситуации. Время плыло медленно. Каждая секунда звучала, как капли воды, стекающие по стене. Я глубоко вздохнула и влезла в эту светлую реальность. Если бы только можно было упасть в невесомость и заблудиться в ней — на короткую, счастливо-печальную вечность. Но впереди оставались лишь жестокие дни, полные эмоциональных конфликтов и физического страдания. Я вновь потянулась к своему дыханию, но это усиливало лишь ощущение, что мне не хватает воздуха. В голове раздавался легкий гул, и мысли начали расплываться, как тени в сумерках. Кажется, как если бы мое сознание пыталось выскользнуть из объятий моего страдания, отстраниться от этого тела, которое предавало меня в самые критические моменты. Я просила сама себя оставаться здесь, не сбрасывать оковы реальности, но она, словно с трудом пробивающаяся сквозь темные облака, ускользала в струящуюся пустоту. Внезапно меня охватила волна тревоги. Я могла ощущать, как оставляю за собой ту реальность, в которой так отчаянно пыталась удержаться. Каждым биением сердца, каждой мимолетной мыслью этот мрачный соблазн манил меня — как тёмная пропасть, приглашающая присоединиться к себе. «Не покидай это тело», — закричала я в своем разум, но ответом мне были только шепоты, тихие и неопределенные, что пробивались сквозь дымку боли. Они говорили мне о свободе, о том, что, возможно, нет нужды так крепко держаться за эти цепи страдания. И вот в этот миг я чувствовала, как будто параллельные реальности столкнулись, как два потока воды, стремящиеся в одно и то же русло. Мое сознание искало выход, я видела себя — одновременно в этом классе, где мы смеялись и обменивались шутками, и в темной бездне, где одиночество сжимало меня в своих объятиях. Страх охватил меня, как железная хватка, не давая вдохнуть воздуха. Я пыталась сосредоточиться, хотя каждый раз, когда мне удавалось стянуть мысли обратно, они вновь расплывались, словно морская пена, сбивающаяся с ладоней после неумелого ловли. И тогда, когда мне казалось, что в следующий момент я окончательно уйду в небытие, меня поразила другая волна — яркая, как молния на небе. «Я не одна, если полностью отключусь, то меня убить могут». Я пыталась вернуть свое сознание к реальности, к этому телу, полному боли. Но сейчас это было словно пытаться удержать песок в ладонях: когда я прижимала его крепче, он только уходил прочь.