Осколки жизни

С трудом открывая глаза, я увидела что-то белое — потолок больницы, такой знакомый и одновременно пугающий. Комнаты была наполнена ритмичными звуками, пиканьем приборов, которые как будто старались разбудить меня, подмигивая своим постоянным тик-так. «Где я?» — промелькнула мысль. Воздух был пропитан антисептиками и чем-то ещё, что напоминало мне о цветах, которые я когда-то нюхала в конце весны. Это было так странно и неприятно одновременно. Я находилась в окружении белых стен, а трио медицинских приборов настойчиво напомнили о том, что я — лишь гость в этом месте. Снова закрыв глаза, я пыталась сосредоточиться и понять, как могла оказаться здесь. В памяти всплывали обрывки: непонятная боль, каждая новая волна которой била меня с такой силой, что я готова была сдаться. Я видела силуэты — знакомые и незнакомые — но все их лица были расплывчатыми, как тени на закате. Постепенно я почувствовала, как кислородная маска на лице давит на меня, и это действие будто толкнуло меня в сторону ясности. Я сделала глубокий вдох, и воздух, напоенный медицинским запахом, наполнил мои легкие, заставив меня снова осознать свою сущность. Мой взгляд задержался на белоснежных стенах, от которых пробивался яркий свет. Словно стараясь пробудиться от долгого сна, я потянула руку к своим глазам — движения были медленными, и, кажется, даже это простое действие отнимало у меня силы. Я аккуратно осмотрелась по сторонам, стараясь уловить хотя бы малейшие детали окружения. Комната была невелика и, видимо, предназначалась для нескольких пациентов сразу. В углу стояла железная тумбочка с несколькими неразборчивыми записями и стаканом с водой. За дверью слабые шаги медсестры раздавались время от времени, создавая атмосферу знакомого и в то же время чуждого уюта. Мой взгляд перевёлся к шкафу, где небрежно были сложены чистые больничные халаты. Исходя из запаха дезинфектора и этих халатов, стало очевидно, что я действительно нахожусь в больнице, но как и почему? Свет, проходящий через жалюзи, рисовал полосы на полу, словно пытался придавать комнате немного жизни, которую я едва ощущала в себе. Затем я заметила сидящего на стуле Ринтаро, локти которого были поставлены на коленки, а пальцы сцеплены в замок и касались лба. Само лицо же было опушено и смотрело в пол. Переживал видимо, раз находится сейчас не в кабинете своём, а тут. Но тут он видимо услышал мои шевеления и резко поднял голову, да так, что мы с ним практически сразу пересеклись взглядами. — Ты… — только начал он, как я его перебила словами. — Город спасен от Гильдии. Их план состоял в том, что при помощи способности Кью, «кремировать» Йокогаму. — У тебя сломаны были все конечности… — сказал он хриплым голосом. — Когда мы до тебя добрались, то ещё чуть-чуть и ты была бы уже мертва. При этом как-то в начале умудрилась ещё находиться в сознании! — Если бы я до вашего появления находилась без сознания, то была бы уже, скорее всего, мертва. А также Гильдия бы что-то сделала. — Ты могла умереть. Я поджала губы, и в этот момент в комнате повисла напряженная тишина. Ринтаро смотрел на меня с такой глубиной в глазах, что казалось, он готов был простить абсолютно всё. Он начал говорить, его голос звучал странно, будто он пытался скрыть собственные эмоции за тяжелыми слогами. — Знаешь, — произнес он, как будто этих слов не смогло бы произнести что-то другое. — Мне даже думалось, что гораздо проще было бы похоронить половину города на этом задании, чем потерять тебя. Я приподняла бровь, не веря собственным ушам. За его словами скрывался не только страх, но и настоящая боль. Он говорил так, что у меня перехватило дыхание. Мои собственные проблемы — все те ранения и кошмары, что преследовали меня до этого момента — вдруг стали не столь значительными. Я не могла осознать, что значит для него эта фраза, и не могла понять, почему он это говорит. Но в этой ситуации все части моего сердца отдавали дань уважения его беспокойству. — Я в прямом смысле видел твоё чуть ли не безжизненное лицо. Оно же было настолько бледным, а дыхание настолько слабым, что казалось, ты вот вот умрёшь, а последние слова, которые мне разрешено от тебя было услышать это «Я нахожусь по этому местоположению. Со сломанными конечностями в труху…» Ты хоть можешь предполагать, что я тогда почувствовал? Хотелось сказать, что волновался поди, но ведь зная его, волнение было просто безумным. Тут он приблизился ко мне, стоя на коленках около кровати, садиться поди рядом нельзя, взяв мою правую руку в свои ладони. — Я тебя уже раз умудрился потерять двадцать лет назад, — поднес мои пальцы близко к своему рту. — Только мне дали малейший намёк на то, что именно ты вернулась, я ринулся в то место, где ты могла оказаться. Только вроде бы всё хорошо, но ты несколько суток не приходишь в себя после того, как тебе захотелось восстановить разум того ребенка, при том сама понимала, что это опасно. Только приходишь в сознание, как сразу вызываешься на задание, неделю бродишь по городу, затем не выходишь на связь, а потом звонишь, говоришь такие вещи, сбрасываешь трубку, и я, по приходе на то место, вижу тебя почти мёртвую. Знаешь, — продолжал он, его голос стал еще более хриплым. — Когда я увидел тебя там, в этом состоянии, я осознал одно: ничто в этом мире не имело бы значения, если бы ты снова пропала. Каждый дома, каждый человек, каждое здание — они все были бы не стоят той боли, которую я чувствовал, глядя на твое безжизненное тело. Если бы выбор стоял между спасением города и тобой, я без колебаний выбрал бы тебя. — Думаю, — сказала я, глядя на его лицо. — Всё же Портовая Мафия намного важнее, чем жизнь одного из её членом. А если ставить в противовес меня и город, то спасённая я выглядела, как самый безумный вариант развития событий. Ты босс организации, а значит должен жертвовать. — Я не собираюсь платить такую цену. Я почувствовала, как мое сердце замирает от его решимости. Он смотрел на меня точно так, как смотрят на последние лучи солнца, когда не знаешь, когда снова сможешь их увидеть. Вскоре его голос опять разлил по комнате свои серьезные нотки, и мне стало еще более интересно, что он скажет. — Ты — не просто член этой мафии, — проговорил он, не отрывая взгляда. — Ты — часть меня. Я уже привык за столько лет считать, что без тебя мир теряет свои яркие краски. Все наши задачи, наши события, даже все эти адские разборки — они не стоят ни единого твоего вздоха. И это не просто слова, это правда, в которую я верю. Я хочу тебя видеть не только в бою, — прошептал он, его глаза блестели, как у ребенка, который готов был признаться в чем-то сокровенном. — Я хочу, чтобы ты была рядом всегда, даже когда не сражаемся с врагами. Мне хочется остаться с тобой, взять твой жар в свои руки и создать что-то долговечное. Так дай мне шанс, — произнес он, наклонившись ближе. — Выходи за меня замуж.