Осколки жизни

— Что ты тут делаешь? — спросил Осаму, глядя на меня. Я же в этот момент просто его «просканировала» своим зрением и спокойно ответила: — Курю. В поезде же этого делать нельзя, — сказала, вставая на лестницу в вагоне. — Ты так всполошился, будто при нормальном мозгоправе Портовая Мафия могла выпустить то нестабильное «животное», — просто при такой психике назвать Кьюсако человеком будет оскорблением всего человеческого рода. — Не боишься, что мы расскажем кому-то, что не Кью выпустили? — задал он вопрос, пристально глядя на меня. — А чего мне бояться? — приподняла бровь. — Как только я уеду, вы даже имя его сказать кому-то не сможете. — Любая способность имеет свойство обнуляться. — Обнули, — приклонила голову к плечу. — У них у всех, сразу же психика полетит и восстановить смогу только я, а делать этого даже под пытками я не буду. И она не просто станет нестабильной, потому что это иногда не так страшно, у всех разобьётся подсознание и сознание настолько, что без этого они просто станут овощами. — Уже, с самого начала событий, играете грязными способами. — Ещё нет. Грязно было выпустить Кью, а не сделать предупреждение, — тут поезд поехал и мне пришлось взяться за ручку, чтобы не улететь. — Что будет, если вы сделаете то, что нам не нравится. Всё же логично? Действуйте также. И я надеюсь, что смогу когда-нибудь с тобой нормально поговорить. Прошла неделя. — Море сегодня особенно прекрасно, так ведь, сэр? — спросила я, опираясь на перила и глядя на воду, встав рядом с одним из членов Гильдии. — Да, — ответил он кратко, поворачивая голову ко мне. — А вы же правда член той самой Гильдии? — спросила, уже в упор глядя на него, делая искреннюю заинтересованность в нём. — Это же такая легендарная организация, и я просто большая фанатка её. Это же надо быть и самой влиятельной организации в Северной Америке, и при этом делать вид, будто вас вообще не существует. — Ээээ, — протянул коротко он и каким-то странным голосом, а я тем временем залезла в его голову. Тут открывается безграничное пространство, где видны самые разные образы, вызывающие даже у меня чувства страха и безумия. Это не просто подсознание — это глубокие и порой шокирующие видения, которые возникают из самых темных глубин разума. Они представляют собой странные, порой даже жуткие сцены, в которых реальность и фантазия стремительно переплетаются, создавая нечто совершенно уникальное и одновременно угрожающее. — Что же такое?.. — прохрипела я, оглядываясь по сторонам, пытаясь понять, что же тут не так. Среди множества образов, возникающих в этих видениях, можно увидеть разрушенные города, погруженные в бесконечную тьму. Эти города не являются просто воображаемыми местами; они олицетворяют страхи и тревоги общества, отображая разрушения, которые произошли в процессе человеческой жизни. Улицы таких городов пустынны, и эхо шагов почти слышно, как напоминание о том, что когда-то здесь была жизнь. Но теперь все затянуто мраком, и кажется, что никто из когда-то живших здесь людей не вернется обратно. В этих тёмных улицах можно встретить людей, одержимых безумными идеями и мечтами. Их лица искажены страхом и отчаянием, в глазах мелькает безумие. Эти персонажи, созданные воображением, являются отражением человеческих страхов и внутренней борьбы. Они блуждают по заброшенным зданиям, искомым спасения, но не могут найти выхода. Их крики о помощи теряются в глухой тишине, а мрак поглощает любые надежды и мечты о спасении. Эти образы, подобно тени, проникают в мой мозг, внушая им глубокий страх и бесконечную тревогу. Будто страх перед неизвестным, страх перед собственными мыслями и переживаниями вытаскивается на поверхность, как вулкан, жаждущий выпустить свои мрачные секреты наружу. — Такого не может быть в сознании человека, — шептала нервно себе под нос, оглядываясь и пытаясь не поддаваться страху и панике, которая накрывала меня в каждой секундой, нахождения тут. С каждой минутой, проведённой в этих пустых пространствах, мне становится всё холоднее. Кости словно покрываются льдом, а сердце колотится, как будто пытается вырваться из груди. Я ощущаю, как меня охватывает животный страх, звериный инстинкт заставляет искать укрытие от этих воплощений мрачных мыслей, которые, кажется, могут вот-вот настигнуть меня. Мой взгляд невольно скользит по углам, в которых прячутся тени, и каждый шёпот ветра звучит как предостережение. Я чувствую, что эти видения уже не просто фантомы страха — они живые, дышащие объекты, способные затянуть в свои тёмные объятия. Порой мне кажется, что я сама стала одной из них, блуждающей по лабиринтам собственного разума, где выходы запечатаны невидимыми стенами. Лица этих заблудших душ, изломанные и искажённые, вызывают у меня тошноту. Я представляю их истории: каждый из них был когда-то полон надежд, мечтаний, но обернулся к сущности, что поглотила их. Их крики всё ещё звучат в моей голове, заставляя меня судорожно дышать, пытаясь избавиться от этого давящего давления. Я пытаюсь отогнать эти мысли, но они словно проникают сквозь кожу, запутываются в моих мышцах и не дают покоя. Мой внутренний страх, словно мрак вокруг, шепчет мне: «Ты можешь стать следующей.» Эта мысль пронизывает меня, порождая панику. И тогда, оставшись одна среди теней, я понимаю, что внутренние демоны намного страшнее тех, что блуждают по тёмным улицам. Тут физически ощутила резкую пощёчину по моему лицу, да с такой силой, что у меня даже ноги подкосились и я упала на коленки, глядя в пол, широко раскрытыми глазами, потому что вместо какого-то непонятного пространства, там был очень знакомый мне пол с ковром, который лежал в кабинете босса, когда я только поступила на службу в Потовую Мафию. — Как ты можешь настолько бесполезной? — услышала голос босса. — Человек с такой как у тебя способность, мог к твоим годам с легкостью добиться таких высот, что на тебя даже смотреть тошно. Можешь с легкостью проникать в сознание других людей? Да. Делаешь ли что-то полезное там для организации? Хочешь ответить «да»? Вообще не заметно. Только зря дал тебе пользоваться способностью и сводить с ума людей. Только зря потратил хороших бойцов… — Но… Но… — пыталась возразить я, но у меня будто свело горло и мои связки мне не подчинялись. — Молчать! Ты не в состоянии выполнить даже самое простое задание, — продолжал босс, его голос звучал как ледяной ветер. — У тебя есть талант, но ты позоришь его своей беспомощностью. Каждый раз, когда ты лишь открываешь рот, чтобы что-то сказать, я понимаю, что ты лишь тратишь наше время. Умение вторгаться в сознание других — это сила, а ты лишь играешь с ней, как ребёнок с игрушкой. Я почувствовала, как нарастающая волна стыда и злости сжимает мне грудь. Но стоило мне открыть рот, как меня снова перебил его резкий голос. — Ни разу не видел, чтобы кто-то так пренебрегал своей судьбой. Мне кажется, ты просто не понимаешь, что на кону слишком много. Мы не можем позволить себе никакие слабости. Если ты не можешь быть полезной, ты не имеешь права находиться в нашей команде. Его слова были как ножи, вонзающиеся в душу. — Ты просто каждый раз подтверждаешь насколько ты бездарная, Дазай… В этот момент я резко подняла голову на него, но там не было различимо лицо этого человека, хоть я и продолжала слышать его голос, но губ, как и глаз, видно не было. «Это не сознание человека», — резко пронзила меня мысль. «От всех людей моё подсознание закрыто и фамилию мою никак никто не может узнать… Надо выбираться как-то…» Тут я уже почувствовала, как мои кости на руках и ногах сжимаются с такой силой, что чувствовала, как они ломаются, при том явно в реальной жизни это происходит, потому что от этой боли все картины перед глазами начинают расплываться и я начинаю приоткрывать глаза, не смотря на то, что до этого я их чувствовала распахнутыми. — Йо. Как мы себя чувствуем? — услышала чей-то голос.