Кватлинги. Ловушка для шельмы

      На улице уже вечерело. Закат мягким оранжевым одеялом опускался на лес, замок и фонтан. Голоса студентов слышались всё реже. Многие разъехались на выходные, а те кто остался уже расходились по своим комнатам.       В некоторых беседках на территории академии ещё горел желтоватый свет. Под ногами шелестела трава. Раян поднял взгляд с земли на замок, в некоторых окнах которого ещё горел свет. Парень прибавил шаг, а к самой беседке уже почти бегом приблизился. Опустился на одно из свободных кресел, а на удивлённый взгляд Наби только довольно улыбнулся.       — Я видел как ты шла сюда, — Раян кивнул в сторону общежития. — Мы с ребятами тусим в комнате отдыха. Я решил… может хочешь к нам присоединиться?       — Хорошее у тебя зрение, — заметила Наби, оценивая примерное расстояние до нужных окон.       Раян усмехнулся и подался вперёд в кресле, заглядывая в глаза напротив.       — Я душой тебя чувствовал, — Наби на такое заявление недоверчиво хмыкнула, вновь отведя взгляд куда-то вперёд. — Ладно, каюсь, — Чон вскинул руки и сел ровно. — Ты здесь часто зависаешь, и я решил составить тебе компанию.       Наби была польщена таким вниманием, хоть от Раяна другого и не ожидала. Сильно с ним не сближалась и не открывалась ему особо, но мысленно в голове отметила пунктик, что тот знает о ней довольно много мелких подробностей.       — Значит ради меня ты своих друзей бросил?       Старший наследник Чон неловко почесал переносицу, обдумывая как сказать девушке, что сейчас здесь, рядом с ней ему было куда комфортнее.       — Мы обсуждали способности, — парень шмыгнул носом. — Я не очень стремлюсь раскрывать все свои карты.       — А другие?       Они настаивать не стали. Все всё понимали, а среди всей компании не один Раян умолчал о своей силе. Мёнхёк, Дарэн и Чонхёк тоже ничего не рассказали.       Несмотря на то, что наследники были знакомы уже не первый год, далеко не все спешили раскрыть себя.       Раян так и объяснил Наби, мол слишком личное, а девушка и не собиралась копаться в этом, прекрасно понимая, что у всех есть нечто сокровенное. Даже у неё.       Какое-то время сидели молча. Провожая взглядом очередного студента, покидающего внутренний двор, Раян не выдержал повисшей тишины.       — Пошли к ребятам? — кивнул он в сторону общежития. — Зову тебя даже не как свою девушку, а просто как друга.       — Даже? — Наби хмыкнула.       С простых подкатов старший наследник Чон перешёл на открытые заявления о своих намерениях.       — А ты не против? — весь воодушевился Раян, вскочил с кресла оперевшись руками о столик. Наби только рот успела открыть, а парень продолжил: — Я могу хоть сейчас доказать, что серьёзен! Хочешь?       Девушке даже интересно стало как ветреный и легкомысленный наследник Чон решит удивить её. Промолчала, а Раян принял молчание как знак, что его готовы выслушать.       — Могу позвонить водителю, — Раян показательно достал телефон из кармана. На вопросительный взгляд Наби уточнил: — Он отвезёт нас к твоим родителям. Я в ноги им кланяться буду. Буду просить благословение и…       — Хватит, — перебила его девушка. — Ты уже продемонстрировал… себя. — Раян непонимающе только глазами хлопал, не зная как трактовать эти слова. — У меня нет родителей.       Смятение окутало не только Раяна, который после сказанного в неловкости губы поджимал, отведя взгляд, но и Наби которая сейчас себя корила за такой порыв искренности, даже не представляя, что наследник Чон сможет теперь сделать с этой правдой, ведь о семейном положении девушки знали единицы.       Это была хорошая попытка для Раяна, после которой реальность и чувство вины окатили его мощной волной, утаскивая в тёмную пучину самокопания: «Надавил на больное?»       Наби же невесело ухмыльнулась, заметив замешательство парня, но прочесть его искренние эмоции и чувства было куда сложнее. За прошлый год, что он хвостиком таскался за ней, она отметила, что из парня вышел бы хороший актёр.       Наби тоже хорошая актриса. Особенно хорошо у неё получается играть грусть и печаль, когда очередной человек, узнав о её семейном положении, выражает ей соболезнования. Наби они не сдались, как и люди, которые извиняются, будто это из-за них она осталась сиротой. Что они ожидают услышать в ответ на свои слова? Что ей тоже жаль? Нет, не жаль.       Наби не знала родителей. Для неё близкие люди — это брат и нянечка, которая была рядом и заботилась о них, сколько девушка себя помнит. Лучше бы все окружающие сожалели о том, что помочь им не могут. Не изобрели ещё лекарство от всех болезней, или от старости. Или же…       — Тогда… — Раян наконец нарушил повисшее неловкое молчание. Сглотнул. — Ты сильная, раз возвращаешься туда на выходные.       Наби отвела взгляд от пустоты впереди себя и взглянула на парня. «О чём он?»       — А тебе тяжело домой возвращаться? — поинтересовалась девушка. Наследник Чон тоже поднял глаза от пола беседки. — У меня есть дом, если ты об этом. Есть семья… своеобразная, но семья. За мной есть кому приглядеть и живу я не в детском доме или приюте.       Почему-то для всех семья — это родители или муж с ребёнком. На самом же деле единицы, как и Наби, понимали, что семья это нечто большее, нечто более глубокое и сложное, ведь семьёй для тебя может стать человек, который никак по крови с тобой не связан. Семья — это сильные, крепкие узы, связывающие людей привязанностью, близостью, благодарностью, самыми сильными и глубокими чувствами.       Раян так и не решился что-то ответить. А что можно было сказать? Спросить кто её семья? Дядя с тётей? Бабушка с дедушкой?       — У меня есть брат, — Наби вновь отвела взгляд, начала пальцами перебирать.       «Волнуется?» — Раян хмыкнул.       — Прости, — произнёс он на выдохе. — Я придурок, правда.       Наби улыбнулась такому признанию. Наследник Чон откинулся на спинку кресла.       — Никогда не слышал о твоём братике, — озвучил очевидную вещь Раян. — Старший или младший?       — Старший.       — Ну конечно, — Раян глубоко вздохнул. — Это было логично. Как бы ребёнок приглядывал за тобой? — Задал он риторический вопрос скорее себе, чем девушке.       — Вообще-то у меня опекун есть, — Наби улыбнулась на удивлённое лицо наследника, а тот снова вперёд подался, требуя рассказа о человеке, воспитавшем этот цветок. Наби в подробности вдаваться не стала. — Нянечка. Она хоть и не молодая уже, но брату опеку всё равно никто не дал бы…       Через секунду она пожалела о сказанном. Сама не знала почему, но рядом с Раяном вся правда сама с языка слетала. Главное было не спугнуть его вовсе.       Старший наследник Чон оказался чуть ли не единственным из кого фальшь не сочилась, чуть ли не единственным кто не начал жалеть её после того как правду узнал о её семье. Но всю ли правду? Всю знать ему не обязательно…       — Интересно… — Раян встал с кресла. Наби следила за его действиями. Наследник придвинул своё кресло чуть ли не вплотную к креслу девушки и вновь уселся. — Он что уже успел плохо проявить себя как опекун и взрослый дядька, который должен нести ответственность за младшую сестрёнку?       На мгновение, когда Наби хихикнула на слова наследника, она почувствовала душевное спокойствие, которое давно не ощущала. Ей рядом с этим парнем становилось более спокойно, она вела себя с ним непринуждённо, перестав просчитывать и анализировать каждое действие и слово собеседника или свои собственные. Однако мысли о брате вновь напомнили о трещинах на сердце, грозящихся превратиться в глубокую чёрную дыру, выпустив на свободу все боли и переживания.       — Мой брат болен, — Наби сквозь улыбку выдохнула, опуская голову. Вновь устремила взгляд в пустоту, начав отгораживаться от мира. Понимала, что, начав этот разговор, ей придётся закончить его, чтобы наследник Чон сам не решил выяснить что к чему и не сунул бы нос туда, куда не следовало бы…       Раян и без слов понял, что речь идёт далеко не о простой простуде. Если же брат Наби доживает возможно последние дни, и даже такие люди как Ли Тэмин с целительством помочь ему не могут, не удивительно, что Наби не треплется об этом по всей академии.       — Сколько?.. — Раян не смог продолжить мысль.       Наби презрительно фыркнула в ответ, бросив на Чона испепеляющий взгляд.       — Мы сменили двух лучших врачей, — Раян открыл рот, но девушка не дала ему и слова вставить. — Да, я знаю, что ты другое хотел спросить… — пауза. — Не смей больше! Я делаю всё возможное чтобы помочь ему. Ничего и никого не пожалею, лишь бы ему стало лучше!       Чудо само по себе не случится. Наби понимала это и готова была волосы на голове рвать, чтобы это «чудо» из лап судьбы вырвать. Ноги в кровь собьёт, руки до мяса, но защитит его и поможет выжить в мире, который попытался от него избавиться. Всё для этого сделает.       — Значит… — Раян старался обдумать лучшие слова для этой ситуации, чтобы не сделать Наби больно и не злить её лишний раз. Возможно именно сейчас она была рада поговорить, но Чон не хотел бы будить в девушке худшие эмоции. — Двух врачей сменили… — Наби нахмурилась и начала просчитывать любые исходы этой мысли. Среди, казалось бы, невинных мыслей наследника могли проскользнуть самые неожиданные, и Наби пыталась в глазах его прочитать, будут ли эти мысли для неё пагубными. — Плохо видимо справлялись с обязанностями, или ты на них сильно давила?       Раян вскинул бровь, а заметив на лице девушки сосредоточенность даже растерялся. «Ляпнул лишнего?» — в ответ в глаза Наби посмотрел и завис. Осознал вдруг, что ничего о ней не знает.       — Умер, — Наби расслабилась и опустила на спинку кресла, посмотрела на Раяна, а тот быстро моргая повторил за ней. Ничего не говоря несколько секунд молча смотрели друг на друга. — А второй пропал без вести. Нам не везёт на специалистов, — хмыкнула Наби. Раяну вдруг так захотелось к ней прикоснуться, протянул руку, прядь волос поправил. «Такие мягкие» — отдёрнул руку, осознав, что не о том совсем думает. Наби подняла взгляд к небу. — Ну ничего. Я ищу нового врача. Лучшего.       Теперь Раян понимал почему она так хорошо учится. Понял её страсть к таким наукам как биология и химия. Он понимал её одержимость помочь старшему брату. Он сам был готов на многое ради Чонхёка. Уже доказывал это…       Если с Раяном Чонхёк был честен даже в самых безумных ситуациях, доверял ему, то с Наби Чон-старший задумался. Ранее она с ним не была так честна, так открыта… Раян и сам скрывал многое от окружающих, врал много, чтобы получить из них свою выгоду, или же просто врал. Он уже приноровился в замене истинных эмоций на фальшивые. Чонхёк однажды ему говорил уже, он рождён был с этим, что весь клан Чон такие же фальшивые и не настоящие, но Наби…       Она Ким, и в её клане не принято было носить маску лжеца. Раян задумался могла ли она играть с ним? Играть на его чувствах и эмоциях? Ведь среди самых праведных может найтись подлец, а среди подлецов кто-то хороший и искренний…       Раян тоже поднял взгляд к небу.       Прошло всего несколько минут. Раян прикрыл глаза и почти уснул, но вибрация в кармане вернула его в реальность — он ведь сам собрал ребят в комнате отдыха на своеобразную «вечеринку» и сам же ушёл от них.       Яркий свет экрана заставил его зажмуриться, а Наби наблюдая за ним хихикнула на то как тот недовольно сморщился, выругавшись. Наследник Чон убрал яркость и прочитал сообщение от брата в уведомлениях:

«БЕГОМ СЮДА! ВСЁ ПРОПУСТИШЬ!»

      Он заметно оживился, поднялся на ноги и протянул Наби руку. Девушка в ответ вопросительно бровь вскинула, но после всё же подала в ответ свою руку.       — Только придётся бежать, — с улыбкой сообщил наследник.       — К-куда? — но Раян уже потащил её за собой и Наби пришлось подстраиваться под его темп, дабы не упасть ненароком. — А кресло?       — Смотритель справится! — радостно заявил Чон.

***

      О том, что произошло «что-то интересное» стало понятно уже на подходе к комнате отдыха. Раян отпустил руку Наби и на взгляд исподлобья только палец к губам поднёс, приоткрывая дверь и заглядывая на шум внутри.       Наби фыркнула, пытаясь отдышаться. Подошла ближе и заглянула в щель, которую для неё оставил Чон, отодвинувшись чуть в сторону.       — То есть тебя ничего не смущает?! — довольно громко заявила Сохён, указывая на сцепленные руки Эрана и Хару.       — ВАС, — твёрдо произнёс Мин, погладив большим пальцем руку Хару. — С этого момента твоё право обращаться ко мне неформально обнуляется, ясно?       Сохён только рот открывала в немом шоке. Раян прыснул со смеху, получив за это от Наби кулаком в плечо. Вот так Мин Сохён была понижена из «близкого окружения» Эрана до «все остальные».       Наби оглядела собравшихся в комнате ребят. У камина на диванчике расположились оба наследника Ли и Дарэн из того же клана, который по имеющимся у Наби сведениям учился в одной группе с наследницей Ли и дочерью директора.       В одном из кресел сидела сама Канна с каким-то незнакомым Наби пареньком. Второе кресло пустовало, но по предположениям, ранее оно было занято сыном директора и наследником Мин, которые сейчас чуть в стороне стояли, а напротив — Сохён, метая молнии на Хару и Эрана, которые за руки держались. Собравшиеся внимательно наблюдали за нарастающей перепалкой.       — Значит вот он — везунчик, — Сохён невесело ухмыльнулась, Хару в глаза заглядывая. — Эта цепочка твоему парню ещё аукнется с такой как т…       — Не понял… — Сохён осеклась, а Хару как по команде повернулась на голос Мёнхёка, который сидел чернее тучи. Хару руку Эрана отпустила.       — Не понимаю о чём она! — вскинула Хару руки, начав оправдываться. — Мы друзья! Ты же знаешь! Будь мы парой, смогли бы мы скрыть это?       Наби не была приверженцем тайных подглядываний, но сейчас всё внимание отдала компании в комнате отдыха.       — Стерва! — выпалила Сохён.       — Заткнись! — в ответ рявкнул Мёнхёк, одновременно с тем как Сохён руку вскинула для пощёчины.       Остановилась. Зато Мёнхёк с Дохёном с мест вскочили. Хару медленно открыла зажмуренные глаза и бросила взгляд сначала на Кёниля, перехватившего руку Сохён, а потом на непоколебимого Эрана.       Кёниль поморщился, не смог сдержаться от боли в руке и пальцах. Бинты вновь начали краснеть.       Наби уже хотела вмешаться, зная взрывной характер Мёнхёка. Он уже успел себя продемонстрировать в академии, а учитывая его происхождение стоит понимать, что Сохён резко пропадёт с лица земли скоро. Раян остановил девушку, перегородив ей дорогу.       — Сами разберутся, — шепнул он, продолжая стоять в дверях, но приоткрыв их чуть шире.       Кёниль же смотря на тяжело вздымающуюся грудь младшего наследника Ли сглотнул. Ещё не забыл события прошлой пятницы. Мёнхёк подойдя к сестре почти вплотную, взглядом Сохён прожигал, которая вырвала руку из чужой хватки и бросила на сына директора злой взгляд.       — Мы разве не на одной стороне должны быть? — закричала Сохён на Кёниля. — Мы похожи! Пережили одно и то же. Почему ты идёшь против меня?       Будто туча опустилась на ребят в комнате отдыха. Хару от криков соседки по комнате шаг назад сделала, Мёнхёку в грудь врезавшись, а он только руки опустил ей на плечи, давая понять, что рядом и она в безопасности. Кёниль же помрачнел ещё больше.       Наби сделала твёрдый шаг вперёд, переводя сосредоточенный взгляд с Сохён на Кёниля, а с него на его сестру. Канна даже с кресла встала, подойдя к брату ближе.       — Мне кажется, что ты где-то наебалась, — Кёниль мрачно усмехнулся, от чего у Хару по спине мурашки пробежали. Даже обычно светлый и весёлый Кёниль оказывается мог выглядеть внушительно жутко. — Мы никогда не были на одной стороне. В одних условиях когда-то может быть, но не сейчас…       Наби так на Кёниле сосредоточилась, что не заметила как сделала очередной шаг вперёд, а Раян за руку её взял придерживая.       — Ты, может быть, перепутала с кем разговариваешь? — снова на лице Кёниля проскользнула тёмная ехидная ухмылка. — Ты до всего этого дерьма была никем. Никем и остаёшься. И останешься…       — Не забыл, что мы в равных условиях? — Сохён вскинула подбородок, вызывающе взглянула на сына директора. — Ты и твоя сестра, — она даже не взглянула на Канну, когда говорила о ней. — Вы тоже проживёте свою жизнь оставаясь никем.       Дохён шаг вперёд сделал, собираясь вмешаться, но Кёниль жестом остановил его. Мёнхёк же вопросительный взгляд на брата бросил. «За сына директора собрался впрягаться?» — послышалось в голове старшего Ли. Дохён только хмыкнул: «Брысь из моих мыслей!» Мёнхёк старшего послушал.       — Аями и Хронос с тобой не согласятся, — усмехнулся Кёниль. — Это ты потеряла доверие, свободу, семью… а я обрёл силу и нового сильного покровителя. Только ты осталась в проигравших, Сохён. Ты и чёртовы ИМ…       Он зажмурился от пронзившей виски боли, а Канна аж побледнела, но уже по привычке начала придерживать брата.       Наби и Сохён одновременно усмехнулись.       — Пошла прочь! — холодно велел Эран Сохён.       — Кабель! — заявила она в ответ, на что наследник Мин даже бровью не повёл на оскорбление, зато Мёнхёк обогнув Хару ринулся к девушке.       Остановился в паре сантиметров и то только потому, что Хару его за руку придержала.       — Ещё раз ты оскорбишь моих друзей, или тем более мою сестру, — прошипел Мёнхёк. — Ты сожрёшь свой поганый язык. Тебе ясно?       Кёниль придя в себя теперь Канну успокаивал, которая рядом суетилась. Им уж не до Сохён было и не до угроз наследника.       — Брат… — тихо мяукнула Хару, потянув руку Мёнхёка, глазами прося у Дохёна помощи, но тот лишь плечами пожал, мол пусть бесится.       — Хватит! — наконец вмешалась Наби. Всё же в таких ситуациях её голос, как главы студенческого совета, что-то да значил.       Сохён мрачно оглядела всех в комнате и вышла прочь, а Эран, тяжело выдохнув, опустился в кресло, подзывая к себе Кёниля.       Раян, всё ещё держа Наби за руку, вперёд её потянул к ребятам, а та словно только опомнившись вырвала руку и почувствовав жар на щеках мысленно встряхнулась: «Что за ерунда?»       Наби изъявила желание уйти сразу как наследники на неё внимание перевели, но тут уже не только Раян свои возражения выдвинул.       — Не уверена, что должна быть тут с вами, — скромно призналась Наби.       А на подкорке вопрос возник: «Почему собственно и нет?» Со всем уже произошедшем ей было только интересно остаться и взглянуть одним глазком на последствия ссоры. Главное узнать, что думают остальные ребята о покровителях сына директора. Если они уже знали о них, то Наби сама могла проявить интерес и выведать из парня всю нужную информацию, а заодно и проанализировать его отношение ко всему этому, и отношение других наследников.       — Да ладно тебе, — Эран снисходительно улыбнулся. — Уверен ты тут желанный гость. И знаешь? Ты это заслужила.       Наби коротко кивнула и улыбнулась:       — Наверное.       — Точно тебе говорю. Садись, — наследник Мин кивнул на свободное кресло. — Как никак именно ты всегда за всех в академии впрягаешься.       Чувство стыда могло глубоко засесть в душе Наби, но она чувствовала себя абсолютно свободно, принимая тот факт, что вся её забота лишь план на будущее, чтобы вот так просто входить почти в любой круг общения ребят в замке. Уверенность, что к тебе всегда есть доверие куда лучше и удобнее, чем цветы целебные в душе выращивать, ведя себя как праведник.       — Всего лишь мои обязанности, — с мягкой улыбкой призналась Наби, но предложенное место заняла. — Я же глава студенческого совета.       Именно к этому посту она стремилась. Удобное и выгодное положение, где можно узнать обо всём что в замке творится и иметь вместе с этим доступ к личным данным каждого учащегося.       — Думаешь в студсовете сможет хоть кто-нибудь назвать хоть что-то о нас? — спросил Эран. — Наби, тебе стоит признать, что только ты так внимательна к нам.       Девушка для себя давно уже всё признала, но вот внимательность к этому наследника Мин была излишней. Наби и правда знала всё обо всех: возраст, силу, семейное положение, характер, успеваемость, друзей. Но запоминала всё это имея свои личные мотивы. Да, поздравляла именинников. Да, поддерживала кого-то в сложные моменты. Некоторым с учёбой помогала, подсказывая с кем лучше можно подтянуть свои знания. Ей не внимание надо было, и не признание, а доверие…       Наби поинтересовалась у первогодок как у них учёба проходит, познакомилась с Джуёном и даже успела с Раяном обсудить его недавний прокол в столовой, когда тот пытался в холодильник крысу подложить незаметно.       — Я слышала вы в клуб танцев записались, — обратилась она к Хару. Наследница Ли кивнула. — Господин Пак в этой же группе, верно?       — Мы втроём заявки подавали, — подтвердил Чонхёк.       Наби это упустила из внимания и сейчас это её даже удивило. Она начала ребятам рассказывать о прошлогодних соревнованиях. Хару же в свои мысли ушла.       Пламя в камине отвечало на размышления Хару тихим треском горящих дров на фоне нескольких голосов ребят в комнате отдыха. Огонь должен успокаивать, принимать, он всегда всё принимает в свои жаркие объятия, оставляя взамен лишь тепло и пепел. К сожалению, с мыслями это не работало. Огонь не давал ответы на накопившиеся вопросы, и лучше не делал, только внутренний жар любопытства разогревал.       Наследница медленно начала возвращаться из мыслей в реальность, а с каждой отодвинутой на задний план мыслью, всё больше начала вникать в разговор собравшихся в кружок ребят. Тут, как спасательная верёвка, сброшенная в яму, из которой ещё минуту назад не было надежды чтобы выбраться, появилась зацепка. Хару твёрдо за неё ухватилась. Вот он — шанс начать непринуждённый допрос детей директора академии.       — Что значит у тебя два покровителя?! — поинтересовался Дарэн у Кёниля. — Как это получилось вообще?       Кёниль сначала просто завис, смотря как Дарэн, сидя на полу в ногах Канны, кладёт ей на колени свою голову, а после неловко прокашлялся, отвёл взгляд и промолчал. Мало того, что в принципе не хотел поднимать эту тему, так ещё и этот парень ведёт себя так, будто очень близок с его сестрой, хотя по сути совсем её не знает. Что ж, если Канна не возражает, то и ему вмешиваться не стоит.       «Ну уж нет» — решила Хару. В этот раз у неё появился шанс разгрести накопленные в голове вопросы, и она будет хвататься за этот шанс. Наследница твёрдо решила, что перекроет Кёнилю все ходы отступления от возникшей темы.       — Мама Эрана говорила что-то про то, что у тебя не типичный класс способности, — вспомнила Хару разговор с госпожой Мин.       Кёниль натянуто улыбнулся и начал оглядываться по сторонам на ребят, что в круг общения наследников не входили, но сейчас находились тоже в комнате отдыха. Хару поняла, что распространяться о своей силе сын директора не горит желанием.       — Давайте просто сменим тему, — попросил Эран, на что Хару заявила строгое «НЕТ».       Наследница бросила взгляд на Раяна, который собрал всех ребят в комнате отдыха и кивнула в сторону, давая понять, что всех прочих пора разогнать по комнатам.       — Парни, — Мёнхёк по очереди посмотрел на братьев Чон. — Вы привели их — вам и разгонять.       Спорить смысла не было и Раян с Чонхёком поднялись с мест и громко попросили ребят выйти. Лично до двери всех проводили. Сейчас только Кёниль осознал, что все «лишние» вполне могли заострить своё внимание на том, что про покровителей он сказал в ссоре с Сохён. Не хватало, чтобы они стали этим интересоваться и искать информацию по этой теме.       — А теперь рассказывай, — велел Мёнхёк Кёнилю — Лишних ушей нет.       — Не будем ждать их?       Раян и Чонхёк задержались у выхода из комнаты о чём-то переговариваясь с одним из старшекурсников.       — Я же сказал, что лишних ушей нет, — пожал Мёнхёк плечами на вопрос сестры. Многие ребята у камина удивлённо глазели на него, а тот даже в лице не изменился. — Что? Я им не доверяю.       Кёниль снова оказался под прицелом нескольких пар глаз. Встать и уйти было бы верхом неуважения, хотя очень хотелось. Он улыбнулся: «Сколько лет правду знал только Эран и Канна, а сейчас её требуют все остальные». В целом Кёниль признал вину перед самим собой: он был слишком не осторожен, позволил всем заметить его слабости, а тот прокол с кольцом и предсказание Лили…       — Так какой у твоей силы класс? — вновь поинтересовалась Хару.       Кёниль начал прикидывать сколько выплывет вопросов если он озвучит. Сглотнул. Совсем не хотелось говорить об этом. «Зачем такие очевидные вопросы?» — Кёниль перевёл взгляд на Эрана. Наследник Мин внимательно следил за реакцией друга. Кивнул, поняв, что тот так и будет молчать.       — Очевидно же, что А, — раздражённо выдохнул Эран.       Кёниль поджал губы. Что госпожа Гаён, что Эран так спокойно говорили об этом, будто кланы Ли и Мин не пытаются скрыть это на протяжении нескольких лет во избежание слухов.       Наби же сидела тихо, как тень. Делала всё, чтобы её вслед за остальными не выставили. Как и Эран следила за эмоциями Кёниля, а у того словно камень с души упал. Никак не ожидал, что после признания легче станет, даже несмотря на то, что далеко не всё раскрыто было…       Вернулись Раян с Чонхёком и заняли привычные места у камина, на полу.       Канна, которая теперь вместо Хару на огонь залипла, наконец, смогла отвести взгляд от ярких языков пламени, медленно пожирающих дерево, оставляя лишь угли, где-то чёрные, а где-то ярко-красные, раскалённые, такие же, какие у девушки в душе начинали разгораться при мысли от того как именно брат получил свою силу, покровителя, кольцо и возможно душевную травму.       — И теперь ты на два клана разрываешься, — сделала вывод Хару. — И кольца два по той же причине.       Братья Чон с интересом оглядывали ребят. Джуён в шоке на Канну уставился, одними губами вопрос задал «Серьёзно?!», а Дарэн тоже не знавший о втором кольце руку протянул, прося кольцо в доказательство.       — Можно? — поинтересовался Кёниль у Эрана, на что наследник Мин коротко кивнул.       Сняв с пальца серебряное кольцо с гравировкой клана Мин, Кёниль протянул его Дарэну. Рассмотрев иероглиф, тот передал кольцо заинтересовавшейся Хару, требовательно тянувшей ладонь.       — Твои головные боли с этим всем как-то связаны? — поинтересовалась наследница Ли, передавая кольцо Наби.       Кёниль снова бросил взгляд на Эрана и получив одобрение кивнул.       — Ты так и будешь у него обо всём спрашивать? — нахмурилась Хару.       Наби хмыкнула и передала кольцо дальше.       — Я за ним восемь лет как нянька приглядываю, — за Кёниля ответил Эран. — Думаете, как мы вообще друзьями стали?       Наби не была приверженцем подслушиваний, но соблазн услышать как дети директора и наследник Мин воспринимают свои роли, был слишком велик.       Кольцо вернулось к Кёнилю и он, надев его на палец, убрал руку из виду.       — А метка у тебя есть? — поинтересовался Джуён. Ребята упёрлись в него осуждающими взглядами. — Что? — возмутился Хан. — Мне же интересно как его Аями воспринял. Как своего, или пришедшего?       — Он наследник чёртовой академии! — прокомментировал Раян. — Естественно он свой!       — Но ведь способность у него связана с кланом Мин, — возразил Джуён.       Несмотря на то, что ребятам из Ли сама тема метки не была близка, но вот всем остальным пришлось испытать не самую приятную эмоцию, когда во время церемонии поступления у них шею начало жечь как от укуса или ожога. Заранее никого не предупреждали, и первогодки порой сильно удивлялись, заприметив на задней части шее две сплетённые буквы А. Вопросы сразу отпадали, когда им объясняли, что Аями оставляет эту метку на приглашённых гостях в замке и эти две буквы служат гарантией защиты, покровительства и безопасности в этих стенах.       — Аями смотрит не на силу, а на кровь! — пояснила Хару. Мёнхёк и Дохён в голос её окликнули, одарив не самыми приятными взглядами. Девушка надула губы и пожала плечами. — Молчу.       — Давайте закроем тему, — на выдохе попросил Дохён.       Канна, Эран и Кёниль согласно кивнули. Нехотя с этим согласились и остальные.       — Пойду за напитками, — оповестил ребят Кёниль, вставая с кресла.       — Я с ним схожу, — Наби улыбнулась и принялась помогать парню собирать со стола пустые банки из-под газировки и пустые стаканчики их-под кофе и чая.       — Тебе сок с персиком? — уточнил Кёниль у Хару, та в ответ кивнула с лёгкой улыбкой.       Выйдя из комнаты наткнулись на Джунсу, крутящегося у запертой двери. Парень не смог объяснить чем занят в такое время в коридоре, зато за него объяснился Богён, сказав, что его друг слишком любопытен чтобы просто уйти и слишком туп, чтобы придумать хотя бы оправдание.       — Как и сказал Богён, — заметила Наби. — Тебя не касается разговор за запертой дверью.       Богён извинился перед ребятами и оттащил друга по коридору. Кёниль проводил ребят взглядами.       — Спасибо, — поблагодарил он Наби.       Молча дошли до столовой, не встретя уже никого в пустых коридорах. В выходные, да ещё и в такое время это было не удивительно.       С разрешения повара прошли на кухню и Наби стала протягивать Кёнилю из холодильника баночки с напитками. Уже возвращаясь с полными руками, девушка остановилась у дверей в комнату отдыха.       — Тебе не стоит говорить о том, что причиняет тебе боль из раза в раз, — мягко улыбнувшись она кивнула на руку с кольцом. — Это же из-за бабочки голова болит? — Кёниль кивнул. — Не делай себе больно, — предупредила его Наби. — Однажды эта боль может стать невыносимой и может принести страшные последствия.       Кёниль несколько секунд обдумывал о какой боли говорит девушка — душевной, или физической.       — Ты как всегда внимательна, — заметил парень. — Заботишься о всех студентах в замке.       — Я же глава студенческого совета, — улыбнулась Наби. — Это моя работа.

***

      На большом плазменном экране мелькали кадры недавнего пожара. Женщина репортёр, на фоне которой транслировалась запись, с серьёзным видом смотрела прямо в камеру, будто желая в глаза телезрителям заглянуть.       – Сейчас мы можем видеть кадры пожара. Горит одна из самых лучших страховых компаний не только Сеула, но и всей страны.       Ёнг усмехнулся на такое точное заявление. Глава Ли, сидя в резиденции нисколько не жалел, что отказался ехать на дурацкое интервью главного в стране канала. Сидел в своём кабинете в кресле и смотрел новости постукивая пальцами по подлокотнику.       – Кадры взяты из интернета. Они были сделаны случайными очевидцами в день пожара.       «Утро, — отметил про себя Ёнг. — Это было чёртово утро». Четыре сорок две, когда он ещё сладко спал в своей кровати, а ему позвонили с докладом, что бизнес его прогорел в прямом смысле слова.       – Сегодня у нас в студии специально приглашённый гость, который ещё недавно был связан с компанией главы Ли крепкими рабочими узами.       В кресло сел солидный мужчина, в котором Ёнг сразу узнал одного из своих бывших работников. Точнее он узнал крысу, позорно бросившую Sonero в тяжёлый период после пожара. «Похвально, — усмехнулся Ёнг. — Так просто смертный приговор себе подписал». Обычно люди после предательства скрываются и не высовываются наружу. Особенно после предательства Ёнга…       – Я всегда подозревал, что наша компания не чиста на руку, — абсолютно серьёзно заявил мужчина в телевизоре. — Даже самый подлый конкурент в честном бизнесе не стал бы избавляться от соперника таким образом!       — Ты просто не представляешь как именно Я от тебя избавлюсь, — у Ёнга азарт проснулся. Вот-вот можно начинать игру «Поймай и накажи крысу». Мужчина на экране даже не представляет о истинном назначении компании в которой работал и которую предал. Второсортная офисная крыса, не посвящённая во все нюансы истинных договоров компании.       – Конкурентов у Sonero было действительно не мало, — подтвердила женщина с экрана. — Однако первоначальная версия о причине пожара являлась не соблюдением пожарной безопасности.       За разглашение личной информации у главы Ли появилась причина воскресить, из-под земли достать того дознавателя и сжечь ещё раз. Одновременно с мужчиной на экране Ёнг усмехнулся.       – Вы же прекрасно понимаете, — обратился гость к ведущей. — Что это лишь провокация.       В этом Ёнг был с ним согласен. Вот только провокатор был уже мёртв. Осталось найти кукловода, что дёргал за ниточки.       – Суд, на котором главу Ли признали невиновным, чуть ли не на всех каналах транслировали. Там дознаватель лично признался в фальсификации документов.       «Вот только его там не было» — мысль Ёнга совпала со словами ведущей.       – Подтверждением признания была подписанная бумага, а сам дознаватель пропал без вести, — закончила мысль женщина. – По вашему мнению, есть связь в этом?       – Вы сейчас пытаетесь обвинить главу Ли? — посмеялся гость.       Ёнгу было не до смеха. Он мотал на ус, запоминал и слова в подкорке откладывал, лица. В воображении сохранил картинки «разговора» с объяснениями всех подозрений.       Досмотреть выпуск ему не удалось. От рассказа мужчины на экране Ёнга отвлёк стук в дверь. Всё равно всю поверхностную ложь, что сейчас выплёскивалась в эфир слушать было не интересно. Зато, как только Дживон с разрешения зашёл в кабинет вечер стал гораздо интереснее.       — Мы нашли его, — доложил мужчина.       Без пояснений кого именно. Сейчас в приоритете стоял один единственный человек — директор Чхве.       Мерседес Ёнга остановился у гигантского белого здания. На блокпосту машину пропустили без лишних вопросов, а следом проехала и вторая машина.       Несмотря на толстые стены, из производственных цехов доносился шум. Чуть в стороне у открытой двери стояла фура, в которую несколько рабочих грузили коробки.       Дверь у фургона, что ехал следом за машиной господина Ли, открылась. Пара крепких мужчин вытащила из салона автомобиля бессознательное тело по рукам и ногам скованное наручниками.       — Не забудьте потом снять эти железки, — Ёнг кивнул на наручники в красных пятнах и подтёках. Без боя директор Чхве сдаваться не хотел, а лишние дёрганья в железных оковах его коже на запястьях и лодыжках на пользу не пошли. — Мы же не хотим, чтобы у цеха встало производство по нашей вине.       Ёнг всегда сдерживает обещания.       По огромной территории было разбросано далеко не одно здание. Из белых производственных цехов выделялись лишь только блокпост при въезде, гаражи чуть в стороне и управляющее здание офисов.       Подошедший мужчина в синем комбинезоне велел своему напарнику «проводить» директора Чхве к заранее подготовленному помещению, а сам предложил главе Ли пройти в кабинет начальника в ожидании подготовлений к его «разговору» с прошлым директором Sonero.       После двадцати минут ожидания, двух стаканов кофе и целого мусорного бака расхвалений Ёнга, того наконец проводили до места. За белыми стенами цеха главу Ли ждало удовлетворение. Наконец-то он с этим покончит. Головной боли станет в разы меньше. Внутри трепетало ожидание, предвкушение.       При входе уже другой рабочий — молодой парнишка протянул Ёнгу и Дживону шумоподавляющие наушники, маски и сеточки для волос.       — Я хочу его слышать, — Ёнг надел халат и маску, проигнорировал парнишку и прошёл в цех.       Дживон последовал за господином так же отказавшись от сеточки для волос и наушников. Если Ёнгу надо слышать жертву, то Дживону надо слышать своего господина. Приказы от главы Ли надо понимать с полуслова, а иногда и вовсе с одного взгляда. Беспрекословное подчинение и непоколебимая преданность.       Внутри стены цеха были всё такими же белыми, а шаги эхом разносились по помещению. Парнишка проводил главу Ли и его правую руку всё ближе к цели, петляя меж станков, соединённых конвейерными лентами.       Директору цеха пришлось отвалить не малую сумму денег, чтобы тот согласился остановить работу одного цеха, выделив его при этом не под самые благие цели. Ёнг успокоил мужчину тем, что станок, который ему выделили будет использоваться строго по предназначению.       Из общей конструкции мясорубки выделялось новое временное приспособление похожее на крюк захвата из автоматов с детскими игрушками. Острый крюк вонзён в плоть, порвав мышцы и раздробив кость. С крюка по оголённой коже тянулись алые дорожки, а на холодную сталь внизу капали алые капли.       Оставалось ждать. Сейчас директор Чхве был ещё без сознания, но скоро он придёт в себя, начнёт всё видеть, слышать и чувствовать. Так интереснее, веселее. Так можно поговорить с пока ещё живым предателем, а не с бессознательной куклой.       Ждали молча, пока, наконец, тишину не нарушил хриплый стон. Ёнг облизал губы.       — Я давал тебе шанс на хорошую жизнь, — заговорил глава Ли, когда убедился, что Чхве узнал его, что он понял где находится и в каком положении. — Ты не в выгодном положении знаешь…       Голос главы Ли перебил истошный вопль. Чхве начал дёргаться, пытался высвободиться только хуже себе делая.       Ёнг раздражённо выдохнул, а Дживон, достав пистолет, пустил пулю в ногу Чхве. Тот прокричал и обвис как кусок мяса. Иронично, но это было самое свежее мясо в этом цехе. Ещё живое.       Чуть громче, перебивая стоны висящего мужчины, Ёнг продолжил:       — Пуля прошла насквозь. Тебе повезло, — на испуганный взгляд Чхве, Ёнг пояснил: — Из тебя и так плохой фарш получится, а с пулей и мясорубку можно сломать чужую… — Ёнг опустил взгляд на железную пропасть под Чхве. Тот тоже взглянул и только орать начал, просить пощады и умолять. Зря. — Рука моя снова владыка.       Ёнг усмехнулся, процитировав Суини Тодда и протянул руку, требуя кнопку, активирующую станки и мясорубку. Сам всё сделает. Отплатит за предательство и отомстит за всех пострадавших и погибших в том пожаре.       Цех наполнился надрывным криком и шумом станков. Рабочий в белом халате, накинутом на синий комбинезон, отшатнулся. Даже через маску на лице его был заметен ужас и отвращение, он чувствовал как под шапочкой волосы встали дыбом, когда послышался первый хруст перемалывающихся костей. Его в холодный пот бросило и на дрожь пробило.       «Твою мать» — вырвалось с языка парня, но не растворилось в шуме, лишь немного заглушилось криками Чхве. Станки встали, мясорубка перестала работать. Кровь лилась из того, что ещё несколько секунд назад было ногами.       Белые обрубки торчали из бледного человеческого мяса в некоторых местах кусками свисающего над кровавой бездной внизу. Алая кровь лилась водопадом под крики Чхве, а Ёнг с Дживоном холодно наблюдали. Рабочему показалось, что на лице главы Ли проскользнула улыбка. Жуткая, тёмная, надменная. Рабочий сглотнул и понял, что не показалось…       Как только крик Чхве немного поутих Ёнг вновь запустил работу станков и мясорубки. Казалось только что висящий трупом Чхве вновь завопил под хруст собственных костей, под звук измельчаемой плоти. И вот он затих. «Умер» — понял Ёнг. Ему стало скучно, не интересно. Он бросил взгляд на Дживона и тот нажал другую кнопку. Крюк разжался, и холодная металлическая рука отпустила предателя. Тело поглотила холодная пасть мясорубки.       Ёнг бросил взгляд на конвейер, по которому медленно ехал Чхве к упаковочному станку. Под шокированный взгляд рабочего Ёнг с Дживоном вышли на улицу. Рабочий даже наушники опустил на шею, слушал. Он слышал вопль даже сквозь шумоподавляющие накладки. Вопли, пробирающие до мурашек. Обычно мясо здесь не кричит от боли. Оно уже не живое пребывает.       Рабочий ужаснулся: что надо пережить, чтобы так привыкнуть к крикам и смерти? Даже война не способна приучить к такому. Сколько же смертей повидали глаза господина Ли? И сколько из них были по его инициативе? Десятки? Сотни? Неужели они все кончали так ужасно?       Уже подходя к машине Ёнг вновь заговорил.       — Ты позаботился о будущем этого парня?       Будущее есть. Даже после смерти. Дживон кивнул.       — Наших ребят начали обвинять в подражании бабочке и вешать на наш клан чужие убийства. Устроим правительству акт благотворительности в знак нашей искренней невиновности.       Уже вечером в эфир новостей попало заявление, что господин клана Ли в качестве благотворительности отправил одному из домов для бездомных полуфабрикаты из свежейшего мяса. Директор организации благодарил Ёнга за такой жест, выражал ему свою благодарность за поддержку нуждающимся людям в трудный период их жизней. Ёнг же встретившись с представителем волонтёрской организации только выразил надежду, что люди, получившие его подарок, оценят его и будут довольны приготовленными для них блюдами.       Ёнг прибывал в лучшем настроении за последние две недели. Сидя в кресле потягивал дорогой коньяк наслаждаясь похвалами в свою сторону. «Творить добро оказывается так приятно» — мужчина сделал глоток, а новость на экране сменилась. Sonero. Ёнг считал крайне несправедливым, что во времена, когда организация психов вернулась, обсуждения идут только его бизнеса и проклятого пожара в офисе. Две недели уже не утихали разговоры и обсуждения. Под это чуть ли не целую программу выделили с диванными детективами, пытающимися разобраться в ситуации.       Ёнг потешался, смотря эту программу. Доволен был, что при всей деятельности компания в кругах прочих известна была как лучшая страховая компания, как лучший надёжный банк, а в поисковой строке интернета первая же высвечивалась в качестве рекомендуемых. Несколько раз главу Ли просили дать интервью, но до сих пор он так и не засветился на экранах. Начался очередной вечерний выпуск и Ёнг уже собирался своё эго потешить, но, когда на экране его жена появилась всё веселье пропало. По привычке начал кольцо обручальное крутить на пальце, а сам не мог взгляда оторвать от голубых ещё живых глаз Хани, в которых искорки горели живые, когда женщина говорила о совсем новой компании.       — Да как они посмели? — прошипел Ёнг сквозь зубы.       На экране молодая госпожа Ли приглашала репортёров в офис. Только открытые после ремонта кабинеты, в которых ни дня ещё не успели отработать.       Ёнг как сейчас помнит с каким энтузиазмом Хани тогда принялась помогать ему с основанием, продумыванием компании. Жена главы тогда взяла на себя всю рутинную работу, пока сам Ёнг клан после войны приводил в порядок.       Спустя столько лет Ёнг перестал замечать когда-то важные детали. Цвет стен в офисе — любимый цвет Хани. Был… Сейчас если подобрать при ремонте тот же оттенок он только больнее делать будет, давя чувством одиночества и беспомощности, а не даря теплоту воспоминаний.       Две минуты. Ровно столько продержались натянутые нервы его души. Он встал, выключил телевизор и, сняв пиджак с вешалки, вышел из кабинета. Велел Дживону быть готовым к внеплановой поездке, а Дэну заводить машину.       Последние кадры кучки обломков, покрытых пеплом, заставили Ёнга лично прекратить всё это безобразие. Уже в машине он краем уха слушал как Дживон отдавал приказ личным «псам» главы разогнать кучку телеглазых перед офисом.       «От офиса осталось одно название» — Ёнг всё ещё не мог отпустить воспоминания. В сознание яркими картинками всплывал образ покойной жены. Воспоминания её горящих глаз, когда она впервые проводила его по коридорам и кабинетам офиса, а он думал лишь о ней, как она устала и как они вскоре смогут вдвоём расслабиться и отдохнуть.       «Какая разница в каких цветах оформлено всё вокруг, если Хани это нравится?»       Сейчас от стараний Хани осталось название, кучка калек, кипа бумаг и кусок ленточки с открытия Sonero.       Совершенно неважно стало вдруг всё, кроме красного кусочка ткани, который жена оставила на память. «Где он? — пытался вспомнить мужчина, перебирая в мыслях сотни ящиков по всей резиденции. — В чулане?»       В большом чулане, который для среднестатистического не бедного человека мог бы служить целой комнатой, Ёнг хранил множество воспоминаний. От некоторых вещей покойной жены он так и не смог избавиться. Они хранились там среди многих закрытых коробок Хани с подписями имён и датами.       Каждая дата — определённый праздник, а имя, выведенное аккуратным почерком госпожи Ли — получатель. Некоторое коробки отсутствовали. Ёнг после похорон много времени проводил в том чулане, читая надписи. Были и те, которые открывать надо было на днях, а Ёнг знал заранее, что под крышкой — записка для него и подарки его детям, Дэну, матери, Дживону и Шихёку.       Госпожа Ли даже после своей смерти оставила презенты родным ей людям, и не только. Ёнг ещё тогда избавился от коробок с простой подписью «твоей новой жене, любимый». Сжёг, утопил, уничтожил. Даже не открывая крышек и не читая вложенных писем. Он и думать не мог о ком-то другом. До сих пор не может…       Когда уже подъехали к пепелищу по периметру стояли люди с оружием не пуская репортёров к развалинам офиса. На машину главы Ли набросились как гиены на раненное животное, а Дэн будто не замечал на дороге людей с камерами и микрофонами. Если они попали под колёса — это их проблема.       Выйдя из машины Ёнг оглядел верхние обрушившиеся этажи здания. От прочего остался лишь бетонный каркас обугленный и почерневший. Даже спустя столько времени запах гари, копоти и дыма не покидал это место, словно напоминая ушедших временах, возможностях и людях.       В стороне от «мёртвого» здания несколько грузовиков, жилых вагончиков и множество строительной техники. Для ремонта всё было готово. «Для строительства» — мысленно поправил Ёнг сам себя. Восстанавливать было уже нечего.       Ёнг сел на капот машины, а по обе стороны от него — Дэниэль и Дживон.       — Завтра начнут всё расчищать, — нарушил тишину Дживон.       — Давно пора, — заметил Ёнг, смотря на закатное солнце сквозь пустое оконное отверстие офиса. — Прошло много времени.       Сидели долго. Игнорировали крики репортёров и грубые голоса «псов», не пускающих тех за периметр. Смотрели как закат медленно погружал развалины в алое свечение вечернего солнца.       — Надо было забрать ребят на выходные, — усмехнулся Ёнг. Совсем не весело. Он дико скучать начал по семье и жалел, что не смог на детей времени выделить.       — Слышал они там не скучают, — Дживон взглянул на руку господина. Тот продолжал крутить обручальное кольцо на пальце. — Думаю у них будет всё хорошо. Справятся.       Тишина продлилась не особо долго. После раздавшегося звонка на телефон Ёнга, Дэн и Дживон вопросительно смотрели на озадаченного главу.       — Пап, — послышался строгий голос Хару в трубке. — Забери меня домой! Я с этой чокнутой в комнате на ночь не останусь!       На какую-то секунду Ёнг просветлел, что всё же проведёт выходной с детьми, а после, гордо выпрямив спину и став серьёзным, посмотрел на главного помощника.       — Дживон, доставь их в резиденцию.