Зимний поцелуй

Схватив за волосы, Забини резким рывком заставил Джинни поднять голову. Он ухмыльнулся: – Ты смотри, кого я застукал в логове Малфоя. Гриффиндорка стала слизеринской шлюшкой. Значит, не откажешь и мне. Он скоро будет? Подождём его. По знаку Забини к нему подошло двое огромных, аж круглых от упитанности чернокожих громил – коротко стриженых, с широкими, будто подушка, лоснящимися лицами и крупными чертами, словно вырезанными из чёрного дерева. – Охраняйте дверь, – велел мулат. – Он молодой, с белыми волосами. J’ai besoin de lui vivant. Один из негров медленно, как черепаха, повернул голову на короткой шее, подобострастно зыркнул на Блейза, блеснув белками глаз, и кивнул. Толстые, как бы вывернутые губы зашевелились, гнусавя: – Oui, bokor. Джинни было сложно представить, чтобы Забини кем-то повелевал и к нему относились с почтением, но дела обстояли именно так. Кто такой бокор, которым его титулуют? И зачем ему Драко? Что они делают в его квартире? Забини швырнул её на пол, опустился над ней, показывая в усмешке белоснежные зубы. – Уизли, одна из магглолюбивых чистоплюев. Непорочная недотрога. Такая вся правильная... – Что ты творишь? Отпусти меня, – вырвалось из её уст. Но никакого снисхождения не последовало. В ответ девушку ударили по лицу. – Заткнись, богатая белая сучка! – Каждое слово Блейз подчёркивал, снова и снова колотя её головой о пол. – Правда не понимаешь? Джинни застонала. – Блейз, я же никогда не делала тебе ничего плохого! И я из бедной семьи... Он скривился, одновременно оценивающе, как когда-то в школе, проходясь по её телу липким пристальным взглядом: – Это не имеет никакого значения! Ты – белая тварь, такая же, как и все, я прекрасно насмотрелся на это ваше снисходительное добродушие, когда тебя учат только потому, что у твоей матери есть деньги, когда тебя включают в команду только для того, чтобы показать, какие все открытые и против дискриминации по цвету кожи. Но такие, как Малфой, никогда не берут тебя в свой близкий круг... – Это неважно, ты же учился с нами на равных! Как ты можешь так говорить? – Учился? – Блейз захохотал. – Да чему вы можете научить, белые? Только сплошным сказкам белых про Мерлина, Артура, Мордреда и прочих белокожих. Для вас же нет наших гриотов, бабалаво, хунганов и мамбо, нет наших могущественных царств и сказаний. Не-ет. Я учился по-настоящему в других местах. Все эти годы после войны. У себя на Тринидаде, на Ямайке, в Доминикане, в закоулках и притонах Нового Орлеана, в трущобах Рио. Там, где сохранилась мудрость моей расы. Меня учили чёрные матушки, уличные музыканты, бьющие на барабанах ритмы, понятные посвящённым, и полубезумные седые старики, курящие священную ганджу, учили безо всяких запретов именно тому, что делает сильнее. Джинни увидела его расширенные зрачки. Очевидно, Блейз сам нечто принял. – Ты...Ты обучался запретной магии? – ахнула она. – Да нет никаких запретов, вы сами их наставили... Вы так боитесь сильного волшебства, что становитесь всё больше похожими на дрилонгсо... на магглов. Ваша раса ослабла, истощилась, растеряла свою мощь, которая была тогда, когда вы ввергли нас в нищету, рабство и бесправие. Приходит конец вашему господству. Этими своими лицемерными преференциями вы заискиваете перед нами, потому что чуете, что мы сильны, что будущее – за нами. Вы уже ни на что не способны. Великий бог-змей Дамбала, соединяюший миры, благословил змееречивого Тёмного Лорда, а белые трусы, вроде твоего Малфоя, предали его и позволили убить. Поскольку были недостойны называться Пожирателями Смерти и носить его святую метку. Услышав это признание, Джинни вдруг отчётливо поняла, что её участь предрешена. Палочка осталась лежать у двери. А Блейз всё ещё читал свою жуткую проповедь: – Мы для вас примитивные звероподобные дикари, которые должны постоянно испытывать благодарность за то, что нам навязали вашу пуританскую культуру и порядки. За то, что нас усадили за один стол с вами. Время от времени вы, белые блудливые сучки, нисходите до того, чтобы переспать с нами... так, для развлечения, из любопытства, чтобы узнать, каково это, когда он чёрный... Правда, бывают и цацы вроде тебя, предательница крови, которые нос воротят. Но и на вас теперь найдётся управа... Мне помогли... и ещё помогут... большие люди, которые, возвысившись, не предали своих корней... Я выследил ничтожного изменника Малфоя. Захватил его подстилку. И, помучив, насладившись вашими страданиями, убью тебя и его, а после полакомлюсь вашей плотью, чтобы завладеть вашей силой. Это обладающий огромной мощью обычай моей расы, который, как я знаю, вас невероятно пугает... Вас всё пугает. Вы запомнили слово «зомби», а как их делать, не знаете... – Ты же человек, ты не можешь!... – Человек? – саркастично повторил за ней Забини. Подумав немного, сам себе ответил: – Уже и не знаю. Надеюсь, что нет. Во имя власти, которую хочу обрести, я постепенно избавляюсь от человеческих эмоций. Девушка испуганно помотала головой и попыталась что-то возразить, но Блейз лишь сильнее прижал Джинни к себе и жадно поцеловал. Нет, скорее, он яростно и грубо до боли терзал её губы, пытаясь утолить свой тёмный голод. В поцелуй, полностью лишённый чувственности, Блейз вложил всего себя, всю силу. Задыхаясь, Джинни забилась под ним. – Если ты будешь сопротивляться, тебе будет больно, – зло прошипел он. Ей стало по-настоящему страшно. Блейз это понял и грубо приказал: – Открой глаза и смотри на меня. Джинни подчинилась, глядя на насильника. Её страх щекотал его самолюбие, возбуждал и волновал. Зарычав, Блейз неумолимо навалился на неё и начал нетерпеливо мять её грудь. Девушка снова стала задыхаться и изворачиваться, пытаясь скинуть его с себя, но мулат, шумно дыша, надавил коленом и раздвинул с силой ей ноги, а потом прижал к полу своим мускулистым телом, беспощадно подмяв под себя. Руки он заломил ей за голову. У Джинни совсем не осталось сил, ни чтобы кричать, ни чтобы бороться, ей даже не хватало воздуха под ним. Её объял леденящий ужас. – Сейчас попробуешь, что такое быть с чёрным, – гоготнул Блейз. – Потом будешь благодарить. Белые мальчики так не умеют... Его лихорадило от возбуждения. Джинни обречённо закрыла глаза и отвернула лицо, понимая, что сейчас он войдёт в неё. Но вместо этого фраза Блейза оборвалась жутким сиплым, булькающим звуком, словно он захлебнулся, хватка его страшных рук резко обмякла, пальцы разжались, и что-то большое, грузное с шумом свалилось подле неё. Прошла минута, показавшаяся вечностью, прежде чем девушка, ощутив, что ей ничто не угрожает, осмелилась поднять веки. Рядом с ней, истекая багровой жидкостью, лежал Забини. Его горло было перерезано. Над ним возвышался Драко Малфой с испачканным кровью фамильным стилетом, и его лицо искажала гримаса душевной боли и страдания. Тяжёлым взглядом смотря на убитого, он вытирал окровавленное лезвие. – Белые мальчики много чего умеют, – выдохнул Малфой хрипло. Он протянул руку лежащей Джинни: – Вставай. Всё... закончилось. Ухватившись за его широкую сильную ладонь, Джинни позволила поставить себя на ноги. Пошатываясь, она поднялась, посмотрела на блондина и прошептала: – Ты пришёл... Девушка несмело оглянулась по сторонам. В прихожей на полу валялись оба жирных телохранителя Забини. Они тоже были мертвы. Стилет вошёл в сердце каждого из них по очереди, так быстро, что они не успели вскрикнуть. Драко подхватил её под спину. – Ты как? Он тебя не... Ничего тебе не сделал? Джинни помотала головой. – Не успел... – Мр-разь, – почти беззвучно, одними губами с ненавистью отозвался Малфой. Подойдя к бару, он взял бутылку бренди и сделал несколько глотков из горлышка. – Ух... На, выпей, полегчает, – он протянул Джинни бутылку. Девушка неосознанно взяла её. Она сделала глоток залпом, бренди обжёг нёбо и язык. Но её страх быстро отступил. Зато Джинни почти физически ощутила, какие мучительные душевные страдания испытывает Драко, правда, не совсем понимала, почему. В его глазах застыла не столько ненависть, сколько пустота и боль, но что у него происходит в душе, было непонятно. Тем не менее, Малфой остался сыном своего отца и не дал своим сомнениям получить цепенящую власть над собой. Мгновение поколебавшись, он достал палочку и стал быстро говорить заклинания. Насколько Джинни смогла понять, это были формулы трансфигурации, причём не очень известные. Лужи крови стали превращаться в безвредный порошок, который Драко хладнокровно смёл в совок и высыпал в пакет. Затем он принялся за тела. Ещё несколько формул – и убитые им превратились в большие обглоданные кости из лавки мясника. – Что ты делаешь? – ужаснулась Джинни. – А ты что предпочитаешь? – оглянулся Драко через плечо. – Вызвать авроров или маггловскую полицию? В его словах был смысл. И те, и другие правоохранительные органы означали предварительное задержание и судебное разбирательство, во время которого пришлось бы подробно и не раз рассказывать о произошедшем. Не факт, что содеянное признают самообороной. Кости со следами мяса вместе с пеплом окровавленной одежды оказались в том же пакете и проследовали на ближайшую мусорку в контейнер. Покончив с уборкой, она же сокрытие следов его невольного преступления, Драко сел на диване и плеснул себе в стакан ещё немного бренди. – Северус говорил, что только наивные думают, будто убить легко, – пробормотал он. – Оказалось, что легко. Тогда я не смог, теперь – смог... Очевидно, это и было то, что страшило Драко в себе самом. Он впервые обагрил свои руки кровью и ощутил испуг, но ведь сделано это было ради её и своего спасения. Избитая и пережившая близость к смерти, Джинни обняла его и прижалась к любимому всем телом, лаская и успокаивая. Она слышала, как стучит его сердце. Малфой так же в ответ прижал её к себе левой рукой, а правой стал гладить её рыжие волосы, плечи и спину. Она всхлипывала. Он шептал ей в ответ что-то нежное. Они рухнули в постель одетыми и так и уснули, не отпуская друг друга. Беспробудно, будто не спали много дней и ночей, будто долго шли, брели по дорогам и наконец добрели до пристанища, а проснувшись утром, почувствовали себя немного помятыми, но свободными и счастливыми.