По ту сторону лагеря Ч.2.

Даффи

      На мгновение я ухватил кусочек облегчающей свободы, так давно желаемый и забытый. В душном медпункте этого особенно не хватало: скучно и стены давят, а распахнутое окно только заманчиво подмывало к моему побегу, который рано или поздно должен был случиться. Это было чем-то неотвратимым, и я, и остальные, кажется все это понимали. По крайней мере, я точно знал, что надолго там не задержусь.       Я встретился с порывом тёплого воздуха, он подхватил мой размеренный бег, и теперь мы двигались в одном направлении. Лин мчалась попутно мне, изредка оглядывалась и смеялась вместе со мной. На мгновение мне удалось почувствовать, будто мы действительно были Бонни и Клайдом — настоящая криминальная история, которая требовала своего начала и, казалось, мы его наконец положили.       Я и представить себе раньше не мог, чтобы Лин могла также безрассудно поддаться какой-нибудь спонтанной авантюре. Мы убегали, чему-то смеялись, оглядывались, пусть за нами никто, в общем-то, и не бежал. Но ведь хотелось же — поддаться порыву ветра и просто бежать, подобно Форесту Гампу, ощущать присутствие друг друга — всё, чего мы желали.       Моя маленькая рок-н-ролл королева и я — такие обособленные от таких обособленных других, мы были на своей общей волне. Те немногие скауты, которые попадались нам на пути, поглядывали на нас: кто-то с изумлением, кто-то может узнавал меня, мнимый интерес сиял на их мордах.       Я то тем более был белой мишенью с этими бинтами на лапах, вот и смотрели. Все явно понимали, что мы что-то натворили перед тем, как решили бежать. Хотя и погоней это было сложно назвать: никакого догоняющего — просто двое ребят, которые мчались и при этом смеялись, ещё и непонятно почему.       Может никто нас и не понимал, особенно когда те же зеваки видели, что мы бежим буквально от никого — главное, что мы понимали, а остальное уже было неважно. Они могли смотреть сколько хотели, меня это ни коим образом не смущало, могли думать что хотели, но мои мысли не мог заменить никто.       Я был свободен, подобно ветру, попутно следующему нам, он вёл и меня и Лин за собой, чтобы привести нас к конечной и нужной цели. Возможно цели в этом никакой и не было, но так было даже лучше, поскольку в таком случае мы были свободны делать что угодно. … Может мы, по правде говоря, и не особо задумывались над тем, что делаем, но я был уверен, что мы движемся в правильном направлении.       Честно говоря, я уже и забыл, что Лин могла быть такой счастливой и радостной одновременно со мной. Я видел, как от солнечных лучей её искренняя и в то же время безмятежная улыбка освещала наш дальнейший путь и подогревала моё сердце, чтобы двигаться дальше. Но самым, что было важным — не нужно было выпытывать из себя каких-либо слов или эмоций, чтобы доказать, что мы были счастливы. Всё происходило само собой.       Это давало мне уверенность, что дальше будет только лучше. Может, конечно, и тяжело, особенно после всего того, что произошло, однако мне почему-то хотелось верить, что вдвоём мы сможем пройти через всё.       Я не убегал от своих проблем, уж попробуй тут убеги… Нет, они всё также оставались при мне, но я с уверенностью двигался дальше, чтобы в один момент преодолеть их и получить собственное искупление. Никто не мог нас сбить с этого пути, и если мы куда-то бежали, то лишь для того, чтобы в конце вновь обрести друг друга, но что ещё важнее — самих себя.       Эпохальная подростковая наглость, бунт, совершаемый не только ради бунта: мы были молоды, чтобы задумываться о взрослых последствиях, но и не слишком юные, чтобы не задумываться об этом. С моей инфантильной и многоуважаемой точки зрения: мне было просто скучно и банально насрать на следящих за мной вожатую и медсестру.       C моей более-менее взрослой позиции: эти гады просто боялись выплачивать страховку и глубокую моральную компенсацию, в которых я, однако, всё равно не нуждался. Ну ответственность то всё равно лежала на них и за лагерем, вот и боялись!.. Но где, как не здесь, можно было ещё недолго побыть хулиганом, пока всю ответственность за меня принимал не я сам?       Блин, а круто на самом деле, когда последствия за твои решения перенимает кто-то другой. Особенно когда этим занималась отдельно взятая коммерческая организация, вполне способная получить пиздюлей от властей целых двух штатов. Ну, если бы со мной что-нибудь случилось!.. Ну ведь не случилось же!.. Вот раньше бы мне такой подход, я бы вообще ни о чём не думал!       — Ура, мои действия не имеют никаких последствий! — выкрикнул я, немного подбавляя скорости, и разогнался ещё быстрее, так, что теперь Лин приходилось догонять меня. Та впопыхах усмехнулась, и на выдохе спросила.       — Ты о чём?! — рассмеялась она, не отставая. Я широко улыбнулся, показав свою улыбку миру и зажмурился от ветра и солнца, бьющего мне по глазам.       —… Всё бессмысленно! — рассмеялся я, даже сам толком не поняв почему. — Лови кайф от жизни, пока можешь!       По крайней мере, в этом действительно был какой-то смысл: не слишком взрослые, не слишком маленькие, пока что-то среднее. Однако кажется именно в том, что было между и крылся настоящий ответ: та свобода и ощущение жизни, которые никак не заметишь, пока не задумываешься об этом, и они не начнут вырываться наружу.       Лин мне ничего не ответила, казалось наконец понимая всё о чём я говорю. Она не примечала ничего вокруг, просто попутно следуя за мной. Весь лагерь стал для нас отдушиной, местом, в котором мы выбрасывали все накопившееся эмоции, в котором мы наконец могли себе это позволить. В нашем случае это было необходимостью. Особенно если учитывать события последних дней, держать всё в себе было уже физически вредно. Эта свобода подступала откуда-то глубоко изнутри, мы бежали, и теперь наши сердца бились в одном ритме.       И теперь это было не остановить.       Я не мог прекратить образование глупой и радостной ухмылки на своей побитой морде. Возможно моя улыбка выглядела по-своему жутко и в какой-то мере нелепо, но меня это не волновало. По крайней мере, попробуй взгляни на меня — сложно поверить, что такая исколоченная морда ещё умела улыбаться. Однако, несмотря на все синяки и ссадины — проводники моей боли для внешнего мира, возможно ещё можно было увидеть стремление к чему-то большему, к чему-то лучшему:       Чтобы однажды можно было заметить не только незажившие раны, но что моя широкая улыбка сияла вместе с ними.       Лин взяла меня за лапу, ухватилась, и мы равномерно бежали дальше, только куда — вопрос оставался открытым. Возможно это было не так важно, особенно когда бежишь просто ради того, чтобы бежать, но куда мы конкретно гнались тоже не знали. Никакие проблемы не заставляли нас от них убегать, когда важнее было бежать ради ощущения собственной свободы.       Однако, несмотря на это, я всё же заметил, что мы медленно подбирались немного ближе к домику Лин, по крайней мере, мотались где-то неподалёку.       Я ненадолго развернул свою голову к своей спутнице и отрывисто спросил:       — Мы к тебе?       Лин коротко пожала плечами, следя за дорогой под нашими ногами.       — Не знаю!.. — на выдохе ответила она. —… Можем и ко мне!..       Я вновь посмотрел вперёд, после чего, немного подумав, с задором усмехнулся и выпалил:       — Эти гады сразу пойдут искать меня у нас в домике! Так что движемся к тебе!

***

      Уставшие я и она, не говоря ни слова плюхнулись на кровать. От такого наплыва двух потных туш, пружинки под ней жалобно скрипнули, немного подбросив нас чуть выше, пока мы не застыли ровно. Наступила тишина, воздух между нами стал горячим, хотя и без этого было душно, тем более в домике. Мы лежали так, пока до моего слуха не донеслись тяжёлые, но тихие вздохи со стороны Лин.       Я же дышал тише, лишь сопел своим носом; когда я бегал, как правило, я это делал с закрытым ртом, чтобы нормализовать дыхание. Во всяком случае, это помогало мне быстрее отдышаться после бега и не поддаваться усталости. Это позволяло мне быстрее ориентироваться в ситуации. Немного армейский подход, соглашусь, даже без его острой необходимости, но это помогало мне. Всё дело в деталях.       Этого нельзя было сказать про Лин: пусть она дышала уже более спокойно, но всё равно прерывисто. Её грудь высоко вздымалась и опускалась, а рот был приоткрыт — сразу видно, занятия физкультурой не были её самыми любимыми. Так она мне когда-то призналась: «От бега сиськи прыгают», вот и неудобно. Хотя, глядя на неё, действительно можно это понять…       Моя голова безвольно развернулась к ней, как вдруг я задумался: а Лин такая симпатичная… Её милая чёлка, спадающая на лоб, прикрытые от усталости глаза, грудь, вздымающаяся кверху, которую еле сдерживал чёрный спортивный топ. Я вдруг резко осознал, коротко и ясно:       Я её хочу.       Ничто в мире сейчас не могло сдержать моё возбуждение, а присутствие моей же горячо дышащей девушки рядом со мной я находил неприлично откровенным. Интересно, Лин всегда была такой сверх-привлекательной или это адреналин в моей голове? Как бы то ни было — уже не только в голове.       Я тайком пододвинулся поближе, вжавшись своим плечом в её, пока она ещё отходила от нашей пробежки и не совсем задумывалась над тем что происходит.       Однако я уже знал как это делается, чтобы не просто потрахаться пару минут и забыть, но ещё и сделать это почти что незабываемым. Всё дело в тонкостях — самый лучший секс, как правило случайный, когда ни у кого в голове нет преднамеренных помыслов, чтобы заняться им. И я знал, как это подстроить так, чтобы никто ничего не заметил. Нужно было найти удобный момент, а сейчас он был более чем подходящий, мы находились только вдвоём.       Лин наконец расслабленно выдохнула, прижавшись ко мне, и затесавшись головой в мою шею тихонько замурчала. Я устало приобнял её и подтянул поближе к себе, что она теперь практически лежала на мне.       Мой хитрый взгляд спустился чуть ниже, как вдруг я услышал нежный звук. Он исходил откуда-то из-под моего подбородка, и я взглянул на Лин.       — «Мурлыкает…», — спокойно проскочило в моей голове, пока я в тот же момент потянулся, чтобы бережно потереться своим носом о её пушистые ушки.       Однако я уже знал, что действовать нужно было незамедлительно, поэтому стремительно посмотрел на неё и тут же, не сдержавшись…       Умилился.       Ох, ну посмотрите на неё!.. Такое безобидное создание, буквально беззащитный котёнок, который мурчал в знак счастья того, что мы были вместе — лучшее признание в любви, которое можно было заслужить. Ну, сами взгляните, такая ути-пути, и лежит рядом со мной!..       Я выдал свою лёгкую улыбку и медленно провёл лапой по её красно-бордовым волосам. От этого она вытянула свою голову выше и потёрлась щёчкой о мою, а глаза, пусть и были закрыты, но всё равно были довольными.       — «Эх, да…» — слегка выдохнул я, еле заметно улыбнувшись и зачарованно засмотрелся на неё.       …       Однако это безобидное создание ещё не замечало того сюрприза, который не очень то скрывали мои чёрные шорты.       — «Да…» — мысленно продолжил я, взяв её лапку в свою. Та видно подумала, что я взял её для того, чтобы она полностью обняла меня, однако спустя мгновение удостоверилась в моих нечистых помыслах. Ей потребовалась буквально секунда, чтобы понять, что вместо объятий, я бессовестно плюхнул её лапу на свой член. Набухший под шортами.       Пуф.       Голова Лин от удивления приподнялась выше, застыв в недоумении, и она оглядела мой пах, чтобы убедиться в том, что я сделал. И на самом деле была права в том, что увидела: самое ленивое предложение потрахаться на свете. Та развернула свою голову ко мне, чтобы посмотреть, и никаких слов не хватило бы для того, чтобы описать каким невинным был её взгляд. Он казался по-детски наивным и чистым, будто та совсем не понимала или делала вид, что не знает что это прохвост лис собирался сделать с маленьким непослушным котёнком.       Я тихо усмехнулся и слегка пихнул её плечом.       — Хорош прикидываться!..       Однако её реакция после этого осталась неизменной. Она не говорила ни слова, её непорочные глаза продолжали смотреть на меня, пока та в какой-то момент не моргнула, приспустив свой через чур честный взгляд ниже.       Врёт ведь, всё врёт, и я это знал. Однако я всё понял по другой немаловажной детали:       Свою лапку с моего члена она не убирала.       Тоже мне, ещё девственницу из себя строит…       Я тихо вздохнул и после этого решил ускорить развитие событий, зарядив ей по жопе мощным шлепком, отчего та резко вздёрнулась и перевела свой невинный взгляд на меня. Я обхватил её ягодицы, подтянув к себе, после чего та слегка удивилась и кажется наконец поняла, что её положение было безвыходным.       — Тебе придётся нелегко, — спокойно сказал я, после чего та случайно проглотила слюну и отвела свои ушки назад.

***

      Лин до сих пор вытирала свой рот, а я лежал, закинув руки за голову и смотрел вверх. Да, всё-таки напряжению, скопившемуся за последние дни действительно стоило выйти наружу!.. Конечно, по её недовольным комментариям его было слишком много, но я не переживал об этом. Ей же разбираться, не мне. Вот и лежал, приняв позу отдыхающего бегемота в африканской саванне.       Единственное, что меня смущало, душно действительно было, как на экваторе, а то и хуже. По крайней мере, по ощущениям всё выглядело именно так; не помогали даже стремительно подступавшие капли пота, а пить хотелось вдвойне. Втройне, если брать в расчёт Лин и то, что с ней только что произошло.       — Постарался, так постарался!.. — не то недовольно, не то радостно сказала она — не разобрать, но меня это не волновало. Я не напрягался, лежал, отдаваясь приятной усталости в мышцах, моменту, который считал вполне заслуженным. По крайней мере, я уже действительно был доволен тем, как выложился, и о сексе мне больше думать не хотелось. В ближайшее время так точно не хотелось…       Я глубоко вздохнул грудью, мимолётно улыбнувшись самому себе, и закрыл глаза.       А хорошо всё-таки!.. Однако моя идиллия длилась недолго.       — А ну иди сюда!.. — как вдруг довольно выпалила Лин, и я почувствовал, как та пододвинулась, активно пытаясь поцеловать.       Ну что за наглость!.. Мало того, что мы до сих пор оставались вонючками, не сходившими в душ, так она ещё хотела, чтобы я попробовал на вкус свой член!..       — Ну, фу!.. — противно протянул я, звонко усмехнувшись, уткнув её губы в свою лапу, и отодвигал.       — Лифёнок! — самодовольно бубнила она, как назло продвигаясь всё равно ближе, однако я не пропускал её ни при каких обстоятельствах.       — Требую остановить несанкционированный поцелуй! — жаловался я, но она продолжала.       — Ну я же любя!..       — Я верю, что любя!.. — тут же ответил я, однако затем всё же подпустил её, ибо со стороны это начинало выглядеть совсем грубо. Всё-таки как-то некрасиво было отпихивать её после такого минета.       Та окончательно пододвинулась ко мне, всего лишь дотронувшись кончиком своего носа до моего, и радостно смотрела. Я слегка ухмыльнулся ей в ответ, наконец осознав, что всё закончилось.       Наша история в лагере плавно подходила к своему логичному окончанию. В скором времени нас здесь не будет, и на всём произошедшем можно будет поставить жирную точку.       …       Точку… Как будто обо всём произошедшем можно было спокойно забыть. Да, я знал, что мне до конца жизни будет интересно узнать что же такого скрывалось в лагере и за его пределами, но не было ничего, что я мог бы сделать. А чего?.. Всё и так уже зашло в тупик, и проделки сплетников тоже. Неприятно это признавать, но от меня здесь ничего не зависело вовсе. События происходили сами по себе без видимой на то причины, но я был уверен — она была.       Вот только какая? Уж хотелось бы мне знать, раз меня пытались убить!.. Неужели всё настолько было серьёзно, что дошло до покушения? В любом случае, я не знал этого, но раз это произошло, то значит было зачем, однако почему все эти события крутились вокруг меня? Хрен знает, но это крайне возмущало!.. Быть может, знал бы я эту причину, то не так бы переживал, а значит надо было догадаться до всего самому. Вот только, с чего было начинать?       Как вдруг я понял, что информации было слишком много, и в то же время мало, чтобы складывать что-то цельное.       Ох, блин… А из чего выбирать то?       Честно, думать в такую жару ни о чём не хотелось. Хорошо было просто валяться голым, пусть и полностью пропотевшим, и вонючим, но плевать. Жара плавила все подступающие ко мне мысли, чтобы о чём-то думать. Хотя, конечно, было о чём!.. Ну, к примеру, что я чуть не умер, или что у лагеря действительно были какие-то тайны; совмести всё вместе, и вероятная картинка достроится сама по себе, тем более со мной, в роли жертвы.       …       Мх!..       Не нравилось мне это слово: «Жертва», особенно по отношению ко мне. Звучало так, будто у кого-то действительно был контроль надо мной, чтобы в одно мгновение задавить и убить. Херня, я сам кого хочешь задавлю. Однако стоило признать, что частично у Дианы это правда получилось, потому что меня, как того, кого все знали, как Даффи почти что стёрли из жизни лагеря. Моего социального «я» более не существовало, как будто в один момент меня можно было попросту отменить, как неугодного нынешней системе, и большинство теперь меня ненавидело.       Но это не самое страшное. В какой-то мере я был даже благодарен Диане за предоставленную возможность встретиться с самим собой. Без посторонних, без лишних глаз — увидеть себя, непредвзято и открыто, и понять кем я был без всей этой социальной мишуры вокруг. Честно, это давалось с трудом, особенно когда понимаешь, что приходится принять эту информацию, как единственно верную, потому что она касалась непосредственно тебя. Но не принять её невозможно.       В противном случае, попробуй отрицать самого себя, ведь не выйдет. От себя далеко не уйдёшь.       Однако я больше не собирался позволять, чтобы кто-то имел подобную власть надо мной. Роль жертвы больше не касалась моего контекста, потому что теперь я знал на что был способен. Пора было перерасти в нечто большее, а для этого нужно было знать больше о лагере и его тайнах.       … Но откуда?       Не найдя ответа в своей голове, я слегка выдохнул и обнял Лин. Она тут же поддалась мне и замуровала свой нос в моей груди, спрятавшись.       Хреново на самом деле ничего не знать, но я подавлял своё любопытство, пусть оно и было. Да ещё каким, но за Лин я всё же волновался больше, даже не за себя. Сплетникам всегда был нужен я, но в таком случае, недалеко было и до неё. Поэтому лучшим для нас вариантом было поскорее убраться отсюда.       Что дело до остальных?       Другие не имели такого важного значения для Дианы и Аарона, просто не играли роли. Конечно, на подхвате был ещё Ирландец, горячо, но скромно обожаемый Дианой. Я вполне мог предупредить его о том, что происходит за кулисами лагеря, но я банально не верил, что тот послушает меня. Тем более, такой крупный и здоровый волк, как он, вполне мог справиться с шайкой шпионов-любителей, а потому мне незачем было переживать о нём.       А вот за себя да, и за Лин тоже. Всё-таки не мог я просто так подвергать её опасности из-за своего любопытства…       Вместе с этими мыслями я и сам не заметил, как начал потихоньку, но малость напряжённо поглаживать её по голове. Волновался я за неё, это было бы глупо отрицать… Она совсем не заслуживала той участи, которую сплетники уготовили мне.       — «А ведь я мог умереть», — проскочило в моей голове, что на момент я перестал её поглаживать.       …       Однако затем продолжил.       Мог.       Но я не видел в этом причины взывать себя к жалости, ни со стороны других, ни со своей, скорее чувствовал призыв к действию. По крайней мере, пока оставались те, о ком мне надо было позаботиться, я не мог попросту сидеть сложа руки. У меня банально не было права жалеть и переживать за себя, необходимо было думать что делать дальше, чтобы разобраться с этой ситуацией.       По крайней мере, пока я чувствовал, что смогу привести нас к лучшему из исходов. Пока всё, что было в голове — целое лето, которое мы проведём вместе.       На моей морде самовольно образовалась лёгкая улыбка. А хорошо всё-таки!.. Я не мог не радоваться, пусть так по простому и наивно, когда я думал о тех мелочах, которые предстояли нам: кино-вечера, с выбором какой фильм посмотреть, какой вкус чипсов больше подойдёт под просмотр, да и просто, что Лин будет находиться у меня дома. Честно, даже представить сложно!.. Но так оно и было, не веришь, пока всё не начинает происходить взаправду.       Я взглянул ниже, на Лин, чтобы хоть немного поделиться своим радостным настроем, но она уже давно смотрела на меня.       Ой… Что с ней такое было?..       Её глазки выглядывали на меня из моей груди, наши взгляды встретились, и та будто вновь столкнулась с событиями прошедшей ночи, при этом глядя уже сквозь меня. Наверное это были синяки, которые она снова заметила на мне, как подтверждение тому, что всё, что мы пережили было правдой. Её взгляд постепенно стал более невзрачным, широкие зелёные глаза холодели и одновременно становились печальными.       Воспоминания, вот что, всё та же неисчерпанная тема. То, что ещё долго будет бередить наше сознание, как нескончаемое преследование, и не пройдёт бесследно.       Всё-таки всем хорошенько досталось этой ночью… Как тем, кто активно во всём этом участвовал, так и остальным.       Я и сам не мог представить, что было бы, если бы я заметил на Лин какие-либо царапины, а уж тем более такие тёмные синяки под глазами, как у меня. Не знаю, думаю без лишних вопросов пошёл бы и напакостил обидчику, причём вдвое хуже и страшнее. Да может быть даже не разбирался, просто бы избил.       Честно говоря, я совсем не понимал каково это — быть нужным, или просто забыл. Да, я знаю, что сказал ей уже об этом, но всё же понять это было сложнее. Это не проблема в духе, что «остальным на меня насрать, но пусть все об этом знают», нет, дело было в другом. В том, что я хотел так думать. Я никогда не предпринимал никаких жалобных попыток навязать кому-то своё общество, чтобы быть назло любимым и обожаемым, но по итогу не делал ничего даже с близкими.       Пока в конце концов просто не разучился.       Мне до сих пор было непривычно осознавать, что я не отгонял от себя эти мысли, а наоборот принимал, что, честно говоря, не слишком упрощало задачу. До сих пор было сложно представить, что кто-то любит тебя, когда ты не можешь этого знать наверняка. Да и как это… Невозможно заглянуть в голову другому, чтобы быть удостовериться в том, что про тебя думают.       А зачем?..       Как будто после этого что-то изменится… В любом случае, вскоре понимаешь, что тебе не надо знать что думают другие, важно то, что происходит в твоей голове. По крайней мере, свои мысли знаешь всегда, и теперь я был с ними наравне. Поэтому, раз я решил довериться Лин, значит была в этом какая-то нужда, которая подтолкнула меня к этому, и значит, что в глубине себя я ещё этого хотел.       Да, я действительно мог умереть ещё там, и в таком случае её переживания были оправданы. Пусть это и сложно было осознать, но когда я на неё смотрел, думал, что с ней могло произойти тоже самое, я немного приближался к этой разгадке. На это требовалось время, очень много, при условии того, что живёшь с этим ощущением практически всегда. Однако вот я лежал, полностью голый, без устали смотрел в ответ на Лин, пока не задумался: а откуда оно вообще взялось? Это чувство?       Почему вообще живёшь всю жизнь, будто чужой? Никто другой не заставит так думать, только ты.       Зачем продолжаешь, если легче не становится?       Подумать можно обо всём, сказать что угодно, почему всегда из всех вариантов выбираешь только худший? От кого быть свободным, если не от себя и не от других?       Зачем свобода, если всё равно сломаешься?       Ведь только ты, тот, кто это начал, а мы привыкли воспринимать всё, как данность, что так и должно быть.       Но должно ли, если до сих пор хреново?       Да не думаю… Никто на самом деле так не думает, но никто так ничего и не понял — живой парадокс, который я собирался исправить.       …       Лин до сих пор смотрела на меня, погружаясь в воспоминания прошедшей ночи, пока я не провёл по её волосам лапой. Она пару раз печально поморгала, опомнившись, и отстранилась от тех мыслей, что пожирали её с головой.       — Хей… — прошептал я, слегка проведя носом по макушке её головы. — Ты как?.. — в ответ она легонько кивнула, тихонько промычав:       — Угу… — а затем слегка покряхтела горлом, ответив чуть громче. — В порядке, — и потупила свой взгляд в мою грудь. Лин говорила спокойно, не поддаваясь своей внутренней печали, будто её и не было вовсе, но я точно знал — была. —… Просто… — продолжила она, однако вот тут меня уже передёрнуло! Просто когда она так говорила, это значило, что дальше я услышу что-то неприятное, причём про себя. Однако я решил не реагировать так остро, лишь продолжив гладить её, пусть первая мысль и была именно такой.       — Просто что?.. — спокойно спросил я. Та ненадолго замешкалась, однако всё-таки сказала:       — Просто, когда я увидела тебя… — прошептала она, напряжённо сощурившись. — Там, на пороге… — лёгким кивком она указала в сторону двери, и задумалась ещё больше. — Ты лежал весь в крови, и не вставал, и я… — и коротко пожала плечами. — Я не знала что делать, я так испугалась… — Лин поникла, а затем печально, но в то же время безмятежно заговорила вновь. —… А сейчас ты тут, мы лежим вместе, и всё стало так спокойно…       Я беззвучно усмехнулся на это заявление, однако в глубине души понимал о чём она говорит.       — А это плохо?.. — тихо спросил я.       — Нет… — незамедлительно ответила она, приложив лапку к моей груди и легонько ею провела по мне. — Просто всё произошло так быстро…       …       Однако мне было нечего на это ответить. В чём Диана здорово просчиталась, так это в том, что не стоило устраивать многочисленный саботаж тем, с кем я общался. Да ещё в придачу тем, с кем я заобщался лишь из-за неё. Естественно, я больше всех пострадал от её действий, причём, как физически, так и морально, но что остальные?.. Почему остальные в её глазах заслуживали не меньшего наказания, чем получил я? Неужели все в этом были виноваты? Или виноваты только в том, что общались со мной?       Потому что в противном случае, она их не наказывала, а лишь использовала, как инструменты. Она их не наказывала, но не считала даже за личностей, что, честно говоря, было даже ещё хуже.       Лин и так всегда переживала, если замечала на мне какой-либо синяк или царапину, а тут картина была буквально облита кровью, причём моей. Ну, конечно, не только… Так что я мог только догадываться что она успела пережить в этот момент, когда обнаружила меня без сознания.       — Честно, я подумала, что ты можешь умереть… — как бы невзначай, но через чур опечаленно добавила она. Всё же было к чему, поэтому я не перебивал. — Я испугалась за тебя…       …       Не говоря ни слова, я вдумчиво вглядывался в одну точку на стене, где были какие-то старые зазубрины, пока тихо не выдохнул носом. Надо было уезжать отсюда, чтобы не допустить чего-то подобного вновь. … А для этого было необходимо добровольно сдаться полицаем нашего лагеря, чтобы договориться об уезде!.. Вот они — самые настоящие вредители свободы, в лапы которым мне было необходимо сдаться. По крайней мере, хотя бы радовало, что я сделаю это сам. Однако именно от них и зависело как быстро я попаду домой. Может, если грузовик с едой не приехал в лагерь, то хотя бы мы сможем уехать отсюда?..       Также в списке ближайших дел был телефонный разговор с мамой, если я, конечно, дозвонюсь до неё со старых будок на площади. Номер я всё равно помнил только домашний, так что не так велика разница откуда звонить, лишь бы ответили. Единственная подлянка заключалась в том, что моей маме вовсе не стоило знать о том, что я пропадал в лесу.       Просто не стоило.       …       — Ладно, — я спокойно выдохнул и со всей уверенностью в глазах посмотрел на Лин. Та немного поддалась, когда я слегка приподнял её подбородок, и взглянула чуть выше. — Сходим сегодня к вожатым, скажем, что уезжаем, — я слегка улыбнулся, нежно проведя лапой по её щеке, и в довершение легонько кивнул. — Сегодня или завтра уже будем дома.       Однако Лин видимо не разделяла моего настроя, смотрела на меня, как и до этого. Всё также печально, не подавая признаков на изменение. Она отвела свой взгляд чуть ниже в еле заметных кивках и тихонько проронила:       — Да… — и поникла, сосредоточенно, напряжённо и безучастно разглядывая мою грудь, будто совсем не слушала, думала о чём-то своём. Хотелось бы мне как-то отвлечь её, заверить, что всё будет хорошо, но что с этого толку? Как будто это что-то могло изменить… Я знал, что ей нужно было это пережить, иначе по-другому эти воспоминания никак не могли не пройти, и я молчал, чтобы позволить ей сделать это.       … Однако затем быстро смекнул, что дело было совсем не в этом.       — Просто-о-о!.. — затянула она, собираясь с мыслями, чтобы что-то сказать, и я резко осознал в чём была причина.       Что-то произошло во время моего отсутствия, и скорее всего мне это не понравится.       — «Ну что ещё?..» — проскочило в моей голове, однако я не реагировал так остро, лишь вопросительно кивнул. Та неловко улыбнулась, старательно избегала моего взгляда и съёжилась так, будто боялась, да ещё как!.. И боялась она почему-то меня, а если так, то значит это натворила что-то она.       Только что такого Лин могла сделать, пока меня не было?.. Я слегка напрягся, однако виду не подавал.       — Что? — коротко спросил я её.       — Обещай, что не будешь ругаться!.. — и после этого напрягся ещё больше. Пф!.. А как после такой фразы можно было не ругаться? Неужели произошло ещё что-то серьёзное?       —… Ну? — вкрадчиво спросил я после небольшой паузы, однако она продолжила, глупо усмехнувшись:       — Не скажу, пока не пообещаешь!.. — после чего я выдохнул.       — Ладно, обещаю!.. — всё-таки сдался я.       Лин удручённо выдохнула, потупив свой взгляд ещё ниже, и затихла, не решаясь что-то рассказать. Видимо лишний раз обдумывала, стоит ли мне об говорить об этом, но раз уж начала, то моего любопытства теперь было не унять!.. Тем более, в свете последних событий в мою голову закрадывались совсем неприятные мысли.       —… Точно?.. — ещё раз нерешительно спросила она, после чего я напряжённо усмехнулся.       — Давай уже, — ответил я, тем не менее, спокойно и сдержанно. — Иначе я наоборот буду злиться, что не рассказываешь ничего.       Лин очевидно поняла, что выбора у неё нет, поэтому вновь собравшись с силами, всё же решила говорить.       — В общем… — нерадостно начала она, окончательно сдавшись и глубоко вздохнула. — Вчера, пока тебя не было, до тебя никто не мог дозвониться, ну и… — неряшливо и неловко пожала плечами, пока я лежал внимательно слушая. — В общем, твоя мама звонила мне, и я ей всё рассказала.       …       Мама, Лин?.. Звонила?..       Как вдруг меня пронзила игла осознания.       Ох ты ж, блин!..       Мой рот непроизвольно и еле слышимо цокнул от услышанной информации, и моя голова тут же отвернулась в сторону. Боком я заметил, как Лин взволнованно и опечаленно посмотрела вслед, но мне определённо требовалась секунда, чтобы отойти от моментального гнева. Я, конечно, и так знал, что новости будут не из хороших, но почему-то сейчас от этого сделалось особенно неприятно. Я ж говорил, что когда она начинала фразу со своего «просто», ничего хорошего после этого не жди!.. Ну, твою!.. Я тяжко выдохнул носом, плавно отстранившись от Лин и плюхнулся головой на подушку.       Передо мной встал вид на сужающийся потолок, и я напряжённо разглядывал его с одной единственной мыслью: над лагерем зависла настоящая опасность. Ни его тайны с налётом долбанного мистицизма, ни сплетники, которые рушили личную жизнь всем, кто попадался им на пути — не пугали меня так, чем то, что могло произойти со всеми нами, узнай моя мама, что я пропадал в лесу целые сутки. Так ещё и вернулся оттуда весь в крови и синяках!.. Спасибо, что хоть живой, но даже это не особо успокаивало меня.       Всё-таки эту женщину я действительно знал всю жизнь, и если сейчас она не была на полпути к лагерю, то наверняка уже пыталась судиться со всем штатом, чтобы выяснить почему это я пропадал в северо-западных калифорнийских лесах. А поскольку я был помешан и неразрывно связан с этой историей, пугало, что больше всего пиздюлей получу я.       — «Во бля…» — удручённо пронеслось у меня голове после осознания этого неизбежного факта моей скорой погибели. Моя грудь самовольно приподнялась на глубоком вздохе и грузно опустилась ниже.       — Всё настолько плохо?.. — как вдруг послышалось сбоку от Лин. Я медленно повернулся к ней, выражая своим взглядом только напряжение и обречённость, поскольку здесь я уже не мог сделать ровным счётом ничего. Мы находились в заднице, и это было ещё мягко сказано, и уже никто не был в силах повлиять на исход ситуации. —… Думаешь?.. — неуверенно переспросила она, однако я был неизменен в своём взгляде. — Ох… — томно выдохнула она. Я слегка надкусил губу и бездумно покачал головой, раздумывая над тем что нам делать дальше.       — Угу… — отстранённо промычал я вслед своим размышлениям.       По крайней мере моё совместное пребывание с Лин у меня дома теперь стояло под большим вопросом. Она, конечно, и раньше периодично разговаривала с моей мамой по телефону, чего мне, к слову, категорично не нравилось!.. Но ведь разговаривали, попробуй их останови. Вот только я всегда знал, что лишний раз моей маме лучше ничего не рассказывать, ибо дерьма потом реально не оберёшься, а теперь могло влететь нам обоим…       Мне, за то, что ушёл. Лин, за то, что отпустила меня.       Единственным хоть немного возможным способом исправить ситуацию было подлизаться к моей матери, чего делать мне, честно, не хотелось. Я вполне мог, но просто чувствовал, что не смогу в очередной раз пересилить себя, а потому положение было почти безвыходным.       Ох, ну твою мать, говорил же ничего не рассказывать, а теперь… Ах, блин, ещё и пообещал, что не буду злиться… А хотелось!..       В какой-то момент я поймал себя на мысли, что отстранённо смотрю на Лин. Мой взгляд сфокусировался, и я увидел, как она лежала чуть дальше от меня, безучастно и стыдливо смотрела куда-то в сторону, потирая свои локти. Та будто бы ждала окончательного вердикта, ожидала, что я сорвусь и накинусь на неё с обвинениями, но этого не происходило. Хоть я, конечно, и злился, но меня больше раздражала сама ситуация, не Лин, так что смысл был ругаться?.. Да на самом деле и не хотелось… Позлиться, да!.. Но обвинять её было самым последним, о чём я мог подумать, а она почему-то ожидала этого большего всего.       Но неужели она так сильно боялась меня?..       Я мысленно выдохнул и мне потребовалась ещё секунда, чтобы хоть немного отпустить происходящее, и я подостыл. Ладно, что уж тут терять, всё равно всем пиздюлей получать, какая теперь разница когда это произойдёт… Однако неприятный осадок остался!.. Определённо остался… Надо было думать что делать дальше, а злостью здесь делу не поможешь, хотя были бы у меня варианты…       Лин и вовсе лежала, смотрела уже так, будто я обругал её всю с ног до головы. Большие зелёные глаза опечаленно и одновременно обречённо сползли ниже, тупясь в простынь под нами. Голова была слегка приспущена ближе к кровати, палец через чур лениво накручивал прядь волос, будто та пыталась мысленно отречься от своей причастности, но не понимала как. По крайней мере, пока я не приобнял её, подтянув поближе к себе.       — М-м-м?.. — глухо промычала она, тут же взглянув на меня. — Ты не злишься? — скрывая любопытство и искреннее удивление спросила она. Я ей устало улыбнулся, уверенно, но спокойно кивнул.       — Конечно же злюсь, — ответил я. Однако Лин вообще не поверила в мою хладнокровную буддистскую выдержку, резко изменившись в настроении.       — Ты правда не злишься? — удивлённо и недоверчиво спросила она, слегка прищурилась и смотрела так, будто я врал ей.       — Конечно правда, — безмятежно продолжил я. — Иначе моя мама зря считает тебя хулиганкой, — однако на это она уже невольно выдала свою невразумительную улыбку.       — В смысле? — насмешливо спросила она, сначала не поверив, но спустя мгновение слегка пихнула меня в плечо. —… В смысле?.. — за чем последовал неловкий смешок.       Очевидно Лин расстраивало неоднозначное отношение моей мамы к ней, которое менялось от «ой, какая она хорошенькая» чуть ли не до более откровенных высказываний. Которые, однако, слышал исключительно я. Напрямую то говорить о таком как-то неловко, вот и приходилось выслушивать. Да, Лин может и не была самой прилежной девочкой, и покуривала, и любила иногда выпить, и родители у неё были в разводе, но она хотя бы старалась ей понравиться. И переживала, причём попусту. Попусту, просто потому что у меня самого иногда складывалось ощущение, что я не нравлюсь собственной матери. А если уж меня было такое чувство, то кто ей тогда мог понравиться?       Хотел бы я посмотреть на такую девушку с подходящими критериями!.. Хотя думаю не смог бы протянуть и минуты… Возможно Марси больше подходила на роль девушки, которая могла произвести на мою мать впечатление. Ну а что? Тихая, скромная и носит очки, в них она казалась умнее, а больше было и не надо. Чем не показатель интеллекта? Но как выяснилось Марси и я по итогу не подходили друг к другу. А Лин, какой бы хулиганкой не была, всё равно оставалась моей хулиганкой.       Хотя я её сурового котяру отца тоже побаивался!.. Он тоже мог бросить свой тяжёлый взгляд так, что потом вообще ничего сказать не сможешь. Вот так и выходило, что я боялся её папы не меньше, чем она моей мамы.       Однако я всё же решил не говорить о своих подозрениях по поводу нашего совместного лето-провождения, достаточно было моих волнений на этот счёт. Я лишь слегка улыбнулся и тыкнул её пальцем в носик.       — Не мне же одному анархистом быть в её глазах!.. — звонко усмехнулся я. — Так что ты поступаешь очень смело, когда ведёшь себя некультурно, — на что уже коротко усмехнулась она.       — Да ты сам не очень приличный, — и провела по моему голому телу взглядом, пока её глаза не остановились ниже. Лин ненадолго задумалась и отстранённо добавила. — Писюн…       Я прыснул смешком, не сдержавшись и широко заулыбался. Однако её это уже почему-то смутило, и та недовольно выпучила губы, при этом сама не в состоянии сдержать глупой улыбки.       — Ну ты же тут голый лежишь!.. — возмутилась она, и я невозмутимо добавил.       — Да, но не я этот писюн целовал!.. — но в этот раз мой контрудар оказался фатальным. За него мне пришлось пережить ещё более гнусную атаку, ибо она неприятно щипнула меня за бок. — Ай!.. — сквозь смех проронил я, однако Лин это не никак успокоило. Та была слишком обеспокоена моим внезапным отсутствием реакции на столь неприятную новость, и поэтому продолжила говорить, перейдя на более строгий тон:       — Ну серьёзно, не злишься? — после её вопроса я отпустил ещё пару смешков, а потом продолжил лежать с остатками былой улыбки.       — Не злюсь я!.. — ответил я, прекратив смеяться, при этом ещё добавив нотку недовольства. —… По мне похоже, что я злюсь?.. — спустя паузу спросил я с сухой улыбкой, отстранённо глядя куда-то в стену.       — Ну не знаю… — угрюмо ответила она и коротко пожала плечами. — Когда я тебе о чём-то таком говорю, ты обычно очень сильно ругаешься… — боковым зрением я заметил, как та хмуро разглядывала подушку под собой.       — «Да чего она?..» — на секунду проскочило в моей голове. Я ещё немного помолчал, а затем взглянул на неё.       —… Ладно, — сухо начал я и также бесстрастно продолжил. — Я действительно очень сильно злюсь, — но констатация этого факта не вызвала у неё какой-либо реакции. — Злюсь столько же, сколько люблю тебя.       Лин естественно не хотела в этом признаваться, но обрадовалась. Уголки её губ едва уловимо приподнялись в почти незаметной улыбке, взгляд мигом подобрел, пусть на меня она не смотрела и тщательно пыталась всё скрыть. Ощущения были такими же, как я когда-то поцеловал её в разгар ссоры, просто из интереса посмотреть на реакцию, вот и сейчас сработало.       К Лин определённо нужен был свой подход, ибо она всегда хотела знать все эмоции наверняка, и желательно — позитивные, а если не получалось, её это, как правило, раздражало. Всё дело в неопределённости, неизвестности — неудивительно, всем хочется знать, что всё обязательно будет хорошо, иначе всё так и останется в дымке неведения, а это не могло не пугать. Пугают те вещи, которых не понимаешь, которых не знаешь, потому что у тебя нет никакого контроля над ними.       Так было и с эмоциями, ибо не можешь быть уверенным ни в чём, не зная о чём думает собеседник. Я слишком часто наблюдал, как Лин хотела знать всё, порой используя мои чувства, как подпитку для своих, чтобы продолжать чувствовать дальше. Она боялась не понимать меня, чтобы не лишиться этого ощущения. Ей нужно было знать что я чувствую, чтобы держать ситуацию в своих лапах, но в таком случае она пыталась контролировать и меня, и мои эмоции вместе взятые.       Так работали отношения, система взаимной передачи информации друг другу — самая настоящая обыденность, просто при детальном её рассмотрении. Просто когда начинаешь это замечать, так и хочется отделаться от чувства, что тобой владеют, наблюдают, пытаются управлять, и ты задаёшься вопросом: «а кто может повлиять на мои мысли?» Кажется, что все в мире только и хотят заполучить тебя, чтобы ты мыслил впопад с остальными, иначе выбиваешься из системы, а это заметно. Попробуй закрыться от всего общества, и тут же станешь никому не нужной загадкой, в противном же случае, если ты имеешь социальный вес — интервенция.       Я уже показал Лин, что неизвестность моего ментального состояния не несёт за собой опасности. Однако меня не покидала мысль, что она вмешивалась в дела империи, которая была моей внутренней.       Я плавно отстранился от мыслей, и мой взгляд сфокусировался. Я увидел, как голова Лин сползла щекой ближе к подушке, потому что она была больше не в состоянии сдерживать улыбки.       —… Ну что, — спокойно, но уверенно начал я. — Продолжим наш разговор про пиписьки?       Та невольно усмехнулась и потянулась ко мне, чтобы обнять.       — Да ну тебя!.. — с весёлой улыбкой произнесла она, приобняв. Та нежно потёрлась носом о моё плечо, а затем мимолётно добавила. —… Хотя одеться бы тебе не помешало, — на что я фыркнул, наигранно расстроившись.       — Да ну, и так жарко!.. — противно затянул я, поморщившись, однако лапой всё-таки нащупал шорты под боком. — Весь кайф ломаешь!.. — и подтянул их к себе, выправляя наружу.       — Ну мало ли Рокси вернётся!.. — слегка усмехнулась она, наблюдая за тем, как я справляюсь с шортами и трусами, чтобы надеть их. Мои ноги высоко завиляли в воздухе, пока я натягивал одежду, а затем вскочил с кровати, подпрыгнув, подтянув шорты до допустимого уровня. Я встал спиной к кровати, пока Лин не заговорила вновь. — А я хочу, чтобы только я видела тебя голым.       Я коротко усмехнулся, развернувшись, и мимолётно показал на неё пальцем, вскоре потянувшись за футболкой.       — Ещё насмотришься!.. — с задором проронил я, тут же просунув руки через рукава, и спустя мгновение моя мордаха уже выглянула наружу. Ткань белой футболки сразу облепила моё тело изнутри, однако у меня не было ничего на смену этой потной тряпке. Хотя, честно, не знаю в чём был смысл переодеваться, если и так и так вспотею… По крайней мере, сейчас прохладные пятна влаги хотя бы немного спасали от жары.       Вот на озеро бы сгонять, было бы вообще отлично!.. Такая погода, казалось, так и была создана только для того, чтобы купаться. Ну хотя бы напоследок. Вот когда солнце просто светит в окно, это одно, но когда оно буквально жарит тебя, куда бы ты не спрятался, это заставляло вспомнить обо всех возможных летних забавах.       Прищурившись, я мельком глянул в сторону окна, где стекло, казалось, светилось от наибольшего количества мягкого солнечного света. Близился вечер. Сквозь лучи, которые заглядывали в домик, можно было разглядеть черту деревьев, где начинался лес, а недалеко и тропа — вход. Пушистые ели и сосны с их иголками обрисовывались тонкой световой линией — ореол, который подпитывал их сочные зелёные краски.       Ёлкам то хорошо, они всегда такие цветастые, хоть посыпанные снегом, хоть в летний зной, всё одним цветом. Сколько бы времени не прошло, никогда не изменятся, никогда не осыплются, будут стоять. Они всегда будут помнить то, что видели.       Может они и знали то, что когда-то произошло тут? Ту главную тайну, которая окружала нас, которая крылась здесь.       Хм…       Я коротко хмыкнул, отведя взгляд от окна, и почесав себе за ухом, немного прошёлся коленями по кровати и уселся поближе к подушке.       — На озеро бы сегодня сгонять!.. — произнёс я, пока садился. — Особенно в жару такую!..       Лин немного отодвинулась, чтобы дать мне побольше места, а затем возвела свой взгляд выше. Та лежала уже на боку, подпирая голову рукой и, вопросительно глядя на меня задумалась.       — На озеро… — проронила она, оценивая все за и против этой затеи, но спустя некоторое время коротко пожала плечами. — Ну, вообще, можно, — а затем слегка прищурилась. —… А когда мы последний раз туда ходили?       Я призадумался, надув щёки и слегка покачался из стороны в сторону на месте, на котором сидел.       — Наверное в первый день и ходили!.. — выдохнул я.       — Хм… — коротко хмыкнула она, о чём-то отстранённо задумавшись. Это было видно по взгляду, как её настигла какая-то мысль, как когда забываешься на уроке и смотришь в одну точку, не замечая ничего вокруг. — Кстати, — безмятежно сказала она, плавно выйдя из этого состояния.       — М-м-м? — мимолётно промычал я.       — Я вчера была там. На озере, — добавила она.       — На озере? — переспросил я. — И там пытались меня искать? — пусть мой вопрос и показался мне безобидным, но Лин видимо решила иначе. Та тихо, но беззлобно цокнула, ненадолго взглянув на меня, а затем продолжила рассказывать.       —… Нет, это было уже после того, как тебя нашли.       Однако меня это заставило глубоко задуматься.       —… Вчера?.. — недоверчиво спросил я. — Ночью что ли?.. — но несмотря на моё удивление, та спокойно подтвердила эти догадки.       — Угу, — безмятежно хмыкнула она. — Я туда ушла, после того, как Артур помог отнести тебя в медпункт…       — «А мне так ничего не сказал…» — тут же подумал я. Хотя было как-то даже неловко думать о том, что Лин и Артур волокли мою окровавленную тушу, пока я находился без сознания. Даже представить сложно…       — Ну а что потом? — с лёгким кивком спросил я.       — Мне надо было перекурить после всего, что было… — томно продолжила она, вдумчиво погружаясь в воспоминания прошедшей ночи. Я неосознанно рисовал эту картинку у себя в голове: моя девушка дрожащими, но уверенными в своих помыслах лапами прикуривает сигарету и стоит возле дерева у берега. Ночь. Вокруг расстилался туман, но какой бы жуткой обстановка не была, Лин в глубине себя думала только об одном: «Пронесло…»       — И даже не испугалась курить так близко к лагерю? — с лёгкой улыбкой спросил я. Та печально улыбнулась в ответ и слегка помотала головой.       — Честно, было вообще наплевать как близко я курила к лагерю, — тихонько выдохнула она. — Я бы не пошла в лес, после того, как ты потерялся там!.. — и невразумительно усмехнулась.       — Да… — томно подтвердил я, невольно покивав, и Лин продолжила.       — Угу, — промычала она, а затем слегка прищурилась, отчего её взгляд стал чуть более отстранённым. — Просто не это там даже было главным!.. — и ещё больше задумалась, размышляя о том, как сказать мне об этом.       Не самое главное?.. Что-то ещё? На озере, ночью?..       —… А что? — коротко спросил я, однако она видимо не знала какие слова подобрать, чтобы правильно преподнести ситуацию, как она её видела.       — Там был… — вдумчиво произнесла она. — Парень?..       —… Он тебе что-то сказал? — вкрадчиво и настороженно спросил я.       — Нет, он!.. — тут же отговорилась она, помотав головой, и погрузилась в воспоминания с новой силой. — Был на том обрыве, с которого все прыгают в воду.       — «Высоко там», — сразу же пронеслось в моей голове, и воображаемая картинка в один момент наполнилась новыми деталями.       Я почти что представлял это глазами Лин: сигарета до сих пор тлела, зажатая меж её пальцев, но к ней она не притрагивалась, потому что её отвлёк силуэт неизвестного парня, который стоял на обрыве пригорка. Та всё-таки подумала сделать ещё затяжку, чтобы зазря не пропадать сигарете, которых и так было в избытке, но глаза были направлены на далёкий уступ, в ожидании дальнейших действий неизвестного силуэта.       — И чего, реально прыгнул? — безмятежно спросил я с лёгкой ухмылкой. Та с широкими и зелёными глазами резко посмотрела на меня и одобрительно покивала.       — Угу!.. — удивлённо промычала она. — Причём не просто прыгнул, он развернулся.       Момент. Ещё один момент, чтобы набраться смелости — упасть в черноту, из которой никогда не выберешься. Для этого нужна решимость, но ты знаешь, что раз окунёшься туда, страшно уже никогда не будет. Отдалённый силуэт поворачивается, чтобы наконец принять вызов неизвестности.       Лин продолжила рассказывать.       — Он расправил свои руки в стороны, — попутно с этим она показывала как это выглядело. Хотя, честно, на кровати это не казалось таким вразумительным… — И просто как бы упал назад!..       Набери побольше воздуха в лёгкие. Не позволь сигаретной дымке спрятать этот момент из виду, красота и величие не должны скрываться от посторонних глаз. Пусть увидят все. Он спокоен. Силуэт стоит, расправив руки, но он не боится ни черноты, ни ветра, который почти что склоняет его упасть вниз. Он — свободен. Туман вокруг, ветер поддувает из лесу — смерть зовёт. Один выход избежать судьбы — слиться с ней. Не бойся, страшно не будет, только в начале. Главное сделай.       Спрыгни. Спрыгни вниз.       Лин смотрит за тем, как таинственного парня подхватывает порыв ветра, и следит за ним взглядом, пока он нёсся, сближаясь спиной к воде.       — Фига, — коротко удивился я, и спустя паузу вкрадчиво добавил. —… Утонул? — Лин слегка усмехнулась моему предположению, однако тут же опровергла его.       — Нет, он с другой стороны берега выплыл, — та вдумчиво и малость мечтательно смотрела сквозь меня, до сих пор наблюдая в своих воспоминаниях за действиями неизвестного силуэта.       То, как он сначала был полностью погружён в воду, чтобы дать себе пропитаться темнотой и красотой момента, пока его не выталкивает наружу. Жадно глотая воздух, он плывёт к берегу широкими гребками. Однако когда выходит на сушу, понимает, что теперь навсегда останется на глубине той чёрной пропасти, в которую когда-то упал. Он слишком пропитан ей, они теперь нераздельны. Стереть её можно только убив его носителя.       Нет, он не сломался, не стал лучше. Упасть туда значило обрести себя, просто своеобразным способом — принять не только ту темноту, что окружает, но и внутри. Признать, что она есть.       — И просто ушёл, — вполне предсказуемо закончила она, отчего я на секунду даже удивился.       — И всё?.. — малость разочарованно спросил я. Та озадаченно пожала плечами, видимо сама не ожидая такой неожиданной развязки, но всё так и было.       — Да, просто в лес ушёл… — недоумённо сказала она. Лин походу самой было интересно узнать загадку столь тайного незнакомца. Та сама не понимала чем её так зацепила эта история, но видимо было чем, иначе бы она не рассказывала об этом. Ну действительно, кому и зачем понадобилось прыгать с высокого обрыва, тем более ночью?.. Особенно когда это можно было сделать днём. В особенности той ночью, когда произошло то, что произошло.       Чем меня так зацепил этот рассказ?.. Что это было за чувство?       А ты не понял? Чем же тебя так удивила эта история и этот парень? Может это чувство того, что ты никогда не узнаешь почему какому-то парню вздумалось прыгать ночью с обрыва горы? Загадка, да?       Нет, что-то другое… Такое ощущение, будто… То ли восхищение, то ли чувство возвышенности, не знаю как сказать.       Возвышенности? Ты хоть понимаешь как абстрактно это звучит? Всё намного проще, чем ты думаешь и можешь себе предположить, и не надо придумывать дохера заумных синонимов к своим эмоциям.       Ну, так что это за чувство?       Это твои чувства, детектив, не мне их разгадывать.       Нет, подскажи!.. Я правда не могу понять что мне испытывать по этому поводу.       … Один раз подсказываю. Ты уже кое-что испытываешь по этому поводу — зависть.       Зависть?.. Так просто?..       Да, самая обычная зависть. Ты боишься высоты и ты об этом помнишь. Тебе просто завистно, что какой-то непонятный парень смог спрыгнуть с такого крутого обрыва, а ты нет. Но на самом деле это не плохое чувство, не злое. Ты завидуешь ему, что не можешь сделать также, но ты искренне рад, что у него это получилось. У этого перфоманса были свои свидетели, свои зрители, и тебе удалось поверить, что совершить подобный прыжок возможно. В какой-то мере ты понимаешь почему он так сделал, и почему именно ночью. Ты бы хотел также.       — Хм… — вдумчиво хмыкнул я и с ощущением некого изумления усмехнулся. — Я б никогда с такой высоты не прыгнул!..       Лин до сих пор лежала на боку, подперев свою голову рукой. Не найдя разгадки на прыжок, который ей довелось видеть, она отстранилась от размышлений.       — Сложно поверить, что ты вообще высоты боишься!.. — с лёгкой беззлобной улыбкой сказала она, взглянув на меня. — Что ты весь такой всегда бесстрашный, а потом… — и пожала плечами, не сводя взгляда.       — Мне стесняться нечего, я лучше сразу скажу о том чего боюсь, — спокойно ответил я. — Ну должно же быть что-то чего мне надо бояться.       В глазах Лин засияло мнимое любопытство, пока она смотрела на меня, и спустя небольшую паузу коротко спросила:       — А почему? — в ответ на это я пожал плечами, ненадолго задумавшись.       — Не знаю, просто боюсь, — однако мне особо нечего было на это отвечать. Да, высота пугала меня, чему способствовала обрывистая местность Западного побережья. Но здесь не было какой-то определённой причины, просто боялся и всё, вроде как тех, кто боится темноты или пауков.       Порой некоторые ребята прыгали с того обрыва. Иногда даже дети, чему вожатые очень сильно противились. Какое-то время хотели оградить проход, но попробуй сделай, только вдвое больше будут прыгать, поэтому всё ограничивалось жалкими предупреждениями. Я и сам в прошлом году выходил на тот уступ, но не смог пройти и полпути, ноги просто остановились. Не получилось. Пришлось проглотить поражение и отступить. С того момента чувство глубокой досады продолжало терзать меня, и каждый раз, вспоминая об этом, я обещал себе повторить.       … Немного постоять там и уйти! Ну стрёмно же!..       Однако Лин малость опровергла мои переживания.       — Ты же летал на самолёте, — невзначай сказала она.       — Да, но там нет такого ощущения, что ты летишь вниз, — спокойно ответил я, а затем нехотя добавил. —… Ну только в начале, — вместе с моими словами, Лин вопросительно приподняла одну бровь вверх. —… Ну и в конце… — признался я.       — Но тебе же понравилось летать, — с безмятежной улыбкой продолжила она.       — Я всё равно не так часто, как ты летал, — я слегка помотал головой, вскоре посмотрев на небо за окном. До сих пор было слишком ярко, поэтому я прищурился. — Я ещё не успел к этому привыкнуть!..       — Не знаю, мне никогда страшно не было летать, — произнесла она, как я вдруг подумал. Страх вообще не касался Лин, если только речь не заходила про щекотку. И пауков. И темноты. И одиночества. Да много чего на самом деле…       — Ну мне пока одного раза за всю жизнь хватает!.. — продолжил я, слегка склонился ближе к кровати и лёг обратно на подушку. — Уф!.. — и выдохнул, развернувшись на спину. —… Пока больше никуда летать не надо, — спустя паузу добавил я. Лин призадумалась и с чистым любопытством посмотрела на меня.       — Как тебя мама вообще отпустила одного на самолёт? — искренне не понимая спросила она.       — Ну-у-у!.. — затянул я, неловко почесав себе за ухом. — Если бы она знала об этом!.. — и изображая непричастность, отвёл взгляд в сторону. Однако я уже чувствовал как она удивлённо смотрела на меня. Та единично и коротко вздохнула, узнав разгадку этой не очень то и тайны и неподвижно застыла.       — Ты?!.. — только и произнесла она, но я до сих пор не смотрел. Ну спросит ведь ещё!.. Как же не спросить…       — Ну что я? — безвинно переспросил я.       — Ты летал ко мне домой и никому об этом не сказал?!       Я повернулся, всё-таки не мог не увидеть её реакцию. Естественно, она была в шоке, и это ещё мягко сказано — глаза ошеломлены и чуть ли не лезут наружу, полны замешательства. Та и не знала, что моя операция по перелёту в Сан-Франциско была секретной. Да в общем-то мало кто знал, даже я, до момента, пока не решился на это.       Да, я летал в другой город и никому не сказал об этом. По официальной версии моей мамы я уехал на ночёвку к местным придуркам, вот и не спрашивала. Это произошло в этом году, на 14-е февраля, когда я устроил сюрприз возле её дома. Лин и тогда была в замешательстве, что уж сейчас говорить, когда узнала новые подробности. Я прилетел в Сан-Франциско и всё, что она получила на праздник это неаккуратная валентинка с надписью: «Ты дурашка», но как же та обрадовалась, что в этот момент была именно моей дурашкой.       Ну ещё бы эти воспоминания не были приятными, она надолго запомнила этот поступок, а я надолго запомнил, как она испугалась и обругала меня… Но всё же была в этом какая-то необходимость, прилететь, не столько даже ради Лин, сколько понять для себя — способен ли я?       Я знал, что рано или поздно мы вернёмся к этому событию, и воспоминания обрастут новыми подробностями. Я понимал, что вопросов мне теперь было не избежать, однако и на этот случай у меня был свой туз в рукаве.       Я протянул свою руку к её моське, застывшей от шока, и нежно провёл лапой по щеке. Та не поддавалась мне, но лишь до одного момента.       — Я просто очень сильно хотел увидеть своё маленькое чудо на четырнадцатое февраля, — и тыкнул её пурпурный носик. После этого она спустила одну бровь ниже и смотрела на меня теперь более укоризненно. — Это чудо — ты, — договорил я.       …       …       …       Лин в миг растаяла. Она не охотно признавалась в этом, но всё же делала: её милые пятнистые ушки откинулись назад, взгляд по-доброму смутился, но ни чуть не сдвинулся в сторону. Она ещё недолго так смотрела на меня, а затем глубоко и тяжко вздохнула.       — Знаешь ведь на что надавить… — притворяясь недовольной сказала она и потянулась ко мне. — Иди сюда… — а затем обняла. Я самодовольно усмехнулся, взглянув на неё, на что она тихо цокнула, помотав головой. — А ещё высоты боится…       — Единственное, чего я боялся, так это не увидеть тебя, — влюбчиво и бархатно сказал я вполголоса. Лин, конечно, не повелась, но оценила мои старания.       — Ой-ёй-ёй, — дразнилась она, а после небольшой паузы весело добавила. — Врушка ты!..       Я глубоко вздохнул, прямо-таки по-Шекспировски расстроившись.       — У меня не получается врать, когда речь заходит о любви к тебе… — максимально понуро сказал я. — Как бы мне не хотелось, не могу…       — Ну всё!.. — залепетала она, застеснявшись и слегка потрясла меня за плечо. — Сейчас совсем засмущаешь!..       — А хочешь? — вызывающе спросил я, самодовольно улыбнувшись. Та приподняла свои застенчивые зелёные глазки, ненадолго задержала взгляд на мне и чмокнула.       …       А затем нагло, но беззлобно ухмыльнулась.       — Попался!..       Моя улыбка после этого приняла более укоризненный настрой, и я слегка помотал головой.       Мы лежали, пока со стороны двери не послышались чьи-то глухие шаги, и к нам постучали.       М-м-м?       Наши головы тут же обернулись в сторону звука, и Лин глухо хмыкнула.       — Хм? — её ушки навострились, а взгляд был направлен на выход. — Кто интересно там… — сказала она себе под нос и потянулась вперёд быстрее меня. — Я открою!.. — уверила она меня лёгкой улыбкой и встала.       Я остался лежать на приподнятых локтях, выглядывая на дверь, а потом задумался: а правда, кто сюда мог придти? Определённо не Рокси, она бы стучаться не стала, только кто-то из знакомых Лин. Хорошо хоть одеться успел, а то бы сейчас свой болт засветил!.. Но всё же, кто там мог быть?       — Если что, меня нет!.. — громко прошептал я ей вслед и широко улыбнулся. Та мимолётно обернулась ко мне, однако в дверь снова постучали, и она открыла её. Я склонился слегка в бок, чтобы рассмотреть наших гостей, и…       …       …       …       Ой, бля!..       На пороге стояли наша вожатая и Кейти.       — Лин? — спросил молодой женский голос. — Лин Гловер?       — Да, здравствуйте, Мисс Мяукинс, — немного удивившись ответила она, придерживаясь лапкой за край двери, пытаясь как бы больше спрятать меня.       Да твою м-!..       Я тут же беззвучно вдохнул поглубже в себя, чтобы они меньше слышали меня, и тихонько перекатился в бок, припав к полу, чтобы спрятаться под кроватью.       Облава! Подстава! Предатели! Ещё и Кейти сюда припёрлась! По-любому она меня сдала!       Вот они — губители свободной революции! Ну ничего, ждите!.. Когда-нибудь наш живой дух воспрянет, вы ещё поплатитесь за это!..       Чего же делать то, а?       Я почти не дыша заглянул под кровать, однако там всё наглухо было забито вещами и пустыми чемоданами.       Ах, здесь не выйдет!.. Нужен другой способ спрятаться!       Я быстро соображал и думал, пока не взглянул чуть выше.       А?

Лин

      Розовая гепардиха в вожатской форме стояла передо мной, устало скрестив на груди, а ниже была эта мелкая зануда… Хватало же у неё наглости вот так появляться здесь после всего что было. Она даже не смотрела в мою сторону, да вообще никуда — всё тупилась в свои красные детские туфельки. Её взгляд казался каким-то неживым, поникшим, и по-вселенски печальным, и было ощущение, что она вообще не моргала.       Что это с ней?..       Как будто её глаза, которые до этого были ярко красными в какой-то момент потухли, и больше не светили вовсе.       Я это заметила, но не стала подавать виду и продолжила говорить, переключившись на вожатую.       — Вам кого? — любезно спросила я.       Мисс Мяукинс устало провела взглядом за моей спиной, а затем мимовольно спустила его на меня.       — Слушай, Лин… — вдумчиво начала она, недолго, но пристально разглядывая меня, пока не отвела свои глаза в сторону. — Извини за неловкий вопрос, но ты с Даффи-и-и… — слегка затянула она, приподняв плечи чуть выше. Видимо ей почему-то было неловко спрашивать о таком, но всё же спросила. — Встречаешься?..       Ой, всё-таки попались. Теперь фраза Даффи, что его тут нет казалась уже не такой глупой. Только что мне оставалось с этим делать? А что делал Даффи? Прятался? По крайней мере, сам он пока сюда не вышел, а значит что-то делал.       Я вопросительно улыбнулась, автоматически поправив прядь волос на своём лбу.       — Ну да, — неумело ответила я. — А что-то случилось?       Гепардиха тяжко вздохнула, слегка отмахнувшись.       — Да ничего такого, это в его стиле… — выдохнула она. — Самый засранский стиль… — глухо прошипела она себе под нос.       Моя улыбка стала чуть более корявой, а взгляд выражал непонимание.       — Засранец. Я его так называю, — Мисс Мяукинс уверенно смотрела на меня, невольно отстукивая очередь пальцами на своих скрещённых руках. — Он бы не обиделся на это.       Я буквально не знала что на это ответить и чувствовала, как мой взгляд просил о помощи.       Как она ещё не заметила его в домике? Но та продолжила.       — В общем, не знаешь где он?.. — измученно продолжила она, посмотрев на меня как-то исподлобья. — Он сбежал из медпункта, а Кейти мне подсказала как тебя найти.       Я мельком глянула на неё, а затем снова на вожатую. Наспех проглотив слюну, я заговорила дальше.       — Даффи… — и сделав максимально вдумчивый вид поникла. — Он… — однако мои притворства прервал глухой щёлкающий звук позади меня.       Что?..       Я невольно развернулась, чтобы посмотреть, и как видимо вожатая тоже.       Картина предстала в своей сути преступная: Даффи снова пытался сбежать из окна, часто дёргая его ручку, и которое всё никак не поддавалось ему. Тот, как видимо, даже не заметил, что мы перестали разговаривать, и попросту безуспешно продолжал пытаться открыть его, но все попытки были тщетными.