blanket of snow: catch your death

Постоялый двор «Ваншу» — весьма оживлённое место. Стоило ждать чего-то иного? Едва ли. Вообще-то Тарталья, если уж начистоту, предполагал, что для него все комнаты окажутся «заняты», однако, приветливая хозяйка, представившаяся Верр Голдет, почти сразу же выдала ему ключи, попросив только не беспокоить постояльца, любящего отдыхать на крыше. Кошка, сидящая у регистрационной стойки, приветливо потёрлась мордой о костяшки пальцев в ответ на протянутую руку. Всё не так уж и плохо. На крышу выходить он всё равно не собирался, так что условие можно было считать излишним. Посидеть подольше в чайной у подножья склона Уван всё-таки не получилось; как бы ни хотелось считать командировку в Лиюэ «отпуском» — дела дают о себе знать, и пренебрегать обязанностями он не собирался. Надо будет ещё решить, что делать со сбежавшей парочкой, решившей надурить крайне строгого отца. Чья была идея инсценировать смерть, её или его? Девушка, представившаяся дочерью главы банка «Минхуа», не выглядела так, словно хладнокровно подвергнет собственного отца подобному испытанию, потому что смерть ребёнка для любого родителя будет хуже самой страшной пытки, а вот её спутник… Тарталья помнит недружелюбный, настороженный тон и подозрительные взгляды, которые спутник юной леди кидал на него исподлобья. Тот вполне мог провернуть нечто подобное, и, с него станется, ещё и в тайне от возлюбленной. Впрочем, это их дело. Если они решили, что кроме друг друга им никто в этом мире не нужен, то совет да любовь. Когда понадобится помощь семьи, этой семьи рядом не окажется. Тарталья спускается на первый этаж, туда, где у корней деревьев раскинулась площадка с бамбуковыми столиками под открытым небом. На небе ни облачка: ощущение, словно даже погода не хочет портить простым смертным настроение. Людно; постояльцы шутят между собой, обсуждают деловые вопросы, а то и просто наслаждаются яствами, приготовленными руками умелого повара. Посланец из Снежной уже успел распробовать, что уроженцы Лиюэ очень любят различные пряности: нежно ореховый кунжут может сочетаться с обжигающим привкусом имбиря, лакричной сладостью бадьяна или гвоздикой, придающей холодные тона острому блюду. Наверное, стоило бы заказать себе что-нибудь, а потом отправляться прямиком в гавань Камня и Контрактов. По прикидкам, идти туда пешком, не останавливаясь ни на минуту — почти сутки, значит дня два, а то и три, определённо точно придётся убить на дорогу. Не то чтобы он сильно торопится. Тарталья останавливается у невысокой лестницы и бросает взгляд в сторону; девушка, наблюдавшая за ним со своего столика, тут же спряталась за газетой. Не заостряя на ней внимание, чтобы не смущать ещё больше [любопытство — не порок], он продолжает искать взглядом свободный столик, но находит что-то, что заинтересовывает его гораздо сильнее. Кого-то. За одним из столиков сидит Чжунли, чинно подхватывая лакированными деревянными палочками кусочки мяса. — Неужели господин Чжунли сдержал своё слово и пришёл за мной? Тарталья улыбается, плюхается на свободный деревянный стул и на секундочку замирает, потому что ему кажется, что он слышит подозрительный треск спрессованных друг с другом побегов бамбука. — Вам, господин Чайльд, тоже стоит попробовать гобаожоу, — отвечает Чжунли своим глубоким и размеренным голосом. — У местного повара отлично получается тушить свинину в кисло-сладком соусе до мягкости. — Значит, попробую. А что ещё посоветуете? Чжунли улыбается и предлагает присоединиться к размеренному дню. На нём неизменное пальто из ткани, напоминающей своими переливами драконью чешую, и даже во время трапезы он не снимает перчаток из явно натуральной кожи. Тарталье даже хочется спросить, не жарко ли консультанту, но вопрос как-то сам собой теряется в ненавязчивой беседе о том, удалось ли найти хозяйку Ху на склоне Уван. К вечеру они перебираются в комнаты постоялого двора — вести беседы там куда удобнее, а еду можно взять с собой. И не только еду. Не стоило упоминать при любопытном Тарталье о «лаобайгаре», крепостью превосходящем огненную воду процентов на десять. Тарталье правда интересно. Вести беседы с Чжунли — это всё равно что прийти в Национальную Библиотеку Снежной и выцепить там личного архивариуса, который знает все самые старые истории, подкреплённые не только фактами, но и древними верованиями. Это всё равно что древний манустрипт обретёт сознание и будет с тобой разговаривать, рассказывая о самых разных отраслях знаний. Тарталью, впрочем, интересуют конкретные вещи. Чем больше он будет знать, тем точнее сможет выполнить доверенное ему Царицей задание. И если кто-то охотно готов сведениями поделиться, почему бы не воспользоваться случаем? Лаобайгар действительно крепкий. Настолько, что Тарталья по первой чуть не поперхнулся, когда крепость обожгла рот и горло. Чжунли тогда пододвинул к нему поближе тарелку с пряной и жирной закуской, чтобы перебить первое впечатление. — Почему Гео Архонт является своему народу раз в год? — спрашивает Тарталья, лениво переводя взгляд на террасный проём. — Её Величество всегда с нами. Даже Сёгун Райден не скрывается от своих людей. Как и Пиро Архонт, и Гидро Архонт, напрямую управляющие своими регионами. Единственный Архонт, про которого давно ничего не слышно — Анемо, да и тот перед тем, как пропасть, даровал своему народу свободу. С террасы тянет вечерней прохладой; сквозняк касается кожи, мягко успокаивая кажущуюся горячность от алкоголя. Тарталья знает, как это работает: сосуды расширяются, чудится, что телу тепло, именно поэтому рыбакам запрещают пить огненную воду в периоды зимней рыбалки — чтобы не замёрзли насмерть. От медведей-шатунов не спасёт, но рыбак хотя бы на трезвую голову успеет сориентироваться, когда пора выбираться со льда в тепло. — Возможно, Властелин Камня считает, что он и так сделал слишком многое для того, чтобы Лиюэ приобрёл тот вид, которым мы имеем возможность наслаждаться сейчас, — немного подумав, отвечает Чжунли. Тарталья тут же смотрит на него внимательно, потому что Чжунли явно свою мысль ещё не закончил. — Он стал свидетелем тысячелетий истории, тогда его провозгласили демоном-Богом истории. Когда первые поселенцы Лиюэ развели костры в каменных печах, его начали называть демоном-Богом очага. Он отчеканил первую монету и стал воплощением коммерции, он написал свод законов Лиюэ, и люди окрестили его демоном-Богом соглашений и контрактов. А тогда, во времена войны демонов-Богов за Небесные Престолы, его называли демоном-Богом боевых искусств, и следы устраиваемых им побоищ до сих пор можно увидеть в каменном лесу Гуюнь. Что-то такое доходило даже до Снежной. В детстве Тарталье нравилось слушать истории времён войны за Небесные Престолы — и то, что по ошибке из-за жестокости Моракса называли демоном-Богом войны, а не демоном-Богом боевых искусств, он тоже где-то когда-то уже слышал. Лаобайгар в стакане, кажется, не убывает: Тарталья не успевает допить до дна, как ловким образом оказывается, что стакан снова полон — из Чжунли вышел бы прекрасный сомелье, если бы он не работал в «Ваншэн». — Когда родители делают всё и больше за своих детей, дети не учатся самостоятельности. Если Гео Архонт продолжит вести и учить свой народ, народ не сможет существовать без наставлений, — добавляет Чжунли задумчивым голосом. Что-то в этом есть. Отдаёт нравоучениями отца с тех времён, когда тот ещё пытался вразумить своего третьего сына на путь истинный. Не получилось. Даже Фатуи в конечном итоге не только не обуздали его характер, но и вдобавок дали ему то, чего он хотел больше всего. Чего больше всего хотела тварь из Бездны. — Чжунли, сколько тебе лет? — искренне интересуется Тарталья. — Лет тридцать пять, не больше? А рассуждаешь как мой старик. — Я просто предполагаю, как поступал бы сам, будь на его месте, — следует лаконичный ответ. Ладно, Тарталья сам не уверен, было это комплиментом или упрёком. Его старик стал весьма раздражительным на старости лет, а ещё у него постоянно болела голова, что не добавляло расположенности даже к родственникам. Тарталья сам не замечает, как переходит от вежливости на более неформальный тон. Это кажется правильным: с Чжунли комфортно разговаривать, как будто они знакомы давным-давно. Чжунли оказался прав: гобаожоу действительно удивительно вкусное блюдо, растекающееся по вкусовым рецепторам кисло-сладким соусом с пряностями. Кстати, о старике. Нужно будет наведаться к местному лекарю, возможно, у него найдутся лекарства, которые помогут отцу. Запасы, присланные семье из Иназумы, должны подходить к концу. Отец будет отпираться, что он не собирается лечиться за счёт потраченных на него миллионов моры, но мать понимающе промолчит и всё равно будет подсовывать строго по назначению. — Ну, то есть, ты считаешь, что Моракс является своим людям раз в год, чтобы они учились самостоятельности? Тарталья пытается представить, как бы выглядело, если бы Её Величество Царица являлась своему народу раз в год. Практически невозможно вообразить праздник Ледяного Очага без Её Величества и без её подарков смеющимся, радостным детям с раскрасневшимися от мороза щеками. Снежная была бы… другой. Её Величеству пришлось стать холоднее, чтобы защитить своё нежное сердце, но каждый снежиец знает, что это необходимо, чтобы воплотилась мечта всего региона. — Можете спросить у него на Церемонии Сошествия, — доброжелательно хмыкает Чжунли, — хотя едва ли у него будет время отвечать на вопросы снежийских послов. — Он перекидывает длинный хвост тёмных волос со светлыми кончиками через плечо, чтобы тот не свисал прямо перед столом. — Я присутствовал на одной или двух таких Церемониях, и обычно Властелин Камня диктует свой прогноз через Волю Небес Цисин. Кстати, а вы знали, что название блюда «гобаожоу» связывают с богом очага Мархосиусом? Ах, да. Тарталья почти забыл, что они разговаривают о Церемонии Сошествия, которая скоро должна произойти. Заторможенность и сонливость разума сыграли своё дело. — Что? С кем? — переспрашивает тот озадаченно. — Даже не слышал о нём. И Чжунли начинает рассказывать. Его размеренный голос практически убаюкивает разомлевшее сознание, и Тарталья лишь силой воли заставляет себя держать глаза открытыми. Таким голосом, как сейчас, разве что колыбельные петь непослушным детям, которые не хотят вовремя ложиться спать. Однако, Тарталья узнал ещё не всё, что хотел бы, а потому по окончании рассказа он коротко улыбается и спрашивает ненавязчиво, чтобы не обидеть рассказчика резкой сменой темы: — А ты не знаешь, как будет проходить Церемония Сошествия? Такой человек как Чжунли знает абсолютно всё. Его кругозору позавидовали бы учёные Академии, судя по тому, что Тарталья успел услышать за последние пару часов. А, может быть, у него действительно есть учёная степень? Это бы всё объяснило. Шорох со стороны террасы привлекает внимание своей внезапностью. Тарталья отводит взгляд от собеседника ровно в тот момент, чтобы на периферии заметить коричнево-красный плащ, долей секунды мелькнувший в проходе. Ага. Этого ещё не хватало. Он снова смотрит на Чжунли, пытаясь понять, заметил тот вторжение незваного гостя или же нет. Собеседник абсолютно спокоен, и его больше интересует ароматное мясо, чем происходящее на террасе. Хорошо. — Мне… — Тарталья мнётся, но всё же поднимается со своего места, извиняясь перед Чжунли. — Подожди, пожалуйста. Кажется, мне надо проветрить голову. Я вернусь, и мы продолжим. Чжунли милостиво соглашается подождать, и Тарталья выскальзывает на террасу. Там действительно стоит пиро-агент, прячась в тенях и смиренно ожидая Предвестника. Нашёл время появиться. Тарталья разглядывает его, но понимает, что внешне всё равно не отличит Сашу от Мирослава. Или от Люка. Или кто это пришёл. Они все становятся одинаковыми под масками и униформами, они теряют свою идентичность и сливаются с массой, чтобы лучше выполнять свои обязанности. — Кто ты? — всё же спрашивает Тарталья, понимая, что дальше молчать нет смысла. — Жаверт, господин. Ага. Уже лучше. И всё-таки не угадал. — Что случилось? Тарталья вздыхает и опирается локтями на ограждение террасы, смотря вниз на раскинувшиеся поля. Время года такое, что от ветра, дующего со стороны реки, тянет тиной, хотя, казалось бы, течение здесь такой скорости, что о застойности не может быть и речи. Громады гор нависают на горизонте своей непоколебимой массой, а их пики только что не цепляют облака на себя. Там, наверху, должно быть снежно. — Господин, мы нашли должника, — тихо говорит пиро-агент и склоняет голову перед Предвестником. — Должника? А, да. — Вообще-то Тарталья действительно некоторое время назад распорядился найти человека, который задолжал Фатуи, но потом случилась вся эта история с отравленным колодцем и мини-расследованием, так что не было особого времени и желания распекать нерасторопных агентов. Сам был на их месте. Тарталья делает глубокий вдох и затем выдох, ожидая, когда мелкие колики онемения на языке сойдут на нет, и кивает Жаверту: — Ладно, спасибо. Я займусь им позднее, и ты мне понадобишься, раз нашёл его. Должать Фатуи — последнее дело. Должника достанут из-под земли, потому что в том, чтобы возвращать себе своё, Фатуи отточили мастерство до пугающей филигранности. Это сработанная система, в который каждый винт и каждая шестерёнка внедрены в единую машину, перемалывающую любые шероховатости. — Господин, дело — сущий пустяк, — тихо тараторит Жаверт, явно испугавшийся перспективы работать совместно с самым молодым, но и с самым опасным Предвестником. — Неужели вам действительно нужно… — Расслабься, — мягко отвечает Тарталья. Ему действительно совершенно не хочется выслушивать это блеяние. — У меня… — на секунду оглядываясь через плечо, туда, где остался Чжунли, он тут же понижает тон голоса, — есть и другие дела. Я вызову тебя, когда придёт время. — Понял, господин. Буду ждать вашего распоряжения, — кротко говорит пиро-агент, прежде чем исчезнуть в тенях. Спрыгнул прямо с террасы вниз? Всё возможно. Тарталья ещё некоторое время стоит на террасе, просто дыша вечерней прохладой и не торопясь возвращаться обратно, чтобы у Чжунли не возникли неудобные вопросы. Стоит признать, проводить время с консультантом ритуального бюро… приятно? Да, пожалуй, подходящее слово. Тарталья опускает взгляд на руки, на переплетённые пальцы. Серебряные кольца, надетые поверх укороченных перчаток, поблескивают на свету. Навевает воспоминания о времени, когда Ингвар был ещё жив. Тарталья тут же выпрямляет спину, мысленно одёргивая себя. Что же, Ингвар бы наверняка не хотел, чтобы Тарталья в конце концов закрылся в себе и ни с кем не контактировал. Он бы подошёл, хватанул за подбородок [напрочь игнорируя возможность напороться на гидро-стилет, потому что никогда не боялся] и вынудил смотреть в глаза, а потом сказал бы, что Аякс — придурок, и если ему с кем-то интересно, то не нужно давить в себе этот интерес. Нужно двигаться дальше. К тому времени, когда Тарталья возвращается в комнату, стакан на его стороне стола снова полон, а Чжунли участливо спрашивает о самочувствии. — Здорово даёт в голову, — смеётся Тарталья, вновь садясь рядом с Чжунли. — Прошу прощения, что вынудил ждать. На чём мы остановились? Сбитый с мысли Тарталья действительно успел забыть, о чём он спросил перед тем, как выйти на террасу решать рабочие вопросы. Рабочие вопросы, хах. Чжунли едва улыбается уголками губ: — Вы хотели что-то у меня уточнить. Столько алкоголя, должно быть чертовски жарко. А Чжунли выглядит так педантично и опрятно, словно прямо сейчас может подняться на ноги и провести светский приём или же целую конференцию. Выдержка действительно вызывает восхищение. Он сидит, закинув ногу на ногу и откинувшись на спинку кресла, смотрит своими необычными глазами, и Тарталье на мгновение чудится, что его видят насквозь, настолько этот внимательный взгляд пробирает до нутра. Хочется узнать, насколько этот человек силён. Но едва ли консультант ритуального бюро хоть единожды в жизни держал в руках оружие. Аристократы предпочитают сражения разумов. — М-м, да, — тянет Тарталья, с трудом пытаясь вспомнить прерванный разговор. Нет, не помнит. Поэтому следующий вопрос слетает с языка раньше, чем он успевает подумать: — А как выглядит Гео Архонт? Чжунли на мгновение останавливает руку с зажатыми деревянными палочками над блюдом, а затем аккуратно подцепляет закуску. — Он — один из первых Адептов, — отвечает консультант, перекладывая закуску поближе к себе на тарелку. — И потому может менять обличие по своему желанию. Можете почитать «Властелин Инкогнито», если найдётся свободное время. Там четыре тома, но история стоит потраченных на неё часов. — Ты так легко обо всём рассказываешь, — замечает Тарталья. Лаобайгар уже не обжигает так, как раньше. — Как будто перечитал все местные легенды и выучил их наизусть. — Всё это достаточно известные факты, — жмёт плечами Чжунли. — Спросите любого ребёнка на горе Тигра, и вам ответят то же самое. Что же, маленькие дети на улицах Снежной тоже знают местные сказки и предания. Только они… не такие светлые, как в иных регионах Тейвата. Они предупреждают. Сказание об Аяксе и Снегурочке, что навсегда потеряли друг друга из-за проделок подменышей. Сказание о правителе, которого лишили чувств в обмен на возможность жить. Предки, которых хоронят под порогом дома для защиты от чужаков. Может быть стоит последовать совету и наведаться в местный книжный, когда выдастся возможность. Или попросить всезнающего консультанта поделиться ещё чем-нибудь. — Хорошо, — Тарталья поднимает обе руки раскрытыми ладонями наружу, смеётся. — Расскажешь мне ещё что-нибудь, прежде чем мы направимся обратно в Гавань? Честно говоря, мне так комфортно, что совершенно не хочется возвращаться к своим обязанностям в городе. Чжунли едва заметно кивает, соглашаясь без долгих размышлений: — Что вы хотели бы узнать?

***

Они ночевали каждый в своей комнате, а наутро встретились вновь, чтобы направиться в Гавань. Путешествие закончится меньше, чем за минуту: резонирующий со структурами Лиюэ Чжунли настроит перемещение на то же устройство, с помощью которого Тарталья оказался на склоне Уван. Ожидая попутчика, Тарталья стоит у доски объявлений, со скуки поглядывая по сторонам. Краем глаза замечает ту же девушку, которая старается делать вид, что её совершенно не интересует гость из Снежной, некоторое время наблюдает за парой собак, беззаботно бегающих друг за дружкой неподалёку от людей. Торговцы проходят мимо и не обращают на него внимание: они привыкли заключать товарные сделки с дельцами из Снежной, а на подчинённого Панталоне Тарталья уж никак не похож. «…лучше некоторое время в Мондштадт не ездить», — доносятся до Тартальи слова одного из торговцев. Тот прислушивается, смутно припоминая, что Синьора сейчас должна находится в Мондштадте. Голова чувствуется словно набитой ватой после вечера сказаний и выпивки; это не похоже на то, как старик обычно описывает похмелье после огненной воды, нет ни раскалывающей сознание боли, ни дикой жажды. Только крайне лениво думать, а события прошедшего вечера подёрнуты пеленой. Они точно о чём-то очень долго разговаривали, но точные детали до крайности смазаны в памяти. «Да ты не слышал что ли? — продолжает говорить торговец своему коллеге по ремеслу, — там дракон разбушевался. Какая торговля, когда у тебя над головой такая тварь летает. Лучше переждать, пока Рыцари с ним что-нибудь не сделают, я тебе говорю. Ты не заработаешь толком». Дракон, значит. Тарталья хмыкает тихо. Пару лет назад Дотторе уже изгонял одного дракона из Мондштадта. Урса, кажется? Да, Урса. Либо Дотторе плохо проделал свою работу [за сомнение в качестве которой любой сомневающийся может ощутить острый скальпель в жизненно важных артериях, если наткнётся на особенно нервного Среза], либо регион Ветра и Свободы — рассадник крылатых ящеров. Отрядили бы туда Тарталью, он бы исключительно по доброте душевной избавил рыцарей Фавония от «проблемы». Синьора не станет марать дорогущие перчатки и снежно-белое платье. — Долго ожидали? Тарталья улыбается в ответ подошедшему Чжунли. Он уже расплатился за обе комнаты с хозяйкой постоялого двора, так что консультанту не пришлось лично заниматься подобными формальностями. Одна ночь за двоих — недорого. — Совсем нет, — отвечает Тарталья, — иногда полезно просто постоять и послушать, о чём говорят люди. — В таком случае, Чайльд, можем отправляться в Гавань. Чжунли аккуратно заправляет выбившуюся прядь волос за ухо, прежде чем предложить подойти ближе к древнему устройству для перемещений. Тарталья охотно следует за консультантом; рядом с устройством заметно пахнет цветущей шелковицей. Запах приятный, отдающий нотками кислинки. Мгновение — и они оказываются на горе Тигра, а структура за их спинами ещё некоторое время мягко сияет, прежде чем погаснуть. Ребёнок, проходивший мимо к мосту, испуганно отпрыгивает в сторону и мчится к лавочке с продуктами, тыча пальцем в людей, появившихся под деревом. — Надеюсь, что мы ещё встретимся не по работе, — вполне искренне говорит Тарталья, прежде чем попрощаться. — Взаимно, — тепло отвечает Чжунли в ответ. — А теперь мне нужно идти в бюро, иначе хозяйка Ху припишет мне пренебрежение должностными обязанностями. Они расходятся прямо за мостом, перед торговыми рядами. Тарталья ещё некоторое время смотрит вслед Чжунли, прежде чем разворачивается в сторону площади и банка Северного Королевства. В том, как Чжунли держит голову, одевается и разговаривает, прослеживается явный оттенок аристократии. Деревенский парнишка ему не по статусу. Дневной охранник у дверей Банка поспешно кланяется, стоит ему заметить Предвестника. Тарталья отвечает кивком в ответ и проходит внутрь. Стоит дверям закрыться, как Катерина, стоящая за главной стойкой при входе, тут же просит другую фатуа подменить себя, а сама направляется к Тарталье, чтобы привычно выложить рапорт о происшествиях за то время, что Предвестник отсутствовал на базе. Тарталья всё время рапорта честно старается слегка отворачиваться от Катерины, а та то ли действительно ничего не почувствовала, либо сделала вид, что всё в порядке. Скорее всего второе. — Господин, будут ли иные распоряжения? — уточняет она, аккуратно складывая листы с наглядными графиками прибыли Банка. Такое понравилось бы Панталоне, а Тарталья всё равно даже разбираться не хочет [ему всё ещё не самыми приятными эмоциями отдаются воспоминания о финансовых лекциях от Девятого]. — Если вам понадобятся агенты, то сегодня на смене Александр и Клифф. Они должны были охранять груз, который просил доставить в Снежную лорд Регратор, но транспортировку перенесли на завтра. Точно. Агенты. Тарталья вспоминает, что к нему в сумерках приходил Жаверт с рапортом о том, что одного из должников, которого стоило бы навестить между делом, наконец-то нашли. Нужно будет не откладывать это в долгий ящик, тем более, что до Церемонии Сошествия осталось не так уж много времени. У Тартальи есть план, в случае осуществления которого всё должно пройти гладко, и порученное Царицей задание получить гео-Гнозис пройдёт с минимальными жертвами. Если же всё пойдёт не по плану, а планы имеют дурное свойство меняться в процессе исполнения… нужно будет оставить себе обходную дорожку. Он не может подвести Её Величество. — Сегодня агенты мне не нужны, — отвечает он Катерине. — А что за груз? — Там… — Катерина отвлекается, отыскивая что-то в своих записях, — шуба, — отвечает она, найдя нужную строчку. — Для Её Величества. Из какого-то редкого меха. Мне уточнить? — Нет, не нужно. Тарталья, сославшись на занятость, поднимается на верхние этажи Банка, отведённые под комнаты для личного состава делегации. Нужно немного прийти в себя, а потом заняться по-настоящему важными делами.