blanket of snow: catch your death

Небольшой корабль снежийского флота несколько часов стоит на якоре рядом с Фаросским маяком и ожидает возможности встать к причалу: плотный график подхода и ухода судов второго по размерам морского порта Тейвата выверен с точностью до минуты. Едва корабль пришвартовали, Аякс спешит спуститься на сушу, чтобы ощутить плотный, не качающийся настил под ногами. В первые минуты буквально оглушает кипящей жизнью вокруг; ненавязчивая мелодия с повторяющимся мотивом льётся со всех сторон, громкие разговоры торговцев со всех уголков мира сливаются в гомон с различимыми отдельными фразами, и спокойные волны Южного моря обтекают бока кораблей, чтобы сойти на «нет» у самого берега. Порт Ормос разительно отличается от всего, что Аякс успел повидать со времён вступления в Фатуи. Перезвон монет, запах дорогого табака и рассыпавшихся дымкой пряностей и специй [освежающий жгучий перчик, рассеявшаяся взвесь какао-порошка, сладковато тянет ванилью, анисом, корицей и майораном]; на полках лавочек, густо усеявших пристань и ближайшие верфи, можно найти всё что угодно, начиная от искусно вырезанных деревянных фигурок и заканчивая фонтейнскими книгами. Проникнуть в старую больницу и найти записи чуть ли не вековой давности — вот так задачка, а? Предыдущая группа бойцов была заброшена в Сумеру чуть меньше, чем месяц назад. Они должны были разведать обстановку и впоследствии передать всё, что узнали, ныне прибывшим агентам. Насколько Аякс помнит инструкции, товарищи обосновались не в самом порту, а в лесах дальше по пути в Сумеру-сити. — Полчаса на отдых, парни, — говорит руководитель группы, — и выдвигаемся, если хотим до ночи найти своих. Сейчас, пока они ещё не накинули на себя рабочие плащи агентов, они могут спокойно тереться между торговцами и покупателями, но, стоит им надеть форму и маски — сольются с тенями. Ненавязчивая музыка, связанная единым ритмом, деловые купцы и продавцы. То тут, то там можно увидеть студенческие мантии. Аякс, кивнув Ингвару в сторону лавочек, первым уходит посмотреть на деревянные фигурки. Он обязательно должен подарить хотя бы одну такую Тоне и Антону, а потому даже не думает — просто выкладывает перед продавцом требуемое количество моры. Не важно, сколько стоит та или иная вещь, главное — это радость в глазах младших сиблингов, для которых он ещё не «тот самый на службе у Фатуи». Когда-нибудь они всё же узнают, чем занимается их братец, но пока подходящее время для этого не пришло. Время пролетает незаметно. Нужно идти дальше. Жаль, что не удалось рассмотреть порт Ормос как следует. Деревянный настил заканчивается утоптанной земляной дорогой, на обочине которой стоит одинокая рыбачка, забрасывающая удочку в воду. Она что-то бормочет о хорошем пути, но Аякс к ней не прислушивается — нужно не отставать, покуда они не доберутся до промежуточного пункта привала. Стоит углубиться в леса, и буквально через пару часов группа агентов сталкивается с первой проблемой. Точнее, проблемой это можно назвать с натяжкой, но неприятностей кучка плесенников всё-таки может принести немало. Пока пытались разогнать этих элементальных существ, больше всего похожих на ожившие грибы, как-то незаметно сошли с тропинки и обнаружили у самого берега кем-то брошенную лодку. В самой лодке при беглом осмотре ничего особо ценного не нашли — решили не брать, так как по лесам пешком передвигаться не так заметно, как по воде на открытом пространстве. Ещё час пришлось потратить на то, чтобы дойти до развилки тропинки. Судя по карте, что старший взял с собой, тропинка налево ведёт куда-то в тупик, а вот тропинка направо должна вести к руинам, называющимся «павильон духовного дерева». И вот где-то в районе этого павильона и должен располагаться небольшой лагерь товарищей. Удивительно, никаких других элементальных существ по дороге не встречается. Единственное животное, на которое агенты натыкаются по дороге, это тигр-ришболанд, спрыгнувший с поваленного дерева и оскаливший на людей свои крупные клыки. Если не трогать животное, оно не станет нападать первым — эти правила работают даже в Снежной с огромными полярными медведями, которые могут лапой раздавить человеческий череп. Чуть дальше по тропинке в сторону руин встречается первый человек. Песочно-коричневые одежды, красный шарф. Пустынник. Фатуи ничего толком не слышали о них: из докладов сослуживцев, поступающих из Сумеру, удалось вычленить лишь то, что обычно эти люди живут в пустыне, на окраине региона. Если им везёт, их нанимают на службу, и они ведут себя почти как приличные люди. Если им не очень везёт — они практически ничем не отличаются от похитителей сокровищ, разве что вооружены гораздо лучше, и в головах у них не только радость лёгкой наживы, но и неплохие навыки ближнего боя. Коллективным разумом агенты принимают решение обойти пустынника по дуге, и, как выясняется буквально через час, не зря: по дороге встречается целый обустроенный лагерь похитителей сокровищ, которым хватило ума и денег нанять себе пустынника в защиту. А, может, даже несколько: агенты останавливаются на минутку, оценивая обстановку, и движутся дальше, не видя никакого смысла встревать в конфликт. До скромной палатки, в которой обосновались товарищи, пришлось бы идти восемь с половиной часов без перерыва, поэтому агенты добираются к нужному месту только к позднему вечеру, плавно перетекающему в ночь. Палатка стоит не у самой дороги, ведущей вглубь региона, а немного выше, на пригорке — место скрыто от основной дороги деревьями, что весьма удобно для наблюдений. Жужжание над самым ухом. Хлоп. Самая главная проблема в Сумеру отнюдь не жара. Самая главная проблема — чёртовы москиты, которые вылезают буквально отовсюду, стоит вечерней прохладе опустится на землю, и начинают присасываться к незащищённым одеждой участкам тела. Агентов встречают тепло: подпускают к костру, дым которого отпугивает насекомых, подвешивают чайник над открытым огнём, чтобы согрелся быстрее. Привычные бело-синие полотна палаток с эмблемой Фатуи — здесь они выглядят странно и чужеродно, только выгодное месторасположение может скрыть их от взглядов местных. Они рассаживаются неподалёку от костра кто на землю, кто на упавшие брёвна, негромко переговариваются между собой. Всё, чтобы оттянуть разговор о деле и о миссии хоть немного дальше. Сильно пахнет распустившимися цветами. Интересно, в Сумеру хоть иногда бывает зима? Сложно представить себе снег в пустыне, хотя учителя на уроках естествознания рассказывают, что и такое бывает. Снег на песке. — Соваться в пасть генералу Махаматре — себе дороже, — убеждённо говорит сослуживец, пока сосредоточенно и деловито шерудит в углях костра длинной палкой. — Может, сначала в Академии поискать? Я слышал, что генерал сейчас в отъезде. Ну, то есть соваться в пасть генералу Махаматре опасно, а соваться в пасть учёным Академии — нет. Логика интересная, но пока не очень понятная. От костра разлетаются искры и быстро гаснут, не успевая коснуться тщательно вытоптанной под кострище земли. — У нас чёткое задание — дойти до Дара аль-Шифа, — качает головой старший группы агентов. — Только если у вас нет реально весомого аргумента, почему мы должны делать такой огромный крюк аж через Академию. Аякс не вмешивается, слушает со своей стороны. Это старшие порешают между собой, ему нет нужды вклиниваться. идти туда, идти сюда — разница только в количестве затраченного времени и усилий, главное, чтоб дело было сделано. — Генерал Махаматра сейчас в Караван-Рибате, а оттуда рукой подать до Дара аль-Шифа, — продолжает настаивать сослуживец. — Если не хотите, чтобы задание накрылось медным тазом, вам сначала нужно выкурить его оттуда, а лучшего предлога, чем переполох в Академии, не найти. К тому же там, судя по слухам, есть какой-то архив, можно и в нём документы поискать. Может, господин Предвестник вам за инициативность хоть «спасибо» скажет. Вот это уже звучит логичнее, чем просто смена маршрута. Впрочем, услышать «спасибо» от Дотторе — это что-то из разряда мифов и легенд. Старшие кучкуются отдельно, разворачивают бумажную карту. Аякс заглядывает через плечо одного из командиров из любопытства и отстраняется прежде, чем успеет получить по макушке. Сослуживцы рассказывают о том, как быстрее добраться до Академии, что может встретиться по пути, и где можно передохнуть. Старший группы агентов кивает, прислушиваясь к советам и запоминая маршруты, возможные препятствия. Не самая лёгкая задачка. По всему выходит так, что лучше всего остановиться около Пардис Дхяй и передохнуть, чтобы с раннего утра выйти в сторону Сумеру-сити. Тогда до столицы можно добраться к позднему вечеру, а затем, под покровом ночи, пробраться в библиотеку. Это, конечно, страшно предсказуемо, но хотя бы в библиотеке не будет учёных — простых гражданских, которые могут попасться под горячую [в прямом смысле] руку. Насколько бы жёсткими методами организация не добивалась желаемого, если удаётся избежать вреда для гражданских — это всегда лучше. Видимо, придётся сначала навестить Академию, и затем идти изначально намеченным маршрутом.

***

Спрячь то, что необходимо спрятать, на самом видном месте, и это никто не найдёт, а если и найдёт — то будет уже слишком поздно. Это же правило работает и на людях, которые пытаются проникнуть в охраняемое место. Оранжереи Пардис Дхяй встретили прохладой воды, смешанной с сильным запахом пыльцы и цветущих растений. Сад Медитации, он же полигон для учёных Амурты, которые ходили по аккуратным дорожкам и о чём-то беседовали между собой. Главная же теплица пряталась от зноя снаружи, но и в ней было крайне душно. Солнце палило через стекло, создавая парниковый эффект для привыкших к жаре цветов, а сиреневые цветущие падисары казались чужеродными в этом буйстве зелени. А затем — суточный переход до огромного дерева, в корнях и кроне которого раскинулся Сумеру-сити. И Академия в частности. Естественно вход охраняется. Охрана с алебардами, в зелёных шарфах. Их здесь называют наёмниками Бригады Тридцати; не царское это дело — матрам стоять и охранять ворота на территорию столицы. Уличные фонари в виде стеклянных раскидистых листьев на тонких длинных ножках освещают лишь небольшие пятачки земли по узкому радиусу вокруг себя, поэтому если набраться терпения и ждать, то проскочить мимо можно, перемахнув через стену или же дождавшись, когда кто-нибудь из охранников от усталости невзначай прикроет глаза. Недалеко от Академии удаётся поймать парочку учёных, самозабвенно спорящих о чём-то друг с другом и поэтому не замечающих, что прямо позади них как из тьмы материализуются несколько агентов. Агенты молча подходят к учёным. Медленно. Ни один клинок не звякает случайно, пока они приближаются к своим жертвам и прислушиваются к разговору. Жаль, что говорят те о чём-то в текущий момент бесполезном. — А я тебе говорю, — повышает голос один из учёных, — что человеческое невежество никак не влияет на объективную истину. Даже слепота. — Человек в принципе не может быть объективным, — качает головой оппонент. — Любое мнение будет субъективным. — А ты б чаще лекции Ртавахиста посещал, не выдавал бы сейчас сомнительных тезисов. Один из агентов делает беззвучный знак своему товарищу и решительно подходит к ближайшему учёному, чтобы перекинуть руку через его плечо и взять глотку в захват сгибом локтя. Агент не собирается убивать, только передавить артерии и вынудить учёного потерять сознание из-за кислородного голодания. Второй учёный обвисает безвольным мешком в точно таком же захвате другого агента. Для того, чтобы человек потерял сознание, достаточно небольшого усилия: всё дело в каротидном треугольнике. Достаточно десяти секунд, чтобы отключиться, если захвата избежать не удалось. Потеря сознания — кратковременная, но этого должно хватить, чтобы успеть провернуть задуманное. Человек ещё пытается сопротивляться, цепляясь за удерживающую его руку, но силы его постепенно иссякают, пока он не повисает на руках агента обмякшим телом. Агент оттаскивает его немного в сторону и укладывает, чтобы оценить обстановку. — Сойдёт… — негромко говорит он. — Двое переодеваются и проникают в Академию, а остальные ждут, пока им откроют дорогу.

***

В доме Даэны тихо, но всё-таки чуточку оживлённее, чем в гробу. Самая большая библиотека во всём Тейвате выглядит грандиозно, колоссально: концентрат мудрости, банк знаний со всего мира, беспрецедентную коллекцию книг которого, говорят, может заменить один-единственный терминал Акаши, который есть буквально у каждого жителя региона. Тем не менее, книги в доме Даэны по-прежнему продолжают рьяно оберегать, сохраняя богатое наследие. Посреди библиотеки высится приподнятая платформа с лифтом. Один из агентов поглядывает в её сторону, но лифт не работает; он помнит по схемам Академии, что это, должно быть, вход в кабинет Великого Мудреца. Интересно, Великий Мудрец сейчас там? Каково было бы проникнуть туда, подняться? Эй, посмотрите, я захватил Великого Мудреца. Агент отворачивается от платформы и скользит взглядом по рядам книжных полок. Массивные шкафы отодвинуты к стенам, но книги лежат и на столах, и на встречающихся по пути тумбочках. Разумеется он не будет совершать настолько очевидно глупых поступков, чтобы не подставить всю операцию под угрозу срыва. Но представить, как это могло бы быть, никто не мешает. В библиотеке никого нет. Агенты специально подбирали такое время, чтобы даже бодрствующие сутками напролёт учёные и студенты не попадались на пути. Пронестись как ураган, попытаться найти всё, что только может оказаться полезным, и исчезнуть, как тени. Потом, на утро, академики поймут, что что-то не так, и вызовут генерала Махаматру, где бы тот ни был. И пока тот будет мчаться обратно в столицу, агенты успеют проскользнуть в сторону границы с Пустыней. Очень образно, но более надёжного плана у них всё равно нет. Иногда можно встретить портреты женщины в бело-зелёных одеждах. Её нежный взгляд вселяет спокойствие и умиротворение, вот только траурная окантовка говорит сама за себя — неясно, кто эта женщина, но она уже умерла. Возможно, это Дендро Архонт, которого любили и почитали в Сумеру; по слухам, она погибла во времена происшествия, случившегося около пятисот лет назад, но ведь регион не может оставаться без Архонта, Гнозисы должны передаваться. В чём тогда их проблема, если у них уже давно должен быть новый Архонт. Толстенная книга падает на пол; грохот гулко разносится по дому Даэны, и несколько фатуусов замирают на своих местах, словно ожидая, что вот-вот сбегутся все бдящие на ночном дежурстве матры. Секунда. Две. Кто-то ворчливо ругается себе под нос. Все возвращаются к тщательному обыску библиотеки. Ничего полезного. И, более того, нет даже намёка на вход в секретный архив, о котором упоминал сослуживец в лагере недалеко от порта Ормос. Начинало закрадываться подозрение, что тем фатуи просто скормили наживку в надежде подловить на опрометчивом поступке. Агенты и дальше бы наводили свои порядки в доме Даэны, если бы не крохотный огонёк переносной лампы, забрезживший у самого входа. Кто-то всё-таки услышал шум. Агенты работают на инстинктах. Их навыки — множество и множество раз оттачиваемое мастерство, возводимое в абсолют до той степени, когда им не нужно думать для того, чтобы предпринять механическое действие. Раз — и вошедший в библиотеку человек обездвижен, вырублен точным пережатием каротидного треугольника и оттащен вглубь помещения на случай, если придёт кто-то ещё. Судя по форме — это просто служащий Академии. Не матра и не наёмник. И он один. Агенты собираются вокруг своего пленника. Они не переговариваются вслух — сейчас им это не нужно, некоторые простые сигналы можно передать друг другу невербально, если есть опасение, что кто-то или что-то может услышать. Им с самого начала надо было быть ещё осторожнее, тогда этот человек в мантии учёного, может быть, и не забрёл бы в дом Даэны. Фатуи не собирались убивать своего пленника, у них был план гораздо выгоднее. Если агенты не могут дойти до архива, то архив сам придёт к агентам. Наверняка хоть кто-то, да должен знать, где находится скрытое помещение. Например, этот учёный, который потихоньку начинает приходить в себя. Старик-архивариус, привязанный к стулу, таращится выпученными глазами на агентов. Кляп мешает ему говорить, до слуха доносится разве что мычание, полное возмущения. И страха. Тот наверняка сейчас представляет себе, как наутро его тело найдут выброшенным в реку у огромных корней дерева, в котором расположился Сумеру-сити, тело разбухнет, напитавшись водой, а рыбы выжрут глаза из глазниц. Возможно, тело найдут и раньше, до того, как разложение успеет сделать своё тёмное дело. Тогда объявят чрезвычайную ситуацию и будут ловить убийц. Вот только убийцы будут уже далеко. — Ну, что делать с ним будем? Один из фатуи говорит показательно-вальяжно, даже не смотря в сторону связанного старика. Психологические давление: если старику есть, что терять, тот наверняка задумается, стоит ли ему говорить, где находится скрытый архив с запрещённой документацией. — Откажется говорить — всё равно станет бесполезным для нас, — откликается другой фатуус. Третий из них подходит к архивариусу и тянет за узел кляпа, немного ослабляя и позволяя тому говорить. Старик тяжело дышит и грузно сидит на стуле, не в состоянии с того встать, обводит взглядом водянистых глаз ночных грабителей перед собой. — Молодые люди, — старческий голос подрагивает, — вы правда считаете, что такому как я есть что терять? Он из матр? Агенты переглядываются между собой. Даже при прямой угрозе жизни матра ставит работу превыше всего. — Всем есть, что терять. Свою жизнь, например, — отвечает ближайший агент. — Или родственников. Ты же не хочешь, чтобы твои дети оплакивали тебя? Архивариус вздыхает и едва качает головой: — Я своё уже пожил. Жена моя умерла до того, как подарила мне детей, с тех пор я второй раз не женился. Да уж. Один из агентов, что стоит дальше от всех, цыкает себе под нос и поглядывает в сторону двери. Они только зря теряют драгоценное время, которого и так не много. Прирезать — и дело с концом. Живой сразу же побежит к начальству или страже, а этого никак нельзя допустить. — В таком случае, — решается тот, шагая к архивариусу. В полах униформы зловеще позвякивает изогнутый клинок, — ты действительно своё уже пожил. Под руку ему кидается сослуживец. Ловко, не боясь, что его порежут вместо старика. Выставляет раскрытую ладонь, мол, погоди, и быстро говорит, так, чтобы его не успели оттолкнуть: — У меня есть туманная трава. Он нам скажет всё, что знает, а наутро не вспомнит, что мы здесь были. Ну же, это лучше, чем просто убивать его! Агент с клинком мешкает, а затем отходит в сторону, процедив сквозь зубы «ну, валяй свои фокусы. С каких это пор ты в маги цицинов заделался?» Аякс облегчённо вздыхает. Одно дело, когда ты одолеваешь своего противника в честном поединке. Ты действительно заслуживаешь право пустить кровь врагу. И совершенно другое, когда это несчастный старик, доживающий свои годы, и который ничего не может, кроме как заполнять бумажки в архиве. Пыльца туманной травы просыпается над головой архивариуса. Тот ещё пытается сопротивляться — мотает головой, словно и правда сможет стряхнуть пыльцу, задерживает дыхание, но бесполезно — пыльца начинает действовать, даже если ты вдохнул совсем немного. В конце концов старик замирает; зрачки расширяются, он больше не пытается противиться допросу. — Другое дело, — говорит Аякс, убирая мешочек с пыльцой. Вопреки всем протоколам он приподнимает маску, чтобы говорить с архивариусом лицом к лицу. Всё равно тот не вспомнит. Наверное. — Отец, так где находится архив? Обращение срывается само собой. Думает о родном отце — тоже седеющем. — Вы ж совсем ещё молодые, — сокрушается старик, опуская голову. — Скоро здесь будут матры… И всё же. Спустя время архивариус всё же раскалывается. Любой бы раскололся. Дверь, находившаяся в скрытой нише, мягко отодвигается, пропуская чужаков внутрь. Агенты Фатуи, не теряя времени, рассредотачиваются по площади небольшого помещения, чтобы как можно быстрее найти засекреченные документы и уйти, пока матры не осознали, что происходит противозаконное проникновение. Хотя, на самом-то деле, им нужно, чтобы матры осознали. Аякс берёт с полки свиток наугад; внутри, если размотать его и наискосок прочитать содержимое, мало приятного. Какие-то смутно понятные эксперименты на грани морали и здравого смысла, подробное описание действий различных факторов на животные организмы. Звери — твари бессловесные, они не могут сказать, что им больно или плохо. Такое даже в Снежной запрещено [хотя тому же Дотторе, кажется, глубоко плевать и на мораль, и на этику]. Изъятые документы относятся к самым разнообразным периодам истории, к разным даршанам, к разным людям. Как среди них найти нужные? Аякс закидывает взятый свиток обратно на полку и берёт лежащий рядом исследовательский дневник. Механизмы, шестерёнки, треугольные сооружения с силовыми барьерами,

а время продолжает утекать.

Через сколько их обнаружат? «Использование живых людей для антигуманных опытов приостановлено в *** году, после того, как Трансцендентальный Совет во главе с Великим Мудрецом ****** вынес приговор группе учёных, повинных в пропаже нескольких десятков людей. После нахождения захоронения испытуемых матры были ошарашены находкой: часть останков распилены вдоль позвоночника, у других отсутствуют головы, у третьих произведена трепанация черепа, у четвертых в голени и берцовой кости просверлены отверстия, пятых закопали вместе с резиновыми катетерами в ступнях. Потом был найден ещё десяток могил, тщательно засыпанных хлором. На уцелевших останках сохранились следы многочисленных химических воздействий. В гробах попадались кварцевые стёклышки, с помощью которых изучались различные мутации клеток. У нескольких трупов, по всей вероятности, пытались с помощью скальпеля отыскать «третий глаз» — их черепа вскрыты в нескольких местах». Мерзко. Аякс читает, хочет убрать свиток, но не может этого сделать и продолжает читать. Что-то тёмное внутри внемлет каждому слову. Это тёмное давно жаждет дробить кости и рвать сухожилия, жаждет… — Вроде оно, — тревожно шепчет один из товарищей, показывая остальным на листы. Его руки немного дрожат, от чего листы бумаги колеблются и шуршат. Остальные агенты тут же подходя ближе, но руководитель группы успевает забрать находку себе, прежде чем все остальные успеют сгрудиться. Аякс тоже из любопытства делает пару шагов ближе, но всё равно не видит то, во что так внимательно вчитывается старший под тусклым светом. — Оно, — подтверждает руководитель и сворачивает листы, чтобы спрятать во внутренний карман. — А теперь ходу отсюда. Нам ещё с матрами в салочки играть. Что же. Если генерал Махаматра не обратит внимание на проникновение в засекреченный архив, вряд ли получится проскочить мимо него на пути к Пустыне.