Заглуши мою боль

Подумав ещё немного, Август возвращается на диван. От чашки кофе он отказался, но Майя все равно решила заварить его, хотя бы для себя. — Как вы, наверное, знаете из различных источников, у меня в спину вживлен протез, который выполняет функции моего позвоночника. Не буду вдаваться в подробности, как это случилось, — ученая, моя кружку и включая кофемашину в это время, внимательно слушала. — Этот протез многофункционален, и без него моя жизнь существенно сократится. Хольт встаёт, ведь не может усидеть на месте, проходит в кухню и оглядывает Соколову. — Единственное, что и этого протеза недостаточно, чтобы продлить мне жизнь надолго. Врачи говорят мне, что я не доживу и до 35. И эта дата все приближается. Экзоскелет не доработан и не совершенен. Любая эмоция, независимо от того положительная или отрицательная, влияет на конструкцию и образует заряд. Чем ярче эмоция, тем сильнее заряд. Квартира наполнилась запахом кофе. Майя осторожно взяла кружку, подула, прежде чем сделать первый глоток. Горло слегка обожгло, на языке отпечатался горьковатый вкус, слегка затененный мягкостью сливок. — Что от меня требуется? — спросила она. Хольт остался удовлетворён тем, что не последовало уточняющих вопросов, сразу к делу. Недавняя злость на Соколову поутихла, Август вспомнил, что, несмотря на открывшуюся излишнюю эмоциональность, в рабочих вопросах она остаётся профессионалом. — Вас интересует протезирование, я видел ваши разработки, стажировки и проекты. В том числе недавно закрытый. И я предлагаю вам лично курировать проект по моему экзоскелету, который должен быть доработан. Если вам удастся продлить мою жизнь хотя бы ещё лет на 10, то я обещаю, больше в своей жизни вы ни в чем не будете нуждаться, как и ваши родственники. Вы получите необходимое финансирование и целую лабораторию для своих проектов в будущем. Также я не против того, что моя компания сможет расшириться, не исключено, что уже на территории России. И, конечно же, новому отделу понадобится талантливый руководитель. Ну и естественно после работы в HOLT International вас оторвут с руками, а с теми рекомендациями, которые я предоставлю, за вас будет настоящая бойня. Так что перспектив будет много. — Ладно, — пожала плечами она. Девушка была только за, чтобы разобраться в таком сложном случае. И ей очень хотелось взглянуть на работу своих коллег. — Раздевайтесь, — неожиданно выпалила Майя. Мужчина даже опешил, округлив глаза. — Простите? — уточнил он, прокашливаясь. Соколова официально установила рекорд по скорости и количеству того, как сбить Августа ван дер Хольта с толку. — Ну я же должна оценить масштаб работы. И хочу посмотреть, с чем именно мне нужно будет работать, — невинно произнесла ученая, видимо, совсем не осознавая, как прозвучала предыдущая фраза. Август принял это как вызов, стягивая пиджак и аккуратно вешая его на спинку стула. Его мало кто так быстро раздевал, точнее мало чьи команды он слушал. А это звучало как приказ. Если у Майи получилось его смутить, то он не останется в долгу. Будучи уверенным, что открывшийся вид не оставит новую сотрудницу равнодушной, Хольт растегивает рубашку, а после кладёт её рядом с пиджаком и перчатками. Мужчина переводит взгляд на Соколову, однако ничего кроме ожидания он там не видит. Ни капли смущения или восхищения, и то при том, что прятать эмоции у девушки не выходит никогда! Что его там оскорбило? Нежелание ехать к нему на Родину? Не правда, равнодушие — то, что его действительно оскорбляет. Как можно так спокойно относится к нему? Делая последнюю попытку, Август произвольно двигает руками, якобы что-то поправляя, мышцы красиво перекатываются, показывая красоту накаченного тела. Он вновь наблюдает за её реакцией. И ничего. Лишь сплошное ожидание в голубых глазах. Голландец вспоминает замминистра МВД, Марию Архипову. Та тоже не выглядела впечатленной, когда он заявился к ней на встречу полуголый в одном халате и трусах. Ради забавы, ради потехи своего самолюбия. Она тогда ничего не сказала, а спокойно вела с ним диалог. Но, справедливости ради, что-то произошло с ней, когда он подошёл ближе, когда стал шептать на ухо. Она занервничала, разволновалась. Впрочем никуда дальше дело не зашло. «Все русские женщины такие непробиваемые?», — подумал мужчина, разворачиваясь спиной. Вот тогда то Хольт услышал судорожный вздох. Майя как-то отключилась от реальности на некоторое время, поэтому не придала значения раздевающемуся в её квартире начальнику, очнулась только когда увидела вживую не просто протез, а произведение искусства какое-то. Пальцы закололо от желания прикоснуться, ощутить холод металла, почувствовать искры, которые изредка исходили от синеватого свечения. Конструкция её очень сильно интересовала в профессиональном плане. Ученая не могла поверить, что ей доверят работать с таким сложным механизмом. Но Соколова твёрдо решила, что будет драться, если кто-то захочет отобрать у неё эту возможность. — Работа выполнена потрясающе, — отвесила девушка комплимент, почувствовав, как пауза затянулась. Хольт предпочёл промолчать, все ещё стоя спиной, давая наглядеться. Все-таки его эго Майя смогла потешить. Да, не восторгаясь его телом, а протезом, но голландец действительно чувствовал себя совершенным. Осознание, что даже с таким дефектом, он будет нравиться девушкам, приятно разлилось в сознании, будто мед. — Какой максимум напряжения, силы и заряда, который вы фиксировали? — Я не фиксировал, — бросил он ей через плечо. — Что ж, значит, устроим эксперимент, — не было больше необходимости в демонстрации протеза. Но Август не спешил одеваться, а Майя не спешила сообщать ему, что осмотр закончен. — И как справляетесь со скопившимся зарядом? — У меня два пути, не считая максимального подавления эмоций. Это спорт и секс, — девичьи губы сжались в тонкую линию, не зная, как реагировать. Руки сцепились в замок. В голове поселилась догадка, которую девушка, не обдумав, озвучила: — Я так понимаю, что мой опыт в протезировании был решающим для утверждения меня в сотрудники вашей компании. — Скажем, это было приятным дополнением, — Хольт повернулся, чтобы одеться. Соколова неловко отвернулась. Оперлась о столешницу и заправила прядь волос за ухо. — За время, проведённое в больнице недавно, должно быть заряда накопилось достаточно много, — ученая запнулась, пытаясь подобрать слова. — Проблема ещё актуальна? — Нет, это первое, с чем я разобрался. — Каким из способов? — на этом вопросе голландец позволил себе усмехнуться, застегивая последнюю пуговицу на рубашке. — Я чередовал. Майя поворачивается, не зная, что ещё можно спросить. Вроде и тем для разговора уже нет, а сказать начальнику, что тому уже пора, как-то грубо. Август решает её проблему сам. — Если вопросов больше нет, то мне пора. На всякий случай повторяю, самолёт завтра в 9, сегодня вечером или завтра днем к вам подъедут с документами, ну и новые жильцы. Так что собирайте вещи и некоторые документы одолжите, — Хольт хватает пиджак и перчатки, но не спешит надевать на себя. Соколова кивает, уходит в другую комнату, где быстро находит необходимое. Она мямлит что-то на прощание и выпроваживает за дверь мужчину. Прислоняется спиной к двери. Однако долго так стоять девушка не может себе позволить, ведь нужно позвонить всем. Чем она и занимается весь оставшийся день, попутно собирая чемоданы. Сначала позвонила родителям, которых пришлось останавливать, чтобы они тут же не приехали сюда. Разговор с ними был тяжёлым, Майя долго извинялась, что не сможет приехать и рассказать лично, ведь до другого города ей два дня езды на поезде, а у неё всего день. Со Светой дела обстояли проще. Она хотела приехать в аэропорт, чтобы там её проводить, но Соколова отговорила и её, ведь за ней, скорее всего, приедет снова Генри. Поэтому под вечер Гордеева явилась лично, но до этого ей успели привезти документы, которые Хольт ей оперативно сделал, точнее его люди. Девушка слабо представляла себе, как он бы лично сидел в очереди МФЦ, посольства и страховой. Так что вечер прошёл спокойно. В окружении домашней пасты, фильма и подруги, которая чуть не расплакалась, когда уходила из квартиры. Легла ученая с чувством тяжести, ожидания и беспокойства. Переезд её немного пугал. Другая страна, другой менталитет, незнакомые люди. Майя лишь надеялась, что удача будет на её стороне и этот опыт в жизни будет положительным.

***

В восемь часов вечера следующего дня ученая уже была в аэропорту. Днем, как и обещалось, приехали новые жильцы. Две подруги, которые только недавно приехали в город. Соколова показала им квартиру, объяснила, что приезжать она не сможет, но переодически будет звонить, договорилась о стоимости. Как раз в это время за ней приехал Генри, который наконец смог выполнить свою работу. Погрузив несколько чемоданов и сумок в багажник и салон автомобиля, они отправились в аэропорт, перед этим Майя отдала два комплекта ключей девушкам. Что делать и куда идти ей никто не сказал, связаться с Августом она не могла, но Генри вроде бы располагал всей необходимой информацией. Поэтому девушке оставалось довериться, когда они прошли в отдельный терминал и прошли охрану. Водитель отправил её в отдельную лаунж зону, пока тот разбирался с её регистрацией на рейс. Багаж у неё тоже вежливо изъяли. Что сделала Майя за это время? Увидела в помещении Августа, который сидел в мягком кожаном кресле один и распивал шампанское. Сев с ним рядом, Соколова залезла в телефон, отвечая на бесконечные вопросы Светы. Начиная от простых: покушала ли она, добралась ли, до странных: сходит ли она на улицу красных фонарей, когда прилетит или нарвет ли букет тюльпанов. Девушка закатила глаза от стериотипного мышления подруги. — Хотите шампанского? Помогает расслабиться, — заговорил Август, указывая на ледяное ведро с бутылкой. — Нет, спасибо, я не волнуюсь, — чуть помедлив, Майя уточнила. — А вы нервничаете? — Слегка, — признался он. — Полет на самолёте — то, что я не могу контролировать и то, что от меня не зависит. Мне как человеку, который давно находится у штурвала в разных вопросах, тяжело передать бразды управления другому, — алкоголь нехило развязал ему язык. Вряд ли Хольт делился бы с ней чем-то таким в трезвом уме. Девушка покосилась в сторону бутылки, пытаясь понять, сколько он уже выпил для храбрости. Не зная, как поддержать, темноволосая решается отвлечь. — Правления, — на скептический взгляд, Соколова поясняет. — Вы сказали бразды управления, а нужно бразды правления. — Что ж, русский язык глубок в своём познании, но всё-таки чем отличаются эти слова? — Не знаю. Я, как носитель, иногда не руководствуюсь правилами, — снова включив телефон, Майя быстро ввела запрос в интернете. — Здесь пишут, что править — это кем-либо или чем-либо руководить, обладая властью, а управлять — это направить ход, движение чего-либо и руководить деятельностью кого-либо, — задумавшись, девушка и сама нечётко уловила разницу. — В общем, в моем понимании управлять можно много чем, а править только людьми. — Я учту, — коротко ответил голландец, его лицо приобрёло какое-то слишком серьёзное и задумчивое выражение. Растерявшись, Соколова пробежала глазами по помещению. Приглушенный свет, ряд удобных кресел, огромный выключенный телевизор и табло с посадками на рейсы. Ещё пальмы какие-то стоят в горшках, придавая комнате каких-то красок. И конечно же стена, полностью отделанная стеклом с видом на посадочную и взлетную полосы. В VIP-зону заходит Генри, чтобы отдать документы. — Мисс, держите, все в целости и сохранности, — Майя забирает и благодарно кивает. — Спасибо, вы с нами летите? — О нет. Меня временно нанял мистер Хольт, я приехать с ним ещё из Нидерландов, но меня ждёт другой работодатель в Париже, так что здесь я с вами прощаюсь. Я и так задержался, — хитро рассказывает водитель, напоследок пожимая руку Хольту, чей насмешливый взгляд словно уколол в спину. Соколова стыдливо отводит глаза и прощается, а после они снова остаются вдвоём. Когда время подходит к девяти, в зону отдыха заходит ещё один человек, который оповещает, что все готово к отправлению. К самолёту оперативно прикатили трап, их лично поприветствовал пилот, который извинился за долгое ожидание. Точнее, говорили все, в основном, с Августом. До Майи постепенно доходило, что полетят они на частном самолёте. В груди поселился детский восторг. Целый самолёт и почти только для неё одной. От еды и напитков, которые вежливо ей предложила бортпроводница, ученая отказывается. Темноволосая занимает место в одном из кресел рядом с окном. Пилот приветствует пассажиров, сообщает пункт приземления и время в пути. Взлетают они быстро и почти мягко преодолевают зону турбулентности. Майя ни на миг не отрывает взгляда от вида за окном, наблюдает, как плавно самолёт отрывается от земли. Снимает кожаные полусапожки на небольшом каблуке и поджимает ноги под себя. Ещё немного понаблюдав за облаками и видом города с высоты птичьего полёта, девушка достаёт книгу из сумки. Хольт сидел за столиком, где принялся разбирать все документы, рядом стоял ноутбук, где он с кем-то периодически переписывался. Конечно же, гаджетами на борту пользоваться нельзя, но, как успела понять Соколова, тут есть Wi-Fi, что значительно упрощало жизнь и работу. Вскоре они набирают необходимую для полёта высоту. И хоть за бортом было тепло, солнечно, и осадков не ожидалось, девушка не смогла удержаться от шпильки в сторону голландца. — А вы, когда в самолёте летите, не боитесь, что молния в самолёт попадёт? Ну протез, электрический ток, напряжение, все дела, — Майя поджала губы, стараясь не засмеяться и сделать серьёзное лицо. Август посмотрел на неё с это-все-на-что-вы-способны-? взглядом. — Очень смешно, — съязвил он. — Электроприборы не притягивают молнии, и это уже давно известно. Вы же изучали физику, должны быть в курсе. — Я знаю, но тем не менее получается, что молнии в принципе могут вывести из строя ваш экзоскелет. — Если в меня попадёт молния, мне будет не до протеза, — ответил Хольт, закрывая тему. Соколова улыбается и возвращается к чтению, а мужчина ещё пару секунд за ней наблюдает, прежде чем вернуться к рабочим делам.