Зорчие

***

      Тали даже не поняла, когда уснула. Все эти тихие ворчания пятнистых ильсивушек, трудившихся над панцирями и готовивших целебные смеси для израненных зорчих, так сладко заливались в ушки, что не сдаться дрёмам было решительным образом невозможно.       Снился ей родной Нонденаи. Так странно и нежданно было его увидеть, что львица даже ненадолго растерялась в чувствах. Всё такой же величественный, всё такой же строгий. Эти луга, это бескрайние просторы — их нельзя было спутать ни с чем.       Она спустилась по знакомой тропке вниз, на Большую поляну, ожидая увидеть там дремлющих охотниц да молодых матерей, с мурчанием вскармливавших тёплым молоком своё пушистое потомство. Но всюду было пусто и необыкновенно тихо, словно жизнь ушла, сбежала прочь, и лишь одна маленькая, совсем крохотная пятнистая львёна деловито взобралась на гладкий камень и теперь задумчиво и серьёзно разглядывала что-то подле себя.       — Привет, — улыбнулась и умилённо поджала ушки Тали.       — Привет! — глазки нонденайской котёнки отразились ей цветом небес, — Потерялась, да?       — Да… А можно с тобой побыть?       — Будь! — львёна смешливо топнула лапкой.       Так они и былись: тепло да нежно. Старшая прижимала к себе младшую, та же отвечала ей тихим, полузадумчивым мурчанием. Но вдруг облака согнались в тучи.       — Идти тебе надо, — выбралась из её объятий маленькая Тали.       — Зачем? — меланхоличный дух обуял сердце львицы.       — Как зачем! — котёнка изумилась, даже обозлилась и тут же тяпнула за хвост такую взрослую дурёху. — Потому что должна, потому что должно! Потому что снова укушу, если не пойдёшь!       — Ну хорошо, — сдалась Тали, — И куда же мне идти?       — Вон туда, туда иди, — тыкала на большие горы львёна, — Иди, не пожалеешь!       — А ты? — погладила её по голове ильсива.       — А я тут, тут останусь, — младшая тотчас вырвалась из объятий, гордо поправляя помятый загривок, — Здесь место моё, и камень этот — суть я. Чего вообще пришла? Дорога там, — и она даже толкнула львицу в бок, да столь сильно, словно была взрослым львом, а не пятнистым комочком шерсти.       — Иду… — вздохнула Тали.       Большие горы оказались Тёплыми. Хотя на них тоже было пустынно, неумолимое чувство, ощущение того, что отовсюду кто-то смотрит и наблюдает, не покидало сердце львицы. Зорчая изумлённо поджала уши: она явственно слышала голоса, чей-то смех, рычание и мурчание — но исходили они словно от самих скал, от их серого камня.       Добравшись до самой вершины, она устало уселась у края обрывистого уступа. И когда некто невидимый уложил тяжеленную лапу на её плечо, пришлось громко выдохнуть и незамедлительно проснуться.