Зорчие

***

      Она смотрит на закат. Странное, волнующее тепло заливает её глазки и ушки, и хочется в нём растаять, и хочется ему отдаться, слиться с ним в единое целое. Круг алого солнца замирает пятном, когда она оборачивается и видит лишь серые, тёмные камни, строгие и унылые, пустые и жалкие, глазеющие без всякого чувства, без любви.       Идти хорошо, легко, она словно парит над землёю, и вот уже знакомая равнина, а за ней долина, что считается восточной. Но её тянет дальше, даже не тянет, но тащит, точно чья-то незримая лапа схватила за плечо, точно огромная хищная птица ухватила в свои когти и понесла в небеса, в путь над всем миром.       И вот Тали на Вершинном утёсе. Её это ничуть не изумляет, она задумчиво перебирает камушки под собою, трёт о них чернильные лапки, и кажется ей это до странного интересным и даже сакрально важным. Она так занята этим делом, что не сразу замечает силуэт, обмерший у самого прохода в пещеру.       Приподняв глаза, она выдыхает, встречаясь диким взглядом с той самой львицей. Незнакомка глазеет на неё всё так же, привычно, не мигая и не двигаясь, и её изгнившее тело до странного естественно и понятно. Пустые глазницы наполнены мраком, но в них совсем нет холода, а лишь печаль.       Тали силится открыть пасть или пошевелить лапой, но с удивлением замечает, что тело больше не желает подчиняться, а между тем, нечто иное, нелепое и огромное, обращает свою уродливую тень над нею, и львица понимает, что оно стоит прямо позади, по ту сторону хвоста.       Пытаясь обернуть шею, пытаясь вскрикнуть в испуге, она чувствует, как истошно бьётся сердце, как разверзается в слезах и грохоте само небо, но всё тщетно. Силы оставляют её, а неизвестная сущность дышит уже над самым ухом, не жаром, но мертвенным льдом, и не рычит оно, но кошмарно скрипит, точно и не один зверь, но тысячи, слепленные в единую, уродливую массу.       Она дрожит и видит, как подходит к ней мёртвая львица. Её костлявая лапа касается плеча, и мир вдруг слепит, а затем становится тихо и мирно, и вот она уже не у скал, но на золотистой равнине, а вокруг лишь солнце и звёзды, небо и земля.       «Тропы и тени, тени и тропы…» — незамысловато шепчет себе под нос Тали, разглядывая свою красивую шёрстку, из которой, точно из земли, вьются пёстрые цветы и шипастые лианы.       Хочется походить ещё, пособирать корений, полежать в травах, вдохнуть свежего, предгорного духа, но пора домой, пора проснуться.