Снежная Мимоза

Глава 35. Солнце в зеркале заднего вида.              Истошный крик, полный боли и отчаяния, наполнил стены квартиры. «На помощь! Пожалуйста!» — звала Салли.       Мейсон был наготове. Он знал, что просто так от них не отвяжутся. Ожидал любой подставы, переступая порог, потому почти с пинка выбил дверь, а пистолет выставил перед собой, превращая глаза в два прицела. Но…       К такой реальности он оказался не готов.       Салли полусидела, полулежала на ковровом полу квартиры, сжавшись в комок. Тело её содрогалось в конвульсиях. Мейсон очень быстро понял: она плакала.       Он опустил пистолет, лицо его не переставало быть мрачным и хмурым. Прошёлся вперёд, пытаясь отыскать причину её тревоги. Казалось, та была скрыта во тьме.       — М-Мейсон? — Салли позвала, не оборачиваясь. — Ты можешь, пожалуйста… пожалуйста… — её голос охрип, надломился, и звучала она теперь как старуха — …сдвинуть этот диван?.. Я не могу сама… Но надо его оттуда вытащить…       Мейсон не задавал вопросов. Ему было достаточно её дрожащих рук и молящего взгляда.       — Конечно.       — Только… аккуратно…       Дело не оказалось проблемой. Он схватился за край дивана, без особых трудностей подняв над полом. Сдвинул в сторону, и Салли тут же просунулась под него, даже на миг не испугавшись, что он вдруг отпустит, что загонит её в ловушку. В тот момент она ему доверяла.       Спустя пару мгновений, в какие слышались всхлипы, она отстранилась, поднимаясь с холодного пола. Мейсон опустил мебель. И теперь стало видно, наконец, до чего, а вернее, до кого Салли так упорно пыталась добраться. И от вида этого легче не стало ни на мгновение.       Чёрный, чуть облезлый местами кот с драным ухом лежал в её руках. Это был Тосик. Мейсон запомнил ещё с того вечера, как кот-бродяга нюхал и исследовал его обувь, запрыгивал на плечо, а они с Салли были друг для друга всего-навсего таинственными незнакомцами. Теперь же кота этого было почти не узнать. Вялый, не дёргающий даже лапой. Он не реагировал ни на тряску, ни на громкие всхлипы, рыдания. Ни на дрожащий голос Салли: «Тосик… пожалуйста… не надо… не делай этого… Всё же хорошо было… Всё будет хорошо…» Питомец походил на полумёртвого, лёжа в её руках, пока со рта стекала слюна, а на полу у дивана и в других местах виднелись лужи рвоты. Их жёлто-красный цвет не говорил ни о чём хорошем.       — Нет-нет, это неправда, Тосик… — Салли не кричала, а шептала, еле шевеля губами, пока с ресниц падали слёзы на холодную шерсть. — Я виновата, я знаю… надо было лучше следить… Я не замечала… я должна была позаботиться обо всём, но я дура… Идиотка… Сейчас я всё исправлю… Я всё исправлю…       Кот не обращал внимания, и его тусклые жёлтые глаза лишь изредка закрывались веками, чтобы снова открыться и посмотреть в никуда.       Мейсон наблюдал за этой ужасной сценой с не менее ужасным чувством в груди. Он не знал, почему этот кот находился в столь пагубном состоянии. Не знал, какая цепочка действий привела к такому исходу. Но прекрасно понимал, отчего плакала Салли, дрожа и рыдая, как ребёнок, нашедший на дороге птичку с надломанным крылом. Только она не была ребёнком, а кот не был птичкой — он был её семьёй. И знал Мейсон… что его не должны заботить все эти проблемы. У него есть работа. Серьёзная и жестокая. Работа, что близилась к завершению, и он должен наплевать на всю эту никому ненужную эмоциональность. На чужие слёзы и всхлипы. Сделать, что надо, и уйти отсюда, распрощавшись с Салли Моррисон раз и навсегда. И неважно: заливался кто-то рядом с ним плачем, молил о помощи. О пощаде. Он не должен жалеть. Пит Сухарь не вызвал в нём сочувствия, даже когда распластался по полу, когда слёзы на его лице смешивались со слюнями и кровью, а вместо внятной речи, он только кричал: «Пощади! Пощади!» Почему же Мейсон должен был испытывать жалость сейчас?       Вероятно, будь жив отец, он бы улыбнулся на эти мысли: «Наконец-то мой сын перестал быть размазнёй. Впервые чувствую гордость». Будь жив дед в придачу, добавил бы: «Твой сын и мой внук — ведёт себя, как мужчина. Давно пора было вправить ему мозги». А сам Мейсон? Что бы он сказал про себя?       …       — Ты мне поможешь?.. — голос Салли резанул по ушам, заставив сердце сжаться силками.       Он не знал, что сказал бы о своей гнилой и отвратительной личности. Да и ему было плевать. Сейчас его волновало лишь то, что находилось перед глазами.       Мейсон спрятал пистолет в кобуру, надёжно укрытую от чужих глаз пальто. Подошёл к Салли вплотную и осторожно коснулся плеча, словно ещё чуть-чуть, и она разобьётся, как кукла. А затем впервые за этот безумный день его голос прозвучал мягко, тихо и с искренним сочувствием:       — Разумеется… Я помогу всем, чем смогу.       Этого хватило, чтобы Салли чуть закусила губу, обрывая рыдания, и вскинула голову:       — Я позвоню мисс Пак!.. Она его лечит, она должна помочь…       — Позвони в саму клинику. Возможно, сегодня другой врач дежурит.       Оставив Салли ненадолго одну, Мейсон вышел из комнаты в кухню и огляделся: он искал простыни, салфетки, воду. Всё, что может помочь. Но заметил лишь нетронутую миску с едой — вероятно, аппетита у кота не было уже давно.       Он прошёл дальше. Решил поискать у стены, в шкафах. И, только сделав два шага в сторону окна… встал столбом. Холодные мурашки прошли вдоль спины, стоило увидеть улицу, а там — двух знакомых людей, уверенно шагавших к этому дому.       Обычно эти парнишки ходили втроём, но сейчас кучерявого и самого низкого среди них не было. И Мейсон догадывался, почему…       ㅤ       Он в два коротких шага вернулся в комнату с Салли и котом. Два янтарных глаза с надеждой подняли взгляд и тут же потухли, стоило ему грубо и строго крикнуть:       — Поднимайся. Мы уходим.       — Куда?.. Почему? — она с ужасом наблюдала, как Мейсон запирает квартиру на ключ, взятый со стола. Как кидает ей в руки, а дверь баррикадирует стулом. — Разве ты не сказал, что мы-…       Он оборвал:       — Нас нашли. Понятия не имею, как… — голос звучал мрачно и холодно. — Здесь нельзя оставаться.       — Но как же… Как же Тосик… Неужели ты хочешь, чтобы я его-…       Мейсон оборвал и этот непрозвучавший вопрос, встав напротив Салли:       — Нет. Ты никого не бросишь. Именно поэтому мы и уходим. Будь я один — остался бы. Но тебя нужно отвезти в клинику. — Он огляделся. — Где переноска?       — Её нет… Я принесла его в рюкзаке…       — Точно. Я и забыл.       Мейсон взглядом нашёл рюкзак Салли. Бегло спросил, всё ли ни в нём важное. Получив кивок, поднёс сумку под кота, и за секунду тот был уложен в рюкзак. Бережно, аккуратно. Дрожащими руками Салли, которая боялась, что вот-вот и ноги начнут трястись от беспомощности и страха.       «Так и думал, что не отстанут, — размышлял Мейсон, пока та собиралась. — Им нужны доказательства, что флешки нет. Только тогда они закончат свою идиотскую ублюдошную охоту. Ещё б знать, как доказать это… Но где третий пацан? Неужели-…»       Он подошёл к окну. Распахнул его, внимательно глядя на Салли. И лицо её помрачнело при виде пожарной лестницы.       — Только не снова…       — Они, вероятно, уже поднимаются в лифте. Или ждут нас на площадке. Это — единственный путь.       Мейсон протянул руку вперёд. Взгляд был его твёрд, но серые глаза в кругу чёрных склер блестели даже в темноте комнаты.       — Идём, — почти прошептал он, держа вытянутую ладонь.       И Салли, набравшись смелости… дёрнулась навстречу. Лишь когда её дрожащие тонкие пальцы были перехвачены его рукой — чуть шершавой местами, но мягкой и такой холодной… — на тело нахлынуло волнение. Мейсон сжал пальцы собственные, помогая ей перелезть через окно. Всего на миг, но страх ушёл из сердца, нескончаемо колотящегося, как бешеное.       Он захлопнул окно. Убедился, что Салли в порядке, рюкзак с котом надёжно лежит в руках, а сама она собрана достаточно, чтобы не пришлось нести её на себе. Продолжая держать крошечную ладонь в своей, Мейсон поманил вперёд.       — Высоты не боишься? Это шестой этаж. Вниз лучше не смотреть.       — У меня… уже есть опыт! — Салли крикнула это громко, чтобы страх не вернулся в тело. — Сбегала так прошлой ночью, когда бандиты гнались! Будто дежавю…       Лицо Мейсона вытянулось в изумлении.       «Выходит, так… она оказалась в соседней квартире? Через окна лезла? Пожарные лестницы и выступы?.. Это же просто безумство…»       С ужасом, восхищением и даже гордостью в голосе Мейсон сказал:       — Салли Моррисон — ты… самая удивительная женщина, какую мне доводилось встречать.       И, не давая ответить, не давая вернуться страху в глаза, а сохраняя лишь пылкость и адреналин — он потянул её на себя, начав долгий, уверенный спуск. С шестого этажа до холодной земли. По дребезжащей железной пожарной лестнице.       Салли старалась не смотреть вниз. Но перебороть рефлекс было слишком сложно. Рюкзак держался в руке мёртвой хваткой — даже если она сорвётся, Салли знала: ни за что не отпустит. Но тело… начинало сдавать. Пальцы дрожали, ноги тряслись. Зубы стучали в челюсти, а глаза застилала пелена слёз. Тяжело, как же тяжело…       — Мейсон… меня… ноги не держат, — хрипло шептала она, вцепившись в его ладонь. — Что мне делать?..       — Ничего! Просто подожми их к себе.       Он выкрикнул это бегло, кратко. И очень уверенно. Ведь всего через секунду Мейсон подхватил Салли за талию и поднял над землёй, одной лишь рукой прижимая к себе, — второй цепляясь за лихие повороты, ускоряя и ускоряя бешеный спуск. Салли, чьи ноги висели в воздухе, а пальцы вцепились в плечи мужчины, боролась с тем, чтоб не зажмуриться и не завизжать в полный голос. Но вовсе не от страха… Совсем от других, непонятных ей чувств.       Позади слышались крики, звон лестницы долбил по ушам, люди внизу галдели с изумлением. Переживание за судьбу любимого кота никуда не исчезло — но благодаря Мейсону её не одолевала паника, желание забиться куда-то и плакать. Ведь сейчас рядом с ним… страха в груди больше не было.       ㅤ       Они добрались до последней лестничной клетки. Всего пара метров отделяла их от земли. Мейсон спрыгнул первый. Огляделся внимательно, не обращая внимания на зевак — только на возможную опасность. Затем вскинул ладони кверху.       — Давай.       Салли так и не поняла, что именно он имел в виду: спуститься с котом на руках или отдать его ему в руки? — и распознала жест по-своему. Потому, держа крепко Тосика, просто прыгнула вниз, не страшась столкновения. Мейсон удивился всего на секунду и тут же сделал выпад вперёд, поймав Салли точно, как мячик, закинутый в баскетбольное кольцо. Так же быстро он опустил её на землю.       «Совсем сдурела… так доверять? Вдруг не поймал бы», — пронеслось в мыслях.       Сама же она зашептала:       — Какого хрена, позволь узнать… я выгляжу, как леший, сбежавший с болот в город, а у тебя!.. Даже пылинки нет на пальто! Как так?       Её коса распушилась, и волосы мохнатыми торчками лезли во все стороны.       — Опыт сбегания с места преступлений, — фыркнул Мейсон, припомнив, как сам недавно так же бежал с крыши театра. Он вновь схватил её за руку — быстрее, чем она смогла бы понять: — И пылинки есть. Оно просто серое.       Не давая ответить, Мейсон вновь помчался вперёд — ладонь Салли крепко покоилась в собственной. Он гнал к машине, припаркованной в нескольких метрах от дома. Она следом. Топот их ног — пары кроссовок, пары ботинок — эхом разносился по мостовой. Подолы пальто бились на ветру, как паруса. А голые ноги и руки Салли этот же самый ветер не жалел ни на миг, обжигая кожу.       Прежде, чем они подошли, Мейсон остановился. Отпустил Салли. И вытащил из кармана ключи.       — Как заводить знаешь?       — Я… я видела пару раз, но-… — она запнулась, поймав кинутые ключи.       — Вставляешь. Рычаг коробки на «Н». Поворачиваешь. Вуаля.       — Но, что если я не смо-…       — Сможешь. Я сейчас приду.       И, не теряя времени, Мейсон развернулся на пятках, чтобы помчаться назад. Салли вспыхнула, разинув рот в шоке:       — Ты… ты что?! В своём уме?! А если я решу бросить тебя здесь! Ты не подумал?.. Я ведь могу! И ждать не буду!       Но он только улыбнулся, не оборачиваясь. И бежал вперёд быстро-быстро, как только мог, ведь знал: любое промедление ведёт к смерти.       ㅤ       Мейсон добрался до дома. Взглядом нашёл подозрительный автомобиль. Небольшой синий фургончик. Фальшивая надпись «Клаудтек» красовалась с бочку. Денни рассказывал между делом — именно на нём добрались сюда Доген и Сэм. Можно было не сомневаться…       В два счёта оказавшись рядом с машиной, Мейсон проделал всё быстро. Опустился. Вытащил спрятанный в ботинке нож. И… резкими замахами оставил здоровенные дыры в каждом из четырёх колёс. Даже жаль старушку: сначала шины проколол Говард, теперь он сам. Пора ребятам менять машину на более удачливую.       Сделав гадкое дельце, он побежал тут же обратно. А край глаза уже цеплялся за двух пареньков, вышедших из здания. Поздно. Какими бы ловкими и хитрыми ни были прихвостни Серпенте — проколотые шины ведут лишь в тупик.       Мейсон добежал до заведённого мерседеса. Кажется, прошло всего пара минут. Салли не уехала — ещё бы. Он это знал. Ведь он ей доверился — так же легко, как сделала это она.       — Ты вернулся! — выдохнула Салли, смахивая с лица слёзы. — Поехали. Пожалуйста, прошу… Я скажу адрес. Но нужно быстрее…       — Понял. Сделаю, — бросил на ходу Мейсон, усаживаясь за руль, и, даже не пристегнувшись, вжал педаль газа в пол.       Двое мальчишек из Серпенте догнали мерседес в тот момент, когда колёса рванули вперёд, а в глаза полетели выхлопы газа. Последним, что увидела Салли, были их лица: красные, опухшие. Неужели от таких же слёз, как на её лице собственном? Доген упал на колени с громким стоном. А Сэм пнул обессиленно землю. И его яростный крик озарил улицы Рокфеллера, заставляя кровь стынуть в жилах:       — Ты не смоешься, поняла?! Это больше не приказ! Теперь это личный вопрос! Я найду тебя, сука, и закатаю в бетон!       Салли хотела верить, что никогда больше их не увидит и не узнает, в чём была причина этих яростных слёз, криков. Но понимала: как минимум, Риччи ей не видать больше никогда. В этом она была уверена. И отчего-то… нутро грудной клетки прожигало, как раскалённым паяльником. Вряд ли эти крики были пустой угрозой.       ㅤ

***

      ㅤ       Езда Мейсона отличалась от прошлой. Он не вёл мерседес расслабленно и вальяжно. Не ехал быстро, но аккуратно, как во время погони из Холбрука. Нет. Впервые Салли видела, как он стискивает добела пальцы на руле, и как автомобиль мчится, не зная скорости, игнорируя все светофоры, все правила, ловит свистки горожан и полицейских автомобилей. Освежители в виде игральных костей и совы волчком крутились по кругу, готовые оторваться с хлипкой петельки. Так ездить нельзя. Нельзя!.. Но она смотрела на него с удивительным уважением в глазах. Ведь не верилось ей, что Мейсон готов был нарушить столько правил, дабы как можно быстрее доехать до клиники. А может, он просто хотел скорее избавиться от неё? Но с каждой секундой в такой расклад верилось всё меньше.       — То, что кричал Сэм… — волнительно бормотала Салли, стараясь, чтобы голос её звучал собранным, не дрожащим в истерике. — Это правда?.. Он бы смог-…       — Нет. — Мейсон осёк. — Рокфеллер — спокойный и благоустроенный район. Полиция реагирует по щелчку пальца. Слышала, сколько сирен заработало, пока я обгонял водил и ехал на красный? Они и до клиники доедут до нас. Но я им всё объясню. — Затем он смягчил тон, посмотрев на неё сочувствующе. — Насчёт слов того ублюдка? Я бы не позволил что-то сделать с тобой, Салли. — Мейсон звучал и выглядел твёрдо, как непробиваемый кремень. — По этой причине я рядом. Шанс маленький. Но даже его я бы пресёк на корню.       И Салли могла лишь глядеть на него мокрыми глазами, гадая: как он умудрялся находить слова даже в такой тяжёлый момент?       На следующем перекрёстке зазвонил телефон. Это была докторша Пак. Ответила звонком на СМС.       — Алло! Мисс Пак! — Салли закричала в трубку, как ненормальная, перебивая шум города и рёв мерседеса. — Это Салли! Салли Моррисон, касаемо моего кота! Вы помните — Тосик… У него была рвота, и…       — Да, помню. Что-то случилось?       Голос бодрый. Серьёзный. Она на работе.       — Да!.. — с глаз вновь брызнули слёзы. — Ему очень плохо… Я везу его сейчас в клинику! Вы поможете? Вы там?       — Конечно… Сегодня я дежурю. Примем экстренно.       — Спасибо! — она положила трубку, с облегчением поглаживая рюкзак. Зашептала: — Держись, Тосик… Ещё чуть-чуть… Мы справимся.       Поездка из Рокфеллера в Клинтон заняла всего пять минут — пять минут без пробок, без ожиданий. Но пять бешеных таких длинных и томительных минут, за какие Тосик в хлипком рюкзачке так и не перестал походить на живого мертвеца. Когда уже всё закончится?..       Вскоре показалось нужное здание.       ㅤ       Ветеринарная клиника «Пушистый друг», расположенная на площади Лоуренса в Клинтоне, выглядела скромно, аккуратно. Ёмко мостилась между двух громадных высоток. Мейсон, надев тёмные очки, остановился на парковке — как ожидалось, полицейская машина их нагнала очень быстро. Пока он объяснялся с представителями закона, указывая на рюкзак в руках Салли с торчащей макушкой кота, пока соглашался, судя по всему, оплатить штраф — сама она уже мчалась к освещённому входу, перепрыгивая препятствия, машины. Игнорируя ветер, бьющий по коже, и тёмное небо в ночи, застеленное тучами, отчего даже луна не висела над ними маятником.       Салли ворвалась внутрь. Добежала до регистрационной стойки, щуря глаза от белого света. Принялась со слезами, с криками и всхлипами рассказывать ситуацию. Никто не понял, о чём она говорила… Но когда все увидели внутренности рюкзака, а затем и вовсе Мейсон зашёл в здание, кратко сказав: «Нужна экстренная помощь», — всё стало ясно. Без промедлений животное погрузили на каталку и повезли куда-то далеко, в сторону комнаты, из какой виднелся больничный холодный свет. Сопротивляющуюся Салли оставили в фойе, и она могла лишь беспомощно смотреть, как мордочка Тосика скрывается за дверьми. А затем послышался женский голос:       — Салли Моррисон?       — Мисс Пак! — выкрикнула она, чувствуя облегчение.       Из врачебной комнаты вышла и подошла женщина: среднего роста, с приятными мягкими формами. Чёрные волосы были уложены в строгий пучок, а раскосые глаза под линзами очков глядели с лица внимательно и по-доброму. Это была Пак Соён. Женщина, что несла ответственность за лечение кота и за все консультации, проводимые с ним на протяжении тех месяцев, какие Салли жила в Эмпайр-Сити.       — Пойдёмте, — Пак бегло улыбнулась. — На момент осмотра вы можете находиться рядом с пациентом. И, пожалуйста… расслабьтесь. Дышите глубоко и тщательно — всё в порядке.       — Я… простите…       Салли кивнула, закусив губу, и принялась делать вдохи-выдохи. Мейсон стоял рядом, поглядывая на неё внимательно. Его присутствие и совет врача чуть успокоили.       — Итак… — женщина кивком намекнула следовать за ней. — Пациенту сейчас будет вводиться анестетик. В карте прописано, на какие препараты есть аллергия, так что нам не нужно терять драгоценное время. А пока мы ждём воздействия — соберём анамнез. На основе него решим, какое исследование проводить. Вы согласны, мисс Моррисон?..       — Конечно…       Они зашли в кабинет — белый, чистый. С синей кушеткой посередь комнаты и крайне стерильными столиками. Всюду были разложены инструменты.       Мисс Пак протянула два бланка, указала на стул. Пока Салли их заполняла, та задавала быстрые вопросы: «Была ли у пациента рвота? Как часто? Какого цвета? Консистенция? Угу, если с кровью — так и указывайте… Кратность дефекации? Характер кала? Мочи? Угу…» Салли еле успевала отвечать, лихорадочно пытаясь вспомнить, как всё было. Затем пошли вопросы о привычках кота: «Что именно он ел последнее время? Насколько питомец игривый? Замечали ли вы за ним странные склонности? Ел ли он что-то… несъедобное?» Салли медленно начинала осознавать, к чему шёл разговор…       Вскоре Пак Соён забрала заполненные бланки. Кивнула, поправив очки:       — Отлично. Сейчас я гляну, как там ротовая полость, внешний вид. Само состояние. Измерим температуру. Пропальпируем живот — особенно абдоминальную область, нужно понять, есть ли вздутие. Ну а потом… УЗИ. Там уже станет ясно, что делать дальше.       Салли уверенно закивала, глядя на Тосика, лежащего на кушетке. Его маленький чёрный животик медленно поднимался и опускался при редком дыхании, а закрытые глаза выглядели теперь пугающе, жутко. И даже печально. Смотреть, как над котом проводят бездушные манипуляции — щупают, трогают, суют куда только можно градусники, раскрывают насильно пасть — было невыносимо. Салли отвернулась, закусив между зубов палец. Только Мейсон продолжал наблюдать за животным, положив на плечо девушки ладонь. Она не задавала вопросов, и он тоже молчал — но оба понимали важность момента.       Вскоре все перешли в другой кабинет. Салли и Мейсон остались там же, но с ассистентом, и из-за крепкого стекла виднелся большой аппарат с кучей экранов. УЗИ. Следующие насколько минут несчастному коту по гладко выбритому заранее брюху водили вытянутым прибором, а врач неотрывно смотрел в экран и хмурился. Кажется… они что-то нашли! Но этого всё ещё было недостаточно. Настала очередь аппарата иного. В этот раз был рентген. Никому нельзя находиться рядом, никому нельзя смотреть. Несколько долгих минут Салли ждала, когда ветеринары закончат с издевательствами — сейчас именно такими и казались ей все долгие процедуры… — и вернут ей, наконец, кота! Здорового, бодрого. Живого!       Но до воссоединения было ещё далеко…       — Мисс Моррисон? — позвала Пак Соён, выйдя с другой стороны от дверей рентген-кабинета. — И мистер…       Она с недоверием глянула на мужчину: может, тёмные очки в поздний час вечера так смутили её? Салли тоже посмотрела — но робко, скромно: она задавалась вопросом, хотел ли Мейсон принимать во всём этом участие?       И он ответил, опустив на девушку взгляд:       — Ли. Мейсон Ли.       Салли выдохнула.       — Отлично. Мистер Ли. — Женщина обратилась к обоим. — Что ж, могу вас поздравить. Всё очень даже неплохо. УЗИ не смогло показать, в чём конкретно была проблема, но оно дало нужную подсказку. С помощью рентгена всё стало ясно. Пойдёмте, думаю, вы уже хотите с ним увидеться.       — И… что по итогу случилось? — Салли спросила волнительно. Мейсон догадывался: она винит себя. Находит тысячу причин, почему всё это произошло, и каждая в её голове ведёт, вероятно, к собственной личности. — Он… что-то не то, съел, да? Мне стоило покупать более дорогой корм, я знала… Это я виновата. Прости меня, Тосик… Прости…       Он угадал.       — Мисс Моррисон? — Пак Соён обернулась через плечо, открывая двери. — Разумеется, стоит внимательно следить за питомцем. За тем, что он ест, пьёт, как двигается, как ходит в туалет. Как играет и как спит. Всё это важно. Но сегодняшние ситуации тоже имеют место быть. Главное: вовремя обратить внимание, чтобы не опоздать. Мы с вами успели. Причина же его состояния… распространённая. Инородное тело. Застряло прямо на выходе из пищевода. Поэтому рвота, поэтому отсутствие аппетита, гиперсаливация — это когда слюна активно выделяется. Такое бывает, если кот или собака заиграется, а на полу были разбросаны, допустим, мелкие предметы, и-…       Салли была внимательна: кивала на её слова, поджимая губы, морщила лоб, — но глаза блестели от напряжения. И только Мейсон перестал слушать мисс Пак. Лицо его отразилось крайней степенью удивления, рот распахнулся, и он выдохнул, раскрыв широко-широко глаза.       Инородное тело… В пищеводе…       Кажется, где-то под коркой последняя шестерёнка встала на своё место, заводя идеально смазанный, безупречный и лихорадочно соображающий организм — мозг.       Мейсон вошёл в рентген-кабинет первее всех и почти прокричал:       — Что именно за предмет в пищеводе?       Голос был громким, пронзительным, как натянутая до напряжения струна скрипки.       Рентгенолог, вбивающий в компьютер данные, обернулся. Обернулась мисс Пак. Салли посмотрела, нахмурившись. Врач нажал на кнопку, и на экране отразился снимок кота. Внутренности. Кости. И прямо там, где находился живот — в конце пищевода, у входа в желудок — виднелся он. Предмет. Крошечный, размером с ноготь большого пальца. Явно металлический.       Рентгенолог буркнул с усмешкой:       — Ваш кот съел флешку, сэр.       Салли и Мейсон переглянулись. И ни разу ещё за эти долгие бесконечные дни, даже под стёклами тёмных очков не доводилось ей видеть его лицо таким… поражённым. Вероятно, сама она выглядела точно так же. Ведь отныне был найден ответ на вопрос.       Вот, где всё это время была флешка.       ㅤ

***

      ㅤ       Мейсон побледнел, казалось, ещё сильнее, чем обычно, и, еле шевеля губами, спросил:       — Как, интересно знать, это случилось?       — Я… я… я не знаю… Понятия не имею… — Салли в шоке запнулась. И тут же округлила глаза, схватив Мейсона за предплечье. — Костюм! Ну конечно!.. Он же изодрался весь тогда — я отправила его на тряпки. Но перед этим… перед этим кинула на пол, а Тосик… он… — её глаза вновь заполнили слёзы, и губы задержали. — Он принялся с ним играть, кусать… там же столько ленточек было… и поэтому, видимо… видимо… он ведь бывало тоже, возьмёт в рот, мы заметим… а тут… такое…       Салли закусила губу, чтобы не разрыдаться вновь, в этот раз перед врачами. Пак Соён понимающе кивнула:       — Мисс Моррисон, не переживайте. Это типичная ситуация в нашей работе.       — Вы же вытащите её, да? Вытащите?!       — Ну, конечно. Сейчас примемся за работу. — Женщина натянула на нос маску, подходя к столикам с инструментами. — Мы транспортируем его в манипуляционную. Извлекать будем эндоскопически, под наркозом.       — Это как?..       — Без оперативного вмешательства. Управимся примерно за полчаса. А вы пока можете подождать в приёмном покое.       Салли кивнула, так и не убрав руки с локтя Мейсона, а тот почти не обращал внимания. Её удивление быстро сменилось страхом — в моменте Салли было абсолютно плевать и на флешку, и на преступные махинации, и на все опасности, вызванные этим маленьким предметом. Мейсону — нет. Он был настолько удивлён, что даже не удержался от тихого вздоха:       — Такой расклад… не смог бы предположить даже Сальери…       Теперь он тщательно переваривал информацию в голове, представляя весь путь флешки от действий Харви до сегодняшней ночи, и больше всего думал о том, что делать дальше. Но вскоре и он отвлёкся, опустив на Салли взгляд.       — Идём. Сейчас остаётся только ждать.       — Да…       Она убрала руку, обнимая себя ладонями, и вместе с Мейсоном покинула рентген-кабинет.       ㅤ

***

      ㅤ       В позднее почти ночное время коридоры клиники «Пушистый друг» пустовали, было тихо и спокойно. Электронные часы на стене медленно сменяли цифры каждую минуту, горя ярко-красным, а над дверьми манипуляционного кабинета зажжённой светилась надпись: «Не входить. Идёт процедура». Тонкие стены эхом приносили голос девушки с регистрационной стойки, ей же вторили тихие звонки и жужжание автомата для кофе в другом конце коридора, куда изредка заглядывали такие же переживающие хозяева, как Салли.       Мейсон сидел на одном из ряда металлических стульчиков, сцепив между собой руки, склонившись вперёд. Тёмные очки лежали в кармашке пальто. На время он отвлёкся от мыслей о флешке, всё своё внимание переключив на иное. На Салли. На то, как она ходит кругами по коридору, нервно покусывая палец, ногти. Как начинает раздвигать в стороны волосы на кончике распушённой косы. Как хлопает себя по бёдрам, еле вздыхая и метая взгляд с двери на часы, вновь на дверь и обратно.       — Кажется, народу не очень много, — протянул Мейсон в попытке привлечь её внимание.       Салли молчала, не глядя в его сторону. Мимоходом буркнула: «М-м…» продолжая наворачивать круги. Он опустил голову. Вновь поднял её, когда со стороны окон послышалось лёгкое постукивание по стеклу. Шум.       — Дождь… пошёл, — Мейсон склонил голову, прислушиваясь. — Ливень.       — …наверное.       Она даже не обратила внимания.       — Да, точно. Идёт. Прогноз передавал осадки.       И вновь мычание в ответ и тишина, пока карие большие глаза бегают от стены до стены, от таблички до квадратных часов.       Мейсон вздохнул, не выдержав. И поднялся со стула.       — Салли…       Он встал прямо перед ней, обрывая эти бессмысленные блуждания. Она тоже остановилась, запрокинув подбородок. Посмотрела непонимающе, хмуро. На ресницах и красных нижних веках всё так же виднелись слёзы. Мейсон не стал ничего говорить, первые несколько минут просто молча стоя рядом. Давить на неё не хотелось.       — Ты… доволен, что флешка всё-таки отыскалась? — Салли спросила, не глядя ему в глаза, сцепив в кулаки руки.       — Не знаю. Я был уверен, что она потерялась в горе мусора.       — Но она не потерялась.       — Верно. Только вот… после такого — информация на ней, очевидно, уже непригодна. Можно считать, что дело закрыто.       — Ясно…       Но Салли всё так же выглядела ни в чём не уверенной. Она потупила взгляд. Потёрла лицо, глаза. Забормотала:       — Я думала, он так странно вёл себя, потому что… не знаю, может, когти врастать начали… может, блохи завелись или вши… что он испугался тогда незнакомцев… или взлома. Или просто приболел! Но я и подумать не могла, что всё это из-за моей тупости… Невнимательности, эгоизма. Тысячу раз могла обратить внимание. Отвести сюда. Вызвать мисс Пак. В итоге… в итоге, как всегда. Я творю пиздец, а все вокруг страдают.       Мейсон выждал паузу, затем пожал плечами.       — Мы не несём ответственность за всё вокруг. Это не по твоей вине произошло. А жизнь слишком непредсказуемая, чтобы за всем уследить.       Салли вновь подняла взгляд. Красные глаза смотрели с болью и испугом.       — Мейсон… А если бы они узнали, что он… её съел?.. Они бы… они бы украли его, да?.. А потом…       Ей не хотелось завершать фразу. А Мейсону хватило красочно представленной в голове сцены бандитов, держащих в руках несчастного кота. Это слишком жестоко… Но люди Моретти — и Серпенте тем более — способны на ужасные вещи.       Он опустил взгляд, понимая, что Салли снова находится на грани. Что стоит остановить эту дрожь, пока истерические эмоции вновь не заслонили собой всё вокруг.       — Салли… — Мейсон вытянул свою руку вперёд — и взял её за ладонь. — Теперь всё позади.       Тонкие пальцы, лежащие между его больших и широких, остановили дрожь. Она застыла, не отрывая взгляда от их рук, сцепленных вместе. Медленно, но верно лицо стало разглаживаться, складка между бровей исчезла, а в глазах показался блеск.       — Хм… забавно…       — Что именно? — Мейсон с ухмылкой выгнул бровь.       Сначала Салли вздрогнула, будто сморозила глупость. Но потом быстро успокоилась.       — Это. То, как ты держишь мою руку. Второй раз уже. Иначе, чем я представляла…       — Представляла? — казалось, он совсем не понимал, о чём та толкует.       Салли прикрыла ресницы, глядя на него с лёгкой меланхолией во взгляде. Чуть пошевелила большим пальцем, касаясь пальца Мейсона.       — Мне хотелось дотронуться до тебя ещё… той ночью. В субботу. Когда мы были у меня дома. Но ты был в перчатках…       — Да… я помню. — Мейсон понизил тон, говоря тише, так и не выпуская ладонь Салли из руки. — И почему тебе этого так хотелось?       — Я… — она нахмурилась. — Не знаю. Просто любопытно… Так же, как я то фото взяла посмотреть. Интересно, и всё. Может, мне хотелось сравнить… твой образ и реальность? Такая ли холодная у тебя рука, какой кажется.       Он прищурил глаза с таким же любопытством в них, о каком говорила Салли.       — И какой она оказалась?..       — Холодной. — Она ответила, не раздумывая. Без особых эмоций на лице. И всего через пару секунд глаза вновь заблестели, а её пальцы плотнее сжали его собственные. — Но… медленно согревается.       Мейсон немного помолчал, обдумывая слова. Отвёл в сторону взгляд.       — Просто у тебя руки тёплые. Вот и весь секрет.       — Это плохо?       И в его собственных глазах тоже заблестело что-то особенное.       — Нет… Скорее, наоборот…       ㅤ       Вдвоём они помолчали ещё немного. Мейсон первым выпустил её руку аккуратно. Сказал:       — Лучше присядь, Салли. Побереги силы.       Она кивнула, с ногами садясь на металлический стул. Обхватила их руками, оперевшись подбородком в колени. Теперь ещё яснее виднелись коричневые ссадины и полосы крови на ободранной в разных местах коже. Мейсон сощурился. Так непривычно было: смотреть, как эта маленькая женщина, будто горящая ярко звезда, привлекающая к себе внимание, смеющаяся, беспардонная и весёлая — потухла теперь и сидит тихо и грустно, не обращая на него ни капли внимания.       Он огляделся. Прикусив губу, почесал затылок — выглядело это как-то даже неловко. Затем сказал:       — Подождёшь минутку? Я сейчас вернусь.       — Угу…       Салли продолжала смотреть на табличку «Не входить» пустыми глазами. Мейсон ушёл. Она осталась одна. Послышался шум капель, бьющих по окнам. Кажется, действительно начался дождь… А она, как назло, оставила кофту Джози в квартире. Теперь придётся снова идти почти голышом по холодным улицам мегаполиса. Куда? К подруге? А что с Мейсоном? И с теми мерзавцами… Ожесточённый яростью, крик Сэма так и продолжал звучать где-то в голове эхом.       Внезапно… звонок вырвал Салли из угнетения. Шмыгнув носом, она вытащила мобильник. И тут же вскочила со стула.       — Джози! — она приняла вызов так быстро, как только могла.       — Салли. Ты в порядке?       Как же приятно было сейчас слышать подругу… Особенно Джози. Ох, Джози…       — Я… я не знаю… Всё так запутано и сложно… И…       — Не спеши. Скажи, что стряслось? — девушка звучала напряжённо. — Мне позвонила хозяйка квартиры. И… ругалась. Ты уже была там? Нашла запасной ключ?       — Что?.. Ругалась? — Салли беспомощно похлопала глазами, чувствуя, как вновь начинают трястись руки, а губы дрожать. Нужно было уединиться. — Что сказала хозяйка?..       Пока она со всех ног мчалась в туалет, позабыв о Мейсоне, Джози зазвучала сосредоточенно и хмуро, хоть голос её и оставался мягким даже в такую тяжёлую минуту:       — Пожаловалась, что в квартире бардак. Натоптано, разбросано. Кошачья шерсть, моча и рвота. А у неё аллергия на кошек, как ты знаешь. Но больше ругалась, что я не поставила её в известность.       «Какой кошмар… Это моя вина… Это всё только моя вина… Какая же я дура, дура, дура, дура!»       — Прости меня, Джози, прости! Это Тосик… Ему плохо стало, я пришла, а он лежал там… Забился в угол, не шевелился… Мы срочно поехали в клинику, всё побросали, пришлось… Сейчас его забрали… И что-то с ним делают, какую-то «скопию», и я даже не знаю, как мне быть, что делать… Он съел флешку! Она застряла там! В пищеводе… Это так ужасно, ужасно… вдруг он… Вдруг…       Салли почти хрипела, не сумев удержать слёз. Груз вины тяжело давил на сердце, тревога за питомца, за подруг сдавливала его невыносимыми силками. Возможно, это была слабость. И не стоило ей поддаваться. Не стоило рыдать, жалеть себя. Может, Салли была слабачкой. Но успокоиться не получалось.       — Салли, послушай-…       — Я знаю, я знаю… Просто… Всё навалилось разом, я не ожидала даже, что будет всё так плохо…       — Салли, ты-…       — Прости! Прости, я не должна была всё оставлять вот так просто… И твою квартиру… Даже одежду испортила, всё грязное, порвала местами… Теперь из-за меня у тебя проблемы. И я даже не знаю, как вы там все, и-…       — Салли.       Порой Джози умела звучать грубо и резко. Это помогло — будто холодной водой окатили из ведра, остудив все эмоции. Она села на пол туалета, прижавшись к стене у раковины.       — Салли, слушай меня. — Джози говорила вкрадчиво. — Сделай вдох. Сделай. Прямо сейчас.       Та послушно вздохнула: шумно, громко.       — А теперь выдох. Плавно. Медленно. Молодец… Теперь ещё раз. Давай вместе. Вдох… Выдох. Вдох… Выдох. Вдох-…       — Спасибо, Джози, — Салли слабо улыбнулась. — Мне лучше.       — Отлично. Теперь ответь на два вопроса. Где ты и с кем?       — Я… — она запнулась, бегло обдумав ответ. — В клинике. Не одна.       — Кто с тобой? Тот человек, про которого Бетти говорила? М-м… детектив?       — Д-да, что-то вроде…       — Это хорошо. Что он говорит?       — Он… ещё разбирается с происходящим. Но, кажется, почти закончил.       Джози вздохнула.       — Тогда послушай. Пожалуйста, не грузи себя лишний раз. В том, что случилось с Тосиком, нет твоей вины. Такое часто происходит с питомцами. У меня так вообще, Лукреция однажды разбушевалась, выползла из сменного террариума, когда я основной мыла. И чуть не сожрала Вергилия! Благо, я вовремя всё заметила.       Салли представила змею Джози, поедающую несчастную ящерицу. Теперь стало не по себе… Удивительно, но порой, идеально успокоив человека, эта девушка могла сказать что-то настолько жуткое, что страх возвращался обратно в удвоенном размере.       — Зачем ты такое мне рассказываешь, ужас… — она ахнула, жмурясь.       — Прости-прости. В общем, я это к тому, что всякое случается. Не переживай, ладно? Эндоскопия — это не так уж и страшно. Они извлекут эту… флешку, ты сказала? И Тосик быстро придёт в себя. Он нас всех ещё переживёт на тысячу лет! Ну а насчёт хозяйки… не парься. Я с ней поговорю. Сама ведь впустила тебя с котом — ответственность моя. А квартиру убрать легко, это всего лишь грязь.       «И слава богу… А ведь могли ещё и бандиты ворваться. Всё разнести к чертям собачьим. Интересно, в каком жутком виде теперь моя квартира?»       — Да, ты права… Прости.       — Не извиняйся. Не за что. — Джози улыбнулась сквозь трубку. — Всё будет в порядке. Тебе ведь помогает детектив — он разберётся с теми грабителями. Там и мы подключимся, если надо. От Бетти с Чарли тоже отстанут. И от Женевьев — тут, может, я помочь смогу… Кстати, она как раз привет хотела передать! Эй, Жен?       На заднем фоне послышался знакомый голос — мягкий и нежный, будто бабочки шелестят крыльями:       — Салли! Привет, ты там как?       — Э… привет! Да, так себе… но держусь, — неловко кивнула та.       — Это хорошо! Пиши и звони, мы волнуемся! — Женевьев говорила громко и прерывисто. — Прости, поболтала бы ещё, но нужно вещи грузить! Не натвори глупостей, ладно?       — Ладно… Стой! — Салли нахмурилась. — Машину? Куда вы собрались?       — В смысле? — заговорила вновь Джози, и, казалось, она искренне удивилась. — Ты же сама в СМС сказала: «Я у тебя, всё в порядке, можете возвращаться».       Захотелось расшибить себе лоб. Салли почти так и сделала, просто хлопнув себя ладонью. Так забегалась с Мейсоном и котом, что не успела даже предупредить.       — Джози, лучше останьтесь сегодня в Вермарке. — Салли нахмурилась. — Это тяжело объяснить, но… ситуация серьёзная. Сначала я хочу спросить Ме-… детектива, как быть дальше. Преступники знают твой адрес…       — Но в Рокфеллере отлично работает полиция. — Джози звучала уверенно. — Любое ограбление ещё не начнётся — а они уже всех арестовали.       — Да, но… Лучше вам остаться. Просто доверься мне, хорошо? Только сегодня.       «Эх, если б ты только знала, в какое говно я влезла… Тут даже полиция не поможет…»       Джози помолчала недолго. Салли так и представила, как её пухлые тёмные губы подёргиваются недовольно при каждой мысли. Затем она вздохнула:       — Редко когда ты звучишь так серьёзно… Значит, и правда всё сложно. Ну хорошо — мы останемся тут на ночь. Но как же ты? Я не хочу, чтобы ты была одна в квартире. Ночью.       — Я… что-нибудь придумаю, обещаю. Не волнуйся, — Салли закивала, будто подбадривая скорее себя. — Да и сейчас все мои мысли только вокруг Тосика…       — Это я могу понять. Но смотри, не закрутись в них. Когда заберёшь его и решишь, где ночевать, — отпишись. Ладно? Не только я переживаю. Бетти пока ужинала чуть не разбила тут всю посуду. А Чарли был такой задумчивый, что случайно выкинул вместо контейнера от еды ложку. Благо, Женевьев не ругалась. Она очень спокойная. И приятная. Ты с ней ведь тоже знакома, да? Хорошая девушка. Поблагодарила тогда меня за поддержку по телефону… Да разве уж я сделала что-то?       — Ты всегда делаешь, — Салли грустно улыбнулась, вновь шмыгнув носом. — Спасибо тебе… Я рада, что у меня есть такие подруги, как вы.       — Это взаимно. А теперь подотри сопельки и жди конца процедуры. Я думаю, они скоро закончат.       Салли кивнула. Наспех попрощалась с Джози и убрала телефон в карман. Затем обхватила лицо руками, в голос простонав что-то невнятное, потирая его, растирая, вцепившись в себя отчаянно пальцами.       «Да что с тобой такое… Соберись, тряпка, хватит ныть! Всё же нормально было… Всё будет нормально… Прекращай».       Но словами помочь себе было трудно.       ㅤ       Неизвестно, сколько ещё времени Салли бы так просидела на холодном кафеле туалета, если бы дверь не отворилась со стуком. И не послышался уже знакомый мужской голос.       — Салли? Так и подумал, что найду тебя здесь.       Она вскинула голову ввысь, глядя на Мейсона, стоявшего в проёме. Так странно было видеть его лицо: не отстранённое, холодное, безразличное, как всегда. Он смотрел с сочувствием. А Салли на миг даже забыла о его существовании…       — Я… Прости, мне позвонили, отойти надо было…       Она вскочила с пола, краем глаза глянув в зеркало. И от собственного вида хотелось вновь разреветься. Глаза красные, опухшие, лицо заплыло, будто у пропойного пьяницы. Вся коса распушилась, торчком из неё выглядывали небрежные пряди. На футболку с шортами без слёз и не взглянешь.       — Ох, боже мой… блин, щас… щас… одну секунду…       Салли включила кран, принялась умывать лицо. Холодная вода обжигала, как лёд.       «И я в таком виде хожу весь вечер? Серьёзно? Может, ещё гнездо надо было нацепить на голову, а вместо одежды надеть мешок картошки? — Салли яростно хлопала себя по щекам. — Зашибись. Ещё и футболка вся в слюнях, в соплях. Нюня».       Она отключила воду, тяжело дыша. А затем обернулась, когда Мейсон снова позвал:       — Освежиться иногда полезно. Возьми.       Салли в шоке уставилась на предмет в его руках. Подстаканник. И два стакана.       — Я не знал, какой вкус тебе нравится, — Мейсон пожал плечами, — поэтому взял горячий шоколад. Не прогадал?       И из-за этого он отходил?.. Ради какого-то… шоколада?       С губ слетело почти шёпотом:       — Ты запомнил такую мелочь…       — Мелочи запоминаются легко. Тем более такие. — Мейсон слегка улыбнулся. — Себе я взял раф. Люблю сладкое.       Салли закусила дрогнувшую губу, глядя на него снизу вверх. Не отрывая глаз — шокированных, грустных, не верящих — взяла стаканчик. Он и правда был горячий.       «Зачем… Зачем?.. — она не могла перестать спрашивать мысленно. — Не первый раз же… Сначала такси оплатил ночью. Сегодня ещё раз. Оплатил мой дурацкий обед. Пошлину занёс за меня в участке. Ладно! Ладно… Это работа. Нельзя было медлить. Нужно было держать меня рядом с собой. Но сейчас?.. Нас ничто не связывает, ничто. Я ведь никто для тебя! Так зачем?..»       Она обхватила стакан ещё плотнее, игнорируя обжигающую боль.       — Спасибо…       Мейсон покачал головой и легонько коснулся её плеча:       — Не благодари. Идём. Они уже должны закончить. И… вот — возьми.       Прежде чем покинуть туалет, надевая тёмные очки, он протянул ей салфетки — обеззараживающие, с антисептиком. Глазами указал на ссадины на коленях. А затем вышел в коридор, не оборачиваясь. Салли двинулась следом, притуплённо глядя в пол.       ㅤ       Вдвоём они дошагали до кабинета. Голодный бурлящий желудок был рад наполниться хотя бы горячим шоколадом вместо пустоты и привычных жидкостей организма. Но допить не вышло — табличка «Не входить» потухла, а дверь была открыта.       Они закончили.       — Тосик! — выкрикнула Салли, оставив шоколад на столе, а сама помчалась в кабинет, откуда уже её подзывала мисс Пак.       Мейсон бодро вошёл вторым.       — Поздравляю вас, мисс Моррисон, мистер Ли, — докторша улыбнулась, снимая маску и перчатки, протирая запотевшие линзы очков. — Ваш питомец жив-здоров, потихоньку отходит от наркоза. Худшего мы избежали без каких-либо потерь. Можете пройти к нему.       Салли не требовалось повторять дважды. Если бы ей преградили дорогу, она растолкала бы даже врачей.       Тосик лежал аккуратным комочком на кушетке и спал, отдыхая от процедуры. Видеть его вновь живым, мягким и тёплым было радостнее всего на свете. Хоть он и не знал, что хозяйка стояла сейчас рядом и аккуратно гладила по блестящей шёрстке — от умиротворения на его мордочке в груди стало тепло и спокойно.       — Вот инородное тело, — Пак Соён протянула Мейсону целлофановый конверт. — Мне жаль, но… вряд ли это устройство теперь пригодно.       Тот, оглядев со всех сторон флешку — исцарапанную кошачьими зубами, деформированную и в пятнах от внутренних жидкостей — сжал конверт в пальцах и спрятал в карман.       — Бывает.       Больше Мейсон ничего не сказал. Мисс Пак подошла к Салли и коснулась плеча.       — Ну, как вы?       — Всё в порядке, спасибо, — та улыбнулась, шмыгнув носом. — Если с Тосиком всё хорошо, то и со мной тоже!       — Рада это слышать. — Женщина взяла со стола документы. — Сегодня на ночь пациент останется на передержке, чтобы полностью восстановиться после наркоза. Поставим капельницу. Также необходим будет курс лекарств — флешка повредила слизистую, нужно снять воспаление. Уже завтра можно будет забрать его домой — многим животным гораздо комфортнее в знакомой обстановке, так процесс восстановления проходит быстрее. Но, опять-таки, наш с вами случай прошёл хорошо и без угроз. Счёт бы шёл на минуты, попади предмет в дыхательные пути, а не пищевой тракт. Но вы бы это заметили раньше.       Салли кивнула, отведя взгляд. Ей не хотелось признаваться, что и нынешнее состояние она заметила не сегодня. И могла сделать всё раньше. Быстрее. Без таких последствий.       — Что по цене?       Улыбка на лице Пак Соён стала скромнее.       — Пойдёмте, расскажу вам в приёмном покое. Как раз подпишете бумаги.       Салли кивнула с нехорошим предчувствием в груди.       Пока все покидали кабинет, вместе с ними Мейсон, и оставался здесь только второй дежурный врач, она подбежала к Тосику, напоследок чмокнув его в ободранное ухо.       — Прости меня, мой маленький гномик… Я должна была лучше следить. Я исправлюсь. Обещаю. Дождись меня и скорее выздоравливай!       В чувствах выкрикнув последние слова, Салли выбежала в коридор за остальными.       ㅤ       — У вас ведь есть страховка, верно? — Пак Соён разложила на столике несколько документов, сев напротив.       — Да, к счастью.       «Может, не придётся платить? Было бы просто супер! Боженька, если ты есть в этом мире — сделай мне милость», — думалось Салли с надеждой.       — Страхование с франшизой?       — Я… я не помню… вроде бы, да… Мне тогда говорили, это дешевле, чем обычная страховка…       — Так и есть. И сегодня были первые серьёзные исследования, верно?       — Да…       — Хорошо. Итак, проведение эндоскопии пищевода — две тысячи долларов. Чтобы страховка покрыла сумму, нужно оплатить франшизу в стоимость первой тысячи. УЗИ и рентген-исследования также покроет страхование. Так… лекарства для восстановления. Диета не потребует расходов — но за питанием нужно будет внимательно наблюдать, так как пищевой тракт сейчас ослаблен. Полный курс инфузионной терапии понадобится только в случае продолжительного обезвоживания. Но приобретите, пожалуйста, капли с витаминами. Для полнейшего выздоровления. Стоимость лекарств, плюс диета, плюс терапия, плюс консультация — в общей сложности тысяча долларов. И, как я сказала, ещё тысяча на франшизу. Можете подписать бумаги здесь, здесь и здесь и пройти на кассу для оплаты.       Чем больше Салли слушала врачебный монолог, тем шире и шире становились её глаза, тем сильнее тух блеск в них, а лицо бледнело, и без того походя на мертвячье.       Увы и ах — реальность умела разочаровывать.       «Две тысячи баксов. А с ними ещё семьсот за аренду… Как я это вообще потяну…»       Информация оказалась настолько шокирующей, что непроизвольно задрожало всё тело, а рука дёрнулась вбок, и локоть задел… стаканчик горячего шоколада, стоявший на краю стола. Всего миг — и будут испорчены бумаги, одежда. Собственное тело обожжётся напитком. Но…       — Аккуратнее…       Мейсон поймал стакан на лету, и всего пара тёплых капель слетело с крышки на её потрёпанные шорты. Как ни в чём не бывало он поставил его обратно. Вновь посмотрел расслабленно, спокойно. Салли же не могла снять с лица удивлённую маску.       — Кхм-кхм… Мисс Моррисон? — Пак Соён прокашлялась, чуть нетерпеливо поправив очки на переносице.       От долго молчания Мейсон, сидящий рядом, вновь начал было что-то говорить, но…       — Я могу оп-…       — Нет! — она перебила выкриком и посмотрела на Пак Соён уверенно. — Я оплачу все расходы. У меня есть нужная сумма. Но только… не с собой. Они лежат дома наличкой. Если это возможно, я заплачу… завтра.       Женщина сочувственно оглядела Салли и вздохнула.       — Мисс Моррисон… Политика нашей компании такое не позволяет. Либо будет выше процент, либо… необходимо сейчас внести залог в одну четвертую суммы.       Салли понимала, что отдать деньги ещё большие, чем две тысячи долларов, она не сможет. Но нужно брать ответственность — и плевать на все отговорки. Однако…       Мейсон, сидящий сбоку, наклонился:       — Я помогу. — И на строгий взгляд Салли добавил, усмехнувшись: — Залог на то и залог, что потом мне вернётся. Никаких долгов.       Он прекрасно понимал причину её недовольного выражения лица.       — Ладно… Пусть будет так. Завтра я выплачу сумму.       Пак Соён улыбнулась. Протянула последнюю бумагу и сказала, что оплатить всё можно на кассе. Затем удалилась, кивнув обоим и пожелав удачи.       ㅤ       Ставя одну роспись за другой, Салли почти не смотрела на Мейсона. Тот тоже молчал. Очки вновь снял, убрав в карман. Отчего-то наедине с Салли он перестал прятать глаза.       В какой-то момент она решила сухо спросить:       — Значит, просто залог, да?       — Да.       — И я не буду тебе обязана?       — Ты мне ничем не обязана.       — Угу…       Хотелось добавить: «Все так говорят». Хотелось съязвить. Хотелось отстоять свои и так словно кем-то отобранные права. Доказать, что она способна со всем справиться. И плевать, что ситуация утекала из её рук, как вода между пальцев. Плевать, что выборов, что делать дальше и куда идти, становилось всё меньше, и меньше и меньше… Плевать, что было страшно — не от Мейсона. От неизвестности. Но…       Нет. Салли посмотрела на его спокойное лицо, глядящее без злобы, упрёка, издёвки. Такое же уставшее, как и, вероятно, собственное. На мешки под чёрными глазами, бледную кожу. И поняла, что всех негативных чувств, царивших в грудной клетке секунду назад… попросту нет.       Она встала с кресла, повернулась к нему и вытянула руку.       — Спасибо.       Мейсон нахмурился. Он, в отличие от Салли, глядел недоверчиво.       — За что?       — За всё. За помощь, поддержку. Это многого стоит. Я встретила достаточное количество мерзавцев за эти несколько дней, и рада, что со всем разобраться мне помог именно ты. Может, я не обязана тебе материально — хотя всё же, мне кажется, обязана… — я должна поблагодарить за остальное. Но если надо будет, скажи: я могу вернуть всю оплату. И за такси, и за еду, и за… пошлину. И всё остальное. Не помню уже, что. Просто скажи, сколько, и я заплачу, когда будут деньги.       Мейсон слушал внимательно и спокойно, но даже в его тёмных глазах можно было легко счесть удивление.       — Это что… прощальный монолог?       — Я не-… — Салли запнулась, опустив так и не пожатую руку. — Не знаю. Наверное. Конечно, странно делать это вот так внезапно, но… думаю, так будет правильнее. — Она опустила глаза. — Я и только я виновата в том, что случилось с Тосиком. Я эгоистка. Меня волновали только мои проблемы, и даже на моего любимого кота мне было плевать. Я могла потерять его… Если бы мы опоздали, или если б я вновь решила наплевать и… поехать куда-то… могло быть поздно.       Мейсон поднялся со стула и сделал к ней шаг.       — Салли. Не надо корить себя. Всё могло быть-…       — Хуже? — она почти выкрикнула это слово с внезапными даже для себя истерическими нотками. Ей резко захотелось рассмеяться. — Конечно, верно сказано! Всё могло быть хуже! Моему коту могли вспороть брюхо ради того, что лежит сейчас в твоём кармане. Меня могли подстрелить сотню раз за один только день! А до этого? Что до этого? Верно, верно. Меня могли ограбить, убить. Или изнасиловать — самым жестоким из образов. Откуда я знаю, что могло бы взбрендить в голову тем бандитам, а? Ха! Что бы захотел сделать Мэтт! Или Харви, как ты сказал, Макдональд, кто увидел во мне замену своей сестрёнки. Зашибись! Чем там в клубе промышляли? Наркотой, да? Значит, перед изнасилованием меня бы ещё и накачали! Мэтт ведь хотел, верно? Вот это точно было бы «хуже». Спасибо за поддержку.       Салли резко замолкла и, только увидев мрачное хмурое лицо Мейсона, осознала свою ошибку. Осознала, что наговорила много лишнего. В лишнем месте. В лишних стенах.       «Какая же я идиотка…»       Она огляделась в ужасе, ища камеры, людей, кто мог их подслушать. К счастью, в ночном коридоре клиники было тихо и пусто.       — Я… Прости… — Салли потрясла головой, страшась взглянуть на Мейсона. Потому бегло поставила стаканчик на стол и, не оборачиваясь, помчалась к кассе с документами в руках.       Вот так — взяла да убежала. Салли Моррисон обладала невероятным навыком вводить Мейсона в ступор.       Он шумно вздохнул, запрокидывая к потолку голову. Поставил свой стакан недопитого рафа рядом с таким же недопитым шоколадом. Расставив руки в бока, покачал головой. А затем — пошёл вслед за Салли. Что ещё оставалось?       ㅤ       На кассе было так же спокойно и тихо, как во всей остальной клинике. Кто-то тоже стоял со своим питомцем за экстренной помощью, не обращая на людей вокруг внимание. А администраторша слишком явно клевала носом от сна, что почти не смотрела на Мейсона и на его обыденно пугающие глаза. Тот, как обещал, внёс залог. Салли отдала документы. Получила квитанцию в ответ. Распрощалась с работницей и шустро выбежала в фойе, а оттуда на улицу, не оборачиваясь. Мейсону вновь осталось догонять её.       Снаружи клиники «Пушистый Друг» яростно хлестал ливень. Барабанил по крышам домов, пикниковым столикам и по людной даже ночью площади. По мокрому асфальту и лужам, создавая в воздухе бурую с серым дымку, донося запах свежести до ноздрей. Салли наблюдала за непогодой из-под козырька клиники, выглядя опустошённой, как выжатый лимон. Мейсон встал рядом. Не спешил с разговором, глядя туда же, куда и она, дожидаясь, когда та первая что-то скажет.       — Значит… и правда ливень. Я надеялась, мне показалось. — Салли покачала головой.       — Не любишь дождь?       — Такой — ненавижу.       — Могу понять. Хотя лично я нахожу такую погоду… умиротворяющей. — Мейсон опустил к ней голову. — Значит, всё? И куда теперь?       — Без понятия… К подруге, наверное. Нет. К себе. Или… Куда-нибудь.       — Опасно ведь.       — Знаю. А есть ещё варианты?       — Отель.       — Дорого.       — Мотель.       — Далеко. Останусь в ночлежке для бездомных.       — Это глупо.       — По барабану.       — На чём ехать собралась?       — Метро.       — И не страшно?       — Тогда такси.       — Деньги есть?       — Пешком пойду!       — Не боишься намокнуть?       — Мне плевать!       — На себя тоже?       — Нет!       — И что тогда?       — Да не знаю я!       Салли крикнула в чувствах, срывая голос, и сердито посмотрела на Мейсона.       — Чего ты добиваешься?! Что ты хочешь, чтоб я сказала? Что?!       Мейсон сделал стремительный шаг навстречу. Ветер с силой подул в их сторону, капли дождя пошли наискосок прямо под козырьком, заливая одежду, волосы. Напряжённые лица.       — Я ничего не добиваюсь. Мне надо убедиться, что ты не сделаешь себе хуже.       — Почему тебя так волнует моя судьба?       Кажется, она была готова снова расплакаться.       — Потому что всё это — всё, что происходит — не твоя зона ответственности, Салли. Ты не виновата.       — Тогда кто виноват? — со слезами на глазах вновь прокричала она, спрашивая не его будто, а саму вселённую.       — Я.       Короткий ответ, как хлыст, ударивший по щеке. Салли потупила взгляд, закрыла глаза, опуская голову. Мейсон говорил спокойно, но она слышала: голос звучал мягко.       — Я это сказал сегодня и повторю снова: ответственность лежит на моих плечах. Да, если бы не Харви Макдональд, никто бы не подкинул тебе флешку, и ничего не случилось бы. Да, если бы не вседозволенность и аморальность преступников, никто не вломился бы к тебе в дом и не испортил жизнь. Но это я накликал эти беды на твою голову. У меня тоже был выбор, как поступить. Я сделал то, что посчитал нужным.       — Ты… — Салли зажмурилась, сжав кулаки. — Может, и так. Но ты пришёл за мной после выступления. Когда Мэтт мог сделать… нечто ужасное. Если бы не ты, всё могло быть-…       — Хуже?       Салли кивнула, замолчав.       — Да. Я не просто так поблагодарила. Я — должница. Я обязана тебе за помощь.       — Нет, — он фыркнул. — Это то, что должен делать любой мужчина. Любой человек. И это не требует обратных обязательств. Это человечность.       Капли дождя наискосок приземлялись на голые плечи и ноги Салли, вызывая мерзкие мурашки, пробивая до дрожи в пояснице. Она печально и тихонько спросила:       — Хочешь сказать, ты действительно не потребуешь от меня ничего взамен? Просто поступаешь… бескорыстно?       — Это я должен тебе, а не ты мне, мисс Моррисон, — хмыкнул мужчина, встав теперь настолько близко к её телу, что можно было всего лишь вскинуть руку к груди, и вот он — прямо здесь. — К тому же… Это уже начинает переходить в личный интерес. Может, по первости я и не думал действительно раскрывать тебе все тайны… в моём первоначальном плане ты всего лишь прогулялась со мной по городу, а я разобрался со всеми делами сам. На этом бы всё кончилось. Но… теперь я лично хочу посвятить тебя в детали. У тебя ведь ещё остались вопросы ко мне? И ты хочешь получить ответ?       Салли вздохнула, качая головой. Стёрла со щёк слёзы.       — Я уже и сама не знаю, чего хочу…       Но Мейсон не растерялся.       — Это не страшно. Думаю, я знаю. — Он поднял голову к потолку козырька, освещая своё бледное, мокрое от дождя и печальное лицо огнями красной вывески. Не глядя на Салли, заговорил: — Ты хочешь, чтобы всё закончилось, и можно было, наконец, вздохнуть полной грудью от облегчения. Ты хочешь быть уверенной в завтрашнем дне. Ты хочешь, чтобы с твоими близкими всё было в порядке, а тебе не пришлось винить себя в их проблемах. Ты хочешь, чтобы ежедневные трудности тоже закончились, и тебе не пришлось испытывать неловкость за то, что кто-то с ними помогает. Тебе хочется… домой. — Мейсон чуть улыбнулся. — Хочется туда, где тепло. Светло. Сухо. Хочется поесть — нормально поесть, сидя за столом, а не на бегу. Выпить что-то горячее. И, вероятно, что-то помимо шоколада из дешёвого автомата с кофе. Тебе хочется помыться и переодеться в чистую одежду. А затем — лечь спать. Провалиться в сон и не заботиться больше о том, кто и что от тебя требует. Хочется просто взять… и отпустить ситуацию. Чтобы не нести весь этот груз только на своих плечах. В одиночку. Да и знать, в общем-то, что ты… не одна.       Он, наконец, опустил взгляд, не отрывая теперь глаз от Салли. Маленькой, хрупкой и дрожащей то ли от слёз, то ли от холода весеннего Эмпайр-Сити. И та не стеснялась смотреть в ответ. С изумлением.       — В чём-то я угадал?       — Да… угадал…       — А знаешь, почему? — Мейсон улыбнулся, когда она покачала головой. — Просто… я сам хочу всего этого.       Салли лишь зажмурилась, стирая с лица капли дождя, остатки слёз, смахивая уже новые, висящие на ресничках. Мейсон не останавливался.       — Я не могу, разумеется, дать это всё разом. Ни себе, ни тебе. Но кое с чем… помочь всё же способен.       И самая неожиданная, непредсказуемая для Салли вещь, заставившая сердце дрогнуть в волнении, произошла в ту секунду… когда Мейсон выпрямился. Размахнул руки в стороны. И снял своё клетчатое пальто, оставшись в одной водолазке. Всё для того, чтобы ещё через одну секунду это пальто аккуратно приземлилось на плечи Салли. Чтобы ветер больше не обдувал её шею. Ноги и живот. Чтобы теперь даже высокий воротник защищал от холода щёки.       Чувствуя приятное тепло и прикосновение его широких ладоней на своих плечах, она смотрела на него снизу вверх с изумлением и слушала тихие слова:       — Ты не пойдёшь к подруге, Салли. Не пойдёшь в свою разгромленную квартиру. Ни в плешивую грязную гостиницу. В ночлежку для бездомных тоже. Ни пешком, ни в метро, ни на такси. Нет. Ты поедешь в моей машине. Вместе со мной. В нормальное место. Сухое и тёплое, где можно остаться на ночь и не бояться за свою жизнь. И траты не будут твоей зоной ответственности. Ты на такое согласна?       Салли шмыгнула носом, активно кивая. Укрыла себя краем пальто с благодарностью. Но оставался последний вопрос, прежде чем этот мужчина отпрянул бы от неё и ушёл к авто.       — И всё же, почему? Почему ты так добр ко мне, Мейсон? — она глядела серьёзно и грустно. Не как невинный ребёнок или женщина, попавшая в беду. Просто как человек, искренне переживающий за свою судьбу.       Мейсон кивнул ей, разделяя и уважая вопрос, взгляд, позицию. Ответил ей честно:       — Потому что я всегда делаю то, что считаю правильным. Тебе это нужно — я это дал. Это мой выбор.       И он отстранился, с готовностью глядя на мерседес, припаркованный рядом с клиникой.       — Тогда… я уважаю этот выбор. И не буду ставить его под сомнение, — Салли кивнула, понимая, что наконец-то… ей не хочется больше плакать. — Значит, поехали?       — Поехали. А то… — Мейсон глянул на неё через плечо. — Совсем заболеть не боишься…       — А ты? — она хмыкнула, чувствуя, как медленно возвращается родная храбрость и уверенность. — Сам-то в таком виде не замёрзнешь? Не то, чтобы мне не нравилось, конечно… — она взглядом пробежалась по его высокому телу, чья грудь была обтянута чёрной водолазкой. По таким же длинным ногам, прячущимся под небрежными брюками-карго. — Красиво, но холодно…       — Не так холодно, как шорты с футболкой. — Он усмехнулся при виде улыбнувшейся Салли и добавил под нос, чтобы она не услышала: — К тому же, гангстера пистолет под боком согреет сильнее любого пальто…       ㅤ       Они остановились у мерседеса, прикрывая головы и лица от беспощадного ливня, бьющего по волосам. Мейсон вытащил из брюк ключи и собрался было открыть дверь, как вдруг… он замер. И со странным лицом повернулся к Салли.       — В моём кармане конверт с флешкой. Достань, пожалуйста.       Она удивлённо выполнила просьбу. Пальто Мейсона было таким большим и широким, что приходилось удерживать его подолы, а рукава закатывать с силой к себе, ведь чуть что, те свисали с пальцев, как одеяло.       Когда конверт оказался на руках мужчины, он вдруг улыбнулся не менее странно, чем выглядело его лицо, и сказал:       — Надо завершить дело достойно. Поможешь?       — С чем?..       — Подержи-ка. — Он вытащил телефон, открыл камеру видеосъёмки. И протянул Салли. — Снимай с широкого обзора. И так, чтобы лицо было видно.       Салли очень хотела спросить, что происходит. Но спорить с этим ухмыляющимся мужчиной было бесполезно. Она недоумевающе приняла смартфон — гладкий, большой, такой же чёрный, как его образ. И идеально выглядящий. Ну что за дела! Он преступник, живущий рискованной жизнью, но именно телефон Салли собрал на себе все царапины! Несправедливо.       — Направь камеру на меня. Ага, вот так. Теперь… — он облокотился на край машины и, когда Салли нажала на красную кнопку, усмехнулся дерзко и по-лисьи, почти омолодившись в лице. — Кому бы ни попало это видео — оно будет последним, что его связывает с… этим.       Он покачал конвертиком в руках. Вытащил флешку, держа её на протянутой ладони. Салли аккуратно сфокусировала камеру на ней, держа телефон дрожащими пальцами. Мейсону приходилось почти перекрикивать шум дождя, активно моргать под каплями, стекающими вдоль чёрных волос и лица:       — Как оказалось, не всегда нужный предмет лежит на самом видном месте, верно? Иногда стоит порыскать чуть тщательнее. Ну а итог? Можете завершить свою охоту, «друзья». Ведь теперь всё кончено.       С этими словами он легко выпустил флешку из рук, роняя её на мокрый грязный асфальт. А затем… поднял ногу… и с силой ударил ей по земле. Там, где лежал предмет. Размазанный теперь в крошки и пыль тяжёлым ботинком Мейсона.       Не сказав больше ни слова, он взял телефон из рук Салли и закончил запись. Глянул на девушку. И улыбнулся, щуря глаза:       — У тебя временами такая непередаваемая экспрессия на лице — я даже завидую.       Та ахнула.       — Это… что было?! — она затараторила, перебивая саму себя удивлёнными вздохами. — Зачем ты это сделал?! Разве ты не искал эту флешку весь день?! Но как же… Да разве так можно… Я ничего не понимаю! Как ты её взял, да кинул! Ещё и растоптал вдребезги!.. Что вообще за дела-…       Пока Салли тараторила, моргая и щёлкая от холода зубами, Мейсон чуть усмехался, не отвечая. Он пользовался этим монологом: укутывал её плотнее в своё пальто, поправлял подол, чтоб та не наступила на него и не упала на землю. Открывал дверь заднего сиденья и подталкивал мягко внутрь.       — Как сядешь — так и объясню. И пристегнуться не забудь.       — Какой ты зануда!       Но он уже не слушал, посмеиваясь, огибая машину.       Когда Мейсон уселся на переднее сиденье и пристегнулся, он позволил себе оттряхнуть с волос капли дождя и вздохнуть облегчённо. Поправил зеркало — чтоб не на задний вид смотреть. На Салли. Затем вытащил из бардачка сухие салфетки. Часть протянул ей.       — Ты намокла. Не стесняйся, — та кивнула, Мейсон завёл двигатель, вытирая лицо. — На этой флешке хранилась важная информация. Ты это уже и так поняла — никто не охотился бы за пустышкой. — Он вдруг прикусил язык: вероятно, вспомнил, что поначалу план Сальери был именно таким… — В общем, это не шутки. Даже испорченная флешка не гарант, что с неё нельзя извлечь информацию. Хоть твой Тосик и сделал благое дело, слегка её «отшлифовав» в своём пищеводе. Он герой, — Мейсон усмехнулся, выезжая с парковки. — Ну а я просто завершил за ним дело. Теперь она уничтожена. Не за чем больше охотиться. Думаю, сама осознаёшь, что это значит для тебя…       Салли действительно осознавала, горящими глазами глядя на Мейсона.       «Я больше им не нужна… Это действительно так?!»       Радость полыхала в ней огоньком, и он не мог этого не заметить, глядя на её озарённое лицо в темноте ночи.       Салли чуть успокоилась, затем зыркнула на него с лёгкой иронией:       — Но зачем было на видео записывать? Любишь же ты пафос, мужчина…       — Я — нет. Только в фильмах. Зато мой босс любит. Он будет рад это увидеть.       — Босс?! — Салли ужаснулась. — Так это ведь… ты босс! Или у босса есть свой босс?       — Всегда найдётся рыбка покрупнее. А моя рыбка-начальник особенно крупная… — Мейсон усмехнулся.       — И всё-таки… ты думаешь, им этого будет достаточно? — Салли неуверенно поджала губы. — Они могут подумать, что это обман.       — Я постараюсь сделать так, чтобы все поверили. — Мейсон скривил губы. — Им же хуже. Если не тупицы — значит, быстро поймут, что продолжать это просто бессмысленно.       — Значит… правда конец? И я могу расслабиться?       Он сочувственно посмотрел на Салли в зеркало. От этих глаз, горящих надеждой, сердце самой собой начинало болеть.       — Ты это заслужила больше, чем кто-либо. Я обо всём позабочусь. У меня есть такие возможности. И запасной план…       Ей было достаточно этих слов. И всё же Салли не могла оторваться от Мейсона, сидящего впереди. Она смотрела не с укором, не со страхом. Изучающе разглядывала, не желая отстраняться.       — Что такое? — спросил он вскоре.       — Ничего! Ничего… Просто… Всё ещё удивлена.       — Чему?       — М-м… — Салли хмыкнула. — Тебе. Ты вовсе не холодный и отстранённый, как мне казалось в день знакомства. Ты… ну… живой. Не знаю, как объяснить. Ты понял. Да?       — Да… — Мейсон кивнул, прищурившись. — Мне жаль, что я напугал и вызвал подобные чувства.       — Это я должна извиниться… Надумала всякого.       — Всё нормально. С моим внешним образом и не такое представишь.       Слова прозвучали достаточно сухо, и Салли погрустнела.       — И всё-таки… благодаря тебе я буду знать, что не стоит судить книгу по обложке. А ещё… — она улыбнулась. — Теперь я могу тебя поправить.       — В чём? — Мейсон вскинул бровь с любопытством.       — Во фразе. Когда ты сказал… что я самая удивительная женщина, какую тебе доводилось встречать.       — Так разве я ошибся? — он улыбнулся краешком губы. — Это чистая правда. Я врать не люблю.       — Ну, может, и так… — Салли отвернула лицо к окну, пряча румянец и лёгкое волнение на улыбке. — Но я бы дополнила. Ведь ты — самый удивительный мужчина, какого встречала я. Это тоже правда.       Мейсон повернул к ней голову, желая увидеть лицо лично — не в зеркале, в отражении, а собственными глазами. Но та была слишком хитрой. И потому сам он чуть улыбнулся, возвращая к дороге взгляд.       — В таком случае… рад быть удивительным человеком в удивительной компании.       — Я тоже… рада… — тихонько шепнула Салли, прикрывая глаза.       Она и сама не поняла, почему вдруг тело стало таким расслабленным. Почему клетчатое пальто стало чувствоваться особенно тёплым и приятным. Как одеяло. И почему она укуталась им, игнорируя сопротивляющиеся мысли. А ведь здесь и без него было тепло. Оно не нужно ей…. Но хотелось полежать на этом сиденье подольше, укрывая руки, пряча лицо в складках чужой мужской одежды. Вдыхая запах дождя, повисший на вороте с рукавами. А с ними — уже знакомый аромат хвои и улуна. Удивительно…       Профиль Мейсона, сидящего за рулём машины, выглядел, как изваяние. За окнами барабанил дождь, дворники скользили по стеклу с забавным звуком, а огни города смешивались в вихрь розово-оранжевых пятен, мелькающих среди синевы ночи. И только на лице Салли не было радости. Но не было и грусти. Лишь чувство умиротворения и спокойствия, пока веки сильнее и сильнее опускались на глаза.       Мейсон заметил это. Кивнул будто сам себе.       — Отдыхай, Салли. Я разбужу, когда приедем.       — Спасибо…       — Не стоит. Я ничего не сделал.       — Как по мне… ты сделал многое…       С этими словами она зевнула и крепко закрыла глаза, чувствуя мировую усталость на своих плечах. И именно в тот момент, когда мерседес выехал из Сент-Марка… когда он ступил колёсами теперь уже на Серебряный Мост… и когда всюду и вокруг засияли его огни — Салли Моррисон озарилась светом ярче, чем солнечным. Волосы её были, как золото, струящееся вдоль плеч. Пусть лохматые, пусть мокрые от дождя — он не замечал. Лицо светилось изнутри. Мейсон не видел ни покрасневших щёк, ни мешков под опухшими от слёз глазами. Он видел перед собой настоящую Галатею. И думал только о том, чью роль он играл в её мире? Роль Полифема? Злого циклопа, что не прекрасное замечал в людях, в ней — а лишь нечеловеческое желание? Это ли пряталось за ним самим? Или всё же… роль его была не такой уж жестокой? Справедливой, честной! Не схожей ни с чем в сущности «монстра», каким Мейсон готов был называть себя каждый день. Кто это был в таком случае? И имел ли он право находиться на этой картине?..       Теперь смущённый он сомневался в собственных же раздумьях. Не Галатеей вовсе была Салли Моррисон. И не светилась сейчас ничья кожа в огнях бесконечного моста. И не зажигалось что-то позабытое в его груди на уровне сердца. Это была иллюзия. Обман собственных ожиданий.       А может… он просто хотел убеждать себя в этом. Ведь догадывался, к чему в таком случае может привести реальность.       ㅤ       Мейсон опустил глаза к лобовому стеклу, глядя только на дорогу перед собой. И включил тихонько на фоне музыку, желая перебить странные мысли хотя бы на миг. Глядя на приближающиеся небоскрёбы, он понимал, что скоро предстоит сделать ещё один выбор — не менее сложный, чем все выборы, совершённые им сегодня. Но вид дремлющей у окошка Салли, укрытой его пальто, как пледом, отчего-то… заставлял верить в лучшее.