Снежная Мимоза

Глава 20. Змеиное логово.              Маленький человечек бредёт сквозь бесконечную тьму, не видя пред собой ничего, как в тумане. Дымка застилает взор, не различить ни тропы, ни травинки. Где? Когда? Что это за место?       Он оглядывает свои руки, ноги: больше не ребёнок. Но и не взрослый. Подросток-юноша, потерявшийся где-то между гранью реальности и сна — тягучего, холодного, неприятного. А вокруг: пустота.       Во тьме поблескивают вспышки света. Две фигуры с белой аурой появляются вдали, и мальчик замирает на месте. Кто это? Почему они кажутся ему столь знакомыми? Он делает первый шаг, чувствуя, как ноги не тонут больше во тьме. Свободен. Невесом. Нет оков и страданий!       Мальчик бежит — нет, летит навстречу ангельским силуэтам. За его спиной почти наяву вырастают белоснежные крылья! Разумеется, лишь почти. А с каждым метром, с каждым преодолевшим расстоянием, что, казалось, не собиралось заканчиваться, фигуры сереют и блекнут. Тускнут, исчезая в непроглядной тьме. Тела их покрываются трещинами, и стоит юноше оказаться рядом — взмах руки! Фигуры рассыпаются в безжизненный прах, словно кувалдой разбитые куклы.       Он вновь один. Вновь лишь поглощающая тьма окружает со всех сторон. Но… разве не было так всегда? Не было с самого его рождения в этом жестоком и сером мире?       Мальчик падает наземь, с ненавистью чувствуя, как ноги вновь тонут во мраке, будто в топком болоте. С каждой секундой он понимает, что всё больше и больше хочет попросту сдаться. Ведь не так уж это и страшно — умереть. Позволить холодным объятиям увлечь за собой во тьму. И тогда вновь настанет забвение. Никаких чувств. Никаких страданий. Ничего.       Пока вдруг… Чья-то мягкая ладонь не ложится на плечи. Тепло, крепко сжимает.       Он оборачивается так резко, что, будь его тело кукольным, — голова отлетела бы в сторону, как игрушечная. И вновь два силуэта — светятся и сияют. Тянут к нему свои руки, от которых вовсе не веет холодом. Нет, это не они. Это другие. Не бездушные, будто острые льдинки, бесконечные звёзды в иной галактике. Эти — жёлтые, как само солнце.       Он тянет руку с надеждой, с улыбкой, прорезавшейся на блёклом фарфоровом личике, усеянном трещинами. Мальчик чувствует, как изнутри разгорается огонёк, а пальцев касается чужая мягкая ладонь, и в ту же секунду… Фигура бьётся в агонии. Безо рта и без глаз, она лишь мычит так же жутко, как вьюга за хрупким окном. Истошно вопит, пронизывая его до костей дрожью. Нет больше жёлтого — только красный. Нет больше мягкой ладони — страшный окровавленный обрубок вместо руки. Плоть виднеется жилистым мясом, посередь белесая отрезанная кость. Рука рассыпалась, стёртая в пыль. Прямо в том месте, где он коснулся. Где он посмел дотронуться своей мерзкой гадкой отвратительной ладонью! Чудовище!       Кровь стекает вдоль бесплотной фигуры, заливающейся хрипом, глухими слезами, неспособной кричать. В голове лишь одна мысль: «Монстр! Монстр! Монстр!.. Я — Монстр». Он бросается прочь — бежать, бежать отсюда. Не мучить никого больше! Но, не видя во тьме даже собственного носа, мальчик врезается во вторую фигуру. Хватает её за пояс, что через пару секунд превращается в такую же яркую бардовую кляксу. Она падает, разбиваясь, исчезает опора. Ноги покрываются трещинами, рассыпаются, как песок, по какому ручьём бежит алая жидкость — та же, что из руки первой фигуры. Она не останавливается и на миг, расползается выше, как страшная заразная болезнь. Смотреть, как нутро не такого уж и бесплотного человека превращается в мясо, было невыносимо.       Нет во тьме тишины — только два кошмарных ужасающих завывания, до крови бьющих по перепонкам. Вновь хватка на теле, на шее, сжимающая тело до хруста и боли. Хватают не силуэты. Призраки прошлого. И во тьме эхом раздаётся болезненный крик двух голосов:       — Мейсон… За что?.. Как ты мог с нами так поступить?..       Он открывает глаза.       ㅤ

***

      ㅤ       16 марта, суббота. Люксовый номер казино-отеля «Старый Вестерн».       Будильник разразился истошным воплем — вернее, на вопль походил сигнал, наполняя комнату жужжанием и системной мелодией, будто заводная пчела. Одним взмахом руки звонок был отключён. Мейсон не спал. Ещё до будильника он лежал в постели, пустым взглядом уставившись в потолок. Мысли волчком крутились в голове ночью, перед сном. Во время сна. После сна. С кошмаров перескакивая на работу и обратно. Мешки под глазами были такими тяжёлыми, что ноющие веки хотелось сомкнуть и не размыкать. А может, дело было в том, что он напрочь забыл снять вчера линзы?..       Мейсон вздохнул, садясь в постели. Следом быстро выкарабкался из неё без желания лежать дальше в этих липких холодных одеялах.       «Проснись и пой, да?» — как-то гаденько подумал он, морща у зеркала нос, потирая уставшее лицо и глаза с крохотной родинкой у левого из них.       Не сказать, что он любил эту деталь своей внешности, но всё же умудрялся находить в ней что-то особенное. Ведь однажды мальчишка, так похожий на упавшую с неба звезду, сказал, что веснушки и родинки остаются на лицах у тех, кого целует солнце. А ребёнком он был впечатлительным…       Мейсон сузил глаза, холодно глядя в своё отражение, усмехаясь с подобием отвращения.       «Ну и глупости».       Солнце он не любил. Звёзды тоже. А внешность свою — тем более.       Он захлопнул с силой дверцу шкафчика.       Холодный душ, капли в глаза — в этом номере всегда лежала его личная аптечка, — новые линзы и открытое окно. Всё это помогло взбодриться, чуть приводя спутанные мысли в голове в порядок.       «Что ж, продолжаем шапито под названием: «Танцы и пляски вокруг идиотской картины», да?.. — и сам же себя поправил. — Нет. Не картины. Ставки-то теперь высокие…»       Прежде чем вновь начать уходить в русло раздумий о вещице, названной зимним цветком, Мейсон с силой хлопнул себя по щеке ладонью, оставив горячий след. Он скоро пройдёт. А ком мыслей остановить в разы тяжелее.       Бз-з-з! Бз-з-з!       Он вернулся в комнату, занавешивая шторы от противного солнца, слепящего глаза. Взял стервозно трезвонящий телефон, не глядя на номер.       — Слушаю.       — Мей. Не разбудила? — обычно томный и тихий, но сейчас зычный на фоне шума мегаполиса, донёсся голос Александры.       — Нет. Семь утра — не такой уж и ранний час.       — Отлично. Потому что у меня есть две новости, и одна из них тебе не понравится.       Он хмыкнул, лишь слегка удивившись таким молниеносным итогам работы. Вот что значит: знаток своего дела. Трудится не покладая рук…       — Тогда начни с хорошей. А перед плохой я сяду на стульчик, чтоб не грохнуться на пол.       — Рада, что ты находишь время на юмор. Потому что новость и правда сногсшибательная, — она сделала небольшую паузу, уходя из потока людей на улице, и Мейсону показалось, словно Александра специально играет на его нервах. — Итак… я знаю, где «Галатея».       — Хм, — только и фыркнул он.       — Благодарю за многословный ответ, в твоём духе. Теперь к плохому. Одна птичка мне шепнула на ухо, что картина сегодня вечером окажется в стриптиз-клубе «Суккуб». В Холбруке. Территория обитания-…       — Змеёнышей, — стиснув зубы, проскрежетал Мейсон, завершая фразу вместо Александры.       — Верно. Ты был прав, когда предположил, что Рауль не единственный будет в гонке. Только влезли сюда не Конти, а Серпенте. Ещё хуже, чем могло бы быть. — Она вздохнула, звякая чем-то в руках, — вероятно, ключи от машины. — Прежде чем ты поинтересуешься подробностями и тем, как же я всё разузнала… я уже еду в «Вестерн». Без лишних ушей встретимся в твоём кабинете и всё обсудим. Не скучай.       И она положила трубку. Вся в дядю. Или он был в неё?       Мейсон взглянул на потухший телефон с недовольным лицом и вздохнул, ероша волосы. Участие семьи Серпенте во всей этой истории не сулило ничего хорошего, а значит — дело окажется не просто серьёзным и опасным, но ещё и мозолящим его пятую точку, это точно.       ㅤ       Не понадобилось много времени на то, чтобы переодеться, вооружиться вновь двумя кольтами — чутьё где-то глубоко внутри подсказывало, что вчерашняя стрельба не была последней, — и выйти из номера.       Всего через несколько мгновений он был в помещениях семьи Коломбо. Ранний седьмой час, суббота, сонное настроение — здесь было так же тихо и спокойно, как в библиотеке. Быть может, по этой причине Мейсон хоть и вскакивал каждый день ни свет ни заря от кошмаров, утро было его временем. Когда шум полусонного города не взводит напряжённые нервы, а мир будто встаёт на паузу, которую хочется растянуть на подольше, ранний час становится другом, с каким ты чувствуешь спокойствие и безопасность. Пусть и не всегда он миролюбивый.       Бар ещё был закрыт, бильярдные столы и столы для игры в покер пустовали. Сегодня был выходной, и от работы, связанной с офисной рутиной, можно было отдохнуть — чего никогда нельзя сказать о работе в семье. Скоро следом за жаворонком-Мейсоном придут Крейг и Дирк, затем и другие подтянутся, и стены наполняется музыкой, смехом и весельем.       Он решил оставить это место: пойти в собственный кабинет в офисных помещениях, чтобы посидеть наедине со своими мыслями, довольствуясь не видом из окна на золотой в рассветном солнце Эмпайр-Сити, а тишиной. Ибо раньше всех остальных придёт Александра.       Так оно и вышло.       — Доброе утро, ранняя пташка, — донёсся спустя минут двадцать бархатистый голос, а носа коснулся тонкий шлейф парфюма с гранатом.       Мейсон отвлёкся от кружки горячего чая:       — И тебе, — кивнул он и глянул за её спину. — Смотрю, ты не одна.       — Здравствуйте, мистер Ли, — ответил кротко вошедший сухим голосом.       Позади Александры, почти ровняясь с её макушкой, стоял молодой парень примерно такого же возраста, что и Лео. Чёрные смоляные волосы с чёлкой были аккуратно расчёсаны, бежевая водолазка сидит без единой складочки, а плечи покрывает чистенький плащ.       Дэниел Кейси, или попросту Денни. Последний по количеству встреч за пару дней, но не по качеству, важный для Коломбо человек. Один из соучастников, наподобие Александры, не работающий на семью напрямую, но выполняющий особые поручения дона. И длится это сотрудничество около года с весьма увлекательной историей…       С развитием технологий материальные носители растеряли уникальность, все перешли на цифровой формат, но даже тот не имеет полную безопасность, а потому пару лет назад в синдикате произошёл своеобразный скандал… Как ожидалось, система не надёжна на сто процентов, и в семье Конти из-за неизвестного хакера произошла утечка информации. Много вылилось в интернет компромата, и не только на семью Конти, но и на остальных — отчего Рауль устроил Паоло очередную взбучку, что было совсем неудивительно для их постоянного соперничества. Серпенте не принимали участие — или так просто казалось — а Коломбо… Что ж, Маттео как и всегда, воспользовался ситуацией с выгодой и вышел на хакера с помощью Александры, способной людей не только в жизни находить, но и в интернете — особенно если они слегка неопытные. Им и оказался Дэниел Кейси, что не имел в жизни больших увлечений, кроме своей кошки, компьютерных игр и… взлома баз данных самых влиятельных людей города для шантажа. Обычные развлечения! Ему было предложено вместо бродяжничества и сычевальни, вместо жизни социофоба и риска получить пулю в лоб — сотрудничество. С весьма щедрым вознаграждением. Ну а разве мог этот паренёк отказаться? Работал он сам на себя, был сам по себе и ради себя самого трудился усердно и качественно. И всё же участие в синдикате ему явно не приедалось. А с деньгами он стал походить на нормального человека.       — Не думал, что Сальери решит кого-то ещё вплести в наше дело, — хмыкнул Мейсон, глядя на Денни. — Ты ведь поэтому здесь?       — Не совсем, — Александра покачала головой вместо паренька. — Это не его приказ, а моя инициатива. Денни может помочь с поиском информации. И уж явно он будет полезнее Сандерса.       Он совершенно не удивился лёгкому раздражению в её голосе в сторону Уолтера. Всё же раны между этими двумя никак не могли зажить — и ворошил их всё время именно Мейсон.       — Помогу, чем смогу, — пожал плечами Денни в своей расслабленной манере и отвернулся, избегая зрительного контакта. Не пугливо или со стыдом. По привычке.       Ведь всё во внешности этого юноши было аккуратно и симметрично, кроме глаз. Один карий, другой голубой: Денни имел гетерохромию и временами отводил от людей взгляд — как сейчас — чтобы не вводить их в неловкость. Мейсон прекрасно понимал это чувство.       — Что ж, раз все в сборе, а Денни наверняка введён в курс дела… Не расскажешь, наконец, подробности?       — Садись и слушай, — кивнула Александра, присаживаясь на диван вместе с молодым мужчиной. — Итак, после того, как мы вчера простились, я решила поискать зацепки через своих людей. Вернулась в «Лиззис», поболтала с Олли, с другими моими девочками, у которых «ушки на макушке», — она по-кошачьи лениво, но хитро усмехнулась. — Благодаря им я смогла выйти на пару человек из банды Моретти. И узнала, что «Сухарь» недоговаривал — как и думали. Он пытался отвлечь нас, увести от важного.       — О чём ты? — нахмурился Мейсон, вскидывая бровь.       — Те двое должны были стать приоритетом. Это люди Валентини, — Александра протянула эти слова, как скрипящая дверь. — Той ночью они работали вместе с «Сухарём». Он — ворует. Они — следят, что всё идёт по плану. Сейчас картина у них — и её передадут этим вечером в «Суккуб» прямо в руки семейке Серпенте.       — И как же ты это выяснила? — он спросил спокойно, но во взгляде читался проницательный огонёк.       — Я тоже умею выпытывать информацию, если ты об этом, — загадочно улыбнулась женщина. — Хоть мои методы и отличаются от твоих. Не все бандиты посвящены в дела, пришлось до-о-олго рыскать. Этот был водителем Рауля.       — «Был»? — голос Мейсона холоден, как сталь.       — Был. Я хотела убедиться, что выясню всё, что нужно. Не переживай, просто пешка. Ты и имени-то его не знал. Майкл Доу.       Имя и правда было незнакомым.       — Стало быть, кто те двое, ты тоже выяснила? — Мейсон отпил чай, медленно, с чувством смакуя горячий напиток во рту. Он ждал и здесь хороших вестей, но…       — К сожалению — бандит знал слишком мало. А может, я недостаточно развязала ему язык. Так или иначе, Леон Валентини хорошо прячет своих людей. Думаю, он до последнего хотел скрыть свою привязанность к краже. Я знаю лишь, что они из Серпенте.       Мейсон нахмурился. Одна лишь мысль, что придётся иметь дело со змеиной семьёй, вызывала желание сходить в туалет и опустошить содержимое желудка. Благо, тот был пуст ещё со вчерашнего дня.       — Одно не могу понять. Если Серпенте и Моретти, как выяснилось, сдружились… почему картина только сегодня окажется на их территории? И что ты имеешь в виду под «передадут»?       — То и имею. Я выяснила, что могла, Мей. По тому, что мы знаем, этих двоих видел только «Сухарь», а допрашивать его второй раз нет смысла. Да и Рауль уже в курсе твоих вчерашних «наказаний»… Они сейчас спрячутся в тень, зализывая раны. Что же насчёт «Суккуба»: я поняла лишь, что это место передачи картины. Кем, зачем и почему нельзя было сделать это сразу — без понятия. Чтобы всё распутать, нужно больше времени. Тут, быть может, нам и подсобит мистер Кейси?       Александра повернула голову в сторону Денни, молчавшего весь разговор, внимательно ловящего каждое слово с выражением полного сосредоточения на лице. Чуть помолчав, будто анализируя, парень коротко протянул:       — Возможно, две семьи не так уж и «сдружились».       Мейсон хмыкнул в ответ на этот исчерпывающий вердикт. Вот это вывод! И всё же задумался:       «Хм… Дружба семей обычно не приводит ни к чему хорошему. Как минимум, потому что эта дружба невозможна. Что бы кто ни говорил о мире и благополучии, все знают, что это пустой трёп. Пит пытался уверить, что его подставили… Может, в этом всё дело? Моретти хотел получить картину себе, а люди Серпенте его надурили, отобрав похищенное и теперь доставляя своему боссу на базу? Остаётся только неясной связь со «Снежной Мимозой». Хотя…»       Не успел Мейсон прийти к итогу мысли, так и вертящемуся на кончике языка, так и жаждущего быть озвученным, — его нагло прервали.       — Я уже связалась с Сальери.       — Самостоятельная, — усмехнулся он беззлобно, но со странным прищуром, вынудив Александру вздохнуть.       — Он поинтересовался. А родственники имеют привычку созваниваться, если не знал… В общем, он посылает нас с тобой в «Суккуб». Аккуратно, чтобы не провоцировать на прямой конфликт. Нужно постараться узнать всё о возможном союзе между двумя семьями. И забрать картину. Тоже аккуратно.       — И насколько же? — усмехнулся тот, обнажая клычки на зубах.       — Как в былые времена. Ну, ты помнишь: «Сухой закон», разборки кланов. Одна мафиозная банда угоняет фургон со спиртным у другой. И те вынуждены выкупать товар за бешеные бабки. Время повторить историю.       — А я и забыл, что в синдикате так любят романтизировать старую Америку…       — О, доны в целом люди весьма романтичные. Не задумывался?       Мейсон задумывался. И не только об этом. Как минимум сейчас у него в голове крутилась одна неприятная противная мысль, скребущаяся где-то внутри, ноющая под ложечкой.       «Забавно. Теперь у меня стойкое чувство, что нас — а в особенности меня — просто водили за нос, показывая то, что хотели показать».       В лице Денни, которому и дела не было до гангстерских разборок и который лишь ждал поручения и награды, нельзя было прочесть ярких эмоций. А вот Александра… будто соглашалась с его мыслями, неведомым способом залезши в голову. И сидела напряжённо, хмурясь и отводя взгляд.       — В таком случае: «Суккуб». Подготовимся и к вечеру выдвигаемся, — сделал вердикт Мейсон, не желая больше топтаться на одном месте.       — А подготовиться и правда нужно. Ведь там не только клуб, но и театр. Они многое хранят за этими стенами.       — Помню. Будем осторожными.       На этой точке они остановились, решив заняться каждый своим делом. Молчаливый Денни согласился помочь Александре с поисками внедорожника и двух неизвестных личностей — быть может, они успеют выйти на них раньше всей сделки в «Суккубе»? Или хотя бы найти что-то важное. Талантливый паренёк явно сыграет свою роль во всём этом спектакле… А Мейсон отправился обратно в помещения семьи Коломбо.       ㅤ       Желудок вновь издал гнусавую трель — уже второй раз — мужчина сжалился над ним, словно о чужом организме речь, и исполнил обещание, данное себе вечером. Субботним утром в «Донне» было меньше народу, чем обычно. Можно спокойно слушать ненавязчивую блюз-мелодию с радио, глядеть, как за окнами мелькают разноцветные машинки, для забавы считая, сколько каких проехало, и наслаждаться трапезой, не похожей в этот раз на чьи-то пальцы. Лео сегодня не жужжал надоедливо под руку, а официантка Сабрина уже второй день подряд обслуживала начальника. Неловкость за вчерашнюю выходку парня всё еще отпечаталась на её лице смущённым румянцем и поджатыми губами. Мейсон смягчился, дав ей в два раза больше чаевых, чем обычно. А чаевых обычно он всем оставлял много.       Омлет с беконом был сытным и вкусным, потому он пришёл на базу в хорошем положении духа. Крейг и Дирк уже дожидались возле бара, сонно хлопая глазками, — неудивительно, если они всю ночь снова провели за картами.       — Босс! Утречко! Бахнешь с нами? — пророкотал добродушно рыжий громила, хлопая Мейсона по плечу широченной ладонью.       — Да-да, давай! Знаешь, как говорят? «На донышке вина бокальчик, и с утра ты, как кабанчик!» — ощерившись, ехидно смеялся низенький коротышка, украдкой уже наливая мужчине вино.       — «Как кабанчик?» Типа, неотёсанный обжора-хряк? — улыбнулся Мейсон, вздыхая: этими двоим порой бесполезно отказывать.       — Не-е, типа, как бык! Бодрый, здоровый, — закивал Дирк уверенно. — А то, что ты описал, босс, — это про Крейга.       — Кабанчик всё слышит, — фыркнул тот в свою очередь, улыбаясь с опасным оскалом. — И хорёк щас по орехам получит!       — У кабанов они тоже есть, знаешь ли. На видном месте, в отличие от хорьков. Отгрызть легко!       — Вот именно, что на видном. А у хорька не видно, потому что щас кастрируют!       Мейсон позволил себе улыбнуться и даже фыркнуть вслух от весёлых, несерьёзных перепалок, но пришлось их всё же прервать.       — Ладно, бандиты. Устроите игрища, когда я уйду, — он всё же сделал глоток вина, ощущая приятную терпкость на языке. — Как дела в галерее?       — М-м? А-а, Карл и Отто-то? — чуть запинаясь, пробормотал Крейг, почёсывая макушку. — Всё в норме, ничё не происходило. Только жалуются, что руководитель — Гарсиа, кажись, да? — на них ходит ворчит. Мол, под ногами шатаются.       «Или Гарсиа под их шатается — с его-то ростом», — мысленно фыркнул Мейсон.       — Хорошо. Пусть пока отсыпаются — а к вечеру ещё понаблюдают. Нужно быть настороже, раз уж дело синдиката касается. Тем более… сегодня у нас миссия.       От лёгкого пафоса, пробежавшего в словах, и серьёзности, Крейг и Дирк сначала смешливо переглянулись, затем в унисон рявкнули:       — Какие приказы, босс?       Тот улыбнулся — пришло время поработать.       Первым делом стоило разобраться с бумажной волокитой — спешить некуда, раз сделка состоится лишь вечером, торопить Александру и Денни тоже нет смысла. Заполняя отчёты, приводя в порядок таблицы по финансам, Мейсон пыхтел сигаретой, сосредоточенно вглядываясь в цифры, а не в мельтешащие образы мафии перед глазами. Крейг и Дирк, погружённые в работу, тоже молчали. Лишь изредка первый прерывался на телефонный звонок от Карен, превращаясь каждый раз, как в первый, из массивного великана с кирпичом вместо лица в нежный одуванчик.       — Вот он всё отвлекается, — недовольно фыркнул Дирк, катая сигарету на языке, — а потом ему по пятому кругу пересказывай. Был бы внимательнее, уже тыщу раз меня б в карты переиграл. Ну и фиг, пусть в этих женских штучках грязнет.       — Да будет тебе, — улыбнулся Мейсон, щуря глаза. — Сам-то не тем же занимаешься, когда приезжает «Золотая Зарянка»?        — Чт-…- Чего?! Я-… Кх-Кх!.. — Дирк так удивился, что шумно вдохнул воздух, почти проглатывая сигарету, отчего тут же принялся громко надрывисто кашлять. Даже Крейг отвлёкся от разговора, начав с силой хлопать товарища по спине — и от тяжёлых ударов не менее тяжёлой руки глаза Дирка чуть не полетели прямо из орбит. — Я-… ДА Я-!.. Кх!..       — Ещё спорить со мной собрался, — нервозно вздохнул Мейсон, помогая коллеге унять кашель и придвигая ему стакан воды. — Крейг, кончай стучать, прибьёшь же его!       — Прости… Не-не, сладкая, я не тебе!..       — Босс, ну ты как ляпнешь иногда… Я ж подумал, что ты серьёзно! — крикнул Дирк, вытирая красные от слёз и кашля глаза. — Тьфу ты…       Тот не стал отвечать, зная, что действительно говорит серьёзно. Ведь всякий раз, когда «Золотая Зарянка» — известная певица из Вьетнама, Нгуен ДжиДжи, — останавливалась в «Старом Вестерне», Дирк из вечно недовольного, раздражительного и громкого бандита превращался в плавящийся пломбир на солнце. И становился ещё более невыносимым… Вот он всячески сопротивляется медовым речам, льющимся с прекрасных губ изящной вьетнамки, вот огрызается на её просьбы сыграть в покер — ведь она была той ещё картёжницей, — а затем сидит в зрительном зале, разинув рот, слушая великолепное пение ДжиДжи. Может, чувства он и скрывал, но в моменте ничем не отличался от такого же влюблённого, как голубчик Крейга. И Мейсон наблюдал за обоими с ухмылкой, с мягкостью в глазах, но ожесточался, когда такое затягивалось.       Чувства чувствами, а работа должна быть на первом месте. И в ней слова «любовь» не существует.       Остаток работы вплоть до полудня прошёл в усердном темпе. Пришлось даже заказать прямо в офис обед, не отрываясь от бумаг. После этого пошла подготовка специальная. Крейг и Дирк должны были остаться в казино, следить за базой, в случае чего быть готовыми отправить людей на подмогу. Мейсон должен ехать сам. Хоть по логике вещей любое такое задание выполняют исполнители, а не капо и, уж тем более, не подручный босс, — это было личное дело Сальери. А значит, обычные правила в этот раз не работают.       За проверкой автомобилей, оружия и готовности всех подчинённых прошло ещё несколько часов. Наступил вечер. Александра даже с помощью смышлёного Денни не смогла выяснить ничего нового о неизвестных похитителях. А этот паренёк точно был талантливым хакером? Или лишь пафоса разогнали? Пока Лео и то — подавал больше надежд.       Значит — пункт прежний. «Суккуб». Логово змей.       Уже собираясь в путь, Мейсону позвонил вдруг Говард.       «Я ведь дал целых два выходных, мог бы отключить телефон, исчезнуть отовсюду — я бы не беспокоил», — думал он, поджимая губы со странной грустью в глазах.       И в ответ на принятый вызов старый мужчина лишь спрашивал: «Сегодня я тебе точно не нужен?»       Мейсон вздыхал, качая головой. Говорил, что в случае чего, позвонит, уверял, что тот может расслабиться. А вместе с тем удивлялся, что Говард звучал таким уставшим и запыхавшимся. Настолько не терпится поработать, что аж марафон пробежки устроил в выходной? В чём-то они с Мейсоном были похожи: и на минуту не расслаблялись. Личная жизнь никогда не на первом месте.       Сразу после Говарда ему написал босс Сальери. Надо же, написал — не позвонил. Без лишних вопросов он лишь дал указания: «Действуйте аккуратно, чтобы в случае чего, можно было легко убраться. Пока ты не суёшь нос в дела чужой семьи, они не станут мешать». А Мейсон спрашивал себя: разве не считалась сованием носа вчерашняя пытка? Не считалось отрезание пальцев? Не считается сегодняшняя вылазка туда, куда им нельзя приходить без веского повода? Впрочем, повод и правда был веский. Получив ответ, Сальери стёр сообщения.       День, за ним и весь вечер пролетели столь незаметно, что Мейсон изумился при виде заходящего за горизонт солнца. Время клонилось к ночи. Крейг и Дирк уселись в баре, занявшись отвлечённой игрой в бильярд. Денни был на подхвате у себя дома с навороченной техникой. Говард отдыхал — хоть это и нельзя было сказать наверняка. Лео был отправлен в клуб первым, чтобы выяснить обстановку, — Сальери настоял на его участии в этой мисси на передних рядах, ведь делал на будущее парня большие ставки. Поли, Винни, Купер и несколько других ребят — не считая Карла и Отто, патрулирующих галерею, — уселись в автомобили к людям, работающим на Александру. Они готовы были к любой грязной работе. Сама же женщина поджидала Мейсона на переднем сиденье его мерседеса.       Всё было сделано. Пора ехать.       Докурив любимую ароматную сигарету, глядя на то, как лучи закатного солнца скользят по зеркальным небоскрёбам, будто расплавленное золото стекает вдоль громоздких кубов льда, мужчина выкинул её в урну. Запахнул потуже тёплое пальто — воздух сегодня был холодным. Затем, спуская с бледных губ пар, сел за руль, заводя автомобиль.       Семья Коломбо была готова отправляться в «Суккуб».       ㅤ

***

      ㅤ       Почти что ночной Гранд-Айленд купался в лучах исчезающего солнца, как в свете софитов на сцене театра, и его высотки-великаны маяком сияли на весь Эмпайр-Сити. Небо переливалось оттенками оранжевого, жёлтого, синего — будто кто-то кисточкой мазнул по холсту краской. А колесница чёрных автомобилей, покинувших «Старый Вестерн», торопливо преодолевала Клаудиев Мост, ведущий из центра в самый неприятный район города.       Мейсон вдумчиво вглядывался в дорогу, изредка тарабанил пальцами по рулю на особо долгих светофорах. Проверил несколько раз, что гарнитур в ухе сидит плотно. И в голове его бушевал целый скоп мыслей.       Холбрук. «Суккуб». Территория Серпенте… На счету этих людей был самый прибыльный, но самый рискованный бизнес: наркоторговля.       В былые времена, когда и города выглядели иначе, и воздух был другой на земле — в действительно старое время — для мафии наркотики были глухим полем. Но не потому, что это было опасно. Потому что не все знали, насколько прибыльным может быть такой бизнес, особенно во времена «Сухого Закона», когда семьи наживались на продаже запрещённого алкоголя. Вскоре после его отмены и исчезновения «слабых звеньев» это стало золотым слитком — и не абы для кого, а для Базилио Гамбини, прославившегося, как первый наркобарон в Эмпайр-Сити. И как человек, приложивший руку к созданию <…>       Эх, какой же пропитанной иронией казалась история краха пятой семьи в наше время…       Многие пошли по стопам бизнеса Гамбини, пусть и преодолеть пик расцвета торговли героином, как самым тяжёлым наркотиком в Америке, никому не удалось. Но дух соперничества был в крови каждого дона семьи, наркобизнес восстановил былой успех, сменив товар. Многие семьи пустили к нему когтистую лапу после того, как Гамбини стали строчкой в книжке по истории, — Конти, Моретти. Коломбо держались от наркотиков в стороне, продавая до легализации только марихуану, ведь у Маттео Сальери была своя позиция: «Накачанный клиент — мёртвый клиент». Серпенте мыслили иначе, а потому теперь главенствовали на рынке.       Сегодня семья Коломбо должна выполнить поручение, и дело им придётся иметь с… нет, не с самим доном семьи. Леон Валентини был в отъезде, как заблаговременно предупредил Сальери. Сейчас всеми делами в клубе заправлял его подручный босс. Лоренцо Синклер. И Мейсон не знал, рядом с кем из этих двоих он меньше всего хотел оказаться.       Автомобиль выехал за пределы Клаудиева Моста, сияющие башни зданий-великанов скрылись за зеркалами. По обе стороны прорезались скопления сотен одинаковых высоток — грубых, чёрно-серых и пыльных, прижавшихся друг к другу так, что от одного только вида становилось тесно. Машин стало больше, голые деревья надломанными ветвями качались на ветру, а мусора на дорогах знатно прибавилось. Солнце скрылось за горизонтом, делая Холбрук ещё более неуютным. Сразу стало ясно, что они покинули «элитный» район.       Мейсон ехал по знакомой дороге, пока Александра, доселе молчащая, первая подала голос.       — Сосредоточенно размышляешь о задании?       — Угу, — буркнул он почти под нос, не отвлекаясь от дороги. — Думаю, чего ждать.       — Хорошего мало. Но мы ведь подготовились. — Чтобы придать спокойствия Мейсону, она принялась перечислять: — «Суккуб» — ночной стрип-клуб, пользуется большой популярностью. Жители Холбрука не основной контингент их прибыли — для знающих людей цена возрастает. Место далеко от ближайших полицейских участков — какие именно из них подкуплены Валентини, сказать не могу — и имеет несколько выходов. Как и театр. Клуб и театр плотно связаны, ты и сам знаешь. За каждым из них мы установим наблюдение.       Александра звучала уверенно, и это чуть успокаивало напряжённые нервы. Выезжая на знакомую часть Хобокена, — не самого приятного квартала в Холбруке — Мейсон хмыкнул:       — Театр не принадлежит Серпенте.       — Верно. Якобы независимый владелец: Джонатан Дей. Насколько независимый, скоро выясним, ведь Леон собирается полностью выкупить права за владение зданием.       Мейсон улыбнулся:       — Как же многое ты знаешь, чего не знаю я.       — У меня везде глаза и уши. Это знай точно, — она загадочно улыбнулась в ответ, а затем вдруг что-то в ней резко переменилась, будто произошло то, о чём Мейсон даже не догадывался. — Ночка сегодня будет тяжёлой. Убедись, что перепроверил каждый пункт, Мей. Я верю в твою проницательность.       Он оглядел женщину внимательно, щуря глаза. Лицо её непроницаемое, как гранит. Глаза спокойные, уверенные. Тусклые без единого проблеска. Но… Александра волновалась. Он видел по бледным костяшкам пальцев, сжимающих крепко телефон. По еле заметно дрожащим пышным ресницам.       — Сандра. Всё будет в порядке.       Он догадывался, что дело не в этом. И не это она хотела услышать, — как и он хотел сказать. Но никакие другие слова не пришли в голову в ту минуту. А жаль.       — Знаю, — холодно бросила она в ответ.       Вот и поговорили.       Через пару минут пришла весточка от Лео, разнюхивающего обстановку внутри. Можно было выдвигаться. Молча Александра вышла из машины, встречаясь с двумя мужчинами из семьи Коломбо, что уже поджидали снаружи. В их окружении она направилась по людному проспекту вперёд, чтобы обогнуть клуб и обеспечить безопасность снаружи. Это была её часть задания.       Мейсон вздохнул, потирая тёмные глаза пальцами. Оттягивая как можно дольше, насколько это возможно, миссию, он посидел ещё какое-то время в машине, собираясь с мыслями. Затем уже готов был выйти следом за женщиной, как вдруг…       Бз-з-з! Бз-з-з!       Звонок. От Уолтера.       — Слушаю, — он взял быстро трубку, удивляясь собственной скорости.       Нельзя было сказать, что Мейсон не был рад услышать ворчливого полицейского, но больше сейчас он испытывал интерес.       — Привет. Занят?       — Что за спешка?       — Я ненадолго, — с конца линии слышался лёгкий шум разговоров, трезвонящих телефонов и какого-то пиликанья: видать, Уолтер до сих пор был в участке. — Короче, я с небольшой новостью. Была тут минутка свободная, я поковырялся в системе, как обещал. Нарыл кое-что… Тебе может быть любопытно.       Через пару секунд на почту уже прилетел файл. Не разрывая связи, Мейсон кликнул на иконку. Без звука и чуть размытая, это была… запись с городской камеры? Что же Уолтер хотел показать?..       Улица была знакомой — по магазинам, зданию бизнес-компании и дверям одного из ресторанов «Альфонсо», Мейсон догадался, что это Рокфеллер. Но куда более интересной была сама запись. Вот у входа стоит уже знакомый лысый громила в излюбленной красной толстовке, с кем-то болтает. Пит Феррари. И пальцы на месте. А вот и красный Порш на углу: заведённый, с приоткрытой дверцей, с кучей других авто вокруг, мужчин и женщин. Празднование выигрыша в гонки, о котором говорил «Сухарь». А затем…       Запись фиксирует, как с другого конца улицы появляется незнакомый человек — одетый в чёрный костюм, шапку, с лицом, укрытым тканью. До чего же он был похож на грабителя картины… И эта мысль колом врезалась в голову, когда незнакомец чуть потоптался, наблюдая неотрывно за Питом Феррари, а затем, пользуясь отвлечением, запрыгнул прямо в авто. Миг — и красный Порш был угнан неизвестным человеком, а «Сухарь» мог только бежать со своими грузными приятелями и браниться вслед, не способный догнать машину. В углу стояла дата: четырнадцатое марта. Позавчера.       Мейсон отодвинул телефон, хмуря до плотных складок лоб, не скрывая изумления в округлённых глазах. Выходит…       — Тачку Феррари кто-то угнал, — фыркнул, произнося фразу вместо Мейсона, Уолтер. — Пришлось попотеть, чтобы найти эту запись. Я пытался в обратном порядке отследить путь грабителя от галереи, но… на окраине города он скрылся, выезжая за пустошь. Там нет камер, сам знаешь. Он хотел замести след — но сукин сын не знал, с кем имеет дело, — мужчина почти пророкотал последние слова, сменяя тихое бормотание ярким возгласом: было ясно, что он доволен собой. — Кхм-кхм… Короче… я решил глянуть, в каких местах в пределах Сент-Марка светились машина «Сухаря» за эти пару дней. Прошурудил порядком сотню записей, наверное… С самого утра причём! Ну а итог… сам видишь.       — Спасибо, Уолтер, — кратко и сухим голосом кивнул Мейсон, переваривая информацию.       — «Спасибо» в карман не положишь, — усмехнулся тот. — Сказал бы «пустяки», да не буду. Так что с тебя все ещё должок, — затем Уолтер вздохнул — показалось даже, что искренне. — Не знаю, что там у вас за мафиозные приколы, кто кого подставил и тэ-дэ, но… Просто держи инфу в голове. Ок?       — Ок.       Мейсон не был настроен на шутки, как и сам коп-приятель. Тон Уолтера чуть надломился:       — А… Романо щас рядом с тобой?..       — Нет.       — М-м… Ясно… Ну и всё тогда. Я пошёл, мне теперь над своей работой корпеть, раз за день не успел. Буду до утра сидеть… Бывай.       И полицейский — такой же усердный работяга, как и он сам, — положил трубку. Мейсон вздохнул ещё тяжелее обычного, понимая, что был прав в своих суждениях. А «Сухарь» не обманывал. Но если начать забивать себе голову сейчас, он просто сорвёт всё задание. Сначала — картина. Потом — всё остальное.       Он выбрался из машины, припаркованной специально чуть дальше от клуба. Подковырнул носком частенько лакированной обуви грязь на дороге, морща брезгливо нос. Затем спрятал холодные руки в перчатки.       Впереди замаячило кирпичное здание, напоминающее коробку, чей весь первый этаж был украшен фиолетово-красными окнами с бархатными шторами внутри. Огорожен лентой, не пускающих посетителей. А над дверьми вывеска с полуголой танцовщицей у шеста: «Суккуб», ночной стриптиз-клуб. Рядом — через метров сто — у того же здания на углу красовался совсем иной антураж. Пластмассовые колонны, держащие указатель как в ретро-театрах былых времён, яркие блестящие лампы и гирлянды. Вельветовые занавеси, открывающие вид на кассу. И сверху надпись с сегодняшней программой:       ㅤ

«ТЕАТР ФАНТАСМАГОРИЯ: КАЛЕЙДОСКОП НАСЛАЖДЕНИЙ»

      ㅤ       Мейсон шёл вдоль шумной улицы, вдоль разношёрстной толпы, кидающей на него пугливые взгляды. Сегодня он не стал прятать глаза — пусть безотказно работают. Затем, решив не заходить в клуб через главный вход, свернул за угол.       Вдалеке показались мусорные баки с характерным тошнотворным запашком, металлическая дверь. Группа молодых ребят, что-то бурно обсуждающих. Глядя на спор незнакомой блондинки и взъерошенного юноши, на улыбающегося парня с длинными чёрными волосами, он не стал терпеливо стоять в углу. В этом районе можно забыть о воспитанности. Усмехаясь тому, как молодёжь трусливо прячется в стенах клуба, только завидев его жуткий силуэт вдали, он выждал ещё пару минут, прежде чем положить ладонь на дверную ручку.       Солнце давно скрылось за горизонтом, ночь вошла в свои владения. Время стояло на одиннадцати часах вечера, когда в аэропорту Ла-Аргентина, в южной части Холбрука, стоял один из двух личных самолётов семьи Коломбо, ожидая Мейсона Ли вместе с «Галатеей» для отправки в Германию. А сам мужчина заходил через чёрный ход в заведение с кричащим названием: «Суккуб».       ㅤ       Мартовский ночной холод, пробирающий даже сквозь тёплое пальто, перестал щекотать нос. Вместо него вдарил запах спиртного и потной кожи, а глаза ослепили ярко-красные огни неоновых ламп. Техно и рейв гремели в ушах, будто с целью взорвать перепонки. Пара людей врезалось в него, завалившись на пол, и прямо там начали заниматься прелюдиями, не стесняясь людей вокруг, — разве что охранника, уже идущего навстречу. Ночной клуб Холбрука, в самом его чистом виде.       Мейсон поспешил отойти, не желая пока попадаться на глаза сотрудникам. Он знал, что это за место, — и, более того, бывал здесь несколько раз.       Члены разных семей были знакомы друг с другом, и Синклер всё настойчиво звал Мейсона посетить их особые шоу в соседнем здании театра. От билетов тот не отказывался — не потому что голубь наивно видел в гадюке приятеля, а потому что пользовался случаем обзавестись связями. И хоть Мейсон видел выступления вживую, знал, какую чудесную картинку создавали актрисы Джонатана Дея на сцене, он понимал, чем занимались они после шоу, несмотря на то, что не входил в круг лиц, каким Синклер и Валентини выдают «особый» допуск. Да и сам он не рвался — у Мейсона были принципы.       Не кривя губы на лице, но в голове точно, он удостоверился, что никто не пытается его остановить, а потому принялся искать Лео Пардо сквозь толпу пьяной и шумной молодёжи. Паренёк, как и думалось, сидел за барной стойкой, вместо задания заигрывая с барменшей, нацепившей на лицо демоническую маску. Он знал, что это дресс-код: такое носят те работницы клуба, что при кодовой фразе уведут в особое место с особым товаром. Героин, метамфетамин, кокс — к чему у клиента лежит душа и крупная сумма денег в карманах.       Внимательно оглядываясь по сторонам, запоминая каждую мелочь, Мейсон кивнул Лео, молчаливым приказом призывая к себе. Тот вскочил со стула, с ухмылкой извиняясь перед безразличной барменшей. Подбежал к боссу.       — Синклер был здесь, еще когда я пришёл. Он всё это время сидел в вип-зоне. Сейчас тоже сидит. А человека с картиной пока не видно…       Мейсон кивнул, выслушав отчёт, а затем кратко бросил, разворачиваясь на пятках:       — Отлично. Значит, идём к нему.       Преодолевая веселящихся эмпайрцев, одурманенных алкоголем и лёгкой наркотой, доступной рядовым гражданам, Мейсон шёл, по ощущениям, словно через помойку. Такие места он не любил. Лео же плёлся позади, чуть пританцовывая и мурлыча что-то под нос, — ему явно нравились песни, играющие в этих стенах.       ㅤ       Вип-зона для особых посетителей располагалась на втором этаже, огороженная стеклом, грузными мужчинами во фраках, и была изолирована от всего остального. Здесь было ещё больше платформ с длинными шестами, чем на первом этаже, — это ведь стриптиз-клуб. Но самих стриптизёрш не было, вместо них центральную платформу занимал ди-джей. Раз Лоренцо Синклер заключает сделку, ему не нужны отвлечения.       Мейсон прошёл уверенной походкой по практически вылизанному полу вдоль откровенных картин с обнажёнными женщинами, мимо ярко-красных диванов, на каких почти полулежали в экстазе пьяные люди. Девушки с лицами, спрятанными под масками, кидали томные, долгие и раздевающие взгляды, желая одарить вниманием очередного «клиента». Охранник хмыкнул перед входом в вип-зону, а затем… отошёл в сторону.       Разумеется, Лоренцо Синклер знал, что они тут, и уже ждал их в своём «логове». Преодолевая стеклянное ограждение и заходя вместе с Лео туда, куда мечтал бы попасть любой средний житель Холбрука, живущий разгульной жизнью, Мейсон прикинул в голове:       «Беспричинное появление на чужой территории считывается как угроза, если между семьями нет союза. Пит чуть в штаны не наложил от вчерашней встречи, затем вообще начал стреляться и убежал. Что будет сейчас? Между нами и Серпенте нет прямого конфликта, как у Моретти и Конти. Но и дружбы тоже».       Он остановился напротив столика, заставленного напитками, фруктами и кальянными трубками, картами с фишками для игры в покер, где расселились приближённые люди дона и подручного босса семьи Серпенте.       — Ме-е-ейсон Ли-и-и-и, — раздался спереди зычный, низкий и даже какой-то сладковатый голос, льющийся по ушам, будто мёд. — Какая неожи-и-иданная встреча… Будешь топтаться на месте или присоединишься к нам?       Лоренцо Синклер сидел, откинувшись на спинку дивана из бардовой кожи, и глядел на Мейсона внимательным прожигающим взглядом маленьких зелёных глаз, улыбаясь — хищно, широко, скаля зубы. Дорогое пальто из кашемира лежало неподалёку, сам мужчина был одет в стильный коричневый костюм, идеально сидящий на хорошо сложенном теле. Пальцы с дорогими перстнями с изображениями змей держали в руке алкогольный напиток — точно такая же змея прослеживалась где-то там, на его шее сзади под русыми зачёсанными волосами, когда Лоренцо крутил головой, обнажая вид татуировки. Таким был подручный босс семьи Серпенте: вальяжный, утончённый, словно аристократ. В глазах Мейсона же временами он выглядел попросту как напыщенный индюк.       Кольца и татуировки были своеобразным отличительным знаком Синклера. Не все гангстеры увлекались подобным. Среди американской мафии пометки в одежде или на теле — как у якудза — не были традицией. Но некоторые всё же имели особый вкус. Так, например, Рауль Руссо предпочитал в одежде красные винные оттенки — то же касалось автомобилей, интерьера. Паоло Бруни носил кольца с определённой гравировкой и собственными инициалами, что напоминали кастеты. У Леона Валентини, конечно же, были змеи и скорпионы. Владеть заведением с названием «Суккуб», да избежать такой темы? Ни в жизнь. А приближённые люди частенько копировали своих донов, пусть такая узнаваемость временами и выходила им боком. Только у Маттео Сальери не было отличительных черт — он попросту любишь роскошь. А внешность Мейсона никак нельзя было связать с его доном.       — Я давно приглашал тебя пропустить стаканчик другой за разговором, — продолжал тянуть вибрирующим приятным голосом Синклер, кивком предлагая им с Лео сесть, — а ты всё отказывался. Дела-дела. Уж не думал, что решишься прийти сюда. Ещё и сегодня вечером.       От улыбки, больше напоминавшей оскал, вдоль спины пробежались неприятные мурашки. Лео уставился на Лоренцо внимательным, изучающим взглядом — в нём, казалось, даже пропало всё ребячество, и теперь паренёк анализировал человека напротив. Неудивительно: даже капо редко когда удаётся пообщаться вживую с подручными боссами других семей, а Лео был всего-навсего исполнителем — пусть и с чуть бо́льшими привилегиями за счёт надежд дона и работы секретарём Мейсона.       Сам он оглядел невзрачных людей вокруг в дорогих костюмах и фыркнул, присаживаясь:       — Я приходил пару раз — да вот тебя всё никак застать не мог, Лоренцо.       — Что ж, польщён, что ты хотел аж личной аудиенции. Только вот… — тот отпил джин приятного голубого цвета, как лёд в стакане, и прищурился. — Стоило предупредить, что не один заявишься. Как-никак, территория эта не ваша. А ты не на шоу в театре посмотреть пришёл, верно? Так зачем же ты здесь?       — Думаю, ты и сам догадываешься, — хмыкнул Мейсон, не намереваясь раскрывать все карты сразу.       План был прост: тянуть время до прибытия человека с картиной, попытаться выяснить, что же скрывалось за всей этой кражей, и подробности о «союзе» двух семей, а затем попытаться перекупить «Галатею» у Синклера. Если же всё пойдёт не по плану… что ж, тогда «угнать уже угнанный фургон со спиртным».       — Кальян? — услужливо улыбнулся Лоренцо.       — Откажусь. Не фанат, мне по душе ближе сигареты.       — Понимаю-понимаю… Сигарет нет, стараюсь бросить, уж прости. Что ж, дай подумать, зачем же ты здесь, зачем же… Хм… Тебя приманил наш отменный бар? У нас здесь самые редкие коллекции итальянских вин, каких не найдёшь по городу. А может, антураж? Я и сам влюблён в эту «девчачье-розовую тематику»… Или ты ждёшь, когда я вновь предложу тебе сходить на выступление в «Фантасмагорию»? Никто не сравнится с нашими эстрадными звёздочками, — принялся перечислять Лоренцо, с улыбкой перебегая взглядом с одного конца клуба в другой. — Может, ещё какая причина есть? Расскажи, не стесняйся.       — Мне нравится ваш декор — ну, знаешь, эти скульптуры обнажённых богинь, странные украшения. Картины. Есть вкус, — щурил глаза тот в ответ, чуть усмехаясь.       Разумеется, он лукавил, ведь каждая деталь здешнего оформления вызывала у него ничего, кроме тошноты.       С одной стороны разговор был ни о чём, а с другой — незначительная формальность задавала настроение общению. Намекала не напрямую, зачем они здесь. Ведь кто знает, что случится, если одна из сторон вдруг увидит угрозу? Впрочем, любовь к азарту заставляла Мейсона желать это выяснить всё сильнее…       Лео, отвлекающийся на музыку и любование красивыми дамами в роскошных платьях, вздрогнул при виде стального взгляда босса, говорящего: «Лео. Деньги». И тут же улыбнулся, отодвигая край пёстрого пиджака, за которым виднелись банкноты:       — Кхм-кхм… А я бы от напитков не отказался. Самых дорогих! Денег у нас точно хватит.       От такого буквального жеста и слов Мейсон сдержался, чтобы не ударить себя по лбу со вздохом, а Лоренцо громко и вслух посмеялся. Так или иначе, намёк был считан. Но прежде, чем разговор продолжился, переходя к теме сделки, мимо них торопливо прошёл какой-то человек, тут же окликнутый Синклером:       — О-о, мистер Дей! Надо же, сколько внезапных встреч за сегодня.       Приземистый мужчина в возрасте, одетый в серый костюм, обернулся. Квадратное лицо, похожее на кирпич, с острым носом сначала удивлённо похлопало глазами, а затем скривило губы, отводя взгляд. Это был Джонатан Дей — владелец и руководитель соседнего с клубом здания театра. И, судя по выражению, он не очень-то хотел здесь находиться.       — А! Мистер Синклер… Я тут… мимоходом. Немного отвлечься решил перед шоу… А вы-… — мужчина перевёл чуть растерянный взгляд на двух незнакомцев.       — Мейсон Ли. Лео, — Мейсон кивнул на подчинённого, глядящего на развернувшееся с интересом, и ответил на рукопожатие директора «Фантасмагории». Сам он общался с Деем впервые, имея возможность лишь видеть его на снимках. — Будем знакомы.       — Это люди уважаемого господина Сальери. Из казино «Старый Вестерн», — улыбнулся Лоренцо, поднимаясь следом за остальными.       — О… Сальери, значит? — Дей вмиг переменился, звуча теперь довольно и уверенно, а светлые глаза на лице заблестели недобрым огонёчком. — Теперь узнаю, видел вас раньше.       Благодаря наводкам Александры Мейсон знал, что за этим стоит: карманы Джонатана Дея имеют привычку наполняться немыслимыми суммами денег и так же быстро опустошаться, а амбиции его разрывает неуёмное желание наживы. Разумеется, услышав слово «казино», услышав фамилию дона-богача Сальери, в нём тут же вспыхнул интерес. Лучший клиент — тот, кто больше заплатит, не так ли? Быть может, сегодня им в этом месте будут более рады, чем Мейсон предполагал…       — Мистер Синклер, не отойдём на минутку? — кивнул Джонатан с извиняющейся улыбкой, отводя Лоренцо чуть в сторону. — Пара рабочих вопросов. Извините нас…       Тот не возражал. Он знал, что в вип-зоне, в окружении внимательных, хоть и расслабленных от «товара» людей, Мейсон Ли ничего не сделает.       В отличие от красного агрессивного освещения первого этажа клуба, здесь преобладали любимые Лоренцо розовые оттенки, навевающие романтику, — но не на Мейсона. Свет ложился пугающими тенями на его бледное лицо, а с ним… и на такое же бледное лицо Синклера. Было видно, что несмотря на всё, мужчина был чуть сбит столку от такой встречи. Лео подтвердил догадку, шикнув тихонько на ухо:       — Походу, он всё-таки не ожидал нас увидеть, босс… Это хорошо? Или плохо?       Мейсон промолчал. Он почти не слушал Лео, вместо этого пытаясь поймать краем уха любое слово, отрывками доносящееся из разговора мужчин. И звучали они отнюдь не расслабленными…       — …-перешла все границы, Синклер, и получит наказание. Это ни в какие рамки-…       — …-не трогай то, что принадлежит мне-… -впрочем, она так или иначе сегодня не придёт-… -твоя задача: позаботиться о контракте-…       «Контракт? Выходит, с их сделкой по передаче владений не всё так гладко, — размышлял лихорадочно Мейсон, все силы сосредоточив на слухе. — Но что за переход границ?..»       Большего услышать он не мог — мешал шум яростно долбящей по ушам музыки, нарочито громкий наигранный смех клиентов: Лоренцо позаботился, чтобы никто их не подслушал. А также какие-то разборки молодёжи на первом этаже прямо под ними. Вид открывался широкий, и Мейсон смог увидеть быстро развернувшуюся на глазах сцену: вот сначала группа молодых тусовщиков о чём-то бурно ругается на весь клуб, затем высокая блондинка внезапно отдаёт парню пощёчину. Ну прямо-таки сцена из фильма! Следом другая, чуть поменьше, делает то же самое, торопливо убегая в сторону туалета. Типичные разборки по пьяни, разве нет? Тем не менее при виде одной из девушек Дей ещё больше нахмурился, морща лоб и кривя губы, а Лоренцо сузил глаза, выглядя, как бесчувственный манекен. Смотрел он совсем в иную точку.       Мужчины вернулись через пару секунд. Мистер Дей чуть вздохнул, потирая носовым платком лоб:       — Что ж, я рад бы побыть с вами, да есть ещё важные дела. Скоро начнётся наше выступление. Мистер Ли, может, вы захотите взглянуть? Был бы вам чрезмерно рад.       Лоренцо промолчал, лишь критически вскинув бровь. Сам Мейсон многозначительно посмотрел на Лео, и тот просиял:       — О-о, благодарим вас, сэр! Мы подумаем с боссом над предложением.       Джонатан слабо улыбнулся, кивая обоим, и покинул вип-помещение, меняя выражение лица на какое-то злобное и хмурое.       — Что ж, продолжим наш разговор? — ласково протянул Лоренцо, разводя руки в стороны так дружелюбно, словно приглашал соседа на пикничок. — Мы говорили о… картинах, верно? — он увидел холодный прищур Мейсона и улыбнулся ещё шире. — Я знаю, зачем вы здесь, Ли. Но, боюсь, ничем не смогу помочь. Видишь ли, эта сделка не мной была назначена, а господином Валентини. С ним спорить я не в праве.       — Конечно, понимаю, — Мейсон закивал, ухмыляясь. — Вдруг окажется, что за подвешенный язык недовольство проявит не господин Валентини, а… скажем… Руссо?       «Одно дело — меня на шоу звать, а другое — воровать для чужой семьи чужое имущество. Не надо так, Синклер, ох, не надо».       От произнесённых слов Лоренцо прикусил язык, и в зелёных глазках пробежало что-то очень-очень нехорошее… О, ему это не понравилось. Как и всем присутствующим, глядящим теперь на чужака с осторожностью.       — Ты знаешь, Мейсон… В наше время нужно очень крепко держаться за стул, на котором сидишь: ведь стоит быть готовым, когда тебя попытаются с него скинуть, верно? — мужчина отлил себе немного джина из вычурной бутылки, поднёс стакан к губам. Оскалился в отталкивающей улыбке. — Когда… кхм-кхм, вернее — если, — он поправил себя, — господин Валентини уйдёт с должности — о, по разным причинам, — заправлять здесь буду уже я. Кое-кому, вероятно, тоже придётся подвинуться. Догадываешься, о ком толкую?       — Ещё бы. А сам Валентини догадывается об этих амбициях? — Мейсон позволил себе облокотиться на спинку дивана, закинуть ногу на ногу, демонстрируя уверенность. Доминируя даже на чужой территории. От этого Лоренцо с вызовом улыбнулся.       — Разумеется. Хороший отец всегда в курсе, чем заняты дети. И негодников строго наказывает за провинности, — он сжал крепко в пальцах стакан. — В голубиных гнёздышках, наверняка, всё точно так же? Ведь сам знаешь: неопытного, непослушного птенчика всегда ждёт опасность. О, не только в лице разъярённого отца, нет. Столько природных врагов вокруг, столько поводов умереть… Да хоть те же змеи: им раз плюнуть подкараулить несмышлёныша. Запустить в его аппетитную шкурку клыки, разогнать яд по крови… Придушить, ломая каждую тонкую косточку… Бедный-бедный птенчик…       «Не дохрена ли метафор с животными за один день, м-м?» — Мейсон еле удержался, чтобы не выгнуть недовольно губу.       Лео сидел на диване не отвлекаясь, впитывал каждое слово, словно губка, а яркие хамелеоновые глаза горели интересом. И направлен он был в сторону подручного босса семьи Серпенте. Оно и неудивительно: не каждый день близко общаешься с таким человеком.       Лоренцо, убрав стакан, хлопнул вдруг в ладоши, вырывая всех из отвлечённых мыслей. Улыбнулся, прикрывая глаза, произнося тягуче мягким голосом:       — Ну, не будем о плохом! Закажете что-нибудь выпить? В конце концов, ты ведь пришёл в мой клуб, Мейсон — в мой бар! Грех не провести время за стаканчиком другим.       — Не откажусь, — хмыкнул тот, понимая, что чёткого ответа Лоренцо не дал, а значит нужно дальше тянуть время.       — Вот и славно. Напитки, правда, сегодня какие-то пресноватые. Видимо, новый бармен… Ну ничего, попробуем что-нибудь экзотическое.       Синклер отдал приказ, затем вновь огляделся по сторонам — бегло и ненавязчиво, будто искал кого-то глазами. Так нетрепливо ждёт человека с картиной? Или вновь что-то скрывается от глаз Мейсона…       За ненавязчивым разговором — в основном между Лоренцо и Лео, болтавшего с разрешения Мейсона, сам он молчал, — прошло несколько минут. Вскоре пришёл бармен, а в его руках была подставка с несколькими коктейлями. Он тряхнул светлой золотистой макушкой, роняя чёлку на лоб. Почти буркнул под нос так недовольно, словно мечтал свинтить отсюда куда подальше:       — «Б-52». Приятного вечера.       Средний ростом, ниже всех присутствующих, от чего казался каким-то потерянным, бармен выставил на стол напитки — бурого цвета из трёх сладких ликёров с приятным запахом. Следом вытащил зажигалку.       — О-о, вау! С огоньком?! — бурно выкрикнул Лео, выпрямляясь на диване с улыбкой. — Мистер Синклер, вы умеете удивлять!       Мейсон хмыкнул, кинув беглый взгляд на Лоренцо, сидящего подозрительно тихо. Затем скользнул по бармену, что неотрывно глядел на подручного босса Серпенте, сжимал поднос до белесых костяшек пальцев, и чья чёлка мешала увидеть лицо целиком. А затем… рука парня, держащая зажигалку, опасно взмахнула прямо рядом с головой Синклера. Рядом с его аккуратно уложенными волосами. Специально или случайно?       Катастрофы избежал сам Лоренцо, резко перехватив руку, — сжал он сильно и больно, судя по вздоху, слетевшему с губ.       — Ты что творишь, парень? Хочешь, чтоб пинком вышвырнули отсюда? — процедил сквозь зубы Синклер, заставляя всю услужливость и напускную доброту испариться из голоса.       — Простите. Сэр.       Интонация паренька тихая, вкрадчивая. Натянутая, как струна.       — Где-то я тебя видел… Новенький? — Лоренцо прищурился.       — Первый день. Простите. Что-нибудь… ещё?..       — Хм… Да. Льда принеси.       Их глаза пересеклись — бармен выглядел странно напряжённым, сжавшим руки в кулаки, и Лоренцо от его взгляда напрягся не меньше. Ох, Мейсон бы всё отдал, чтобы увидеть лицо этого парня…       Миг — и бармен, вновь извинившись, ушёл, оставив так и незажжённые напитки на столе. Лео разочарованно вздохнул: «Вот вам и шоу», а Лоренцо сузил змеиные глаза — он заметил неотрывный взгляд Мейсона. Чуть скривил губы, глядя теперь на всех, как гадюка на жертву.       — М-да уж, обслуживание у тебя так себе, — наигранно вздохнул Мейсон, поднимаясь с дивана. — От этого конфуза меня теперь в уборную тянет. Где она у вас тут?       — Могу показать.       Голос Синклера больше не сквозил лицемерным дружелюбием, и Мейсон усмехнулся, скаля клычками зубов:       — Тогда сам разберусь. Отличить писсуар от унитаза я сумею и без помощи другого мужчины, Лоренцо.       — Не сомневаюсь, — почти выплюнул тот. — Первый этаж. Направо, к обеденной зоне. Там указатели.       — Отлично. Лео. Пока меня нет, развлеки мистера Синклера каким-нибудь разговором. Как умеешь, — он с коварной улыбкой подмигнул парню, и тот усердно закивал в ответ:       — О-о-, босс, плёвое дело! Слышьте, мистер Синклер… Как вы относитесь к… квадроберам?       — Что? Это… вид транспорта?..       Ухмыляясь в голове виду скучающего недовольного Лоренцо и Лео, что уже начал трещать под ухом, как сорока, Мейсон не стал более отвлекаться на глупости. Он покинул вип-зону, направляясь, разумеется, не в туалет — а вслед за столь подозрительным барменом, на которого обратил внимание Лоренцо, и чья макушка теперь маячила впереди у лестницы.       ㅤ       Мейсон быстро сбежал вниз, на первый этаж, чуть ли не расталкивая охранников и снующих всюду людей. Игнорируя работниц в масках, услужливо обнимающих его за плечи, тянущих руки под ворот пальто. Они были настойчивыми — но недостаточно. Впереди маячила светлая взъерошенная макушка бармена, бежавшая сквозь толпу. Он торопился. Не хотел быть замеченным. И Мейсон чувствовал, как интуиция прямо-таки ревёт в грудной клетке: «Догони его!»       Парень добрался не до барной стойки за обещанным графином со льдом, а до двери помещений персонала. Затем позволил себе оглядеться через плечо, что стало его ошибкой. Светлая чёлка спала со лба, обнажая вид на лицо. Заметная горбинка на носу, перепуганный и напряжённый взгляд тёмно-зелёных глаз, похожих на хризолиты и видневшихся так ярко даже с дальнего расстояния: Мейсон запомнил абсолютно каждую деталь.       Миг — и парень скрылся за дверью. Ещё один — из туалета, зевая, вышел охранник, преграждая проход и дальнейший путь. Что же делать? Действовать нужно быстро.       «Чёртов урод… Запугать? Вмазать по роже, как следует? Не-а, Синклер выпнет из клуба быстрее, чем я моргну. Тогда…»       Мейсон оглядел толпу пьяных людей, дрыгающихся в экстазе напротив стойки ди-джея. Отвлечённый народ на втором этаже в вип-зоне. Скучающего охранника. План нарисовался в голове сам собой.       Раз — незаметная и быстрая подножка. Два — вот пьяница с ругательствами летит на пол, дёргая кого-то за штанину. Три — сконфуженный парнишка пихает в плечо невинного человека. Толчки. Крики. Вот уже и драка завязалась без участия Мейсона, приманивая к себе взгляды почти всего клуба. Хитро и быстро.       Охранник, потягивая плечами, направился разнимать драчунов. И Мейсон, пользуясь вспышками мелькающих огней клуба и собственной внешностью, скрылся в тени. Проскользнул незаметно ото всех, будто пантера, слившаяся с окружением, и направился к туалетам, а затем… «случайно» свернул не к той двери. Проход был чист.       ㅤ       Шум и галдёж скрылись за дверью, лишь гулким битом стуча по ушам. Чем дальше он шёл по одному из коридоров, соединяющих театр с клубом, украшенных зеркалами и неоновыми огнями красно-розовых цветов, музыка становилась лишь тише. Он знал, в чём причина. Стены здесь толстые, чтобы не было слышно криков, плача и стонов: всех лишних звуков, мешающих владельцам проворачивать свои грязные дела.       Вдалеке показался бармен — фартук был сдёрнут с пояса и лежал на полу, сам парень остался в тёмной толстовке и брюках. Он шёл неторопливо, вжав голову в плечи: вероятно, подумал, что отвязался. Но стоило услышать позади шаг, обернуться и увидеть Мейсона — бармен пулей рванул вперёд.       — А вот это уже подозрительно… — пробормотал мужчина, и секунды не думая, дёрнувшись следом.       Пустые коридоры с мёртвой тишиной эхом наполнял отскок каблуков, стучащих по плитке. Тяжёлая торопливая беготня, а за ней резвая, но лёгкая поступь. Один поворот, другой — бармен не собирался останавливаться. Средний рост и небольшое телосложение давали преимущество. Но и Мейсон был не промах.       На одном из углов паренёк вдруг замешкался, начав рыскать по карманам толстовки. И через секунду при виде предмета в его руках мужчина удивлённо раскрыл глаза, замедляясь. Прикрывая руками лицо.       Пистолет.       У него не было времени, чтобы задаться вопросом, что же скрывал этот странный и подозрительный тип, раз схватился за оружие. Мейсон вытащил из пальто пистолет уже собственный, зная, что в этих стенах его вряд ли услышат. А если и услышат… что ж, он разберётся.       Дрожащая рука парня направилась прямо в его сторону — сам он не сбавлял и на шаг.       — Выкуси! Аг-х!..       Хлоп!       Раздался выстрел — тихий, кроткий, как чей-то беглый взгляд. А вместе с тем — опасный. Пневматика.       И… промах. Он не задел Мейсона. Ещё выстрел, ещё! Парень явно не был профессионалом, да и бег сейчас мешал попасть в цель. Не делая лишних пауз, сам мужчина огляделся в поисках камер. Добежал до угла, где их нет. В миг остановился резко, быстро, как механизм поезда, осаждённый рычагом. Выставил пистолет. Затем — сделал всего один молниеносный выстрел, как вживую превращая свой чёрный глаз в безотказный прицел.       Бам! Хлопок!       — Ах!.. С-сука… Сука…       Послышался болезненный вскрик — голос теперь был надрывистым. Обронив пневматический пистолет, бармен схватился за руку, в какую отдачей пришёл выстрел. Мейсон промазал всего лишь чуть-чуть, попав не в ладонь, а в пневматику. Но это было явно больно.       Загипнотизировано глядя на приближающуюся страшную пантеру в лице жуткого мужчины, понимая, что поднимать оружие нет времени, — он сорвался с места. И помчался с такой скоростью, что Мейсону и не снилась.       На бегу мужчина подобрал пневматику, пряча её тут же в карман. Надеясь, что никто не услышал этот громкий выстрел, помчался следом. Свернув за угол, он намеревался уже схватить парня за шкирку, как нагадившего котёнка, но…       В коридоре было пусто.       Перед лицом лишь красовалась двойная длинная лестница, уводящая как вверх, так и вниз. И откуда-то — совсем неясно откуда — эхом звучал топот удаляющихся шагов.       «Гадёныш…» — раздосадовано прикусил Мейсон язык, от нетерпения хлопая носком обуви по полу.       Куда убежал? Куда бежать следом?       — Вот сука! — рявкнул он себе под нос, наугад бросившись к верхней лестнице.       Шаги вскоре исчезли — на втором этаже тоже было пусто. Скрылся. Исчез в бесконечных запутанных лабиринтах коридоров, слепящих глаза огненно-красным неоном.       «Ну, и что теперь, неудачник? Тупица, надо было вниз бежать», — разозлился он на себя, но поток мыслей пришлось оборвать. Позади послышался чей-то торопливый шаг.       Мейсон обернулся, увидев перед собой охранника: того самого, который преграждал путь, а потом разнимал из-за него толпу пьяниц. С бритой почти налысо головой, фраком не по размеру и ростом, всё же не достающим до Мейсона, тот подбежал, переводя дыхание.       — Ты-… Эх… Ты-… Слышь, мужик, — он вперил руки в бока, делая голос грозным и уверенным. — Проблем захотел или чё? Тебе тут нельзя находиться!..       Мейсон припомнил слова Лоренцо, брошенные в клубе: о голубях и змеях. Прикинул, насколько провальной будет попытка подкупить этого парня — провальной точно. Представил, куда мог деться тот загадочный бармен и есть ли вообще толк вновь за ним гнаться. И быстро понял:       «У меня нет времени на твою болтовню».       Пользуясь тем, как охранник отвлечённо смотрит по сторонам, Мейсон убедился в дальности камер. Стиснул покрепче кулак, чуть согнул колени в готовности… и на выдохе со всей силы нанёс удар прямо в висок бугая, распределяя весь свой весь в этот замах.       Тот и вздохнуть не успел, не успел открыть рот — глаза закатились, и он грузной тушей повалился на пол. Против многолетней физической подготовки и ловкости не попрёшь.       Он взял охранника под мышки, потащив вдоль тёмного коридора, дёргая ручки дверей. Одна была открытой — уборная.       — А вот и туалет. Та-а-ак… — со вздохом пропыхтел Мейсон, пропихивая грузное тело прямо в коморку. — Полежи тут, ты заслужил отдых. Не бо-ойся, начальнику не скажу.       Затем оттряхнул ладони, закрывая дверь. Нет улик — нет претензий. А если они разберутся с «Галатеей» быстро, то не будет причин здесь задерживаться. И наблюдать за реакцией Лоренцо, как только тот обнаружит пропажу охранника.       ㅤ       Мейсон хотел было продолжить искать паренька, как вдруг в кармане без звука завибрировал телефон. Он быстро принял звонок, увидев имя звонящей.       — Сандра. Ты вовремя… Что-то случилось?       В ухе через гарнитур зазвучал женский голос:       — М-м, да нет? Звоню, чтобы отчитаться, мистер Ли, — та отвечала в успокаивающе уверенной форме, называя его по фамилии, а не привычным «Мей». — А что-то случилось?       — Рассказывай, — отрезал он. Пока не время.       — Хорошо. Снаружи не так много людей. Я хотела проверить подземную парковку, но там всё заперто, и как раз шастает весь народ. Готовятся… Раз внутри почти никого нет, вряд ли Синклер планирует завершить сделку мирно и в стенах клуба.       — Мне всё меньше начинает казаться, что те двое неизвестных грабителей работают на Серпенте, — промычал Мейсон тихо, будто себе под нос, круча меж пальцев обронённый барменом пистолет. Пневматика, 4,5 миллиметра калибром. «ТТ-Токарев». Старенький и чуть потёртый, но наверняка безотказно работающий в нужных руках.       — Так или иначе, человека с картиной тоже не видно. Либо он не приехал, либо уже на перекрёстке, либо… ждёт сигнала самого Синклера и отлично скрывается от чужих взглядов. Тут, видишь ли, много фриков разгуливает — это Эмпайр-Сити, Холбрук. Каждого искать свихнёшься.       Он знал, что Александра, несколько её работниц из тюнинг-мастерской «Лиззис» и его собственные парни окружили клуб и театр, рассевшись снаружи. Кто-то в минимаркете, кто-то в кафешке напротив, кто-то просто на лавочке. И все ждали команды Мейсона.       — А как твои дела? Узнал что-нибудь от Лоренцо? — Александра чуть нетерпеливо хмыкнула: — У тебя там так тихо, будто ты не в клубе…       — Как раз об этом… — хмыкнул он, пряча крохотный пистолет в карман. — Кажется, я узнал кое-что о наших «похитителях». По крайней мере чувствую запах подложенной свиньи. Ре-езкий такой, неприятный.       Он бегло и без подробностей рассказал о странном бармене, переглядывающемся с Лоренцо не менее странными взглядами, и убежавшем затем в холл. Остальное было не для телефонного разговора.       — Допросить бы… Отчего-то ведь он дал дёру, верно?       — Верно. Обсудим это лично. Сейчас.       — Где встретимся?       — В гримёрке.       От услышанных слов Мейсон скривился, как от облизнутого лимона, а в голосе прорезалось яркое недовольство:       — Женской?..       — Общей.       — В их театральной труппе всего один парень, — вздохнул он. — Гримёрка — женская.       «Врываться в раздевалку к актрисам? Ишь, чего удумала… С моей-то внешностью? Да я девчонок до смерти перепугаю».       — Брось. Ты в курсе, какие здесь проходят выступления «за кулисами». Стеснения — это последнее, что заботит актрис и самого Дея, — раздражённо выдохнула Александра, словно читая его мысли. — Ворона на хвосте принесла, что-… Ладно, знаю, ты не фанатеешь от всех этих метафор. В общем, я поболтала с одной здешней девочкой — Мэгги — та сказала, что с минуты на минуту начнётся выступление. Так что ты ни с кем не столкнёшься. А их гримёрка — это одно из мест, где нет камер, ведь иногда туда забредает Валентини или Синклер. Сам знаешь, зачем. Нас никто не подслушает.       Мейсон знал. Прекрасно знал, какой «работой» занимаются актрисы после выступлений, каких людей они привлекают своими танцами, одеждой и рекламой. На что именно способны все члены семьи Серпенте, когда дело касается женщин, и что они скрывают даже в безобидной гримёрке. А оттого испытал ещё большее отвращение, находясь в здешних стенах.       — Ну, хорошо. Да и… Дей ненавязчиво пригласил меня на их шоу. А у меня, знаешь ли, топографический кретинизм. Вдруг заплутал, малость, по дороге?..       — Убедительно. Ну всё, иди туда — сейчас подтянусь. Куплю только воды. Перекус взять?       — Нет аппетита.       Александра не сопротивлялась — положила трубку. Сам Мейсон, чувствуя, как от напряжения начинает сводить зубы, а пальцы, лежащие в карманах пальто, выдают мелкую дрожь, вынул портсигар, уже через секунду чувствуя облегчение. Затем направился в цоколь, следуя указателям. По пути он пытался отыскать хоть ещё одну подозрительную лазейку в дороге или спросить блуждающего человека о примечательном бармене. Ничего нового — только потеря времени.       Мейсон прошёл мимо дверей, нужных ему для алиби: дверей зрительного зала. Оттуда уже слышался шум и оркестровая музыка. Началось шоу.       От Лео пришла СМС:       «босс вы там где?! ಠ_ಠ Синклер разнервничался… отправил кого-то на поиски. тот парень за которым вы погнались???»       Мейсон кинул краткое: «Скоро буду», выдыхая сигаретный дым, и прикинул: «Значит, и правда с барменом что-то не так. И он не связан с «Галатеей». Но почему же… Ладно. Позже».       Предполагая, что Александра в пути, он уже подходил к гримёрной комнате «Фантасмагории».       ㅤ       Мейсон чуть сбавил шаг, приближаясь к двери, прикидывая, пусто ли там. Спектакль уже начался — стало быть, никого нет.       Все мысли крутились вокруг бармена, вокруг странностей, творящихся в его работе уже второй день подряд. Вокруг «Галатеи» и «Снежной Мимозы». Он даже забыл постучаться в дверь…       Рывком потянув на себя ручку, Мейсон готов был встретиться с запахом духов, шампуня. Видом головных уборов и старого тряпья. Но никак он не мог подумать, что столкнётся с-…       Бам!       В ту же секунду, в какую была открыта дверь, что-то… Нет, не что-то, а кто-то на всей скорости врезался прямо в его грудь, чуть не сбив с ног! Девушка. Блондинка. Маленькая и перепуганная, словно потерявшийся котёнок. Сначала чуть удивившая таким столкновением — хоть вряд ли это можно было сказать по его безжизненному лицу. Затем уже глядящая на него снизу вверх большими янтарными глазками, будто крохотная фея, потирая ушибленный нос.       Не успел Мейсон и рта раскрыть, чтобы что-то сказать — например, извиниться, ведь стоило! — прямо в его невозмутимое лицо девичьим голосом было выкрикнуто всего одно слово, готовое сбить с ног не меньше, чем вся эта встреча:       — Суккуб!       И как на такое прикажете реагировать?..