Снежная Мимоза

Глава 18. Вкус металла.              Стрелка на настенных часах, вырезанных явно из дорогой древесины, выкрашенных в такую же дорогую чёрную краску, уверенно встала на семёрку, а её мелкая неразлучная сестра остановилась на цифре шесть. Всё ещё слишком ранний час, чтобы из затемнённых окон офиса в автомастерской засияло дневное солнышко. А вместе с тем недостаточно поздний для клюющего носом Уолтера, которому в этот раз не помогла даже порция крепкого эспрессо. Надо же, а ведь всегда бахвалится, что кофе его лучший друг при бессоннице… Вот врунишка. Мейсон же честно заявляет: от любого кофеина его лишь ещё больше клонит в сон. Однако сегодня был день, когда глаза закрывать не хотелось даже на минутку.       Прошло больше часа с момента, как Уолтер Сандерс завалился в офис к Александре Романо, что раздражала его одним лишь присутствием — будто ему было, куда деваться, — и теперь они вдвоём слушали неторопливый рассказ Мейсона, кратко вводящего обоих в курс дела. Тот уже успел маякнуть СМС-сообщение в галерею, чтобы Джуди выслала на рабочую почту Александры копии всех записей видеонаблюдения.       — …картина? Серьёзно? — фыркнул Уолтер, потирая переносицу, когда главный зачинщик всей шумихи, наконец, закончил рассказ. — Ты о чём вообще говоришь, Мейсон? Я полицейский, а не торгаш с блошиного рынка. Или что, так похож?       — Есть немного. Например, когда злишься, — кивнула Александра без улыбки на лице, зато улыбнулся сам Мейсон — тихонько, одними кончиками губ, чтоб Уолтер не видел.       Тот в ответ покраснел, бормоча под нос что-то невнятное, вроде: «Уже если я торгаш на блошином рынке, то блохи тут явно вы», затем нудно начал причитать:       — Послушай, вот ты привык дёргать меня по любому чиху и даже на миг не задумываешься, что у меня, вообще-то, тоже невпроворот дел! — сделав последний глоток кофе и чуть спустив от жары галстук, Уолтер начал перечислять на пальцах: — Сначала на прошлой неделе какой-то пацан умудрился непонятным образом обложить «закладками» всю набережную. И это прямо под носом у полицейских… Мы битый час бегали с собаками по берегу, искали всего его заначки, так под конец он сам вылез. Рокси его чуть не загрызла. Ладно, потом, вон — вчера на очередной притон с облавой вышли. Видел бы ты, сколько там маленьких девочек было, это же просто-… — он тихонько выругался себе под нос, сползая в кресле ещё чуть ниже, вновь одаряя Мейсона недовольным взглядом. — И это я молчу про контрабандистов, на которых мы уже месяц выйти не можем. Пока кое-кто ищет всю информацию, мне приходится просто терпеливо ждать, закрыв глаза. И ты мне рассказываешь о какой-то картине?       — Это не просто картина. Она имеет важную ценность, — протянул Мейсон, прищурив тёмные глаза.       — Для кого? Ах, да, забыл — для местной банды, которая орудует так, будто они у себя дома разгуливают, верно? — с иронией усмехнулся Уолтер, зыркнув на мужчину с таким видом, будто тот подсунул ему под нос тухлое яйцо.       Мейсон оставил замечание без ответа, дав коллеге-полицейскому возможность подумать над выдвинутым предложением, а сам вытащил из кармана пальто портсигар. Закусывая меж зубов одну из чёрных сигарет, он кивнул Александре:       — Не против?       В ответ качание головой и скромная улыбка:       — Только если одна мне достанется.       — Не сомневался, что ты это скажешь. Уолт? — он протянул ещё одну сигарету мужчине, но тот лишь фыркнул:       — Не надо, а то я так и не брошу.       — А ты пытаешься?       — Ага. Вот только с тобой-то бросишь, конечно…       На несколько мгновений офис погрузился в тишину, прерываемую только тихо звучавшей музыкой с колонок сервиса, и наполнился дымом дорогих сигарет, тоненьким облачком вылетавшим в приоткрытое окно. Казалось, никто так и не нарушит эту сонную идиллию, пока Уолтер вновь не подал недовольный голос:       — Короче, не понимаю я, чего ты от меня хочешь. У нас сыскной отдел по наркотикам, не по кражам. Это тебе в двенадцатый надо ехать или тридцатый. Сорок пятый можно попробовать. А мы… короче, ты в курсе.       Вместо Мейсона подала голос Александра, не глядя на обоих мужчин:       — Верно. Зато ваш отдел людей ищет замечательно. Если бы ты внимательно слушал, то понял, что дело с подвохом. А значит, здесь не нужны лишние уши. Кроме твоих, конечно.       Уолтер сверкнул голубыми глазами, нахохрившись, как сердитый цыплёнок, — Мейсон назвал бы сравнение удачным, учитывая его вечно хмурую морду и соломенный цвет волос.       — Я не с тобой говорил так-то! И когда ты успела согласиться на его авантюру?!       — Уолти-Уолти… — вздохнула Александра, лениво качнув рукой в воздухе. — Порой ты ведёшь себя не как без хвостика тридцатилетний лоб, а как ребёнок. Даже не торгаш с блошиного рынка — они хоть повеселее будут.       — Не называй меня так.       — Хорошо, офицер Сандерс, приношу извинения.       — Ты-… Кхм-кхм! Сержант! Сержант Сандерс, не офицер!       — Простите, детектив, не расслышала.       Уолтер не собирался поддаваться на издевательства Александры, прячущей за стаканчиком кофе улыбку, но по ходящим из стороны в сторону желвакам было видно, что он теряет терпение. Мейсона же слегка забавляло, как она намеренно кличет сержанта полиции самыми низкими званиями — слегка, потому что голова его была слишком затуманена мыслями о деле Сальери. И всё же забавляло. А вместе с тем даже успокаивало, ведь около десяти лет назад вместо подколов и недовольных переглядок любой конфликт Уолтера и Александры грозился закончиться… пулей, засаженной прямо в сердце. И он искренне не мог представить, кто из двоих этот выстрел бы совершил.       «Пусть собачатся, но по-тихому. Так безопаснее… — размышлял он, полуприкрытыми глазами поглядывая на мужчину с женщиной. — А Сандра верно сказала. Лишние уши нам не нужны».       Ни двенадцатый, ни тридцатый, ни сорок пятый — ни какой угодно участок полиции не имел для Мейсона значения. Какой смысл работать с теми, кого уже подкупили твои конкуренты? Он знал, что выбрал верных людей для поиска ответов. В конце концов, это же Уолтер и Александра! Не оправдать его ожидания для них попросту невозможно.       ㅤ       Прошло несколько секунд, пока Мейсон не понял вдруг, что никто больше не бубнит над его ухом, а вместо споров с угла доносится лишь тихое напевание Уолтера. Александры в помещении не было.       — С возвращением! — хмыкнул тот, опершись локтем о крохотный стеллаж и попивая воду. — Ты так улетел в свои мысли, что я решил даже не отвлекать. Слишком невежливо, подумал.       — Хм… — Мейсон выпрямился, бегло оглядев комнату. — Ты что, довёл-таки Сандру? Я думал, такое невозможно.       — Не-ет, она за документами какими-то пошла. Для дела. И… — он вздохнул. — За освежителем.       — Чего?       — Воздуха! Сказала: «От тебя снова воняет». Чёртовая демоница… — проскрипел он сквозь зубы, нахмурив лоб так, что начал походить на морщинистого старикашку. — Будто мне есть дело, что ей не нравится мой одеколон! Это мускус, детка. Давно бы уже привыкла.       Мейсон усмехнулся, поднимаясь с кресла вслед за Уолтером и стряхивая сигарету над пепельницей:       — Он и правда воняет.       — И ты туда же! Ясно всё с вами: не ценители.       Раньше Уолтер отдавал предпочтение древесным запахам, и кедр — мягкий, тёплый, приятный — был его изюминкой. Но это было давно. Сейчас он предпочитал что-то более резкое: пусть мускус и был запахом, который зачастую даже не чувствуется, Уолтер выбирал его насыщенные оттенки аромата. И Мейсон догадывался, для какой это было сделано цели, глядя каждый раз как Александра еле заметно и даже как-то по-благородному морщит нос на прекрасном лице, отворачиваясь от мужчины, а тот недовольно хмыкает, но продолжает это делать. Озвучивать мысли Мейсон, разумеется, не стал. Лишний раз махать перед быком красной тряпкой — себе дороже.       — Слушай… — продолжал тем временем Уолтер. — Хоть убей, не понимаю — что я тут забыл? Ладно, Романо, она всюду свой нос длинный суёт. Но я удивлён, что тебе ещё и моя помощь на кой-то понадобилась.       — А чья ж ещё? Ты у меня такой один, — ответил Мейсон с усмешкой в голосе.       — Как мило, — фыркнул тот, а затем глянул на него внимательно и спокойно, в миг избавляясь от всего упрямства и недовольства. — И всё же… Мы ведь не друзья, сам знаешь.       Впервые за утро Мейсон услышал стальной голос Уолтера, сквозящий холодком. Забавно, что именно эти слова он решил произнести так уверенно. Но расстроить его подобным было невозможно. Мейсон и сам знал прекрасно, что друзей в деле, каким он занимается, не существует.       — Разумеется. Но дело серьёзное.       — Эх… Не можешь ты не влезать в проблемы, да? — покачал тот головой. — Это у вас, бандитов, в крови.       — Никаких проблем нет, — Мейсон пожал плечами, глядя на Уолтера с иронией. — А даже если бы были — я и в одиночку справлюсь. Но разве не лучше обратиться за помощью к самому изумительному полицейскому, какого я только знаю?       Он произнёс эту фразу с излюбленной ухмылкой на губах, с неискренне спокойным голосом, но блестящими глазами, оставив Уолтера гадать: «Вот чёрт нелепый! И что с ним делать? Опять он то ли шутки шутит, то ли льстить пытается». Так, во всяком случае, читалось с его ошарашенного лица.       — К тому же, не будь это так важно — я бы не написал, — пожал плечами Мейсон, закрывая тему. — Ни тебе, ни Сандре. В долгу не останешься, не переживай.       — Не останусь, только поэтому и помогаю каждый раз… — фыркнул тот и вздохнул. — Ладно, перестань только дурачиться. Когда-нибудь твои шуточки сведут меня в могилу. — Уолтер мельком глянул в затемнённое окно с видом на мастерскую, увидев, как к офису возвращается Александра вместе с рыжеволосой сотрудницей. — Я сделаю всё, что смогу, но не забывай — я пока всего лишь сержант.       — Разве ты не сдал тесты на повышение? — хмыкнул Мейсон.       — Не задавай глупых вопросов. Пока ещё просто не пришло время, поэтому… Эх, короче, я к тому, что у меня нет столько возможностей, сколько ты всё время хочешь. Да и, если ты сказал, что за дело взялся двенадцатый участок, они не отдадут нам материалы просто так.       — Гарсиа уже должен был отозвать заявление. С этим не будет проблем.       — Вот как? — Уолтер зазвучал чуть бодрее. — Ну… тогда, может, и будет прок. Но сначала записи бы глянуть. Может, моя помощь и окажется ценной.       — Любая помощь будет кстати, — покачал тот головой. — Хочу закончить с этим делом, да поскорее.       «Но я обязан выяснить, чем же так важна эта картина», — добавил он уже в своей голове.       Уолтер с громким вздохом запрокинул голову, закрывая глаза, избегая света лампы и строя страдальческое выражение на лице:       — А я так надеялся провести эти выходные с племяшками… Они хотели отвести меня на воскресную игру «Орлов» против «Бивней»…       — М-м… футбол? — спросил Мейсон без интереса, а скорее формально. — Успеешь ещё.       — Ну-ну. Если Джерри будет грызть меня за то, что всё профукали — я скажу, что ты виноват. И тогда проблемы будут уже не с картиной.       Тому оставалось лишь хмыкнуть в ответ.       Наконец, в офис вернулась Александра, а вместе с ней — Олли, первая поздоровавшаяся с Мейсоном в автомастерской.       — Вот и я. Заскучали, поди, мои мальчики? — с шалостью в томном голосе протянула она.       — Твои «мальчики» от скуки чуть не начали грызть стол, — фыркнул Мейсон, а Уолтер поддакнул:       — И от голода. Надо было заставить тебя ещё и завтрак к кофе купить. Или чтобы Романо привезла что-то из своего ресторана. Был бы толк.       — И не боишься, что гадюка отравит еду? — хмыкнула та.       — А я заставлю тебя съесть её первой.       Александра только усмехнулась. Затем повернулась к конопатой девушке, забирая из её рук пачку документов, флешку и компакт-диск.       — Благодарю, Олли. Здесь всё, что я просила?       — Всё из базы по нашим клиентам за последний месяц, босс! — она чуть смутилась, поглядывая на нахмурившихся мужчин. — Вам больше ничего не нужно?..       — Нет. До обеда я буду занята. Скажешь остальным, чтобы не беспокоили.       — Будет сделано, босс! — сияя яркой улыбкой, закивала Олли, а затем неловко пригладила растрепавшиеся волосы. — Может… вам… э-э… ещё кофе взять? Как вы любите: кофеин средний, сиропы послаще!       — Спасибо, но откажусь. Ты не девочка на побегушках. Если захочу — сама сделаю, — ласково улыбнулась та, выпуская сотрудницу из кабинета. — Всё, теперь немного конфиденциальности.       — Да-да, конечно! Конечно-конечно-…       Дверь плавно закрылась перед лицом Олли, успевшей напоследок одарить Уолтера недовольным взглядом. Затем, чуть потоптавшись на месте, сотрудница убежала прочь. Мейсон хмыкнул, заметив целенаправленность этого жеста, походившего на какой-то знак ревности, но разумно оставил это без комментариев.       Александра прошла вглубь офиса, отворяя доселе запертую дверь, затем пропустила мужчин внутрь:       — Прошу в логово Медузы Горгоны.       В ответ на такой жест Мейсон промолчал, а Уолтер фыркнул — громко и крайне напыщенно.        Уже через секунду мужчины стояли внутри личного кабинета Александры. Он значительно отличался от предыдущей комнаты: грубые линии, темнота, кожаные обивки и даже некая маскулинность остались за дверью, и нынешняя обстановка казалась более… глубокой. Здесь было много света — не только от большого окна у дальней стены, — появились оттенки синего и голубого, что так гармонично смотрелись с сегодняшним белым костюмом хозяйки. И стало значительно больше цветов — лилий и нежных роз. Лёгкость и деликатность прятались в глубине офиса Александры.       Уолтер сделал пару шагов, осматриваясь так, будто не бывал тут уже кучу раз, а затем буркнул себе что-то под нос. Мейсон поспорил бы на тысячу баксов, что это было нечто вроде: «Ц… И всё равно пещера Горгоны…»       Разумеется, кабинет главной информаторки Мейсона должен быть скрыт от посторонних глаз, в отличие от офиса, предназначенного для обычных встреч обычных клиентов. А значит, теперь можно было обсудить и более каверзные вопросы.       — Зачем тебе клиентская база за этот месяц? — было первое, что он спросил у Александры.       — Есть кое-какие мысли, которые я хочу проверить. Но сначала: ты запросил доступ к записям видеонаблюдения?       — Проверь почту. Думаю, Джуди уже всё прислала.       Александра прошла к светлому столу, вырезанному из дерева, и раскрыла ноутбук, мужчин же кивком пригласила сесть на диван. Уолтер плюхнулся резко, растопыривая в стороны ноги, а Мейсон расслабленно присел на подлокотник. Послышалось медитативное клацанье пальцев и ногтей по клавиатуре, щёлканье мышкой… затем вздох.       — Да, все материалы тут. Конечно, качество оставляет желать лучшего. Хм… — Александра подпёрла подбородок кулаком, глянув на Уолтера с еле заметной ухмылкой. — Сержант Сандерс, вы свободны сейчас? Не составите мне компанию за этой трудной работой?       — П-ф… Сержант составит, — закатил тот глаза, поднимаясь с дивана. — Совсем ни черта не видно?       — Ничегошеньки. Хотя… пускай твой зоркий глаз посмотрит. Может, увидит что-то, что я не заметила.       — Щас глянем.       Уолтер подошёл ближе к женщине, опираясь рукой на стол, второй взявшись за спинку её стула, и позволил Александре начать медленно перелистывать одну запись за другой, наблюдая за всем происходящим на экране. В минуты, когда приоритет вставал на важную задачу, все колкости, злые переглядки и размусоливания одной и той же темы отходили на второй план. В такие моменты эти двое превращались в непоколебимых профессионалов, что лепёшкой об стену разобьются, но выполнят задачу.       Мейсон усмехнулся, поднимаясь с подлокотника дивана. Он был лишним в этом мозговом штурме, а значит — не стоило лезть в процесс поиска грабителя. Да и он не сомневался в способностях коллег. Поиск машины по номерному знаку — та ещё головомойка для обычного человека, но… явно не для таких, как Уолтер. Им всем крайне повезло, что полиция Эмпайр-Сити и ещё нескольких округов штата работала по единой системе поиска — «Спираль». Лишь один запрос — и в твоём доступе всё: от времени, дороги, до пассажиров, сидящих в автомобиле. В зависимости от качества камеры, разумеется. Но есть и загвоздка: не каждый сотрудник имеет право пользоваться этой системой без веского повода, а в каждом боро и участке свой код доступа. Попасть туда рядовой полицейский не сможет. Но был ли Уолтер рядовым полицейским? Даже со званием сержанта — лишь вторым, начиная с низов полицейской иерархии, — характер, смекалка, ум и… причина, по которой он вообще имеет какие-то связи с Мейсоном… открывали ему бесчисленное множество дверей в бизнесе, где тёмная часть Эмпайр-Сити вела свои грязные преступные дела.       Мейсон сделал очередную затяжку, медленно проходя от одного края кабинета к другому, направляясь к окну, и внимательно смотрел на мужчину с женщиной, общавшихся друг с другом с холодной сосредоточенностью и отсутствием хоть каких-то эмоций на лицах и в глазах.       Уолтер Сандерс. Старший сержант отдела полиции участка номер семь по контролю за оборотом наркотиков. Стремится к должности лейтенанта, успешно сдав все тесты, а затем и капитана, но в каждом из случаев вынужден ждать два, три, а то и больше лет, пока не освободится место. Увольнение. Отставка. Смерть. Кто знает, как и когда это случится с одним из его начальников? Пусть Уолтер и был полицейским — упёртым и принципиальным — методы для раскрытия преступлений и решения, какие он принимал, не каждый сотрудник назвал бы… морально приемлемыми. По этой причине, видать, сама судьба решила, что они с Мейсоном должны сотрудничать.       «Хах, судьба… Забавно», — хмыкал тот своим мыслям, выпуская дым в приоткрытое окно и рассматривая антураж утреннего города.       Место их встреч — например, сегодня, как внезапный вызов в офис Александры — возможно, тоже решала каждый раз судьба. Или же путь, по какому шли оба мужчины, крутящихся в настолько противоположных сферах жизни, что в их сотрудничество большинство бы и не поверило. Но такие нашлись бы. И потому ни при каких обстоятельствах — только если не очень срочных или быстро решаемых — такие, как Мейсон, не должны появляться в полицейских участках. Ведь иначе проще сразу сесть за решётку. Потому временами они с Уолтером переговаривались с дальних уголков случайно выбранной кофейни. Сидели по разные концы барной стойки в одной из забегаловок Чайнатауна. Глядели на закатный Эмпайр-Сити, сидя на лавочках за пятьдесят метров друг от друга. Или встречались здесь, в офисе Александры, где любой разговор не вызовет вопросов. Да и понаблюдать лишний раз, как мужчина с женщиной перекидываются «любезностями», для Мейсона было одной из немногих забав в жизни.       «Да… Уолтер и Сандра…» — подумал он, стиснув вдруг сигарету между зубов чуть ли не до скрипа.       Их троих многое связывало — не только работа. И даже без Мейсона прошлое мужчины и женщины обвевало руки и ноги обоих красной нитью, врезалось в кожу чуть ли не до крови, начиная со дня знакомства и заканчивая нынешним днём, что длилось уже… почти десять лет. Десять лет, скрывавшие за ядовитыми лёгкими шутками и терпением до сих пор незажившие раны. В этом Мейсон не мог отыскать забаву — вероятно, потому что самым худшим в этой ситуации было его личное участие в истории. В конце концов, не будь его, всё бы сложилось иначе.       Его вина. Только его. Такого и другу не пожелаешь.       «Но… мы не друзья», — произнёс он то же, что и Уолтер минуту назад, выпуская с бледных губ облако дыма, такого же густого, как и его мысли, что отправились в ящик, вечно запертый на замок. Ведь он знал, что замок этот поломается ночью сегодня, как и каждой ночью до неё, как и каждой ночью после, выпуская внутренних демонов наружу, во власть кошмаров. Так было всегда. И какой прок думать об этом сейчас?       — Никакой, — хмыкнул он себе под нос, что не услышал никто, кроме его собственных дурных мыслей.       Затем повернулся к коллегам, не желая больше смотреть на вид скучного, серого и унылого города, не вызывавшего ни единой тёплой мысли в голове. И вовремя — эти двое внимательно глядели на него, готовясь вынести вердикт.       ㅤ       — Есть новости?       — Ну… — Уолтер неопределённо скривил губы, пожимая плечами. — Лица обоих так и не нашли — слишком мылит изображение. Я попробовал подключиться отсюда к системе, но там дохера вариантов, под десятку тысяч. Может, в участке было бы лучше. Конечно, это займёт время…       — Что по номерам?       — Внедорожник не прочесть, — хмыкнула Александра, а затем жестом подозвала Мейсона подойти ближе. — Зато кое-что другое нашли. Глянь сюда.       — Хм… — он склонился над монитором с нарисованными вручную символами. — «Р.А.Р.» и три шестёрки. Смогли-таки разглядеть? Мне казалось, там до жопы всё размыто.       — Так и есть, — кивнул Уолтер, вздыхая. — Но был один кадр… Короче, буквально на чуть-чуть — какие-то крохи миллисекунд — можно успеть заметить начало номера Порша. И… тут, конечно, не могу быть точным, но, вероятно, зарегистрирована машина в Неваде. По крайней мере, надпись максимально похожа.       — И как же вы умудрились сделать такие выводы? — скептически хмыкнул Мейсон, поглядывая на коллег с недоверием.       — Всё просто. Именно по этой причине мне и нужна была клиентская база, — как само собой разумеющееся, произнесла Александра, раскрывая папку с документами и указательным пальцем тыкая в одну из строк. — Около трёх недель назад у нас был особый клиент на модернизацию. Он заплатил втридорога, но взял не так много: где-то нужно было доработать двигатель, заменить литые диски — внешний вид портили царапины от пуль… Сменить цвет в красный. Это Порш был, если ещё не догадался, — со вздохом покачала она головой. — А номер «Р.А.Р. 6.6.6.». Зарегистрированный в Неваде.       — Совпадение, — хмыкнул Мейсон, но та лишь продолжила:       — А ещё у Порша не работала левая задняя фара. Клиент отказался исправить поломку: мы заметили её под конец, а он торопился. И если ты взглянешь сюда… — она нажала кнопку на клавиатуре, и на экране возобновилась сцена похищения картины.       Мейсон с долей удовольствия отметил вид Порша, выезжавшего с парковки, и на пару секунд засветившего неработающим фонарём, на который с такого ракурса камеры никто и внимания не обратил. И при виде его лица та лишь кончиками губ улыбнулась, довольствуясь проделанной работой.       — Вот и не прикопаться к тебе, да? И всё равно, будто за уши притянула, — проворчал Уолтер, скрестив на груди руки.       — И тем не менее — пока всё сходится, — кивнул Мейсон. — Кто тот клиент?       Александра помолчала нагнетающе несколько секунд, прежде чем отчеканить от зубов:       — Пит Феррари. В некоторых кругах известен, как «Сухарь».       В чёрных глазах Мейсона на миг пробежало изумление, которое он тут же скрыл за безупречной маской. Но в голове прогремел вопрос:       «Пит «Сухарь?! Это же…»       — Один из псов Моретти. Ты верно догадался, — сузив глаза, почти шёпотом произнесла Александра.       — Послушай, не рано ли спешить с выводами? — поморщил лоб Уолтер, будто всё это доставляло ему неимоверную головную боль. — Таких Поршей по городу сотни разъезжает, если не тысячи. Нет, я знаю, конечно, что ты у нас любишь с гангстерами шашни водить — с кем только не любишь да? — последние слова он произнёс ядовито-кислым голосом. — И что в твоём сервисе побывала каждая банда, но это не значит, что надо тыкать в небо пальцем.       — Лучше ткнуть пальцем в небо и угадать, чем протирать диван в полицейском участке, поедая пончики, — хмыкнула та, не поведя и бровью на колкости Уолтера. — А не побывай у меня здесь с каждой банды по гангстеру, мы бы сейчас в луже сидели и думали, что делать.       — Какая же ты-… — он шумно выдохнул, сдерживаясь от озвучивания мыслей, роем крутящихся в голове. — Короче, я за то, чтобы поискать тщательнее. Я могу съездить в участок, запросить у капитана ещё один код к «Спирали». Внимательнее всё посмотрим.       — И потратим драгоценное время. Все дорожки ведут к Моретти, тут и думать не надо.       Мейсон, краем уха слушающий их разборки, снова нахмурился, глядя на женщину с недоверием:       — Сандра права. Только вот… ты точно уверена, что в этом замешан Рауль?       Он не сомневался в её словах. И верил во всё, что видели собственные глаза. Но подтверждение правды означает одно: избежать проблем не получится.       — Удивлена, что ты до сих пор сомневаешься. Может, уже позабыл, кому принадлежала эта картина до Сальери? До того, как Лео перекупил её у какого-то торгаша в Чайнатауне?       Мейсон прекрасно всё помнил. И лишь поэтому не хотел услышать подтверждение собственных мыслей.       — Я не сомневался, и всё очень логично. Просто удивлён, что Рауль со своей жаждой мести и излюбленной чертой «насрать под дверь и оставить вонять» не разнёс весь музей подчистую. Выбрал бы из семьи кого не жалко и устроил хаос. Никто бы не понял, что его рук дело, а так…       — Не будем гадать лишний раз. Лучше спросим напрямую у похитителя.       На этот раз Мейсон не стал удивляться — лишь улыбнулся.       — Смотрю, вы и это уже сделали.       — Ещё бы, — фыркнул Уолтер и заговорил недовольно, ведь затея ему не нравилась: — Я поискал инфу на этого «Сухаря». Чёрт бы побрал Рауля Руссо и всю его шайку… Короче, если ещё пошариться, я найду адрес домашний, ещё могу раскопать телефон — не думаю, конечно, что он ответит, зато можно выйти на контакты. А так, мы знаем, что все бандюканы Моретти шатаются в пределах Сент-Марка, в Рокфеллере чаще всего.       — Чтобы не влезать лишний раз в неприятности, — кивнула Александра, косо глянув на Мейсона. — Там никто стреляться не будет, копы с двенадцатого участка под крылышком Рауля греются. Туда ведь планировали передать все материалы, верно?       «И здесь сходится», — с гадким послевкусием подумал тот.       — Я поспрашивала кое-кого, — продолжила Александра. — Выяснила, что в это время Пит «Сухарь» обычно сидит в ресторане «Альфонсо» на двадцать восьмой. Сеть принадлежит Раулю. В соседнем помещении бар, и раза три в неделю он набухивается, а затем борется с похмельем в ресторане. Может, и сегодня он там.       — Значит, следующий пункт — ресторан «Альфонсо».       Она кивнула, а Уолтер пожал плечами.       — Ну, вот и всё. Тут уж вы сами разбирайтесь, у меня ещё работы по горло, — он выпрямился, расправляя плащ, разминая плечи. — Тем более, раз моё предложение отклонили. Если никаких ко мне вопросов больше нет — я пошёл.       — Если что найдёшь — звякнешь.       — Угу…       С этими словами, не бросая лишних слов людям, с которыми порядочный полицейский в один лифт бы не зашёл, он хлопнул Мейсона по плечу, а сам направился к выходу из кабинета. Открывая дверь, последний беглый взгляд Уолтера пробежался по Александре — тихо и быстро, чтобы та не заметила, — без злобы и колкостей, но со странной тоской в голубых глазах.       Миг — и маршевый шаг его туфель растворился в тишине.       Александра с Мейсоном не стали терять почём зря время и, перекинувшись парой фраз о планируемом маршруте, вскоре тоже вышли из офиса. Пришло время отыскать грабителя «Галатеи» и выбить из него все ответы. Фигурально или же буквально — зависело только от самого бандита.       ㅤ       Время стояло на половине девятого часа утра, когда чёрный мерседес покинул четвёртую авеню Гранд-Айленда и теперь рассекал по Серебряному Мосту, ловля каждый блик океана на зеркалах и стёклах, направляясь второй раз за день в Сент-Марк. Шины приятно катились по асфальту, а ветер свистел в полуприкрытом окошке, через которое из салона выходил сигаретный дым. Александра наслаждалась шелестом колёс, как музыкой, слушая вместе с ним какую-то песню, играющую по радио.       — Отличная машина. Рычит, как настоящий скакун, — прикрыв от наслаждения глаза, почти промурлыкала она, напомнив случайно Мейсону своего — пусть и не кровного — родственника. — Смотри, глаз да глаз за ней. Второй такой не будет.       — А что? Разве не подаришь мне новую, если с этой что-то случится? — усмехнулся он, поглядывая время от времени на каменные башни моста, громоздящиеся вокруг машинок, как великаны.       — Подарю. Но эта — единственная в своём роде. С авто, знаешь ли, нужно, как с любимой партнёршей.       — О, правда? Мне казалось, как со старым трактором: пнуть пару раз, плюнуть, чтоб завёлся, а отвалившееся приклеить на скотч.       — Если это то, как ты с женщинами обращаешься, то я искренне рада, что ты каждый раз кому-то да отказываешь.       Мейсон тихонько фыркнул под нос. Александра как никто иной знала о том, как он вёл бы себя с любимой партнёршей. И знала, почему на тему отношений он всегда говорил строгое «нет». И потому только ей одной и можно было в такой лёгкой манере обыгрывать ситуацию, ведь лучше перевести всё в шутку, чем раз за разом ворошить неприятную тему.       — А если серьёзно, — продолжила она, сделав глоток ещё одного стаканчика кофе, который они взяли, покидая тюнинг «Лиззис», — я, конечно, обеспечиваю вашу семью машинками по просьбе Маттео, но будь осторожен с желаниями. Сломается мерседес — будет новый. Но какой тебе выберут номер, никто не знает…       Мейсон тяжко вздохнул. Сальери любил пошутить и, обеспечивая своего подчинённого автомобилями по заказу Александры, всегда оставлял неизменный след: весёленький номер, да такой, что тот каждый раз будет вынужден садиться в машину с кислой миной на лице. Забавно, конечно, но шутка повторённая дважды вскоре норовит стать несмешным анекдотом.       — Ясен пень, старик обожает выбирать мне клоунские знаки. И ладно, предыдущие. Но три семёрки? И «С. В.»? — он ахнул театрально наигранно, откидываясь на сиденье. — Я ведь ещё не лудоман. Меня такие шутки ранят в самое сердце…       — Но ты ведь и не против?       — А я и не против…       Обменявшись улыбками, мужчина с женщиной замолчали, решив остаток пути провести без разговоров. Александра думала о чём-то своём, прокручивая на пальце странное бирюзовое колечко, обычно теряющееся средь дорогих украшений, тоскливо и с чувством пустоты во взгляде посматривая на бело-синюю гладь воды. А Мейсон… Все его мысли вновь погрузились в работу.       Галерея Монро. Кража. «Галатея». Семья Моретти. Рауль Руссо. Пит «Сухарь» Феррари. Ресторан «Альфонсо».       Галерея Монро. Кража. «Галатея». Семья Моретти. Рауль Руссо. Пит «Сухарь» Феррари. Ресторан «Альфонсо».       Все эти названия и имена крутились в голове, как волчок, как шарик, то в одну стенку сознания ударившийся, то в другую. Перед глазами мелькали детали, скрытые лица преступников — двоих так ещё и не отыскали… кто они? Подкупленный участок полиции, все подозрительные факты в истории и то, что наверняка скрылось от глаз. В чём подвох?       «Значит… действительно синдикат. Не просто ограбление».       А машина тем временем въехала в пределы Рокфеллера и плавно подъезжала к пункту их назначения.       ㅤ       Солнце мягко выглядывало из-за макушек высоток и магазинов модной улицы района, морозный весенний воздух нагревался, но по неведомой причине в нём было явное предчувствие чего-то нехорошего. Мейсон хлопнул дверцей автомобиля, припаркованного недалеко от ресторана с экстравагантным названием. Красивые колонны и узоры на стеклянных окнах в пол манили взгляд, но настроение было явно не для сытного завтрака. Молча докуривая сигарету, он постоял так немного в тишине и ожидании. Вскоре на горизонте показалась ещё одна чёрная машинка.       Встав возле мерседеса, водитель открыл дверцу, и через пару мгновений к Мейсону подошло трое людей в относительно официальных одеждах.       — Босс, — кивнул один из них, что постарше.       Тот кивнул в ответ. Ещё не доезжая до моста, он заранее позвонил паре своих людей для подкрепления, ибо до сих пор не было ясно, насколько серьёзной и проблематичной окажется задачка. Лишние люди не помешают.       Купер — мужчина около сорока лет, старше него самого, — чуть размял плечи, готовясь к тому, что придётся применять силу. Поли и Винни, стоявшие рядом, — молодые парнишки, всего дай бог лет по восемнадцать каждому, по некой воле судьбы оказавшиеся втянутые в эту передрягу и в каждую передрягу до неё, — проделали то же самое вслед за Купером. Эти ребята были обычными исполнителями и работали на семью не так уж и давно, но за короткий промежуток не раз продемонстрировали отвагу и готовность беспрекословно выполнять поручения. Даже грязные и неприятные. То, что нужно для сегодняшней работёнки.       — Не выделывайтесь, — фыркнул Мейсон, глядя на чересчур серьёзные лица подчинённых. — Я для прикрытия вас позвал, а не на мордобой. Впрочем… как пойдёт. Просто будьте начеку.       — Есть, босс, — вновь за всех кивнул Купер.       — Так… — Мейсон свесился вниз, заглядывая в окошко Александре, сидящей теперь за рулём его машины. — Готова?       — Да.       Короткий уверенный ответ — можно приступать.       Недолго думая, Мейсон вздохнул, выкидывая в урну докуренную сигарету. Затем первый раскрыл двери, ведущие в ресторан «Альфонсо».       ㅤ       Приглушённый свет мягким ореолом окутал силуэты мужчин. Купер остановился у входа, прячась за шторкой в укромном местечке, но с доступным обзором на ресторан, а руку положил под ворот пиджака. Поли и Винни прошли чуть дальше, насвистывая ненавязчиво мелодию, — от этого вида Мейсону захотелось фыркнуть: «А можно ещё очевиднее?», и уселись за ближайший столик. Сам же он уверенно прошёл внутрь.       Убранство помещения так и кричало о богатстве со всеми его бордово-зелёными полотнами, увешивающими стены, дорогими люстрами, бутылками вин, выставленных на полках у бара. Каждый столик был выстелен бархатными скатертями, а поверх — блестящий сервиз. Но ресторан пустовал. И не зря: девятый час, двери только-только открылись для посетителей. Однако кое-кто уже находился внутри.       Проход к пабу, который располагался в соседнем помещении, как и положено утру, был перекрыт ограждением, а вот бар находился в открытом доступе. Развалившись на одном из высоких стульев, сидел мужчина — то ли в дрёме, то ли нет, — припав щекой прямо к стойке. Поверх был надет дорогой с иголочки костюм, но на плечи накинута толстовка — ярко-красного огненного цвета. Вероятно, за ночь пьяница успел подмёрзнуть.       Мейсон прошёл вперёд, садясь через один стул от посетителя. Окинул его спокойным взглядом, но на скривившемся кончике губы играла брезгливость. Затем с наигранным вздохом крикнул:       — Есть здесь кто? У вас тут клиенты!       От такого выкрика крупный мужчина, сидевший рядом, дёрнулся, поднимая голову. Красная толстовка скатилась со спины, падая на пол, обнажая яркую блестящую лысину. Если чуть приглядеться, можно было увидеть несколько бледных шрамов на коже и на скуле — этот человек поучаствовал не в одной драке. А грубый профиль, напоминающий рыло кабана, был знакомым и говорил за себя имя: Пит «Сухарь» и никто иной.       — Ай, боже, мужик… Чё так орать, — широко зевнув, протянул он, почёсывая голову.       Уже через мгновение к ним подошёл бармен. Впалые глаза на бледном лице и потрёпанная рубашка были свидетелями той ещё весёлой ночки, которую он провёл с бандитом Моретти.       — Доброе утро, сэр… Вы один?       — Как видишь.       — Ч-что… что будете пить?       Мейсон лениво облокотился на стойку, протянув:       — Плесни водички. С утра на алкоголь не тянет.       — Сделаю. А вам, сэр?.. — бармен опасливо обратился к Питу, ожидая худшего.       — «А вам, а вам»… Тьфу, блять, по зубам! Водки налей. Спиритус, которая. Грамм пятьдесят для начала.       — Хорошо, одну минутку… Т-только… — паренёк неуверенно почесал голову, будто не решаясь сказать вслух, что хотел. — Вы… вам будет, чем расплатиться?       — А? — гаркнул Пит, окропив стойку слюнями. — А на сколько я нажрал?       — В-восемьсот… девяносто девять долларов, сорок пять центов, сэр…       — СКОЛЬКО, БЛЯТЬ? — зарычал резко лысый кабан, вмиг растеряв сонливость и остатки похмелья. — Ты очумел такие бабки из меня высасывать? Ты хоть представляешь, с кем говоришь, сопляк? Я щас эту открывашку знаешь, куда засуну?..       Близящуюся катастрофу прервал Мейсон, спокойным, но твёрдым тоном произнося:       — Спокойно, приятель. Я заплачу за водку.       Лысый громила тут же отстранился, с благодарностью оглядывая его «спасителя», а бармен, казалось, готов был испустить дух. Вскоре он принялся возиться с бутылками, нервно потрясывая руками.       «Бедолага. Сколько же ты крови высосал из него за одно только утро, «Сухарь»?»       Лысый бандит тем временем потянулся с кряхтением и включил телевизор, висящий над стойкой. Он первый начал диалог, вновь глянув на Мейсона.       — Спасибо, дружище, должен буду.       — Точно… Тяжёлая была ночка? — прищурившись, улыбнулся тот и взял в руки стакан, в который бармен уже успел налить воды.       — Не то слово… — буркнул под нос Пит, припав к рюмке губами. — Почти под утро уснул. Заебло всё неимоверно, а башка-а-а-а… раскалывается, жесть.       — Чего так?       — Да как всегда… Накатался по всему городу, наверное, — «Сухарь» вдруг перестал пить и заговорил чуть спокойнее, с осторожностью. — Короче, то одно, то другое… А ты чё в баре утром забыл, дружище?       — А мне тут, видишь ли, встреча важная назначена.       Бармен наполнил ещё пару рюмок водкой. Мейсон заметил резкий беглый взгляд, каким одарил его Пит, опаску на лице при виде чёрных глаз и бледного безбрового лица. Он поставил медленно рюмку, потянув к себе одну руку.       — Хм… знаешь, не дело это, по утрам в бар ходить. Тем более, в ресторан «Альфонсо»… — лысый бугай оскалил неровные зубы, часть из которых была золотой, и усмехнулся. — Я, может, и пьян… Но подручного упыря из семейки Коломбо узнаю даже, блять, в припадке!       Миг! — «Сухарь» опрокинул стаканы взмахом руки, перепугав бармена. Вскочил со стула. В правой руке он твёрдо держал пистолет.       — Ты чё тут делаешь, Ли? — прорычал он сквозь зубы, насупив морду. — Не ваша территория.       Мейсон даже не шелохнулся. Он оградил бандита спокойным взглядом чёрных глаз — тому это явно не понравилось. Затем хмыкнул, фыркнув так, будто сдерживается от смеха.       — Оглядись. «Дружище».       Пит нехотя чуть повернул голову, оглядывая пустое убранство дорогущего ресторана. И похолодел, стоило ему заметить троих мужчин, стоявших по углам и держащих, как и он, в руках пистолеты. Он был в проигрышном положении.       — Спрошу ещё раз, Ли, — не сдавался громила. — Чё. Ты. Забыл. В норе Моретти?       — И я отвечу снова. У меня к тебе деловой разговор, Пит Феррари. Опусти оружие.       «Сухарь» напрягся, поглядывая то на одного мужчину, то на другого. Заметил, как теперь и сам Мейсон держит руку под пиджаком. Внезапно — он рассмеялся. Раскатисто, но до истерики нервно.       — Твои птенчики мне ничё не сделают! Я прекрасно знаю, какие у нас законы. У тебя тут нет власти…       «Но при этом ссышься от страха, как младенец. Хоть попытался бы скрыть», — съязвил Мейсон презрительно в голове, но вслух лишь усмехнулся:       — Хочешь проверить? Послушай, Пит. Я предлагаю решить всё мирно, — он сделал голос чуть благосклоннее, но внутренне понимал, что начинает терять терпение. — Я задам пару вопросов. Ты на них ответишь. А затем разойдёмся — тихо и без драк. Что скажешь?       «Сухарь» вновь начал оглядываться по сторонам, будто пытаясь отыскать шанс на спасение. Раз — глянет на Винни. Два — теперь уже Поли мозолит ему глаза. Три — Купер грозно прожигает взглядом его кабанье рыло, покрытое потом.       На миг, когда рука Пита дрогнула, показалось, что он и впрямь согласится закончить всё без лишних проблем. Однако бандит Моретти не был бы бандитом Моретти, если бы всё решалось так просто.       Найдя спасение в бармене, безудержно кивающим в сторону чёрного выхода, «Сухарь» сплюнул на пол с улыбкой, оскалившись:       — Хуй тебе!       Бах!       Ресторан оглушил залп выстрела из пистолета.       Бум!       Битые осколки стекла полетели на пол. Мейсон, готовый к любой внезапности, предугадал действие «Сухаря», кинув стакан прямо в его лицо. Помеха заставила мужчину дёрнуть рукой, нажимая курок. Пуля прорезала воздух, врезаясь в стену. Мимо! Но праздновать было рано, ведь и Пит не был простым бандитом.       Бармен, доселе дрожащий, как осиновый лист, принялся швыряться бутылками в посетителей, и лысый громила воспользовался моментом, помчавшись прямо в сторону чёрного хода!       «Вот засранец мелкий», — лишь хмыкнул Мейсон, всё же не удивившись: если б бармен не помог этому человеку, то позже другой гангстер Моретти вскрыл бы ему за бездействие черепушку.       — Живо за ним! — рявкнул он командным голосом ребятам, вскакивая со стула.       Будто сорвавшись с паузы, ресторан мигом заполонили хлопки выстрелов пистолетов и свист десятков пуль, градом летящих в сторону убегающего бандита. Одна из них отрикошетила от металлической перегородки и угодила прямо в плечо бармена, тут же разразившегося мучительным стоном.       — А-а-а! А-а!.. Сука… — завопил он, хватаясь за рану и падая на пол.       Никто не обратил внимания. Поли и Винни помчались за «Сухарём». Купер выбежал из здания, намереваясь перехватить увальня с улицы. Машины за окном не было — Александра услышала выстрелы и направилась к третьей стороне, чтобы бандит не сбежал.       Не обращая внимания на бармена, корчащегося от боли, всхлипывающего и молящего о помощи, Мейсон схватил нетронутый стакан водки — единственный целый среди сотни разбитых по стойке осколков. За секунду осушил содержимое, кривя губы. А затем, чуть размяв шею, выдохнул:       — Ну, поехали.       И поспешил следом за Купером на улицу, направляясь к последнему пути, по которому Пит «Сухарь» Феррари мог бы сбежать.       ㅤ       Людный квартал встретил перепуганными горожанами, встревоженными криками и вопросами: «Что происходит?!» Он и головой не повёл, мчась к переулку.       Преодолевая один поворот за другим, скрытый от людной перепуганной выстрелами улицы, Мейсон бежал между зданий, меж баков и металлических труб по грязной дороге. Временами перепрыгивал ограждения с ловкостью, сравнимой с пантерой. Чёрное пальто болталось за спиной, хлеща по ногам, но он не обращал внимания. Адреналин бушевал в груди, а крепкие натренированные мышцы не останавливались и на минуту. Догнать. Поймать. Выбить всё, что бандит только знает.       Ещё несколько крутых углов — позади слышался шум города, до которого ему не было дела. Недалеко отсюда раздались выстрелы.       «А говорила, в Рокфеллере никто стреляться не будет… Совсем у «Сухаря» по пизде мозги пошли, я смотрю, от бухла», — проворчал мысленно Мейсон. Он редко когда матерился — даже в своей голове. Но подобные моменты вынуждали не думать о культурных изречениях.       Выстрелы приближались. Послышалась беготня — вероятно, Поли и Винни. На горизонте замаячили люди — вот и они! И Пит впереди. Но, только завидев Мейсона, передний дёрнулся в другой переулок. Чёртов «Сухарь» знал обходные пути!       Он ускорился — нельзя дать ему скрыться! Вновь послышались залпы выстрелов.       Бах! Бах! Бах!       Пара криков и ругательств.       — Стой, сучара! — кричал Винни.       — Да хорош… остановись уже… — Поли явно запыхался.       На очередном повороте и Купер показался, но Пит был удивительно изворотливым, не желая отдавать себя в руки бандитов. Тогда Мейсон понял, что стоит сменить тактику. Стук туфель по асфальту не сбавлял и на миг. Он бежал обходной дорогой, глядя, как вдалеке Пит пытается проскользнуть между зданий, как удав. Но он не был удавом. Он был грузным кабаном.       Наконец, ещё пару переулков спустя, ухо уловило уверенный шустрый бег. Мейсон остановился, притаившись в тени у высокого здания, как хищник, охотящийся за жертвой. Прислушался. Бег приближался…       Как только звук, полный вздохов и шлёпающих по мостовой каблуков, достиг пика, Мейсон дёрнулся вперёд, целясь кулаком и всем центром тела куда-то в середину. Он не прогадал. Удар пришёлся прямо под дых Пита Феррари, взятого врасплох.       Бандит повалился на землю с громким охом. Мейсон удержал равновесие, с угрозой подходя прямо к мужчине, переводя дыхание от долгого бега. Пит дёрнул руку к груди, схватившись за пистолет, но одним пинком оружие было откинуто в сторону.       — Т-ты… сдурел, нахуй? — кряхтя, возмутился бандит, пытаясь подняться.       Удар!       Он вновь закашлялся, получив с силой носком обуви прямо в солнечное сплетение.       — Куда ты дел «Галатею»? Отвечай! — рявкнул Мейсон, наблюдая, как Пит схаркивает кровь.       — Ч-чего?.. Какую ещё «Галатею»? Сбрендил совсем, Ли?.. Да я-…       Тот не дал договорить, вновь с силой пнув мужчину. В этот раз стон был болезненнее.       — Ещё раз. Где. «Галатея».       Он склонился над бандитом, жалея, что голова его лысая — иначе схватил бы с силой за волосы. Поднёс лицо близко-близко, упирая один из холодных кольтов прямо ему под дых.       — Будешь отвечать? — почти прошептал, сузив глаза до крохотных щёлок.       Пит помолчал несколько секунд, скользя глазками по его бледному страшному лицу. На лбу выступил пот, губы поджаты. Готов рассказать?       Пит… рассмеялся. Вновь громко и истерически, прямо как в ресторане. Чувствуя, как дуло пистолета больно упирается в тело, лысый бандит не раздумывая плюнул Мейсону прямо в лицо, оскалив неровные зубы.       — Рауль узнает. И тебе пизда, — прохрипел он, роняя голову на землю.       Мейсон холодно смотрел на кабанье рыло Пита, не дёрнув и мускулом от полученного плевка. С конца переулка послышались шаги. Первым прибежал Купер. Следом появились Поли и Винни, запыхавшиеся и потрёпанные. Один держал руку на плече — видать, схватил пулю в погоне. По смуглой щеке Винни тонкой струйкой стекала кровь.       Мейсон выпрямился с усталым вздохом. Глянул на Пита так же брезгливо, как смотрят на грязь, попавшую на ботинки. А затем протянул стальным голосом без эмоций:       — Поспи. «Дружище».       Не дожидаясь реакции лысого бандита, Мейсон пнул его прямо в висок, чувствуя инерцию чужого, теперь обмяклого тела. «Сухарь» не представлял больше угрозы.       Не говоря ни слова, он кивнул своим ребятам — те знали, что делать. Сам же отошёл в сторону, стирая рукой в перчатке с лица грязь.       «Что ж, дипломатией не получилось. Значит, будем решать грубой силой».       И направился к выходу из переулка, раздражённо оттряхивая чёрное пальто.       ㅤ

***

      ㅤ       Пит «Сухарь» Феррари очнулся в незнакомом месте спустя час после перестрелки. Первым, что он увидел, была пустота. Затем ему сняли с глаз повязку.       Не сразу бугай пришёл в себя — похмелье всё ещё гулом гремело в раскалывающейся голове, а живот, куда несколько раз пришлись сильные пинки тяжёлой ноги Мейсона Ли, саднило до ноющей боли.       — Гд-… Где я… — пробормотал он еле ворочающимся языком, оглядывая затуманенным взглядом комнату.       Серые стены, потёртая шпаклёвка, полумрак в помещении. Откуда-то противно капала вода — здесь протекали трубы. В воздухе чувствовался запах сырости и цементной пыли. Стройка? Или заброшенный склад?       Пит инстинктивно дёрнул руку, когда во лбу вспышкой разнеслась боль. Не вышло. Связан по плечи. И ноги зафиксированы. Не сбежать.       — Ты не в ресторане «Альфонсо». Это можешь знать точно, — раздался откуда-то спереди голос.       Такой неприятный, режущий по ушам металлом. В ресторане он был не таким грубым. Пит поднял голову, увидев самого ненавистного в данный момент человека, вальяжно сидящего перед ним на покоцанном стульчике. Мейсон Ли. И не один. Его трое безымянных бандитов, преследовавших в переулке, тоже стояли по краям. И темноволосая женщина. Гадкая змея — Александра Романо. Её он тоже знал.       Пит сплюнул на пол — грязный, пыльный — кровавый сгусток. Во рту был привкус металла.       — А, прости. Ты очухивался в дороге — пришлось пару раз «уложить спать». Заживёт…       Слова звучали неискренне. Скорее, с издёвкой.       — Чё тебе от меня надо? — огрызнулся «Сухарь».       — Всего пара ответов на пару вопросов. Надеюсь, теперь ты готов говорить, — Мейсон поднялся, подходя к бандиту, в обычной ситуации способного посоревноваться с его двухметровым ростом, но теперь сжатого впивающимися в кожу верёвками в неудобной позе. — Что ты делал вчера в галерее? И зачем тебе понадобилась «Галатея»?       — Да какая-… — Пит поджал губы, вспоминая, очевидно, удар, прилетевший ранее в живот. — Ли, я говорю тебе: я ничё не знаю. Не понимаю ни слова из того, что ты требуешь.       — Зачем же тогда первый выстрелил? И принялся бежать.       — Чего?! Ясен хер, я растерялся! Нехуй тыкать в меня пистолетами было! Ничего я не знаю. А если б и знал — не сказал бы.       — Значит так, — потеряв, наконец, терпение, вздохнул Мейсон, придвигая к бандиту стул и садясь напротив его связанной туши. — Либо ты перестаёшь бесить меня и увиливать. Либо я говорю с тобой на более доступном языке.       — Да, блять, сука ты та ещё… Нахуй мне врать! — прогремел Пит, начав дёргаться, — Какая, чёрт тебя дери, галерея? Я был вчера на гонках. В Холбруке у площади Дайсона, где подземная автомагистраль… Если ты не в курсах, там все чёткие типы города тусовались. Я тоже катал, вон — выиграл. И поэтому, блять, первое место отмечал в «Альфонсо»! — Пит стиснул зубы. — Пока ты не заявился и всё не испортил. Не ебу я, что за галерея, что за… «Галатея», блять. Кто это? Одна из тёлок на трассе с флажками что ли? Да нахуй они мне сдались? Если я захочу — сниму красивую, ебабельную, а не одну из тех шмар. Всё? Узнал, что хотел?       Нетерпеливый Пит снова начал брыкаться на стуле, пытаясь силой сорвать намертво привязанные верёвки. Мейсон кивнул ребятам, стоявшим неподалёку. Купер — не сильно высокого роста, но отличавшийся коренастым телосложением — грозно подошёл к лысому бандиту, без промедлений вдарив ему разок кулаком прямо по глазу. Тот болезненно вскрикнул — на лице появилась припухлость. Следом пришёлся ещё один удар — в нос.       — А-ай! Да хватит-хватит! — ворочая челюстью, крикнул Пит, и Купер остановился, глядя на Мейсона.       Тот кивнул.       — Попробуем ещё раз. Может, бухло тебе память сожрало, не знаю, но напомню, так уж и быть. Этой ночью, ближе к утру, в районе пяти часов было совершено ограбление. Из галереи Монро похитили картину. «Галатею». А затем преступник скрылся на красном Порше. С ним были замечены ещё двое– возможно, сообщники. Номер у Порша «Р.А.Р.» три шестёрки. Зарегистрированный в Неваде. Хоть что-то из этого зна-…       — Эй! — оборвал Пит Мейсона на полуслове. — Это моя тачка! Мой любименький Порш! Где он?!       Сначала Мейсон испытал долю облегчения, но стоило «Сухарю» задать последний вопрос, он тут же нахмурился.       «Что значит «где»?»       Голос подала Александра.       — Хватит уже играть с нами, — томно вздохнув, протянула она, лениво выпуская сигаретный дым изо рта. — Признайся во всём, и ничего не будет.       — С крысами не общаюсь, — снова сплюнул на землю Пит, глядя на женщину с неприкрытой ненавистью. Взгляд говорил одно: будь у него возможность, он бы выместил копившуюся внутри злость прямо на ней. Затем мужчина вновь повернулся к Мейсону, сменив тон на более дружелюбный. — Послушай, говорю, как есть, дружище. Буквально вчера… как ты и говоришь!.. Какой-то пидорас угнал мою тачку! — он увидел, как тот скривился, и начал трясти головой, как собака. — Нет, я не вру! Мы тусили у бара как раз, машина недалеко была. Мой Порш, мой любимый, красненький… И я слышу: «Врррум, Врррум!» А так только мой Поршик умеет. И вижу: какой-то уёбок прямо на моих глазах его угоняет, блять! Мы пытались найти его, но падаль скрылась… В итоге, я и сам не знаю теперь, где моя машинка…       Пит сокрушённо опустил голову. Украдкой кинул на Мейсона взгляд, пытаясь счесть хоть какую-то эмоцию на его лице. Бесполезно. Наконец, спустя несколько долгих жутких минут тот подал голос:       — Совсем за идиота меня держишь?       Не то, что «Сухарь» хотел услышать.       — В смысле?! Я рассказал всё, как есть, блять! Кто-то пытается меня подставить!       «Да кто ты такой, чтоб тебя подставлять вообще, чмырь?» — хмыкнул в уме Мейсон, опасливо придвигаясь к бандиту.       На миг в голове встал вопрос: какова цель того, что произойдёт с минуты на минуту? Стоило ли оно того? Ради какой-то глупой картины?.. Но ответ был простым. Дело Сальери. Никаких «Нет» или «Но». Здесь есть только: «Так точно». И Мейсон не мог не подчиниться, зная, что обязан достать ответы из этого человека. Ради Сальери. Для Сальери.       Он медленно сел на стул, глядя без сочувствия на жалкого Пита. Лысая голова больше не блестит, вся грязная и пыльная. Дорогой костюмчик весь перепачкан, где-то сохнут пятна крови, а красная толстовка бесформенным комочком осталась лежать в ресторане. Нос опух, и на глазу зреет фиолетовый фингал. Вся его кабанья морда не вызывала ничего, кроме отвращения. А терпение у Мейсона закончилось ещё в тот момент, когда «Сухарь» решил плюнуть в его лицо вместо ответа.       Откинувшись на спинку стула, он сунул руки в карманы, прикрывая глаза.       — Знаешь… Я в детстве часто задавался вопросом, — неторопливо начал он, и в его голосе прорезались неприятные нотки. — Зачем людям нужны ногти? Никогда себя не спрашивал?       — Ты… ты не сделаешь этого…       Мейсон строго глянул на Винни и Поли, топтавшихся в углу. Через секунду Купер уступил им место, встав возле Александры, наблюдавшей за происходящим с интересом, и те крепко схватили Пита по обе стороны за плечи. Мейсон хмыкнул:       — Кто-нибудь из вас взял кусачки? Нет? — наигранно вздохнул. — Значит, придётся ножом. Развяжи ему одну руку.       Поли, взволнованно кивнув, стал развязывать Пита, принявшегося возмущаться, а сам Мейсон вытащил припрятанный в пальто нож.       — Дёрнешься — вот он церемониться не станет. Пустит пулю меж глаз.       И указал на Купера, доставшего пистолет. Пит сглотнул, наблюдая, как острый нож маячит перед глазами, но пока был не настолько напуган, чтобы кричать и выдавать все секреты семьи Моретти.       Поли и Винни, держа бандита за руки, подняли его со стула. Затем от чьей-то туфли пришёлся удар прямо по ноге лысого громилы. С громким вздохом Пит был посажен на колени. Мейсон схватил его за руку, а молодые ребята зажали плечи, полностью его обездвижив.       — Что, одного пальца нет? — хмыкнул мужчина, поглядывая на безобразную руку преступника.       — Боевое ранение, — с ненавистью проскрипел тот. — Тебе не понять. Это гордость!       — Вот как? — Мейсон улыбнулся — холодно и безжизненно, как манекен. — Значит, будет ещё один повод для гордости. Может, научит чему-то. Например, не посягать на чужое.       Через секунду лезвие ножа коснулось фаланги безымянного пальца Пита за отсутствием мизинца. Тот ощутил холодок на коже — по спине неприятно пробежали мурашки. Для бандита наступил момент истины. Блефует его мучитель или же нет?       Мейсон мельком глянул Питу в глаза — всего на секунду, серьёзно и проницательно, пытаясь прочесть его мысли. Давая последний шанс признаться и не испытывать ненужных никому мучений. А в ответ…       — Сколько раз повторять: я ничего не знаю!       Пит сделал свой выбор. Мейсон вздохнул. Эмоции напрочь стёрлись с лица, а взгляд стал пустым и стеклянным, будто разумом он был где-то совсем в ином месте. Всего секунда понадобилась на то, чтобы резким взмахом руки совершить наказание. Ушей коснулся звук рассечения ткани. Лёгкий стук падения чего-то мягкого на пол. Кровь окропила носки его туфель и кожаные чёрные перчатки. Затем… донёсся истошный, полный боли и гнева, вопль:       — А-А-А! Сука!.. Блять… Ты-… Я освобожусь… Тебе пизда-…       Тёмное помещение заполнили проклятья, яростные плевки, крики. Пит задёргался в попытке схватиться за кровоточащую руку второй ладонью — он был напрочь связан. Поли и Винни крепко держали, не желая смотреть на отрезанный палец. Мейсон сжимал в руке дёргающееся запястье.       Никакого ответа. Одного наказания недостаточно. Мейсон приставил окровавленный нож к среднему пальцу.       Голову наполнили вдруг злые, страшные мысли. Вопросы закрутились, направленные на Пита: «Тебе это нравится? Ты ведь любишь эту работу, «Сухарь»? Грабить людей, убивать. Насиловать. Отмывать полученные деньги. Нравится? Значит, и изнанка должна любовно восприниматься? Почему ты кричишь? Они ведь тоже кричали. Они молили о спасении. Думаешь ты о них? Просыпаешься по ночам в поту от кошмаров? Чувствуешь, как сердце раз за разом истязается в бесконечной агонии?»       Мейсон не знал больше, направлены эти вопросы Питу или кому-то иному, о ком он думать совсем не хотел.       Резкий замах — нож вновь полоснул по рвущейся коже. Крик. Нет звука падения. Отрезал не до конца — нож застрял в сухожилии. Как же истошно он вопит… Кто-нибудь, заткните ему рот.       Ведь Пит не был ангелом. Он заслужил эти страдания. Кто, как не Рауль Руссо и его банда зверей любили устраивать кровавые бани? Кто, как не Моретти славились, как самая жестокая семья синдиката? Чьи ещё открытые преступления покрывает полиция, власти, пока эмпайрцы и знать не знают, что в любой момент весь этот город может потонуть в крови невинных людей?       Замах. Удар.       »…Несчастный случай… Авария произошла на загородном шоссе… Погибшие: молодая пара с ребёнком. Подозреваемый: крупный бизнесмен, владелец известной сети ресторанов «Альфонсо» Рауль Руссо, находящийся в момент аварии в состоянии алкогольного опьянения… Признан… невиновным…»       Замах. Удар. Ещё один отрезанный палец падает на пол, как обрубленная сосиска, и вся комната наполняется криками и слезами. Никакого ответа.       «Несчастный случай… Инцидент в доме престарелой пары семьи <…>, проживающей в Западной части Вермарка… Женщина погибла на месте от кровотечения, мужчина избит с особой жестокостью, в данный момент находится в коме, состояние крайне тяжёлое… Подозреваемые — члены, так называемой, банды, кому отец семьи задолжал крупную сумму денег. Прячут своё название… Признаны… невиновными…»       Замах. Удар. Лезвие ножа вновь застревает в мясной плоти. Мейсон водит туда-сюда, как пилу. Запястье в руке дрожит, словно заводной волчок. Уши режут нечеловеческие вопли. Скоро на руке Пита не останется и живого места.       «Несчастный случай… Исчезнувшая около пяти месяцев назад несовершеннолетняя девушка по имени <…> была найдена мёртвой… Тело обнаружили закопанным под землёй недалеко от Бостонского кладбища на окраине Голдвина… Судмедэкспертиза нашла следы применения сексуального насилия… Подозреваемый — Пит Феррари, в узких кругах так же известный по кличке «Сухарь»… Признан… невиновным… Мать-одиночка героини с ныне погибшим единственным ребёнком не выдержала горя и совершила-…»        — Дайте молоток.       Металлический голос Мейсона эхом разнёсся по помещению, заставив вздрогнуть каждого из присутствующих, кроме Александры. С красно-фиолетового лица Пита Феррари стекали слёзы и слюни. Кровь бежала по обкусанным губам, а тело содрогалось почти в припадке.       «Не такой уж ты и «Сухарь»», — без злобы, радости, сочувствия и какой-либо существующей в мире эмоции подумал Мейсон, глядя на него стеклянными глазами. Чернота склер делала жестокий взгляд ещё холоднее, бездушнее. Бледное лицо с еле проглядывающими бровями выглядело безжизненным, как у трупа. Если б он мог, то усмехнулся, ведь порой, несмотря на всё уродство и отвратительные дефекты собственной внешности, выглядела она внушающе. И две чёрные бездонные дыры с серыми точками на ней с пугающей пустотой глядели на Пита прямо сейчас, пока в руку в перчатке, окроплённой чужой кровью, клали тяжёлый, грязный молоток.       Александра смиренно сидела на пыльной коробке, не брезгуя запачкать белый костюм. Смотрела на жестокие пытки спокойно. Словно перед её глазами не вопит мученик, прося остановиться, прося пощадить, — а проходит экскурсия в музее на школьной поездке. Вот она и смотрела без интереса и лишних эмоций, но из вежливости всё же не отводя взгляд. Лишь одно ей не доставляло и доли удовольствия. Наблюдать за страшной фигурой мужчины, чьи глаза завешивала чёрная чёлка, но что представлялись ей, как вживую. И смотреть, как он совершает эти механические движения, будто робот с чётко выставленной программой. Этого не было видно, но внутри ей лишь хотелось, чтоб эта бессмыслица скорее закончилась.       Мейсон отдал приказ освободить Питу вторую руку. Та безвольной массой упала, и бандит не попытался её даже поднять. Если бы не Полли и Винни, он давно рухнул бы на пол от сотни и сотни нескончаемых вспышек боли. Тогда Мейсон сам схватил руку, крепко сжимая её меж пальцев, и положил на подготовленный Купером блок бетона.       Он никогда не смог бы назвать себя хорошим человеком. И никто другой, кто наблюдал бы за этой сценой, или любой, кто узнал бы о нём хоть несколько фактов из нескончаемого болота темноты и мрака, царящего в сердце, даже под дулом пистолета не назвал бы его хорошим. На его руках была кровь невинных людей, а тяжесть на сердце несла за собой такие поступки, за какие никогда не получить прощения. В этом плане он не отличался ни от одного присутствующего в комнате человека. И ни от кого, с кем общался каждый день, выполняя кровавую работу. Но даже у такого, как он, были принципы.       Мейсон знал, что Пит «Сухарь» не был такой же важной шишкой в семье Моретти, как он для Коломбо, или Лоренцо Синклер для семьи Серпенте. Но Пит не был и обычным исполнителем. Раз Рауль всякий раз покрывал его зверства, он узнает о произошедшем. И реакция ждать себя не заставит.       Ни одна из этих мыслей не остановила Мейсона от взмаха рукой.       Удар. Грязный молоток с силой приземлился на чистую до этого момента руку, переломав пару костяшек и сухожилий внутри мышц, судя по дрожащему хрусту. Очередная вспышка боли, и Пит завизжал, как резаная свинья. Хотя, с его внешностью, скорее, забитый кабан.       Неизвестно, сколько ещё могли бы продолжаться все эти истязания, сколько ещё Купер смотрел бы на пытку с поджатыми губами, а Поли и Винни — зелёные ребятишки — сдерживали рвотные позывы, — если бы Пит, наконец, не прокричал:       — СТОЙ!.. Стой… Я… скажу…       Слюни, слёзы, бежавшие без остановки в рот, обезображивающее его фиолетово-красное лицо, мешали говорить чётко, но Мейсон остановился. Он выпустил безжизненную деформированную ладонь. Глянул на вторую, где оставалось теперь только два пальца. Прямо под коленями дрожащего на коленях бандита расплывалась лужица крови, цемента и собственных соплей.       — Ну? — металлически протянул он, кидая на пол молоток.       — С-с… Сн-…       — Говори.       Мейсон вырвал плечи бандита из хватки ребят, склоняясь над ним, как свирепая пума. Вгляделся в лицо, опухшее настолько, что не мог даже отыскать глаз. А затем… услышал то, что заставило его резко выпустить мужчину из рук и отстраниться, а кожу похолодеть, будто от мороза.       — «Снежная Мимоза»…