Снежная Мимоза

Глава 4. Калейдоскоп наслаждений.              С дальнего конца комнаты Салли почувствовала уверенность, какую излучала темноволосая женщина, так внезапно прервавшая разговор. Стук каблуков чёрных туфель разорвал тишину, в воздухе появился тонкий шлейф духов с гранатовым запахом – сладковато-тёрпким.       Во внешнем виде женщины преобладали угловатые формы: острые плечики тёмно-синего пиджака, прямые брюки. Но отнюдь не твёрдые черты лица. В уголках синих глаз проглядывались следы морщинок, а аккуратная родинка у верхней губы, окрашенной алой помадой, будто стояла в противовес всей этой сдержанной строгости.       – Мей, ты уже здесь, – незнакомка обратилась к мужчине. – Прости, задержалась.       Бархатный, глубокий и расслабленный голос, полный загадочности. Именно таким и представила его Салли при первом взгляде на женщину.       – Да, я понял, – мужчина сделал два шага ей на встречу.       Судя по всему, это была та самая Александра, которую он искал. Так вот оно что! Впечатление было невероятное – Салли невольно попятилась назад.       Изящные руки с пальцами, украшенными набором колец, держали два пластиковых стаканчика. Женщина сделала шаг вперёд, протягивая их мужчине. Беззаботно отодвинула край его пальто и так же непринуждённо вытащила портсигар из кармана – тот даже не отреагировал. Она собиралась было закурить, но остановилась, заметив, наконец, Салли.       – Хм, так ты не один, – Александра спрятала портсигар мужчины уже в свой пиджак. – Помешала?       Его глаза из-под полуопущенных ресниц стали пристальными.       – Нет. Мы как раз заканчивали. – Незнакомец повернул голову в сторону Салли: – Верно?       Теперь оба стояли с оценивающими взглядами, и она почувствовала, как от давящей неловкости распирает грудь. Вся доброта и великодушие испарились из голоса мужчины, лицо вновь стало каменной маской, и Салли не знала, что было тому виной: то ли причины быть вежливым исчезли, то ли это тонкое чувство близости разорвалось с концами, потревоженное незнакомкой.       – Ой, да это я, наверное, вам помешала, – Салли улыбнулась, пройдя немного вперёд, и ещё больше смутившись: Александра была выше как минимум на полголовы, что уж говорить о двухметровом мужчине. Теперь она казалась совсем дюймовочкой, стоя между двумя незнакомцами. – Но, в общем-то, я уже ухожу. Не буду более беспокоить. Да-да, оставляю вас вдвоём! Вот, уже покидаю… прямо сейчас…       Она вдруг резко остановилась. Развернулась к мужчине:       – Ах да! Спасибо тебе! За этот разговор.       Тот сухо бросил:       – Без проблем.       – И если… захочешь посмотреть выступление, приходи. Я буду рада тебя увидеть!       Незнакомец помолчал пару секунд. На лице разгладились хмурые морщинки, и голосом чуть мягче, чем прежде, он сказал:       – Спасибо за приглашение.       Салли кивнула и, чувствуя себя микробом на предметном стекле от пристальных глаз, ветром пролетела к выходу из гримёрки. Как только дверь за спиной закрылась, она сдула чёлку со лба.       «Надо же… Оказывается, здесь бывают и такие люди. Я думала, Билли и Мэтт – предел этого гадюшника».       Вспомнив, что ещё ждало важное дело, Салли подскочила на месте и галопом помчалась в противоположную от гримёрки сторону. Оставалось всего несколько минут до начала её номера!       Пришлось немного поплутать. Странно, но всюду сновал народ, будто в коридорах этого здания происходило что-то очень важное, о чём Салли было знать не положено. На удивление, каждый встреченный мужчина ласково и тактично подсказывал ей дорогу к сцене – наряд актрисы ловко обводил всех вокруг пальца.       И пусть коридоры выглядели совершенно одинаково, а объяснения толком не помогали… По неясной причине одна только мысль о встрече со странным незнакомцем открыла второе дыхание, заставляя Салли бежать вперёд. Она даже пару раз запнулась на каблуках, чудом не расстелившись по полу.       «Удача, покинь меня после выступления, а не перед ним! Не дай боже развалиться на сцене… После – после неё можешь заставлять меня падать сколько угодно! И пусть какой-нибудь очаровательный мужчина поймает меня прямо в свои объятия…»       Наконец, вдалеке показалась широкая дверь, ведущая за кулисы. Словно за тоненькой ширмой, оттуда уже были слышны возгласы театральной труппы и музыка. Салли в предвкушении потянула на себя ручку и вдруг поняла:       – Ох… Я забыла спросить, как его зовут…       Но расстроиться она не успела – на неё накинулась Беатрис:       – А, пришла! Как же хорошо… Я уж боялась, ты струсила. Надеюсь, теперь нам не придётся краснеть! – Радость сменилась гневом, когда Бетти перевела взгляд с лица Салли на её лоб. – Не поняла… а где рожки? Блять. Это прикол что ли какой-то?       Салли ахнула:       – Ох, они… они в гримёрке! Я их сняла и забыла надеть. Отвлеклась…       – «Отвлеклась». Нет, я щас точно помру, – Бетти всплеснула руками. – Живо неси туда свою задницу! И быстрее-быстрее… Если не в курсе, я время на паузу ставить не умею!       Уже на бегу Салли крикнула:       – Я сейчас!       И резво выбежала из помещения, провожаемая недовольной руганью Бетти.       Не думая о злых словах бывшей подруги, она в предвкушении мчалась уже знакомой дорогой, возвращаясь обратно к гримёрке. Ноги сами бежали, подгоняемые надеждой исправить ошибку, встретиться ещё раз и выяснить, наконец, его имя. Она не знала, зачем. Не знала, от алкоголя ли в действительности дрожало тело. Не знала, нужно ли это сердцу, разбившемуся в несчётный раз. Но что-то внутри продолжало торопить мысли, чувства и тело, словно сама судьба толкала Салли в спину, шепча:       «Вперёд, дорогая! Не упусти!»       ㅤ       Она второпях сбежала по лестнице. Как ураган промчалась вперёд. Оставалось лишь свернуть за угол, и вот – заветная гримёрка. Как вдруг…       Бац!       Вновь второй раз за ночь Салли с размаху впечаталась в какого-то человека.       Она вскинула голову, готовясь улицезреть то самое бесстрастное лицо и взгляд, будоражащий воображение. Пошутить о том, что это взаправду была судьба, но… Перед Салли стоял не он.       Вероятно, это был мужчина – если хоть о чём-то можно было судить, глядя на устрашающую маску, скрывающую лицо человека. Она напоминала не уборы работников клуба, а, скорее, череп козла – несуразно большой и потрёпанный, с длинными рогами и украшениями. Сам мужчина был среднего роста, без мускулов, как тот, кого она ожидала увидеть. Тело укутано чёрной накидкой, голова в капюшоне, на плечах балдахином висел такого же цвета плащ. Если бы местом столкновения был не коридор театра, а пустой переулок, Салли бы не на шутку перепугалась.       – Ох-охренеть! – воскликнула она, и чудаковатый незнакомец растерянно замер. – Ты что, тоже играешь? Э-эй, а Бетти не говорила, что здесь, оказывается, два парня-актёра! Чего не на сцене? – Он завертел головой, словно пытаясь сбежать, и Салли хмыкнула: – Тоже не фанат таких выступлений? Понимаю… Хорошо, что я лишь в одном номере участвую. Судя по твоему костюму, дальше начинается какой-то артхаусный треш! Так что я-…А?.. Что ты-… Эй! Отпусти!       Мужчина разорвал монолог: схватил Салли и потащил куда-то за угол. Лишь от испуга она позволила себя уволочь в сторону от спасительного света. Но стоило почувствовать боль цепких прикосновений, Салли очнулась:       – Слышишь, ты! А ну, отвали!       Он до хруста сдавил её плечи. Салли взвизгнула – хватка ослабла, но мужчина из рук не выпускал. Он не собирался бросать дело на полпути.       В углу, куда её притащили, было слишком темно, чтобы стащить рогатую маску и разглядеть лицо неприятеля, но Салли не прекращала попыток скинуть с себя чужие руки. И всё равно… впустую. Слишком неравными были силы. Пользуясь преимуществом, мужчина цепко держал её перед собой, зажав рот ладонью. Медля начать делать то, чего она так боялась.       – Тихо… – прошептал незнакомец, и от безумства в голосе душа ушла в пятки.       Предельно ясно, с какой целью мужчины утаскивают девушек за угол в тёмное место, где никто не увидит, не услышит и никогда не поможет. Но этот человек… Его интерес был словно иной. Он не раздевался. Липкие ладони держались за тело, не спускаясь к интимным местам. Напоминали жесты вора. Голова постоянно вертелась, как заводная, – он боялся попасться. Боялся излишнего внимания. Он не оправдывал выстроенные в голове ожидания, и это пугало больше всего… Чего мужчина хотел? Запугать костюмом оккультиста, а затем притвориться, что это шутка? Что-то ей совсем не хотелось смеяться… А может, целью было воровство? Но что вообще можно было украсть у девушки, наряженной в полуобнажённый костюм? Разве что…       Она тихо ахнула, потянувшись свободной рукой к кулону Билли, – громадная маска имела слепые зоны, и мерзавец ничего не заметил. Со всей силы, какая оставалась, Салли сорвала с шеи кулон и сжала в руке, надеясь, что сможет уберечь хотя бы его.       Незнакомцу было плевать – он не шелохнулся. Он держал Салли так, чтобы та не сопротивлялась. Продолжал блуждать по одежде рукой – и ощущалось это до того жутко, что тело одеревенело. Даже слёзы, дрогнувшие в глазах, застыли, не решаясь залить собой испуганное лицо. Вдвойне омерзительным было холодное дыхание, каким обдавало шею. Оно чувствовалось даже через демоническую маску. Агрессивная, учащённая одышка – словно дыхание настоящего животного. Не воспринимая больше касаний, а лишь сильную пульсирующую боль под чужими пальцами, Салли стояла, как загипнотизированная. А сквозь прорези на маске рогатого черепа её сверлили ненавистные глаза – и, чёрт возьми, почему они казались такими знакомыми?       Когда пальцы на рту чуть отстранились, Салли поняла: терпеть домогательства второй раз за ночь у неё просто нет сил. Надо бороться. Поддавшись порыву, она вцепилась зубами в ладонь. Услышала болезненный крик. А затем набрала в лёгкие столько воздуха, сколько смогла, чтобы завизжать:       – Помогите! Охрана!       Незнакомец не испугался, продолжая держать её у стены. Он лишь ускорил скользкие движения, словно мог не успеть сделать задуманное до прихода охранника, – какой бы ни была его цель. Но онемевшее от ужаса тело не чувствовало больше прикосновений. В Салли, наконец, проснулся зверь – более настоящий, чем костюм рогатого дьявола.       С бешеной яростью она начала сдирать с себя его руки, лягаться, царапаться. Истошно кричать, вновь и вновь замахиваясь ладонями. Она дёрнула маску в новой попытке сорвать её с лица, но незнакомец перехватил запястье, пожертвовав равновесием. Оба рухнули на пол. Салли из последних сил пнула мерзавца в живот, отползая к стене. Тот лишь смог выплюнуть из себя несколько слов:       – Поганая девчонка… Всё это из-за тебя.       Он так и остался сидеть на полу, ожидая прихода охраны, как чего-то неизбежного. Салли изнемождённо полулежала у стены, гадая, кому принадлежал жуткий голос. И кто был владельцем этих глаз. Искажённые гневом, безумием, страшные очи – она знала, что увидев их вновь, без труда узнает хозяина.       Спасение ждать себя не заставило: через несколько секунд в коридоре появился грузный мужчина. Бритая почти налысо голова и пиджак со рваными рукавами выдали в нём вышибалу из числа тех, что разгуливали по зданию. Он коротко глянул на костюм Салли. Принял за актрису. Посмотрел на её перепуганные глаза и повернулся к молчащему незнакомцу. Этого хватило, чтобы охранник с перекосившимся от злобы лицом схватил мужчину за шкирку, рывком поднимая с пола. Тот даже не пискнул – но пальцы вцепились в маску. До последнего он боялся лишь одного: быть разоблачённым.       – Слышь! Руки на улице распускать будешь, уёбок! Только попробуй ещё раз пальцем её тронуть! – прогремел охранник и потащил мужчину в дальний конец коридора, к выходу. – Свалил отсюда нахуй!       Салли отыскала в себе силы сесть на колени. Попыталась восстановить дыхание. Из дрожащей ладони вывалился кулон, и она заторможено, не с первой попытки надела его обратно на шею. Сосредоточиться не получалось ни на чём, кроме кома, застрявшего в горле.       Это точно не был актёр и вряд ли вообще он работал в театре – иначе охранник его бы узнал. Оголтелый фанат из зала, решивший украсть пару сценических шмоток в коллекцию? Или ненавистник, судя по тому, каким злобным казался голос?       На душе было гадко и противно. Всё могло кончиться хуже, но Салли об этом не думала. К горлу подкатила тошнота – казалось, сейчас все органы вместе с алкоголем выйдут наружу через рот. Времени на жалость не было. А ждать возвращения охранника и выслушивать его вопросы означало заново переживать унижения. Она, стиснув зубы, поднялась с пола. И, недолго думая, ринулась в гримёрку.       Через мгновение Салли была внутри. Вокруг всё так же царил беспорядок, на столике лежали вещи – свои, чужие. Ей было плевать, она не смотрела в ту сторону. Волновало лишь одно: в комнате было пусто.       Волна разочарования прокатилась по телу, когда надежда увидеться с тем самым загадочным мужчиной разбилась вдребезги на её же глазах. Несмотря на отстранённость, он был единственным, кто сегодня отнёсся к ней по-человечески. Не как к глупому ребёнку, подружке-дурнушке или куску мяса. Он увидел в ней личность.       «И я даже не знаю, как его зовут», – Салли с горечью поджала губы, цепляя на голову витиеватые рожки, найденные под фотографией Сэнди.       В гримёрке повисла тишина, отражение на стекле поплыло перед глазами от наворачивающихся слёз, но не было ничего отвратительнее чувства собственной никчёмности. С полминуты она собиралась с силами, сжимала и разжимала кулаки, грозно выдыхая воздух, словно бык. Наконец, она замерла.       Вопреки всем печалям, Салли всегда старалась находить силы преодолевать трудности. И сегодняшний вечер не был исключением. Составив в голове стену из кирпичей, заперев на железный замок негативные мысли, она оскалилась. Вытерла с лица дорожку слёз. Гордо задрала подбородок:       – Ну и пусть! Какое мне вообще до этого дело? Я не припомню ночи худшей, чем эта, и даже так… Мне плевать! Мне абсолютно плевать, потому что я обещаю тебе, Салли, – она неотрывно смотрела в собственные глаза и улыбалась – так храбро, насколько хватало сил. – Окончание у этой ночи будет самым памятным, какое ты только можешь представить!       Демонические рога возвышались на голове, а глаза горели яростным огоньком, когда Салли раскрыла дверь и сделала победный шаг вперёд.       ㅤ       Несясь по коридору со скоростью урагана, на третий раз уже без проблем запомнив путь, Салли чесалась и дёргалась, стараясь избавиться от фантомных ползаний червяков по телу. Ей так хотелось выкинуть из головы чокнутого фанатика, забыть про Мэтта и больше не думать ни о ком из них. Вырвать с корнями все эти мерзкие ощущения… но это было трудно. Получалось только царапать кожу, потирая синяки на руках.       Ощупывая костюм уже в тысячный раз, она вдруг поняла: что-то не так! Опустила взгляд, прищурилась и ахнула:       – Что?! О, нет… Этот ублюдок умудрился порвать его! Как я не заметила…       Намеренно или нет, но мерзавец испортил вечер с концами, бессовестно разодрав сценическую одежду. Бархатные ленты на животе и на бёдрах лопнули, больше не обвивая изгибы тела. Костюм выглядел неряшливым и помятым.       «Чёрт… Бетти убьёт меня!»       Салли попыталась хоть как-то исправить ситуацию. К сожалению, швеёй она не была, и попытка успехом не увенчалась.       – Кошмар… теперь на мне ещё меньше одежды, чем раньше! Ладно… не порвётся во время выступления – уже хорошо.       Лихорадочно выкидывая мысли, какие мозг оперативно начал визуализировать в голове, Салли продолжала бежать вперёд, собирая по кусочкам и ненадёжно склеивая в одно целое остатки своей решительности.       Ватные ноги сами привели её за кулисы, где уже вот-вот должна была начаться нужная сцена. Публика сдержанно приветствовала актрис. Изредка сквозь тихий гомон выкрикивались их имена. И, разумеется, имя Салли не звучало в этом восторженном рокоте.       Ей стало не по себе. Зрители знали каждую из девушек – и явно могли отличить ту же Джессику от Шарлотты. Они мечтали увидеть сейчас именно Сэнди, а не какую-то незнакомую глупышку. Салли в их ожидания не входила. Публика не примет её…       На плечо с тяжестью легла чья-то рука. Салли резко повернулась, уже подсознательно опасаясь встретить очередного скользкого типа, но выдохнула – это была всего лишь Беатрис.       – Ну наконец-то! – та скрестила руки. – Я тебя уже обыскалась! Ты чё, пописать по пути решила? Боже, ну гримёрка ведь совсем рядом, разве это было так сложно… – она закатила глаза, даже не пытаясь скрыть недовольство. Затем вдруг прищурилась: – Секундочку… А ну-ка покрутись! Что-…       Салли испуганно сцепила ладони за спиной, но Бетти не успела и слова сказать, ибо раздался громкий звук бас-гитары – судя по всему, сигнал к началу.       – Ладно, проехали. Нам пора. Просто делай, как я говорила, и всё. Окей?       Салли уныло кивнула. Она была уверена, что вся эта затея кончится крахом.       Холодный свет от прожекторов заскользил по актрисам, стоящим за плотным занавесом. Зал замолчал. Послышалась неразборчивая речь какого-то человека – будь это настоящий театр, а не его подделка, Салли бы предположила, что говорил конферансье.       Актрисы стояли в ожидании – где-то в конце линии она увидела блестящие локоны Женевьев. В сторону Салли та не смотрела. Беатрис бормотала что-то под нос, морща его и двигая забавно глазами: ритуал перед важными событиями, оставшийся ещё со времён университета. Такие мелочи из памяти не исчезают. Но вдруг она резко остановилась, когда поняла, что Салли молчит. Для той, кто когда-то знал все повадки и заморочки своих подруг, закрыть на такое глаза было бы невозможно. И особенно нельзя было игнорировать этот печальный напуганный взгляд, смотрящий в неизменную точку.       Бетти легонько пихнула её в плечо:       – Эй… Ты так дырку в полу просверлишь.       Салли повернулась. И замерла при виде улыбки. Не саркастичной или насмешливой на вечно хитром лице. Бетти улыбалась искренне и тепло – как делают всегда лишь подруги.       – Не переживай. Всё… будет классно. Ты справишься. Я в этом даже не сомневаюсь. Да и никогда, в общем-то-… – Она прикусила губу, будто собираясь сказать что-то ещё – что-то более важное. Но в итоге просто кивнула: – Пора.       Салли открыла рот, но не успела и слова вставить – занавес раздвинулся. Заиграла мелодия на гитаре, кто-то дёрнул девушек за руки, заставляя выйти вперёд. И публика поприветствовала их одобрительными хлопками.       Шоу началось!       ㅤ       Первым, что бросилось в глаза, когда в лицо перестал бить луч от прожектора, – был зал. Не такой большой и широкий, как представлялось в голове. Со столиками и диванчиками близко к авансцене. В нём не было ни одного пустующего места. Всё, кроме сцены, погружено в полумрак – лица не разглядеть, чьи-то движения мельтешили в толпе. Специально так было сделано? Салли не знала. Как и не могла знать, пришёл ли тот загадочный незнакомец.       «Разумеется, нет. Зачем? У него есть дела поважнее, чем какое-то глупое шоу».       Зато одно лицо на ближайшем к сцене кресле узналось без труда. Этот раздражённый взгляд, полный неподдельного изумления. Вечно взъерошенные волосы и щёки, красные от злобы. Билли ни с кем не спутаешь. Несмотря на грим, он тоже легко узнал Салли, судя по удивлённой физиономии, а та лишь усилием воли сдержалась от улыбки.       Очевидно, Билли пришёл ради Женевьев: всё выступление строить жалобные глазки, чтобы после разверзнуться в извинениях – та в его сторону не смотрела… На долю секунды Салли стало жалко парня. Вот так вытерпеть кучу унижений, чтобы твоё существование проигнорировали? Ну и неудачником нужно быть! Однако стоило вспомнить его поступок, представить довольное и беззаботное лицо, их губы, касающиеся друг друга… И злоба вновь закипела в крови. Но Салли быстро успокоилась.       «Ещё будет время… а пока!..»       Шоу продолжалось.       ㅤ       Атмосфера в театре оказалась по-странному волшебной. Вся громкая техно музыка осталась за толстыми стенами «Суккуба», вместо неё звучала мягкая запоминающаяся мелодия. До ушей лишь доносились первые её нотки, а на коже уже табунами выстраивались мурашки. Музыканты были профессионалами своего дела.       Салли зависла на секунду:       «Музыканты?»       Но ведь это должен был быть никчёмный театришка! Бездарные актёры, бездарные танцы, фонограмма в придачу! Это ненастоящий театр! Ненастоящий! Или… Почему всё происходящее вокруг так приятно отзывалось в груди? Музыка, яркий свет прожекторов и софитов – сердце переполнялось чувствами, не описываемыми одним предложением. Салли была очарована. Разве так должно было быть? Подобное место не заслуживало этих чувств!       А мир не стоял на паузе: ритмичная музыка набирала темп, готовая взорваться страстью контрабаса и пианино. Артистки скакали по сцене, плавно двигаясь песне в такт, – они выглядели, как балерины. Движения искусные, отточенные. Каждый взмах рукой, как дуновение пёрышка. Как бы естественно Салли ни танцевала, повторить такое было невозможно. Публика не замечала этой неловкой игры, но сама она готова была рычать от злости. И давящая мысль вгрызалась под корку мозга: самозванка…       Дразнящие, но невинные жесты актрис, будоражащие наряды, волшебная музыка – спектакль и впрямь заслуживал названия «бурлеск-шоу». Единственный молодой парень среди женской труппы гордо стоял в центре сцены. На бёдрах накидка, белокурый парик на голове. За спиной крылья. Ангел: последний оплот святости среди этих непристойных дьяволиц. И даже он не выглядел здесь лишним! Каждый был на своём месте в этом спектакле – каждый, кроме Салли.       Мужской бессловесный хор зазвучал со стороны музыкантов: низкий баритон мурашками бегал по коже, вызывая приятную дрожь.       « ♫ …Отдайся течению, плоти влечению… ♫»       Добавились девичьи голоса. Декорации пламени ожили, заплясали, заведённые не механизмами, а их пением.       « ♫ …В полуденной страсти, блудной напасти… ♫»       Запела и Женевьев – голосом взрывным и сладким, как ключ родника. Салли не могла оторвать взгляд.       « ♫ …В греховных ведениях, в страстных мгновениях… ♫»       Среди десятка женских голосов звучал один, не похожий на все остальные. Рыжие кудри Беатрис маячили перед глазами, хитрые глаза блестели, как два изумруда. Голос – яркий, игривый, – был похож на хозяйку. И не было в партии более гармоничного звука. Только сейчас Салли начинала понимать, что держало Беатрис в театре. Что совершенно не шло вразрез с её жизнью. С её любовью к искусству. Вложить всю свою душу во второсортный, на первый взгляд, мюзикл? Нет, бурлеск-шоу. Всего пять минут назад Салли сочла бы это глупой шуткой. Но теперь…       Она слушала голоса девушек, крутящихся вокруг. Смотрела на их уверенные, отточенные движения. На лица, сияющие наслаждением и смехом. На светящуюся улыбку Беатрис Ливингстон – она и не помнила, когда та улыбалась подобно этому в последний раз.       Наблюдая за ними и чувствуя, как подхватывает общее настроение, Салли больше не видела вокруг себя фальши. Не чувствовала фальшивой себя. Она понимала, как сильно ошибалась, и что артистки не заслуживали тех дурных мыслей, какими полнилась её голова мгновения назад.       Девушки выскочили на середину сцены вслед за очередным взрывом мелодии, начали кружиться перед затемнённым залом в хороводе красок и света. Зрители исчезли во мраке, перестали существовать. Стали безликими наблюдателями зацикленной пластинки – и во всём мире осталась одна лишь труппа театра «Фантасмагория», превратившаяся в прекрасных нимф. Их действия были безумны, лица ярче, чем звёзды на небе. Глаза горели от эйфории. В это самое мгновение артистки выглядели по-настоящему живыми.       «♫ …Хватит мечтать! Пришло время стать… ♫»       Салли, наконец, вспомнила то позабытое чувство, зажёгшее её сердце первый раз. Вспомнила мягкие кресла на балконе театра. Голос певицы, навеки отложившийся в памяти. Крепкую хватку ладони бабушки. Тепло разлилось по телу, мир вокруг стал невесомым и шёлковым, словно вуаль. Она больше не чувствовала себя чужой.       Поймав взгляд улыбающейся Беатрис, даже не заметив, что на её собственном лице горит такая же глупая, но живая улыбка, Салли плясала и прыгала, желая в голос рассмеяться от чувств, переполняющих сердце.       ㅤ       Мелодия резко стихла, замолкли артистки, с волнением готовясь к кульминации. С медленным напряжением, будто в преддверии рока, музыка начала нарастать – даже воздух стал горячее. Девушки вновь выбежали вперёд, их тела замельтешили перед глазами. Сквозь хоровод калейдоскопа чёрных и красных цветов Салли встретилась с Билли и его взглядом, блестящим в темноте зала. Наверное, теперь он был единственным человеком, испытывающим не радость от шоу, а злость и презрение. В ту же секунду Салли вспомнила свою цель, из-за какой она ступила на сцену. Поначалу захотелось плюнуть: надо ли это ей? Пусть сидит себе, пыжится, а она будет и дальше веселиться на сцене! Но следом… накатила злость. Отвращение. Чувство предательства.       Нет, она не могла забыть. Не сегодня. Не сейчас.       «Я ведь играю дьяволицу, чёрт возьми! А как играют демоны? Не по правилам».       Салли хищно улыбнулась. Артистки всё кружили без остановки вокруг главных героев номера – милого ангелочка и дьяволицы в лице Женевьев. Он пал на колени перед девушками, внемля их непристойным речам:       «♫ …Трогай, трогай, трогай! Тормоши, утешь, наполни… ♫»       Они царапали его длинными искусственными когтями, с силой рвали уже изодранную одежду на куски, хлестали бутафорскими плетьми по спине – с его губ слетали протяжные стоны, пока руки впивались в бёдра дьяволицы. Публика с молчаливым наслаждением наблюдала за шоу.       «♫ …Я хочу быть порочной, порождение ночи… ♫»       И Салли пользовалась этим, чтобы воплотить в реальность своё желание.       Всякий раз, когда дьяволицы повторяли заученные действия, она делала всё точь-в-точь, движение в движение. Но то и дело, будто случайно, протягивала руку дальше положенного – к Женевьев. Та пела, держа ангела за подбородок. Не обращала внимания ни на кого. Концентрация актрисы была нерушима.       Салли глумилась, как сущий демон, лебедем выгибала шею, в свете софитов хвасталась чудесным кулоном Билли, зная, что это ударит больнее всего. Проводила пальцами в бархатных перчатках по талии Женевьев, по её обнажённой коже. Делала всё, чтобы привлечь внимание. Она знала своего бывшего парня… И понимала, что это сработало ещё в ту секунду, когда он поставил собственное самоуважение на второе место, придя на их шоу. С лукавой и высокомерной улыбкой Салли произносила одними глазами: «Смотри! Смотри, Билли, что ты упустил!» И он смотрел, скрипя зубами и сжимая подлокотники кресла в руках. Он понимал, кому всё это предназначалось. Понимал, не двигаясь с места.       Наступил самый звучный момент мелодии – вот и кульминация! Артистки замерли на месте, облепив главных героев со всех сторон. Салли знала, что сейчас произойдёт, ведь она читала сценарий… И в её голову пришла новая идея. Настолько дерзкая, безумная, неожиданная, что спёрло дыхание. Одних касаний и улыбок мало – нужно что-то серьёзней. Опьянённая лихим выступлением голова не дала и шанса повернуть назад, вспомнив грандиозную речь, произнесённую своему отражению. Салли бросила себе вызов, и отступать было поздно.       Секунды ожидания кончились. Громкая мелодия обрушилась на зал. Артистки «ожили», в тёмном вихре расползаясь по сцене и открывая вид на главных героев. Но никто не догадывался, какая кульминация ждёт этот номер – ведь поцелуй парня и девушки был слишком банален. Чего не скажешь о поцелуе двух дьяволиц.       Так и вышло. Салли выскочила вперёд ещё в ту секунду, когда девушки раскрыли ряды. Потянула «ангела» вниз, заставив шлёпнуться на пол. И сама выполнила действие, предписанное сценарием.       Несколько секунд ощущая на губах сладостный привкус вишнёвой французской помады, Салли успела лишь кинуть беглый взгляд в сторону зала: «Ты смотришь на нас, Билли?» Но вместо парня увидела одиноко пустующее кресло. Этого выдержать он не сумел.       ㅤ       Спустя несколько секунд безмолвной тишины по залу пронеслась волна одобрения. Громкие хлопки, похвала. Салли разочарованно отлипла от лица Женевьев. Какой во всём этом смысл, если реакцию Билли она так и не увидела? План мести провалился, а она лишь зря потратила время…       – Ты… Что ты наделала…       Дрожащий голос отвлёк её от размышлений. Салли повернулась, фыркнув:       – Чего ещё? Не до тебя сейчас.       И в следующую секунду пожалела, что вообще открыла рот. Такого тяжёлого, униженного взгляда, каким её одарила Женевьев, не выдержал бы даже мученик. Глядя на своё недовольное отражение в мокрых глазах, Салли хотелось стереться с лица земли.       Будто этого было мало, она увидела Беатрис: ошарашенно глядящую на них с Женевьев. Разочарование? Остальные артистки молча стояли на сцене, не говоря ни слова.       Тяжёлым грузом на душе Салли охватил стыд. Перед Бетти и остальными за срыв выступления. Перед Женевьев за свою мерзкую выходку – получается, она ничем не отличалась от Мэтта или мерзавца, зажавшего её в коридоре… И даже перед Билли теперь было неловко. Кому из них двоих было суждено унижаться? Единственной неудачницей тут была Салли. И больше всего ей было стыдно перед собой. Таким «грандиозным» поступком она доказала всем, что и впрямь была просто глупой легкомысленной девчонкой.