Снежная Мимоза

Глава 3. Подброшенная кем-то монетка.              В длинном пустом коридоре было тихо – настолько тихо, что каждый вздох и удар сердца казались оглушительными. Мужчина и девушка смотрели друг на друга, не отводя взгляд. Его светло-серые раскосые глаза всё так же изучали её, ярко горящие в этом скудном освещении. Словно они решили устроить немую игру в гляделки.       Наконец, Салли Моррисон собралась с силами, опустила голову и тут же обнаружила, что её ладонь всё ещё протянута вперёд и бессовестно лежит не абы где, а прямо на груди мужчины! Тот продолжал стоять, держась за дверную ручку и ожидая, пока девушка отойдёт, но не спешил делать этого сам. Её голову заполонила тонна бесстыжих желаний: сжать, надавить, пощупать эти упругие мышцы, чья плотность ощущалась даже сквозь слой одежды под пальцами… Ожидая от себя менее откровенных мыслей, она-таки убрала руку – с огромным усилием – и сделала шаг назад.       Придя в себя, Салли припомнила глупое словечко, выкрикнутое в это бесстрастное лицо.       «М-да, это ж надо было такое ляпнуть! Ну какой из него суккуб… Инкуб, наверное. Он ведь мужик! Вот дура ты, Салли, честное слово, совсем не разбираешься в гиковской культуре».       Однако его, казалось, не волновали ни её слова, ни жесты. Мужчина всё так же безмолвно стоял перед девушкой, проявив интерес лишь раз, – коротко глянув на гримёрку за её спиной.       Он приоткрыл рот, и Салли замерла в предвкушении…       Протянул:       – Прошу прощения.       Всё. Короткая фраза – и Салли безмолвно ахнула. Голос его был подстать внешности: гулкий, низкий, с абсолютно равнодушной интонацией… Но скользило в нём нечто настолько пьянящее, что Салли рассеянно улыбнулась, начав игриво крутить прядку волос меж пальцев. А может, это и впрямь алкоголь снова прилил к голове, вызывая ряд неприличных мыслей?       Новые слова резко вывели её из мечтаний:       – Кхм-кхм. Могу я?..       Заметив взгляд мужчины, терпеливо ждущий ответа, она ойкнула:       – А? Сюда что ли надо?.. Ну… Ладно.       «Тот самый руководитель? Вряд ли. Бетти сказала, он не придёт до выступления… Кто же ты?» – задумалась Салли.       Мужчина сделал шаг навстречу, положив широкую ладонь на дверной проём, и наклонился вперёд. Не стал заходить в комнату, быстро, но внимательно огляделся. И, судя по лёгкому удивлению на лице, он ожидал, что Салли отойдёт в сторону – но та и подумать не могла о подобном! Находясь в такой близости с мужчиной – его мощным подбородком, широкой шеей, воротником рубашки, волнующе задранным вверх… – тело само замерло, не способное ни на одну разумную мысль. Борясь с желанием расплыться лужицей, Салли прикрыла рот ладонью:       «Ку-ку, есть кто дома? Это что за реакция, пьяница запойная? Всё в порядке?»       Ответ напрашивался сам собой: всё точно не в порядке.       Мужчина быстро отстранился, но ей хватило одной лишь секунды близости к чужой шее, чтобы почуять лёгкие, почти незаметные нотки сигарет, – вероятно, дорогих – и… что-то ещё. Салли ожидала встретиться со стереотипом: вонючий одеколон. Виски. Всё то, что описывают в мелодрамах и бульварных романах. Но от этого мужчины доносился приятный запах… хвои и улун-чая – мягкого сливочно-медового букета.       Настолько удивительно, что хотелось смеяться, но она продолжала стоять, замерев, в попытке запомнить этот аромат. Мужчина, что не заметил её мечтательных ахов и вздохов, выпрямился и огляделся по сторонам. Похоже, он кого-то искал, однако и в коридоре, и в гримёрке было пусто. Прикрыв глаза, жилистой рукой с кольцом на указательном пальце он обхватил сигарету и сделал затяжку, медленно выпуская дым куда-то в сторону. Движение было обычным, ничего не значащим, и всё же Салли шумно вздохнула, гадая, почему же она чувствует себя так, будто смотрит фильм для взрослых, найденный в родительском комоде?..       Неизвестно, сколько ещё она могла стоять, молча и жадно пожирая мужчину взглядом, если бы он не разорвал тишину, обращаясь к Салли напрямую:       – Александра здесь?       Она не поняла вопроса. Пожала плечами: «Какая ещё, чёрт возьми, Александра, когда перед тобой стою Я?!» – затем на пальцах принялась считать имена актрис, с какими должна была выступить. Как назло, никто кроме Женевьев в голову не приходил.       Тогда Салли беспечно улыбнулась, позволив алкоголю вновь повести её бредни в пьяное направление:       – Не знаю такую. А она, типа, тоже суккуб? Ой, это звучит так, будто я говорю: «Тоже суккуб, как и ты», но ты ведь не суккуб! Суккубы же только женщины, а тебя тогда иначе звать надо. Хотя, наверное, в этом только задроты разбираются? Я вот не задротка! Кстати, на «ты» перейду сразу, окей? М-м, чёт я не в ту степь свернула… Это ведь название стрип-клуба, а не выступления. Да и вообще, я забыла, как оно называется… Ты не знаешь? Хотя нет, молчи – а то я сейчас совсем позабуду, о чём ты спрашивал! Так. Ты сказал, твою подружку зовут… О-о, ну вот, смотри! Уже забыла. Отвлеклась на… сам понимаешь что! Внешность у тебя необычная… и глаза эти… я таких ещё не встречала! Ты в качалку ходишь? У тебя такие крупные мышцы, даже сквозь пальто их вижу… Мускулистые. А… потрогать можно? Нет?.. Молчание знак согласия?.. Ну ладно. Я-то, например, вообще не люблю фитнес. Скучно! Да, можно полюбоваться красивыми дядями, тётями, но тягать гантели? Боже упаси. Я слишком ленивая для такого…       Салли восторженно бормотала, даже не глядя на своего собеседника, – конечно, если его можно было так назвать, – а растерянное лицо мужчины с приоткрытым ртом говорило само за себя. «Что за чушь мелет эта девчонка?»       Вполуха слушая болтовню, он опустил взгляд, обратив внимание на костюм Салли. Яркий, откровенный, совершенно неприличный костюм. Затем перевёл внимание на глаза: цвета янтаря они бегали из стороны в сторону в такт оживлённому рассказу, и даже нотки выпитого алкоголя не перекрывали тёплый мягкий свет, искрящийся в радужках. Его собственные глаза посмотрели на Салли с неясной реакцией. В момент, когда она сделала глубокую паузу, чтобы перевести дыхание, он достаточно громко спросил:       – Впервые здесь?       На губах мелькнула тень кривой ухмылки. Не было очевидно, злой, насмешливой – может, ни то, ни другое, ведь в этом мужчине невозможно было прочесть эмоций.       – …что? Ну что за наглость перебивать… Я же рассказываю! Да, впервые, и что? Как ты догадался? Костюм не так надела?       – Нет, – мужчина покачал головой. – Не встречал здесь раньше, вот и всё. Да и… – он добавил чуть тише, – …по глазам вижу, что впервые.       – По глазам? А с ними-то что не так?! – Салли изумилась ещё сильнее и начала крутиться в проёме между коридором и гримёркой, пытаясь разглядеть в зеркале себя, разукрашенную гримом. – Косметика смазалась? Вот я растяпа… Или ты имеешь в виду, что в них не хватает уверенности? Ну, я не виновата, мужик! Делаю, что в моих силах!       Даже когда крылья застряли в проёме, чуть не разойдясь по швам, это не остановило Салли от кружений заводного волчонка – она упрямо пыталась вырваться. Мужчина подцепил аксессуар двумя пальцами, спокойно вызволив её из собственной же ловушки.       – С ними всё в порядке. Я удивлён… что такая девушка забыла в этом месте. Но это не моё дело, в любом случае.       Салли перестала крутиться и окинула его пристальным взглядом: за последний час, проведённый в «Суккубе» и «Фантасмагории», этот незнакомец был самым странным человеком, какого она встретила. Татуированные глаза, безбровое лицо – холодное, как камень, – рост почти двухметровый. С такой незаурядной внешностью и образом жуткого головореза – а именно так он и выглядел – мужчина больше остальных походил на заядлого посетителя «Суккуба». Олицетворение названия во всей красе. И говорил он, очевидно, что думал, не стесняясь в выражениях. Но как же странно… Разве может столь отталкивающий образ идти вровень с эмоциями, откликающимися в душе Салли? Ведь иначе не стояла она бы и не краснела, пытаясь подавить каждую непристойную мысль.       «Или это всё же вина алкоголя! Одно из двух».       – «Такая» девушка. – Салли повторила его слова и выгнула бровь. – Это какая же?       Мужчина прищурился. Хмыкнул:       – Очаровательная.       Щёки покрылись ещё большим румянцем, а сердце шумно застучало в ушах, лишь подтверждая собственные мысли. И всё же Салли упрямо верила во вредящие свойства алкоголя, нежели в то, что интерес вызывал незнакомец.       – Ясно. Со мной разобрались. А с местом-то что не так? – она не сменяла тему.       На этот вопрос мужчина предпочёл промолчать. И Салли, естественно, охватило любопытство. Он знал подробности о клубе. Отчего-то и ей захотелось их разузнать.       – Так ты, поди, часто здесь тусуешься! Уж по тебе видно, кто почётный гость в этом зале. Верно?       – Неверно.       Салли прочла интонацию в голосе молчуна, как: «Не суй нос, куда не просят», и не стала спорить. За вечер грубостей было достаточно, а накликать на себя злость такого человека было бы самой глупой вещью в её жизни. Но Салли не была бы собой, умей она держать язык за зубами.       – Ясно! Не больно-то интересно… Только вот отвечать можно и повежливей! Не обязательно строить из себя загадочного мачо. Девушки не фанатеют от комплиментов незнакомых мужиков! Ладно я, глупая дурочка, меня никогда всерьёз не воспринимают. Но ты – ты ж мужчина! Хоть понимаешь, как это звучит? «Очаровательная»… Как я должна реагировать? Сначала пытаетесь приласкать, как будто с кошкой бездомной общаетесь, заманиваете в свои сети, а потом…       Не договорив свою же мысль, она резко вспомнила Мэтта. Как вживую ощутила его цепкую хватку на плечах. Поцелуй – горький и противный, вызывающий острое желание прополоскать рот с содой. Улыбаться больше не хотелось. По спине пробежала скользкая дрожь, и Салли приобняла себя за плечи в попытке защититься от неосязаемой угрозы. Поджатые губы и робость в глазах выдавали её с головой – и от мужчины ничего не скрылось.       Серые глаза пробежались по лицу. Хмурые складки на лбу разгладились. Затем он заговорил – достаточно мягко для своего грозного голоса:       – Мисс…       – М-м?       – Простите за эту грубость. Вы правы. Нужно было подумать, прежде чем разбрасываться такими словами.       Салли изумлённо выпучила глаза и с концами потеряла дар речи. И Мэтт, и Билли – оба испарились из её мыслей, стоило лишь услышать вежливый ответ. Увидеть вежливость во взгляде. Всего пара слов, и смятение, обнимающее за плечи, испарилось. Грубить больше не хотелось.       – Я… тоже перегнула палку. Прости-… Кхм, прости-те.       С тех пор, как жизнь перевернулась на сто восемьдесят градусов после переезда в большой город, Салли позабыла, что такое «Вы» от незнакомцев. Если даже в родном городке она часто слышала панибратское: «Эй, мелочь!» – что уж было говорить об Эмпайр-Сити. В метро, на улице, в кафе или магазине – никто не отличался культурным этикетом. Сама Салли – тоже, для справедливости. Но этот мужчина стал первым, кто выбрал иное обращение, и ответить на него тем же – особенно после не самых вежливых речей, излившихся с её языка, – было трудно.       – Я жду кое-кого, – он прервал молчание, вернувшись к началу разговора. – Она должна прийти сюда, в гримёрную комнату.       – Та… эм-м… женщина? Сара?       Мужчина вдруг вздрогнул, странно взглянув на неё. Тут же поправил:       – Александра.       – Да-да.       Салли нахмурилась: имеет ли она право впустить незнакомца? Если нет – от гнева Бетти спастись не получится.       – А т-… вы работаете тут?       Мужчина усмехнулся краешком губ:       – К счастью, нет. Я здесь никто, а вот Александра… больший авторитет. Если переживаете – можете меня проконтролировать. Чтобы не набедокурил. Я лишь хочу встретить человека.       Салли фыркнула при виде его смеющихся глаз, но не нашла, чем возразить. Скосив взгляд к часам на стене, она прикинула, сколько времени оставалось до выступления.       «Ещё не начали… Пойти туда?»       Желудок стянуло в узел при мысли о сцене и зрителях. Не готова. Ещё не готова…       Мужчина молча ждал ответ. Салли поняла, что он не уйдёт просто так. Оставить его тут и уйти она не могла – да и не хотела… Потому собралась с мыслями и нарочито спокойно кивнула:       – Ну, хорошо. Я подправлю макияж, а вы… можете посидеть в моей компании, загадочный мистер, раз больше вам нечем заняться.       Салли развернулась на пятках и прошагала внутрь, и мужчина молча переступил порог следом.       ㅤ       В комнате было душнее, но и заметно теплее по сравнению с длинным обдуваемым коридором. По радио всё ещё играла стильная ретро-музыка.       Незнакомец встал посередь помещения, снял с уха гарнитуру и огляделся – бегло, но пристально, заострив внимание даже на ненужном хламе, вроде кучки одежды в углу и мусорной корзины. Услышав недовольный вздох со стороны диванчика, он резко повернул голову, но это была всего лишь Салли, с несчастным видом потиравшая бок.       – Дурацкие крылья… – бормотала она, ощупывая голую поясницу, куда пришёлся укол острого конца аксессуара. – А если б я спину проколола? Ну, Бетти!       Мужчина подошёл ближе и, вытащив из внутреннего кармана пальто кожаный портсигар, качнул им в руке, предлагая Салли. Та удивилась подобному предложению.       – Не-е, спасибо. Не курю. У сигарет запах противный, тошнит потом.       «Хотя от тебя пахнет вкусно… ну, твой табак, конечно же!» – мысленно добавила она, окинув мужчину упоительным взглядом.       Он пожал плечами, пряча вещицу в карман. Однако, словно в вежливом извинении за неудобство, наполовину выкуренная сигарета была вытащена изо рта и скинута в грязную пепельницу.       Мужчина опустился на диван следом за Салли, держащей в руках чьё-то зеркальце для макияжа. Чуть подправив торчащую прядку волос в одном месте, размазав кривое пятнышко теней в другом, она скосила взгляд – ей захотелось украдкой поглядеть на мужчину. На крепкие руки, на профиль, будто выточенный из мрамора. Но стоило увидеть ответный пристальный взгляд – Салли резко отвернулась, пряча румяные сквозь грим щёки. Он чуть улыбнулся, чего она уже не разглядела. И слава Богу, ведь кто знает, как бы отреагировал взвинченный хмельной ум на такое…       Прошло несколько минут. Мужчина сидел, откинувшись на спинку, скрестив ноги. Салли захлопнула зеркальце. Мысли о выступлении начали подползать со спины, как скользкие змеи, и та встряхнулась, так и не переборов собственный страх. Встревоженно Салли повернулась к незнакомцу:       – Мне не хочется сидеть в тишине. Можем мы о чём-нибудь поговорить, пока ждём твою подругу?       Как ни странно, тот кивнул.       – Хорошо. О чём?       Такой прямой ответ ввёл в ступор. Она неуверенно прикусила язык, но мужчина спас положение:       – Если хотите, можете поделиться переживаниями. Я вас вспомнил. Видел в «Суккубе», с друзьями. Если можно так сказать. Догадываюсь, что произошло, но второй раз говорить не подумав не стану.       Он и правда был очень проницателен.       Салли обомлела и уставилась на мужчину, не зная, что чувствует: удивление или же злость за то, что ей снова напомнили о Билли и его кошмарном поступке? Выходит, он всё видел! Да и не только он, столько людей обратило внимание на этот ужас: жалкие оправдания и измена… Захотелось гневно выкрикнуть: «С чего ты взял, что я хочу об этом говорить!?» – но она знала, что это не правда. Понимала, что хочет с кем-нибудь поделиться. Пусть и с незнакомым человеком…       – Зачем вам меня слушать? – прямо спросила Салли, нахохрившись, и у того вновь нашлось, что сказать.       – Почему нет?       Прямых ответов из него не достать. Но он добавил – чуть тише, отвернув от Салли взгляд:       – Иногда проще рассказать о проблемах незнакомцу. Бытует такое мнение.       В очередной раз она удивилась этому человеку. В чём же дело? В том, что он мужчина? Нет. Опыт Салли сказал бы: «Это исключение! А они подтверждают правило!» Может, он не американец? Вежливость выходцев этой страны часто была напускной и неискренней. Уж не ей ли, как американке, судить?.. Но по внешности национальность не выяснить. Так в чём же секрет? Ведь не может человек без корыстной цели согласиться на никому не нужный разговор с незнакомой чудачкой просто за тем, чтобы она… излила душу.       «Ведь не может?» – Салли нахмурилась, пытаясь отыскать ответ в глазах с чёрными склерами, но видела в них лишь своё отражение.       Однако в одном он был точно прав. С незнакомцами легче. Это она знала по опыту.       Глубоко и тяжело вздохнув, Салли скрестила на груди руки:       – Ну, хорошо. Но проясним сразу: я не нытик! Жаловаться на свою жизнь не собираюсь. Просто… расскажу, что меня тревожит. В двух словах.       – Договорились.       – Но… Я не хочу, чтобы меня осуждали. Никаких едких словечек и вздохов!       – Их не будет.       – И я могу отвлечься!       – Хорошо.       – Начать городить чушь?       – Ничего.       – Буду издавать странные звуки! Чавкать, кашлять, бормотать себе под нос?       – Пускай.       – Даже так… даже так ты не против? – Салли ахнула, от растерянности позабыв о вежливости. – Правда?       Мужчина спокойно посмотрел в ответ. И так же спокойно ответил:       – Я ведь согласился. Отказываться не собираюсь.       В приглушённом освещении комнаты глубокая тень упала на его лицо, мешки под глазами стали казаться ещё больше и темнее, а и без того бледной коже придался серый оттенок – как у мертвеца. И даже так от Салли не смог скрыться мягкий свет, промелькнувший на радужках.       Прикрыв рокочущее сердце ладонью, она кивнула. Чуть поудобнее уселась на диване и отвернулась, сосредоточив все мысли на событиях сегодняшнего дня. А затем… поток раздумий начал уводить её куда-то далеко-далеко, собирая перед глазами как наяву не только этот вечер, но и другие, проведённые вместе с Билли. Как ей раньше казалось, очень счастливые и особенные. А в особенности зимний январский вечер, с которого всё и началось…       ㅤ

***

      ㅤ       Тот день выдался морозным. Как передавали местные прогнозы: совершенно не свойственная погода для Эмпайр-Сити зимой. Даже несмотря на тоненький слой снега, еле покрывавший асфальт, и редкие хлопья в воздухе, желание зарыться в плед и уснуть под какой-нибудь фильм было неимоверным. В печке кофейни трещали поленья, раздавался приятный стук столовых приборов и тихие разговоры, а из колонок играл джаз – самый лучший жанр для создания атмосферы. Рождество и Новый год остались где-то на прошлой неделе, и, хоть вывеска кафе «Сахар и Специи» с улицы подмигивала гирляндами, а ёлка в углу завораживала взор, праздничный дух потихоньку растворялся из жизней эмпайрцев. Впрочем, совсем скоро сувениры сменятся сердечками, полки канцелярий забьют валентинки, а в каждом магазине начнётся акция на шоколад и конфеты – как никак, на носу был День всех влюблённых.       Прячась за слегка обшарпанной стойкой, Салли Моррисон перебирала в руках деньги, заработанные за день, и старалась рассчитать каждый свой доллар и цент. Редкие клиенты за столиками, к счастью, позволяли отвлечься от работы.       – Итак, это – на электричество. Это – на коммуналку. Интернет – здесь. ТВ? Обойдусь без телика. И без стоматолога… И-и без торгового центра? Кошмар! Осталась двадцатка на продукты. – Салли напряжённо вгляделась в цифры на калькуляторе. – Нет-нет, надо пересчитать. Я что-то напутала. Ведь так? Ведь так?.. Боги, скажите, что это так, я на такие деньги не протяну и недели!       Из раздумий вывел ясный звон дверных колокольчиков. Шустро сунув деньги в кассу, Салли подняла голову и лучезарно улыбнулась:       – Добрый вечер!       Три пары юношеских глаз неловко пробежались по ней взглядом.       – Э-э, здрасте, – пробубнил один.       – Будете что-нибудь заказывать?       Она выжидающе уставилась на троицу, разглядывая одежду и размышляя, не пришли ли они просто подействовать ей на нервы. У молодых парней нынче такое было в почёте.       Второй подал голос:       – Эм-м… Да мы погреться зашли. Можно?       Сконфузившись, Салли кисло улыбнулась:       – Конечно… Только пройдите в сторону, пожалуйста. Клиентам будете мешать.       Вздохнув, она перестала обращать на троицу внимание, занявшись рутинной работой. До закрытия оставалось примерно полтора часа, а гости убавляться не спешили.       «Ах-х… Скорее бы домой», – пронеслась в голове сонная мысль.       Если, конечно, то скромное жилище, где она снимала квартиру, можно было назвать домом. После родного дома, всегда полного оживлённых голосов, любви, вкусных обедов, завтраков и ужинов, жизнь одной оказалась трудным испытанием. Но Салли не спешила сдаваться. В конце концов, с переезда прошло всего пара недель – впереди ждало многое: хорошее, плохое. Всё нужно встретить с достоинством. Вон, работу она уже отыскала: пусть кафе «Сахар и Специи» было не самым популярным в районе, владельцы искали любого, кто мог бы помочь их утопающему бизнесу. Самой Салли это было лишь в радость, ведь до тех пор, пока цель не исполнится, нужны деньги. Вот и приходилось работать, работать, работать, работать…       Широко зевнув, она вновь пожалела, что не попросила в детстве Санту даровать ей возможность управлять временем.       – А ну не клевать носом! – раздался над ухом шутливый мужской голос, и Салли вздрогнула. – Что, работы нет?       К счастью, это был всего лишь коллега.       – Тьфу! Мэнни, зачем так пугать?       – Прости, – он виновато рассмеялся, забирая с витрины одно из пирожных для клиента. – Всё в порядке? Ты какая-то… вялая.       – Просто устала, – она вновь не удержалась от зевка. – Видишь? Жду не дождусь, когда закончится смена… М-м, и мои ножки будет согревать горячая пенная ванна… Да, кстати. Вместе на метро, снова?       – Конечно!       – Круто. Не хочется в такую погоду тащиться пешком. Ещё и одной: зная себя, обязательно где-нибудь поскользнусь и грохнусь на задницу, – Салли скорчила недовольную гримасу. – Хорошо, тут климат другой. У нас зимой намно-ого холоднее, это я тебе точно говорю. Так что можешь меня считать отважной альпинисткой! Хотя… дома я всё равно постоянно падаю в гололёд…       Мэнни отдал пирожное гостю.       – Ты же из Висконсина, да? Там настолько холодно?       – Конечно! Как на Северном Полюсе! Руки отморозишь, на улицу выйдешь! Да, и то, что в штанах тоже. И вообще, что это значит «настолько холодно»? – Салли с вызовом и улыбкой задрала подбородок. – Может, ты ещё и в снежного человека не веришь? У нас разгуливают зимой, туристов пугают! Честно тебе говорю, у меня в родственниках криптозоолг есть! Я тебе столько историй рассказать могу, заслушаешься… Например, есть у нас рядом озеро. Конечно, Лох-несское чудовище там не водится, но батя мой однажды таку-ую рыбину выловил, что…       – Верю-верю, – Мэнни поспешил потрепать Салли по голове, словно младшую сестрёнку, дабы уберечь себя от часового рассказа. – Лучше скажи, как тебе Эмпайр?       Скинув с себя его руки, она задумалась:       – Хм-м… Дорого! И шумно. А ещё метро грязное. Серьёзно, я за всю жизнь не видела столько крыс, как в день приезда! В целом-то мне нравится, только… одиноко. После шумной семейки с цирковым балаганом в доме не так просто сидеть в тишине в пустой комнате. Ну, сам понимаешь…       – Ничего, – Мэнни похлопал её по плечу. – Этот город не даст заскучать, уж поверь. Скоро привыкнешь. Я ведь тоже не отсюда, как помнишь. Из Теннесси.       – Точно, как я могла забыть. Ведь ты… хорошо играешь в теннис.       Салли заулыбалась при виде скорчившегося лица коллеги. Это была уже седьмая шутка за неделю про Мэнни и теннис.       – В следующий раз придумай что-нибудь пооригинальнее.       Вскоре работа снова закипела. Мэнни окликнул посетителей о готовом заказе и скрылся в подсобке. Салли вспомнила о новоприбывшей троице. Пора бы им купить уже что-то…       ㅤ       Ребята не спешили. Морозный румянец пропал, их лица согрелись. Теперь троица довольно сидела в углу у горячей печки. Двое бурно и активно обсуждали какую-то тему: что-то о «весёлой тусовке» и «классных девках» – типичный разговор молодых американских студентов, у которых в голове один лишь ветер.       Третий парень молчал – крайней задумчиво – и всё глядел в одну точку.       – Слышь! – потормошил юношу один из приятелей. – Ты чё молчишь, с нами или как? И ваще, куда ты так пялишь? – проследив за взглядом товарища, он прогоготал: – О… Сорян, видок что надо.       На следующие полминуты объектом любований всех троих стала Салли на другом конце кофейни. Откинув назад две золотистые косы, она колдовала над кофе-машинкой, ловко – насколько это возможно – орудовала приборами и была полностью поглощена работой. Она манила к себе взор озабоченных студентов, и умы их были слишком незрелыми, чтобы думать местом иным, кроме того, что находилось в штанах.       Один из ребят расплылся в улыбке.       – Закажу-ка я нам кофейка, м? Заодно, может, чей-нибудь номерок стрельну?       – Эй, стой! – наконец подал голос юноша, прежде молчавший, и попытался схватить друга за рукав.       – Поздно! Кто успел, тот и съел!       Он опустил взгляд чуть пристыженно – не заметил ли кто этот выкрик?.. – проигнорировал хохот второго приятеля. Милая девушка за стойкой и его друг-ловелас о чём-то болтали и улыбались: она кивала, чиркала в блокноте каракули. Он стоял с важным видом, будто в миллионный раз кадрил девушку. Просто невыносимое зрелище! Но идти к ним у парня не хватало смелости.       Спустя пару минут дружок вернулся к столику. Нескольких секунд под накалом выжидающих взглядов хватило, чтобы он расхохотался:       – Боже, видели бы вы свои рожи. Расслабьтесь, я просто заказал нам капучино, – он придвинулся к своему застенчивому другу. – Решил дать тебе шанс. Девчонка, вроде, ничего – может, будет, с кем на тусу пойти, а то опять один как лошара припрёшься. Ну, чё расселся? Шуруй!       Вместе со вторым приятелем чуть ли не пинком выгоняя друга из-за столика, ребята проводили несчастного весёлыми взглядами. Было неясно, действительно они желали ему перебороть застенчивость или же просто наслаждались мучениями. Однако тот осмелился сделать первый шаг не сразу – постояв пару секунд в нерешительности, юноша… помчался в туалет… Чем вызвал лишь ещё один смешок у друзей.       ㅤ       Салли громко пыхтела и ругалась под нос, пытаясь придавить молотый кофе темпером. Запомнить названия всех штучек-дрючек, которыми орудуют бариста, было полбеды – настоящей бедой было с ними справиться. Тёмный порошок весь ссыпался вниз, пачкая стол и фартук. Мэнни наблюдал с сочувственной улыбкой. В конце концов, он не выдержал и сам взялся за прибор.       – Давай-ка ещё разок покажу. Главное сделать это плотно, но не переборщить. Видишь? Как я.       – Легко тебе говорить, негодяй. У тебя ручищи – вон! – сильные, а у меня какие-то макаронины…       – Нормально всё! Это не от силы зависит, а приходит с опытом. Ты сколько работаешь-то? Неделю? Две? Скоро научишься и будешь творить искусство лучше, чем я. На, пробуй.       Она кивнула и по указке парня провернула ту же манипуляцию уже на второй кофе-машинке. Мэнни помог ей с третьей кружкой и, когда пришло время добавлять взбитое молоко, вновь не остался без дела.       – Сейчас покажу, как правильно, – он начал рисовать узор на пенке. – Гляди, наливать нужно во-от та-ак. Медленно, аккуратно… Да, верно… Делаешь крапинку тут, затем тут… Молодцом, а вот здесь нужно нарисовать улы-ыбку… О, смотри, у тебя отлично получается!       – А ну не бубни под руку, – проскрипела Салли в попытке нарисовать забавного медведя. Получился Винни Пух на стероидах, но результат оказался очень даже сносным.       – Учишься на лету!       – Так, кто мой учитель, а?.. Эх, Мэнни-Мэнни, какой же ты хороший. – Салли мечтательно прикрыла глаза. – Мне даже жаль, что ты носишь колечко на пальце. Иначе я бы зря времени не теряла. У тебя, случаем, нет брата-близнеца – свободного, без отношений?       – Прости, Салли, ты совсем не умеешь делать комплименты. – Мэнни улыбнулся самой скромной улыбкой. – Да и куда тебе! Ты же, как… сеструха мелкая, которую всему надо учить. И кстати… Пора бы отдать заказ.       Спохватившись и выставив кофе на поднос, Салли смущённо стукнула ладонью по звоночку. Пожелав в который раз за день «приятного аппетита», она вздохнула и вновь вернулась к рутине. Именно так это стоило назвать, ибо от скукоты тут же вернулись раздумья о зарплате. Мысли о том, сколько расходов придётся рассчитать и от чего отказаться, немного пугали Салли. Не такой ей представлялась жизнь одиночки в «городе возможностей».       Вновь зевнув, – на этот раз ещё более сладко и сонно – она обернулась через плечо и уставилась мечтательным взглядом на Мэнни. На то, как он усердно прессовал молотый кофе сильными руками, на его сосредоточенное лицо со струйкой пота, стекающей вдоль скулы. Спустя полсекунды любований она вздохнула:       – И почему у красивых и хороших парней всегда есть девушки?       Мэнни, к счастью, не услышал.       Почти сразу же сонный взгляд Салли перевёлся к уютному уголку кофейни, где сидела молодая компания студентов. Эти ребята тоже не были дурны собой, хоть и тянуло её обычно к парням постарше. Фантазии о горячей любви были намного интереснее мыслей о коммунальных услугах и работе, поэтому Салли неосознанно задремала… Но радость долго не длилась.       Дзинь!       Весёлый звон колокольчиков, и вот в кофейне уже новый посетитель. Салли поприветствовала вошедшего клиента крайне зрелого возраста – если судить по седине. Этот мужчина не первый раз заглядывал в их кафе, и всегда его лицо было скрыто тёмными не по погоде и времени суток очками. Он быстро сделал заказ – чашку эспрессо и чай (не самый популярный напиток в Америке…) – затем вновь вышел на улицу, прячась в чёрном авто на углу. Салли поморщилась, будто на себе ощутив жгучий мороз, но, к счастью, тёплая вязаная кофта, подаренная одной из тётушек на Рождество, отлично справлялась со своим назначением.       Она мельком пробежалась по немногочисленным гостям в зале. Словно прочитав её мысли, ребята в углу тут же поднялись из-за столика и начали одеваться. Наверняка собрались домой – везёт же кому-то! Ну ничего, ещё чуть-чуть, и ноги сами понесут Салли со скоростью света к ближайшему метро.       Тайком поглядывая на ребят из-за стойки, до неё вдруг дошло: парней ведь было трое! Куда же запропастился ещё один?       И в следующую секунду она услышала громкое «Простите!» над ухом. Вот и он: третий из ребят. Будто по волшебству появился!       Весьма неплох собой, не шибко высокий, но и не карлик, с взъерошенными волосами цвета каштана, паренёк выглядел чересчур взволнованным. Будто готовым взорваться от неловкости. И всё же была в этом всём искорка юной романтики, пронёсшаяся через сердце Салли и в который раз зажёгшая его ярким светом.       – Эм-м, я бы хотел ещё кое-что купить. Можно?       – Конечно, что желаете?       – А что бы… что бы вы посоветовали?       – Я? Ох… – в голову тут же пришла ужасная, но заманчивая идея избавиться от вчерашней выпечки, отчего Салли распылалась в притягательной улыбке. – Могу посоветовать вам наши чудеснейшие фирменные глазированные пончики. Набор из четырех штук, есть с ореховой и с карамельной посыпкой. И такая же чудесная цена в три доллара, семьдесят пять центов с пятидесятипроцентной скидкой!       На лицо парня упала глубокая тень задумчивости, словно он стоял перед судьбоносным выбором, – Салли умилилась, чувствуя, как щёки теплеют от румянца. Он кивнул:       – Беру.       – Отлично! Приятного вам вечера и аппетита.       Пончики были вытащены, упакованы. В красивой коробочке протянуты парню. Как только деньги оказались в кассе, он окликнул её снова.       – Простите! Кхм… кхм… – юноша неловко прокашлялся и вдруг… протянул коробку обратно. – Вообще-то это… для вас. С прошедшими праздниками!       И не дав Салли даже секунды на ответ, он дёрнулся к двери. Та стояла в недоумении. Что это только что было?       Лишь услышав ехидные смешки Мэнни со спины, она, наконец, отмерла. Сверху на крышке коробочки лежала измятая салфетка. Удивление исчезло, а губы заискрились улыбкой, – искренней – стоило прочесть небрежно нацарапанный номер телефона и подпись: «Улыбайся чаще, тебе идёт! Если захочется компании – напиши. Билли».       Раздался звон колокольчиков. Она подняла взгляд, но трое уже покинули кофейню. Крикнув напоследок: « Приходите к нам ещё!» – Салли успела увидеть, как Билли развернулся и помахал ей рукой. Он пробормотал что-то, широко улыбнулся, но за плотным стеклом не было слышно ни единого звука. Однако Салли по губам успела прочесть: «Обязательно!»       Отбросив все плохие мысли из головы, она поправила косы, не заметив, как раскраснелась. Салли понимала: он обязательно придёт ещё раз. И ещё. И ещё… И от этой мысли внутри зародилось тепло.       ㅤ

***

      ㅤ       В гримёрной висела тишина. Радио выключили, где-то сверху скрипел кондиционер, капала вода из трубы в душевой. Только лишь в мыслях, в глубине сознания всё ещё звучал весёлый перезвон колокольчиков кофейни, слышимый так громко, будто наяву, а глаза вопреки радости вновь и вновь воспроизводили сцену поцелуя в клубе. Того, что разбило и без того раненное сердце.       Задумчивая Салли не сразу заметила, что больше никто не говорил. Она подняла растерянный взгляд. Увидела своего «собеседника», чья немногословность оставалась неизменной константой. Он также отстранённо глядел куда-то вперёд. Видать, о своём думал.       – …Кхм, – Салли прокашлялась. – А… давно мы молчим?       – Минуты две.       – Вот как… – Зная, что меланхолично грустить в планы не входило, она вновь нацепила маску беззаботности. – Что ж, теперь ты… то есть, вы в курсе моих печалей. Спасибо, что выслушали и не стали давать ненужных комментариев!       Салли посмотрела на мужчину, но реакции не последовало. В конце концов, он не говорил, что будет вслушиваться в рассказ или принимать в этом участие. Он сделал, что обещал: дал выговориться. И Салли… как ни странно, почувствовала облегчение. Одна из цепей, сдерживающих гору камней на плечах, лопнула, заставив вздохнуть широкой грудью.       – Честно признаться, теперь я и чужое мнение готова услышать.       Она не ждала ответа, но сбоку раздался голос, и Салли с удивлением отметила, что он больше не звучал так безжизненно и грубо.       – Не знаю, какое тут может быть мнение. Измена – плохо. Виноват только тот, кто изменяет.       – Но я ведь и сама не прелесть… – Салли поджала губы.       – Это не отменяет моих слов.       – Да, но… Разве это не я виновата? – Сердце щемило от обиды. – Позволяю к себе такое отношение. Веду себя грубо. Со всеми ругаюсь, как собака, и думаю о людях нехорошо. Разве я не заслуживаю того, что со мной происходит?       – Я могу судить только по нашему разговору – а мне вы ничего плохого не сделали. – Он усмехнулся. – Поэтому иногда полезно излить душу именно незнакомцу. Ни за что не осудят.       Салли ошеломлённо замерла. Этот разговор с самого начала пошатнул её жизненные установки, но теперь она и вовсе не знала, что сказать. Одно радовало: сейчас можно не бояться показаться глупой. Этот мужчина осуждать не станет.       Кинув взгляд на часы, Салли снова повернулась к собеседнику, что глядел на неё с тихим интересом.       – В таком случае я хочу ещё немного попользоваться нашим разговором. Пока есть пара минут, кое-чем… поделиться.       – Чем же?       Сразу раскрывать карты не хотелось. Да и желание поиграть по правилам незнакомца было сильным. Салли вскочила с дивана и сделала несколько шагов вглубь комнаты. Затем, будто в изящном танце, развернулась на каблуках и вскинула ладонь ко лбу:       – Если показалось, что всё дело в Билли – я ловко вас обманула. Пф-ф, буду я расстраиваться из-за какого-то неудачника! Я лишь… поддалась эмоциям, вот и всё! – вопреки словам, щёки всё же вспыхнули от гнева. – Стала бы я грустить из-за каждого неудачного романа, у меня бы волосы уже поседели, а как видите… – схватив со столика чью-то расчёску и проведя ею по золотым локонам, Салли обворожительно улыбнулась – сначала своему отражению, а затем мужчине на диване. – …Сияют, как шёлковые.       Она продолжала улыбаться и глядеть в зеркало, а незнакомец смотрел на неё с тем интересом, с каким смотрят на актрис в театре, – с упоением ожидая, какую ещё неожиданную вещь она выкинет.       – Да, это не первые отношения. И не вторые, и не третьи. Кто-то скажет, что это плохо: постоянно натыкаться на грабли. А я скажу, что это не его ума дело! Неужели я по собственному желанию встречаюсь лишь с неудачниками? – она усмехнулась, задрав подбородок. – Будь это так, я бы выбирала тех, кто поглупее и побогаче. Но тогда расставания бы заканчивались, как в детективном романе. Внезапным состоянием, свалившимся на голову несчастной вдовы. – Она улыбнулась ещё шире, заметив, как мужчина усмехается от её слов. – Поэтому я не собираюсь слушать, что говорят люди за спиной. Стала бы я расстраиваться из-за чужих слов, давно бы померла от печали! А как видите, я…       – Живее всех живых, – он закончил фразу с улыбкой в голосе.       Мужчина смотрел на Салли, слушал её забавные речи, и по взгляду было абсолютно понятно: она вызывает интерес.       – И сейчас вы, наверное, думаете: «В чём же её проблема?» А я отвечу! Билли я переживу, во всех смыслах. Но сейчас начнётся выступление, и я…       Салли перестала расчёсывать волосы, подняла голову, краем глаза замечая ряд фотографий на зеркалах. Лицо Сэнди Макдональд вновь первым зацепило внимание. Её глаза светились среди остальных, как два зелёных хризолита. И когда Салли перевела взгляд уже на собственное отражение… всё в нём казалось подделкой. Яркий макияж, служащий маскировкой. Неудобно сидящий костюм. Страх в глазах. Она не должна здесь находиться. Это фальшь… Сэнди и остальные девочки – вот, кто настоящие актрисы. В Салли же из артистичности были лишь эмоции.       – Выступление… – как загипнотизированная повторила она.       Мужчина, всё это время не отводящий глаз, не мог не заметить резкой смены настроения. И промолчать не смог тоже.       Он поднялся с дивана. Салли отвлеклась от мыслей и завороженно проследила за тем, как он подходит ближе, почти вплотную вставая рядом. Забыв, насколько высоким был мужчина, она чуть не выронила из рук расчёску.       – Выступление? – с иронией переспросил он, глядя сверху вниз. – Раз в этом крылась вся причина, по такому короткому рассказу я бы о нём и не подумал. Нечестная игра.       В голосе проскользнула добродушная усмешка, заставившая сердце Салли ёкнуть.       – Решила сыграть по правилам моего «Молчаливого слушателя» – а он напрямую не отвечает. Стала бы я переживать из-за выступления, находила бы отговорки и делала что угодно, лишь бы потянуть время. И, как видите…       – Вы говорите со мной вместо шоу, – он усмехнулся, заканчивая артистичный монолог улыбкой на её губах. – Что же останавливает?       – Чт-… Как это что?! – Салли вдруг вспыхнула, раскинув руки, и расчёска улетела в другой край комнаты, стукнувшись об шкаф. – Начиная с того, что этот костюм совершенно мне не подходит, как и моя роль, – заканчивая извращенцами в зале! Кто ещё ходит в такие места, если не стрёмные мужики? Вдобавок, там будет Билли, и весь мой план отомстить ему провалится в яму, если я опозорюсь, потому что… потому что!..       Понимая, что она уже наговорила много лишнего и раскрыла переживания, стало ясно, что бежать от самой себя поздно. Салли выпалила, надрывая голос:       – Я не хочу выглядеть глупо!       Несколько секунд висела тишина. Затем мужчина без тени сарказма спросил:       – Почему вы так думаете?       Ох, как же ей хотелось знать: он так умело насмехался над ней или это действительно была искренность за слоем вечного молчания?       – Почему? – Салли сама не заметила, с какой истерикой в голосе вскрикнула. – Да разве по мне не видно? Все ждут от меня одного, твердят об одном, а затем обвиняют в том, что сами же навязали! Вот и выходит, что я и «глупость» – синонимы.       Мужчина покачал головой. Смотря в его серые глаза, Салли почувствовала себя до того уязвлённой, что хотелось провалиться под землю. Но когда он подал голос, то зазвучал он так… мягко, что сердце Салли заколотилось в груди, как бешеное, вот-вот норовя выскочить наружу:       – Но я не вижу глупой девушки. Это ведь эмоции. Они глупыми не бывают.       Больше мужчина ничего не сказал. Салли так и не смогла найти подходящий ответ, а потому потупила взгляд. Эти слова и льстили, и вместе с тем вводили в ступор.       Незнакомец странно хмыкнул:       – Если и этого недостаточно, как насчёт… Подбросить монетку?       Обычное предложение, но то, с каким внезапным азартом в голосе он это произнёс, сбивало с толку – оказывается, он ещё как был способен проявлять эмоции! Салли тут же растерялась, неуверенно глядя на мужчину снизу вверх, как мышонок на кота. Но идти назад было поздно.       – Ну… Можно попробовать, раз уж сама не могу решиться…       Он молча вытащил из кармана пальто монету в двадцать пять центов. Прокрутил меж пальцев, как фокусник. Вперившись гипнотизирующим взглядом в протянутую до уровня её глаз ладонь, Салли затаила дыхание. Эта маленькая заурядная вещица сейчас решит судьбу всей её жизни! Впрочем… громко сказано. Она решит судьбу ужасного вечера! Позволит Салли расслабиться, оставив на себя выбор: струсить и поехать домой или же… выйти на сцену. Узнать, наконец, каково это: выступать перед такой большой публикой. Исполнить номер, даже если придётся быть самозванкой, почувствовать всё это вживую… Не где-то в подвальной тесной комнатушке университета с гитарой в руках, а в настоящем театре. Хоть и не таком, что был в детских мечтах.       – Орёл… – начал было мужчина.       – Согласиться выступить! – Салли перебила его, чуть ли не вцепившись в протянутую ладонь пальцами. – Кхм… а решка – поехать домой. Продолжайте.       Тот ничего не ответил. С любопытством прищурился, краем глаза поглядывая на Салли, – и одним движением пальца ловко подбросил монетку в воздух. Она следила за полётом, как за солнечным затмением – бесконечным, будто остановившим время. А мужчина следил за её глазами в ту короткую секунду, считывая всё до единой эмоции.       Когда монетка блеснула в свете лампы и приземлилась точно в ладонь, Салли прикрыла рот руками, в ожидании глядя на сомкнутые пальцы… Однако она и подумать не могла, что незнакомец попросту вернёт монету в карман, даже не удосужившись взглянуть, какая из сторон выпала.       – Эй, так нечестно! А ну покажи! – Салли вновь забыла о вежливости в возмущённом порыве. – Иначе я никогда не узнаю, что мне выбрать!       – Правда? – тот наигранно удивился. – А мне по взгляду подумалось, будто… вы уже всё решили. – Его глаза блеснули. – Или я снова не прав?       Салли сердито зыркнула на него, а затем так же быстро опустила взгляд. Волнующая, но очевидная правда. Она знала с самого начала, что пойдёт на выступление. Просто нужен был толчок. Или подброшенная кем-то монетка?       Салли задрала голову, глядя на лицо мужчины, возвышающееся сверху. Хоть и в странной, своеобразной манере, но он помог ей. Выслушал, при том, что не был обязан, и подтолкнул к важному решению. На лице загорелась благодарность, и он посмотрел на неё в ответ. Серые радужки на чёрных склерах заискрили светом, в них пробежала лёгкая грусть, а затем улыбка. Первое впечатление об этом мужчине, нарисовавшее образ безжалостного головореза, не способного ни на какие эмоции, таяло на глазах. В этот самый момент происходило нечто волшебное. То, что можно было почувствовать лишь им двоим, и что могло в любую секунду исчезнуть, стоит только вздохнуть. Улыбка не сходила с её лица. Он чуть склонил голову, прикрыл веки, – бледные губы дрогнули, заставив крохотные ямочки появиться по краям. Взгляд переменился. Салли поняла: сейчас он улыбнётся! Но…       Этого не произошло.       Лёгкий стук и скрип двери разрезали тишину: кто-то вошёл в гримёрку.