Снежная Мимоза

Глава 2. Мечты и сожаления.              Шум, галдёж и громкая музыка исчезли, как только захлопнулась дверь в женский туалет. Оставалось теперь лишь её назойливое звучание. Всё вокруг будто напоминало: «Эй! Снаружи всё ещё вечеринка! Все веселятся… кроме тебя». Салли до боли сжимала кулаки, заставляя ногти впиваться в горящую от отвешенной пощёчины кожу. Наматывала круги от одной стены уборной комнаты к другой. Щёки её горели от стыда и от злости, а волнение предательски выдавала дрожь.       Группа посетительниц вошла в туалет, припудрила носики – быстро вышла, оставив Салли вновь одну. Затем ещё двое нарушили её покой. С телефона одной из них донеслась музыка знакомой инди-рок группы, перебивающая гомон из зала, и меланхоличный текст песни настолько был ироничен, словно это чья-то злая шутка: «♫ Я слышал, ты нашла другого… Сначала я подумал: это ложь… ♫»       Несмотря на приглушённость, Салли слышала каждую строчку и от того ещё сильнее погружалась в пучину негодования.       – Может, вырубите это? – прямо спросила она девушек, получив в ответ лишь две сморщенные от недовольства рожи.       – Эй, а может, вырубишь себя?       – Да! Тебя никто не спрашивал, гномиха!       Они победоносно кивнули друг другу, но, заметив, что Салли и ухом не повела на слова, продолжая пустыми глазами смотреть в зеркало, – переглянулись. Она шмыгнула носом, щёки вновь залились краской. Одна из девушек спросила:       – Подруга… всё ок?       – Да… Тебе… салфетку, может, дать?       Салли ничего не ответила. Она могла лишь слушать песню с их телефона и глядеть на своё унылое отражение. Золотистые волосы уже не переливались на свету – они растрёпано торчали во все стороны, помятые после приставаний Мэтта. Медовые глаза, похожие на два янтаря, злобно искрились, испепеляли каждую деталь собственной внешности. Щёки и нос горели румянцем, а губы дрожали. Эмоции так и бурлились внутри, готовые разразиться фонтаном.       – Чем я так плоха?..       Две подруги решили не доставать Салли и, оставив рядом пачку вскрытых салфеток, поспешно удалились из туалета. Больше никого не было. Звуки музыки смолкли. Стало тихо и одиноко. Стиснув кулаки, Салли подняла голову к потолку и вдруг – неожиданно для себя – громко разрыдалась. Так же внезапно, как гром среди ясного неба. И с каждой слезинкой дыра в её грудной клетке разрасталась, как бездна.       Быстро пришло осознание: поступок Билли не был сюрпризом. Это лишь очередная неудача на любовном фронте. От этой жалкой мысли Салли начала плакать с удвоенной силой и вздрагивать, видя вместо себя в отражении преданного ребёнка, которого подразнили вкусной конфетой и тут же отобрали, когда он только-только распробовал её на вкус. Следом накатило отвращение. Ко всем людям, что окружали. И к себе. Хотелось провалиться под землю и не возвращаться обратно.       Какое-то время она молчала, поддавшись собственной слабости. Давно Салли не чувствовала себя так… одиноко. Вся семья в родном городке где-то там, в сотнях километров отсюда. Любимая сердцу родственница далеко за океаном, а лучшая подруга прожигает выходные в… Лос-Анджелесе? Или Сан-Франциско? Салли даже не знала, где она живёт… Да и вряд ли та сорвалась бы по её первому звонку в аэропорт.       На весь гигантский мегаполис оставался лишь один человек, что мог бы обнять и утешить, вытереть слёзы и сказать, что всё будет хорошо. Один лишь Билли мог быть сейчас рядом. Но он сделал свой выбор минуту назад, целуя другую девушку.       ㅤ       За спиной в одной из кабинок послышалась какая-то возня. Салли, погружённая в грустные мысли, поначалу не обратила внимания. Но вскоре звук стал громче. К нему вдруг прибавились чьи-то вздохи, приглушённые стоны. Не желая терпеть подобное безобразие, Салли дёрнула головой, отрываясь от всхлипываний:       – Нет, ну совсем уже совесть потеряли… А можно потише? Между прочим, я тут плачу! – она обиженно поморщилась. – Или это специально, а? Ну-ка отвечайте!       Шум прекратился, и она готова была вернуться к своим несчастным мыслям, как вдруг из кабинки донёсся удивлённый женский голос:       – Салли?       Глаза расширились.       – Эм… Что?       Она выпрямилась. Кто-то знакомый? Но откуда?..       Дверца распахнулась, открывая вид на пару молодых людей: юноша с девушкой, оба полуголые в весьма смущающей позе. Ни одного из них Салли не узнала. И более того, она не заметила, чтобы кто-либо заходил в туалет и так надолго запирался в кабинке. Впрочем, немудрено – слишком уж Салли была занята рыданиями…       Рыжеволосый молодой человек с припущенными штанами тут же поспешил спрятать своё «достоинство» и выскользнул из дамской комнаты, ухмыляясь. Его подружка поднялась и прошлась вперёд к зеркалу, продолжая сверлить Салли взглядом.       – Едрить меня в корень… Да ведь реально ты! – снова воскликнула она.       – Мы знакомы? – та проигнорировала брань и недоумённо нахмурилась.       Алкоголь и негативные мысли мешали сосредоточиться: перед глазами висела пелена слёз, а голова не соображала. Кто же всё-таки стоял перед ней?       – Салли, я же старше всего на пару лет. Чё, совсем с годами все плохо стало? – девица расплылась в ухмылке и вытащила откуда-то сигарету, которую тут же закурила. – Не верю, что ты всё забыла. Ну! Вспоминай! Толчок, ебанутая универская вечеринка, ты, я, твои волосы в моём кулаке, пока ты блюёшь в сральник, и эта тошнотворная музыка. Ах, лучшие годы жизни…       – Беатрис! – удивлённо воскликнула Салли, отчётливо воссоздав в памяти сцену нелепого знакомства. – Так бы сразу и сказала!       Лишь теперь всё встало на свои места. Несколько раз потерев глаза влажными салфетками, Салли удивилась, что не узнала девушку сразу. Последний раз они общались около девяти месяцев назад, когда вместе оканчивали научно-исследовательский Уолсбрукский Университет в Иллинойсе. Беатрис Ливингстон была старше, училась на бакалавра в факультете изучения СМИ и мечтала стать киноведом. Теперь вспомнились и её планы уехать в большой город сразу после окончания учёбы. Кто бы мог подумать, что она действительно это сделает, да ещё и успеха добьётся? Впрочем…       Салли оглядела девушку, стоящую перед ней, с ног до головы. Она выглядела точь-в-точь, как размытый от алкоголя образ в памяти. И при этом… совершенно незнакомо. Вьющиеся волосы вместо чёрного вернули родной ярко-рыжий цвет, кожа её заметно побледнела, сама она похудела и осунулась, а под глазами появились глубокие мешки. Наложенный яркий грим тоже отражался на узнаваемости. Жизнь Беатрис всё-таки полетела под откос… Вместе с воспоминаниями о былых деньках в стенах университета тут же вспомнилась и причина, по которой девушки перестали общаться. В горле застрял комок. Где-то далеко и глубоко внутри сознание щекотнули давно забытые обиды…       Салли вздрогнула, поднимая взгляд. Она не знала, появились ли те же мысли в голове Беатрис, но лицо её выражало искреннее – и, кажется, приятное – удивление. Наверное, оно и к лучшему: незачем лишний раз ворошить прошлое… К тому же, несмотря на всё, что между ними было, от такой внезапной встречи на душе стало легче. Здорово увидеть знакомое лицо в этом недружелюбном месте! Тем более если это лицо старой доброй Беатрис Ливингстон, способной всегда выдать нечто настолько уморительное, что смывало все печали.        – Уф-ф, блять! Как-как ты сказала? «Беатрис»? Ебать, меня так последний раз матушка обзывала, когда проклинала и выгоняла из дома. Лучше уж просто Бетти, как и всегда, – она снова улыбнулась, подмигнув Салли. На щеках сквозь румянец проявились знакомые веснушки. – Я-то тебя сразу узнала: заметила с каким-то парнишей на входе. Хотела подойти и проверить, не показалось ли, но у тебя лицо такое злю-ющее было, будто сейчас схватишь из бара табурет и запульнёшь в кого-нибудь. Например, в меня! Решила не рисковать.       – Оу… Теперь ясно… – Салли скривилась при упоминании Билли. – А что ты тут делаешь?       Беатрис уклончиво отвела взгляд, но улыбнулась:       – Работаю, чё ж ещё!       – Эм-м… Шарясь с парнями по кабинкам?       – Не так, Салли, – сразу же добавила она при виде чужих смеющихся глаз, прожигающих её с любопытством. – Мысли шире. И нет, не уборщицей – толчки вантузом прочищать не моя специальность.       – Хм… – мозг совсем не соображал, и Салли не стала даже пытаться. – Я без понятия.       – Отлично, тогда пока что это останется секретом!       Она фыркнула, не желая спорить, но глаз всё же упал на одежду бывшей подруги и изумился. Чёрное открытое «бикини» из латекса с кучей рюшечек и лент, колготки в сетку и искусно вырезанные рожки на голове. Всё это частично прикрывалось модной кожанкой, доходящей разве что до пупка. Было ясно: одежда не для повседневной носки.       Салли поднесла ладонь ко рту и ужаснулась:       – Ох… Ты что… эскортница?       Беатрис от подобных слов обомлела на миг, а затем залилась хохотом – совсем неясно, притворным или нет.       – Ох, Салли-Салли, ты как ляпнешь иногда… Совсем не изменилась, смотрю! Рада, что хоть что-то остаётся прежним, – она сделала ещё одну затяжку, качнув головой с вопросом: – А как там поживает наша мисс-похуисс Джо Палмер? Ещё тут, в городе? Или снова свинтила, как обычно никого не предупредив? Вы общаетесь?       – Пф-ф! Конечно! И видимся часто… вообще каждый день!.. А созваниваемся и того чаще… Даже не сомневайся!       Салли гордо кивнула, не заметив скептического выражения лица Беатрис – очевидно, та не поверила – а внутренне удивилась её осведомлённости. Неужто они до сих пор держат связь? Мало того, Бетти в курсе, что Джози тоже переехала в Эмпайр после окончания учёбы? Если, конечно, проживание в городе пару дней в месяц можно было назвать переездом…       «И даже словом не обмолвилась…»       Нарушив молчание, Беатрис сверилась со временем и, лениво опершись на стену, спросила:       – Ладно, королева. Скажи лучше: чего это ты зарёванная? Порвала с тем парнем? Было громко, – она сделала затяжку, оглядела потухшую Салли. Хихикнула: – Значит, порвала. Опытный глаз всё-ё видит. Если рыдаешь в туалете клуба – застукала за чем-то херовым. Всыпала хоть, надеюсь?       Салли подняла взгляд. Случившиеся события вновь напомнили о себе, отозвавшись тупой болью в горящих ладонях. Она не выдержала. Губы судорожно задрожали, щёки и нос покраснели, Салли закрыла лицо и… вновь разразилась внезапным всплеском рыданий. Она и трезвой была достаточно эмоциональным человеком, а под действием алкоголя и подавно взрывалась переменчивостью настроения.       Беатрис удивлённо вскинула брови, затем вздохнула, понимая, что дело серьёзное и лёгким разговором не отделаться. Прежняя радость от внезапной встречи начала потихоньку улетучиваться.       – Ну всё-всё, кончай реветь. Не то лицо распухнет. Сигаретку? – она протянула всхлипывающей Салли пачку, но та отмахнулась. – Как хочешь. А теперь ещё раз: что случилось? Только давай коротко. Я тут не штаны протирать пришла… кхм…       Салли воспользовалась салфетками, любезно оставленными двумя незнакомками, высморкалась и с тяжёлым вздохом начала пересказывать всё, что произошло за сегодняшнюю ночь, – правда совсем не «чётко и по делу», ибо она попросту так не умела: «Ну он… А я как… И потом… А затем, короче… И, типа, всё произошло так быстро… И вообще…»       Бетти кивала, соглашаясь с каждым экспрессивным словечком, кинутым Салли, однако слушала вполуха, то и дело поправляя макияж или расправляя складочки одежды. Местами перебивала Салли на смех или едкие комментарии, совсем не помогая печали последней. А уж нетерпеливость, с какой она поглядывала то на бывшую подругу, то на свой телефон, и вовсе оставили Салли в унылом настроении. Несмотря на это, общую суть проблемы Беатрис уловила. Когда та закончила, она вынесла вердикт:       – Ну, чё я могу сказать? Парень-то твой – долбаёб. Расстались – и заебись, мусор сам себя вынес.       – Ну, спасибо…       – Да нет, правда. Ну а ты, – Бетти вскинула брови. – Во-первых, сейчас бы сосаться с кем попало, а потом жаловаться, что кто-то делает то же самое. Как там говорится? «Ты или крестик сними, или трусы надень». Во!       – Бетти! Всё было не так, он сам полез! Я бы изменять не стала! Даже под алкоголем… Хотя хорошо, что Билли не видел. Уж с его стороны истерики я бы точно не выдержала.       – Чья бы корова мычала, – в голосе Беатрис проскользнула неясная обида. – Блин, Салли! Я знала, что ты наивная, но не настолько же! Этот Билли тот ещё ревнивец. Знаешь, есть народная пословица: «Когда парень ревнует тебя к каждому столбу…       Салли напряглась.       – …Это явный признак, что его нужно кинуть нахуй, – невозмутимо закончила мысль Беатрис. – Желательно через колено!»       Она улыбнулась, понимая, что ещё не всё в сегодняшнем вечере было испорчено. Бетти тоже ответила улыбкой:       – Ну, вот так… Всё, женщина, вставай с этого грязного пола и кончай рыдать. Он точно твоих слёз не заслуживает. Да и ваще, у таких типов есть плюсы: опыт! В следующих отношениях будет лучше.       – Или хуже, – Салли согнулась над раковиной, пытаясь остудить красное от гнева лицо ледяной водой: – А ведь мы могли стать идеальной парой! И интересы у нас схожие, и имена созвучные, можно было бы целый стишок придумать… «Тили-тили, Трали-вали, жили были Билли с Салли…» Ну, прикол же! И тип личности у него такой же, как у меня! И даты рождения рядом – тридцать первое октября, и на день позже. Он младше на год, конечно, но это же херня! – Она помолчала пару секунд, а затем резко прошептала: – Ах, вот я глупая… Наверное, всё должно быть наоборот: разные типы личности и знаки зодиака! Кто по гороскопу лучше всего подходит скорпиону? Хм… тельцы? Нет. Неудачные отношения, двое упрямцев… С другой стороны, сила земли… А может, ещё более противоположное? Типа, огонь и вода…       Беатрис с удивлением слушала её, а затем заливисто рассмеялась:       – Ты серьёзно? Ещё скажи, что ты только из-за гороскопов с ним и мутила!       – Что? Не-ет… Конечно, нет! Просто… ну, просто… ай, да не знаю я! – Салли схватилась за голову в порыве эмоций. – Так не должно было быть, но так случилось. Опять… Зачем я вообще во всё это влезла…       Бетти нервно вздохнула и, кинув недокуренную сигарету в унитаз, подошла к Салли. Глядя на её мучения, нервно потоптала каблуком, скривила губы, будто с силами собиралась сказать какую-то важную вещь. В конце концов, она решилась:       – Ладно, хорош самоуничижительной хернёй маяться, только хуже сделаешь. Вернёмся туда, где ты меня перебила. На разговор о работе, – когда Салли подняла взгляд, она вздохнула. – Не говори ни о каких «эскортницах», или как ты там меня назвала, но я реально работаю здесь и… кое с чем могу помочь. Ты ж только в «Суккубе» была, да? В соседнем здании сцена, там частенько проходят всякие постановки. Очень необычные…       Постановки?       На откровенном признании Беатрис Салли окаменела. Где-то внутри чувство под названием «гордость» царапнул лёгкий укол зависти – даже эгоистичной обиды, вспоминая все вещи, которыми бывшие подруги делились друг с другом в университете. И всё же думать об этом сейчас совсем не хотелось, а уж ругаться с Бетти и подавно: страх вновь остаться один на один со своей тревогой был куда сильнее…       Она вновь оглядела чужую экстравагантную одежду. Затем в паузе между рассказом подозрительно протянула:       – Так во-от почему «Суккуб»…       – Э-э… Ну, может, названия и связаны, да. Владельцы, типа, сотрудничают. – Бетти махнула рукой. – Но вообще, за клуб меня не спрашивай, я только иногда подрабатываю у них в баре! А так, моя работа – «Фантасмагория». Театр. С другой стороны здания.       – И кто придумывал эти названия, интересно знать? – скептически Салли закатила глаза. – Раз так, хочу спросить.       – Валяй.       Перед лицом пронеслись увиденные шесты на платформах, полуголые девушки. Странные клыкастые маски на лицах и взгляды людей. Вопрос назревал сам собой.       – Я наслушалась про это место кучу всего, но… не говори, что эта шумиха только из-за названия? Это реально обычный клуб?       – Шумиха? – Бетти задумчиво поджала губы. – Не знаю… Не понравилось что ли?       – Абсолютно.       – Значит… ты здесь первый и последний раз. Да? – Уголок её губ подскочил в ухмылке, и, когда Салли высокомерно кивнула, та улыбнулась шире: – Ну и правильно. Значит, такие тусовки не для тебя, эт нормально. Мне, например, заходит. Алкашка – топчик, чё ещё сказать… Музон клёвый. В остальном, ничё странного… «Суккуб» да «Суккуб».       – Но народ сюда ходит, всем всё нравится, – Салли скривилась ещё больше, вспоминая акты любви прямо посреди танцпола. – Весь Холбрук, наверное, здесь собрался.       По отвращённому лицу можно было догадаться, какого Салли мнения о районе, но Бетти этого не разделяла:       – Слышь, не криви ебало, не так уж в Холбруке и стрёмно. Хату можно недорого снять. А если знать, куда не стоит совать свой длинный нос, особенно ночью, – она весело щёлкнула Салли по носу, убеждая в своих словах, – так вообще можно разгуляться на катушку. Да, конечно, твоя правда: дохуя преступников. Гангстеры шмаляют в переулках так часто, будто мы не в Эмпайр живём, а где-то в Майами – среди колумбийцев гуляем каждый день. Лично я просто жду, когда они поубивают друг друга, а мы заживём, как нормальные люди. – Бетти улыбнулась при виде лёгкого испуга в глазах Салли. – А ещё туристы подбешивают. Гадят прилично.       – А им-то тут откуда взяться? – Салли похлопала глазами. – Это ж дыра.       – Эх, моя ты нежная, – Бетти приобняла её, снисходительно покачав головой. – Сразу видно приезжую. Конечно, это тебе не Гранд-Айленд, здесь люди простые живут! Такие местечки, как Холбрук, – неотъемлемая часть любого мегаполиса. И уж тем более такого, как Эмпайр-Сити. Сама знаешь. Туристы гуляют, потому что… ну, потому что ветер в голове!       – Я вообще-то с декабря тут живу. И ты тоже приезжая!       – А я и не спорю! Да только я всё равно раньше приехала. А за пару месяцев город не узнать – у тебя ещё столько открытий впереди…       – Ну хорошо-хорошо, я поняла, кто тут эксперт, – Салли смахнула с плеча чужую руку. Беатрис всегда любила поумничать, и за девять месяцев разлуки эта черта никуда не делась. – Лучше скажи, чё ты там предложить собиралась. Работу впихнуть хочешь? Ну-ну. Ищи лоха!       – Да уже, походу, нашла… – В зелёных глазах Бетти промелькнул хитрый огонёк. – Напомни-ка ещё раз: как выглядела та девчушка, с которой ты спалила своего парня?       Салли хмуро начала описывать внешность незнакомой блондинки: от причудливого мейк-апа до супер откровенного наряда, так удивительно похожего на одежду Бетти. Из такого же латекса и вельветовых лоскутков. И тут… Тут до неё, наконец, дошло.       – Погоди-ка… О Боже! Только не говори, что она тоже здесь работает! Ну, то есть, там, в «Фазмофобии» вместе с тобой. И как давно?       – «Фантасмагории», – поправила Беатрис. – Эт Женевьев. Она, ващет, тут недавно – пару недель. Девчонка толковая, правда место выбрала… не для своего уровня.       – Вот как? Пара недель, – Салли стукнула кулак об ладонь. – Угадай, какой паршивец начал ходить сюда две недели назад?       Она вспомнила, как резко их отношения с Билли пошли по наклонной. Как часто он стал пропадать, увиливать, вести себя отстранённо и агрессивно. А если разговор заходил о «Суккубе», где он пропадал всё чаще, общение скатывалось на самое дно, какое может быть в отношениях парня и девушки. Теперь всё стало ясно. Клуб – не причина. Оправдание.       – Ого! Жен, вроде, упоминала какого-то паренька… Крутится, мол, вокруг неё хвостиком уже который день.       Салли поморщилась: «Мы, конечно, недолго встречаемся, месяца три… Но тебе настолько плевать, чтобы так поступать со мной, Билли?»       Беатрис продолжала:       – Хм, а я всё думала, чё за парнишу она на халяву пускает на шоу. Они обычно с «Суккуба» идут прямо туда. Он её главный фанат… – Бетти прищурилась. – Ты на Жен, надеюсь, не злишься? Она точно не из тех, кто плетёт интриги за спиной.       – На эту… Женевьев? О, на неё не злюсь. Просто надеюсь никогда больше не увидеть её красивого личика! А вот на этого придурка… – Салли грозно покосилась в сторону двери, ведущей в зал. – Мне бы сейчас что-нибудь тяжёлое и твёрдое в руки… Табурет с барной стойки, ты говорила? Отлично подойдёт!       Беатрис прищурилась, и уголки её губ дрогнули, превращаясь в коварную ухмылку.       – Ладно. Так и быть. Сначала я хотела попросить об услуге, так как никого лучше тебя на подобную роль не найти… Тем более, это только на один раз. Но теперь, думаю, ты и сама будешь рада поучаствовать. Говорю как та, кому тоже не раз изменяли.       Салли нахмурилась.       – О чём речь?       Перескакивая с темы на тему, та быстро поведала, в чём именно заключалась просьба. И когда она закончила, Салли в шоке раскрыла рот:       – Ты… предлагаешь мне выступить вместе с вами?!       ㅤ       Лоб покрылся испариной, и в дамской комнате, казалось, поднялся градус температуры. Салли с нервной улыбкой начала оглядываться по сторонам, будто ища возможность для побега, попутно размышляя над словами Бетти. С одной стороны, ей всегда нравилась эта тема: косплеи, эксперименты со стилем и, конечно же, выступления… Но что-то внутри заставляло сомневаться и прямо-таки кричало: «Это плохая идея!»       – Ой, да ладно, не ссы! – Беатрис с улыбкой похлопала её по плечу. – Я ведь не без причины предлагаю, нам позарез нужна помощь, любая! Соглашайся! Ты – мне, я – тебе. Чё скажешь?       – Но… а может, он уже ушёл?..       – Я так не думаю. Пока ты рассказывала свою увлекательную историю, я написала Жен. Она говорит, что её «дорогой милый Уильям», – эти слова Беатрис произнесла, сцепив ладони и артистично похлопав ресницами, – …тьфу… строчит гору извинений. Она игнорит, но боится, что он решит припереться на шоу. А я надеюсь, что так и будет.       Салли всё еще выглядела неуверенно, жалобно опустив взгляд к полу. Бет закатила глаза:       – Ладно! Щас мы сами всё выясним! – и без лишних слов она потянула её к двери за руку.       – Стой-стой, Бетти! Ай, чёрт с тобой…       Не теряя времени, они выбежали из туалета.       ㅤ       Стоило вернуться в зал, как агрессивная атмосфера клуба тут же волной накатила на девушек. Крики, пьяный смех и эта нескончаемая музыка, долбящая по ушам. Развлекаться совершенно не хотелось, а голова подвыпившей Салли раскалывалась, как орех, под гнётом рокотания динамиков и колонок.       Беатрис огляделась по сторонам и большим пальцем указала куда-то в сторону.       – С этого ракурса не узнаю. Он?       Салли тут же поспешила спрятаться за ней, выныривая из-за плеча время от времени, как из укрытия. К счастью, Билли их не видел. Он сидел спиной к ним на диванчике в компании каких-то незнакомых молодых людей – может, разболтался с незнакомцами, а может, то были его «друзья», о которых Салли успела услышать уже сотни рассказов. Удивительно: Билли никогда не знакомил близких со своей девушкой. Почему?       Как ни к месту, только сейчас до Салли начало доходить: а ведь она даже не знает, как и с кем он проводит всё время, когда не с ней… Так ли он редко видится с этой белокурой красоткой? Что ещё он мог не договаривать? Не знать ни его друзей, ни семьи, ни даже чем он живёт – и это спустя почти три месяца беспрерывных отношений. Ни дать, ни взять – идеальная партнёрша. Выходит, Салли и вовсе его не знала?       Молодые парни сидели далеко, клуб гремел от невнятной музыки и гомона, поэтому Салли не слышала ни единого их слова. Всё, что ей оставалось, – это любоваться растерянным лицом своего – бывшего, очевидно, – парня. Очертания ладоней на обеих щеках горели белесым цветом, и видно их было всякий раз, когда он крутил головой.       «Интересно, он жалеет о том, что сделал?»       Рука неосознанно потянулась к телефону.       – Ничего не написал… Даже одного беспонтового сообщения, – пробормотала Салли, совсем опустошённая.       Но Бетти только фыркнула в ответ:       – И чё? Радуйся! Хорошо, когда сразу затыкаются, мне вон бывший писал, что я шлюха, потому что начала мутить с другим парнем сразу после расставания. Ну а я чё? Просто нахуй послала, да забанила! Он потом ко мне на работу приезжал разбираться… Да, славные были деньки, – Бет пихнула Салли в плечо. – Ну, всё! Размусоливания в пизду, и погнали.       – Но я ещё не согласилась…       Слова прошли мимо её ушей. Она повела Салли вперёд, подталкивая в спину, а та не стала сопротивляться. Лишь сверлила макушку теперь уже бывшего парня недовольным взглядом, безвольно позволив увести себя прочь.       ㅤ       Они подошли к двери с надписью «ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЁН! ТОЛЬКО ДЛЯ ПЕРСОНАЛА». Зашли внутрь. Музыка вновь растворилась в тишине, оставшись за холодными бетонными стенами. Длинными и толстенными, практически целиком поглотившими звуки извне.       Девушки направились вперёд вдоль множества коридоров, запутанных, словно лабиринт, с кучей дверей и каких-то декораций: эротических картин, ваз с цветами, пуфиками. Душный воздух был пропитан горько-сладким запахом алкоголя, табака и парфюма, отчего на языке, как вживую, чувствовалась противная горечь. Какая-то из комнат была открыта, и, проходя мимо, Салли увидела качественное оборудование для фото– и видеосъёмки. Косой любопытный взгляд успел разглядеть диваны, кровати и столики в приглушённом свете, пока дверь не захлопнулась перед самым носом.       «Ну и местечко», – в очередной раз поморщилась она, чувствуя странные мурашки вдоль всего тела.       Пока они шли, Беатрис вновь завела разговор:       – Жалеешь, что пришла, да? Салли, не отходи далеко… – она схватила её за запястье – отстранённую, зазевавшуюся на очередной эротической картине.       – Ещё бы. Мало того, что просрала семьдесят баксов, а потом на коктейли десятку, так ещё и парень всё окончательно испортил. Чёрный день для всей моей жизни…       – А ты всё та же королева драмы, – Бетти насмешливо закусила новую сигарету меж зубов, как палочку от чупа-чупса. – Кто, кстати, с тебя такие бабки содрал? Вход не дорогой. От десяти баксов. Это тебе не Даунтаун, там в стрип-клубах реально под сотку взять могут.       – Десять баксов?.. Ну, Билли, теперь я точно по твоему лицу табуреткой проедусь… И как мне бабки вернуть?! – Салли рычала, чувствуя, как алкоголь пробуждает не самые приятные черты её личности. Затем она потупила взгляд. – Погоди… скажи-ка ещё раз, где под сотку берут?       – В Даунтауне.       – Не-ет. Где именно? Ещё раз.       – Ну чё ты пристала? Я говорю: в стрип-клубах Даунтауна вход гораздо дороже.       Салли резко остановилась посреди коридора. В глазах загорелся совсем недобрый огонёк.       – Ты хочешь сказать… это всё-таки стриптиз-клуб?       Лицо Бетти не нуждалось в словах, чтобы прочесть недовольство.       – Да что за шуточки? Конечно! – Однако через пару секунд раздражение сменилось удивлением. – Погодь… так ты не знала? Ну, Салли…       – Что, Салли? Что? «Ну какая ты наивная, что поверила в своего парня, который не станет таскаться по всяким мерзким блядушникам»?       Она скривилась, сразу нафантазировав в голове множество непристойных сцен, в которых мог участвовать Билли. Бетти от услышанных слов тоже поморщилась, но пожала плечами:       – Да, примерно так. Ты не догадалась по названию и вывеске? – Салли схватилась за голову, и та усмехнулась без тени сочувствия на лице. – Ладно. Понять могу, сегодня клубешник на обычный похож: платформы пустые, когда помещение арендуют для ди-джея. Иногда вообще бывают спокойные вечера, но редко. Я, кста, потому и удивилась, увидев твою печальную мордашку. Типа: «Хуя се… Чё она забыла в этом месте?» А ты… – глаза Бетти недоверчиво сузились. – Получается, вообще ничего не знаешь о клубе, да?       Салли негодующе промолчала, но та продолжила напирать:       – Напомни-ка, кто именно вас сюда пустил?       – Надеюсь, ты спрашиваешь только за тем, чтобы начистить ему морду. Худой парень. Волосы тёмные, крашеные, походу. Выглядит-то он ничего, но как только рот откроет – хочется пойти проблеваться. Хм… ещё татуха у него. Со змеёй. Красивая, жаль владелец такой мудозвон!       – А зовут как?       Прищуренные зелёные глаза Беатрис не сулили ничего хорошего.       – Мэтт.       Она побледнела. Впервые за ночь бывшая подруга глядела на Салли настолько серьёзным и мрачным взглядом, что последняя чувствовала, как волнение нервно щекочет дно желудка.       – Мэтт Сайкс?       – Да я знаю что ли? Полную биографию запрашивать не стала, прости!       – Значит… он впустил вас?       – М-м, выходит, твой знакомый, – с напускным безразличием хмыкнула Салли, думая, что про этого парня вести разговор хотелось меньше всего.       Голос Бетти резко изменился, словно она рассказала нечто страшное:       – Слушай, это не моё дело, конечно, но… Держись-ка от него подальше. – Бет скривилась. – Боже, я звучу, как моя мать, какой кошмар… Короче, да, я знакома с этим Мэттом – он постоянно торчит в «Суккубе». Работает у них. Может, он и выглядит, как нормальный пацан, разговор поддержать умеет, но… Тц, – Бетти цокнула языком. – Ну, нет, мне лишние проблемы не нужны. Тебе, думаю, тоже. Просто скажу ещё раз: тебе же лучше, если ты больше не будешь с ним пересекаться. И уж тем более не надо знакомиться с его компашкой. Эти парни… ладно, всё, забей. Куда-то меня не в ту степь понесло…       – Бетти! То есть, ты так заинтриговала меня, а теперь просто не будешь ничего рассказывать? – в ужасе Салли вцепилась в её плечи. – А ну колись!       – Блять, да нечего тут рассказывать, – та попыталась высвободиться из хватки. – Просто не нужно вливаться в компанию Мэтта, вот и всё! Даже с Билли своим ненаглядным я советую ограничить общение.       – Ну-у, Бет, ты куда-то уже не в ту степь побежала. Дурик-то мой тут причём?       – Вот его и спроси! А потом прекрати общение.       – Хм! Я-то с удовольствием, да не выйдет! Каждый вторник и четверг мы вместе работаем. Он искал подработку, я тоже – устроились вдвоём в закусочную… Поэтому придётся терпеть его недовольную рожу…       – Не повезло. Но я предупреждаю по старой дружбе. От окружения Мэтта у меня мороз по коже. Можешь считать это… дурным знаком, в который стоит поверить.       Салли состроила ехидное личико:       – Ладно, мамочка, как скажешь. Раз у тебя мороз по коже, не буду дружить с плохими мальчиками…       – Ой, завались, – Бетти махнула рукой и зашагала вперёд. В её голосе послышалась грубость: – И не поднимай больше эту тему, усекла? У нас дела есть.       – Окей-окей. Не я начала этот разговор, – Салли переняла её плохое настроение, но кивнула: – Выкладывай, давай. Я вся – внимание…       – Вот и славно, – по щелчку пальца Беатрис вновь заулыбалась. Каких малых усилий это стоило: всего-то, согласиться с ней.       Девушки вышли в очередной коридор, оставив неоновые стены клуба за спиной: здесь стало больше мягких кожаных обивок, люстр на потолке и картин.        – Щас мы в «Фантасмагории». Театр и клуб – разные здания, но тут смежные помещения. Как я сказала, владельцы сотрудничают. Коридоры слегка запутаны, но к этому быстро привыкаешь, – тем более, когда знаешь, как срезать! Зато можно бесплатно потусоваться между выступлениями. Ну, это фича только для работников, конечно. Или особых посетителей, – последние слова она произнесла с неоднозначной улыбкой. – Все остальные платят на входе.       – Ясно теперь, почему у вас тут вечеринка фриканутых в костюмах. Оправдывают название стрип-клуба? Больше похоже на цирк, – Салли хихикнула под нос, который Бетти явна мечтала оторвать, судя по лицу.       – Притворюсь, что не слышала… Короче, я представлю тебе девчонок и расскажу про сцену, в которой должна была участвовать Сэнди.       – Сэнди? – Салли запнулась, следом понимающе кивнула: – А-а, та, которую я буду подменять… А так точно можно? У меня не будет проблем?       Девушки спустились по широкой лестнице вниз – в подвальные помещения.       – Да всем насрать, – Беатрис пожала плечами. – Ну, почти. Зрители подмену точно не почуют, не переживай. А если что не так пойдёт – я улажу… И да, это всё авантюра без материальных награждений, конечно, – ты ж по секрету участвуешь. Но! Есть вещи гора-аздо важнее каких-то там денег. Например… – она состроила карикатурно ангельское выражение лица и пролепетала с театральным придыханием: – Чистая совесть перед бывшей подругой.       Не выдержав при виде такой абсурдной сцены и смешных слов, Салли, прежде молчавшая в тряпочку, рассмеялась. Бетти игнорировать это не стала:       – Ну, соглашайся, Салли… Давай! Тебе лучше станет, я ж знаю тебя как облупленную. Ты нам очень поможешь!       Салли смотрела на неё беспомощно, поджимала губы, будто обиженное дитя. Но до чего же уверенным был огонь в этих глазах… Напористость, жёсткость и даже какой-то намёк на угрозу читались в её взгляде – ох, типичная Беатрис!       Понимая, что так просто она не отвертится, Салли с кислой мордой протянула:       – Ла-адно… рассказывай давай, что нужно делать… Я подумаю и, может быть, – может быть! – соглашусь.       Бетти тут же кинулась на её с объятиями и смехом.       – Боже, Салли, боже-боже-боже! Ты – Боже! Выручила, даже не представляешь как… Я… Кхм… – не больше секунды понадобилось, чтобы к Бетти вернулось самообладание, и она вновь стала невозмутимой собой: – Короче, в двух словах: сучка Сэнди заболела и всех подставила, так как сообщила за час до выступления, блять! Мы все в жопе! Роль мелкая, но выступить без неё мы не можем. Она всего лишь… на фоне играет, но для мистера Дея – нашего руководителя – это важно. И если он заметит отсутствие Сэнди, то вставит нам по самые… кхм… в общем, ты поняла, – голос Бетти звучал неопределенно: то ли она была расстроена, то ли просто злилась. – А ведь могла и прийти на пять минут, хули страдать. Но Сэнди как всегда: любит подставить других, а сама уйти сухонькой из воды.       – Блин, но ты ведь сказала…       – Всё так, как я сказала. Издалека разницы он не заметит. Ты ж в гриме будешь! Одна роль. Пятнадцать минут. А дальше мы уж как-нибудь сами! О, кстати. Пришли! Давай, познакомлю с девчонками.       Они свернули за угол, вышли в обширный холл, и через пару метров Беатрис открыла боковую дверь.       ㅤ       Гримёрка.       Салли догадалась сразу по обилию париков, бутафории, косметики и яркого запаха парфюма. Со старого магнитофона в углу доносилась обрывистая музыка жанра диско, заставившая её невольно прибавить пару оценочных плюсиков этому месту в своей голове – в редкие моменты она превращалась в самопровозглашённого критика.       В центре находилось довольно много девушек. Около десяти человек, если не больше – единственный парень-актёр, как между словом упоминала Беатрис, сейчас готовился к началу. Красивые и обворожительные актрисы имели самые разные комплекции, рост, цвет волос и кожи, и на всех были надеты похожие наряды, что и на самой Бетти – украшенные стразами, перьями и шёлком, как костюмы из бурлеск-шоу. Они сновали туда-сюда, поправляя причёски и пудря носики перед представлением. Гримом покрывалось почти всё: плечи, бёдра, шея. Лица скрывал причудливый макияж.       Все как одна повернули головы в сторону входа, когда дверь в гримёрку открылась. Беатрис представила участниц с несвойственной ей ответственностью – Салли прекрасно помнила, кто из всех университетских подруг постоянно прогуливал пары, отжигая на вечеринках… – Тем не менее ни одно из имён не отложилось в голове. Разве что, кроме Джессики и Шарлотты: слова приятелей Мэтта вгрызлись в память, как скользкая пиявка.       Единственной, кто в представлении не нуждался, была Женевьев. Только заприметив вдалеке её белокурые локоны, Салли приняла оборонительную стойку, но… девушка даже в её сторону не посмотрела. Казалось, она и вовсе не заметила, что кто-то вошёл. А может, лишь притворилась? Так или иначе, остальные участницы заметили Салли точно, ведь как только она принялась изображать из себя кунг-фу мастера, комната наполнилась громким смехом и восклицаниями. И – удивительно – вовсе не издевательскими.       «Она забавная!» «Мне тоже нравится!» «Хорошо, Сэнди не видит: прикинь, как бы скосилась её морда от недовольства?» – артистки звучали поразительно искренне и весело.       – Так! И что же я должна делать? – Польщённая Салли с комфортом уселась за гримёрный столик. – Ну… если я соглашусь, конечно же! Я ещё в раздумьях…       После приветствий от актрис Бетти заметно расслабилась.       – Да ничё, – она начала украшать себя аксессуарами. – Раньше Сэнди часто брала главные роли. Ну, когда я сюда пришла. Она-то давно выступает. Больше года, наверное. Но сейчас все её роли мелкие. А сегодня она – это ты. Париться не придётся. Причем буквально: не поверишь, но вы с ней внешне прямо как близняшки! Рост, фигура, причёска: один в один, чёрт возьми! Если б я не знала, как она одевается, то, увидев тебя, подумала бы, что Сэнди решила вернуться. Поступить, как нормальный человек. Но это была ты. В принципе, тоже славно.       Салли изумилась:       – А её фотки есть?       Беатрис кивком указала на целый коллаж из фотографий, прикреплённых к зеркалам и украшенных всякой дребеденью в виде гирлянд и мишуры. Чуть приглядевшись, она увидела знакомые лица и, окинув взглядом актрис, узнала каждую на снимках. А уж Бетти с Женевьев обнаружить было легче лёгкого – хоть с последней и был всего один экземпляр. Фотографии с выступлений заполоняли коллаж целиком, и, глядя на них – на немыслимые декорации, красивые костюмы и ярких девушек в центре кадра, – Салли сокрушённо вздохнула, чувствуя себя ненужной во всей этой затее.       Наконец, среди десятка девичьих лиц она разглядела то единственное, что искала. Лицо Сэнди Макдональд – судя по подписи на одном из фото. Салли восхищённо присвистнула: между ними и впрямь было много сходства, но «близняшками» их с трудом можно было назвать – во всяком случае, артистка с фотографии выглядела, скорее как её идеальная версия. Отливающие золотом волосы с более аккуратной, но чуть вьющейся чёлкой. Миниатюрный рост как у куколки и такое же фарфоровое бледное лицо. Она безумно красива… Именно такие слова хотелось произнести Салли, глядя на эту девушку. В отличие от самой себя, в её внешности она не могла найти ни одного изъяна. Но взгляд… Взгляд совсем иной, не такой, как у Салли. Не было этой беззаботности и веселья, не читалась в нём и наивность. Зелёные глаза тяжёлые, серьёзные. И даже… какие-то печальные.       Многое можно было понять о Сэнди и её характере, глядя на эту фотографию. Однако Салли в анализе людей была не сильна, а потому лишь присвистнула:       – Вот это дама! Мне до неё далеко! – она прищурилась. – И почему она так знакомо выглядит? Будто мы уже где-то виделись…       – Город большой. Может, пересекались мимоходом.       – Возможно… – Салли кивнула, хотя ответ её не устроил.       – Ладно, не будем об этой… о ней. Короче, ты наденешь костюм и выйдешь с нами на сцену.       Салли вздрогнула от этих слов, с мольбой взглянула на Бетти:       – Но я ведь… не актриса…       – Да брось! Тебе не нужны навыки мастерства, чтобы подменить нашу дурнушку на десять минут. Люди сюда не за высоким искусством приходят, – Бетти раздражённо упёрла руки в бока, давая понять, что отговорки её уже порядком достали. – Просто повторяй за остальными – в этом нет ничего сложного. Ты ведь не запомнила никого из девчонок, да? – На легкомысленный кивок Салли она кивнула так же спокойно. – Да и похуй. Чужие роли тебе ни к чему. Здесь… гм… частенько сменяются актрисы, поэтому спектакли лёгкие – без труда в голове всё отложится. Твоя задача просто крутиться на фоне, открывать-закрывать ротик, якобы поёшь.       – Настолько легко?       – Агась. Просто пробегись по сценарию глазами – твой текст жёлтым. Ну и прям си-ильно не лажай на сцене. Вот и всё.       Салли нехотя взяла протянутый листок с кричащим заголовком: «КАЛЕЙДОСКОП НАСЛАЖДЕНИЙ» и пробежалась по нему с брезгливым видом, будто разглядывала террариум с тараканами. По непонятной причине что-то в тексте её смутило… Слова складывались в строки, строки в рифмующиеся стишки – всё, как надо, но… что за примечания? Что за музыкальные темы? Разве это не должен быть любительский спектакль?       И секунды не прошло, как её лицо перекосилось:       – Это же… это же… мюзикл!       Салли сама не поняла, почему ей вдруг стало так обидно. В горле встал ком, она почувствовала себя так, будто её обокрали. Будто кто-то в ту самую минуту взял детские мечты и растоптал их прямо на её глазах.       

Мюзикл – всего одно слово, а в голове уже выстроилась вереница невероятнейших образов. Волшебство и грандиозность – каждая пьеса, как новое приключение. А каждое приключение, как новая гамма эмоций. И вся эта магия искусства и музыки, скрывающаяся за кулисами… была недоступна Салли Моррисон.

             В тот момент в её голове промелькнула лишь одна мысль – отвратительная и эгоистичная: «Это мечта моей жизни, а не твоей, Бет».       В гримёрке царила лёгкая суматоха, на Беатрис и Салли никто не обращал особого внимания. Последняя опустила глаза и будто невзначай спросила:       – Тебя без образования пустили выступать?       – Беру курсы.       – И давно?       – Уже… какое-то время. Здесь в основном молодые девушки, многие учатся. Мне тратить годы жизни на это нахуй не сдалось, и Дей предложил курсы. – Бетти изучающе обвила Салли взглядом. Чуть выгнутая губа, дёргающиеся ноздри, вскинутая бровь – считать её эмоции было легче лёгкого. – Зачем спрашиваешь?       – Хм, да так… – Салли пожала плечами, стараясь изобразить безразличие, но по её уязвлённому виду все было предельно ясно.       Она молчать не хотела, ей нужно было выплеснуть всё фонтаном, высказаться – да так, чтобы каждый был в курсе её мнения. Но от усталости, стресса и алкоголя кружилась голова, а в глазах неприятно рябило, и злости у Салли хватило лишь на то, чтобы нервозно схватить листок и продолжить чтение. Бетти тоже предпочла остаться без комментариев, выпуская сигаретный дым.       Текст был, мягко говоря, никакой. Заурядная пьеса с заурядными песнями и заурядными персонажами. Здесь не было ни конфликта, ни истории, только фантики и мишура. В чем была цель беззубых сценариев и яркой картинки, если не в привлечении публики? И предельно ясно, какой, учитывая безобразно откровенные костюмы актрис. И если в этот театр люди ходили только, чтобы полюбоваться на полуголых девиц – что ж, суть выступлений была яснее ясного. Бетти правильно сказала: места высокому искусству здесь нет и в помине.       Не желая смотреть ей в глаза, Салли разочарованно выдохнула:       – Ну что ж, всё понятно. Значит, вы тут играете в дешёвых пародиях на мюзиклы. Пляшете, открываете рты. Берёте всех, кого попало с улицы? – Она судорожно поджала губы. – И ты хочешь, чтобы я тоже присоединилась, Бетти? Поучаствовала в этом… этом!..       – Блядушнике. Это ты хотела сказать?       Голос Бетти резал холодной сталью, и Салли не нравился такой тон.       – Да. Именно так.       На фоне шуршал реквизит, одежда. Громкий смех и весёлые разговоры артисток не мешали этому неприятному разговору. Бетти запрыгнула на стол для грима, небрежно смахивая всё в сторону.       – Знаешь, Салли. После окончания универа я поняла одну вещь. Мир не радужный. О, я думаю, многие мечтали бы жить, как ты! Радостно скакать, хлопать в ладоши, не заботиться ни о чём: ни о карьере, ни о своём будущем. Только петь песенки и причитать: «Ах, я такая-рассякая, всё-то у меня плохо, а вот у остальных всё хорошо. Пожалейте меня, бедную-несчастную!» Да? Можно ведь просто плыть по течению: жить в обеспеченной семье, не знать страданий. И усилий прикладывать не надо. Захотела – и всё у тебя хорошо. Захотела – есть деньги. Работа. Только глупый будет от такого отказываться.       – Ты не знаешь, о чём говоришь, – буркнула Салли, понимая, что обиды, клокочущие в сердце бывшей подруги, не могли вечно сидеть в молчании. Но что насчёт её обид? Разве она не заслуживала разразиться гневом в ответ?       – Так и ты нихуя не знаешь! Но первее всех бежишь судить, ни удосужившись даже задаться вопросом: «А почему? Почему Бетти так себя ведёт?»       Несколько актрис с интересом обернулись, услышав сорвавшийся на крик голос Беатрис, и та вздохнула, успокаиваясь. Помолчав, добавила тише:       – Я помню всё, что было в универе. О твоём детстве, о твоих мечтах. И я это уважаю, чёрт побери! Но… блин. Попробуй не злиться на то, что не всё в мире устроено так, как ты хочешь. «Фантасмагория» – это не про искусство. Люди, которые сюда ходят… Да им насрать на всё, что ты так ценишь в театре. На вот эти все остросюжетные истории, культуру и прочую чепуху. Им лишь бы… – она распахнула кожанку, раскрывая во всём великолепии свой костюм. – На фантик красивый поглазеть, да попробовать вкусную конфетку.       В такой позе наряд ещё больше подчёркивал округлости фигуры Беатрис, все изгибы её тела. Широкое декольте с перьями, сетчатые колготки и разрезы в области бёдер – всё это привлекало внимание. Салли сердито отвернулась, и она продолжила:       – Ты не скажешь мне ничего нового. А я не скажу тебе. Но выступать здесь – моя работа. И ты лучше занялась бы своей, чем говниться на людей, что не виноваты в твоих проблемах.       Вновь повисло молчание. Бетти скрестила на груди руки, её злость была видна невооружённым взглядом: ноздри яростно дрожали от дыхания, щёки краснели даже сквозь грим. Салли злилась в ответ, не принимая её слов. Не принимая обвинений, казавшихся совершенно несправедливыми. Но всё же… она сместила взгляд с самой Бетти на её фотографии у зеркала. Яркие моменты выступлений. Улыбка. Объятия с остальными актрисами и выражение нежности на её лице. В словах Бетти была часть правды, какую столько времени Салли пыталась принять, но каждый раз что-то внутри её останавливало. Сегодняшний день не был исключением.       Она ещё не готова двигаться дальше. Но злиться на Беатрис… За что? Просто за то, что та выполняет свою работу?       Салли вздохнула, глядя на бывшую подругу жалобными глазами. Затем робко улыбнулась:       – Приятно тебя слушать, когда ты не материшься через каждое слово, как сапожница.       Бетти собралась было напыжиться и разозлиться ещё сильнее, услышав подобное вместо извинений, но… вздохнула. Грустные глаза Салли рассказывали больше любых слов.       – Уж кто бы говорил, рьяная матершинница.       – Вообще-то это я от тебя научилась. Ты сильно меня испортила, дрянная девчонка.       – Значит, теперь ученица должна превзойти учительницу.       Девушки нерешительно улыбались друг другу, чувствуя, как неловкости и обиды постепенно отходят на второй план. Сейчас было не подходящее время ссориться и устраивать разборки. Обе это прекрасно понимали.       Салли уронила голову на столешницу, смотря на Бетти щенячьими глазками.       – Бет, я такая дура… Прости, что наговорила кучу гадостей. Я не права, – мямлила она, сгорбившись в три погибели.       – Ещё бы.       – И прости, что веду себя, как неблагодарная свинья.       – Она самая!       – И вообще – я самый ужасный человек в мире!       – В точку, – в третий раз Беатрис кивнула и подмигнула Салли с ухмылкой, – но я тебя прощаю. Не такая уж ты и свинья. По крайней мере, не больше чем я, – она хрюкнула от смеха, вызвав такой же смех у Салли. – Перемирие?       – Перемирие!       Они скрестили мизинчики. Можно было вздохнуть с облегчением.       – Ладно, вернёмся к этой теме потом, а пока… Я думала, что хоть костюмы тебе понравятся! Неужто после учёбы ты превратилась в пуританку?       – Ну что ты начинаешь? Костюмы красивые, хоть и наряжаются в такое только… сама знаешь, какие девушки… – Салли возмущённо стукнула кулаком по столу. – Но я же не думала, что это для мюзиклов!       – Ну-у, на самом деле «мюзикл» – это громко сказано. Я бы лучше выбрала… эм-м… «антибурлеск». Анти – потому что он чаще для женщин. А наш, к сожалению, для мужчин. И винтажем тут не пахнет. Как и ретро… Короче, никак не называй. И вообще-…       Договорить Беатрис не успела, ибо её нагло перебила одна из девушек, возникнув будто из воздуха.       – Беттс! Извините, что мешаю, но там какие-то проблемы. Мистер Дей сегодня не в духе… Зовёт тебя.       Прочирикав это, артистка тут же исчезла, а Бетти издала вздох, сравнимый с предсмертным. Она раздавила сигарету в пепельнице.       – Господи, бля-ять, очередные приколы в цирке клоунов. Ладно, щас сбегаю быро, надеру кое-чью жопу и вернусь. Жди тут, – она хлопнула в ладоши, окинув Салли критическим взглядом. – Девочки, приведите её пока в порядок! А я потопала.       – Но я же ещё не согласилась…       Бетти не услышала – или притворилась, что не услышала. Сняв модную кожанку и закинув её в шкафчик с одеждой, она быстро выскользнула из гримёрки. Салли осталась наедине с актрисами.       Те весело болтали между собой и совершенно не выглядели расстроенными из-за заминки – видимо, они были рады, что кто-то сможет подменить Сэнди, пусть даже совершенно незнакомый человек из зала. Каждая отметила схожесть Салли с заболевшей артисткой, и она не знала, радоваться ей или беспокоиться от возможных проблем, вытекающих из такой авантюры.       Пока одна из девушек вырисовывала своеобразный макияж на её лице, придавая такой же сценический образ, как и у остальных, другая репетировала вслух слова песен, поглядывая на Салли, дабы та быстрее их запомнила.       – Будешь выглядеть лучше всех, ягодка, так и знай! Я такое из тебя сотворю, в зеркале не узнаешь!       – Тихо, не отвлекай. Пусть текст запоминает!       – Что там запоминать-то, боже!       Ещё одна девушка создавала богемскую прическу на голове, а несколько актрис выгибались в пародии на эротический танец, причитая о том, что Салли должна повторить его «и-де-аль-но». Лицо щекотали перья и шёлковые ленты костюмов, от мягкой кожи артисток пахло шампунем и цитрусами.       – Милая, я не сильно давлю на тебя? Если что не так, говори.       – Всё… отлично, – пыхтела красная с ног до головы Салли, чувствуя спиной актрису и ту часть женской красоты, которую ей не постичь.       – Смотри-смотри! Видишь? Делаешь сначала вот так… а потом – опля!       – Хах, нет, лучше вот так! Но не переборщи, а то улетишь в зал прямо на какого-нибудь хрена с большим самомнением!       – Точно, они же там рядами стоят!       Девушки полезли друг к другу с щипками и шлепками, и по гримёрке прокатилась лёгкая волна смеха. Салли удивилась, какой была здешняя атмосфера. Песни, совершенно неуместные и неловкие шутки, от каких хотелось спрятать лицо. Им было плевать. Волнение, что царило в её сердце, на их загримированных мордашках не возникало даже на миг. В глазах артисток плясал огонёк необузданного веселья, и такого Салли в чужих взглядах прежде не видела никогда.       «Они так воодушевлены выступлением? Или так легкомысленны?» – мелькнуло в голове. Может, и ей стоило отнестись к этому проще? Счесть спектакль авантюрой одной ночи…       Лишь Женевьев сидела отдалённо ото всех, тихонько перечитывая свои реплики по бумажке – ни взгляда, ни жеста не было сделано в их сторону. И если поначалу Салли радовалась, что никто не начал устраивать конфликт, то вскоре она погрустнела по неведомой самой себе причине, глядя на Женевьев, как на белую ворону среди других артисток.       Вскоре макияж был готов. Девушки показали ей ещё несколько несложных движений и, убедившись, что та танцует чуть лучше, чем одноногая курица в балетной пачке, оставили Салли наедине.       Пока все готовились, она сидела в уголке, вырисовывала лаком звёздочки на ногтях и всё гадала, почему же Бетти пошла работать именно в это место? Тем более со своей специальностью. Ведь киновед – это такая невероятная профессия, столько возможностей открывается, столько всего можно увидеть, услышать, почувствовать! Это была настоящая мечта. Такие вещи просто так на голову не сваливаются, а Бетти училась, чтобы стать тем, кем всегда хотела. И в таком большом городе, как Эмпайр-Сити, она явно могла заиметь успех.       Впрочем, Беатрис была права, злясь на Салли: это всё говорило её внутреннее Я – капризная малышка в розовых очках, затыкающая уши при любой критике от других людей. Возможно, старой подруге просто не повезло, ведь найти работу без опыта очень трудно. Хоть Салли и не верила, что Бетти совсем не волновали мюзиклы или «антибурлеск-шоу», как она сама говорит, – но у неё были причины выступать в месте, подобном «Фантасмагории». И в таком случае стоило довериться бывшей подруге, хотя бы раз поставив чужие интересы выше своих.       За очередной мыслью Салли начала забывать об обидах, и ей вспомнились вечера в университете: закрытые вечеринки клубов, подборки самых ужасных фильмов в жанрах «ужас» и «трэш», когда-либо снятых в истории, – подобранные не просто кем-то, а Беатрис. И музыка. Много музыки. Ещё бы Бетти не нравилось заниматься подобным!       Возможно, она нашла стезю – и теперь была очередь Салли заняться своей?       ㅤ       Она отвлеклась, когда через несколько минут услышала громкие голоса актрис – стоя в кругу, они пели воодушевляющую речовку, держались за руки и улыбались. В переглядывающихся глазах была видна безмолвная поддержка. Салли понимала, что это не просто театральная труппа – между девушками было нечто гораздо большее, чем спектакль.       Они плотнее закрыли круг, видны были теперь только их спины. Но прежде, чем задать вопрос, можно ли ей присоединиться, над ухом послышался знакомый голос:       – Держи.       Салли вздрогнула, глядя, как Женевьев протягивает ей сладкий жёлто-оранжевый коктейль. Лицо француженки не выражало никаких чувств, но голубые глаза поблескивали неприязнью, и скрыть её было не так уж и просто.       – Оу-у! Спасибо, но… зачем?       – Без понятия. Их спроси – велели передать: «От гостя из зала».       «От-… ого! Но… почему именно мне? Может, уже спутали с Сэнди? Или я так неотразима? Это даже приятно!»       Женевьев распрощалась с напитком, осторожно принятым Салли, и собралась уйти, пока та не окликнула:       – Э-эй, постой минутку, не убегай! Я-…       – Нет. – Она осекла Салли на полуслове. – Не говори мне ничего. Пожалуйста…       И поспешила удалиться, пока та не начала смущать их обеих ещё сильнее, пытаясь добиться… а чего Салли пыталась добиться? Разве можно было что-то сказать Женевьев?       «Зачем я это делаю… Нам не о чем говорить. Выступлю – и забуду о ней. И о нём тоже».       Салли не поняла, в какой момент так уверенно заговорила о выступлении. Пусть и всего лишь мысленно…       Долго ждать не пришлось: спустя пару минут вернулась Бетти с ухмылкой на лице.       – Сцену подготовили и уже начали первый акт. Скоро идём, девчата! Потом пять минут перерыв и третье действие. После четвертого большой перерыв. Чарли пиццу заказал!       По гримёрке прокатилась волна довольных женских голосов. Артистки друг за другом выскользнули из комнаты, Женевьев тихонько ушла последней. Беатрис с Салли остались в гримёрке вдвоём. Последняя сидела на диванчике, и та подошла ближе, смеряя её с ног до головы довольным взглядом.       Салли подготовили на славу: волосы уложили, добавив два пучка по обеим сторонам, на лицо нанесли макияж – яркий грим, тени и алая помада. На голове покоились рожки, а крылья – искусные, безумно красивые – лежали рядом, готовые вот-вот оказаться за спиной.       – Ну надо же! Йу-ху, а где Салли? Кто эта незнакомая девушка?       – Эта девушка сейчас убежит, если продолжишь глумиться. Билли-то меня узнает? Вдруг твой план не сработает? А ведь уже даже хочется! Просто представь его выражение лица… он будет в бешенстве!       – Увидев тебя на сцене?       – Не только меня! Женевьев. Он обманул нас обеих, и обеих же лишился. И мы вместе с ней на сцене. Вдвоём. Без него.       Ещё в туалете услышав рассказ Салли, зная свою старую подругу, как облупленную, Бетти было нетрудно придумать план глумления над чьим-то бывшим парнем. Салли выступит на сцене с его «любовницей», а прокол с потерянной актрисой никто не заметит. Все в плюсе.       Слушая ехидный хохот, Беатрис фыркнула:       – А ты та ещё стерва, смотрю. Ну и монстра я взрастила! – она перевела взгляд на коктейль и нахмурилась. – А это чё? Когда в бар сгонять успела?       – А-а, это Женевьев. Сказала, девочки передали, но не уточнили, от кого. Я на самом деле не особо хочу, но… хз – неловко отказываться?       Бетти немного помолчала, скривив губы. Затем неопределённо кивнула:       – Дали для храбрости. Видно же: ещё чуть-чуть, и описаешься от страха. Но с тебя на сегодня хватит алкашки. Дай сюда… Лучше водички плесну.       Она забрала напиток у Салли – та совсем не возражала. Поставила коктейль рядом с вещами у зеркала и дала ей вдоволь напиться освежающей воды из графина неподалёку. Затем пошарилась по полкам одного из шкафов, вытащив какой-то кулёчек.       – Вот твой костюмчик – ну, вернее, Сэнди, но сейчас твой. Крылья цепляются сверху, ремешки особо не видно. С ними уж разберёшься.       Салли раскрыла свёрток и обнаружила свой десятиминутный сценический костюм. На лице тут же пронеслась гамма эмоций.       – Да это ж практически нижнее бельё! – она тряхнула чёрной блестящей одеждой, так похожей на бикини. – Уф-ф… у меня в нём будет видно всё, что нужно и не нужно! Прикинь лицо мамы, увидь она меня в этом…       – О, Боже, тебе будто пять лет. «Бу-ху-ху, что скажут мама и папа?» – с наигранным плачем стиснула кулачки Бетти. – Сегодня нет места для стеснений!       – Ладно… Просто одно дело – топики да юбки, а другое… – Лицо стало багровым даже сквозь слой макияжа. – Надевать маскарадный костюм ради толпы извращенцев! Кто знает, что там у них на уме.       – Никто тебя не тронет, здесь же всюду охрана. И в клубе, и в театре. За неприкосновенностью Дей следит, – Бетти странно посмеялась, будто не уверенная в собственных словах, и Салли так же неуверенно улыбнулась. – Ладно, до начала твоей сцены ещё есть время. Мне нужно идти, оставлю тебя переодеться. У тебя есть, ну… минут пятнадцать, наверное. А потом – решение за тобой. Но Бетти Ливингстон… – лёгкая улыбка на веснушчатом лице, – …на тебя надеется.       С этими словами её рыжие кудри скрылись за дверью – Салли осталась одна.       Всё ещё находясь в лёгкой растерянности, она прикусила губу и вытянула перед собой одежду, внимательно разглядывая её со всех сторон. Затем подошла к зеркалу. Оглядела яркий грим, прячущий взволнованное лицо. В который раз подумала о Билли… Неприятные мысли чуть было не заставили её снова залиться слезами злобы и обиды, подпитываемыми алкоголем, но чувство гордости оказалось сильнее. В окончании каждых отношений Салли оставляла последнее слово за собой. Что же поменялось?       Издав тяжёлый вздох, она начала играючи дёргать ниточки костюма, размышляя: «Одежда распутной девицы и… бурлеск? Какой ужас! Впрочем… один раз живём, верно?»       – А-а, к чёрту! – Салли не выдержала. – Что я, в конце концов, теряю?       Полная решимости она кинула рюкзак на гримёрный столик, схватила одежду и побежала в душевую переодеваться.       ㅤ       Внутри было довольно прохладно, во влажном воздухе витал приятный запах шампуня. Сквозь приоткрытую дверь из гримёрки доносились отрывки песни поп-группы 70-ых годов, играющей на всё ещё включённом радио:       «♫ Дай мне! Дай мне, дай мне мужчину в эту ночь! Того, кто сможет отогнать мои дурные мысли прочь… ♫»       – Да, мужчина посреди ночи, это ведь именно то, что мне сейчас нужно, – Салли стервозно дёргала костюм в попытках побыстрее напялить его. Рожки пришлось оставить на гримёрном столике.       Как ни странно, одежда с лёгкостью села на маленькое худое тело, словно шили точно на неё. Размер совпал практически идеально! И даже… область груди. Судя по вшитым поролоновым подкладкам, либо Сэнди страдала теми же комплексами, что и Салли, либо страдал кто-то из зрителей, не выдерживающих вида маленькой груди.       Кончики перьев щекотали шею, а камни стразов утыкались в кожу. Пока она медленно поправляла складки, будто во сне слушала капанье воды о плитку и отрывки песни, пока вдыхала сладковатый запах шампуня… – все неприятные ощущения выветрились из головы, словно после курса медитативной терапии.       Салли уставилась в зеркало. Глядя на такую одежду, проще было перечислить, что она прикрывала, нежели называть все оголенные участки тела. Полупрозрачные чёрные чулки с кружевом плотно облегали ноги, а крохотные ступни мостились в красных туфлях. Всё это умело создавало иллюзию высокого роста. То же касалось длинных перчаток, открытого пупка и воротника на шее. Но нельзя отрицать: костюм выглядел до ужаса элегантно.       «Что ж, Сэнди, ты и впрямь моя копия, – Салли с неоднозначным восхищением глядела на этот немыслимый наряд. – Но правда ли Я копия тебя?»       Внезапно… Бум!       Громкий хлопок двери и чьи-то гулкие шаги выдернули Салли из размышлений. Она испуганно подскочила на месте:       – Боже мой, зачем так пугать… Бетти вернулась, чтобы снова начать меня уговаривать? – Она потёрла лоб. – Но это глупо, ведь… Я уже согласилась!       Последние слова Салли прокричала, эксцентрично выпрыгивая из душевой, на ходу цепляя крылья. А в ответ…       Тишина.       Комната была совершенно пуста, и не было даже намёка на чужое присутствие. Вещи артисток разбросаны где попало. Музыка так и играла по радио.       – Странно… я, вроде, шаги слышала? – Салли пожала плечами. – Значит, показалось. Тогда поехали…       Проковыляв к зеркалу, она переложила свою одежду и рюкзак на стульчик возле гримёрного столика – туда же убрала ботинки, переминаясь с ноги на ногу, чтобы привыкнуть к высоким каблукам. Нелегко это было – когда большую часть жизни между элегантностью и комфортом выбираешь кроссовки, за пять секунд снова научиться ходить на шпильках сможет не всякая девушка.       Оставался лишь один маленький штришок – не хватало чего-то… блистательного. С весьма многозначительной улыбкой она вытащила из кошелька кулон – тот самый, подаренный Билли, – и нацепила его на шею, думая только об одном: сможет ли лицо парня стать ещё более багровым, чем томат, когда он это увидит?       Последний раз любуясь своим отражением, Салли сделала глубокий вдох, хищно прищурилась: «Ну, поехали!» – и направилась к выходу.       Бетти рассказала, как добраться до главной сцены, и Салли верила, что сумеет пройти сквозь дебри всех этих бесконечных коридоров без чьей-либо помощи. Собрав всю волю в кулак, она потянулась вперед, чтобы распахнуть дверь, и… успела лишь сжать в ладони ручку. В следующую секунду кто-то с другой стороны с силой потянул дверь на себя, заставляя Салли дёрнуться следом и выскочить в коридор.       Бам!       Со всего размаху она влетела в чью-то фигуру, лицом впечатываясь в широкую крепкую грудь, – явно мужскую. Сразу Салли не отстранилась и ладонь с тела незнакомца не убрала, но вместо этого недовольно потёрла нос, поднимая голову. Только она это сделала… и у неё перехватило дыхание.       Два светло-серых проницательных глаза смотрели на Салли сверху вниз с бледного лица мужчины. Ни тени эмоции на нём, лишь ледяное спокойствие. Под два метра ростом, с бледной кожей и мрачным лицом, красивым прямым носом, мужчина имел чёрные, как смола, склеры глаз. Такого же цвета волнистые угольные волосы, рубашка, строгий костюм, пальто на широких плечах. Мощная челюсть чуть выдвинута вперёд, а в зубах зажата сигарета.       Мужчина безразлично глядел на девушку, высокой фигурой возвышаясь над ней, и его тёмные раскосые глаза, выглядящие пугающе с татуажем, были настолько невероятны, что Салли просто физически не могла отвести взгляд. Когда же дрожь прошла, и она отстранилась, то сил хватило лишь на один возбуждённый вздох:       – Суккуб!