Безрассудство

Все было ужасно, и Се Лянь не знал, почему он продолжал пытаться. Он не стал бы лгать и говорить, что до этого момента все было замечательно, но все было хорошо. Он был полон надежд. Когда Фэн Синь впервые обратился к нему, это было так давно, он действительно надеялся, чтобы это будет единичный случай. Независимо от того, сколько времени прошло, это был его друг, которого он обидел, просивший его о помощи в трудную минуту, даже если этот друг не знал, к кому обращался. Его первая любовь, которая была так давно. Как он мог вот так просто бросить его? Быстро помочь и сбежать, пока все не стало слишком запутанным, вот чего он хотел. Вот только Фэн Синь продолжал звать его и... Что ж, Фэн Синь был не единственным, кто был подвержен сентиментальности. Той короткой встречи при обстоятельствах, которые были не самыми лучшими ни для одного из них, оказалось достаточно, чтобы вновь пробудить ту подавленную тоску, которую он так старался прятать. И он продолжал пытаться! Честно, он пытался. Но каждый раз, когда звучала новая молитва от Фэн Синя, маленькие бабочки трепетали в его груди, словно весенняя любовь шептала: "Попробуй еще раз". Это был не просто еще раз. Он отвечал на каждый зов с растущей жаждой, пока окончательно не уговорил себя не бросать его. "Будет неловко просто исчезнуть, после того как я отвечал на столько молитв." — он говорил сам себе. "Все будет в порядке, пока я буду держать хотя бы какую-то дистанцию." Он не смог удержать никакой дистанции. Фэн Синь был теплым, как солнце, таким же милым и одурманивающим, и таким, таким готовым дать ему шанс, несмотря на верность Се Ляня его заклятому врагу, и прежде чем он успел сообразить, он уже понял, что не сможет отделить себя от всего происходящего. В конце концов, он начал убеждать себя, что не стоит и пытаться. Если Фэн Синь смог принять его, то он смог бы принять и его мужа, да? Он столько раз называл бабочек красивыми, так нежно держал их на пальцах, с такой нежностью наблюдал за ними. Конечно, это могло относиться и к их настоящему хозяину, не так ли? Хуа Чен знал о его чувствах и заверил его, что он рад всему, что делает Се Ляня счастливым, и, хотя в то время это был приятный жест, он счел его ненужным. Как он мог ожидать, что когда-нибудь снова увидит тех двоих, не говоря уже о том, чтобы возобновить их отношения. Однако по мере того, как они с Фэн Синем снова сближались, становилось все труднее отгонять от себя видения их всех вместе. Может быть, они бы устроили пикник на залитом солнцем холме, Се Лянь бы положил голову на колени Саньлана, пока Фэн Синь вплетал ромашки в его косу. В его фантазиях, где он поддавался своим желаниям, Му Цин тоже бы был там, расстилал одеяло и ругал всех за то, что они сидят на траве, потому что: "Я не буду отстирывать эти пятна с одежды!" Му Цин. Он не мог на него злиться. Честно говоря, его реакция, была именно той реакцией, которую он ожидал от своих попыток воссоединиться с ними. Именно этой он и боялся. Напоминание о том, почему он должен держаться подальше. С его стороны было стыдно, что он позволил себе такую оплошность, но Фэн Синь помог ему почувствовать себя в безопасности и уюте. Он почти забыл, какой вес имели его действия. После их встречи в Призрачном Городе он решил, что в конце концов не раскроет себя. Было уже слишком поздно полностью отдаляться друг от друга, но он мог позволить себе это, не слишком сближаясь, верно? Неправильно, неправильно, он всегда был неправ, и теперь он снова причинил людям боль. Он зажмурился и еще глубже зарылся в грудь Хуа Чена, как будто мог спрятаться от всего мира там, в складках ткани, которыми они были укрыты на кровати. "Ты в порядке, геге?" — мягко спросил он и отвлекся от книги, которую читал. Се Лянь мысленно пнул себя за то, что помешал ему. "Прошло несколько недель, и ничего не произошло. Я не думаю, что кто-то придет за тобой, так что будь спокоен. А если и придут, то я защищу тебя." Поначалу они боялись, что кто-то из них двоих может проболтаться Небесам о местонахождении Се Ляня. У него не было желания возвращаться, чтобы не нарушить мирную семейную жизнь, которую он имел, и не открыть старые раны. Этого и так было достаточно. Хотя, казалось, они молчали, и поэтому он не особо боялся неожиданных посетителей, которые утащат его в будущее, где его будут высмеивать и заставать за столом с бумажной волокитой. "Не в этом дело. Просто… Прошло уже несколько недель." — кроме того, он оплакивал будущее, которое мог бы иметь, но по неосторожности потерял. "Прошло так много времени, а я ничего от них не слышал. Ни словечка." Он понимал, что расстраиваться из-за этого глупо. Он причинил боль им обоим, был слишком труслив, чтобы остаться и объясниться, поэтому не имел права ожидать, что кто-то из них снова вернется к нему. Но какая-то часть его надеялась, что после всего случившегося Фэн Синь все же вернётся. Он и так со многим мирился, но всегда был тем, кто возвращался к нему первым. Хотя, возможно, в этом и была проблема. Она была точно такая же, как и тогда. Как жестоко с его стороны было ожидать, что другие люди выполнят всю работу, которую он боялся делать сам. "Дай им время, геге." — мягко успокаивал Хуа Чен, ритмично проводя пальцами по его волосам. Это произвело почти гипнотический эффект, его тело расслабилось, а глаза закрылись сами по себе. Тревога сменилась простой усталостью, когда он наклонился навстречу прикосновениям. "Как только они успокоятся, попытайся честно все объяснить. Если они действительно такие хорошие, как ты о них думаешь, то они тебя выслушают. Если нет, то они не заслуживали тебя с самого начала." "Не говори так, это я все испортил." — он вздохнул, не без грусти на сердце. "Я думаю, что, возможно, я тот, кто их не заслуживает. Они действительно были терпеливы, несмотря на все обстоятельства." "Тогда это хорошо, не так ли?" — заверил Хуа Чен. "Любовь - это терпение. Если они были терпеливы с тобой, значит, в них должна быть определенная доля любви." "Это было до того, как они узнали, что я — это я." — посетовал он, еще крепче сжимая грудь Хуа Чена. "И после этого они потребовали от тебя объяснений, да? Тогда они набрались терпения. Они хотели услышать твою версию." Вероятно, он не сказал бы то же самое, если бы был там, но Се Лянь знал, что он говорит это только ради него. Он так сильно хотел, чтобы все наладилось, чтобы все вернулось на круги своя, но был слишком подавлен, чтобы по-настоящему поверить в это сам. Хуа Чен возлагал на него все надежды, помогая ему встать на ноги и попробовать снова. Он действительно не знал, что делал бы без него. Он дал ему немного помолчать, наслаждаясь прикосновениями этих волшебных пальцев к его волосам, прежде чем снова заговорить. "Как думаешь, что мне теперь делать?" — тихо пробормотал он. "Все что хочешь." — с лёгкостью ответил Хуа Чен. "Если ты действительно считаешь, что это безнадёжен, тогда я буду рядом. Но если ты захочешь попробовать еще раз..." Он приподнял подбородок Се Ляня, чтобы тот посмотрел ему в глаз. "Не упусти их." — Фэн Синь хотел бы сказать, что это было трудно признать, но на самом деле было довольно легко признать, что Му Цин действительно иногда был прав. Довольно часто, кстати. Он действительно был умным человеком, который подмечал множество мелочей, которые другие люди упустили бы из виду, но он просто сформулировал все так неудачно и в такой чрезмерно конфронтационной манере. Было трудно не огрызнуться в ответ, когда звучали его предложения. Вот почему, хотя он все еще был в ярости из-за всего, что произошло, Фэн Синю по-прежнему некого было винить, потому что Му Цин действительно был прав в причинах своего гнева. Возможно, никого не было, кто был расстроени сильнее. На единственного врага было гораздо легче наброситься, чем просто признать, что иногда все было сложно. Возможно, именно поэтому ему и Му Цину было так трудно расстаться все эти годы. И теперь Се Лянь вернулся, и все стало еще сложнее. Фэн Синь провел последние 800 лет в погоне за Се Лянем. Честно говоря, он даже не знал, чего ожидал, чего он этим хотел добиться. Он хотел убедиться, что с ним все абсолютно в порядке, но что потом? Что будет дальше, когда и до всего этого все было так сложно? Может ли он вернуть ему былую славу? Как? Будет ли он по-прежнему сопротивляться? А другие? Отвергнет ли он Фэн Синя снова? Он не был уверен, что сможет это вынести. Однако, столкнувшись с реальностью, эти вопросы стали ненужными. Се Лянь, по-видимому, прекрасно справлялся сам. Сбежал и построил личную жизнь с постоянным партнёром, который не был Фэн Синем. Что снова поставило под сомнение его собственную позицию: Фэн Синь не мог понять, отшили его или нет. Конечно, было больно оттого, что Се Лянь думал, что должен прятаться от него. Это было похоже на предательство. Но в то же время, конечно, стоило больших усилий видеться с тем, кого ты не хочешь видеть. Никто не стал бы делать так без причины, и Фэн Синь поверил ему, когда он сказал, что хотел помочь. Он верил, что Се Лянь действительно тоже стремился к нему. Он уже показал это в том сарае, даже выказал небольшую привязанность, которая еще больше смутила Фэн Синя. Что это значило? Что все это значило? Каждая возможная мысль, которую он мог придумать, вызывала только новые вопросы, и это ставило его на такую зыбкую почву, что он не знал, что делать. Однако у него было одно маленькое подозрение. Потому что иногда у Му Цина были хорошие советы. И иногда, иногда Фэн Синь мог последовать этим советам. Он не стыдился того, что является ведомым, но иногда приходилось отказываться от этого. Например, когда человек, за которым вы следуете, сам является ведомым. Спустя 800 лет ему было нелегко принять это решение, но он решил прекратить погоню. В прошлый раз Се Лянь пришел к нему добровольно, когда он колебался, хотя его муж был в первых рядах. Увидеть, как это произойдет снова, после всего, что произошло, дало бы ответы на вопросы, которые ему были нужны. Чтобы понять, действительно ли его отвергли или нет. Если Се Лянь хочет продолжать в том же духе, на этот раз ему придется прийти к нему. — Это случилось примерно через месяц после их последней встречи. Тихий шепот у него над ухом, такой слабый и нервный, что даже не вывел Фэн Синя из сна. Он проснулся ровно настолько, чтобы услышать это, и достаточно устал, чтобы это показалось сном. В конце концов, как если бы его детская любовь, которую он искал сколько, восемь столетий? вдруг зашептала бы прямо в его жалкие ушные раковины. Но потом это повторилось снова, на этот раз громче, как будто первый раз был просто пробным, чтобы набраться смелости для настоящей попытки. "Мне жаль. Ты можешь поговорить со мной еще раз?" И внезапно Фэн Синь снова проснулся, полностью осознавая тот факт, что да, Се Лянь вернулся в его жизнь. Как бы. "Я подожду тебя." — он помолился. Се Лянь молился ему. Се Лянь искал его, ждал его. Его не отвергли. Если только он не был дураком, и в этом случае встреча лицом к лицу, по крайней мере, позволила бы ему немного успокоиться. Он даже не мог найти в себе сил расстроиться из-за такой возможности. Его сердце слишком громко колотилось в груди, та же энергия заставляла его вскочить с постели и поспешно начать одеваться во все самое лучшее, стараясь, но, очевидно, не слишком усердствуя, ха-ха, я сейчас такой обычный, наряд, который он мог бы надеть в кратчайшие сроки. В конце концов, он не мог заставлять его долго ждать после стольких лет. И, по крайней мере, теперь он знал, где найти свою потерянную любовь. Молитва была произнесена, как положено, в храме, с гораздо большим уважением, чем это делал Фэн Синь. Было легко проследить за сандаловым дымом от благовоний, которые жглись в том месте, где они были воскурены. Храмы небесным чиновникам обычно были довольно вычурными, но Фэн Синя все равно удивило, что этот так изысканно украшен в таком малолюдном месте, как это. Тем более, если человек, которому он посвящен, не очень-то заботился о богатстве. Однако он не мог думать об этом слишком долго. Его сердце колотилось так громко, что шум крови заглушил его слух, вызывая головокружение, которое было трудно отличить от предвкушения. Биение его сердца было трудно отличить от звука его шагов, когда он быстро шел по храму, наверняка предупреждая всех, кто находился внутри, о своем скором прибытии. И когда двери в главную комнату распахнулись, словно оживший сон, фигура в белом опустилась на колени на молитвенной подушке, все еще склонив голову. Но на этот раз на нем не было вуали. Несмотря на то, что он появился не так уж незаметно, Се Лянь не сразу прервал свою безмолвную молитву. Только когда Фэн Синь услышал тихое "спасибо", он, наконец, выпрямился. "Честно говоря, я не знаю, что и сказать." — смущенно признался Се Лянь. "Но если у тебя есть что сказать или какие-то вопросы, я отвечу на них сейчас. Только так мы сможем двигаться дальше, да?" Говоря это, он не смотрел на Фэн Синя. Вернее, на настоящего Фэн Синя. Вместо этого он не отрывал взгляда от его довольно внушительной божественной статуи. Она не очень была похожа на него, но все равно возвышалась над ними обоими. На фоне нее Се Лянь казался таким маленьким, стоя на коленях. Как будто он ожидал приговора. Что-то в Фэн Сине показалось невероятно неправильным, их противоположные прошлому места. И особенно неприятно видеть, как бог, который запрещал простираться ниц в своих собственных храмах, теперь склоняет перед ним голову. У него осталось так много всего, что он хотел сказать, так много всего, что он хотел выразить, что накопилось с тех пор, как они виделись в последний раз, что все как-то перепуталось и застряло у него в горле. Как будто все, что пыталось прорваться наружу, перекрывало выход друг другу, так что ничто не могло прорваться. После минутного безмолвного внутреннего колебания ему, наконец, удалось выдавить из себя что-то связное, хотя это и был самый насущный вопрос на тот момент. "Как, черт возьми, ты умудрился переспать с Искателем Цветов?" — выпалил он. Это, казалось, шокировало их обоих, и они застыли как дураки. По крайней мере, Се Лянь больше не выглядел таким жалким, вместо этого он повернулся и посмотрел на него комично широко раскрытыми глазами, как будто надеялся, что ослышался. "А?" — иаздался изумленный возглас, требующий разъяснений. Сука блять, он уже открыл рот и теперь не может забрать слова назад. По крайней мере, это разрядило обстановку. "Я имею в виду, что он, конечно, заебал, но, кажется, ты ему искренне нравишься. Как так?" Блять, оскорблять его мужа, вероятно, было не лучшим способом восстановить хорошие отношения друг с другом. Фэн Синь почувствовал, что от волнения обильно вспотел, что, вероятно, выглядело весьма непривлекательно, в то время как Се Лянь просто разинул рот. О, как быстро осуждаемый становится судьей. Се Лянь несколько секунд просто молча моргал. Фэн Синь продолжал неуклюже стоять, как олень в свете фар. И тут Се Лянь начал смеяться. Это был ностальгический звук, который вернул его в лучшие времена. Звук, который вернул его домой. Фэн Синь подумал, что наконец-то понял, почему люди говорят, что "дом - это человек". Все напряжение, возбуждение, едва уловимый гнев и предвкушение внезапно покинули его тело, сделав его легким и расслабленным. "Эй, это не может быть так уж смешно! Над чем ты вообще смеешься?" — спросил он, теперь уже достаточно непринужденно, чтобы перейти на их прежний разговорный тон. "Ты прозвучал прямо как ты!" — Се Лянь засмеялся. "Прошло 800 лет, а ты таки не научился чувству такта!" "Мне жаль, но твой муж представляет угрозу! Неужели ты не мог выбрать кого-нибудь другого?" "Ах, но, может быть, мне нравятся угрозы. Может быть, это не единственный мой типаж. Кто сказал, что я могу выбрать только одного?" Странное биение его сердца при этом определенно точно не кричало: "У меня все еще есть шанс" празднуя это событие, и любой, кто прислушается к его груди в этот момент, будет неправ и лжецом. Се Лянь, не обращая внимания на то, что его лицо покраснело в свете свечей, отодвинулся и сел у алтаря. "Недостатки в одном контексте являются достоинствами в другом, верно?" — сказал он, взбивая молитвенную подушку рядом с собой. "Саньлан может быть... трудным, но только потому, что он страстный. У тебя нет чувства такта, но только потому, что ты не боишься говорить то, что у тебя на уме." Он приглашающе похлопал по подушке рядом с собой, и Фэн Синь с радостью воспользовался этим. "Я думаю, что прямо сейчас тебе пора действительно сказать, что у тебя на уме." Сидя вместе на полу, разговаривать стало намного легче. Больше не нужно возвышаться друг над другом. Они равны. "Я не знаю, что сказать, честно говоря. Или, скорее, мне так много нужно сказать, что я даже не знаю, с чего начать." "И будет ли это вообще уместно?" — подумал Фэн Синь. Начав, он боялся, что уже не остановится, просто выплескивая все свои мысли без какого-либо плана или структуры, пока неизбежно не скажет что-нибудь не то. "Тогда выбери наугад? Нам не обязательно браться за все сразу, если ты этого не хочешь." Се Лянь ласково положил руку ему на плечо, и это прикосновение, казалось, прожгло сквозь одежду и отпечаталось на коже. Он невольно вздрогнул от внезапного прикосновения, и Се Лянь, казалось, сам дернулся, истолковав это как неудачное движение. "Прости." — пробормотал он, отдергивая руку и оставляя после себя ноющую прохладу, что повергло Фэн Синя в панику. Не раздумывая, он схватил Се Ляня за руку, прежде чем он успел одёрнуть ее слишком далеко, и сжал в своих ладонях. Его следующие слова прозвучали с излишней энергией, грудь вздымалась так, словно легкие вот-вот взорвутся. "Тебе не нужно постоянно извиняться!" — твердо заявил он, лишь немного повысив голос от социально приемлемой громкости. Его слова странно откликались эхом в пустом зале. "Мы все принимали глупые решения тогда и сейчас, и, честно говоря, я был зол на тебя! Но! Если мы просто продолжим вспоминать о своих ошибках, вместо того чтобы простить и двигаться дальше, мы просто продолжим пребывать в том же самом страдании, а я не хочу этого для нас!" Его лицо снова начало краснеть, и света оранжевой свечи, вероятно, было недостаточно, чтобы скрыть это в такой близи. И все же в тот момент он почувствовал, что клапан давления в его горле не выдерживает, как будто, если он не даст ему использоваться, он взорвется. Итак, он сказал свою фразу без сожаления и искренне. "Я хочу, чтобы мы были счастливы! Я и ты и Му Цин! Мне понравилось начинать все сначала, благодаря твоей скрытности, это только доказало, что мы снова можем быть счастливы вместе! Так что, пожалуйста, перестань извиняться. Т-ты мне очень нравишься, и я хочу, чтобы все оставалось, как прежде. Давай и дальше так встречаться, и мы сможем обсудить эту безумную историю в виде твоей жизни, и как это привело тебя к тому что ты есть сейчас." Он уже начал задыхаться от напряжения, с которым ему приходилось говорить в этот момент, но ему нужно было вставить последнее слово. "И никаких пантомим или блокнотов на этот раз. Ты должен рассказать мне все сам." Се Лянь на мгновение моргнул, как будто искренность в его голосе застала его врасплох. Вероятно, так оно и было, учитывая, насколько явно он ожидал хорошего выговора ранее. Прошло совсем немного времени, прежде чем его взгляд смягчился, и он, наконец, осознал, насколько искренним был Фэн Синь, теплые темные глаза отражали мерцание свечей, как будто были мокрыми из-за эмоций. Он закрыл глаза и опустил голову, когда его пальцы сжались вокруг пальцев Фэн Синя, а другая рука поднялась, чтобы обхватить их там, где они соединялись. Ощущение жжения вернулось, но на этот раз оно было более домашним. Успокаивающим. "Я уже сказал, что скажу тебе все, что ты захочешь, не так ли?" — хрипло прошептал он. "Если это то, чего ты хочешь, я могу это сделать. Но, если ты не против, не мог бы ты, пожалуйста, дать мне кое-что взамен?" "Все, что угодно." — Фэн Синь ответил слишком быстро, усилив свою хватку в ответ. "Ты продолжишь звать меня? — спросил он, открывая глаза и с трепетом встречаясь взглядом с Фэн Синем. Как будто Фэн Синь мог сказать "нет" кому-либо в такой нежный момент, как этот. "Я бы хотел быть желанным. И я тоже хочу продолжать звать тебя." "Я хочу тебя" — громко кричал в пустоту невысказанный подтекст. И Фэн Синь мог бы расплакаться, но, не в силах отвести взгляд настолько, чтобы появились слезы, он мог только тяжело сглотнуть, когда его губы начали дрожать. "Всегда." — он сказал. "Я буду звать до тех пор, пока ты не захочешь придти." "Полагаю, тогда ты останешься со мной навсегда?" — Се Лянь говорил так, словно шутил, но в его голосе безошибочно угадывалась искренность, из-за которой его слова нельзя было спутать ни с чем, кроме как с убийственной серьезностью. "Навсегда" было для них таким опасным словом. Однажды между ними уже было "навсегда", но оно продлилось недолго. Фэн Синь не хотел, чтобы его угнетали подобные вещи. Не имело значения, что ничто не вечно, когда все, что было до этого, было таким милым. Чем бы это ни закончилось, он никогда не пожалеет о знакомстве с Его Высочеством, о проведенных с ним днях юности в Сяньлэ. И это даже не был конец - они снова были здесь, прямо сейчас, и точно так же заявляли друг другу о верности. "Навсегда" не обязательно должно было быть одним непрерывным путешествием рядом друг с другом. Они могли бы всегда находить друг друга снова, даже после расставания. Принц и его телохранитель, навеки связанные друг с другом, несмотря ни на что. Он чувствовал в своем сердце такую сильную тягу к другому, что казалось, его сердце вот-вот выпрыгнет из груди и прильнет к сердцу Се Ляня. Он понятия не имел, было ли у другого такое же сильное желание, но, несмотря ни на что, он мягко склонил голову, чтобы коснуться лбом их переплетенных рук. Снова присягая на верность. "Я не застрял, Ваше Высочество." — сказал он мягко. "Я именно там, где хочу быть. И я больше не уйду. Никогда и ни за что." Он слегка встряхнул головой, пытаясь избавиться от назойливых мыслей о прошлом. Но нежная рука, опустившаяся на его голову, успокоила его, с большой любовью погладив по волосам. Это было такое успокаивающее действие, что он подсознательно подался навстречу прикосновению, когда эти пальцы начали убирать выбившуюся прядь волос с его лица, следуя за ней к щеке. Они лишь слегка обвели его лицо, прежде чем полностью обхватить его, медленно и осторожно приподнимая лицо Фэн Синя, чтобы посмотреть на него в ответ. Рот Се Ляня слегка открывался и закрывался, как будто он хотел что-то сказать, но не мог подобрать нужных слов. После минутного разочарования он, казалось, сдался с коротким вздохом. Очевидно, решив, что действия говорят громче слов, он приподнял лицо повыше, обхватив его руками. Мягкие губы коснулись его прежде, чем Фэн Синь успел осознать, что происходит. И его мозг взорвался. Все надежды, все фантазии, все "может быть". На самом деле он никогда не ожидал, что они к чему-то приведут. И все же он был здесь, и краски в его мире, казалось, стали ярче вокруг, а он все еще мог сосредоточиться только на том, насколько близко были их лица. Он отдаленно оценил, какие мягкие у Се Ляня губы, и какой милой была его нервная нерешительность. Затем он понял, что нерешительность - это плохо, потому что это означало, что он может перестать целовать его, чего Фэн Синь не мог этого допустить. Хорошим началом в обуздании этого, вероятно, было бы перестать пялиться на него широко открытыми глазами и ответить на поцелуй, чтобы он не понял все неправильно. Все в порядке. У Фэн Синя был опыт в поцелуях с людьми, и он может сделать это снова. Он осторожно поднял свои руки, чтобы обхватить лицо Се Ляня, и попробовал пошевелил губами. Казалось, это сильно успокоило Се Ляня, и на этот раз он более уверенно углубил поцелуй. Каким бы опытом, по мнению Фэн Синя, он ни обладал, Се Лянь его совершенно поразил. Он наклонил голову так, чтобы казалось, будто он поглощает Фэн Синя, но в то же время давал ему возможность отстраниться, если он захочет. Это делало невозможным игнорировать элемент добровольного подчинения удовольствию, несомненного желания обеих сторон к этому. Он застонал, даже не задумываясь о том, насколько громко это прозвучит, что вызвало ответный стон. Неотвергнутый этим обменом звуками, Се Лянь забрался к нему на колени, практически оседлав его, и Фэн Синь быстро приспособился и вместо этого обнял его за талию. Крепкие руки, которые определенно нисколько не утратили своей боевой силы за годы разлуки, обхватили его голову, когда Се Лянь в последний раз крепко поцеловал его, прежде чем резко вдохнуть воздух. Он не отстранился далеко, а только прижался лбом к лбу Фэн Синя, пока они оба тяжело дышали в тишине, упиваясь близостью друг друга, насколько это было возможно. Пальцы Фэн Синя обхватили торс Се Ляня, как будто они все еще не могли поверить, что им позволили быть здесь Когда они оба успокоились, Се Лянь наклонился вперед, чтобы крепче прижаться к Фэн Синю, уткнувшись носом в изгиб его шеи и позволив его объятиям перерасти в крепкие объятия. Фэн Синь положил голову поверх Се Ляня, чувствуя себя более довольным, чем когда-либо за последние годы, но оба не могли игнорировать охватившую их усталость. "Я так понимаю, все в порядке?" — спросил Се Лянь. Хотя его голос был тихим, он казался намного громче из-за того, насколько близко они были. Как будто между ними появился какой-то секрет. "Что из этого оставило хоть какие-то сомнения?" — радостно ответил Фэн Синь, ободряюще поглаживая Се Ляня по спине. "Это я должен был спрашивать тебя. Твой муж точно не будет возражать?" "Все в порядке. Мы и раньше говорили о чувствах к другим людям, и он меня очень ободрял. Любовь для него — самое важное в мире, поэтому он никогда не помешал бы мне стремиться к ней. И я, конечно, тоже не стал бы его останавливать." Любовь была не совсем тем, что ассоциировалось у него с Хуа Ченом в первую очередь, но до сих пор он демонстрировал себя как любящий муж, так что у него явно была и другая личность, о которой он не знал. Он предположил, что ему нужно начать прилагать усилия, чтобы все разузнать. Вероятно, было бы хорошей практикой попытаться поладить с мужем своего парня, иначе каникулы могут стать немного неловкими. Может ли он уже называть их партнёрами? Ну, он подумает об этом позже. Ярлыки идут после чувств. Что еще более важно, в тот момент, когда он выделялся, как белая ворона, его поразил более интересный вопрос, вытекающий из этого заявления. "Сколько еще людей ты полюбил, чтобы суметь начать об этом разговор со своим мужем?" Конечно, он не осуждал его, любовь прекрасна, несмотря ни на что. Казалось почти естественным, что у такого человека, как Его Высочество, достаточно любви, чтобы дарить ее многим. Но если ему нужно было познакомиться с одним партнёром, то это означало, что ему придется познакомиться со всеми ними. Фэн Синь не был ни самым общительным, ни самым тактичным, поэтому мысль о том, что ему придется добиваться одобрения огромного количества людей, немного действовала на нервы. К счастью, Се Лянь лишь немного устало рассмеялся в ответ. Он усмехнулся. "Их было всего трое. Первый — Саньлан, а второй — ты. Мне повезло получить взаимность от двух из трех моих возлюбленных, мне этого достаточно." Только двое из трех? Возможно, это были просто сильные эмоции последних нескольких мгновений, взвинтившие его чувства, но он не мог представить, что кто-то мог отвергнуть мужчину в его объятиях. Не тогда, когда он так идеально вписывается в такие объятия. "А кто третий?" — спросил он из любопытства. Он и сам толком не знал, чего ожидал. Может быть, небольшого колебания и неточное описания какого-нибудь незнакомца. "Му Цин." — Се Лянь сказал без предисловий. Просто, как ни в чем не бывало, с легким оттенком смиренной задумчивости. Фэн Синь почувствовал, как его хватка слегка усилилась, из-за внезапно испытанных противоречивых чувств. "Раньше он был настоящим мудаком." — пробормотал он, просто чтобы высказать свои мысли вслух. "Да." — согласился Се Лянь. "Прямо как я. Я знал, каким осторожным человеком он был, и как он мог переходить черту в попытках спастись. Он просто пытался защитить себя. И тебя, если уж на то пошло. "Неважно, что ты был немного неуклюж в чем-то. Ты — человек, и иногда все может быть сложно. Он должен был догадаться, что ты не нарочно причиняешь нам боль." "Действительно ли имеет значение, было ли это намеренно или нет?" — Се Лянь задал риторический вопрос. "Боль не уменьшится из-за отсутствия намерения. Честно говоря, я думаю, он знает это лучше, чем ты. Вот почему он чувствовал, что должен присматривать за тобой." Блять, было намного проще притворяться, что Му Цин был неразумным человеком, когда на ситуацию влияли только его собственные убеждения. В том, что кто-то сказал это вслух, было что-то такое, что делало это более очевидным. Его беспокойные пальцы начали выводить маленькие ритмичные узоры на одеждах Се Ляня, что, конечно же, не помогало тому чувствовать себя менее сонным. "... Думаю, Му Цин мне нравится тоже." — вконце концов, Фэн Синь уступил. На самом деле это не было секретом, который он скрывал от самого себя, но он не решался действовать. Как сказал Се Лянь, Му Цин был из тех, кто всегда, по крайней мере подсознательно, был готов защищался. Было трудно привести такого человека в достаточно эмоционально уязвимое состояние, чтобы он действительно заговорил о чувствах, даже если Фэн Синь был достаточно храбр, чтобы рассказать о своих собственных. "Тогда нам стоит поговорить с ним вместе." — мрачно прокомментировал Се Лянь. Сейчас он начал таять в объятиях Фэн Синя, Страна Снов становилась непреодолимо притягательной. "Атака с двух сторон, так чтобы он не смог избежать встречи с нами обоими. Может быть, мы сможем привлечь Саньлана, просто чтобы быть увереннее." Он полностью расслабился, когда произносил эти слова, и надолго погрузился в размышления, заставив Фэн Синя о многом задуматься. Во-первых, о Му Цине. Могли ли они действительно преследовать его вместе? Сможет ли Му Цин на самом деле открыться им? Смогут ли они снова собрать свое маленькое трио? И, наконец, более насущная проблема— Как он мог сейчас успокоиться? Он сидел, прислонившись спиной к холодному каменному алтарю, словно живая подушка для своего возлюбленного. Не было никакой возможности принять более удобное положение, не разбудив Се Ляня, мысль о чем казалась смертным грехом. Он вздохнул, слегка пошевелился, чтобы его копчик перестал болезненно впиваться в пол из-за тонкой молитвенной подушки, и провел пальцами по волосам Се Ляня, как будто это придало бы ему сил. Возможно это будет длинная ночь. — Фэн Синь не был точно уверен, когда он заснул, но он определенно знал, когда проснулся. Это было не легкое возбуждение, а резкий выброс адреналина, который возникал при виде того человека, который пытался убить тебя на протяжении последних нескольких столетий, нависающего над тобой. "Не двигайся, ты разбудишь геге." — Хуа Ченг тихо предупредил, как будто в этом не было ничего необычного. Несмотря на то, что страх Фэн Синя перед этим человеком уменьшился за время встреч с его мужем, было трудно подавить инстинкт, который так долго дрессировался. По крайней мере, теперь, когда он проснулся, у него хватило ума успокоиться, расслабившись после того момента, как он начал сворачиваться вокруг Се Ляня, словно защищая его, и вместо этого по достоинству оценить одеяло, которым Хуа Чен накрыл их. "Ох." — сказал он немного потрясенно. "Спасибо?" Что, черт возьми, он должен был сказать? Он никогда в жизни не разговаривал с ним по-дружески, а теперь у них был общий парень. Что случилось на этот раз? Хуа Чен, похоже, тоже толком не знал, вместо этого он только неопределенно хмыкнул в ответ. Несмотря на неловкость, он не ушел. Вместо этого он наблюдал за ними в течение нескольких мучительных мгновений, в течение которых, очевидно, пытался придумать, что сказать, но смотрел так пристально, что Фэн Синю пришлось бороться с излишне активными инстинктами самосохранения. Се Лянь продолжал дремать, его лицо выражало приятное удовлетворение от сна. "Итак… Видимо все прошло хорошо." — Хуа Чен утверждал больше, чем говорил. Если и можно было сказать что-то хорошее об этой ситуации, так это то, что Се Лянь не лгал. В голосе Хуа Чена отчетливо слышались нотки искренней радости от того, что это так. Было странно чувствовать его одобрение, пусть и не напрямую. "Геге с трудом засыпает в окружении людей, которым он не доверяет." — он продолжил, когда Фэн Синь не ответил. "Убедись, что ты не сделаешь ничего, чтобы потерять это доверие. Я превращу твою жизнь в ад, если ты посмеешь это сделать." Несмотря на страшные слова, Хуа Чен начал поправлять одеяло, чтобы укутать их обоих. Быстро эти сутки стали одними из самых странных в жизни Фэн Синя. Он не думал, что когда-нибудь снова сможет по-настоящему испугаться Ужаса Небес. Не тогда, когда он говорит так тихо, чтобы не разбудить своего спящего мужа. "Я обещаю, что не сделаю этого." — заверил он, крепче прижимая Се Ляня к груди. "Все проблемы, которые у нас были, остались в прошлом. Мы сможем построить новое будущее без них." Хуа Чен никак не отреагировал ни позитивно, ни негативно на это заявление, но его взгляд, казалось, немного навострился. "Ты не должен пытаться игнорировать прошлое, даже если бы я собирался позволить тебе уйти, спустив все с рук и не извинившись." — ладно, опасная нотка строгости в этих словах подтвердила, что, возможно, он все еще немного боялся его. Но совсем немного. "Неразрешенные проблемы прошлого приводят к проблемам будущего. Разрешите их, и тогда у вас появится лучшее будущее." Это были мудрые слова, но Фэн Синь на самом деле не хотел их слышать. Прямо сейчас они были в безопасности, в тепле и счастливы. Ворошить прошлое казалось неправильным, как будто на него вылили ведро холодной воды. Но, почувствовав его колебания, Хуа Чен продолжил. "... Он тоже хранит свои воспоминания, связанные с тобой." — тихо сказал он, словно припоминая эту информацию. Фэн Синю стало интересно, как Се Лянь рассказал ему о них. "Если ты отрежешь себя от прошлого, ты потеряешь эти воспоминания. У тебя не может быть ничего хорошего без плохого, но ты также не можете иметь что-то плохое без хорошего." Он знал, что невозможно испытать одно, если никогда не был знаком с другим. Но ему не обязательно было заводить этот разговор сразу. В последнее время все было слишком напряженным, и они все заслуживали этого спокойного момента. Однако был и другой вариант. "Мы собирались как-нибудь навестить Му Цина. Я полагаю, он рассказывал тебе и о нем тоже?" Лицо Хуа Чена скривилось, показывая, что да, он это рассказал, и Хуа Чен одобрил его гораздо меньшее. Фэн Синь оставил за собой право быть самодовольным, что он был более приятным вариантом, но отложил это для последующих разов хвастовства. "У нас мог бы получиться более плодотворный разговор, если бы присутствовали все трое." — он продолжил. "А до тех пор пусть он отдохнет." В коротком кивке Хуа Чена не было ни капли сомнения, поэтому Фэн Синь решил, что сказал все правильно. С ним, казалось, гораздо легче достичь компромисса, хотя, если бы вы год назад сказали Фэн Синю, что с Хуа Ченом будет легче иметь дело, чем с Му Цином, он бы со смехом выставил вас из комнаты. По-видимому, удовлетворенный своей работой, Хуа Чен начал подниматься, что несколько удивило Фэн Синя. "Ты уходишь?" — спросил он недоверчиво. "Почему не подождешь пока Его Высочество не проснётся?" Не то чтобы Фэн Синь особенно хотел проводить слишком много времени с Хуа Ченом наедине, особенно учитывая, каким неловким был их разговор, но это все ещё муж Се Ляня. Он, вероятно, захочет увидеть его, когда проснется. "Разве мы не договорились, что дадим ему отдохнуть? Я пришел убедиться, что с ним всё хорошо и он в безопасности, и так оно и есть. Чем дольше мы будем разговаривать, тем больше вероятность, что мы его разбудим." Его тихий тон был почти предупреждающим, но, похоже, это была просто попытка вести себя тише, которая, естественно, воспринималась как угроза из-за того, кем он был как личность. Фэн Синь решил, что ему просто нужно привыкнуть к этому. "Кроме того," — добавил Хуа Чен, чуть более осторожно. "Это ваша первая настоящая ночь вместе, а завтра будет ваше первое настоящее утро. Я не настолько бесчувственен, чтобы лишить тебя этого." Их первая ночь и их первое утро. Не как друзей, у них было куча всего похожего на это. Но как пары, все было по-другому. Как? Он не знал точно, но почувствовал, и ему вдруг захотелось исследовать все. Глубокое чувство радостного предвкушения внезапно охватило его, когда грудь наполнилась реальностью будущего. Их первое утро. "Спасибо." — сказал Фэн Синь, вкладывая в каждое слово столько значения, что ему показалось странным произносить их человеку, рядом с которым он привык опасаться за свою жизнь. "Я позабочусь о том, чтобы сохранить все, чтобы время не пропало даром." Хуа Чен усмехнулся, но, как ни странно, в этом не было насмешки. "Если вы действительно нравитесь друг другу, то время, проведенное вместе, не потрачено впустую." — предупредил он, на этот раз поворачиваясь, чтобы уйти как подобает. "А теперь идите спать. Просыпаться вместе - одно из самых приятных мгновений." — Просыпаться вместе было потрясающе. Видеть, как первые утренние лучи отражаются в темных волосах Се Ляня, видеть, как его глаза по-совиному моргают, полные тепла, когда он осознает, где находится, было волшебно. Смотрел ли он на него снизу вверх, испытывая такую же нежность, как Фэн Синь в тот момент? Он не мог дождаться еще одного такого утра. Он бы никогда больше не пропустил ни одной ночи без сна, если бы оно было таким каждый раз. На алтарном столе они обнаружили два новых "подношения" в чашах, еще достаточно теплых, чтобы испускать пар, и с подозрительно броским керамическим рисунком. Как будто не было достаточно очевидно, откуда они взялись, Се Лянь без колебаний принялся бы за них немедленно. Саньлан так хорошо готовит, тебе стоит как-нибудь зайти к нам, и мы сможем как следует посидеть. "Ты хочешь сказать, что он приготовил это сам?" — Фэн Синь был поражен. Блюдо действительно оказалось на удивление вкусным, теперь, когда он был уверен, что его не отравят. Он выглядит как тот, кому нужны слуги для таких дел. " О, они есть!" — радостно объяснил Се Лянь. "Но в последнее время мы используем их все реже и реже, готовка - это просто то, что мы делаем вместе. и теперь я снова могу готовить для тебя!" "...Знаешь что, я все еще должен тебе за то, что ты помог мне с готовкой. Как насчет того, чтобы я занялся этим?" "Ох, это будет чудесно!"