Дорогой учитель Ким

Спросонья Юнги даже не понял, что звонит его телефон. Нашарив его под подушкой, он на автомате что-то буркнул в трубку. — Спишь? А я не могу уснуть. В темноте, окутанный приятными ночными сновидениями, Юнги мгновенно сел и распахнул глаза. — Да. Я уснул почти сразу. А ты… почему не спишь? Чимин на том конце тихонько усмехнулся. — Ты обещал позвонить. И не позвонил… — Да, я виноват. — Юнги засмеялся. — Прости. Удивительно… — Он повалился обратно на кровать и вытянулся, сладко прикрыв глаза. — Что? — Что я так часто прошу в последнее время прощения. Это не совсем в моей привычке. — Вроде бы комплимент, но какой-то не лестный. Они оба посмеялись, а Чимин подумал, что с ним легко. Даже если чуть неловко, то всё равно легко. И это так подкупало, что он невольно улыбался. — Пак Чимин, — позвал его Юнги. — Можно спросить? — Конечно. — Тот альфа, которого ты ищешь себе в пару, каким он должен был быть? Настоящий, не купленный твоей матерью. Чимин, лёжа в своей постели, задумался, запустив пальцы в волосы и почёсывая голову. Он не знал, стоит ли о таких вещах говорить именно с Юнги. — Я… думаю, что было бы хорошо, если бы он был немного темпераментным, но не психом. И чтобы ласковым был, и, наверное, мог чувствовать моё настроение. Хочется, чтобы мы чувствовали друг друга интуитивно. То есть… я бы не сказал, что что-нибудь хочу от альфы. Я хочу не от него, а для нас. Ну… — он замялся, — не знаю, как сказать. Юнги слушал его, ощущая, как тепло становится внутри. В груди, в животе, и даже кончики пальцев покалывало от безумного чувства нежности, которое он испытывал впервые в жизни. Он спрашивал Чимина, ожидая, что тот ответит что-то формальное, более примитивное. Но тот сказал так честно и с такой прямотой, что Юнги забылся в представлениях, как было бы приятно сейчас его прижать к себе и долго целовать. — Я ляпнул чушь? — усмехнулся Чимин, слушая дыхание в трубке. — Нет. Наоборот, твой ответ мне был приятен. Даже слишком. Но я спрашивал не для того, чтобы это использовать. Просто интересно, как ты видишь отношения. — А ты? Ты как видишь? Юнги как-то не ожидал этого вопроса в ответку, и был застигнут врасплох. — Не знаю. Никогда не думал. Обычно дальше постели не заходит… — Не лучшая стратегия соблазнения, — отозвался Чимин, наморщив нос. Но в его голосе не было злости, и даже разочарования, потому Юнги засмеялся. — Согласен. Но я не пытаюсь тебя соблазнить. Хотел бы, но не буду. — Почему? — Почему… — задумчиво протянул Юнги. — Потому что слишком хочу тебя, чтобы всё испортить. Буду тешить надежду, что однажды ты ответишь мне тем же, потому что мне кажется, что у нас может получиться нечто особенное. Фантастическое. Я чувствую, что нам было бы вместе… очень хорошо. — Ты о таком думал?! — шокировано выдохнул Чимин. — Нет, — признался Юнги и рассмеялся. — Но думаю теперь. Ты нравишься мне. И я знаю, почему Тэ не знакомил меня с тобой. Он боится, что я сделаю тебе больно. Тогда и у вас отношения испортились бы. — Ты не такой, каким кажешься с первого взгляда. — Правда? — Угу. — Чимин мечтательно прикрыл глаза и облизал губы, словно слизывая с них остатки поцелуя. — Ты не такой поверхностный, каким хочешь показаться. Мне… хорошо с тобой. — Спасибо, что признался. Я думаю о тебе, и ты сильно волнуешь меня. — Как деликатно, — усмехнулся Чимин. — А чего ты ждал? Будто я скажу, что хочу трахнуть тебя? Скажу, что хочу твоё тело, и сводить его с ума хочу с утра до ночи. И слушать, как ты громко стонешь подо мной. И заводить тебя до такой степени, что ты кричал бы моё имя. Я могу бесконечно продолжать, только это странно. — Очень, — буквально выдохнул в трубку Чимин. У него были пошлые и даже грубые партнёры, но такими словами никто и никогда его не заводил. От звука голоса Юнги, спокойного, тихого, но до крайности соблазнительного, хотелось полностью отдаться всему тому, о чём он сейчас говорил. И член стоял напряжённый и чувствительный. — Очень что? Очень странно? — Мин Юнги… — позвал его Чимин, уже не понимая его вопроса. — Можешь сказать что-нибудь ещё? — Что… что бы ты хотел услышать? — Юнги сглотнул, ощущая в его голосе жаркое волнение. — Хочу услышать то, чего ты говорить не должен. Или не хочешь… — Ты тяжело дышишь. Это возбуждает. Тогда… сейчас, может быть, ты бы мог подумать обо мне? О том, чего я не сказал, но что хотел бы для тебя сделать. Хотел бы я тебя прямо сейчас. Закрой глаза. — Юнги положил телефон себе на грудь, сунул руку себе в трусы и обхватил пальцами напряжённый ствол члена, тихонько пальцем лаская намокшую головку. — Подумай обо мне. Подумай о том, как я мог бы тебя поласкать. Я так часто думаю о том, как сильно хочу целовать твой животик и чувствовать, как ты отзываешься на мои поцелуи. Как представлю, что жарко облизываю языком твой член, сразу стоит, словно я девственник. Иногда, когда я закрываю глаза и представляю тебя в своей постели, то мне кажется, будто я чувствую твой запах. — Боже… какое приятное безумие… — Чимин слегка всхлипнул, всё настойчивее потирая большим пальцем головку своего члена. В жизни никогда подобным не занимаясь, он ощущал себя таким раскованным. Слова и голос Юнги заставляли наплевать на всё, чем до сих пор жил Чимин. — Если бы я сказал, что хочу тебя трахнуть, я бы не совсем правильно выразился. Да, я хочу тебя трахнуть, хочу и думаю о том, как мог бы растягивать тебя сильнее и всё сильнее, ощущая, как ты сжимаешь мой член. Да, хочу всего этого. По-животному. Но вот ещё что я тебе скажу… — Юнги тихо застонал, надавливая пальцем на возбуждённую и скользкую головку. — Я любить тебя в постели хочу. Доводить тебя до оргазма, и жадно ловить твои стоны. Чимин запрокинул голову, жадно лаская свой член пальцами. Он чувствовал, что мог бы кончить только от одних его слов. И он ХОТЕЛ кончить. Хватая каждое томное, сладкое слово Юнги, он пропускал через себя все эти чувства, что сливались в одно безумное возбуждение, и хотелось кричать от желания. Я ТЕБЯ ХОЧУ

💕💕💕

— Куда же мы поедем? Если бы ты его не трогал, то уезжать бы не пришлось. Мы уже заплатили за месяц, у нас просто нет столько денег. Зачем ты его ударил? Он бы ушёл, я могла бы его уговорить… — Если бы то, если бы это! Могла бы ты, мог бы я! Твои БЫ сводят меня уже с ума. Я ударил его, потому что не собирался его отпускать. — Оппа… — Хисон остановилась и уставилась на брата. — Ты его хотел убить? Ты что… — Хватит, — перебил её Хосок. — Я устал. Не хочу, чтобы снова приезжала полиция. Хочешь опять говорить с копами? Понравилось лгать? Она замолчала, нервно натягивая на пальцы рукава свитера. Думая о том, как бы брат снова не влип, она не заметила, как влипли они оба. И ей было страшно, потому что она никогда не предполагала, что её брат способен на ТАКОЕ. Что он хотел сделать с мальчишкой? Она была в ужасе. И ей было теперь страшно представлять, что именно испытывает её брат к этому учителю с мягкими, светлыми волосами и хорошенькой родинкой на кончике носа. Теперь ей казалось, что внутри человека, которого, как она думала, знала всего вдоль и поперёк, созрело нечто непроглядно тёмное. И оно зрело там всё время, прямо на её глазах. Просто любящие люди часто слепы. И она видела своего брата добрым, просто немного двинутым от влюблённости. Но он всегда был не в себе. — Мне не пришлось бы лгать, если бы ты не ударил того парня. — Тебе он нравится, да? — хитро улыбнулся Хосок. — Кто? Пацан? — растерянно спросила Хисон. — Ким Тэхён. Она вздрогнула, стоило ему произнести это имя. Он сказал его с нескрываемым обожанием. Ким Тэхён для него был святым граалем, копьём судьбы, сокровищем, от которого зависит ВСЁ. — Как ты пришёл к такому выводу… — А это не так? — Он уставился на неё прямо, в ожидании ответа. — Не так? — снова повторил он, не отводя взгляда. — Нет, что ты… — попыталась возразить она. — А почему? Ты альфа, он омега. Ты женщина, он мужчина. Почему нет? Он не сексуален? Не привлекателен для тебя? Хисон отступила от него на шаг назад. Если это был не Хосок, то она бы сказала «да». «Да, он мне нравится» — сказала бы она. Сказала бы: «Он не может не нравиться, потому что добрый, нежный, спокойный и очень привлекательный». Но брату она не могла сказать ничего подобного. Только, почти буквально прогибаясь под его взглядом, она понимала, что он и так это знает, поэтому вынуждает её признаться. А что будет, если она признаётся? Он её убьёт? Убьёт?! Может ли он убить?.. Что, если может? — Хватит, — собравшись с силами, почти выкрикнула она, метнув в брата взгляд, на который смогла решиться лишь потому, что она тоже альфа. — Я тебе не враг. Кто, если не я?! Кто станет твою задницу прикрывать? Хочешь другую сестру, пойди на улицу и укради! Хосок широко улыбнулся, и излучая всем своим видом счастье. Когда он так делал, он будто возвращался на много лет назад, становясь тем студентом, которого помнил Тэ. И если бы он улыбнулся Тэхёну, тот вспомнил бы его. Но в то утро… столкнувшись с Тэ взглядом, Хосок ощутил, как звереет. Мягкий голос, шепчущий, словно приливные волны, светлые локоны, нежное лицо и волнующая линия шеи — всё в Тэ было таким, как тогда. Почти ничего не изменилось, и вот он, так близко, и у него всё чудно. Он не изменился. И совсем, СОВСЕМ о нём не помнит. И это так сводило с ума, что сдержаться было невозможно. Хотелось орать в голос, рвать, метать, уничтожать. Только бы больше никогда этот взгляд и этот голос не достался никому. «Будь моим или не будь ничьим» — Пойдём, выйдем через пожарную лестницу. Не нужно лишний раз никому попадаться на глаза, — спокойно сказал Хосок. Они уходили рано утром. Небо, затянутое уже по-зимнему плотными и густыми тучами, ещё не посветлело и оставалось тёмным, хмурым и холодным. Снежок то падал крупинками, то прекращался, оставляя после себя лишь капли на окнах. Уходить было ни грустно, ни радостно. Было никак. Хосок ничего ни к чему и ни к кому не чувствовал. Кроме Ким Тэхёна. Его он любил, его ненавидел, хотел, мечтал только о нём. Мир для Чон Хосока существовал только в контексте Тэ.

💕💕💕

— Никого. — Коп пожал плечами и повернулся к Тэ. — Почему вы решили, что тот, кто на вас напал — тут? — Просто проверьте. — Но в отчёте было сказано, что тут снимала жильё девушка. — Какая девушка? Как её зовут? — Тэ снова обкусывал заусенцы. — Не знаю, — огрызнулся тот в ответ. — Я что ли опрашивал? — Тогда как мне узнать? Тэхён всё стоял возле квартиры наверху, даже когда полицейский уже направился к лифту. — Обратитесь к следователю, что ведёт ваше дело. Вы же не думаете, что если я явился на ваш вызов, то всё про вас знаю? Я просто дежурный… — Ммм, — помычал в ответ Тэхён и саркастично скривился. — Окей. Если я к тому моменту буду ещё жив. — Как судьба сложится, — снова пожал плечами тот в ответ. Чонгук сидел на диване и натягивал на Джини вязаный свитер. Палец мальчишки застрял в дырке и тот заныл. — Хватит, сейчас я тебя освобожу. Если будешь плаксой, то никто никогда не поверит, что ты альфа. — Альфы никогда не плачут? — с сомнением в голосе спросил тот. — Плачут конечно. Но не по таким пустякам. Ну вот, видишь. Всё готово. — Он поправил на нём кофту и довольно покачал головой. — Хён. — Ммм? — С мамой же ничего не случится? — Нееет. — Чон махнул рукой. — Почему ты спрашиваешь? — Потому что он теперь много думает. И лицо у него… грустное. — Правда? — Чон усадил его к себе на руки и принялся щекотать. Тот завизжал, начал весь извиваться, а Чон не выпускал его. — И как ты думаешь, о чём он думает? — Шпионишь за мной через моего ребёнка? — Тэхён бросил ключи на стол и вздохнул. Опёрся локтями на стол, наклонил голову и запустил пальцы в волосы. — Почему ты отказываешься обращаться в полицию? — А много тебе полиция помогла с твоим нападением? — саркастично хмыкнул Чон, успокаивая хихикающего ребёнка. — Ты ему нравишься. Даже странно, — перевёл тему Тэ. — Почему? Он, вроде бы, со всеми милый. — Это только так кажется, — покривился Тэ. — Он растёт ужасно предприимчивым. И хитрым. Да… — он внезапно вернулся к Хосоку, — копы не очень помогают. Хоть за руку лови этих двоих, пристёгивай к батарее и тогда уже можно звонить копам… Ладно, одевайся, отвезу тебя домой. — А ты куда? — В школу. — Но суббота… Тэхён усмехнулся и поманил Джини к себе. — У меня иногда не бывает суббот. — А его куда денешь? — Чон кивнул на пацана. — У родителей оставлю. Как всегда. — А можно… я с ним тут останусь? — Чонгук робко взглянул Тэ в глаза и, стараясь скрыть смущение, тряхнул головой. Он провёл ночь в гостиной Тэ и никогда не чувствовал себя спокойнее и увереннее. Он не выкурил ни одной сигареты, и, даже когда Тэ пил вино, не чувствовал желания утопиться в стакане. Ему было спокойно, тихо и хорошо. Даже если бы вокруг жили только лишь одни психи, маньяки и чудовища, его чувства бы не изменились. Ему было хорошо. И он готов был даже краснеть от смущения, лишь бы хоть ненадолго продлить это ощущение. Ощущение, будто он дома. — Он маленький… — задумался Тэ. — За ним нужно ещё следить. — Ничего. Я смогу. Если можно, сонсенним. Джини переводил взгляд с Тэ на Чона и обратно. — Я могу побыть с хёном, — совсем серьёзно сказал он. — Только оставь еду. — Вот это любовь… за еду готовы на всё. — Тэхён улыбнулся. — Ладно. Только это один раз. Лишь сегодня. — Хотя я больше люблю оставаться с Юнги-хёном, — буркнул Джини. — Не принимай на свой счёт, — покачал головой Тэ. — Просто хён его на мотоцикле катает. Говорю же, он корыстный. — Мне всё равно. — Чонгук улыбнулся. Он так был счастлив впервые в жизни. У него болело лицо, иногда кружилась голова. Он очень хотел есть. Но был чудовищно счастлив. — Ладно, только готовить ничего я уже не буду. Захотите есть, закажите. Я опаздываю. — Тэхён подошёл и чмокнул Джини в макушку. — Пока. Он взглянул ещё раз на Чона, ещё раз спросил себя, зачем же он это делает, обругал себя последними словами за свою слабость и отметил, что ему жутко приятно его тут видеть. Уже у двери, когда Тэ, надев куртку, принялся искать ключи от машины, Чон догнал его. — Учитель Тэ! — Он упёрся рукой в дверь, не позволяя ему выйти. — Ты не оставайся нигде один. Пожалуйста. — Не буду. Позвони отцу, скажи, где ты. — Тэхён отвёл взгляд. Чон стоял так близко. На нём была майка Тэ, он пах сладко, тягуче и немножко вызывающе. От его близости заходилось в груди сердце, и скрывать это становилось жутко сложно. — Ему плевать. А мне вот нет. Спасибо, сонсенним. Я… — он запнулся, раздумывая, что сказать, но не нашёлся. — В общем, спасибо. Иногда, когда Чонгук подходил так близко, Тэ думал о том, что вот бы он сейчас признался, а потом в ужасе отшатывался от своей мысли и своего безответственного порыва. И он ни разу не позволял себе помечтать. Никогда не давал себе возможности представить, как это было бы прикоснуться к нему как влюблённому, а не как учителю. Как это было бы с ним целоваться, говорить друг другу всякие глупости. Представлять такое было неправильно и, чёрт побери, даже преступно. Но теперь, подняв на него взгляд, так сильно́ было желание послать к хренам всю эту мораль, что Тэ даже не сдержал тихого, едва заметного стона. Чонгук затаил дыхание, словно опасаясь спугнуть этот сладкий момент между ними. Он ощущал, как кожа Тэ источает нежный запах фиалок, и ему казалось, что он слышит его сердце. Разбитые губы щипало и жгло, в животе приятно сводило и Чон чувствовал, как напрягается член, отзываясь на чувства, которых он сейчас стыдился. «Если я его сейчас поцелую, простит ли он мне?» — Чонгук чуть-чуть наклонился вперёд, боялся, что сейчас Тэ влепит ему пощёчину, наорёт, отправит домой к отцу, но тот смотрел на него в ответ, не отводя взгляда. Смотрел своими блестящими глазами, глубокими и тёмными, и молчал. «Сейчас его поцелую! Боже, какой он на вкус? Какой на ощупь? Кажется, у меня сейчас остановится сердце… Какой он нежный…» — Чонгук опустил руку, наконец прекратив подпирать дверь, и коснулся руки Тэ. Осторожно провёл пальцами по ребру ладони, погладил пальцы, едва касаясь ласкал ладошку, ощущая, как нарастает темп дыхания. Кровь жгла изнутри, приливая к паху, заставляла опасаться, что станет сильно заметно его желание. Но больше всего на свете Чон хотел взаимности. Хотел хотя бы одного взаимного поцелуя, он об этом прямо сейчас мечтал сильнее, чем о чём-либо. Тэхён перед собой не видел семнадцатилетнего парня, не видел своего ученика. Он видел альфу. От него пахло, как от альфы — тяжело и густо, у него глаза были, как у альфы — прямые, уверенные и полны желания. Он был смущён, но это совсем не портило момента. Сейчас перед Тэ был альфа, который его хотел, и которого хотел Тэ. В школе между ними стояло их положение, а тут между ними не было ничего. Ничего, кроме взаимности. И это прямо убивало. Тэхён немного подался вперёд, когда Чон наклонился, и отозвался на его прикосновение, слегка сжав его пальцы. Оставалось только мгновение между их губами, один выдох и один удар сердца. — Хён! Чонгук вздрогнул и инстинктивно отстранился, оборачиваясь. Джини стоял посреди коридора, широко распахнув глаза. А Чон услышал, как вздохнул Тэ — к нему вернулась реальность. То есть, он вернулся в реальность. — Я думал, что ты тоже ушёл. Момент полностью был убит. Наповал. — И куда ты думаешь я пошёл бы без тебя? — Чон присел на корточки, протянув руки к Джини. Член слегка ныл от прилившего возбуждения, которое так и не нашло выхода. — Я пошёл. Не голодайте… — тихо, почти шёпотом, произнёс Тэ и почти тенью выскользнул за дверь. — Ты очень плохой, Джини… — застонал Чонгук, обхватив голову ребёнка и прижимаясь лицом к его макушке. Они оба в то утро осознали, что страха невзаимности больше нет. Остались все остальные страхи и, что куда серьёзнее, никуда не испарилась реальность. Но этот почти-поцелуй заставил их обоих почти полностью признать то, что они чувствовали. Это было неправильно, но в жизни есть много неправильного, и всё-таки оно имеет место быть. Тэхён, усевшись за руль, какое-то время ещё унимал в руках дрожь. Губы пересохли от частого дыхания, а сердце, кажется, вовсе отказало. На глаза вдруг навернулись слёзы. — Что же я такое делаю… Я не знаю, как мне быть, он мне так нравится! Боже! — Он закрыл лицо руками и почти в голос зарыдал. Сердце разрывалось — он был счастлив и был в ужасе. Ему так хотелось, чтобы этого всего просто не было, чтобы его сердце по-прежнему оставалось наполнено лишь тоской от потери своего единственного истинного. И чтобы никогда в его классе за партой не появлялся этот парень, который всегда смотрит с восхищением, мягко прикасается, словно по-привычке. И он был таким всегда, как только впервые вошёл в класс. Мальчик, которого выгнали из школы уже не впервые, на удивление всегда спокойный, но порой взрывающийся, стоит только его задеть. Он сразу оказался у всех на виду, и к нему сразу потянулись — с плохими намерениями и с хорошими. Но всегда, с самого начала он смотрел на Тэ так, будто бы хочет впитать каждое слово, каждый его выдох. Он смотрел, а Тэ всегда думал, что тот просто ищет поддержки, потому что несчастен в семье. Но время шло и это превращалось в томное ожидание. Он теперь смотрел так, будто ждёт, что вот-вот что-то случится, ждёт, что Тэхён что-то сделает. Будто бы читает его мысли и желания. И… может быть… где-то в самом начале это и была только учительская забота (может, лишь только чуть больше, чем обычно), то время всё шло, и мальчик уже больше не был похож на мальчика. Тэ пропустил тот рубеж, когда всё изменилось. Скорее всего, эта граница была слишком смазана, чтобы её заметить. А теперь уже было слишком поздно отступать назад, лёд тронулся, дороги больше нет. Впереди пропасть, и позади пропасть. Некуда идти. Иногда кажется, что поступать правильно и по-взрослому проще некуда — просто делай так, как заведено в этом мире, и никаких проблем. Но рассуждать так легко, а следовать этим рассуждениям порой так мучительно трудно, а иногда даже невозможно. И это сбивает ориентиры. Можно сколько угодно говорить: это неправильно, но к правильному пути это не подведёт. Особенно, если его не существует. Тэхён добрался до школы взвинченный, хлопнул дверью машины, не замечая ничего и никого вокруг, и поднялся в свой класс. Девчонки крутились туда-сюда, всем хотелось уже рождественского настроение, хоть времени ещё было полно. Тэ краем уха подслушивал их болтовню, перебирая работы, до которых так и не дошли руки. Иногда он прикрывал глаза и ему снова воображалось несдержанное дыхание, вырывающееся из разбитых губ. Оно оседало на лице Тэ и, кажется, до сих пор ощущалось чуть сладким привкусом на губах. Это мешало, отвлекало, но было… так приятно, что сердце не унималось. — Учитель Ким! — раздалось над самым ухом. Тот, очнувшись от воспоминаний, поднял взгляд. Девчонки столпились у стола. Со старшими классами всегда было сложно, Тэ был красивый, и подростковая первая любовь часто на него была обращена. И он всегда с этим справлялся прекрасно. Не справился лишь единожды. — Я не на работе! — предупредительно вскинул руку он. — Считайте, что меня тут нет. Вешайте свои амелы и не обращайте на меня внимание. — Но Ким-сонсенним. Хотите сыграть с нами в тайного Санту? Тот лукаво улыбнулся и вздохнул. — Только если все имена в волшебной шапке будут мои. Девчонки сразу засмеялись, расселись вокруг, о чем-то галдели, когда в класс просунулась белобрысая башка. Тэхён пристально взглянул на уже знакомое лицо, глаза его оставались непроницаемыми, и вообще всем видом своим Тэ ничего не выражал. Но он решительно не понимал, как этот парень тут оказался. А вот зачем — прекрасно понимал. — Здрасьте, сонсенним! — Ёнджун помахал рукой и все девчонки мигом обернулись. Принялись шушукаться между собой, обсуждая красавчика. — Привет, — поздоровался Тэ. — Если ищешь Чонгука, то его тут нет. Сегодня выходной. — Правда? — искренне удивился тот, но вместо того, чтобы уйти, прошёл в класс. — А я то думаю, что как-то мало людей для школы. Прости, сонсенним, я не учусь и не работаю, и все дни для меня одинаковы. Он уселся рядом, растолкав девчонок, и те расступились. — Можно вас спросить, сонсенним? — Ёнджун наклонился над столом, подвинувшись к Тэ. Он смотрел на него внимательно, немножко оценивающе, но больше с интересом, словно запоминая части головоломки, которую сейчас будет разгадывать. — Спрашивай, — равнодушно ответил Тэхён. — Вы нравитесь Чони, да? Девчонки, притихшие и затаившие дыхание, во все глаза таращились на него, едва ли не заглядывая ему в рот. Когда он спросил, они машинально перевели взгляд на Тэ. Тот смотрел исподлобья, задумчиво вытянув губы. — Что, если ты сам у него спросишь? Зачем ты здесь, если ты тут не учишься? — Да разве он скажет правду! — Ёнджун засмеялся, а Тэхён удивлённо вскинул брови и, словно ничего не присходит, вернулся к своей работе, опустив взгляд в контрольные. — Почему нет? Он парень честный. Задай ему вопросы, которые тебе интересны, и он ответит. Не сомневайся. Тэхён выглядел нежным, расслабленным, иногда он терялся, он смущался своей тайной влюблённости и от этого чувствовал себя неуверенно. Но это не всё, что было в нём. Он бывал и холоден, и даже жесток в отношении к посторонним. Он это умел, просто не любил быть таким. Но Ёнджун это заметил. Прямо сразу увидел в нём эту черту. — Учитель, вы совсем не такой, каким выглядите… — Да? — снова равнодушно спросил Тэ, не отрываясь от тетрадей. — Что ж, разочарования в жизни случаются. Даже если кажется, что весь мир тебе должен. Девчонки сбились в кучку чуть в стороне и не могли отвести от этих двоих взгляда. Шептались и переглядывались. — Так что? — Тэхён наконец поднял взгляд и вопросительно взглянул на Ёнджуна. — Чона, которого ты искал тут нет, ты тут не учишься, и мне свой вопрос задал. Почему ты всё ещё тут? — Просто интересно на вас взглянуть. — Йа! — Одна из девчонок прикрикнула на него, а остальные на неё вытаращились. — Тебе тут не зоопарк, смекаешь?! Не на что тут смотреть, придурок! Пока я тебе не наваляла, проваливай! Остальные принялись её успокаивать, усаживать на место, а та метала гневные молнии из глаз. Ей очень нравился Чон, и она нежно любила учителя Ким, и не собиралась отдавать этому выскочке ни того, ни другого. Тэхён сдержанно усмехнулся, но тут же покачал головой. — Сядь, пожалуйста, он сейчас уйдёт. Правда? — обратился он уже к Ёнджуну. — Уйщ! — Ёнджун шикнул на неё и поморщился. — Грубиянка. Учитель, вы красивый, но разве так можно? — Он сокрушённо покачал головой и поднялся со стула. — Мне девятнадцать, но не девять же. Будьте благоразумны, сонсенним. А я пойду, а то лохушка сейчас меня на части порвёт. Несколько девчонок накинулись на него, как фурии, выпихивая его из класса почти пинками, пока Тэ, как всегда спокойно и мягко, их не угомонил. — Кто это, сонсенним? — спрашивали его девчонки наперебой. Но Тэ отмахнулся от них. — Не обращайте внимания, занимаетесь своими делами. И дайте мне закончить уже с делами, у меня же выходной… — Он умоляюще на них посмотрел, и они, сбившись в кучку, принялись театрально перед ним извиняться. Это его повеселило. Он вообще любил проводить время с учениками. Среди них, нет, В НИХ, он чувствовал жизнь и будущее — плохое и хорошее, как и положено. И, пока он находился среди них сейчас, то успокоился. Он даже забыл, как что-то незначительное, о визите странного Ёнджуна. А Ёнджун тем временем устроился в маленьком парке неподалёку от школы и принялся раздумывать. Чон Чонгук не отвечал на звонки и сообщения и вообще словно испарился из этого мира. А Ёнджун только о нём и думал. Думал всю ночь, выпивая в какой-то малознакомой компании, и позже всё утро, очнувшись в объятиях совсем незнакомого альфы. Он был так мил внешне, что никто бы и не помыслил никогда, что он внутренне не самый уравновешенный человек. Впрочем, так бывает очень часто… Люди не те, кем кажутся. Так случилось однажды и в жизни Тэ. Интересно, как сложились бы жизни Тэ и Чона, не ошиблись они однажды в людях… Этого никогда не узнать. И всё же…