Как быть?

             А! У меня же свиданка сегодня. В четырнадцать часов. С Гризелдом.       Город остывал после жаркого дня. Косые тени падали в переулки, путались в густых кронах деревьев. Свет закатной Эллы пыльными дымными столбами пронизывал тенистые дворики и улочки Лирнесса. Я сидел в кафе в самом низу Ноерштрассе. Лёгкий ветерок с моря покачивает края скатерти и доносит аромат от цветущего куста усыпанного алыми махровыми цветами с жёлтой серединкой. Столик, который я выбрал, находился не у самого парапета, а в глубине, закрытый с трёх сторон шпалерами перевитыми буйно разросшимися какими-то лианами за которым я и ждал Гризелда. Весь в белом – рубашка тонкого полотна и такие же брюки прямого кроя, волосы без особых изысков Эльфи мне заплёл в низкую косу… С собой я ничего не брал, даже денег – с моими возможностями к телепортации, выдернуть из дома всё необходимое – раз плюнуть, а ручки-то – вот они! Свободны!       Гризелд... Вот зачем он мне? Только потому, что член возбудился? А он у меня до того и не реагировал ни на кого… Сам, то есть… Или просто захотелось пообщаться с миленьким омегой? Чёрт его знает...       Размышляя, покрутил на столе высокий стакан с бирновым соком, в котором плавали кусочки льда. Рядом, из-за решётчатых перегородок, сквозь листья слышался тихий смех, разговор – кафе к вечеру заполнялось людьми решившими отдохнуть после трудового жаркого дня. Где-то слышна негромкая музыка – менестрель перебирает струны лютни. Просто так, наигрывая ненавязчивую мелодию. Официанты - альфы и омеги, летали с подносиками между столиков, разносили вино, чай, соки, мороженое, лёгкие закуски, фрукты, пирожное.       О! А вот и он.       Гризелд глазами искал меня, стоя у входа на территорию открытой веранды кафе, в чёрной блузке с открытыми плечами, в свободных тоже чёрных брюках, из под широких краёв которых выглядывали пальчики, обутых в лёгкие плетёные сандалии, ног с педикюром. Сумочку из чёрной тиснёной кожи он сжимал перед собой. Костюм гармонировал с цветом волос и оттенял молочно-белую матовую кожу лица и рук омеги.       Я поднял руку от стола и шевельнул пальцами. Сосредоточенное лицо Гризелда просияло, узнавая, и он двинулся ко мне, а у меня в штанах снова шевельнулось.        - Оме..., - Гризелд подошёл к моему столику и судорожно мял в руках ручку сумочки.       Не бойся, я не страшный – начал я проезжаться по его мозгам, уговаривая не бояться моих глаз. Очков-то нет – спасибо борделю Юргена.       Встал и, приглашая омегу сесть, отодвинул ему стул. Гризелд, смущаясь, осторожно опустился на сиденье. Сила Великая! Какая кожа! Нежная, светящаяся изнутри, будто бы прозрачная, обходя севшего омегу, пальцы моих рук дёрнулись от предвкушения, охватившего меня дикого желания дотронуться до его плеч.       - Господин Гризелд… я вас ждал, - произнёс я, не отрывая своего взгляда от его заалевшего лица.       Я омега, он тоже и, несмотря на это, он чувствует моё к нему отношение, хотя никакой трансляции своих чувств я не допускаю. Не хочу и его прощупывать эмпатией. Это, ведь, придётся раскрываться, пускать в себя эмоции всех находящихся вокруг. Пока я не могу действовать в толпе так избирательно.       Мысленно толкнув официанта, я подозвал его к нам.       Фрукты, лёгкое белое вино (по ощущениям, градусов 8, не больше), пирожные…       Официант, показав нам этикетку бутылки, открыл её, разлил вино по тонким бокалам.       - Вы знаете, господин Гризелд, когда я впервые увидел вас… то…, - начал я, пристально вглядываясь в симпатичное лицо смущающегося омеги, решив для себя, что буду предельно откровенен, - то понял, что вы необыкновенно привлекательны…       Щёки Гризелда заалели, аккуратные ушки в которых в этот раз были серьги в виде колец, полыхали вместе со щеками.       Омега в смущении опустил глаза, затенив их густыми длинными ресницами:       - Оме… маркиз Аранда…я…       Ну, всё довёл мальчишку.       - Поэтому, господин Гризелд, я предлагаю выпить… За вас…, - тянусь прозрачным фужером к омеге. Лёгкий звон стекла...       Гризелд аккуратно отпил из бокала. Я пил глядя на него.       Нет-нет, я откинулся на спинку стула. Я его сейчас до обморока доведу. Ему же некомфортно!       Как там, у меня в борделе-то было? Всех люблю на свете я! Во-от…       Гризелд выдохнул, вскинул на меня свои серые глазищи, снова отпил вина, несмело улыбнулся. А дело-то пошло.       - С… спасибо…, оме…, - выдохнул он ещё раз.       - Да за что же?       - Ну, за… комплимент… спасибо…м-маркиз Аранда… оме…       - Господин Гризелд, я говорю вам о том, что вижу перед собой… Мне нет необходимости что-то придумывать… Это на самом деле так. И вот ещё что – давайте с вами договоримся: зовите меня оме Ульрих, а я вас буду звать по имени? Договорились?       Омега кивнул головой не поднимая глаз.       - Гризелд, давайте выпьем ещё, - нужно его расслабить, слишком уж учитель напряжён.       Выпили ещё. Гризелд съел что-то из фруктовой нарезки.       Продолжая политику расслабления донельзя смущённого омеги, я спросил (ведь, людям всегда проще о себе рассказывать):       - Гризелд, скажите… а почему вы решили стать учителем?       Смущаясь и запинаясь, но с каждой минутой всё свободнее и свободнее (за время его рассказа мы выпили ещё два раза), он рассказал о том, что ему всегда нравилось работать с детьми, а в семье у него так сложилось, что он оказался единственным ребёнком, что крайне нехарактерно для здешних жителей. Родители его живы и он живёт с ними. Замуж пока не вышел – работа в школе и проверка тетрадей съедает почти всё время, да и возраст – ему уже двадцать два! (Это много!). Но, даже выйдя замуж, из школы он уходить не собирается – зарплата учителя весьма высока – десять гульденов в месяц. Да и детей он любит и они отвечают ему тем же.       - А вот скажите, Гризелд, вы же немецкий преподаёте? Так? Хорошо знаете литературу…       - Да, оме Ульрих, я, когда учился, м-меня хвалили, - ответил Гризелд чуть заплетающимся языком, - мои сочинения лучшими были…       Я протянул руку через стол и взял ладошку омеги в свои руки. Тот снова засмущался, попытался вытянуть её обратно, но я не пустил, а наоборот поднёс её к своим губам и невесомо дотронулся до нежной кожи.       - Ой, оме Ульрих, не надо!       Не поднимая головы, исподлобья я смотрел на розовые щёки омеги. Затем коварно повернул его кисть ладонью вверх и снова едва дотронулся губами до запястья, в синюю бьющуюся жилку. Щёки Гризелда из розовых превратились в алые. По прежнему, пытаясь вытянуть ладонь из моих рук, он судорожно выдохнул – я знаю, где целовать! Попробуйте устоять перед таким поцелуем!       Великая Сила! Он так непосредственен! Бывает такое, что встречаешь человека, и тебя тянет к нему как магнитом. Я вспомнил Лисбета... С Лисбетом не так! Маленький целитель – солнышко. Он притягателен для всех. Для любого увидевшего человека. А тут… Гризелд… он для меня. Вроде бы ничего особенного в нём нет. Но вот цепляет почему-то именно меня.       Пока Эльфи меня причёсывал, я его попытал на предмет его видения Гризелда. Тот и выдал, мол, ничего особенного, оме, мало ли симпатичных омег в Лирнессе. А Лисбет? А Лисбет, оме, совсем другое дело! Он, он… такой, оме… Здесь Эльфи блаженно улыбнулся. Ну, понятно же? Понятно, конечно.       - Скажите, Гризелд, я вам нравлюсь? – задал я вопрос в лоб.       Оно, конечно, так бы не следовало спрашивать. Но мы уже достаточно выпили, да и выяснить надо, как он относится к однополым отношениям.       - О… оме Ульрих… Вы красивы… вы нравитесь… мне… - начал Гризелд и остановился.       - Но… Оно ведь есть?       Омега замолчал, не желая меня огорчать. Есть, конечно. Вы, оме Ульрих, не альфа…И снова зажался, боясь, что я прекращу с ним общение.       Ну, и ладно. Давить я на него не буду. Я завозился на стуле. Телекинезом надавил на так и торчащий член, закинул ногу на ногу, давя бессмысленный и беспощадный бунт непокорного орудия любви.       Я молчал, борясь с членом, а Гризелд думал, что обидел меня своим отказом и снова смущённо уставился в тарелочку с пирожным, стоявшую перед ним. Нет, так дело не пойдёт. Надо выпить.       И мы выпили.       Я заказал ещё бутылку белого вина. О чём-то разговаривал с омегой, рассказывал ему смешные истории из той, ещё земной жизни, корректируя их соответствующим образом. Гризелд, выпив вина, слушал, широко раскрыв глаза, заразительно смеялся, заливаясь серебряным колокольчиком. Розовые губы его двигались прямо передо мной и я не мог оторвать от них жадных глаз. Быстро стемнело. Зажглись фонарики – официанты ходили и зажигали их от длинных спичек. Нам на столик, на самую середину, поставили витую свечку в высоком прозрачном стакане. Огонёк крутился под лёгким ветерком с моря, едва слышно дышавшего в темноте за парапетом, отбрасывал тени и отсветы от бокалов с вином. Положив локти на стол, я пил золотистый нектар, не отрываясь, глядел в глаза Гризелда, сидевшего напротив и тоже не отрывавшего своего взгляда от меня. Ну, вот, а ты говоришь – альфа…       Я расслабился – в сумерках торчащий в штанах член не видно. Снова взял ручку омеги и почувствовал, что теперь он не смущается, видимо, время, проведённое со мной и мой запах, а он никуда не делся, сделали своё дело. Никакого насилия – на сегодня это мой принцип. Окажемся мы с ним в постели – так тому и быть, а нет – так нет…       К музыканту, наигрывавшему в кафе весь вечер, присоединилась ещё пара исполнителей и они заиграли что-то весёлое, кажется по просьбе кого-то из посетителей.       Ручка Гризелда в моей руке дрогнула.       - Гризелд, а хотите потанцевать?       Омега стрельнул глазами из стороны в сторону и опустил мохнатые ресницы – конечно, он хочет. И я бы с ним не отказался, но… член-то так и торчит!       А! У меня же есть способ!       Подальше, над морем за бухтой Лирнесса и повыше, так чтобы никого не зацепило, на таком расстоянии, что светящийся шар, размером с мою голову едва виден в тропической черноте ночи, формирую энергетический сгусток. Ещё. Ещё. И ещё. Шар – доходит по энергетической связи между ним и мной, едва держится на грани стабильности. Бабах! Сверкнула вспышка. Звук пока не долетел. А! Вот и он. Глухо, низко зарокотало. Сидящие за столиками люди начали привставать, чтобы посмотреть, что произошло. Посыпались вопросы друг к другу.       Напряжение ниже пояса спало и я вывел Глизелда из-за столика к площадке для танцев. Возгласы утихли – видимо все посчитали вспышку начинающейся грозой. Музыканты сегодня были в ударе и мы с Гризелдом оторвались как следует – натанцевались, я ненароком пообжимал податливое тело омеги, а он, будучи в небольшом подпитии и не возражал – даже сам прижимался ко мне, извиваясь под музыку. Запыхавшись, вернулись к столику – на время танцев я, во избежание неприятностей, телепортировал сумочку омеги к себе, в пока ещё пустой кабинет. Вернулись, его сумочка оказалась у меня в руках и я, подавая её, притянул несопротивляющегося омегу к себе. Заглянул сверху вниз в блестящие, с сумасшедшинкой, серые глаза и поцеловал податливые розовые губы. Ах-х! Сила! Как я этого хотел!       Омега плавился в моих руках, попытался было отстраниться:       - Оме… Ах… что вы…, - лепетал он едва слышно, - делаете…       И вдруг губы его ответили. Ответили на поцелуй, а руки потянулись вверх, обняли меня за плечи, хлопнув удерживаемой сумочкой по спине.       Я отпустил его губы, чуть отстранился. Глаза. Серые огромные глаза с искусно подведёнными стрелками в самых уголках. Красился? Для меня? Расширенные чёрные зрачки с отсветами огонёчков фонариков и свечей. Сумасшедшие в своём возбуждении глаза. Мягкая интригующая нота страсти и соблазна, завораживая и увлекая в мир сладких грёз и фантазий, коснулась моего носа, раскрывая роскошное сочетание аккордов экзотических фруктов и розовых цветов. Где-то далеко плавно вступили гармоничные ноты легкого и свежего звучания спелого арбуза и ягод киви, дополненные цветочно-пряными розовыми цикламенами и мускусом – так зазвучали феромоны Гризелда вперемежку с духами. Для меня…       Мальчик промок…       После вспышки Великой Силы мне стало легче и, выдохнув, я предложил Гризедлу погулять по ночному, освещённому огнями кафе и ресторанов, Лирнессу. Мы шли по набережной, я держал его руку, перебирал пальчики. О чём-то говорил... Омега внимательно слушал, искоса поглядывая на меня нечитаемым взором, шагая, расслабленно помахивал сумочкой. За парапетом, в темноте ласковые тёплые волны мягко плескались в камни набережной, воздух, прогретый за день и напоённый ароматами ночных цветов, волнами, то прохладными, то тёплыми накатывал на нас и мы с ним вдвоём входили в эти мягкие ароматные облака. Звёздное небо пронизанное рукавом галактики, прямо над нами вновь уносится лентой куда-то вдаль, заставляя этот вечер как сон, ускользнуть за ним вслед. Время от времени я подносил ручку шедшего со мной рядом омеги к губам и, вгоняя в невидимую в темноте краску, целовал, вдыхая аромат нежной кожи. Гризелд уже не сопротивлялся и покорно, как заворожённый, шёл со мной, не отрывая от меня огромных в темноте глаз.       Остановились в тени небольшого переулочка, выходившего на набережную и я, властно прижав к себе омегу, снова поцеловал его прямо в губы. А затем мелкими едва уловимыми движениями губ стал смещаться по его щеке к заполыхавшему ушку. Мурашки встопорщили острыми пупырышками плечико омеги, он поднял его выше, томно повёл головой, прижимаясь ко мне теснее.       - О-оме…, - едва слышно выдохнул он.       - Что? – также шепнул я, не прерывая своего занятия.       - Оме… я…, - голос омеги дрожал и ломался, - вы… что вы делаете? Вы…       Молча я перебрался за ушко, дальше к шейке и затылку и теперь остановился, горячо дыша в шею Гризелда. Надо дать ему привыкнуть к себе. Привыкнуть к тому, что он в объятиях омеги.       А вот теперь… Зашагнув за спину находящегося в прострации Гризелда, я дал волю своими рукам, забравшись под блузку и несильно прижав острые торчащие давно возбуждённые соски. Омега едва стоял на подгибающихся ногах, затылком и шеей вжимаясь в моё лицо, перебравшееся с поцелуями на атласную молочно-белую кожу плеч. Чувствуя, что ещё немного и он упадёт прямо здесь, остановился и спросил, дыша прямо в ушко:       - Вы что-то сказали?..       - Д-да.., оме, - Гризелд, если бы была такая возможность, сейчас просто стёк бы по моему телу вниз, - вы… мне нравитесь, оме…       Со стоном оттолкнувшись от меня, он обернулся ко мне лицом, закинул руки мне на плечи, сам потянулся для поцелуя, а затем, судорожно выдохнув, прижался щекой к моей груди, крепко обхватив за талию. Я чмокнул его в подставленную макушку и, положив руки на обнажённые плечики, гладил атласную кожу.       Мальчик должен привыкнуть. Ко мне. К однополым отношениям. Для его развращения нужно время… Не всё сразу, оме Ульрих, не всё сразу…       Я качнулся, сдвигая обнявшего меня омегу с места. Мы пойдём, Гризелд, пойдём. Но! По дороге будем целоваться… То я. То ты меня.       А завтра к Лисбету. Для прочистки мозгов. Да и по делам надо…       Гризелда я проводил до самого дома. Мы с ним долго стояли у калитки. Я целовал его ручки, губы. Прощаясь, судорожно-торопливо целовал куда попало милое лицо.       Наконец, отпустил и тот, пошатываясь, пошёл в дом, приветливо светивший горящими окошками – родители не спали, ожидая припозднившегося сына.       Ф-фу-ух! Что-то жарко…       Шагая к себе, прошёл мимо ярко освещённого дворика из которого доносился шум, свист, выкрики.       - Гоните их! – кричало множество голосов.       - Н-на! Н-на! Вот вам!       Это был один из тех двориков приспособленных для театральных выступлений. Невысокий дощатый помост, освещённый плошками. Сзади рогожный занавес на шесте. Человек тридцать зрителей, видимо, недовольных актёрами, бурно выражали своё недовольство неудачным спектаклем.       - Почтеннейшая публика! Почтеннейшая публика! – взывал с помоста альфа в раскрашенном разноцветными ромбами костюме, похоже как, шута, - Прошу вас!       В ответ нёсся свист, летели огрызки фруктов. Двое омег, один постарше в жёлто-зелёном костюме менестреля с лютней в руках, а второй совсем мальчик, с вульгарно раскрашенным лицом в каком-то белом балахоне и чёрной шапочке, жались с краю помоста. Из-за рогожи выглядывал старый альфа. Брошенный фруктовый огрызок разлетелся брызгами, ударившись в рогожу рядом с лицом старика. Тот скрылся.       Кто-то из публики стащил шута с помоста вниз и пинком, взашей вытолкнул из калитки на улицу, прямо мне под ноги. Следом полетел сорванный колпак с бубенчиками.       - А вам особое приглашение нужно?! – заревели во дворике и вслед за шутом-альфой на улицу вытолкнули обоих омег, младший пискнул от страха и в ответ жалобно тренькнули струны лютни, оберегаемой менестрелем от ударов недовольных зрителей.       - У-ф-ф… Повезло… В этот раз.., - альфа подобрал свой колпак и отряхивал его от пыли, хлопая по колену и звеня пришитыми бубенчиками.       - Эй, старик! – орали у сцены, - вали и ты отсюда! Пока по шее не надавали!       - Да как вам не стыдно! Вы что делаете! – возмущался пожилой невысокий альфа, выталкиваемый в спину, - я в Стражу жаловаться буду!       - Давай, давай, вали отсюда! – пара крепких молодцов, награждая увесистыми затрещинами, толкали его в спину, выпихивая из ярко освещённого дворика в темноту улицы, - Это нам надо жаловаться! А если уж мы подадим жалобу, тебе старому дураку, дальше порта не уйти будет!       Вслед старику полетели какие-то тряпки.       Я отошёл в тень, не желая попадаться на глаза неудачливым актёрам.       - Улоф! Сколько это будет продолжаться? – возмущённо бурчал старший омега-менестрель, - нас уже пятый раз выкидывают!       Младший омега, белея в темноте своим балахоном и шмыгая носом, собирал с мостовой выброшенную одежду.       - Ладно, не бухти, Лотти, у меня тут крейцеров с десяток набралось, - старик, кряхтя и потирая затылок, запустил руку в карман широких штанов, выгреб медную мелочь и четверо комедиантов, закинув на плечи узлы и негромко переругиваясь, побрели куда-то в темноте искать ночлега и позднего ужина.       * * *       Прошедшим днём мы с Эльфи, Сиджи, Ютом и Веником (Аделька был в школе) ходили по мебельщикам. Я внимательно опрашивал мастеров, изготавливавших мебель из ценных пород дерева для дворян и искусников, рассматривал выставленные образцы, показывал Сиджи и Юту, как они устроены, общаясь с детьми телепатией. Оказывается, ничего сложного, ну, за исключением резьбы и вставок из разноцветных кусочков разных пород дерева. Единственное исключение – это мягкая мебель. Пружины, набивка, обтяжка дорогими тканями – это сложно и придётся заказывать. А вот шкафы, столы, стулья без мягких сидений – всё это мы с детьми сможем сделать сами.       Разглядывая шкаф для одежды из красного дерева, я вспоминал нашу встречу с Максимилианом.       Пока я разговаривал с менталистом-альфой в прихожей, попросил телепатией Эльфи накрыть на двоих столик в садике. Была там у нас каменная площадка, нечто вроде беседки под открытым небом, на которой стоял круглый столик и скамейки вокруг.        Там-то мы и обосновались. Вести искусника в пустой дом без мебели я не решился. Что, на пол что ли сядем?       - Оме, вы ведь недавно в Лирнессе? – начал благожелательно менталист.       - Да, господин Максимилиан, мы в Лирнессе уже три декады…       Эльфи принёс чайничек с чаем, чашки, что-то из печенья.       - «Эльфичка, иди, мы тут сами».       Омега ушёл провожаемый взглядом искусника.       - Ваш прислужник, оме, он…       Да, я знаю, что Эльфи очень красив и нравится многим.       - Это мой Личный Слуга, господин Максимилиан.       - О! Неожиданно. И так редко в наше время, - искусник отпил чай.       - Да. Так вышло…       Помолчали. Максимилиан внимательно разглядывал меня. Видимо пришёл к каким-то своим выводам, потом продолжил:       - Оме, вы извините за мою навязчивость, но…, - альфа сложил пальцы домиком и смотрел на меня не отрываясь, - Я уже много лет, где-то сто пятьдесят…       Хм. Однако – мои брови взлетели вверх.       -… да, около ста пятидесяти, не видел менталистов. Точнее, не так. Я вообще никогда не видел менталистов-искусников… Скажите мне - как!?       Я молчал. Как? Ты реально хочешь знать, как это произошло? Стоит ли?       Я отпил чаю, поставил чашку на столик:       - Вам действительно это интересно?       - Ну, конечно, оме! Вы же понимаете, что вас… нас, менталистов, очень мало… И возможность… Нет, не так. Появление нового менталиста, да ещё и омеги… это…       Я молчал. Долго молчал. Помешивал в чашке звякающей ложечкой чай. Ну, что ж…       - Так вот, господин Максимилиан, чтобы появился менталист-омега, надо.., - я снова замолчал, тяжело вздохнув, - На меня, например, была наложена печать подавления…       - О!       - И я её сорвал, одновременно инициировавшись как менталист…       - Не может быть!       - Да. Именно так. А перед этим…       Опять меня принуждают вспомнить всё произошедшее с нами – со мной и Улькой. Но вот, что странно, теперь, рассказывая Максимилиану о себе, всё это происходит как-то проще, что ли? Видимо, пересказ о произошедшем облегчает, вытаскивает то внутреннее напряжение, так долго копившееся во мне. На третий-четвёртый раз вообще, наверное, со сцены говорить об этом смогу. Надо же…       - А перед этим меня привезли из тюрьмы…       Брови альфы удивлённо взметнулись вверх.       - Да, господин Максимилиан, мой супруг, герцог Торпатинн, очень меня «любил». В тюрьме.., - я криво усмехнулся, вспомнив развлечения господ Бауха и Мауля, - Но, я думаю, об этом не стОит…       Я снова отпил чаю. Остыл как быстро…       - «Эльфичка, принеси ещё» - позвал я своего Личного Слугу телепатией.       - Скажу так, лечили меня долго. И вот сложилось так, что я стал искусником. Менталистом. И да, на момент инициации мне было, как собственно и сейчас, девятнадцать лет.       А! Вот! «Ульрих, у тебя день рожденья когда?»       - Хм. Девятнадцать? Но… инициация Великой Силой происходит в двенадцать-тринадцать…       Ну, вот так. Я молча развёл руки в стороны.       - Оме, я…, - Максимилиан отпил чаю, поставил чашку на столик, - я сам инициировался в тринадцать. Да. В то время мне казалось, что вот-вот Великая Сила проявится во мне также как и в остальных – я буду повелевать стихиями, ну, или стану артефактором, мне откроются тайны вещества… А оказалось, что я менталист.       Он поднял руку над столиком и чашки с чаем во главе с едва тёплым чайником закружились над скатертью.       - И вы жалеете об этом?       - Нет. Давно уже нет. Поначалу… я думал… мне казалось, что я какой-то не такой. Сетовал на Великую Силу. Подростки… они бывают жестоки. Надо мной смеялись… Да…Вы знаете, оме, по менталистике ничего нет. Совсем. Только легенды. Настолько древние, что верить им… Ну, я не знаю… Наверное, невозможно… Я шёл наощупь. Искал, размышлял. Экспериментировал…       Альфа задумчиво смотрел на свою чашку, опустившуюся перед ним на блюдечко.       - Много-много лет я был один. Менталистов ведь больше нет. Не было. На всей Эльтерре. Я искал. Хоть что-то, хоть кого-нибудь… Нет… И вот вы… Я когда узнал – не поверил. Под занавес жизни – такой подарок Великой Силы! Вы молоды, оме… Я уверен, что вы, будучи менталистом... То есть не то... Вернее так - голова у вас работает как надо. Не в обиду омегам будь сказано, но…       - Я понимаю, господин Максимилиан.., - согласно склонил я голову, да, у меня была возможность увидеть, как работают головы у омег. Да, вот далеко ходить не надо – Эльфи.       Личный Слуга принёс нам новый чайничек, забрав остывший.       Мы помолчали.       - Да, оме, скажите мне, пожалуйста, вот дети… Я их сейчас видел. Они искусники. Омеги. Они тоже?..       Я молча кивнул.       - Но как? Я сегодня ничему не удивляюсь, но это…       - Я их инициировал.       - Вы?!       - Ага. Дети… Они очень много пережили всякого… Вы знаете, господин Максимилиан, - я наклонился к альфе, - у них нет ног. У обоих. А у красненького ещё и рук. На тот момент я думал, что только ментализм сможет им помочь… А Великая Сила пошла мне навстречу…       - Хм… Интересно… Великая Сила пошла вам навстречу?       - Ну, да. И вообще, может быть я скажу что-то не то, но… У меня после инициации, господин Максимилиан, сложилось впечатление, что Великая Сила… она… как бы это… объяснить… разумна, наверное…       Максимилиан бросил на меня острый взгляд.       - Вы знаете, оме, мне тоже приходила в голову эта мысль… Обстоятельства жизни… Наблюдательному человеку они способны сказать многое… Да.., - он снова пристально посмотрел на меня, - кстати, не сочтите за оскорбление, оме… ваши глаза.., - он шевельнул пальцем в воздухе.       - Вы действительно хотите знать? Что ж… Я расскажу. Вы же знаете кто я?       Альфа кивнул.       - Так вот.., - я остановился, подбирая слова – как бы так продолжить не особо раскрываясь, - на замок, загородную резиденцию короля, напали демоны…       Я рассказал ему уже обкатанную на Главе Совета города версию.       - …на самом деле глаз у меня нет… и уже давно… Это, - я покрутил пальцем перед своим лицом, - всего лишь образ, картинка. У меня получилась только такая (ведь получилась же? Не вру, ей, ей. Зуб даю!).       Полуправда проскочила. Ну, или он сделал вид, что поверил.       - Вы знаете, господин Максимилиан, в замковой библиотеке мне попадались сведения об умениях менталистов, - продолжил я, переводя тему на другое.       - Вот как?       - Да. И там перечислялись их умения: эмпатия, телепатия, телекинез, левитация, телепортация, гипноз, пирокинез, телеметрия, ясновидение, экстрасенсорика…       - И кто автор этой книги?       - Какой-то Оророина Эмвольдский…       Максимилиан громко заразительно рассмеялся. Я удивлённо отставил чашку чая. Эльфи выглянул из двери, а со второго этажа из окна комнаты Веника на нас уставились любопытные головки Сиджи и Юта.       Альфа едва смог успокоиться и сейчас, подрагивая от смеха, вытирал шёлковым платком заслезившиеся глаза:       - О-оме… извините, ох-х! Не могу!       И он снова захохотал.       Насмеявшись вволю Максимилиан, наконец, успокоился. Выпил чаю и продолжил:       - Оме, я автор этой книги!       - А…       - Оророина Эмвольдский – это мой псевдоним. И, оме, половина, если не больше, из перечисленного там – фантазии! Телепатия, левитация, телепортация, пирокинез, телеметрия (кстати, что это?), ясновидение и экстрасенсорика невозможны! Я просто это придумал! Искусники-менталисты слабы по сравнению с другими искусниками – вы, наверное, и сами это знаете, и вот, чтобы добрать авторитета и несколько… как бы это… напугать, что ли, я и додумал эти способности. А на самом деле нам с вами доступны только гипноз, телекинез и эмпатия. Ну, и ещё кое-что…       - Да, но там описывались способы развития этих способностей!       - И что? Можно много выдумать всякого… такого… наукообразного…       О как! А я? Я же владею всем этим, ну, за исключением ясновидения и экстрасенсорики – но какие наши годы! И ведь не врёт он мне. Он и правда так думает!       - Вы знаете, господин Максимилиан.., - прищуриваю на альфу свой драконий глаз, - а что бы вы сказали.., - тяну паузу, размышляя, стоит ли ему говорить или нет, рука сама выводит черенком чайной ложечки по скатерти замысловатые узоры. А! Была, не была! Всё равно узнает рано или поздно, - если бы кто-нибудь вам сказал, что все эти семь умений возможны?       - Ну-у, не знаю, оме…, - удивлённо вытаращился на меня альфа, и замолчал осенённый догадкой, - Да нет! Не может быть!        Я кивнул головой, подтверждая его озарение.       Альфа, обуреваемый эмоциями, схватил мою руку через столик, задетая чашка с чаем полетела на пол и… не упала, подхваченная телекинезом.       - Оме! – огромные лапищи альфы схватили мою руку, - Ой! Извините, оме… Я не должен был.., - он выпустил мою руку.       - Вот так и отрезает Великая Сила искусников от себя, - наставительно произнёс я, с улыбкой глядя на него сквозь свисавшие с боков головы пряди белых волос.       Всё просто (для меня): ну, по крайней мере, мне так кажется – я просто не знал, что это невозможно, а Великая Сила пошла мне навстречу.       - Вы! Вы, оме! Ну.., - он замялся, прикрыв глаза рукой, пальцы дрожали, - вы, оме – любимый сын Великой Силы! Мне просто больше ничего в голову не приходит!       Впору самому лицо прикрыть от оглушившей догадки – ведёт она меня! Ведёт!              - Сиджи, посмотри сюда, - подзываю я омежку, - видишь, шкаф? Это для одежды. Вам с Ютом два таких надо… Или нет… Может быть один общий, просто внутри на двоих будет. Как думаешь?       Подошедший к нам Ют держал за руку Веника и слушал, о чём мы разговариваем с Сиджи.       - Оме, у нас с Ютиком всё общее, - при этом Ют подошёл к нему и приобнял за плечи, - и потом, большой шкаф лучше смотреться будет.       - Ну, не знаю, - сомневаюсь я, - вы подрастёте, вещей больше станет и, потом, два шкафа проще поставить по разные стороны от кроватей – тебе и Юту. Мне как-то так видится…       - Оме, если вы так считаете, то мы согласны, - отвечает за двоих Сиджи – ещё бы, как оме сказал, так и должно быть!       - Сиджичка, я могу считать как угодно. Но здесь важно, чтобы вам было удобно, - дотрагиваюсь до бордовых волос омежки и глажу, а Сиджи, как котёнок, жмурится от нехитрой ласки.       - Мы понимаем, оме, - это Ют с другой стороны подошёл ко мне, приобнял руками и уткнулся носом в бок, вдыхая мой запах.       - Так, детки, - я присел на корточки, оказавшись ниже их, и они теперь смотрят на меня сверху, Веник, хулиган такой, зашёл ко мне сзади и сейчас увлечённо дёргал прядь моих волос, приходится терпеть, - мы здесь для того, чтобы посмотреть, как устроен такой шкаф, а один он нам будет нужен или два, мы дома дома решим. Хорошо? Теперь кроватки вам посмотрим…       - Оме.., - шепчет Сиджи едва слышно.       - Что? – также шёпотом откликаюсь я, вставая.       - А… можно… нам одну…, - огромные изумрудно-зелёные глаза Сиджи умоляюще смотрят на меня снизу вверх. Рядом точно такие же, только синие, на меня уставились глаза Юта.        Ведь точно! Они привыкли быть вместе. И спят всегда в обнимку – Ют обнимает Сиджи, даже несмотря на здешнюю жару.       Наверное, и правда, им нужна одна кровать.       Ну, что ж – так тому и быть.       Смотрим устройство кроватей… им двуспальную, мне два с половиной на два с половиной минимум – вдруг Гризелда приведу, Эльфи и Адельке полуторные, а Веник пока ещё слишком мелкий – у меня поспит. А, нет. Эльфи надо двуспальную. Он родит скоро. Да и вообще... - Эльфи, как думаешь, - шевельнул я плечом уцепившегося за меня омегу, - тебе кровать двуспальную делать? - Ну, конечно, оме, - а сам улыбается лукаво. Интриган, блин.                     - Скажите, господин Максимилиан, вот вы упомянули что-то ещё такое, помимо эмпатии, телекинеза и гипноза, - продолжаю я разговор с альфой-менталистом. - Да, оме…, - то снова сложил руки домиком и задумчиво уставился на стол с чайными чашками, - мне удалось научиться, наверное, это можно так назвать… Да научиться… Coniunctis, я так это назвал. Ну, или фокус, фокусировка. Это такое особое состояние, когда внимание максимально концентрируется на решении какого-то вопроса. Направленным усилием возможно усиление своих когнитивных способностей (восприятие, анализ информации об окружающей действительности, внимание, память, речь). Нахождение в этом состоянии позволяет в сжатые сроки добиться значимого результата. Охватить всю проблему, так сказать, целиком… Вы знаете, оме, - глаза альфы загорелись, видимо, он сел на своего конька, - я выяснил, что в конъюнкции основная способность — это способность иметь дело с возможным, с гипотетическим, а внешняя действительность должна восприниматься как частный случай того, что возможно могло бы быть. Реальность и собственные убеждения перестают необходимым образом определять ход рассуждения. Удаётся смотреть на задачу не только с точки зрения непосредственно данного в ней, но прежде всего задаваться вопросом обо всех возможных отношениях, в которых могут состоять и в которые могут быть включены элементы непосредственно данного нам, - Максимилиан отпил чаю, поставил чашку и продолжил, - В результате этого познание становится гипотетико-дедуктивным. Возникает необходимость мыслить гипотезами (являющимися по своей сути описаниями различных возможностей), которые могут быть проверены для того, чтобы выбрать из них ту, что соответствует действительному положению дел. Это даёт возможность систематически выделить все переменные, существенные для решения задачи, и систематически перебрать все возможные комбинации этих переменных…Я спрашивал других искусников, известно ли им о чём-то подобном? Никто даже не задумывался о том, как он мыслит… Только общие слова, - Максимилиан разочарованно махнул рукой.       - А… Этому можно научиться?       - Ну, - альфа улыбнулся, - уж вам-то, любимому сыну Великой Силы, я думаю, будет несложно постигнуть такую мелочь…       - Это не мелочь, господин Максимилиан, совсем не мелочь, пусть кому-то и кажется таковой.       - Ну, оме, я полагаю, это не последняя наша встреча и мы с вами сможем обсудить наши способности. В свою очередь, я бы хотел – если это, конечно, не вызовет с вашей стороны возражений, поизучать возможность овладения, под вашим руководством, конечно, - тут он приложил руку к груди и склонил голову, - других возможностей менталистов…       - Я не возражаю, и даже, напротив, всегда готов помочь коллеге, - посылаю ответную любезность – с искусниками дружить надо.       Мы снова замолчали. Я прокручивал в голове возможность изучения конъюнкции, то бишь сосредоточения, а Максимилиан, видимо, размышлял о моих возможностях и своих способностях их постичь. На самом деле, вопрос сложный. Ему уже много лет, в голове сложились устоявшиеся связи – это не его вина, такова биология. И удастся ли ему научиться хотя бы левитации – она очень близка телекинезу, неизвестно. Но попробовать надо. Почему нет?       - Господин Максимилиан, - начал я разговор о, как мне казалось, важном, - недавно я встречался с главой Совета города, господином Вольфрамом, он меня приглашал. Так вот… У нас зашёл разговор о демонах, напавших на Тилорию…       - И...?       - Мне приходилось с ними встречаться… И мне показалось, что глава Совета недооценивает их опасность…       - Вот как? А вы считаете их опасными?       - Да. Я считаю их опасными. Очень. И это не преувеличение, свойственное омегам…       - Ну, оме, общаясь с вами, я не вижу в вас человека, склонного к преувеличениям.       - Тем не менее. Он не поверил тому, что я рассказал. Хотя мы искусники и чувствуем ложь.       - А что именно вы рассказали, оме?       - Что рассказал? Рассказал о том, что демоны на моих глазах убили близких мне людей, рассказал о том, как, пытаясь защитить одного из них, лишился глаз и получил отравление демонической кровью, рассказал, как демоны едят людей и что искусники являются для них самым изысканным лакомством… Рассказал о видах демонов и структуре демонической армии…       Я волновался, вспоминая встречу и с демонами и с главой Совета, мой запах усилился и ноздри Максимилиана дрогнули. А дяденька-то в годах!       Успокоиться мне надо, нечего сердце рвать. Если они полагают, что способны противостоять армии демонов, то кто я такой, чтобы их разубеждать?       - Оме, - единственное, что себе позволил Максимилиан – это осторожно дотронуться до моей руки, лежавшей на столе, - оме.., а что если… Что если я смогу переговорить с ректором Схолы и вы сможете рассказать о демонах искусникам Схолы?       - Ну-у… не знаю… Рассказать-то, конечно смогу. Будет ли толк?       - А какого именно толку вы хотите?       - По крайней мере, чтобы их не недооценивали, как это происходит сейчас… За перевалом целая пустая страна, жители которой просто съедены. Подчистую. Там нет ни одного разумного. Вообще. Я видел…       Опять волнуюсь. Но руки со стола убрал.       - И ещё добавлю. Я смог убить нескольких демонов…       Максимилиан подался ко мне, пристально всматриваясь в моё лицо:       - Не может быть! А впрочем… Да, оме, я вам верю.       - Только вот не надо сейчас этого – да, раз он – омега и смог убить демона, то я-то, альфа, смогу больше. Не надо этого. Я смог убить кого-то из них только по той причине, что я – менталист. Менталист, владеющий телепортом и левитацией.., - тихо произнёс я и добавил, - демоны вытягивают из окружающей среды Великую Силу, рядом с ними искусник превращается в обычного человека…       Максимилиан удивлённо поднял брови.       - … мало того, искуснику становится очень плохо рядом с демонами, - я криво ухмыльнулся, вспомнив как блевал, уползая на четвереньках от плаксы и «дяди» в пустом городе.       - И как же вы…       - На своих двоих, а потом телепортация… Среди них есть и летающие твари…       Максимилиан задумался. Серьёзно задумался.       - Оме..., а что если вам предложат прочитать курс лекций о демонах в Схоле?       - Мне?       - Ну, да. Выпускным курсам. На всех трёх факультетах.       - Э-э…       - К тому же, оме, ваши дети тоже искусники. Кстати, сколько им?       - Десять… Но их трое...       - Да? Такие маленькие… - Младшему нет и года. Он искусник с рождения... Брови альфы опять взлетели вверх.       - У меня выхода не было на тот момент. Поэтому я инициировал старших так рано (да и не знал, если честно, что это, оказывается, рано)…       - Так вот, они смогут учиться бесплатно в Схоле… У нас два отделения – школьное и высшее. На школьном учатся дети с момента инициации – это 12-13 лет в течение 2-3 лет, а на высшем обучаются до 20 лет… Сроки обучения зависят от способностей…       - А… И на каком же факультете они смогут учиться, если не секрет? Они, ведь, никуда не подходят. Да и потом моё время… оно…       - Об этом не беспокойтесь. За курс лекций Схола вам заплатит. Десять гульденов в час вас устроит?       - А вы вот так запросто можете говорить от имени Схолы?       - Да, оме, как единственный менталист… Теперь уже нет, и я этому очень рад… так вот, я являюсь членом Супермум консилиума Схолы, а с вашими старшими детьми-учениками и вами в качестве преподавателя я смогу претендовать на создание целой кафедры и отдельного факультета. Факультета менталистики! И потом, оме, открою вам секрет – у меня на вас планы!       - Да? И какие же? Надеюсь, не матримониальные?       - О нет! Ну, что вы, оме! Как можно! Я…       - Я настолько непривлекателен? – сознательно троллю альфу.       - О! Оме… Ну, что вы такое говорите! Я… Вы очень привлекательны и молоды… Кх-х-м, Кх-м, - мне удалось вогнать Максимилиана в краску, - но я не о том, оме. Просто я хотел вам предложить посмотреть других детей, на предмет инициации их как менталистов…       - А… вот вы о чём… Ну, посмотреть, конечно, можно, но… Вы знаете, господин Максимилиан, дети… они… всё не так просто… Те, кого я смог инициировать… они пережили очень много… всякого… Я рассказывал… Кроме того, для менталиста, как воздух, необходим баланс интеллекта и воображения, а с воображением очень плотно связаны эмоции. Нет баланса – нет менталиста. Своих детей я веду по самой грани этого баланса, ежедневно, ежечасно (ну, преувеличиваю, конечно, но, как говорится, ради красного словца, не пожалею и отца, а Великая Сила пропускает мою маленькую ложь). Стоит только отпустить этот баланс, как, либо получится обычный стихийник с угнетёнными эмоциями, либо человек, отрезанный от Великой Силы.       - Занятно... Вот, оказывается, как, - Максимилиан опять сложил руки домиком и внимательно меня слушал, - но, тем не менее, оме, как вам моё предложение?       - Ну, не знаю…, - тяну я, так-то десять гульденов в час неплохо, - деньги у меня есть, - тем более ещё у посольских моя (теперь моя) двадцатка талеров заначена, надо забрать как-нибудь, - а время, оно дороже денег…       - Хорошо, оме, пятнадцать гульденов, - звучит от альфы.       Молча морщу в раздумьях лицо, играю бровями – вдруг даст больше?       - Оме, моё последнее слово – двадцать! И, оме, не отказывайте… Я вас прошу, - эк его разобрало. Это он до такой степени свой факультет хочет?       - Хорошо, господин Максимилиан, я подумаю над вашим предложением...Понимаете ли в чём дело? Прибыв сюда, я совершенно не планировал связывать себя какими либо обязательствами. К тому же дети… Их у меня трое…       Максимилиан внимательно меня слушает.       - … и мой титул, мне кажется, он совсем не вяжется с преподавательской работой, - вслух размышлял я, отслеживая реакцию искусника – моя эмпатия его не читает, как и его меня, но внешние реакции тела доступны, к тому же энергетическое состояние организма альфы мне доступно. Вот, например, когда волна моего запаха достигла его носа (это я волновался, вспоминая тюрьму и демонов) голова альфы закраснела, а во время разговора про всё остальное в голове у него переливались сине-зелёные волны – он был спокоен и только в минуты удивления или когда он торговался со мной по оплате проскальзывали желтоватые полоски.       Сейчас же голова искусника заливалась желтизной больше и больше.       - Но, оме, наоборот! Преподавание в Схоле сделает честь любому дворянину, вплоть до герцога!       Как! Неужели есть владетельные государи (а титул герцога вполне туда попадает), чьё самолюбие тешит обучение бестолковых студиозусов?       Что-то такое я и задвинул Максимилиану.       - И потом, маркиз Аранда – это вовсе не титул учтивости, как можно подумать.       - О! – удивился искусник.       - Да, господин Максимилиан, существует марка Аранда, которой я владею по праву (не будем сейчас уточнять, что по праву первенства захвата пустой земли) и размеры этой марки таковы, что составляют примерно две трети Тилории.       - Ну, оме! Сюрприз за сюрпризом… Тем не менее, оме, вы очень меня обяжете, - снова принялся уговаривать Максимилиан.       Да, в конце-то концов! Чего бы и не поломаться? Омега я или не омега? Весь такой загадочный-загадочный… Орёл… только жопа воронья…       - Хорошо, господин Максимилиан, я уже вам сказал, что подумаю над вашим предложением, - так и тяну с окончательным ответом, - с кем можно обсуждать условия моей там работы? - слово «работа» нарочно произношу максимально брезгливо – дворянин не должен работать! Никогда! Если на панель только… Но это же не работа? Нет?       Обрадованный Максимилиан зачастил:       - Оме, я переговорю с ректором Схолы, господином Готфридом Людвигом Анно Зигардом фон Лангенштейном и извещу вас о времени встречи.       Молча наклоняю голову. Хрен с тобой, золотая рыбка, уболтал, чертяка языкастый… Да и двадцать гульденов в час на дороге не валяются… Нет, совсем не валяются… Мы вот, сейчас гульден в полдекады проживаем, а Веник вырастет?       Максимилиан откланялся и на крыльях надежды выпорхнул из нашего дома. На прощанье я выдал: - Да пребудет с вами Сила, господин Максимилиан... Тот остановился на самом пороге и длинно серьёзно посмотрел на меня. А я что? Я ничего ..."Люк, я твой отец и всё такое..." Вернулся в садик и сел размышлять.       Заначку посольских пидарасов (в плохом и хорошем смысле) я тоже поделю – по пять гульденов Эльфи и Адельке, к тем пяти, что было выделено из шестидесяти отжатых у посольства, а то несовсем справедливо выходит, а так по десяти гульденов у каждого будет. Да и бесплатное обучение Сиджи и Юта тоже хорошо. Веник подрастёт - и будет бесплатно учиться. Факультетов там три. Пока. Потом четыре будет.       Это стихийники – самый многочисленный, артефакторы – тут меньше. Оба факультета альфовские на сто процентов. И целительский – здесь только омеги. Стало быть по часу на каждый факультет – это три часа. А как часто эти часы в декаду? Так-то материал, если подумать, можно растянуть часов на десять, ну, пятнадцать от силы… Это пятнадцать декад, если по разу в декаду. Ну, на три умножить – факультетов же три. Девятьсот гульденов! Это одиннадцать талеров с лишним за учебный год. Однако! Я потёр руки. Так-так-так. Деньги попёрли! В году у нас сорок декад. Ну, минус каникулы… А есть ли они тут в Схоле?       Чё-то, как-то… Сорок часов демонологии по-любому не получится… И это большой труд – растянуть на сорок часов информацию, которую я могу изложить, максимум с течение полутора часов!              Вернулись из магазина мы задумчивые – я снова так и эдак прокручивал в голове встречу с менталистом, а Эльфи, Сиджи и Ют тихонько обсуждали между собой изготовление мебели. Ют, на пальцах прикидывал сколько и чего понадобится, а Сиджи поправлял его, осторожно загибая протезными ручками в чёрных перчатках, розовые пальчики товарища.       - Оме, оме, а нам стекло понадобится?       - Зачем, маленький, - я отвлёкся от размышлений на вопрос Сиджи.       - Ну, там, в магазине шкаф был со стёклышками, приказчик сказал для посуды и книг такие шкафы нужны.       - А, этот. Конечно нужен будет. И мне в кабинет и вам с Веником в комнаты…Эльфи не надо, он же у нас книжки не читает, да, Эльфи? - я прищурился в сторону омеги.       - Значит три таких будет, да?       - Нет, Сиджичка, таких шкафов нам нужно будет побольше. Ещё в гостиную поставим. Два, наверное… И в столовую, тоже, скорее всего два… Сейчас придём и посмотрим, промеряем, как и чего.       Меблировка дома захватила детей с головой.       Выслушав меня, они перестали таиться и, пока мы шли, всю дорогу галдели между собой, отвлекая меня вопросами от мыслей о менталистике и Схоле и дёргая за рукав Эльфи…        А вернёмся, наделаем иллюзий мебели и начнём распихивать их по комнатам. Эльфи с Аделькой в консультанты возьмём. Дело-то и пойдёт!              Вот так вот… Ладно – теперь о хорошем. Вечером у меня свидание с Гризелдом! Гризелд, готовься – я иду!