Cloud Meadow: Reborn

      На мой незамедлительный вопрос, можно ли уйти — «…из этого пиздеца», едва не добавил я вслух, — Алёна без колебаний покивала утвердительно. Но затем уточнила, что придется подождать два дня, пока дядя Дима снова приедет за молоком. Доверительно заглядывая мне в глаза, с грустью в голосе спросила, правда ли я хочу их оставить?       В этот момент в ней звучало столько искренности и тревоги, что я растерялся. И растерял здоровую долю собственной тревоги. Понял, что не могут нарочные злодейства твориться с такими невинными глазами.       — Не решил ещё, — пробурчал в ответ.       — Оставайся, а? — умоляюще протянула Алёна. — Ну, оставайся, пожалуйста?.. Без тебя мне даже поговорить будет не с кем.       — А как же другие пастухи?       — У них дел много. Ты знаешь, какие бурёнки наши ленивые? Каждой нужно время уделить…       — А… — я переглотнул. — А «б-буренки» эти?       Алёна фривольно отмахнулась:       — Девочки? Да они только и судачат про надои и кто сколько родит малышей…       — К-какие надои?       После её слов о «буренках» я уже начал подозревать, к чему Алёнка ведёт, но не могло же всё оказаться настолько безумно?       Девушка улыбнулась в ответ, откровенно иронизируя по поводу моего недоумения.       — У меня настолько крохотные грудки, что ты ничего не замечаешь? — весело рассмеялась она, ерзая тугими титьками по моей руке. — Или не знал, зачем на ферме бурёнки?       — Так молоко, что я всё это время пил и нахваливал — это… — у меня аж дыхание перехватило.       — Ага, — Алёна задорно кивнула. — Его девочки наши дают. Правда, очень вкусное?.. Может, хочешь парного — как раз недавно дневная дойка была… Я бы тебе своего дала, но у меня пока нет… Ох, Сашка, если б ты знал, как же хочу поскорее родить, чтобы и мои груди начали давать молоко…       Торопливо перескакивая с темы на тему, она стиснула свою грудь свободной рукой и грустно вздохнула — молока и вправду не потекло. Я же невольно отвёл взгляд, стараясь не замечать её титек. Это был размер, наверное, шестой или даже седьмой. Тяжелые и округлые, словно водою налитые, они слегка провисали под собственным весом и разъезжались в стороны над массивной формой живота, но даже так сохраняли манящий контур идеальной капли. Темные ареолы, цвета крепкого кофе, которые мне и ладонью не прикрыть, обрамляли большие соски, размером не уступавшие фаланге среднего пальца.       — Здесь что, женщин д-доят? — пробормотал я, и так уже осознав дикое очевидное.       — Мы не женщины, мы — буренки, — Алёна ласково потёрлась об меня. — Мы куда лучше женщин — так Хозяин говорит, а он нам врать не станет.       — Но это ведь… Ну, неправильно это… — вырвалось у меня. — Так не должно быть!       — Не знаю, — девушка безразлично пожала плечами, широко виляя тонким хвостом и то и дело им меня задевая. — Если неправильно, то Хозяин не любил бы нас, так? А он любит, он старается и делает всё, чтобы нам хорошо было, но ничего не просит взамен и позволяет беззаботно жить на ферме. Продаёт наше молоко, а за это привозит на всякие веселые штуки и сладости. А ещё он очень любит маму Алёну.       — Но Иваныч… хозяин ваш, он же доит вас!       — Ага! — с жаром подтвердила девушка, с жаром подтверждая. — Это так классно, Сашенька! Я когда ещё глупой телочкой была, тайком пробиралась в доильный и прикладывала к грудям присосочки… М-м-м-м… Они так сильно сосут, что аж между ног зудеть начинает — мне так понравилось!.. А потом старшие девочки часто рассказывали, что нет ничего приятнее, чем принести Хозяину груди, полные молока.       Алёна рассмеялась:       — Когда рожу, обязательно стану самой лучшей бурёнкой и догоню Снежинку… Ох, ты ж не знаешь, да? У нас девочка есть, Снежана, но мы ее «Снежинкой» зовем, потому она очень красивая и нежная, как будто Снегурочка. Волосы у нее белые, как снег. И реснички белые, и бровки, и даже кучеряшки на лобке угадай какие?       — Б-белые?       — Ага, беленькие! — рассмеялась Алёна. — А глаза красные, как горящие угольки. Хозяин говорил, что она очень редкой породы — Албанка.       — Может, альбинос? — рассеяно переспросил я.       — Ага-ага! — подхватила девушка. — Альбинос. Саша, так ты разбираешься в бурёнках?.. Снежинка почти такая же опытная, как мама Алёна, а молока даже больше неё даёт — у Снежинки очень большие, красивые груди. Она тоже стельная, как и я, только куда опытнее… Она — мой кумир! Надеюсь, и у меня однажды будет такое же вымя, как у неё…       Алёна продолжала щебетать о крайне странных вещах и уводила меня всё дальше от дома на холме. Я то и дело оглядывался из опасения, что таинственная дверь растает вместе с домом, словно туман. Но сколько бы ни оборачивался, ухоженный домишко с бордовой крышей и соломенно-желтыми стенами оставался на прежнем месте.       Алёна заметила эти нервные движения и с грустью спросила:       — Всё же уйти хочешь?       — А нельзя? — с опаской, вопросом на вопрос ответил я.       Вдруг показалось, что «приплыли» и никто меня уже не отпустит так просто.       — Можно, — вздохнула беременная. — Жалко, конечно, но никто не заставляет. Тут девочек много, за каждой присматривать — это тяжко, наверное.       — И что, мне позволят уйти?       — Угу… Только лучше подожди хотя бы пару часов, чтобы на той стороне рассвело, а то заблудишься в лесу и волки съедят. А ещё лучше подожди, пока дядя Дима не приедет — зачем тебе по холоду ходить?       — А ты?       — Что я?       — Ты не думала, чтобы уйти? Здесь же…       — Зачем? — Алёна возмущенно перебила меня. — Я глупая, но не настолько же! Я сюда сама захотела и мне тут очень-очень нравится. Видишь, какой у меня красивый животик, какие красивые грудки? А мои рожки — это же просто прелесть!.. Не хочу я никуда уходить! Хочу стать плодовитой племенной бурёнкой и нарожать много-много телят для Хозяина, а потом — победить Снежинку. Хозяин говорит, что у меня прекрасная порода… Ге-но-фонд…       Мне нечего было ответить на подобные, безумные заявления, озвученные с не наигранным энтузиазмом. Я промолчал.       Под аккомпанемент мечтательных щебетаний Алёны о рекордных удоях, мы спустились с холма. Я услышал множество женских голосов — они приближались и наперебой что-то обсуждали, гомоня на всю округу. Говорили вразнобой, будто пытались перекричать друг друга, но общий тон явно звучал весело, что подтверждали и спорадические вспышки звонкого женского смеха.       Источник шума открылся у тех самых ферм, которые я разглядел ещё с холма. Их окружала декоративная поросль свечей-кипарисовиков, из-за которой выходили полностью обнаженные рослые женщины, плавно колыхавшие громадными, как тот бидон с молоком, титьками!       Все, как одна, чем-то напоминали Алёну, только заметно превосходя её. Не ростом — не одним только ростом, — но и пропорциями телосложения. Даже издали видео, что ягодицы и бедра у них куда толще, а груди — намного массивнее. Парочка, я заметил, была также беременна, и с трудом несла очень крупные животы, но подавляющее большинство при всей своей кажущейся тучности сохраняли на удивление стройную талию и парадоксально подтянутый, изящный абрис фигур сексуальных «песочных часов». И все, как одна, глухо цокали копытцами о вымощенную плиткой дорожку…       В основном — светлокожие, но в толпе, как черные жемчужины в россыпи розового, шагали и две негритянки. Они несколько уступали рогатым товаркам размером грудей, зато заметно превосходили прочих бурёнок объемом «филейных» частей.       Многие из женщин, как ни странно, в руках держали смартфоны, но никто из них, судя по беззаботному поведению, даже не пытался вызвать полицию и сбежать из странного места. Я недоуменно вытаращился на этот распутный, грудасто-жопастый цветник, не зная, куда глаза подевать. Женской красоты — и ангельских лиц, и развратных телес — вдруг стало чересчур много.       Кто-то из девушек заметил нас и спустя миг уже все «бурёнки» весело замахали руками, радостно приветствуя. Посеменили к нам, возбужденно виляя хвостами и сотрясая громадными титьками, с которых у некоторых даже капало молоко. Но в этот момент из-за зарослей появилась фигура рослого мужчины — этакого бронзовокожего от загара атланта ростом под два с хвостиком метра. Ещё один «Илья Муромец», как и сосед мой Иван Иванович.       Мужик этот вел под руку беременную девушку-альбиноса с поистине колоссальными титьками и в широкополой соломенной шляпе.       «Один из работников?» — тут же сообразил я, разглядев над плечом человека приклад оружия.       Беременная у него на руках — явно та самая Снежинка, — приветливо мне улыбнулась, поддерживая свой огромный живот. А незнакомец демонстративно и довольно громко кашлянул в кулак, привлекая всеобщее внимание.       — Дамы!.. — обратился он к толпе голых красоток. — Не затопчите новенького — он ещё не привык к вам. И вообще — парень только прибыл, поэтому на карантине пока. А ну, брысь от него! Возвращайтесь к еде. Если кто-то захочет к быку, то не забывайте получать у меня контрацептивы. Слышали?!       — Да!.. — протянули девушки.       — Забеременеете без ведома хозяина — пеняйте на себя, ясно? Все помнят, что утеха только после таблетки?       — Да!.. Да!.. — вновь раздались нестройные, но веселые голоса.       Группа тут же распалась. Большая часть, самые фигуристые, грудастые и задастые, без промедлений направились в сторону светлого помещения поодаль, больше напоминавшего открытую беседку, увитую зеленью.       «Заняться едой, он сказал. Столовая, что ли?» — подумал я.       А троица дамочек, в том числе — одна «эбонитовая» красавица, с игривым хихиканьем подбежали к мужчине и получили от него по таблеточке. Прямо при нем проглотили их, а здоровяк еще и проверил, заглядывая девушкам в рты и требуя языки показать. Отпустил восвояси, отвесив негритянке вдогонку смачную «оплеуху» по ягодице, запуская натуральное «жопотрясение» в блестящей на солнце заднице и вызывая взрыв довольного хохота у троицы девиц. Они наперегонки принялись шлепать чернокожую подругу по попе, а та явно гордилась своими формами и лишь красовалась, вышагивая от бедра и демонстративно вихляя широкими ляжками.       Голос подала Снежинка:       — Игорек, я сама… Уже прошло… — отрывисто даже не сказала, а прошептала она.       — Хорошо, малышка, — кивнул здоровяк, оглаживая широкой ладонью её круглое брюхо. — Но если вдруг что — сразу же зови меня, поняла?       Она с благодарностью покивала и также направилась в сторону «беседки», покачивая роскошной задницей. Поманила к себе Алёну.       — Не так быстро!.. — вклинился между ними мужчина, но тут же махнул рукой. — Ай, да и ладно, бык с вами…       Он погрозил Алёне пальцем.       — Пользуешься своим статусом, егоза. Верёвки из меня вьёшь…       Девушка с озорством показала дядьке язык, привстала и чмокнула меня в щеку, а затем торопливо юркнула к Снежинке, будто прячась от солнца и сердитого Игоря под полами её шляпы. Обернулась на миг и помахала мне кисточкой на хвосте.       Я остался один, в полной растерянности. Давненько не вливался в новый трудовой коллектив, и уж тем более, не в настолько странный и даже безумный.