Дорога к нашему счастью

      — Микаса? — прозвучал знакомый голос.       Аккерман застыла с клинком в руках. По металлу с пятен брызг стекали красные дорожки. Бешено бьющееся сердце остановило свой адский ход, а на голову снизошел штиль.       Разведчица медленно повернулась, ловя боковым зрением его обездвиженную фигуру. Ее полный безумия взор напоминали искры в глазах волка после долгой голодовки.       Медленно фигура капитана начала приближаться. С опаской, как если бы он увидел лежачего титана. Леви аккуратно позвал ее еще раз:       — Микаса?..       Его глаза переодически ошалело соскакивали на «перепачканное» окружение, и тем не менее капитан продолжал смотреть на разведчицу.       — Это все… сделала ты?.. — осторожно спросил он. В голосе дрожало неверие.       Аккерман безотрывно, исподлобья, сгорбившись надвое и с клинком в руках следила за каждым действием Леви. Если бы взгляд имел клыки, то сейчас непременно бы впился ими в самую глотку.       Солдат отделяло не более трех метров. Капитан продолжал медленно шагать навстречу подчиненной, пока внезапно Микаса не соскочила с места и не повалила его, больно ударив о землю. Изо рта вылетел сдавленный выдох.       — Микаса!.. — Попытался он привести ее в чувства.       Но Аккерман не слушала. Нет. Она не слышала. С лица ее сочилась голая ярость: глаза кричали громче всяких слов.       — Микаса! Приди в себя!       Разведчица не реагировала, продолжая оставлять следы на лице Леви. Удары приходились в разные точки: свежие потемнения проявлялись у губ, на скулах, лбу, везде, куда можно было бы бить. Во рту стал ярче ощущаться металлический вкус крови, медленно заполняющейся под языком.       — АККЕРМАН! — уже хрипло крикнул ей капитан, чувствуя слабость в руках.       Он пытался дать отпор, но внезапность, с которой обезумевшая девушка его повалила, поставила в проигрышное положение. Микаса возвышалась над ним, подобно волку над тушкой растерзанного зайца. Несмотря на пару-тройку пропущенных ударов, ее лицо не выглядело ужасно, по сравнению с его — превратившимся в окровавленный холст.       — Кх-а!.. С-сто… Мик-ха. са…       Воздух мешался с вязостью. Язык слипался с небом. Веки не хотели подниматься. Боль перестала ощущаться. Начало темнеть.

«Ха-ха-ха! Весело, не так ли? Мне тоже нравится этот сюжетный поворот.

Слушай, ты правда расчитывал на смерть? О-о, не будь так наивен, я же знаю, что ты не глупый.

Я бы могла, конечно, оставить все как есть… Но сомневаюсь, что такая история понравится кому-либо. Грустные финалы, безусловно, яркие и эффектные, но не когда это глупая смерть.

Мой подопечный не может так легко умереть. Без рук, без глаз, без ног, но он дойдет до конца. Ведь я поручилась за него. И я не подорву ее доверие.

А посему!.. Вырежем очередной ненужный момент и вернемся к началу прямо… сейчас-с».

      — Микаса? — прозвучал знакомый голос.       Разведчица медленно повернула голову в ответ зову. Не моргая, смотрела на стовшего невдалеке солдата, крепко сжавшего пару клинков.       Он ошалело оглядел поле вокруг Аккерман, душою отрицая и мотая головой.       — Что ты…              Леви продолжал упорно сохранять строгое выражение лица, но закипавшие внутри эмоции как псы рвались наружу. Прерывисто дыша, он прожигал глазами Микасу, а следом с рычанием подался на тросах вперед, пригвоздив не успевшую среагировать разведчицу к земле. Холодный металл оказался точно поперек ее горла. Второй рукой капитан прижал кисть Аккерман с клинком в ладони, обезвреживая потенциальную угрозу.       — КТО ТЫ?! — Склонился он над ней в упор, надрывая горло криком.       Опешившая разведчица, стиснув зубы, нахмурила брови, как привычно делала во время отрицания чего-либо. Пятна на ее щеках цепляли все внимание Леви, поднимая ураган в груди.       «Что за…» — неверяще смотрел он на раскиданные по дороге тела своих некогда живых товарищей.       Мрак осел на его лице, когда он продолжал лететь вперед по следам из смерти.       Все-таки это снова произошло. Что-то внутри твердило «ты ведь знал, что все этим и закончится». Принятие. Но другая часть кричала «почему именно они?!». Отрицание.       Леви сорвался с места, как только прилетел докладывающий с новостью о титане. Но даже этого сэкономленного времени не хватило, чтобы предотвратить кончину своего отряда.       И после всего этого Аккерман, занесшая клинок над телом Рал, забивает последний гвоздь в крышку гроба».       — Я СПРАШИВАЮ, КТО ТЫ?! — на грани истерии кричал он.       Это был рев зверя, разрывающегося изнутри от кипящей ярости.       — Зачем?! Что они тебе сделали?!       Микаса непонимающе смотрела на Леви, не в силах и слова вставить.       — Почему?! Ты ведь не была такой! Кто ты?! Предатель? Автор? Отвечай!       — Капитан, о чем вы…       — Хватит притворяться дурой! Говори!       — Я не убивала старших! Поверьте! — Но Леви лишь презрительно ощерился.       — Конечно, хах, поверить. Ты перерезала Рал глотку, как ни в чем не бывало. Я не собираюсь слушать оправдания.       — Женская особь убила Райнера и Бертольда! Мы с отрядом хотели догнать ее и обезвредить! Прошу, послушай! — Пальцы ее безоружной руки ухватили капитанскую кисть, пытаясь отодвинуть от себя меч. — Все шло хорошо, пока особь не взбесилась и не переубивала здесь всех!

«И даже ты…»

      — Охрененный аргумент. Сейчас же встану и похлопаю.       — Если не веришь, можешь взглянуть на Петру. На ее руку и ногу. Я при всем желании бы не раздавила их.       Ее как серебро глаза искрили надеждой; крупицы капель ноябрьского дождя мешались с кровью на белых, слегка розоватых щеках; черные пряди челки беспорядочно свисали с переносицы. Леви наизусть знает черты своей бывшей ученицы. Но сейчас отчего-то они казались иными, незнакомыми, чуждыми.

«…несносная, хаотичная, впечатлительная, трепетная…»

      — Когда я встала, в голове все зашумело. Я слышала их голоса… Потом еще Петра… Я правда не знаю, как так вышло!       Даже после этих слов твердость хватки не слабела. Микаса продолжила уже более спокойно, заглядывая прямиком в душу Леви.       — Ее бы мы все равно не спасли. Ей было больно. Я облегчила страдания обреченного на смерть человека.

«…стала той, на кого мне пришлось навести орудие. И даже так…»

      Леви медленно покачал головой.       — Даже так. Это не ты.       В голове проносились блеклые картинки, в которых единственной цветной фигурой была та девчушка с большими пугливыми глазами, торопливой манерой речи, напускной смелостью на лице, которая билась во внезапных для нее ситуациях. Представление о ней шло вразрез с увиденным только что хладнокровием. Казалось, перед ним абсолютно разные люди.       Микаса смотрела на капитана, о чем-то задумавшись. После чего с печалью в голосе ответила:       — Я… тоже не вечна. — Леви пытался уловить скрытый смысл за ее словами, но терялся в догадках. — Ты ведь и сам наверняка не был всю жизнь несломимым бойцом?       Несломимым бойцом? Леви совершенно не хотелось копаться в памяти. Но, как бы тяжело ни было признавать, она права.       — Нет, — отстраненно произнес капитан.       — Это наш последний шанс поймать особь, капитан. Райнер, Бартольд, наши старшие… Прошу.

«…закрывая глаза на прошлые ошибки и совершая их вновь…»

      Тяжелые взгляды неизбежно пересекались. Два металла. Сталь небесного отлива и чистое серебро.       — Как я могу верить человеку, который на грани того, чтобы лишиться моего доверия окончательно? — Она замолчала.       С каждой минутой Леви все ярче ощущал, как мокреют колени от влажной травы под ними. Лесной холод перебивало тепло, исходившее от тела разведчицы под ним. Микаса молчала, испытывая его терпение.       — Ну?       — Простите… — Вдруг возвращается она к обращению на «вы». Леви непонимающе поднимает бровь, но в следующую же секунду Микаса хватает свободной рукой его за ворот и притягивается, не обращая внимания на разделяющее их лезвие.

«…я хочу тебе верить».

      Леви застывает.       Все внутри останавливается, холодеет. Только на губах ощущается то самое нежное тепло. Ее дыхание на собственном лице обжигало хлеще огня в костре. На мгновение он забывает, как дышать.       Когда частичка рассудка возвращается к хозяину, Леви хватает сил надавить клинком на шею разведчице и разорвать дистанцию. Он тут же подлетает на ноги. Ветер обжигает губы. Но в этот раз холодом.       — Ч-что ты?.. — всполошился капитан.       Рука на автомате наставилась на Микасу, как если бы она была врагом похуже титана. Сама же Аккерман поднялась с промерзлой земли, избегая зрительного контакта. Зажатый кусок плаща в ее ладони все больше покрывался складками.       — Я… подалась порыву. Этого больше не повторится…       — Тебе в край мозги отшибло, Аккерман? Ты такой дичи даже в кадестве не творила, — все еще на эмоциях отчитывал он ее. — Ха-а-а… — Капитан зарылся рукой в волосы. Он всегда так делал, когда пытался успокоиться. — Черт. Когда уже все это закончится…       Доверие к Аккерман плавало на соломинке к бурном течении из сомнений. Ведь он привык верить явному. А где-то на свободе в это время бегает ожившая Женская особь. Ситуация — абсурд. Причем, очередной. Леви хотелось обругать все, на чем свет стоит, вот только проблемы это не решит.       Ругнувшись про себя, он выдает краткое «ладно» и устремляется на тросах прямиком в сторону, куда уходил след из примятой травы.       Леви платил за уроки от жизни много. Много и часто, особенно в юности. Он зарекся наступать в капкан, если угождал в него когда-то. А сейчас… Эта чертова привязанность взяла верх. Оказывается, черствая душенька капитана все еще может что-то ощущать. Была ли это оплошность или же второй шанс — Леви рискует это узнать уже сегодня. Причем, именно рискует, ведь в одиночку справиться с титаном особого уровня и небезопытным разведчиком будет задачей не из простых.       Со спины начал слышаться металлический лязг гарпунов, сменяющих деревья одно за другим.       — Спасибо, что доверились.       — Если окажется, что твои слова весят не больше лжи — лично вскрою глотку. Усекла?       — Да.       Окраина леса стремительно близилась. Приходилось все чаще жмурить глаза от попутного ветра и дождя, что намеревался спутать солдатам все карты. Слепая погоня длилась порядка четырех минут, прежде чем издали не послышался топот.       — Слушай мою команду, — окликнул он Аккерман. — Ты ничего не делаешь, даже не приближаешься к особи, пока я не дам сигнал. Я обезврежу ее, а дальше действуем вдвоем по ситуации. Если скажу бежать — бежишь, бить — бьешь.       Микаса сосредоточенно слушала указания, а после кивнула. Леви на пару секунд задержался на ней взглядом, убеждаясь в готовности напарника, а после перехватил рукоять клинка обратной стороной. Хищнический, в равной степени сосредоточенный взгляд всецело отдался своей жертве.       Обросшая голыми мышцами спина маячила перед глазами. Титан неслась на полной скорости. Все ее тело было уже давно рассечено невидимыми глазу линиями. Стоит перешагнуть хладному лезвию за их границы — смерть. От самого центра горла и до затылка шла петля. Разрубить. На обратной стороне предплечья разрастался букет связей. Перерезать. Мельтешащие колени и щиколотки рассекали идеальные линии. Обезвредить.       Леви видел тела титанов насквозь. Словно это было чутье, а не заученный на бумажках материал. В невесомости — беззащитной, манящей, окрыляющей — он представлял до мельчайших деталей каждое свое дальнейшее действие, удар, рывок; предугадывал развитие событий на ходу, за секунды до их свершения; мгновенно адаптировался и заучивал движения своих противников. Иногда ему самому казалось, что время останавливается. Для всех. Но не для матерого бойца. Величайшее благословение и проклятие.       И сейчас, будучи выбитым из привычной колеи, Леви вновь возвращался к холоду ума и трезвости рассудка, стоило запаху крови повиснуть в воздухе, а врагу явить свой лик свету.       Метры укорачивались. Бой близился. А шансы на успех по-прежнему висели в неизвестности. Леви решил рискнуть, довериться удаче, что так его ненавидит. Быть может, человек, кому он прямо сейчас открыл спину, не предатель? Не мерзкое двуличное существо? Не пропахший лицемерием мерзавец?.. По-детски наивный поступок. Необдуманный. Опрометчивый. Поспешный. Безумный. Но лицо той улыбающейся девочки навязчиво всплывало на подкорках памяти, призывая убрать меч в ножны. Приходилось усилием воли отбрасывать частички эмпатии и, как выяснилось, человечности. Леви вовсе не хотелось наводить на Аккерман, по крайней мере ту, что знал, клинок, — события вынудили. Не даром веру кличат слепой. Она и вправду лишает зрения. А еще здравомыслия.       С другой стороны, а был ли у него вообще выбор? Убив Микасу еще тогда на поляне, расследование бы никак не продвинулось. Отпустил бы? А если сбежит, тем самым подтверждая опасения? Или того хуже — перебьет еще кого-то? Он не уверен в силах остальных разведчиков, если Аккерман устроит им внезапное нападение. А так, держа обеих в поле зрения, Леви сможет сохранять полный контроль над ситуацией. А ситуация не потерпит его проигрыша двум противникам. Что же за иллюзия выбора такая…       Капитан держал одну высоту; выжидал момент; следил за перекатыванием мышц титана по плечам, спине, пока она наконец не сделала первый шаг. Солдат тут же перестроился, воспользовавшись моментом, разогнался и позволил гарпунам уйти обратно в устройство, оставляя себя в невесомости. Гигантский кулак летит точно в сторону разведчика, искря наделенной силой для умерщвления препятствия. Газ бурно трепыхается по стенке баллона, в нетерпении выплескиваясь наружу клубами белого дыма. Тело сразу же закрутило. Леви остается лишь сильнее сжать рукояти и всецело отдаться ситуации. Подобно смертоносной колеснице он проносится вдоль по руке титана, оставляя за собой кровавый шлейф.       Взрывная скорость гаснет с каждой новой прорезью в плоти монстра. Леви задерживает инерциональное желание рук продолжить терзание врага и отталкивается ногами в сторону лица особи. Титан еле заметно откатывается. Но будто бы это могло уберечь ее от пары клинков в глазницах. В руках ни капли, даже намека на дрожь. По ощущениям, они полностью состоят из голой уверенности и непоколебимости. «Если есть приказ — нужно незамедлительно привести его в исполнение», — единственная их установка.       Металл остается воткнутым в глаза гиганта, сам же капитан взмывает в воздух, перезаряжаясь. Женская особь сбита с толку, ослеплена, абсолютно потеряна. Леви жестоко пользуется своим превосходством и мигом обрушивает на нее целый вихрь ударов, поражая разом все засеченные точки. Он мясник. А она — тушка на столе, которую последовательно разделывают. С прелюдиями окончено. С охрипшим рычанием Леви наносит третью серию ударов, на этот раз приближаясь к смертельным точкам. Титана шатает: от силы, с которой ее атаковали, или страха? Руки перерезаны и больше не могут скрывать слабое место. Она упирается спиной к дереву, в попытках заблокировать разведчику доступ к затылку. Все тело особи шипит и искрит жгучим паром. Она вертит головой, не поспевая за скоростью своего врага. Леви же продолжал маячить перед титаном, до момента внезапной атаки соперника, заставившей его на ходу сменить направление. Капитан отпрянул к ближайшему дереву.       «Тц, вовремя же».       Женская особь тяжело дышит, точно как и он. Леви стучит по своим баллонам с газом, но с негодованием осознает, что жизненноважного ресурса осталось в лучшем случае еще на четыре минуты полета. Маневр с беспрерывной серией атак дался им слишком высокой ценой. Капитан был уверен в успехе, что сумеет довести бой до конца, от того и пошел на этот риск. Бездумно. Бездумно и импульсивно.       Десятки ран на теле титана дымились, заживали, с каждой секундой приближая носительницу к возвращению в строй. Леви раздраженно смотрел на утекающие от него плоды собственных стараний.       «Забрать газ у Микасы? Нет. Сомневаюсь, что у нее больше моего».       Шипение становилось все тише. Нужно было срочно что-то делать. У них нет времени ждать.       Леви находит глазами разведчицу, стоявшую на ветви неподалеку, и кричит, подзывая:       — Аккерман! Живо сюда!

***

      «Черт. Черт, — негодовала осажденная разведчиками Энни. — Я еще не до конца восстановилась. Бежать сейчас? Судя по всему, они будут преследовать меня до победного. Остаться здесь? Нет, рискованно. Если придет подкрепление…»       Она обвела взглядом прогалину. Издали в ее сторону смотрела пара лиц. Даже невооруженным глазом было ясно — без добычи они не отступят. Что ж. Значит, таков их выбор. Леонхарт и без того была милостива, особенно к этой девчонке. Но эта напускная доброта с самого начала была лишней, жаль, что она поняла это только когда оказалась в третий раз на волосок от провала. Больше Энни ошибаться не может. Какой бы ее расхлябанной и мягкотелой части не хотелось бы рушить чужие жизни, но подарить этим людям более легкую смерть под завалами разрушенных стен уже не выйдет.       Тяжело забыть лица, которые ты видел долгое время. Сложно наносить смертельные удар за ударом, зная, кто там внизу. Невыносимо желание вернуться домой, где не придется ежедневно играть за маской двуличной убийцы.       Энни медленно подняла взгляд на фигуру капитана. Он часто дышал, ровно как и она сама. Энни ранена, но, в отличие от простого человека, ненадолго. Ей даже смерть под силу удержать за повод.       «Так ли ценна вам жизнь, которую я смилилась сохранить? Кричите свои лицемерные лозунги про отданные сердца, спасение человечества, а сами гробите свою молодость, еще и остальных на дно утягиваете. Так ли вы благородны, Разведкорпус?»       Больше так продолжаться не может. Время идет на минуты. Если протянет — разрушит все, что так долго строилось. А прибегать к крайним мерам Энни не хотелось.       «Капитан. Я уважаю и признаю ваше мастерство, редко встретишь такого человека. И я знаю, что вы так просто не отступите. Поэтому… постараюсь убить вас побыстрее».       Титан срывается на бег. Наполовину восстановленная рука заслоняет затылок. Глаза смотрят только вперед. Сзади тут же доносится пронзающий слух визг металла.       «Чего и следовало ожидать».       Энни склоняет голову к плечу, искоса заглядывая за спину. Как и ожидалось, капитан идет след в след за ней, ни на метр не отклоняясь от прямого маршрута. Видимо, придется погонять солдатиков по кругу. Рано или поздно газ кончится, а там уже и прихлопнуть будет легче. Заданию отсутствие третьих лиц только на пользу.       Гонка на истощение окончилась, не успев начаться. Предплечье кусает ухватившийся крюк. Энни тут же тянется выдрать его, но чувствует пустоту. Капитан выглядывает уже из-за другой стороны, равняясь с ее лицом. Рука намеревается раздавить назойливого преследователя, как сделала когда-то с одним из разведчиков, но ладонь урывает лишь кусок воздуха. Энни начинает злиться.       «Да что эти бесы вновь удумали?!»              Она старается отмахнуться от мельтешашей перед ней смазанной фигурки Леви, но безуспешно. Все это начинает превращаться в какой-то цирк.       Внезапно, во время очередной попытки попасть по зеленой блохе, по обе стороны от лица титана проносятся пары тросов. Незаметно, сбивающе с толку. Глаза тут же находят капитана, на полной скорости летевшего ей за спину. Не успевает Энни оглянуться, как по правую сторону ее уже поджидает Аккерман.

***

      «— Слушай внимательно, план меняется. У меня газ на исходе. Время на подкрепление тоже. — Микаса тщательно внимала его словам. — Мы убьем особь. Если с этой вылазки мы ничего не добудем, то риск на прикрытие нашей лавочки возрастет, а все жертвы опять будут напрасны».       Аккерман сжимает рукояти чуть ли не до хруста, прожигая взглядом свою цель.       «— Сделаем обманный маневр: я погоню особь вперед…»       Двойным нажатием на кнопки Микаса выпускает прямо под носом у особи пару тросов, врезающихся в дальние деревья. Разведчица летит параллельно профилю лица титанши. В какой-то момент она пересекается с ней взглядом. Глубокие, холодные голубые глаза.       «— Ты будешь все время в тени следовать за нами. Титан не должна заметить тебя. Потом мы поменяемся местами: я окажусь сзади, ты спереди. Собьем ее с толку, это даст мне время нанести удар по затылку».       Прямо сейчас перед Микасой величается пятнадцатиметровое существо, что совсем недавно уничтожило десятки отважных жизней. Занесет ли смерть свою косу над ее головой и в этот раз? Или ей суждено быть трижды помилованной? Но какой ценой?

***

      «Что?» — остолбенело смотрит Энни на пролетевшую пред глазами Аккерман.       Разум твердит остановиться, но массивное тело по инерции продолжает бежать. Энни не понимает, что только что произошло. Зачем все это представление? Чего они добиваются?       Титанша хочет повернуть голову и найти Леви — главную на данный момент угрозу, — но чувствует на затылке холод въевшегося под кожу гарпуна. Теперь все встало на свои места…       Вместе с осознанием пришел и страх. За свою жизнь. Впервые за столько времени ей стало по-настоящему страшно. До чего же отвратно это гложащее чувство беспомощности и безвыходности.       Время идет на секунды, если не меньше. А проблемы не кончаются: Аккерман пронзает крюком — ровно в цель! — ее глаз и уже летит, заведя пару клинков за спину для удара.       Время остановилось.       Ее поймали.       Двое разведчиков осадили смертельно опасного врага менее, чем за пять минут. Немыслимо. До этого момента Энни обладала преимуществом, ведь разведчики положили глаз на ее сладостное для исследований тело. А значит — она неприкосновенна. Вернее, ее затылок. Это условие ой как усложняло жизнь солдатам Разведкорпуса. И очень облегчало работу ей: уничтожать отряды с вылазок, во избежание каких-либо продвижений в области изучения титанов. Ведь пока прародитель не был найден они не могли взять и уничтожить город разом. А если обнаружится что-то, что сумеет продвинуть знания этих дикарей… Взять ситуацию под контроль будет почти что невозможно.       Но сейчас с островом покончено. И Энни не собирается падать в грязь у финишной черты. Ведь на войне не бывает грязных приемов.       «Прости, Микаса. Но у меня нет выбора».       Ей не под силу остановить матерого капитана, но ведь необязательно делать это напрямую?       Сзади ясно ощущается приближение Леви; спереди одним глазом — Микасы. Энни быстро поднимает руку так, чтобы Аккерман даже глазом моргнуть не успела, как окажется сбитой в ближайшее дерево. Эта девчонка часто не замечала всего вокруг, когда была сосредоточена на чем-то одном. И Энни прекрасно знала об этой черте одногруппницы.        Она подло пользуется своим знанием.       «Есть только один шанс».       Костяшки пальцев титана в нескольких метрах от летящей разведчицы. Как и ожидалось, замечает она нападение слишком поздно, когда уже нет возможности увернуться, сколько бы газа ни было. Растерянность застывает на бледном лице Аккерман.       Энни не видит лица Леви; не слышит изящного свиста его мечей за спиной; но тем не менее, безмолвно взывает к нему, прекрасно зная, что он уже давно все понял. Леонхарт бесщадно ставит его перед выбором, будучи наслышанной об отношении бывшего наставника к подчиненным.       Долг или принципы?       «И что же ты выберешь, Леви?!» — кричит в себя Энни, намереваясь убить давнюю приятельницу.