Дорога к нашему счастью

      Минуло три дня с того самого дня. Расхаживая по уже знакомому захолустью, он слышал пьяный галдеж местных мужиков, чьи руки уже намертво приросли к бутылкам спиртного. Под ноги то и дело попадались осколки стекла или же щепки разбитых во время разборок ящиков. За каких-то пару лет это не стало новацией в недолгой жизни мальчишки, рожденного под грузными потолками города. Наоборот, даже своеобразной стабильностью в некоторой степени.       Пусть он и воротил нос ото всех зловоний «природного происхождения», исходящих из узких закоулков, жить приходилось именно на одной из таких улиц. Голову частенько навещали мысли о том, как было бы хорошо безо всяких противных вещей, преследующих на каждом шаге. В стирающейся временем памяти все еще были свежи рассказы о чудном мире по ту сторону потолков. Мама много говорила про ясное и чисто-чисто голубое «небо»…       — ...а по нему плывет такой белый пар, как от кипятка. Он собирается в кучки и начинает вместе путешествовать по далекой синеве!       Ее руки поднялись высоко вверх, пытаясь как можно точнее очертить контуры этого нечто. Леви с нескрываемым любопытством слушал рассказы матери, внимая каждому слову. Сложно было представить что-то цветное, когда мышление черно-белое. Хотя, нет. Правильнее будет сказать, когда весь мир вокруг тебя черно-белый.       — Еще там есть огромные поля травы. Самой разной: что-то едим мы, а что-то животные. Ты же видел на участках скал зеленые пятна?       — Ага, — хорошенько кивнул он.       — Да, а там весь мир усыпан ею! И пахнет она свежо и чисто, не так как здесь.       Мальчик удивленно разинул рот. Все дивные описания казались чем-то сказочным и нереальным, но при этом соразмерно желанным.       — Мам, а откуда ты это знаешь?       Девушка напряглась. На ее бледном лице просочилась неуверенность, что плавно перетекла в подобие тоски. Воодушевленный блеск в глазах потух вместе с яркостью слов:       — Когда-то и я там жила… — вздохнула она. — Но настали времена, когда больше не было возможности спокойно существовать без страха погибнуть от рук нехороших людей.       Мальчик поерзал на кровати и перевернулся на бок.       — Ты их обидела, и поэтому они преследовали тебя?       — Может быть, я и сама не знаю, чем не угодила им… В любом случае, здесь мы хотя бы живы, — девушка положила ладонь на макушку сына и неуклюже погладила. — Когда-нибудь, мы с тобой заработаем достаточно денег и выберемся наверх. Я непременно покажу тебе ясное небо, пушистые облака…       — …и поля зеленой травы.       Леви медленно закрыл глаза и так же неспеша открыл, словно проверяя впереди стоящий дом на существование в этой реальности. Но он все еще был здесь и никуда не делся. Окна, правда, треснутые. Не удивился бы, если это мародеры местные наследили, в их духе.       Он опасливо шагнул к двери. Покоцанный временем ключ со скрипом открыл замок. Толку от него мало было, конечно, но от рядовых воров все же спасал, да и у кровати всегда имелась кочерга. Из рассказов мамы, Леви помнил случай, когда она защитилась от нападавшего этим чудо-прибором. Краем ухом уловила щелчок — а уже хватило, чтобы проснуться. Тогда-то она первым делом за кочергу и схватилась. До сих пор в голове свежи воспоминания о ярких всплесках рук при упоминании об этом. Отделался вор, если можно так сказать, проломленным черепом и поджатым хвостом. По правде говоря, Леви очень гордился ею и хотел сам поскорее вырасти, чтобы защищать маму от подобных бандитов. Может быть, девушку не так сильно будут бояться, а вот взрослого мужчину!..       Если бы только это стало правдой.       Все внутри напоминало о ней: ковер с давно примятым ворсом. Столешница на балконе с видом на весь город. А еще…       Он знал, что его ждет в этой комнате.       Не хотелось идти туда от слова совсем. Вот вообще никак. Снова увидеть впалое лицо. Снова увидеть безжизненный взгляд. Снова стоять рядом и смотреть.       Царапнув себя по руке за жалость к себе, Леви стиснул зубы и пошел в спальню. Шаг за шагом. Шаг за шагом. Он медленно шел к ней, чтобы забрать и похоронить.       За поворотом уже виднелся дряхлый ничем не заполненный стеллаж. А вот уже тумба с одним ящиком. Значит, осталось немного. Еще шаг…       Леви остановился.       Кровать была пуста.       Одеяло оказалось скомкано сбоку, а подушка и матрас уже расправились так, будто никто на них и не лежал.       Мальчик подошел ближе более уверенно, чтобы осмотреть всю комнату. Неужели, Кенни вытащил и похоронил? Но почему ему не сказал?       Никого кроме него здесь больше не было. Сплошная дыра. Черная и пустующая внутри. Теперь нужно как-то смириться с этим и жить дальше. Вот только… как? Как продолжать существовать вопреки всем? Как плыть против течения назло чужому омерзению к себе? Как взойти на эту заветную вершину почета и безбедной жизни?       — Почему все так вышло?.. — с дрожью прошептал на сиплом выдохе.       Нужно привыкать заботиться о себе самому. Больше никого рядом не будет, он остался единственным у самого себя. Кенни ясно дал понять, что станет только покровительствовать и обучать, а не быть всецело занятым им. С другой стороны, это ведь было первым уроком, который пришлось глубоко высечь у себя в памяти.       «Всем окружающим абсолютно плевать на тебя и твои чувства. Здесь каждый сам за себя. И если ты не можешь отстоять свое место, то тебя безжалостно скинут и загрызут».       А какими же речами он тогда обложился!.. Ну конечно, легко это говорить в порыве гнева, а теперь нужно разбираться. Опять же, его мнения здесь никто не спрашивал. И у себя, наверное, не спросил бы. Хочешь жить — умей вертеться. Выбор не велик, так что придется черпать возможности из малого и внимать каждому уроку и каждому слову.       Леви сам не понял, как оказался на улице. Кожа на щеках помнила только черствый холщовый рукав и все непрекращающуюся мокроту. Горло перекрыл грузный ком, заставляя связки сжаться и держаться в напряжении. Мальчик прижался спиной к стене и медленно скатился вниз, укрытый тенью.       Хотелось просто плакать. Горевать и изливать все то, что накопилось и накопится, чтобы в будущем не тратить время на эти сантименты. Он же пообещал идти дальше? Значит обязан стать сильным, а сильные не плачут. А сейчас… А сейчас он еще слабый, посему может позволить себе. Совсем немного. Чуточку…       Мальчик поджал колени и крепко обхватил их руками. Глаза и лицо небось покраснели от накатившей тоски…       — Почему ты плачешь? — вдруг послышался женский голос.       Леви вздернул голову от неожиданности. Перед ним стояла женщина в брюках и светлой рубашке. Головы не особо было видно из-за тени карниза. Но он мельком заметил ее несвойственную для здешних мест короткую стрижку. Обычно девушки ходили с волосами средней длины или около того. По сравнению с ним, жалко сидящим у стенки, незнакомка выглядела здорóво и статно. Стало даже как-то не по себе.       Несвойственно для себя, Леви решился ответить ей. Да, он захотел идти дальше, вперед, вот только от тоскливых эмоций это не избавит. Какого ребенка не заставит горевать смерть собственной матери? Все мы дети, никто не исключение. Что бы не произошло, человеку не стать бесчувственным созданием.       — Я… Больше не увижу близкого мне человека… — утер он рукавом край глаза.       Женщина склонилась и протянула что-то белое.       — Держи.       На секунду он даже забыл как лить слезы.       — Что это?       — Вытри лицо и больше не плачь.       Худощавые пальцы взяли платок из ее грубой ладони. Все еще обескураженный Леви выполнил ее просьбу. Или это был приказ? Во всяком случае отказываться не хотелось. Тем более когда к тебе не относятся враждебно, а наоборот, пытаются проявить некое сострадание.       Когда щеки стали сухими, а мокрые от влаги ресницы распушились, Леви обратил внимание на незнакомку, подметив некоторые детали. Он аккуратно задал вопрос:       — Ты странно выглядишь для этого места… Ой, ты ведь в этом городе живешь?       — Я здесь ненадолго, — ответила она со спокойствием на лице.       — Так ты получается с верха? — голубые глаза распахнулись от удивления. — Скажи, там правда есть… ясное голубое небо, белые облака и бескрайние поля травы?       Женщина опешила от внезапного напора мальчишки. Поморгала пару раз, а потом ответила:       — Да. Да, они есть.       Леви еще немного посмотрел на нее, а потом отвел взгляд на подогнутые коленки и кивнул. Мама видела все это. Эти слова тому подтверждение. Вот только… Вряд ли ему удастся увидеть все это своими глазами. Даже под менторством Кенни не пробиться туда. Слишком много непосильных трудностей на пути.       Из депрессивных размышлений его вывело внезапное касание по голове. Леви непонимающе посмотрел на женщину, что коротко потрепала его по волосам и улыбнулась.       — Если хочешь чего-то добиться — хватайся за это обеими руками и не отпускай, слышишь?       — Д-да… А к чему ты это?..       Она встала на ноги и повернулась боком, готовясь уйти.       — Я пришла сюда, чтобы найти кое-что важное. Ты тоже не оплошай, ладно?       Леви все еще смотрел на нее большими глазами, переваривая их диалог. Незнакомка ушла восвояси, и только белый платок был в его руках.

***

      — Тэк-с, ну че, держи, — но не прошло и секунды, как он противно ощерился. — Да!.. Леви, кто так держит-то, а? Ни разу ножа в руках не было?       — Это неправильно?       — Положение-то правильное, только ты вот, судя по всему, нет.       — Почему? — продолжал он сыпать вопросами.       — С твоими ручонками быстро ударить не выйдет, а для обратного хвата скорость необходима. Что тебе неймется? Взял по-обычному и пошел.       Мальчик посмотрел на орудие в руках и невесомо провел по тупой стороне пальцами.       — Но мне этот удобен…       — Уж поверь мне, на короткой дистанции, а с этим хватом она будет, риски быть порезанным увеличиваются втрое.       — Значит, я стану быстрее, — сходу выпалил он.       Кенни недовольно цыкнул.       — Делай как знаешь. Только не плачь, когда тебе вспорят плечо или проколят ладонь.       Леви коротко кивнул.       Мужчина оперся боком о пузатый бочонок и откашлялся.       — Начнем с азов обороны. Самое главное — не светить ножом. Будет лучше, если враг вообще его не увидит, пока ты не решишь им воспользоваться. Считай, туз в рукаве.       Мальчик кинул беглый взгляд на лезвие, а потом на Кенни.       — Если вытащил нож, будь готов его применить. Трюк с запугиванием мы пропустим, пожалуй…, — он скептично сощурил глаза, оглядывая подопечного. — Короче, если и надо врезать нападающему — бьешь в центр. В живот точно не промажешь. Да и для твоего ростика самое то мишень.       — Понял. А как бить?       — Ну дык, взял и, — он перехватил оружие обратной стороной и полоснул по воздуху, — ха-а! Ну, если ты не прочь вспороть брюхо, можешь и…       — Ладно, я повторю, — спешно перебил его тот, не желая слышать подробности.       Леви расставил ноги пошире и сжал деревянную рукоять, чтобы уж точно не вылетел, пока учится наносить удары. Само лезвие весило не мало. При малейших действиях руку заносило куда-то в сторону. Только сейчас он особо остро ощутил собственную худобу и полное отсутствие каких-либо мышц. Ведь после нескольких таких движений всем корпусом пришлось отдышаться. В руках все натянулось и горело. Легкие были выжаты, как мокрая тряпка. Ладно, он совсем не так представлял свою первую тренировку… Вернее то, что выдохнется настолько быстро.       — М-да… Тут работы непочатый край, пацан.       — Я исправлюсь!.. — хотел он заверить своего внезапно обретенного наставника.       — Было бы еще, что исправлять.       Внутри все упало и вмиг заледенело.       Вот и все.       Он даже в ученики не годится. Теперь с позором прогонит его, крича вслед «чтоб глаза мои тебя не видели!». Ведь где это видано, чтобы дурно прославленный Кенни Потрошитель обучал такого никудышного оборванца? Вот и спета его песенка.       Смерть блаженно улыбалась, дыша в спину, как вдруг из оцепенения мальчика вывел хриплый бас:       — Ладно, слепим из тебя кого-то. Хотя бы нож своими хлипкими пальцами не выронил, уже прогресс, — почесал он затылок.       Леви смущенно потупил взор у своих ног, вспоминая, что именно это чуть не сделал, нанося очередной удар.       — Так ты… продолжишь меня обучать? — аккуратно взглянул он на Кенни из-под свисающей на глаза челки; мужчина скривился, ощерив зубы.       — Не думал, что ты такого плохого мнения обо мне. Я подобных слов на ветер не бросаю, отродье.       Мальчонка так и не понял, было ли это оскорблением, но после сказанного внутри повеселело. Значит, не так уж он и плох? Наверное. По крайней мере в этой потускневшей жизни появился лучик надежды. Отныне он будет хвататься за подаренный судьбою шанс, как за единственную ниточку из мрачной бездны. И, может когда-нибудь, все-таки сумеет выбраться к свету и ощутить то блаженное тепло?

***

      Леви прогуливался по безлюдным улицам под конец дня. Уже неделя прошла с момента начала их с Кенни тренировок. Результаты пока что хромают, но по сравнению со вторым днем уже лучше. Тогда он вообще не мог делать что-либо руками: все жутко ныло и болело. Хотелось даже отрезать их, чтобы не терпеть все это. Попить воды из кружки также был не в силах — руки неистово дрожали. Самое печальное, что ему пришлось в таком состоянии держать нож и обороняться от невидимого врага. Под возмущения Кенни, обессиленными руками он выронил орудие. Ладони дрожали всякий раз от перенапряжения, а вместе с ними и сам Леви, потому что разгневанный наставник — это то, чего он больше видеть и испытывать на себе не хочет.       Он продолжал жить в родном доме. Как сказал Кенни — платить за аренду не нужно, все уже давно сделал бордель, когда в нем работала мама. Разбираться в подробностях было крайне сложно, посему он просто принял этот факт.       Сказать по правде, Леви до этого не знал, что за жилье нужно еще и платить. Когда… он был не один, все решалось как-то само. Зато теперь приходится погружаться в это с головой. Как оказалось, взрослая жизнь не ограничивается одними лишь тренировками…       Мальчишка шел по дороге и уныло пинал камни. Занятий не было от слова совсем, да и лечь спать пораньше не хотелось. Может, недостаточно хорошо выложился сегодня, раз не устал?       Он завернул за угол, откуда выбежала серая кошка. Рванула в сторону и только след простыл. Приглядевшись к открывшимся взору домам, Леви заметил большой скоп мусора в коробках и на земле вдоль осыпавшейся стены. Бесхозно валялся на заднем дворе и привлекал мух на пару с бродячими животными. Обычно такие кучи жгли поздно ночью, чтобы днем зловония никого не травили. Но здесь, судя по всему, живут крайне нечистоплотные и ленивые люди, раз накопили столько.       Решив поскорее уйти подальше от тошнотворной вони, мальчик побежал к ступенькам, ведущим вниз. Дорога здесь всегда была неровная и витиеватая. Иногда приходилось топать в гору, а иногда, как, например, сейчас, спускаться. Поначалу это малость раздражало из-за слабой дыхалки, но вскоре привык и уже спокойно скакал в разные места города, не боясь выдохнуться. Приглядывать за ним было некому, вот и бродил от скуки по разным районам. Безусловно, в те, о которых шла недобрая молва, он не заглядывал, мало ли, но в остальных спокойно передвигался. Тем более, когда при себе имеется ножик, а в руках хоть какое-то подобие мышц. К счастью, обороняться пока не доводилось. Или это он просто ходил в безлюдное время?       Шел уже второй час с момента, когда беспризорник решил немного погулять. Было скучно, но дома еще скучнее. Камней под ногами или интересных штук в округе, за которые мог бы зацепиться глаз, не осталось, вот и решил покрутить ножик. Трюк не всегда работал: то палец вовремя не достанет до рукояти, то оружие с рук сорвется. Опасно оно падало, прям на ноги, но Леви всегда вовремя их расставлял.       Вдруг со спины послышался чей-то развеселый голос. Мальчик дернулся от звука и выронил нож. Он обернулся и завидел пред собой такого же мальчишку, только выше был на полголовы. Рыжий и кудрявый весь. Пальцы нащупали на холодной земле деревянную рукоять и крепко сжали ее.       — Привет! — приветливо помахал он ему рукой. — Я тебя здесь раньше не видел, как звать?       Леви все еще обескураженно следил за действиями незнакомца, после неуверенно протянул:       — Л-леви-и… А ты кто?       — О, а я Брок. Живу неподалеку, знаю тут всех мальчишек.       — Ясно. Ну, я, наверное, пойду… — опасливо ответил он, желая как можно скорее уйти отсюда. Прежде ему не доводилось встречаться с людьми, и уж тем более с детьми.       Брок непонимающе развел руками.       — Эй, ну ты чего? Обиделся, что ли?       — Да н-нет, нормально все…       Он все еще не знал, как общаться с ним и с каким тоном говорить. С виду простодушный мальчонка в потрепанном костюме и драными коленками, но, может, на самом деле он другой человек?       — Ты же не здесь живешь? Тогда бы я точно узнал, — хохотнул он. — Мы с пацанами всех тут в глаза видели. Кстати, не хочешь с нами? Я могу познакомить.       — Зачем?       Брок озадаченно захлопал глазами.       — Э-э, в смысле «зачем»? Поиграть там в войнушки какие-нибудь. Мы такие палки нашли! Огроме-е-енные!       — А что такое «войнушки»?       — Странный ты, — почесал он затылок. — Это когда все начинают друг против друга сражаться!       Леви вспомнил, как мама называла некоторые вещи игрой. Но тогда было весело, в таком случае, почему он называет драку этим словом? Сражения — это больно, чему тут радоваться?       — Я лучше пойду. Пока, Брок.       Он убрал нож в ножны и уже хотел развернуться, как его остановила крепкая рука на предплечье. Леви встал и посмотрел на недавнего знакомого.       Его лицо было искажено в немом восхищении. Казалось, из приоткрытого рта вот-вот послышатся слова, но он молчал.       — Э-э… Брок? — томный выдох ознаменовал его возвращение в реальность.       — Офигеть!       — Ч-чт. Ч-…       — Пошли скорее! — беспардонно схватил его мальчишка за руку и потащил куда-то. — Обалдеть какой у тебя нож здоровенный! Вот пацаны удивятся-то!       Леви все еще был ошарашен таким напором со стороны нежданного знакомого. Он попытался воспротивиться, но крупная комплекция без шансов разгромила его.       Так, они дошли до какого-то двора, где уже столпились несколько мальчишек.       — Эй! Давайте сюда! — крикнул им Брок.       Ребята повернулись и неспешно подошли к ним. Леви стало не по себе от большого количества людей вокруг, тем более, когда они почти все выше его на голову.       Все разные и непохожие. Лица перепачканы пылью и грязью, а одежда местами порвана.       — Кого ты притащил? — недоверчиво спросил у Брока один из четырех мальчишек.       — Леви зовут, — в дружелюбной манере ответил он. — Да не парьтесь вы, хороший пацан. Прикиньте, даже драться умеет!       — Правда, что ли? Ты же хиленький такой.       — Серьезно? Вот прям по-настоящему?       — У него нож есть размером с его голову!       Глаза ребят расширились от удивления и, наверное, восторга. Леви, заметив слишком яркое внимание к своей персоне, поспешил отнекаться.       — Да вы чего это… Я же не прям вот так, чтобы драться…       — Не умеешь, что ли?       — Немного совсем.       В группе разнеслось разочарованное «э-э-э». Брок сильнее сжал плечи новичка и поспешил оправдать такой ответ.       — Да ладно вам! Зато веселее будет.       — Опять играть будем… Я уже устал от этого.       — Иначе никак! Выживает сильнейший!       Мальчишка цыкнул.       — Ладно. Тогда в «разбойников»?       — Можно в «прятки», но это слишком надолго затянется.       — Тогда первое.       Леви все еще непонимающе хлопал глазами, пытаясь уловить нить в разговоре, но его опередило тяжелое хлопанье по спине и игривый тон Брока.       — Ты пытаешься сбежать от преследования! Раз, два, три! Беги!       — Что?..       — Грег, ты чего стоишь? Давай прячься!       Мальчишка рванул куда-то за здания, а Леви, инстинктивно за ним. Бежать? Преследование? Пока что все мешалось в кашу, может, на ходу сориентируется?       Забегая за уже третий поворот, он смог нагнать уходящего.       — А куда мы… бежим?.. — спросил, втягивая воздух ртом.       — Главное — не дать им себя поймать. Давай сюда!       — А? Д-да, ладно.       Они проскочили в узкий переулок, чуть ли не скребя бока каменными стенами. На той стороне находилась другая улица. Не такая освещенная, правда, но это уже больше смахивало на укрытие.       Как только ребята завернули за угол и припали к стене, мерно скатываясь по ней, сосед шумно вздохнул.       — Ха-а… Я уж думал не угонишься. Ты вон какой дохлый, — ухмыльнулся тот. — Кстати, откуда нож надыбал-то?       — А, это… Один мужчина меня учит, как управляться им. Вот и подарил.       — Ого, а можно посмотреть?       Леви достал его из ножен и передал в руки Грега. Мальчишка покрутил его, провел подушечками пальцев по хладному лезвию и рассмотрел с двух сторон.       — Ну круто-ой. А еще есть? — Леви неловко улыбнулся.       — Нет, он один такой.       — Ясно, — кашлянул он и встал на ноги. — Бывай тогда.       Леви растерянно захлопал глазами.       — Что? А… А нож?       — А что «нож»? Я пошел, ты здесь сиди.       — Постой, но это же мой-…       — Слушай, отвянь, а?       В его руках оказалось орудие, отданное Кенни лично. Стало страшно. Непонятное чувство начало морозить внутри все, чего коснется.       Он вскочил на ноги и поспешил за мальчиком.       — Отдай, пожалуйста!.. — только и мог, что просить его.       Грег презрительно зыркнул на подоспевшего так, словно увидел что-то омерзительное. Ощерился и бросил:       — Харе лезть ко мне. Был твой, стал мой. Топай отсюда, если не хочешь, чтобы вмазал.       — Но это ведь моя вещь!       Леви не понимал: почему он забрал нож? Чем не угодил? Ему доводилось встречаться с рассерженным взрослыми, но мама говорила, что они все такие. Жизнь не задалась, вот и злятся на всех. Тогда почему эти дети сначала предложили поиграть, а теперь отбирают у него вещи. Они же не взрослые, чтобы портить другим.       — Пожалуйста, отдай! — подпрыгнул Леви, пытаясь дотянуться до своей вещицы.       Но маленький рост не позволял и приблизиться к цели. А Грега, судя по всему, это забавило, поэтому начал дразниться и хохотать еще ярче.       — О, ну наконец-то пришли! Я уж думал, вам память отшибло! — внезапно заговорил обидчик.       Леви повернулся и увидел уже знакомую толпу ребят, среди которых был и рыжеволосый Брок. Огонек надежды заискрился, когда он подошел ближе.       — Брок!..       — И че тут происходит? — обратился тот к Грегу.       — Да вон этот, липнет все, — зеленые глаза окинули взглядом Леви.       — И? В чем проблема сделать… во-о-от так?       — Брок, по-… Кха!..       Тупая боль прошибла живот. Он сам не понял, как оказался на земле. Колени поджались к телу, пытаясь хоть как-то заглушить ее. Весь воздух в миг вылетел из легких, заставляя мальчика упиваться сухим кашлем.       До ушей долетали отголоски их разговоров, но ноющее и мерзко удушающее чувство внутри не позволяло уловить их смысл. Все что мог делать Леви — тянуться. Тянуться из последних сил. За ними. Вперед.       «Почему?.. — задался он вопросом, после того как понял, кто его ударил. — Я не могу… позволить забрать его…»       Кем он будет в их глазах его глазах, если позволит так глупо отобрать орудие? Кулак сжался со всей силы. Странное ощущение, схожее с обидой, бурлило внутри и заставляло подняться.       — Стойте!       Компания остановилась.       — Этой мой нож! Верните! — голос предательски пищал.       Где-то на заднем плане проскочившая кошка смахнула приставленную к стенке доску. Леви стоял и смотрел на них. То ли испуганным, то ли отчаянным взглядом. Он пошел к ним, придерживая ладонью ушибленный живот. Легкие более менее заработали, но жажда забрать принадлежащее себе все равно сподвигла бы идти дальше. Кто-то в толпе усмехнулся.       Правая рука была сжата до боли в пальцах. Ноги хлюпали носками по дороге, но он продолжал идти. Семь метров. Пять. Три.       «Два… один…»       — Агх! Ты!.. Мразь! — вскрикнул Грег, выронив украденный нож, когда горсть песка прыснула на глаза.       Леви тут же ухватился за этот шанс и потянулся к заветной вещи. Стоило пальцам коснуться рукояти, как почувствовал на плече жесткую подошву ботинок. Он вновь упал на спину, неприятно впечатавшись затылком в твердый грунт.       — Козлина, — оскалился один из них.       Удар прилетел по бедру, но он только сильнее прижал нож к себе. Уже давно стало ясно — Брок с ними заодно и помогать не станет. Наоборот, охотно участвовал в групповом избиении.       Леви не видел их лиц, а весь гóвор превратился в один сплошной гул. Он крепко сжал рукоять ножа левой рукой, а правой прикрывал голову. Нужно продержаться немного и все закончится, просто потерпеть, совсем чуточку.       Внезапно удары прекратились. Леви все еще не решался выглянуть, опасаясь, что вмажут по лицу. Но следом послышался испуганный визг и крики. Топот кругом, отовсюду.       Слух пронзил чей-то вопль. Привстав на локоть, Леви увидел перекошенное от ужаса лицо Брока и…       Руку.       Отрезанная кисть валялась и истекала кровью у самого места, где минуту назад его избивали. Зрачки сузились, а приоткрытая челюсть задрожала. Брок кричал в истерике, держась за руку, что насквозь пропитала кровью штаны. Леви остолбеневши наблюдал, не в силах пошевелиться. Палец на отрезанной кисти дернулся. Сердце внутри отбивало сумасшедший такт. Казалось, время вместе с дыханием застыло.       — А-А-А-А-ГХ, БОЛЬНО. БОЛЬНО!!!       Леви не шевелился, сглатывая подступившую тошноту. Все плыло, а вместе с тем и рассудок.       — ПРОШУ, НЕ УБИВАЙТЕ!!! БОЛЬНО! МАМА, МАМА! А-А-А-А!       «БОЛЬНО! БОЛЬНО!» — отдавалось эхом каждое слово.       Хотелось навсегда стереть из памяти вопли этой панической агонии. Забыть, что он здесь был. К черту нож! Да плевать уже на все! Хочется отмыться от запаха этой лужи крови под носом. Выколоть себе глаза, чтобы не видеть это мимолетное шевеление пальца. Рассудок плавился и утекал куда-то далеко, чтобы не впасть в гнетущее сумасшествие. Он был здесь, так близко, но непомерно далеко. Словно не из этой реальности. Вшитый кусок ткани в черном полотне. Руки, ноги. Не его. Тело не его. Что он здесь забыл? Почему он кричит и умоляет о пощаде? Кто они?       — Идиота кусок! Какого хрена творишь?!       Леви все еще сидел в оцепенении, смотря в пустоту. Кенни подошел и грубо дернул его за руку наверх, заставляя взглянуть в разъяренное лицо.       — Я спрашиваю: почему ты позволил им себя бить? Я что, впустую тренирую тебя?! Рядом был нож, черт возьми!       — Я… Я… — он неровно дышал, пытаясь собрать мысли воедино.       Мужчина перехватил его за шкирку и встряхнул, окончательно выводя из оцепенения.       — Харе мямлить. Отвечай, щенок!       — О-они ведь… хотели со мной под-д-дружиться…       — Че?       Потупив немного взор, в следующую же секунду мужчина разразился смехом. Он упивался этим хохотом, совсем забыв о своем недавнем гневе. Леви все еще был под гнетущим впечатлением. Поднял голову и растерянно посмотрел на него.       — Поздравляю! Тебя обвели вокруг пальца, парень.       — Что?..       — Пха-ха-ха! Поверить не могу, что Кушель хотела вырастить из тебя такой божий одуванчик, — мужчина утер скатывающуюся слезинку. — Обманули они тебя. Вот что.       Леви смотрел на него распахнутыми глазами, все еще не осознавая сказанное. Жалкие слова и фразы застряли у подножия горла, не имея сил выбраться наружу.       Кенни подошел и небрежно схватил мальчика за подбородок, оттягивая губы пальцами. Покрутил голову, разглядывая местами посиневшее и чумазое лицо.       — Зубы, кости целы, а остальное заживет. Собирайся, уходим отсюда.       Леви встал на ноги, чуть не упав перед этим, и убрал орудие в ножны. Он вяло поплелся за наставником, опустив голову. Да, тело болело. Наверное, еще несколько дней будет. Но сейчас болело внутри.       В груди гудел шквал эмоций и чувств. Больше не хочется это испытывать. Леви мотнул головой, раскидывая отросшие прядки. Вот совсем не хочется.       Он шел на ватных и совсем нереальных ногах, перешагивая ступеньки. Воспоминания об отлетевшей к нему конечности все еще были свежи. Цвели в сознании, отравляя хозяина. Пусть сердце уже не так сильно билось, но чувство омерзения и обиды въелись под кожу. Отматывая события назад, до прихода Кенни, Леви нарочно вспомнил разговор мальчишек.       «— Да ладно вам! Зато веселее будет.       — Опять играть будем… Я уже устал от этого.       — Иначе никак! Выживает сильнейший!       Мальчишка цыкнул.       — Ладно. Тогда в «разбойников»?       — Можно в «прятки», но это слишком надолго затянется.       — Тогда первое».       Они обсуждали не игры.       Они уже тогда знали, что планируют делать.       «Почему?»       Непонимание происходящего вызывало у него массу вопросов, на которые ответа не находилось. Брок ведь сам предложил поиграть и, наверное, вступить в группу. Так неужели он с легкостью провернул все это ради ножа? Почему?       На душу словно камень уронили. Нет, специально выбрали валун побольше и придавили его им. Вопросы о том «почему они так поступили?» сменились на «может, это я сделал что-то не то?». Огромный диссонанс не давал покоя, пока не заговорил Кенни:       — Теперь ты познакомился со вторым уроком: всегда будь готов к удару в спину, — прохрипел он, идя спереди. — Нет ничего ужасного в ожидании ножа. Весь ужас начинается, когда ты не замечаешь его вовремя. Это и есть предательство.       Предательство?       Значит, сегодня его предали.       Глас жизни высек в памяти глубокие трещины, собирая их в буквы, буквы в слова, а слова в наставления, не позволяя времени и обстоятельствам забыть их. Второй раз к этому он уже будет готов.       Правда ведь?