Дорога к нашему счастью

      «О, Великий! Что за дьявола я породил собственноручно? Мой грех и только мой! Унизил и окропил нечистью их и последователей их кровных. На мне лежит неомытая вина за муки невиновных. Поистине дурак!       Простите, братья мои! Простите, земляки мои! Так пускай же умру в своей лачуге вымощенной золотом и драгоценностями от руки палача совестливого! И поделом!»       Последние записи из дневника неизвестного ученого.

***

1137 год по элдийскому летоисчислению.

Южная часть захваченного материка Марли.

      — Да не иссякнут же мощь и величие силы нашей Пресвятой Прародительницы! Пусть ее величие и благонравие навсегда пребудут в наших сердцах, как она того и хотела!       Пятничная проповедь о восхвалении элдийской Богини, что даровала своему народу безопасное житие в этом деспотичном мире. Распетое повествование на устах священников о праведности ее деяний благословенной Имир.       — Да склоните головы свои и оголите души, омраченные пред ликом Благодетельницы!       Все пришедшие опустились в униженном поклоне. Сердца их были отданы только лишь ей одной. Неясно, насколько правильно говорить «униженно», ведь никого из присутствующих не заставляли являться сюда. Все люди добровольно поспели на благой зов колоколов, ведь их Прародительница — свет, озаривший черные пути. Слушание о ее благих деяниях заставляло сердце наливаться гордостью и радостью.       «Я — потомок настолько прекрасного и чистого человека».       Душа трепетала от осознания непосредственного кровного родства с самим божеством. С самого детства достопочтенная Имир была ориентиром в тумане, помогая идти по тропе витиеватой и не сбиваться с верного маршрута. Мечта, что с годами перетекла в ясную цель, вела вперед без оглядки. Стать таким же великим и благим человеком.       С детства он лицезрел несправедливость в малых и больших деяниях. Еще в отрочестве застал тяжкие болезни и горя. И именно Прародительница наказала ему следовать за своим желанием: преуспеть в благих делах. Помогать людям, нуждающимся в покровительстве, вести народ вперед к процветанию, защитить всех и без исключений. Ведь именно такой была сама Имир. Ведающая и Знающая.

1139 год по элдийскому летоисчислению.

      Зеленое лето в этот предъюбилейный год выдалось особо знойным. Солнце пекло и жарило спины работящих земледельцев. Тяжко было всем, но урожай никто сам не взрастит. Малехонькие мальчишки и девчонки помогали вспахивать земли своим родителям. Наравне со всеми держали в руках тяжелый инструментарий.       Не стали исключением и Áхздель с Цéхготом. Два брата, две двойняшки. Уже как третий год робят на золотых полях пшеницы. Пусть они и рождены в один день, нравы их в корне отличались: младший Церóхо — Ахздель — был крайне любознателен и открыт для мира всего, в то время как его брат Цехгот — отстранен и благоразумен. Семья их принимала со своими тараканами и ни коем разе не отвергала. Гордились обоими: Ахздель успехи заимел в научной деятельности, а брат еще ни один бой с мальчишками-ровесниками не проиграл. Глядишь, защитник родных мест вырастет.       Вот только не в ладах братья были. То и дело цапались по каждой мелочи. Пускай глотки драть еще не пытались — отрицать их неприязнь характеров нельзя. Даже сейчас в поле грызлись — не поделили ряда, что вспахивают.       — Да пусть руки твои бездарные отсохнут! Топай с моего места! — грозился Цехгот, сквозь зубы.       — А у тебя глаза вылезят, раз не видишь, что ряд мой!       В уже десятый за день спор вмешался мужик:       — А ну цыц, горланцы! Шоб не было здесь криков!       Здоровяка Арáма побаивались и глубоко чтили. Слово его было не второсортным, даже для строптивых братьев, посему утихомирились наконец и продолжили работать до вечера.

1145 год по элдийскому летоисчислению.

      Юношам пошел шестнадцатый год. Жизненный путь обоих смахивал на пышный бал с достижениями на праздном столе заместо блюд. Люди восклицали: «Гении, не иначе!». Семья Церохо пользовалась большим уважением, а все благодаря прекрасным сыновьям. Сулили им большие планы с безбедной жизнью — не воду, а вино золотое в бокалах на старость подавать будут! А матушка с батюшкой только кивали да подначивали.       Цехгот в солдаты подался, королю службу преданную служить, да земли рóдные от врагов нечестивых хранить. Пока рядовой, но планы большие и амбициозные, глядишь — воеводой станет, а там и слава невиданная ранее.       Ахздель же в столичную школу собирается. Тоже во служение владыке уйдет, но мастаком в знаниях будет. Ученые глубоко ценились, а его исключительный ум и подавно. И чего греха таить? Младший Церохо еще в детстве считал себя непревзойденным гением, а цель, наущаемая Прародительницей, лишь крепче переплелась с далекими мечтами.

1157 год по элдийскому летоисчислению.

      — Господин Церохо! Господин Церохо!       Небольшая фигурка, что сидела на стуле, сдвинулась и посмотрела на прибывшего.       — Начто явился? — строго вопросил он.       — Вам сообщение из резиденции короля!       Мужчина аж поперхнулся от такой нежданной вести. Чем он так запомнился люду, что сам король вызвал ученого к себе? Да, написал он несколько статеек, что в библиотеку городскую попали, но это не отменяет первого.       — Подготовь все мои вещи, я выезжаю сиюминутно.       — Конечно, господин, уже бегу.       Дорога была дальняя. Телегу качало на ухабах даже пред воротами королевскими. А ведь казалось, что в таком богатом месте и дороги богаты качеством. Впрочем, разницы уже нет, главное — добрался благополучно и прямо сейчас направляется во дворец. Подручный услужливо нес весь багаж вместе с необходимыми бумагами и инвентарем. Негоже ведь ученому без своего добра заявляться по делам важным.       По прибытии Ахзделя расположили в одном из покоев дорогих хором. Ни пылинки на полках и мебели обнаружить не удалось. Неужели каждый божий час убираются? Это хорошо. В чистом теле и дух здоровый! Непонятно, правда, на сколько ночей призвали сюда? Сказали: ожидать приглашения. Неужто для разговора? Тогда начто выделили экий чертог?       Ученый Церохо аккуратно прибрал сумку поближе к ложу и уселся после протяжной дороги. Скоро ему предстоит встреча с ликом их достопочтенного правителя.

***

      Этим же вечером.

      — Прошу, проходите.       Исполинские ставни распахнулись, открывая взору комнату, сплошь усыпанную огнями факелов. В центре глянцевых полов стояло две фигуры разодетых черными мантиями до самых стоп. Одна из них величественно оглядывала прибывшего ученого, находясь по центру, другая же аккуратно посматривала из-за спины. Ахздель нервно сглотнул, посеменив к ним.       В ту же минуту в стенах зала раздался властный бас короля:       — Добро пожаловать, Церохо. Наконец-то мы встретились с тобой.       На лике короля была лишь легкая ухмылка. Он расцепил руки и подошел к ученому, приобняв за плечи. Мужчина опешил от такого приема и приоткрыл рот, пытаясь что-то сказать, но все слова застряли в горле.       — Ахздель, пойдем в твою новую лабораторию. Истцель, — повернулся он к рядом стоящему мужчине с черными волосами до плеч и густой бородой. Голос его стал на удивление строгим и безэмоциональным, — отправь им письмо.       Истцель, так звали его подопечного, коротко кивнул и спешно покинул тронный зал, послав по стенам глухое эхо закрытых ворот. Церохо повернулся, но его тут же подтолкнули за спину к другой двери, ведущей вглубь дворца.       С каждым шагом по винтовой лестнице они погружались на самое темное дно башни. Под ногами хрустели осыпавшиеся камни и треснутые временем ступени. Ахздель изредка озирался по сторонам, дабы не упасть: факела было не достаточно для освещения всей дороги, при условии, что он шел первым. Темноты ученый не боялся, даже охотно пользовался ею при экспериментах, но сейчас сердце колотило по ребрам. Какая частичка нутра требовала вернуться и не идти, но разум решительно продолжал делать шаг за шагом.       У самого низа находились зачерствевшие двери. Небрежно выпиленные доски могучих дубов наверняка весили как три быка, если не больше. Чугунная ручка мерзко заскрипела, стоило королю прикоснуться к ней и потянуть на себя. Дверцы отворились.       — Проходи. Отныне, это твое новое рабочее место, — с привычной улыбкой произнес он.       Глаза ученого расширились от нечеловеческого удивления. Подземье башни было в три раза больше его семейного дома. Потолки поражали своей высотой. Конца и края не было видать. Могучие колонны, подобно ограненному драгоценному камню, удерживали верхние этажи. На стыке между стенами произрастали каменные лозы. Ничего такого прежде он видел.       Ахздель подошел к одному из источников света, взяв вместо обычного факела полупрозрачный камень.       — О-он… светится!.. — твердое нечто в руках мерцало и слепило глаза. — Но это невозможно!       Подошедший король кротко усмехнулся и перехватил камень в свои руки.       — Как видишь, возможно, — он уместил его обратно в металлическое кольцо. — Ахздель, твой гениальный ум поражает. Только представь, сколько открытий тебя ждет, если я дам тебе возможность исследовать титанов.       Ученый, подобно неразумному дитя, уставился на правителя во все глаза:       — Т-титанов?..       — Да, их самых. В твоем распоряжении будет даже сам Прародитель. Что скажешь?       Первобытный шок сменился океаном надежд. Сотни мыслей о возможных исследованиях, что даже и не снились, роились в голове. Ученый подхватил лоб ладонью, пытаясь осознать сказанное. Сердце охватила небывалая жадность. Такая, что затмевает разум.       — Д-да. Да, конечно! Ох, боже, я-я даже не знаю, что и сказать!..       — Вольно, Церохо. Теперь это твое. Уже завтра все вещи будут здесь. К исследованиям титанов можешь приступать через семь дней. Я и некоторые люди придем сюда после заката, — с этими словами он ушел, оставив ученого одного.       Кто бы знал, чем обернутся эти, на первый взгляд, блага для самонадеянного смертного? Сколько же мучений он принесет невинным, сколько крови прольет и сколько жизней положит у стоп своих ради высших целей. Наивный ум еще не понимал, на какую дорогу из костей и трупов встал…       Следующие дни тянулись долго. Предвкушение о встрече с титаном-Прародителем застлало горделивый и охваченный жаром взор. Сердце все никак не могло перестать гудеть, то и дело заставляя Ахзделя перепроверять записи с идеями и вписывать туда новые. Ему! Именно ему выпала такая возможность! Какой же его ждет устланный богатством и славой путь!       Как и было обещано, через семь дней явился король Арс с Истцелем и своей немногочисленной свитой. Церохо с распростертыми объятиями встречал жданных гостей. Его распирало от радости узреть воочию самого Прародителя! Вот только… Почему эти люди так странно выглядят? Вроде бы при дворце, но одеты как последние оборванцы. Наверное, помощники для исследований? Да, пожалуй, так.       — Здравия, Ахздель, — подошел к нему король.       Ученый низко поклонился.       — Пусть ваши дни правления будут нескончаемы, а королевство навеки процветать, Ваше Величество.       — Что ж, не будем тратить драгоценное время. Я полагаю, у тебя уже есть идеи касаемо сегодняшних опытов?       — К-конечно! Одну минутку, сейчас! — он побежал к столу и начал судорожно перебирать заранее выложенные записи, дабы точно не ошибиться. — В-вот. Для начала я хочу изучить состав…       Но его начавшуюся речь прервал король строгим жестом руки.       — Мне без разницы, что ты хочешь изучить. Делай, что знаешь. Будут результаты — говори.       — А, да… Вас понял.       — Что ж, тогда приступим.       С этими словами он отошел в сторону. Яркая вспышка, а следом и оглушительный взрыв в миг выбили Ахзделя из колеи. Прежде он еще никогда не наблюдал за чем-то подобным. Теперь же, пред ним стоял никто иной как Прародитель. Мускулистое тело с выпирающими костными наростами в области колен и локтей. Светлые волосы на голове и выразительные глаза цвета сирени. Рот ученого приоткрылся в немом изумлении. Титан. Живой.       Все оставшееся время он провел в долгих исследованиях инородных тел. Иногда ему казалось, что неподвижное положение может принести королю неудобства, но он настоял продолжать и не думать о подобном. Тогда же Ахздель с головой погрузился в любимое дело.       — Я не знаю, как отблагодарить вас за столь щедрую возможность…       — Не стоит. Лучшей благодарностью будут успехи в исследованиях, — король отошел к подчиненным и что-то нашептал Истцелю.       Мужчина в грубой манере пихнул двух парней и девушку облаченных в тряпье и повел вглубь комнаты. Они возмущались и сопротивлялись, но против здорового слуги ничего поделать не могли. В какой-то момент девушка вырвалась из плена и подбежала к Ахзделю и королю. Она упала к ногам и начала сквозь слезы умолять:       — Прошу вас, Ваше Величество, почтенный ученый! Мы ошиблись, ошиблись! Извините нас, невеж, умоляю! Мы будем служить вам до конца жизни, только не убивайте! — она заливалась слезами, хватаясь за подол одеяний в истерике.       Церохо встал в ступор. Король же оставался непоколебим.       — Дорогая мисс Аккерман, — дружелюбно начал он, подавая девушке руку. — Я понимаю ваши тревоги и сомнения, но мы же оба знаем: от судьбы не убежишь.       — Прошу…       — Истцель, — разразился в комнате его глас подобный грому.       К ним сразу же подошел крепкий мужчина и одним рывком оторвал от короля плачущую девушку. Все трое отправились в ранее запертую комнату, куда даже сам Ахздель пройти не мог.       — Ч-что… это?..       — Ох, мой любезный друг, — на плечо упала его тяжелая ладонь. — Не обращай внимания на этих смертных, они сами подписали себе приговор. Лучше подумай, сколько же открытий ты сделаешь!..       — Тогда зачем вы привели их сюда?! — на грани истерики вопрошал он.       На дерзкий тон король не стал отмалчиваться. Хлюпкое плечо было до боли сжато меж пальцами, а голос пропитался холодом.       — Послушай, Ахздель. Ты ведь хотел изучать гигантов? Так вот запиши этих троих в своих бумажках как «побочный продукт исследования титанов».       — Х-хорош-шо…       Король похлопал его по спине и вернул себе былой дружелюбный настрой.       — Вот, другой разговор. Я не потерплю на своих землях самовольных иностранцев. Так что дозволяю тебе всевозможные опыты на них и титанах. Будет даже лучше совмещать…

С этого момента вся жизнь в одночасье стала сущим кошмаром.

      — Прошу, пощадите!       — Я… Я н-не могу… Простите!

      «1 день исследования людей и титанов.

      В комнате ежедневно раздавались горестные вопли. Истеричный плач насквозь пропитал хладную камеру. Мольбы въелись под самую ржавчину железных прутьев, отдаваясь эхом меж стен. Было невыносимо слышать крики, но руки с дрожью продолжали и снова продолжали работать на благо исследований».

      — З-з-зачем?! Что мы вам сделали?!

      «4 день исследования людей и титанов.

      Король ясно дал понять — одно ослушание и ты сам окажешься на их месте. Я это прекрасно понимал. Но трусость и человеческое желание жить брало свое».

      — Молодец, Ахздель. Я не сомневался в твоей верности своему королю, — послышался хриплый голос из пасти титана. — Хорошо, я исполню твою просьбу.       Когтистая рука гиганта с силой вжалась в собственную грудину. По телу пошли струйки алой жидкости, стекая на пол. Уже через несколько секунд раздался звонкий хруст костей.       — Держи-и-и…       В ладони лежала все еще бьющаяся плоть.       Сердце Прародителя.       — Нет… — шептала девушка.       Ученый подошел к протянутой руке и отрезал часть органа в стеклянную тару. На пол звонко стекали ледяные капли, ударяясь об пол. Дыхание участилось, когда мужчина приближался к ошарашенным заключенным.       Беспомощные.       Исхудавшие до костей.              А в глазах лишь страх.       Ну же.       «Ты же мечтал о славе».       Еще шаг.       «Хотел признания!»       Рука подносит ко рту кусок плоти.       «ДАВАЙ!»       — НЕТ! ПОЖАЛУЙСТА!       — НЕ МОГУ!       Резкий крик заставил девушку застыть. Только слезы продолжали течь. Стиснув зубы, он схватил ее за подбородок и силком впихнул в рот часть титанового сердца. От него жутко разило вонью. Тошнотворный запах несколько раз требовал изрыгнуть инородную плоть, но ученый крепко держал рот девушки, пока та окончательно его не проглотила.

      «57 день исследования титанов

      Очередное преступление… Помилуйте… Я снова сделал это. Снова! Она ведь… Она ведь…»

      Под глазами поселились темные пятна. Осунувшиеся лица и не менее исхудавшие тела говорили о просто ужасном состоянии. Черные волосы блестели жирным блеском. В ходе неудавшегося эксперимента пришлось перебинтовать кровоточащие раны на руках, что у парня, что у девушки.       Неделю назад умер ее жених. Посему брат с сестрой остались одни.

      «137 день

      Кажется… С каждым днем я все больше становлюсь монстром. Я ведь ученый, верно? Это ведь… На благо человечества… На благо Элдии… Так почему же душу каждый раз рвет на куски?»

      Переливание крови длилось три часа. Поразительно, но они не умерли. Пришлось напичкать их снотворным, чтобы не кричали. После четырех часов их руки посинели, а из глаз полилась кровь. Все еще живы, а значит, можно продолжать.

      «495 день

      Я не виделся с матушкой и батюшкой уже больше года… Цехгот наверняка стал уже воеводой. А ведь я отсюда почти не выхожу. Интересно, что происходит с Элдией? Судя по настроению короля все отлично».

      После того как в рацион питания ввели плоть титана, их тела начали набирать мышечную массу. Но лица по-прежнему мертвы. Мира и Гойт сломлены. Это видно.

      «1639

      Я так и не смог узнать откуда прибыли эти люди под фамилией «Аккерман» в Элдию. Никто ничего не говорит.

      Недавно заходил Истцель. Оказалось, что он — Атакующий титан. Про свою способность мужчина ничего не рассказывал, хотя странно: в войнах не участвует, зато постоянно ходит бок о бок с королем».

      Правитель в очередной раз посетил скромную лачугу Ахзделя. Хорошее настроение уже как семь лет не навещало омраченного ученого. Хотя, какое тут место для улыбки, когда ежедневно убиваешь невинных людей? Медленно, но верно.       — Церохо, ты большой молодец. Признаться честно, я поражен твоими результатами. Мы долго шли к этому, но похоже… смогли добиться успеха, друг мой!       — Да… Добились.       Скрипнула решетка.       В темном углу, упершись к стенке, сидели двое человек. От их рук тянулись чугунные цепи. Казалось, куда сбежать этой коже, натянутой на кости? Вот только за последние три года эти двое Аккерманов пытались убить ученого по несколько раз за день. В памяти до сих пор свежо воспоминание, как они сумели тайком наточить куриную кость и наброситься. Если бы не подоспевший Истцель, то погиб бы на месте. Еще больше поражало то, что оставленная царапина костью проходила строго над сонной артерией. Одним-двумя сантиметрами глубже — и смерть.       Брат с сестрой теперь больше напоминали обозленных волков, которых загнали в угол и тычат копьями. В голубых глазах читалась немая ярость и ненависть, что аж мурашки пробирали.       — Да это же… нелюди. Наконец-то… Наконец-то! Живые титаны в обличии людей! Мы стали на один шаг ближе…       Король с распахнутыми глазами смотрел в темное пятно. Его лицо исказилось в сумасшедшей улыбке. Парочка хриплых смешков вырвалась из груди.       Ахздель шокировано смотрел на него, не понимая, о чем тот вторит.       — Что… Что вы…       — Церохо! Мой любезный друг! Ты сделал это! — он рассмеялся во весь голос. — Будущему быть! Мы положили начало спустя долгих семь лет!       — Да что вы гово-рите… — мужчина смотрел на него вымученным и даже обманутым взглядом. — Что за будущее?! Вы с самого начала знали о результате исследования?!       Он схватил короля за грудки и буквально орал ему в лицо. Но мужчину это даже не смущало. Смех так и лился из его рта.       Ахздель бросил последний взгляд на Миру и Гойта. Руки ослабили хватку, обреченность облила с ног до головы раскаленным металлом. Он поплелся прочь из укутанного сверкающими камнями подземья, хватаясь за стены.       Перед глазами все плыло. Ученый оказался в своей спальне и уже в истерике раскидывал драгоценные бумаги. Уже ничего не имело значения. Склянки с разными жидкостями летели вверх. Разорванные в клочья тетради усыпали пол, подобно выпавшему в январе снегу. А он кричал. Кричал и метал все, что попадется под руку.       Затем, все сменилось истеричным смехом. Ахздель хохотал и драл на себе волосы. Каков же идиот!       Все превратилось в хоровод. Кругом бардак, в руках перо. И вот он пишет свое последнее письмо. Так закончил свой грустный эпизод.       По шее резанула пеньковая лоза. Пододвинул стул он грузный. По щеке стекла слеза. Вот и помер тот ученый. Бесславной смертью Ахздель пал — Палач секирой правды безвозвратно покарал.

***

      — Берта! Не убегай далеко!       Но слова матери пролетели мимо ушей. Девочка бежала по полянке усеянной большими маками. Смоляные волосы развевались на весеннем теплом ветерке. Подол дорогого платья был весь в пыльце.       Где-то вдалеке кружила бабочка. Берта с широкой улыбкой поскакала за ней, не заботясь о внешнем виде. Конечно же, спустя пять таких прыжков она благополучно упала лицом в землю. На шум прибежала обеспокоенная мать и несколько служанок.       — Ох, ну я же тебе говорила не бегать! Вся грязная теперь, — она принялась отряхивать непоседливую дочь. — Скоро ты станешь полноправным телохранителем Его Высочества принца. Что я тебе говорила?       Девочка закатила глаза и с напускным тоном ответила:       — Да-да, не хулиганить до начала церемонии… А может, я не хочу служить этому принцу? Он мне не нравится!       — Бериэтт Аккерман, это даже не обсуждается!       Девочка фыркнула, а мать взяла ее за руку и повела обратно во дворец.

***

      Шесть лет спустя.

      В просторной комнате сражалось двое человек. Лязг мечей разносился по всему пространству, эхом ударяясь о стены.       — Как всегда просто ужасно, Ваше Высочество, — дразнилась девушка, отвешивая смачный удар по бедру.       — Голову с плеч бы снес, не будь ты моим телохранителем, — огрызался парень.       Для Берты же все казалось развеселым шоу, где выступают клоуны. С рождения она отличалась невиданным талантом в фехтовании и силе, природу которой мать объясняла наследственной кровью. По большей части ей было все равно, что за природа? Что за кровь? Ну есть и есть. Главное теперь она может бессовестно измываться над папенькиным сынком. Никто ее не убьет за поучительные удары и язвительные фразочки — слишком уж ценна.       — Фу-у. Кажется, у вас не «прогресс», а «регресс» начался. До чего же скучно с вами фехтовать, сударь. Вы даже марлийскому ребенку в дуэли проиграете.       — Вот значит как? Тогда иди и воюй сама, раз нравится!       — А вот и пойду!       — Так, хватит! — внезапно вмешался дворецкий. — Мисс Аккерман, вам стоит следить за языком. А вам, наследный принц, лучше попрактиковаться в саду.       — Но я не хочу одиночную тренировку!       — Исключено. Ваш отец ясно дал понять, что сможете занять место короля только когда станете полноценным солдатом!       Берта захихикала, посматривая на разочарованное лицо своего будущего правителя, после чего спешно покинула зал.

***

      Четыре года спустя.

      Сегодня наступило ее восемнадцатилетие. На праздник пришло много знатных людей, о некоторых из них не знала даже сама именинница. Род Аккерманов издревле славился своими уникальными боевыми способностями. Даже девушки не были исключениями. Что уж тут говорить, когда сама Берта способна сражаться против троих мужчин на равных и при этом одерживать победу? Именно поэтому Аккерманы были потомственными защитниками королевского рода. С самого детства детей приставляли к наследнику, чтобы, как объясняла мать, создать «особую связь». Говорила, мол, станешь еще сильнее, если получишь ее. И при этом никто другой в их обществе не находился до того самого переломного момента. Вот и приходилось терпеть друг друга.       Удивительно, но на именины надоедливого отпрыска Аккерманов явился сам принц. Берта про себя усмехнулась такому жесту. Всегда дурой кликал, а тут взял и пришел. Причем с подарком.       В мозолистых от рукояти меча девичьих ладонях оказалась подвеска с серебряным камнем.       — Это мне?       — Да. Подумал, может, хоть так перестанешь меня тюкать на тренировках, — он напыщенно отвернул голову.       Берта присмотрелась к камню.       — А цвет такой выбрал, чтобы тоже задобрить, а, Агáт? Поразительное сходство… — саркастично добавила она, указывая на собственные глаза.       — Сейчас заберу, будешь пререкаться.       Принц потянулся за украшением, но девушка ловко отвернулась.       — Дареное уже не дарят!       — Какая же ты вредина, а!       — Бе-бе-бе.

***

      Три года спустя.

      На восточном фронте разгоралась бойня за территорию. Поднявшие восстание марлийцы перебили простых рядовых и уже пробирались вглубь земель Элдии. 101-й король решил отправить туда своего сына — Агата Фрица, вместе с Бериэтт Аккерман и Клыкастым титаном. На тот момент наследник уже дослужился до командующего. Правитель выделил крупное войско для подавления мятежа и отправил в первые же дни после известия.       Королевство располагалось левее и выше нужной точки на карте, посему поездка заняла еще дополнительные два дня. К тому моменту пара городов была уже полностью оккупирована захватчиками.       Крупная битва произошла у самых границ Истцеля — продовольственного центра Элдии. Там вспахивались пшеничные поля, выращивалось множество овощей и фруктов. Всего богатства земель тех и словами не описать. Необходимо было вернуть город под контроль и продвигаться дальше.       — Заходят с левого фланга! — кричал подоспевший солдат.       — Перегруппируемся! — махнул ему принц. — Нельзя позволить им прорвать тыл!       Бериэтт вынула укороченный меч из ножен, перехватив рукоять обратной стороной. Его делали специально по заказу и личным предпочтениям девушки, посему ни у кого не было похожего на поле боя.       Резвый конь ринулся в самое пекло. Кровь текла ручьями, льясь с щек солдата. Четвероногое преимущество играло большую роль в сражении с двуногими марлийцами. Кроме краденых мечей в арсенале врага ничего не имелось. Аккерман и до этого приходилось идти на людей, но в этот раз их было сотни. А сколько она успела перебить — даже сама девушка не знает.       Где-то вдалеке поднимал на воздух горсть людей их подручный титан. Он втаптывал их в землю, оставляя грязно-бордовые кляксы из разорванной плоти. Против такой могущественной армии у них не было и шанса…       — Агат!       Краем глаза Бериэтт заметила упавшего с коня принца. Рядом с ним кружила толпа марлийцев, готовая растерзать в любой момент. Натянув поводья и со всей дури пришпорив коня, она начала пробивать себе дорогу. Хоть бы успеть, хоть бы успеть!       — С дороги, тварь! Прочь!       Ярость застилала разум. Клинок в руках, подобно перу, рассекал воздух и лица нападавших. Она не видела людей, она видела лишь конечную точку, к которой нужно идти несмотря ни на что. Бежать-бежать-бежать.       В глаза брызгала кровь из вспоротых горл. Все виделось сквозь красные тона. Берта продолжала нарезать врагов, как капусту на доске. Никто не посмеет ее остановить.       — АГАТ! — крикнула она снова, разрубая шею последнему марлийцу.       Над бессознательным телом взгромоздился человек с булыжником в руках. Еще секунда и тот рухнул прям на голову. В мозгу что-то перещелкнуло. Не помня себя от гнева и страха за наследного принца, Аккерман подлетела к врагу и в один удар отрезала обе кисти. Мужчина заорал как резанная свинья, припав на колени. Берта повертела клинком и обрубила очередную жизнь. Раны, полученные ранее, до сих пор жгли, но в этот момент будто все в миг зажили, позволив телу выжимать из себя все без остатка.       Напавшие следом враги стали очередным манекеном для несущего смерть клинка Аккерман. Она пыхтела сквозь зубы, проворачивая десятый кульбит в воздухе. Рычала и перерезала глотки каждому, кто смел подойти к принцу.       «Долг телохранителя — быть готовым отдать жизнь за хозяина», — всплыли в голове слова матери.       В детстве она не понимала смысла этих слов. Но сейчас в полной мере прочувствовала. Не приказ или воля зовут тебя на смертный бой, а кровь и разум. Нутро не могло позволить погибнуть тому, кого велено оберегать, потому так и рвалось наружу.       Силы угасали. Сколько она уже здесь обороняется? Подмоги ждать не следует, они все ушли в авангард.       «Значит, будем биться до последнего…» — подумала девушка, прежде чем начать новый затяжной бой.       Принц приоткрыл залитые кровью веки. Небо было застлано тучами, а в воздухе витал запах смерти и крови. Голова гудела от ноющей боли так, что он не сразу сориентировался, что происходит. Лязг мечей, конный гул, яростные крики. Все это смешалось в единый звук, который долбил по ушам. Парень приподнялся на локти и увидел пред собой поляну из человеческих трупов. Куда ни глянь — везде мертвецы. В нос бил запах жженой травы.       Невольно рот сам выкрикнул до боли знакомое имя:       — Берта!       Он начал оглядываться по сторонам, приходя в себя. Все мешалось в одну кашу.       — Агат!       Справа донесся голос Аккерман, что замахнулась на очередного мужчину. С ног до головы облитая кровью продолжала сжимать в руках клинок обратным хватом, что обломался до размеров кинжала. Несмотря на сколотые края — мастерски разрезала плоть.       — Уходим отсюда, живо!       Она подбежала к нему и завела правую руку под его колени, а вторую за спину. Принц не сразу сообразил, что его хотят поднять, посему не сопротивлялся.       — Нет, стой! СЗАДИ! Один взмах меча. Потоки крови. И две смерти. Угасла яркая свеча.       — Бер-р… та… — дрожащие губы только и смогли, что нашептать это слово.       — А-гат… — хватка этих сильных рук была все так же сильна и после смерти. Верность хозяину не позволяла сдаваться даже сейчас.       Агат Фриц и Бериэтт Аккерман были захоронены на поле боя при Истцеле. Битва была выиграна, но потери понесены огромные. Элдия лишилась своего наследника и лучшего солдата.