Дорога к нашему счастью

      Настал день, ради которого кадеты упорно тренировались. День, когда они докажут капитану, что способны противостоять каменному натиску, будучи окруженными водой. Долой эти измывательства!       — Все готовы? — решительно спросил Райнер у кадетов.       В их детских глазах только сильнее разгоралась уверенность и непоколебимость. Три долгих месяца они терпели взлеты и падения, приправленные колкими фразочками и издевками капитана. Скрипя зубами, но солдаты терпели все трудности, не позволяя голосу слабости взять вверх. Не для того они сюда пришли, чтобы сдаваться!       — Тогда покажем все, на что мы способны! — сжатая в кулак рука взмыла в воздух, призывая соратников к действию; отовсюду послышались ликующие возгласы. — Победа за нами!       — Да!       Еще два месяца назад Райнер самолично вызвался помогать друзьям в этом непростом состязании. Вечерами они пропадали в казармах, отрабатывая удары и балансируя на одной ноге. Иногда даже приходилось не спать до ночи, если того требовала практика. Под строгим командованием Райнера в купе с бешеными тренировками капитана Леви, они и вправду стали лучше балансировать и реагировать. Даже Криста с Армином могли отбиваться от снарядов на протяжении сорока секунд. А у них это получалось хуже всех первое время. Да и сама Микаса неплохо подтянулась. С реакцией у нее никогда проблем не было, но вот держаться на скользкой поверхности булыжника было проблематично. Единственные из их группы, кому под силу держать равновесие — Энни и Жан. У каждого, безусловно, свои слабости, но факт остается фактом: балансировать могут.       Кадеты, стоя на выходе из казармы, восклицали в унисон словам Райнера. Решимость, что переполняла от мозга до костей, изливалась в комнату, поджигала воздух и накаляла боевой дух. Негласный командир их группы уверенно повел солдат за собой вперед, к свершениям. Былой страх и неуверенность ребят как рукой сняло. Микаса теперь видела в них готовых на все людей. Маленькое и неприметное чувство гордости плясало где-то на глубине. Давно она не видела такой сплоченности и переизбытка командного духа. Все же общий враг объединяет. Даже если этот враг — их наставник.       Сердце танцевало в ритме пульса, когда они все больше приближались к тому самому месту. Шум реки напевал привычный гимн, встречая бойцов, а птицы умолкли, с замиранием души наблюдая за развернувшейся картиной. С задних рядов можно было заметить небольшую фигурку капитана, что в очередной раз нес деревянный шест. Теплый ветерок еле покачивал смоляные пряди. Угольные кончики уже давно переступили за ухо, спускаясь к скуле. Удивительно, но Микаса заметила только сейчас, как сильно они отросли. Хотя видятся с капитаном ежедневно. Прическу сменить решил? Или просто времени нет?       Если подумать, ему бы неплохо подошел хвостик. Маленький, аккуратный, не мешает. Челку вот спереди укоротить, как обычно носит, а в остальном все отлично. Ладно, сейчас важное событие произойдет, нужно перестать витать в облаках…       — Ну что ж, показывайте, чему научились, — капитан положил руку на бок, а второй уперся шестом в землю.       Райнер подошел к нему и взял деревянное орудие.       — Жан, идешь первым, — он похлопал парня по плечу и довольно ухмыльнулся. — Задашь ритм.       Решимость здоровяка Брауна была пагубно заразна. Вот и Кирштейн перенял откуда-то не пойми взявшуюся уверенность, пусть и по приближению к реке сбавлял настрой. Сердце, конечно, можно вдохновить, но холодный ум всегда будет стучать в запертую дверь.       — Кирштейн, — глянул на него капитан. — Не оплошай.       Как бы Микасе не хотелось признавать лидерские способности Райнера, но по части подбадривания он был лучше… Оставалось только молиться и надеяться, что чудесная харизма Брауна посеяла в голове Жана правильные семена. Гнилые растения и настрой сейчас ни к чему.       «Давай, Жан. Не подведи».       — Готов? — строго спросил капитан.       — Да.       Полная боеготовность солдата заставила ребят утихнуть, больше не выкрикивая подбадривания и пожелания удачи. Их битва началась. Здесь и сейчас.       Сию же минуту полетели камни. Большие, маленькие, шероховатые, гладкие. Уже ничего не имело значения. Шест и держащие его руки танцевали в бешеном ритме, отражая каждую новую атаку. Взор был полностью сконцентрирован на орудии, перенаправляя все внимание на усиление реакции. Необходимо было следить за всем и сразу. Микаса по себе знала, как взгляд разрывается в этом бесчисленном потоке камней. Приходилось заставлять себя расширять круг обзора, чтобы контролировать как можно больше территории. Получить общую картину. Смотреть куда-то в одну точку, а дальше полагаться на периферийное зрение и собственную скорость. И Жан с этим справлялся. Очень даже неплохо.       — Дава-а-ай! — ликовали товарищи, когда время тикало свои последние секунды.       Жан закричал, выжимая из утекающих сил все. Мышцы работали на пределе. Разум балансировал на скользкой глади. Руки сковывала пронзающая усталость, но он продолжал.       Выдохнуть он смог только когда в воду упал последний камень. Время истекло.       — Получилось… — Жан не верил своим глазам, растерянно оглядывая то ребят, то собственные руки. — Получилось!..       — Ура-а-а!       Кадеты хором кричали в знак первого шага на пути к победе. Теперь осталось еще девять человек. Начало было проложено, а ритм задан. Все как и хотел Райнер. Даже Микаса не сдержалась и вздернула руки, выплескивая всю накопившуюся радость за друга и ребят. Пока еще никто не знал: победят они или нет. Но всем хотелось верить в лучшее. Забавно, что, по сути, ничего кардинального не случится при проигрыше. В лес не выпрут, из армии не отчислят, но это стало делом принципа. По-бе-дить.       — Армин следующий, — сказал капитан, передавая ему шест. — Думаю, будет справедливо, если я тоже приму участие в выборе.       Паренек напрягся, не ожидая столь скорого выхода на сцену. Рука неуверенно обхватила гладкую поверхность дерева и как следует сжала, словно боялась выронить. Микаса, завидев внутреннюю борьбу с самим собой, решила подойти к другу и заверить в выигрыше. Если не обрезать утягивающие на дно мысли под самый корень — сломают весь настрой.       — Армин, — положила она руку на плечо. — Ты справишься.       Кадет с некой боязливостью в глазах посмотрел на подругу, но после кивнул. И молодец. Сколько девушка его знает — всегда идет на перерез внутренним страхам и демонам. Именно эту черту особенно ценила и поддерживала. Не каждый сможет совладать с собой и идти вперед, даже если страшно.       Арлерт снял сапоги, закатал низ брюк и похлюпал через буйное течение до отправной точки.       — Готов?       — Да!       «Давай, Армин».       И продолжались их круги Ада еще несколько часов, вплоть до жгучего солнца в самом зените. Даже пышные кроны деревьев не защищали от раскаленного воздуха. Одежда противно липла к телу, вся спина взмокла, а лента, которой были перевязаны длинные волосы, и вовсе была «искупана». В голову закрадывались идеи подстричь их на летний период, но даже о подобных мелочах не хотелось думать. Мозг буквально вытекал из ушей, а нежелание что-либо делать только усиливалось.       Эти экзекуции, которые скоро можно в исторические учебники записывать, прошли уже все кадеты, только до Микасы дошла последняя очередь. Ребята, изрядно вымотанные, по всей видимости, успешно завершили свои раунды в этом поединке и теперь желали удачи ей. Кто-то пропустил пару камушков, за что позже поплатится синяками, а кто-то просто не успел отбить их. Но это уже вполне понятная погрешность: не все люди идеальны. В основном же они справились. Труды не прошли даром! Хотя, рано радоваться. Микасе, как самой последней, грозит ответственность решить исход спора. Если она сорвется и упадет в воду, не отобьет снаряды должным образом или еще что похуже — вся работа друзей насмарку. Это пугало, но одновременно с этим придавало некой важности. Неспроста и Райнер, и капитан оставляли ее на потом. Хотите, значит, гранд-финал? Будет вам гранд-финал. Она вам устроит.       Микаса как следует утянула низкий хвост, закатала штанины светлых брюк и уверенной походкой направилась к месту, где все решится. Только секундно сверкнула взглядом мимо стоящего капитана. Сколько он уже заставал ее падений? Десять? Двадцать? Ну хоть не язвил, как обычно делал это с мальчишками. Изредка только фирменные фразочки кидал. Пусть теперь увидит результат этих тренировок.       Хладная вода сразу обожгла кожу. Вроде только конец июля, солнце, жара, все дела. Но речка решила писать свои правила, вот и сейчас не захотела кому-либо подчиняться. Холодная-то какая!..       Босая стопа хлюпнула о гладенькую поверхность камня, идеально обтесанного волнами. Вторая последовала ее примеру, и вот уже на булыжнике ловко балансировала девичья фигурка. Вдох-выдох. Пальцы расслабились, аккуратно удерживая орудие, подобно дорогому фарфору. Нужно настроить центр тяжести, успокоиться и найти точку в пространстве, за что можно было бы уцепить взгляд. Как там говорил Райнер? «Шест — это полное продолжение рук. Управляй свободно, напряжение ни к чему». И ведь знает толк в подобных делах. Этот парень, конечно, может пугать своей «чудной» личностью, но хорошо разбирается в технике. Может, он просто излишне фанатичный? Да, наверное так.       — Микаса, дава-а-ай! — где-то в толпе кричал Жан.       Приглядевшись, она увидела Армина, что солнечно улыбался ей, и Кристу, резво машущую рукой. Девочка тоже кричала разные подбадривающие фразы, но все они заглушались на фоне таких же не менее оптимистичных кричалок; они надеялись на ее успех. И она принесет им победу.       Райнер, что стоял в первых рядах, гордо кивнул девушке. Уже приевшаяся к его лицу кроткая улыбка растянулась в радостной полосе по самые скулы. Микаса кивнула в ответ и неуверенно приподняла уголок рта. Конечно, льстило такое внимание, но будет слишком невежливо проигнорировать жест доброй воли и поддержки. Тем более, что Райнер сам возился с ребятами, помогая им в этом упражнении. В таком случае можно ли считать, что на нее смотрят два инструктора?       — Аккерман, готова?       — Готова.       Вдох-выдох.       «Ты — само спокойствие. Сосредоточься на обзоре. Тяжело защищаться — атакуй. Не смей проиграть. У тебя нет на это права», — концентрировалась кадет, готовясь к беспрерывной атаке.       Вдох-выдох.       Раз…             Два…                   Три…

Началось.

      Вот уже руки сами потянулись вперед, да с такой необычайной легкостью и, в некоторой степени, грациозностью, что поражало. Еще два месяца назад она безвольно барахталась в этих приемах, а сейчас легко отражает по пять снарядов за раз. Глаза давно не следили и не приковывали свой взор к каждому из них. Они были и там и тут, везде и нигде. Микасе казалось, что она могла видеть все одновременно, без потери работоспособности. Мозг взрывался, но продолжал контролировать все поле. А камни все летели. Стопы скользили и намеревались утащить за собой и тело, но хозяйка не позволяла этого сделать: накупалась на год вперед, больше не надо.       Оставалось совсем немного. Микаса успела на себе ощутить от силы один камушек. И то небольшой. Хлестнул по бедру и поскакал по реке на дно. Все остальные вражеские снаряды были успешно отбиты и до сих пор отбивались. Легкие качали воздух, а танцующее в пылком танце сердце гоняло кровь по всему телу. Корни волос помокрели: отчасти из-за жары, но также из-за чрезмерно усердной работы. Камни продолжали градом усыпать солдата. Плечи сводило от активных движений, а руки хотели разом бросить все обязанности. Если бы только разум не держал всех в узде.       «Давай! Еще чуть-чуть!»       Зубы скрипели, изливая напряжение. Между бровями залегло несколько морщин. Мышцы рук сжигались каждую секунду. Терпеть-терпеть-терпеть. Оставалась последняя волна!       Микаса собрала все свои силы для последнего рывка и молниеносно треснула шестом по летящей угрозе. Галька испуганно свистнула по водной глади и затерялась на глубине. Непослушные волны дважды плеснули по босым ногам и вновь скрылись. Вымотанная тренировкой девушка нависала над своим еле заметным отражением, сгорбившись, втягивала заветный воздух ртом и носом. Ладонь уперлась в колено, а вторая безвольно болталась. Осознание не приходило. Да и не до него сейчас. После такого дай Бог хотя бы вздохнуть нормально. Конечности почувствовали долгожданный отдых, а вместе с ними и их владелица.       Обрывками доносились возгласы ребят. Смеялись и кричали. Замутненным взором, сквозь черные вороньи пряди, Микаса видела их. Как взмахивали руками, вновь и вновь. Прыгали, да так, что своей прыткостью могли с лесными зайцами потягаться. На радостях бежали… к ней… Стоп, что?       Не успела еле продохнувшая Аккерман толком поднять голову, как ее ноги тут же оторвались от камня. Гул и крики обескуражили, все мелькало и вертелось. Понимание ситуации и вовсе куда-то свалило. В волосах чувствовался буйный ветер, обычно сопровождавший каждый полет на УПМ, а тело оказалось сковано.       — Молодец!       — Умница, Микаса!       — Победили!!!       То и слышались со всех сторон голосящие товарищи. Секундой позже, и вот теперь, она возвышалась над ними, на здоровом плече Брауна. Этот жест отрезвил туманный разум, позволив увидеть всю картину сверху, и сейчас Микасе хотелось только кричать вместе с ними. Приятный вкус победы растекался по всему телу и жжег живот. Один раз даже передернуло от переизбытка эмоций.       — Я уже распереживаться успела, что ты запнешься где-нибудь или промахнешься! — бурно тараторила подошедшая Криста.       — Да нашей Микасе это раз плюнуть! — втянулся Жан.       Конни пихнул ее бок локтем.       — Затащила так затащила. Красава.       От такого потока поздравлений даже неловко стало, но ребят вообще ничего не смущало: облепили со всех сторон и стоят босые в речке.       Поодаль стояла Энни. На ее лице не было привычной строгости и холода, видимо, разморил всеобщий настрой. Встретившись взглядами, она подняла кисть руки и незаметно тряхнула сжатым кулаком, мол, «молодец». Микаса учтиво кивнула.       — Мы все хорошо постарались…       Вышла вся гурьба только когда пальцы ног уже начало морозить. Неохотно, но пошли натягивать кожаные сапоги. На берегу их уже заждался капитан. В привычной манере сложил руки на груди и стоял где-то под деревом поглубже в тенечке.       — Капитан! Мы победили! — не мог нарадоваться Конни. — А значит…       — …с вас желание! — закончила Криста с широкой улыбкой.       — Вы ведь не забыли?       — Да-да! Вы обещали!       Леви поднял ладонь, утихомиривая разгоряченных кадетов. Тоже не нравились громкие звуки и болтовня, значит.       — Помню я. Чего нужно?       Из толпы показался Райнер. Он негромко откашлялся и оглядел ребят. Микаса уже знала, что тот предложит, но терпеливо ждала оглашения. Интересно, что сейчас происходит в голове у капитана? Думает, наверное: «Сейчас предложат отыграться за все те бесщадные тренировки». Это, конечно, было в предлагаемых вариантах, но дальше мелкой обиды причины не уходили. Посему общий голос избрал один единый вариант.       — Мы тут все вместе подумали, что вам загадать и… — капитан внимал каждому его слову с беспристрастным выражением лица. — В общем, как вы смотрите на то, чтобы в конце года нашего обучения провести финальное испытание?       Тонкая бровь приподнялась после слов кадета. Но слушать не перестал.       — Скажем так: подведение итогов всех тренировок. Чему научились, что можем. Что скажете?       Капитан перевел взгляд с Райнера куда-то вдаль, не моргая смотрел и раздумывал. Ни одной эмоции на лице по-прежнему не играло. И это ее еще называли Снежной королевой? Вот кто тут рекордсмен!       — Я удивлен, — первое, что послышалось. — Не думал, что вы загадаете «подобное». Да и в принципе подумаете об этом. Неужто так были уверены в победе? — сощурившись, пробежался глазами по впереди стоящим. — Впрочем, я и сам подумывал устроить вам последнюю тренировку.       «Последнюю тренировку…» — эхом отдалось в голове.       Скажешь про себя — сразу чувствуется горьковатость на языке. Такая противная и не сходящая.       «А ведь и вправду. Полгода прошло, — внезапно поймала себя на мысли. — Скоро все закончится, а там уже и Разведкорпус…»       Былой настрой растворился. Теперь было даже как-то уныло. Привычный распорядок дня, режим, люди — грядут изменения. Для всех.       — Ладно, придумаю вам что-нибудь. Времени еще полно. В таком случае идем на базу. Хотя бы теперь сушилки будут пустыми…       — Есть! — шикнул Жан, но после опомнился и окликнул инструктора: — Ах да, капитан!..       — Чего еще?       — А не могли бы вы… Ну так, напоследок, поотбивать камушки?       Он взглянул на Марко, после чего тот с напускным усилием поддержал Кирштейна:       — Д-да, капитан! Почему бы нет? Скажем так…       — …прощание с этими тренировками.       «Ну началось…»       Леви смерил их взглядом, а после со скептицизмом пробасил:       — Не нравятся мне ваши образины.       — Что вы, мы просто посчитали это… весьма символичным.       В разговор втянулся Конни:       — Именно, как начали, так и закончили.       «А вот и та самая «вишенка на торте».       — Я ж вам нарядов дам, не боитесь? — хмурился тот.       Жан и Марко сохраняли лицо, выдерживая грузный взгляд начальства.       — Мы вас просим показать красивое завершение этих мучений.       Тут даже Микаса удивилась выдержке Кирштейна. Этот горделивый трус обычно клыки открыто не скалил, но сейчас расхрабриться решил. Ладно, любопытно, кто кого.       Леви задержал свое внимание на них двоих, но после молча взял орудие и направился к камню. Совестливая личность хотела остановить его, предупредить, но вторая, напротив, жаждала лицезреть продолжение.       — Мы после этого живыми уйдем? — шепнул на ухо Армин.       — Если и умрем — то вместе.       Вот, капитан уже шагает по берегу. Вот, и уже в воде. В руках орудие и камни. Они стоят по разные стороны. Замах. Полет. Железная дисциплина обжигает каждый снаряд. Ни один не был не располовинен, будь это острейший в мире клинок. Искры летели ввысь, а винтовки не стихали. Пули жадно целились по человеческому телу, но годы и время выстраивали непроходимый барьер, храня хозяина как зеницу ока. Атаковали не эти юные кадеты, не они были хищниками. Единственный, кто сейчас нападал — был сам капитан. Не будь этой установки и булыжника — сорвался с места и разбил врага.       А ведь все медленно к этому и шло. Микаса видела по-настоящему дикий азарт в его небесно-голубых глазах. То, как обычное показательное выступление для него превращалось в поле боя, где победитель один. Это ли тот самый капитан Леви из легенд, а ком молва разошлась по всем стенам? Непривычно было видеть его «таким». Взглянешь — холодок бежит по спине. Слишком часто они смотрели лишь на одну сторону медали, позабыв о второй. В такие моменты волей-неволей благодаришь Бога за то, что он на их стороне.       — Саша!!! — вскрикнул Райнер, замахиваясь для очередного броска; парень на секунду замешкался.       «Простите, капитан».       Сию же минуту с противоположной стороны полетел первый снаряд. Леви сразу понял в чем дело, в последний момент успев прикрыть спину. Теперь по правую часть находилась группа, а по левую — меткая охотница из лесов Розы.       Камни полетели с новой силой. Капитан, стиснув зубы, словно порхал над камнем, отражая удар за ударом с двух сторон. Все это продолжалось порядка двадцати секунд, пока шест вдруг не вылетел из правой руки, откидываясь в реку. Баланс терялся с каждой секундой, теперь уже он просто старался не попасть под обстрел.       Как и ожидалось, капитан с громкими всплесками провалился под воду, когда решил отклониться назад. Буйные волны уносили разводы все дальше и дальше. Секунды три, пять, десять, а он все не появлялся. Победоносный хохот даже начал сменяться озадаченными лицами солдат. Саша с противоположного берега даже подошла ближе, чтобы разглядеть упавшего в воду. Микаса внимательно следила за каждым движением в неспокойной стихии вопреки нарастающему беспокойству.       Вдруг, издали показалась рука, ухватившаяся за соседний булыжник, который находился в нескольких метрах от привычного места. Следом стали заметны черные блестящие волосы, а потом и весь торс. Микаса облегченно выдохнула. Мысль, что они утопили собственного капитана по глупости, морозила все внутренности…       Леви привстал и протер мокрое лицо не менее мокрыми руками, брезгливо тряся руками. Значит, точно живой.       Спустя пару минут он вышел на берег. Промокший до ниточки. Вся спина белой рубашки была в грязи, видимо успело протащить течением по дну, поэтому всплыл в другом месте. Всех кадетов, в том числе и подошедшую Сашу, капитан смерил убийственным взглядом. Напортачили они знатно, зато как..! Очередной порез холодным лезвием заставил забыть все эти мысли и вообще выкинуть из головы навсегда.       — Щетками у меня все полы вычищать будете, — цедил он, еле сдерживая оскал.       И ведь не соврал…

***

      Через два дня после случая на реке.       — Капитан.       — М?       — Вы не обижаетесь?       — Я сказал же, нет.       — А показалось иначе.       — Именно, что показалось.       Микаса задумалась.       — Мне было бы обидно, если так сделали со мной.       — А что тогда присоединилась к сговору?       — Захотелось…       — Как жестоко. Ты ранила мои нежные чувства, Аккерман.       — Так вы все-таки обиделись?!       — Нет.       Видя, что кадет не унимается, спросил:       — Что, теперь совесть не дает жить? А вот нечего было меня спихивать в воду, предатели.       — Мы просто немного пошутили…       — Ага, а еще шишак мне такой на руке поставили.       Перед глазами показалась утянутая парой слоев бинта правая рука.       «Так вот почему он шест выронил…»       — Это не мы, — отчеканила Микаса, уводя глаза.       — Ну-ну, — с напускной обидой буркнул он. — Так, предатели, встаем-встаем, перерыв не вечен. И так день халтурили. Подъем!

***

      Вот так незаметно пролетели оставшиеся пол года. Погрязшие в быту и тренировках не успели понять, когда это на дворе наступил холодный конец октября вместо жаркого июля. Спустя год Микаса и ребята знали уже каждый поворот, каждое деревце, каждую полянку в лесу, которые рассекали на УПМ. Все стало таким знакомым и привычным.       Под закатным небом трудились кадеты бок о бок со старшими. Эрд и Жан перетаскивали столы, чтобы лучше расположить на покатой поверхности. Криста о чем-то разговаривала с Петрой, попутно нарезая картошку. Жизнь кипела и одновременно жила в полном умиротворении. Весь отряд решил подсуетиться, чтобы устроить младшим прощальную трапезу на свежем воздухе. Ради этого даже запросили провизию из города. Тут без слез поблагодарить будет невозможно.       Теплый пар от горячей воды обволакивал лицо, а стекло грело пальцы. Микасе захотелось чуточку передохнуть от излишне бурной деятельности, посему стояла на крыльце, оперевшись о поручни, и попивала воду маленькими глотками. Мальчишки дурачились, что-то кричали… А, вот уже Жан снимает тапок… и бежит за Конни… Догнал…       — Снова горячая вода? — послышался знакомый голос с легкой хрипотцой.       — А у вас чай, я погляжу.       — Не изменяю своим вкусам.       Он оперся локтем на турник рядом и иногда делал мелкие глотки напитка. Со стороны было куда приятнее наблюдать за шумной безмятежностью в воздухе на полянке.       — Вот и год прошел, — на выдохе чуть ли не прошептал он.       — Ага, уже скоро выпустимся.       — Что ж, добро пожаловать в «клуб смертников».       — Что-то вы сегодня так и блещете оптимизмом, — саркастично съязвила девушка.       — После обучения вы поступите в Разведкорпус, а потом, я так полагаю, распихнут по отрядам или выделят командира.       Микаса поставила кружку на поручень и положила подбородок на сложенные руки. Снова эти унылые мысли о будущем. Разведкорпус… Терпкий вкус с легкой горечью на языке. И ведь сахаром не присыплешь. Хотя, она же ради этого сюда и шла? Чтобы сослужить человечеству службу, идти на вылазки за стены и уничтожать титанов. Вроде все понятно пока это теория и планы, но вот на практике даже не верится во все это. Она? Убивать титанов? Безмятежное детство окончилось еще много лет назад, но вспомнилось здесь. В особняке. Молодец, подразнила себя сладким вкусом, а сейчас отлипать не хочешь. Знала же, что идешь в армию, а не в мирное жительство в лесу. Ах, если бы это было так…       — Боишься?       — А? Почему?       — Новая страница вашей жизни. Может, и последняя.       — Я сейчас уйду отсюда, — обиженно ответила Микаса, когда капитан в очередной раз развел тоску.       — А в чем я не прав? Говорю сухую правду без сладкой лжи, тебе ли не знать.       Да, точно… Последняя страница ее жизни… А ведь она может погибнуть уже на первой вылазке. Как же глупо будет приложить столько усилий и не вернуться. Кажется, осознанная и взрослая личность начинает скучать по тем адским тренировкам. Что, если все они, по сравнению с реальной угрозой, и впрямь невинные цветочки? Марш-броски на пятнадцать километров, синяки после рукопашных боев, порезы и прочее-прочее лишь одна ступень пред гигантской лестницей? Нужно было усерднее тренироваться…       — Капитан, а мы еще встретимся?       — Если не помрете сразу же, то наверное. В разведке, как может показаться, не так много людей, относительно полиции или гарнизона. Как минимум на вылазках точно.       — Ну хоть так.       Леви еле заметно повернул голову к ней, заслышав унылую интонацию.       — Вместо меня кошмарить вас будет кто-нибудь другой. Повезет если к Диту попадете, но если к Мику или Нанабе…       Микаса усмехнулась:       — После вас-то? Кошмарить? Да уже ничего не страшно.       — Зато как ныли на первых тренировках. Целый год ушел на вашу дрессировку.       — Ох, да окупятся ваши нервы. Прославим весь Разведкорпус, и вас заодно поминать будут, — капитан вздохнул.       — Только закончили учебу, а уже хоронят своего горячо любимого наставника.       Микаса цокнула языком, мол, «да ну вас».       Все расселись за стол. Казалось, запах свежеиспеченного хлеба и мяса можно учуять за километр. Желудок жадно скребся, требуя сиюминутно запихнуть в него что-то.       Из-за стола поднялся Эрд, держа в руках кружку с компотом, ягоды на который они собирали еще летом.       — Так, ну что же. Выпивку нам, к сожалению, не привезли, да и пусть. Отпраздновать ваш конец обучения можно и сытным ужином, не так ли?       В ответ согласно закивали и заговорили.       — В таком случае, со вступлением вас в ряды разведчиков! Пусть и не официальным…       Протяжное «у-у-у-у», кричало ярче любых слов. Даже сам капитан смилился на кроткую улыбочку, а это о чем-то да говорит.       — Ребята, — начала Петра, — я рада, что вы пережили этот год сложных и непосильных тренировок с улыбкой на лице и решимостью вступить в наши ряды. С вами было очень весело и не скучно.       — Конечно не скучно, — встрял Бозард. — За этими только глаз да глаз. Учудят что, а нам разгребать.       — Ничего мы не чудим, — Конни недовольно скрестил руки на груди.       — Не порти ты им настрой, Оруо. Пусть хоть сегодня отдохнут вдоволь.       За шумным столом они провели остатки уходящего вечера. Поели так сытно, что до кроватей пришлось через силу идти. Их приученные к малому желудки не привыкли к такому обилию.       Во всяком случае, уже завтра их ждет финальное испытание. И, кажется, надвигается непогода…