Дорога к нашему счастью

??? год

— «Конец близок...» —

      Микаса лежала на кровати, укутавшись в бордовый шарф. Ткань износилась со временем, но от того менее дорогой она ей не стала. Колени пугливо поджимались к телу, а руки их заботливо укутывали, защищая ото всех бед.       Казалось, она медленно умирала с каждым прожитым днем. Было так тяжело и невыносимо просыпаться по утрам и видеть жизнь в чужих глазах. Словно это и не она вовсе. В голове роились всякие мысли, голоса других, что эхом разносились по комнате. Вставать с кровати не хотелось.       Опять начнется однообразный день. Претившая жизнь, писанная во лбу людей. Шум, гам и прочие раздражители.       Апатия съедала... Нет, даже сжирала внутренности до костей и медленно подходила к голове.       Препятствовать этому сил не было.       Все ей то и дело твердили отпустить... отпустить... Забыть об этом, как о неудачной ступени в жизни.       А она не могла.       Хотя... Может даже и могла, но предпочла исцелению ежедневное терзание души.       «Дуреха...»       Да, дура та еще. В этом вся она.       За дверью доносился уже седьмой, если не пятнадцатый, стук в дверь.       — Сержант Аккерман! Сержант Аккерман!       Голова вжалась в плечи от раздражающего крика рядового. Ладони попытались хоть как-то облегчить ситуацию, накрыв уши, пусть и толку было мало.       — Сержант Аккерман, вы слышите?       Пролежав так еще от силы минуту, Микаса вздохнула и вяло сползла с кровати.       Руки обмотали стопы поношенной тряпочкой, чтобы первым делом обуться и не ходить по холодному полу.       Смятая белая рубашка оставалась таковой уже несколько недель: сил не было даже на то, чтобы переодеться. Да и толку? Все равно под офицерской шинелью видно ничего не будет.       Идя и покачиваясь в стороны, Аккерман взглядом уцепилась за зеркало туалетного столика. Она повернулась к нему вполоборота, разглядывая себя неживыми глазами. Белесая кожа, словно мертвеца; заползающая на глаза челка, не видевшая ножа уже месяцы; мешки, залегшие под глазами от бессонных ночей.       Это не мое лицо.       Стук за дверью усилился. Сегодня ее вновь ждет работа от Ханджи.       Микаса вскинула голову, будто надеялась найти ответы на нестихающие вопросы.       «Каким же беззаботным был тот год. Веселым, радостным, наивным? Хотелось бы задержаться в этом моменте подольше. Растянуть его и смаковать, чтобы не исчез.       Если бы у меня была возможность вернуться туда, наказала бы себе — ценить каждую минуту. Ценить и хранить в сердце! В памяти. Да везде, лишь бы уберечь эти бесценные фрагменты и чувства.       Уберечь его...»       — И как же все могло прийти к этому?..

***

844 год

— Начало —

      Солнце стояло высоко в зените, припекая и согревая землю, после холодов. Птичье пение разносилось по всей округе, донося до всех новости о скором потеплении и новых переменах в жизни.       Кто бы мог подумать, что прошел уже год с момента вступления в кадетский корпус. Произошло много событий, которые полностью изменили жизни людей. Вот только кто-то не смог пережить эти перемены, а кто-то вроде Микасы самовольно ушел в армию. Прошло уже три года с момента падения стены Мария, появления колоссального титана и… бесследного исчезновения ее брата.       Во всеобщей суматохе ее близкий человек пропал, ну, или Микасе хотелось так думать. А приемная мама была съедена титаном.       Ее семьи больше нет.       Никого не осталось, кроме единственного друга детства.       Ранее дети играли втроем, вместе с Эреном, но после всего произошедшего им пришлось забыть о детских играх. Пора взрослеть. Оба ребенка сиротки, что вынуждены сводить концы с концами, поэтому единственным путем к более-менее обеспеченной жизни для них стал кадетский корпус. Они понимали, что нужно будет работать.       Очень много работать.       Работать и трудиться во имя человечества. Но это хоть как-то помогало справиться со всей болью, что случилась в их жизнях. Тем более, они были не одни такие. Многие из их товарищей также от безысходности пришли сюда. И никто их за это не винил.       Все мы в одной лодке, хотим этого или нет.       — Микаса! Скорее! Общий сбор сейчас начнется! — кричал светловолосый парень.       Аккерман соскочила с веранды здания, где проживали все кадеты, и побежала вслед за другом.       — Прости, совсем забыла об этом.       Вместе, они добежали до главной площадки, где активно собирались солдаты. Все поле было усыпано песком, специально для боевых практик. Вдалеке стояло ограждение.       Наконец, Микаса и Армин дошли до своих товарищей, что уже давно заждались их.       — Ну наконец-то, я уж думал, инструктор вас заставит отжиматься до потери пульса, как когда-то Конни, — ухмыльнулся парень, пихая локтем соседа.       — Эй! Жан! Ты между прочим и был причиной моего опоздания!       В их перепалку вклинилась светловолосая девушка, останавливая нарастающий конфликт.       — Молчите, если хотите дожить до своего выпускного. Шадис идет.       Все кадеты тут же заняли свои места на площадке и выпрямились. Размеренным шагом по тропинке вдоль заборчика брел инструктор кадетского корпуса — Кис Шадис. Все кадеты боялись его как огня. Даже самые стойкие с трудом переносили на себе его ужасающий взгляд. И все же он был лучшим кандидатом на роль наставника молодого поколения бойцов. Строгость, жесткость и четкость, что еще нужно для солдата?       Дойдя до нужной точки, инструктор оглядел ряды кадетов, потер ладонью щетину и закричал на весь полигон своим низким с хрипотцой голосом:       — Кадеты! Сегодня, лучшим из вас выпадет возможность пройти специальную военную подготовку с капитаном разведотряда, — он сложил руки за спиной и деловито пошёл вдоль первых рядов. — На протяжении года он будет вас натаскивать и курировать. По приказу свыше, я отобрал десять человек, которые поедут в Разведкорпус.       Девушка брюнетка, с высоким хвостом на голове, повернулась к Микасе и тихонько спросила:       — А что это за отряд? Впервые слышу…       Аккерман не успела ничего ответить, так как ее прервал Жан. Высокий парень, со светлыми волосами и весьма надменным характером.       — А ты не в курсе? Там же одни самоубийцы находятся. Не дай Бог туда попадешь.       — Что? А что такого они делают? — не понимающе захлопала глазами.       — Ты не знаешь?! Они постоянно выходят за стены, исследуют новые территории и подвергают себя постоянной опасности быть съеденным титанами!       «Опасности…» — слова Жана заставили Микасу задуматься.       Она несомненно знала о деятельности этого корпуса, ведь планировала пойти после кадетского именно туда. Микаса хотела помочь людям в сражении с бесщадными титанами, что забрали у нее самых дорогих людей. Но она даже не задумывалась о том, какие опасности поджидают ее там.       Боится ли она пойти на корм титану?       Боится ли стать калекой?       Микаса не была ослеплена яростью и жаждой мести. Она просто хотела помочь людям и сделать все, что в ее силах для предотвращения подобных случаев. Поэтому твердо для себя решила идти только вперед, несмотря ни на что.              — Конни Спрингер, Саша Браус, Марко Ботт, — озвучил инструктор.       В тот миг все взгляды были устремлены на владельцев имен. Саша хлопала глазами, пытаясь осознать, что произошло, а Конни горделиво выпятил грудь.       — Энни Леонхарт, Райнер Браун, Криста Ленц, — Кис Шадис продолжал оглашать список выбранных, читая свой блокнот, — Бертольд Гувер, Армин Арлерт, Микаса Аккерман и… Жан Кирштейн.       Армин и Микаса переглянулись. Если Конни прыгал от радости, то Жан от отчаяния даже упал на колени. Все его мечты на вступление в полицию были разбиты в пух и прах. После этой подготовки в Разведкорпусе его точно не выпустят оттуда.       Энни, Райнер и Бертольд что-то друг другу начали шептать, а Криста засияла от счастья. В какой-то степени они с Микасой разделяли равные амбиции.       — Все названые кадеты идут собирать свои вещи для переезда, остальные остаются здесь.       С этими словами, ребята вышли из строя и направились к казармам. Вечер еще нескоро наступит, но дорога до базы разведкорпуса обещает быть долгой.       По прошествии получаса ребята уже были готовы к отбытию и смиренно ожидали повозок. Они стояли на веранде, вокруг них все пространство было заставлено армейскими рюкзаками, где покоились их форма, сменная одежда и прочие вещи.       Микаса стояла, оперевшись спиной об стену и молча слушала беседу товарищей. Жан и Конни в привычной манере о чем-то энергично спорили, Марко со здоровяком Райнером и Бертольдом обсуждали насущное.       — Как относишься ко всему этому? — Микасу выдернул из прострации чей-то строгий голос.       Она повернулась и увидела по правый бок от себя девушку невысокого роста со светлыми волосами убранными назад. Это была Энни. Несмотря на то, что именно она начала разговор, ее лицо выражало полную незаинтересованность. Или же она всегда была такой?       — Это, несомненно, отличная возможность. Нас будет тренировать сам капитан, когда еще такое случится?       Энни подошла к ней ближе и так же уперлась спиной о деревянную стену здания, смотря куда-то вдаль.       — Странно все это. С чего вдруг такому важному человеку заниматься какими-то кадетами. Да и исходя из слов инструктора, за нас поручились сами верха.       — Возможно, у них не все хорошо внутри, раз устраивают такие нововведения.       — Может быть.       Две девушки так и продолжили стоять, но больше не обмолвились ни словом. Не сказать, что у них были плохие или напряженные отношения. Наоборот: они схожи во многом. Обе — лучшие кадеты 104-го корпуса, строгие, собранные, быстро схватывающие на лету новые знания солдаты. Они обе всегда были образцом и хорошим примером для своих товарищей. Но вот только если Микаса искренне хотела сделать этот мир лучше, помочь людям в борьбе за жизнь, не желая им своей судьбы, то Энни была чрезмерно холодной и беспристрастной ко всеобщей трагедии. Местами такое поведение даже пугало, но Микаса старалась объяснять это простым желанием жить для себя. В конце концов, не все хотят быть героями.       Повозки прибыли. Кадеты взяли в руки рюкзаки и направились к ним. Когда все расселись по местам, кучера дернули поводьями и лошади тронулись с места, плавно переходя на рысь. Повозки трещали и громыхали, заезжая на очередную выбоину или каменистый участок дороги.       Медленно, но верно день приближался к вечеру. Небо окрасилось яркими цветами, предвещая скорый заход солнца. Начало темнеть. Прошло уже порядка семи часов с момента выезда. Лошади уже давно перешли на шаг, устав от долгой дороги. Пассажирам тоже порядком надоели эта тряска и бесконечные панорамы в лице деревьев. Кто-то склонил голову на бок и дремал, другие же стоически продолжали следить за дорогой.       И вот, наконец, они прибыли. Вдали виднелись желтые огни, а по мере приближения и сам дом. Спящие начали потихоньку подниматься и протирать глаза, радуясь прибытию. Все уже давно затекло и ныло, а ногам нужно было срочно расходиться.       Когда повозка остановилась, уставшие кадеты начали высаживаться и разбирать вещи из общей кучи. Со стороны дома послышался звук. Следом, под светом уличной лампады, висящей на стене дома, показалась маленькая фигурка. Она спешно двигалась в сторону новоприбывших, а когда приблизилась, можно было разглядеть накинутый на нее зеленый плащ и короткие волосы.       — Добро пожаловать, кадеты, — девушка поздоровалась, а следом приняла стойку. — Петра Ралл, член отряда специального назначения. Меня назначили вашим проводником. — Закончив с приветствием, она позвала ребят за собой, в сторону дома.       Компания пошла по тропинке, медленно приближаясь к особняку. Два или три этажа, которые Микаса не смогла разглядеть в темноте. Большая и просторная веранда с крышей, которая радушно встречала гостей. Подле окон первого этажа даже было некое подобие садика. Если эта девушка была единственной в отряде, то наверняка ее рук дело. Женская рука остается таковой, даже в разведке.       Обойдя особняк с другой стороны, навстречу группе шел человек: невысокого роста, в рубахе, сапогах и просторных штанах. В руках у него была метла, собранная из соломы и плотно повязанная бечевкой. Завидев крупное пополнение, он остановился посмотреть на их. Петра подошла к нему и, сняв капюшон, поздоровалась:       — Добрый вечер, ка…       Вдруг из группы донесся чей-то громкий возглас:       — Вау! Да у них даже дворник здесь есть!       Рыжеволосую Петру в ту же секунду перекосило от ужаса. Она зажала рот рукой и шокировано смотрела то на рядом стоящего мужчину, то на источник шума.       А объект удивления по всей видимости тоже был не в восторге. Эта фраза как пуля прострелила ему голову. Он все еще стоял и сверлил его взглядом, всерьез задумываясь о том, «все ли у него дома».       А паренек не унимался:       — Глянь, Марко. Да они точно элитный отряд! Живут в особняке, личный уборщик, небось и дворецкого найдем, — жизнерадостно продолжил Конни.       И без того опешившая от такого Петра стояла за спиной мужчины и беспомощно размахивала руками в жесте креста, требуя заткнуться. Ее лицо побледнело от ужаса. Губы сжались в тонкую полоску, а по глазам можно было четко прочесть мысли девушки. А их там было много.       Но, видимо, несносному кадету этого было мало. Он подошел к мужчине и заговорил:       — Вы же здесь работаете, да? Вы видели капитана Леви? Ух, я так рад, что смогу тренироваться здесь!       Мужчина с раздражением смахнул черные пряди волос с лица и наигранно доброжелательным тоном ответил кадету:       — Да, давно… А вы, я так понимаю, новоприбывшие? — он отложил метлу в сторону и сложил руки на груди.       — Ага, мы год в кадетском отслужили, а теперь нас, как самых лучших, — Конни горделиво усмехнулся, — отправили на подготовку сюда.       Ребята непонимающе следили за происходящим, пытаясь найти объяснение странному поведению их проводницы. Прямо сейчас она стояла позади темноволосого мужчины и ладонью размахивала перед своим горлом. Вполне понятно объясняя кадету, чем чревато такое поведение. В какой-то момент, его вроде осенило, что он совершил ошибку, но отчаянные надежды Петры были размазаны об стенку очередной фразой юноши:       — А? Ой! — он отшатнулся от Петры и незнакомца, — Простите, я, наверное, отвлекаю вас от уборки. Все-все, продолжайте, больше мешать не буду!       Ралл схватилась за сердце, не в силах больше терпеть подобное. Кажется, из нее вот-вот вылетит душа… Мужчина же медленно повернулся к ней и бросил угрожающую фразу:       — Завтра на рассвете окати его ледяной водой из пруда. Чтобы сухого места на нем не было.       Петра заметалась в словах, пытаясь объясниться, но мужчина ее перебил:       — Не надо, Ралл. Я ведь теперь за них отвечаю, а значит они только моя головная боль. Проведи их и свободна, — он повернулся к ребятам и более громким голосом добавил. — А теперь позвольте откланяться, уборщика еще ждет работа.       С этими словами он взял ранее приставленную к стене метлу и пошел в противоположную сторону. Петра все еще была в замешательстве, переваривая все, что сейчас произошло.       — Светлая память тебе, парень… — она сочувственно положила руку на плечо Конни.       — А? Почему?       — Завтра ты все поймешь…       Леви шел по тропинке, сжимая в руках деревянный стержень метлы. Подумать только! Один раз! Один раз он вышел без формы на улицу, держа в руках этот треклятый веник, и его уже за дворника приняли! Борзости и высокомерия этому поганцу не занимать. Ну ничего… Завтра уж он точно выбьет всю дурь из этого… Этого!..       — Черт, — он подошел к кладовой и вновь посмотрел на метлу. — Оруо. Еще хоть раз оставишь метлу и мне придется ее убирать, самолично придушу.       Убрав вечно пыльную подругу, Леви с грохотом закрыл дверь кладовой. Злость все еще в нем бушевала, но она постепенно заглушалась громкими планами о наказании этого кадета. Он с наслаждением представлял, как заставит его драить весь особняк, а за каждый косяк еще и отжиманий надбавит.       «Ну что же, пора мне взяться за воспитание этих салаг из 104-го…»

***

      — А-а-а-а-а-а!       В комнате раздался оглушительный вопль, заставивший всех вскочить на ноги. Парни все еще сонно оглядывались по сторонам, пытаясь найти источник звука. А он и не заставил себя долго ждать. Конни вскочил с кровати, застыл в неестественной позе: пальцы были растопырены в разные стороны, будто судорога сковала. Сам он сгорбился, а на лице застыла гримаса ужаса. С него обильно стекала ледяная вода и капала на пол, оставляя влажные следы и маленькие лужицы.       Товарищи по комнате в недоумении разглядывали Конни до тех пор, пока не заметили рыжеволосую девушку с ведром в руках. Одно удивление сменилось другим: теперь они ломали головы над тем, что она здесь делает и зачем устроила все это? Вернув себе часть рассудка, коротко подстриженный парнишка процедил:       — Т-ты… Ч-что т-ты сд-д-делала?       А Петру, казалось, ничего и не смущало. Она деловито заправила выбившиеся волосы за ухо и положила руку на бок. Строгий взгляд был устремлен на «именинника торжества».       — Я лишь исполняла приказ капитана Леви, — Конни вопросительно посмотрел на нее.       — А я здесь прич-ч-ем?!       Но Петра не удостоила его своим ответом. Еще раз оглядев комнату и проживающих в ней, она произнесла:       — Чтобы через десять минут все были на уличной площадке!       То, что парни были в шоке — это ничего не сказать. У них явно были иные представления о жизни в Разведкорпусе. Но такой «радушный прием» их обескуражил. Все еще дрожащий Конни начал скидывать с себя мокрые вещи, судорожно роясь в рюкзаке. В комнате нависло неловкое молчание. Все негласно порешали о закрытии данной темы и продолжили надевать форму.       В скором времени все уже были одеты и толпились у выхода из комнаты.       Теперь, под светом солнца, они могли ясно разглядеть их место жительства. Коридоры блестели от чистоты. Миловидные цветочные горшки были выставлены на подоконниках, придавая уюта в это суровое место. Окна были расположены так, что каждое утро солнце освещало все здание изнутри. Место действительно было красивым и чистым. Возможно, если бы Конни был в хорошем расположении духа, то в очередной раз пошутил бы на тему вчерашнего уборщика. Но сегодня черная полоса его спутница.       — Интересно, а девочек она также будит? — они медленно продвигались вперед, подходя к лестнице на первый этаж.       — Зуб даю! Не может же она только нас так… — парни спустились на нижний этаж и перед их глазами предстала миленькая картинка: четыре девушки тихо хихикали и мирно беседовали. — …будить.       Петра как ни в чем не бывало сидела на стуле и рассказывала истории, в то время как ее новые подружки улыбались и комментировали.       — Эй! Мы здесь вообще-то, — Жан подошел к девичьей компании. — Как это понимать?       Вдруг с другого конца комнаты раздался чей-то звонкий голос, явно принадлежащий мужчине.       — Тебя уважать старших не учили, а?       Все находящиеся в комнате повернулись на звук. Во втором проходе на второй этаж стоял высокий мужчина, лет двадцати пяти, с темными волосами. Быстрым шагом он сократил расстояние между собой и Жаном, нависнув над ним. У кадета аж перехватило дыхание от того, какая угрожающая аура витала вокруг. И все бы это могло закончиться ссорой, а то и хуже — дракой, если бы не Петра, что встала между двух солдат.       — Так, ладно! Не ссорьтесь, — она кинула взгляд на своего сотоварища. — Гюнтер, отстань от него. Все равно ими займется капитан… Ах да! Заболталась совсем. Пойдемте на улицу.       Все одиннадцать человек вышли из особняка. Запах свежести ударил в нос, окончательно отрезвляя сонные думы. И все-таки как же в этом месте было красиво! Иронично, что именно это место было выбрано для базы одного из военных отрядов Разведкорпуса.       Вскоре группа пришла на полигон, где уже не могла расти трава из-за постоянных тренировок. Только холодная земля. Микаса еще раз осмотрелась вокруг, подмечая для себя более маленькое пространство для будущих поединков. Где-то с краю были сложены в кучу манекены, набитые песком.       Наконец, из тени дома показался сам капитан в сопровождении двух подчиненных. Четко шагая по земле, он все ближе подходил к кадетам. Теперь же можно было разглядеть его невысокий рост, особенно заметный на фоне товарищей. Черные короткие волосы слегка покачивались от ходьбы, прикрывая часть глаз по краям. Отчего-то его внешность показалась знакомой. «Погодите… Тот человек, которого мы приняли за уборщика это… Капитан Леви?! О нет…»       Капитан вышел в центр полигона, держа руки за спиной. Его взгляд был холодным и убийственным. Полуприкрытые серо-голубые глаза медленно осмотрели всех присутствующих. Никто не смел пошевелиться под его строгим взором.       У Микасы пошли мурашки по спине, когда капитан посмотрел на нее. Даже инструктор Шадис со своими угрозами так не пугал ее. А он… Правильно говорят: «В тихом омуте черти водятся».       В любом случае уж точно не ей стоит переживать за свою жизнь.       Конни.       Наверняка уже понял, каких дров наломал своими неуместными фразочками. К слову, взгляд капитана сейчас задержался именно на нем. С виду он оставался беспристрастным, но Микаса могла разглядеть потаенную злость в глазах мужчины.       — Ты, — мужчина прожигал насквозь Конни своим взглядом холодных глаз. — Представься.       — К-конни Спрингер!       Капитан Леви что-то нашептал своему разведчику, после чего ему передали бумаги со списком приезжих.       — Конни Спрингер… Восьмое место, четырнадцать лет, — он усмехнулся. — Ну что же, Конни, почему замолчал? Не узнаешь уборщика с метлой?       В воздухе повисло мучительное напряжение. Все уже давно поняли кем являлся вчерашний незнакомец, стоило только капитану появиться. Угораздило же Конни в первый день приезда вот так оскорбить своего будущего куратора. Причем очень привилегированного куратора.       Тем временем, под натиском капитана, Конни был готов провалиться сквозь землю. Весь разнервничался и стоял в холодном поту. Леви же продолжал давить на своего нового подопечного. Он подходил все ближе к нему, вскоре поравнявшись с ним. Он заглянул ему в глаза, в самую душу. Конни застыл и не дышал. Капитан подошел еще чуть ближе, как вдруг…       Удар.       Спрингер отшатнулся и упал на бок, держась за обожженную щеку. Саша, что стояла рядом с ним, аж вздрогнула. Удар был внезапным, четким и быстрым. Идеально для того, чтобы преподать урок заносчивым солдатам вроде Конни.       — Встал.       — Т-так точно…       — Пять отжиманий за опоздание. Пять за высокомерие и борзость. И еще тридцать за несоблюдение субординации. После — будешь драить весь дом. Надеюсь, хоть так ты запомнишь эти правила.       — Так точно, капитан!       Несмотря на названные причины, этот удар был определенно личным.       Леви повернулся к разведчикам, что стояли рядом с домом и подозвал к себе Оруо.       — Проследишь за этим. Начнет отлынивать — освежишь речной водой.       — Вас понял, — Оруо повернулся к Конни и в приказном тоне подозвал к себе. — Так! А ну пошел!       Разведчик увел Конни отрабатывать наказание. А капитан остался на прежнем месте, продолжая рассматривать список кадетов. Его взгляд зацепился за имя на первой строчке.       — Микаса Аккерман.       От ледяного тона, с каким было произнесено собственное имя, все внутри сжалось. Почти что по инерции Микаса выкрикнула:       — Здесь!       — Первая в списке, — он задумчиво приложил ладонь ко рту. — Дальше. Энни Леонхарт.       Из толпы донесся низкий женский голос:       — Здесь.       — Райнер Браун.       — Тут.       — Обойдемся без прелюдий, — он сцепил руки за спиной. — Пробежка вокруг базы на двадцать минут. После сразу идете сюда, я должен увидеть степень вашей физической подготовки. Шагом марш.       — Есть! — хором ответили кадеты, после чего побежали по протоптанной дорожке.       Новобранцы бежали порядка пятнадцати минут, наматывая уже сотые круги вокруг базы. Ко всеобщему счастью, ранним утром солнце припекать не собиралось. Оно даже не грело.       По истечении заданного времени ребята побрели на площадку для тренировок. Бока тяжело вздымались, а ноги предательски потяжелели. За время пробежки солнце успело выйти из-под натиска облаков и уже вовсю светило. Вечно энергичная Саша теперь жалко плелась в конце на пару с Конни, которому и без того с утра пришлось поработать. Армин же наоборот старался равняться с остальными, прикладывая всю силу воли.       Тем временем на полигоне их уже дожидался капитан. Быстро осмотрев выстроившихся в ряд солдат, он заговорил:       — Введу вас в курс дела: как вы знаете, с каждым годом смертность солдат растет, вместе с тем падает и их желание вступить в ряды Разведкорпуса. На недавнем совете высших чинов было выдвинуто предложение об улучшении военной подготовки для кадетов, — он медленно прошелся вдоль линии с убранными за спину по локоть руками. — По приказу свыше, инструктор Шадис отобрал лучшую десятку кадетов. Весь следующий год вы будете тренироваться под моим начальством, совершенствуясь во всех дисциплинах. — Затем он остановился и посмотрел на солдат. — Надеюсь, вы понимаете, что теперь ваша дорога лежит только в Разведкорпус?       Ребята молчали. Это был риторический вопрос, на который ответ и не требовался. Но от осознания того, что они остались без возможности выбирать, некоторые заметно погрустнели. Жан с самых первых дней пребывания в кадетском корпусе ясно обозначил свое желание попасть в военную полицию. Вдали от титанов, опасности и смерти. Но теперь его мечты были разбиты вдребезги мрачными словами капитана.       — Если вкратце, то от ваших результатов в конце года зависит изменение программы обучения всего кадетского корпуса. Не оплошайте, — с этими словами он деловито поправил воротник своей куртки. — А сейчас вы покажите мне навыки ближнего боя. У каждого будет один раунд со мной. — Капитан уже хотел было пойти к центру полигона, но его остановил чей-то вопрос.       — В-вот так сразу?.. — это была Саша.       Леви медленно повернулся к девушке и вопросительно посмотрел:       — А почему нет?       — Ну-у… Я просто не думала, что мы сразу с вами начнем тренироваться, — она замялась.       — Какой толк будет от моих тренировок, если я не буду принимать в них участие?       Саша замолчала. Пожалуй, в словах их будущего наставника есть смысл.       Микаса проследила взглядом за тем, как капитан отходил к центру полигона. Он и без того был миниатюрным, а когда отошел и вовсе уменьшился. Ей стало до жути любопытно, как капитан с таким аккуратным телосложением смог стать сильнейшим солдатом во всем Разведкорпусе? Если взять того же Райнера, то он почти что вдвое больше, да и силы у такого здоровяка не занимать.       — Саша Браус. Ты первая.       Кадет неуверенно подошла к нужной точке. Немного потупившись на месте, она сделала глубокий вдох и выдохнула, заняв боевую стойку. Ее сжатые в кулаки руки частично закрывали челюсть. Ноги были присогнуты, правая чуть больше выходила вперед. Она подалась торсом вперед, чтобы принять окончательную позицию для боя. Капитан тоже времени зря не терял, потому быстро принял аналогичную стойку.       — Блокируй удары. Постарайся продержаться как можно дольше, — спокойным тоном произнес он.       Саша нервно сглотнула, но продолжала держать лицо. Его слова не должны сбивать ее настрой.       В тот же миг капитан молниеносно приблизился к Браус с занесенной для удара рукой. Не ожидав подобного, Саша неловко отпрянула в бок, пошатнувшись на ногах. Удар прошелся по воздуху, ничего не задев. Кадет вернулась к исходной позиции, но поток ударов только начинался. Каждый из них был точен, резок и быстр. Капитан бесщадно налетал на оппонента, сбивая с толку своими внезапными и непредсказуемыми действиями. Идеально отработанные удары и техники за годы тренировок были показаны во всей красе.       Несмотря на то, что Саша уже еле стояла на ногах, продолжая уклоняться и парировать выпады соперника, было видно, что Леви сдерживался. Ему чересчур легко давался каждый удар рукой или ногой. С такой легкостью орудовал своим телом, что даже пугала мысль каким он может быть, если выложится на полную.       Тем временем сил у Саши оставалось все меньше и меньше. Участки тела, на которые когда-то пришлись удары капитана, болели и ныли. Решающим фактором в их коротком поединке стал замах оппонента в бок, который и повалил кадета на землю.       — Все! Все! Сдаюсь! Не могу больше… — пыталась отдышаться она.       — Над скоростью придется еще долго работать. Реакция неплохая, но на ней одной долго не протянешь. Нужно еще и действовать, если не забыла, — строго отрапортовал капитан. — Кто следующий?       Кадеты замялись. На их глазах только что разразился бой, который, не успев начаться, уже завершился. Причем полным разгромом их одногруппницы. В глазах одних была ясно заметна неуверенность, а в других же царили спокойствие и возможная заинтересованность. Не желание сразиться с капитаном, а наоборот. Получше узнать соперника в действии, чтобы придумать хорошую стратегию.       По всей видимости, капитану надоела эта тишина и безынициативность, поэтому сам решил выбрать следующего на роль своего оппонента.       — Ты, — он посмотрел на здоровяка Райнера. — Следующий на бой.       Кадет на секунду застыл, но очень скоро вышел из группы и подошел к Леви. Саша же тем временем встала на ноги и поплелась к ребятам, держась за ушибленный бок.       Браун занял боевую стойку в ожидании боя. А он себя ждать и не заставил. В уже привычной для ребят манере капитан замахнулся. Райнер перегруппировался, чтобы заблокировать удар. Но его не последовало. Вместо этого, брюнет отскочил в бок. Пользуясь замешательством соперника, одним точным ударом по колену, заставил его пошатнуться. В это время к лицу Райнера уже летела нога. Но ей не суждено было нанести удар, ведь в последний момент ее перехватила крепкая ладонь, сжимая в области голени. Забавлял тот факт, что один бицепс Райнера по ширине был как бедро капитана.       Сейчас он стоял на одной правой ноге, давая оппоненту временное превосходство. Заметив это, блондин зловеще усмехнулся, и в ту же минуту его левый кулак летел к сопернику. Но не успевает он нанести удар, как капитан отклоняется назад. Сбитый с толку Райнер сам того не замечает, как продолжает сжимать его ногу. Этим пользуется капитан для очередного манёвра: оттолкнувшись от земли, он заносит правую ногу над Райнером, заключая тыльную сторону шеи в крепкий зажим ногой. Сейчас он, можно сказать, сидел на плечах здоровяка. Поэтому, сильнее сдавив горло, он со всей силы отталкивается назад, привлекая за собой соперника. Прокрутившись на шее Брауна, он отскакивает в сторону и заламывает за спину его обе руки.       Враг обездвижен.       Теперь кадеты смотрели на капитана еще более ошеломленными глазами. Их самый крепкий сотоварищ был только что повержен тем, кто вдвое меньше его самого. Бедолага Райнер беспомощно лежал на животе, глотая пыль, надеясь, что капитан смилится отпустить его.       — Неважно кто перед вами. Никогда не недооценивайте своего врага. Помните, что любая сила в правильных руках может стать хорошим оружием, — он разжал хватку. — Твоя ошибка была в том, что ты слишком обольстился своим преимуществом, когда схватил меня за ногу. Ты думал, что уже победил, потому и потерял бдительность. Я этим воспользовался, и ты видишь к чему это привело.       — Вас понял, капитан… — он встал на ноги, потирая ладонь подбородок, который неплохо ударил при падении.       Леви снова взглянул на группу, выбирая следующего оппонента. Весь боевой настрой Микасы куда-то чудесным образом улетучился. Боязно признавать, но сейчас ей меньше всего хотелось, чтобы…       — Аккерман, — отдалось эхом собственное имя.       …Ее выбрали.       Одно дело послушно, с усердием выполнять упражнения, а другое — в открытую биться с са-а-амую малость сильнейшим солдатом.       Микаса стояла, как вкопанная, не в силах пошевелиться. Чувство стыда мешалось с тревогой, ибо чувствовала на себе все больше выжидающих, хищных взглядов. Капитан вот-вот потеряет терпение и уже страшно подумать, что произойдет…       — Ну? Я долго ждать буду?       Где-то сбоку послышался ободряющий шепот. Микаса не увидела, кто это был. Больше испытывать терпение нельзя, придеться сразиться.       Подойдя ближе, капитан кратко оглядел ее, оценивая внешнюю степень физической подготовки. И без того хмурое лицо пестрило недовольством. Теперь Микасе захотелось закопать себя лично.       — Ты видела прошлые бои. Можешь уклоняться и парировать, главное держаться как можно дольше, — он сделал паузу, а потом сказал невзначай. — Можешь попробовать нанести удар. Если, конечно, рейтинг этот хоть на долю правдив…       Нет, теперь Микасе точно от этого позора не омыться. День начался просто отлично: разочаровала капитана, разочаровала друзей, разочаровалась в себе. Ее репутация, которую она бережно, по крупицам собирала рухнула в один миг.       — Так точно.       — Тогда приступаем.       Оба встали в боевую стойку, вытянув перед собой согнутые в локтях руки. Капитан сорвался с места, но Микаса знала о его любви к таким внезапностям, поэтому вовремя отскочила в сторону. Ее рука замахнулась для удара, но мужчина предвидел подобное, посему увернулся и вновь принял исходную позицию. Оба бойца медленно ходили по кругу, не сводя друг с друга глаз, в ожидании атаки. Между ними нарастало все больше напряжения, но никто первым не собирался нападать.       Ребята стояли в сторонке и молча наблюдали за происходящим поединком. Бой между капитаном разведкорпуса и лучшим солдатом кадетского обещал быть интересным. Все чувствовали то застывшее в воздухе напряжение, когда солдаты не спешили атаковать первыми. С задних рядов слышались перешептывания. Все внимание было устремлено только на них двоих.       В какой-то момент, и Леви, и Микаса сорвались с места и начали бой с новой силой. Капитан наносил точные и резкие удары, некоторые из них попадали по оппоненту, а от некоторых ей удавалось уклоняться. Микаса тоже не спешила отставать, посему размахивала кулаками как в последний раз.       Бой затянулся. Кадет изо всех сил старалась нанести удар оппоненту, но все без толку. Пока ни один из них не сумел попасть по нему. Он словно наперед знал все ее ходы и движения. В какой-то отрезок боя Леви даже перестал ее атаковать, уходя в защиту. Несмотря на это, все удары оказались заблокированы.       Вдруг, во время очередного замаха Микасы, Леви хватает ее за запястье и резким движением тянет на себя. Сбитая с толку Аккерман не сразу замечает и успевает среагировать, как падает на землю из-за выставленной подножки.       — На удивление, неплохо держалась, — он подходит к подопечной и протягивает руку, чтобы помочь ей встать. — Все-таки удар не сумела нанести, но попытки были.       — А… С-спасибо. Есть замечания?       — Да. Когда занимаешь атакующую позицию тебе словно башню сносит, — Микаса вопросительно посмотрела на него. — Ты начинаешь слабо контролировать свои действия, полагаясь только на реакцию. Понять врага и найти против него тактику — уже половина победы. И я говорю именно тактику. Стратегию всегда можно заранее придумать, но при условии, что ты знаешь своего врага. А тактика создается на ходу, во время боя.       — Хотите сказать, для любого боя всегда нужна тактика?       — Естественно. Физическая сила не так важна как кажется, думаю, ты это поняла во время боя с Райнером. Интуиция и реакция нужны лишь для того, чтобы оттянуть время и найти тактику при сражении с новым врагом. Поэтому, твоя задача номер один сейчас — научиться думать во время боя.       — Принято.       С этими словами Микаса ушла с поля боя обратно к группе. Там ее уже ждал Армин, весь светившийся от радости за подругу.       — Ты очень хорошо выступила! Ну? Что тебе капитан сказал?       — Дал рекомендации для следующих боев, — она задумчиво посмотрела вниз. — Говорит, мне нужно больше думать во время поединка…       — Микаса, ты такая умничка! — сказала внезапно подошедшая Криста.       — А? Да, спасибо.       — Вы с капитаном прям летали на поле боя. Не уследишь за вами!       — Да прям уж так летали… — Микаса засмущалась и спрятала пол-лица под красный шарф.       Криста же не унималась:       — Да ладно тебе. Ты большая молодец, Микаса.       — Я согласен с ней, — вклинился в диалог Армин. — Ты определенно заслужила первое место в рейтинге.       — Спасибо вам… — тихо ответила кадет.

***

      Леви сидел в своей комнате за рабочим столом, сверху до низу заполненным бумагами и отчетами. На дворе уже давно была ночь. Из приоткрытой щели окна задувал холодный воздух, заставляя покачиваться смоляные волосы и белую рубашку. На спинке стула покоилась бежевая куртка. Сам же Леви даже не снимал форму.       При теплом свете лампады он что-то активно записывал на листах. Тонкие чернильные линии выводились из-под его руки, превращаясь в осмысленные слова, а те — в предложения.       Сон уже давно стучался в дверь, но Леви не смел сомкнуть глаз. Ему крайне необходимо было сегодня закончить с этими документами.       Уже несколько часов подряд он писал отчеты, которые беспардонно выдал ему Эрвин, еще находясь на базе разведкорпуса. Без стука, без предупреждений и объявления о неминуемой рутине — поручил стопку бумаг, приправляя это все мерзким «пиши».       Глаза предательски слипались, и Леви уже буквально держал одно веко рукой, чтобы оно не закрылось, а другой продолжал писать. Слова поплыли. Он уже не мог ясно распознавать их написание и уж тем более смысл.       В голову закралась горькая мысль о том, что его частые порывы бессонницы были бы сейчас как никогда кстати. Но собственное тело было против него, яро требуя мягкой перины под боком и пуховой подушки.       Приняв тот факт, что от такого состояния мало будет пользы, он отложил в сторону перо и положил голову на стол, подпирая ее руками. Как только Леви закрыл глаза, сразу же провалился в глубокий сон.       «Завтра утром допишу…»

***

      Кругом цвело лавандовое поле. Нежный аромат цветов смешивался с разгоряченным летним воздухом и бил в нос. Со спины поддувал приятный ветерок, развевая белоснежную одежду. Она была легкой, невесомой, практически не ощутимой на теле. Дивные и давно забытые чувства умиротворения, спокойствия, а главное безопасности цвели в душе самыми пышными розами.       Леви широко расставил руки по обе стороны, пропуская ветер меж пальцев, и задрал голову к небу. Кажется, он впервые за долгое время улыбнулся. Да так, что от искренности губы заболели.       Греза с этим бескрайним полем фиолетового стала короткой отдушиной для уставшей от реальности души. Здесь было идеально все. Ни одного изъяна в сотканном сном мире нет и быть не могло.       Единственное, внутри не давало покоя слабое чувство потерянности. Словно он кого-то потерял и не может найти. Что странно: здесь ведь все просто прекрасно, так чего же не хватает?..