Осколки. Сага о Йорлейфе

Очнулся я с сильной головной болью. Руки были также связаны сзади, меня тащили под руки.       — Вот он, ваша светлость, — произнёс один из эльфов, его голос отдавался звонким эхом в ушах. Наконец, я сумел открыть глаза и увидел перед собой тёмную эльфийку в настолько откровенном корсете, что не было понятно, зачем он вообще такой нужен, раз ничего почти и не закрывает. А бросив взгляд вниз, я обнаружил на себе лишь набедренную повязку.       — Поднимите его, — произнесла она и её подручные подняли меня на ноги. Она начала меня внимательно осматривать со всех сторон.       — Тощий, — произнесла она, — Даже раздевать не надо, чтобы это увидеть.       Её руки коснулись моей спины и я дрогнул от того, какими они были холодными.       — При этом жилистый, мышц много, — продолжила эльфийка, не стесняясь трогать меня во многих местах — благородных и неблагородных. Прикосновение к последним заставляло меня обильно краснеть, причиняло моральную и почти физическую боль.       — В общем, в тебе ценности для королевы немного, — наконец заключила она, — И можешь не притворяться, ты давно уже не спишь.       — Ну что ж, отрадно, что вы это заметили, пока примерялись ко мне, как к скотине на убой, — едко ответил я       — Почему на убой? — удивилась её светлость, — Ты бы всего лишь стал новой игрушкой моей королевы, юный принц.       — Да вы обознались, — попытался увильнуть я, — Какой я принц? Я так, скромный наёмник, еду в Праагос на заработки.       — Правда? — ухмыльнулась эльфийка, — Что ж, ладно, наёмник, я могу тебя отпустить. Но только при одном условии. Ты компенсируешь мне малейшую долю от той службы, что мог бы сослужить моей королеве. У нас тут неподалёку завелось племя огров.       — И уничтожать его я буду сам, я прав? Так дело не пойдёт. Огры — опасность серьёзная, а значит, мне нужны все мои товарищи.       — Если ты настолько хорош, что думаешь, что ты аркнам нужен, то ты справишься с ограми и сам, — злорадно улыбнулась эльфийка, и тут я осознал — она просто хочет от меня избавиться. Что ж, раз так, рассчитывать придётся только на себя.       — Даю тебе срок четыре дня, — продолжила она, — Не справишься — и твоих друзей подвергнут четырём смертным казням.       Почему-то я не удивился этим словам.       Меня развязали и выдали мою одежду и меч, после чего выбросили у ворот дворца. После кинули перевязанный бечевкой свиток пергамента и ушли. Поднявшись, я развернул свиток и увидел перед собой карту, показывающую, что логово этих самых огров находится сильно севернее города.       Осознавая, что один я с ними не справлюсь, я направился в лучшее место по поиску напарников — в таверну. И видимо, боги сжалились надо мной, ибо в первой же я увидел громадного драконорождённого, покрытого чёрной чешуёй. Он был одет в асгардский чешуйчатый доспех цверговой работы, за спиной у него были два крыла. В руках он держал огромную секиру.       Этот самый драконорождённый на чистом драконьем объяснял, что ему нужно пиво. В ответ бармен на столь же чистом эльфийском отвечал: «Ты по-нормальному говорить вообще не обучен, или где?»       — Позвольте мне перевести вам, что говорит этот обсидиановый господин, — произнёс я, вставая между ними, — Я знаю драконий и точно могу сказать вам, что он хочет пиво.       — Так бы и сказал, — бармен закатил глаза и налил в деревянную пинту ароматного напитка, — А то всё зу’у, зу’у.       — Wo los hi? (Ты кто такой) — спросил драконорождённый, — Fen hi aak Zu’u? (Ты поможешь мне?)       — Hi laan Aak? (Тебе нужна помощь?) — удивился я. Мой собеседник тем временем взял свою пинту и удалился в дальний угол трактира. Я последовал за ним. Он отхлебнул и улыбнулся во всю свою драконью морду.       — Kul (Хорошо), — произнёс он, — Hi aal tinvaak naan Tinvaak, Jul. (Можешь говорить на любом языке, человек). Zu’u fen mindoraan. (Я пойму). Nuz zu’u ni tinvaak, nuz Dovahzul. (Но я не могу говорить ни на одном языке, кроме языка драконов).       Я удивился ещё больше. Сколько помню, в ордене Языков Партурнакса не было запрета на использование наречий других народов.       — Так, или иначе, что за помощь нужна тебе? — спросил я уже на асгардском       — Zu’u laan wah bo gut nol daar Golt. (Я хочу уйти подальше из этой земли.) — ответил он, — Zu’u drey bo nol dovahthur, Ulvulkriid. (Я сбежал от своего хозяина-дракона, Ульвулкрида.)       Ульвулкрид. Вечный Тёмный Убийца. Типичное имя для чёрного дракона. И учитывая, что мой собеседник называл его thur — господином, или хозяином — то понятно, что он пережил, ведь чёрные драконы жадны и жестоки. Они славятся тем, что требуют от окрестных поселений дань золотом, драгоценностями и представителями противоположного себе пола. С ними они развлекаются, пока не появляются последствия в виде потомков. После они воспитывают этих самых потомков, как рабов и охранников их сокровищ.       Любой асгардец на моём месте убил бы драконорождённого и дело с концом, так как если взять его с собой, то можно смело рисовать на себе мишень. Драконы считают рабов частью своего клада, потому Ульвулкрид точно будет охотиться за этим драконорождённым. Но с другой стороны, я не могу позволить себе воротить нос при выборе союзников.       — Понимаю, через что ты прошёл, — произнёс я, — Но позволь задать вопрос: обладаешь ли ты Драконьей Песнью?       Драконорождённый кивнул.       — Тогда предлагаю договор. Услуга за услугу. Ты поможешь мне победить племя огров, я же обещаю тебе побег из этой земли. Sent? (Сделка?)       — Geh (Да), — утвердительно ответил он, — Zu’u Durvulkendov (Я — Дюрвулкендов).       Похоже, всё хуже, чем я думал. Раз носитель драконьей культуры берёт имя «Проклятый Тёмный Воин», то он в большем отчаянии, чем я думал.       — Zu’u Fustiroz Vahriik - ответил на знакомство я. Вспоминая наказ Партурнакса, я не стал называть своё настоящее имя. Назвался лишь «Изгнанный наследник». Да и это имя даст ему обо мне куда больше, чем «Йорлейф».       Допив отвратное на вкус эльфийское светлое и расплатившись, мы покинули этот шумный шалман.

***

      Добравшись до лагеря огров за полдня, мы сели в засаду. Ещё Тюр, бог войны, ремёсел и мореходства, в своих эдиктах говорил «не пренебрегай разведкой», и идти против этой его мудрости я не намерен.       По предварительным наблюдениям племя состояло из двадцати особей. Все подобно дроу обладали тёмной кожей, белыми волосами и красными или фиолетовыми глазами. Но от эльфов в них только оболочка. Из спины и шеи у них торчали кроваво-красные кристаллы. Передние конечности, некогда бывшие руками, превратились в огромные булавы из тех же кристаллов.       — Эх, брат, — произнёс один из них, — Вчерась паследняя баба наша, не считая главнай, верзверем абирнулась. Пришлось сажрать.       — Вкусная хоть была? — спросил второй       — Да какой там? Да сих пор шорсть из жубов выкавыриваю. И шо этому хазяину леса нада от нас?       — А ну х*р иво знает, брат. Эх, бабу б щас трахнуть.       — А патом сажрать!       Оба гнусно заржали. Я еле сдержал рвотный позыв. Глядя на Дюрвулкендова, я понял, что его тоже тошнит от этих поганых существ.       — Что ж, есть идея, — прошептал я, — Не очень гуманная, но должно сработать. Поймать их на живца.       Драконорождённый удивлённо посмотрел на меня.       — Krosis?! (Прошу прощения?!)       — Мне самому противно такое говорить, но можно найти девушку и с её помощью заманить их в ловушку.       — Niid (Нет), — категорически ответил драконорождённый, — Nii aal kos dreh vahk. (Всё можно сделать проще).       — И что ты имеешь в виду? — недоумённо спросил я       — Hi fen os horvut. (Ты будешь наживкой.) — с невозмутимым выражением морды ответил Дюрвулкендов.       — Издеваешься?! — шёпотом крикнул я, — А если я погибну? Да и как я стану этой самой наживкой, а?              — Naal ris nau vahdin karaas (Надев женское платье), — Дюрвулкендов сохранял невозмутимость, — Nid nostiig, nuz hi rinik fon mon. (Без обид, но ты очень похож на девчонку).       Меня охватили смешанные чувства. С одной стороны, хотелось врезать ему за то, что посмел сомневаться в моей мужественности. А с другой, эта крылатая зараза была права — мои форма лица, щуплость, длинные светлые волосы и взгляд делают меня похожим на девчонку.       Я сделал глубокий вдох, а потом выдох. Пламя чувств во мне немного поутихло.       — Ты прав, чёрт возьми, — процедил я, — Только ни единой живой душе об этом ни слова.       — Geh (Да), — ответил он.       Мы вернулись в город и нашли на рынке простое платье асгардского фасона, потратив на поиски не меньше пяти часов. Примерять все эти наряды, пока нужный не нашёлся, было невероятно унизительно, но я стерпел — в конце концов, это ж для Торса и Кассандры делается. Вытащу их и забуду об этом, как о страшном сне.              После мы пришли на мой чудом не украденный корабль и там отоспались перед боем. Затем мы подняли парус, я переоделся в это унизительное платье, спрятал на одной из скамеек свой меч и начал петь. Ветер колыхнулся в сторону лагеря огров. Вскоре с десяток маленьких лодочек направлялись в нашу сторону.       Как только они подошли на расстояние выстрела стрелы, Дюрвулкендов тут же Крикнул:       — Strun!       На небе в тот же миг из ниоткуда появились тучи, с первыми крупными каплями дождя на лодки огров обрушились две сине-золотые молнии, отправляя их на дно. Ветер усилился и волны начали подобно огромным коням надвигаться на нас.       — Ты чем думал?! — гневно спросил я, перекрикивая гром — Или ты нас обоих утопить решил?!       — Niid. Zu’u drey laan wah al niin pah voth gein nos. (Нет. Я хотел уничтожить их всех одним ударом.)       — Так, ладно. К берегу греби, я подниму парус!       Я побежал к носу и начал реей тянуть парус вверх. Из-за ветра он был натянут сильнее, чем тетива аркнийского глефомёта, от чего мне приходилось прикладывать ещё больше усилий, чем обычно. В последний момент верёвка вырвалась из моих рук и парус снова оказался раскрыт. Руки жгло свежими мозолями.       — Да будь ты проклят! — выругался я       Плюнув на них, я достал из-под лавки кожаные перчатки и снова принялся поднимать парус. Но именно в этот момент огромная волна накрыла судно и заполнила всю палубу и мои сапоги.       — А отозвать шторм ты не можешь?! — крикнул я Дюрвулкендову, снова натягивая рею.       — Niid! (Нет!)- ответил драконорождённый, — Zu’u ni mindok daar Thu’um! (Я не знаю той Песни!)       — Вот же эльфова гниль! — выругался я ещё громче, — Так, дотянул. Держи рею, я его перевяжу!       Дюрвулкендов тут же бросил грести и схватил верёвку. Я подбежал к мачте и попытался забраться на вершину. Но только вот деревянный столб был насквозь мокрый и забраться по нему было то ещё испытание. Первые три раза я соскользнул. Меня это начинало уже конкретно злить.       Под другой лавкой валялся кусок верёвки. Я достал его и обмотал вокруг мачты и натянул. После опёрся ногами и начал двигаться наверх. Было чуток легче, хоть мокрые ноги скользили не меньше рук. Но так я хотя бы понемногу продвигался наверх.       В конце концов, я забрался. Тело требовало хоть секунду перевести дух, в дыхании уже начинал слышаться до противного знакомый хрип и свист. Резко выдохнув, я пересилил себя и начал завязывать верёвки, которыми парус обматывался.       Я завязал уже две из четырёх, когда в очередной раз корабль накрыло волной. Судно сильно накренилось и я сорвался в воду. Я попытался выплыть, но дурацкое платье только мешало. Начал сбрасывать его, но воздуха уже не хватало. Силы постепенно покидали меня, когда в один момент я ощутил на себе сильные чешуйчатые руки. Они подвязали ко мне верёвку, после чего меня потянуло наверх.       Как только меня вытянуло на поверхность, я откашлялся от воды в лёгких.       — Dreh hi piraak svin dun? (Плавать умеешь?) — спросил Дюрвулкендов.       — Да, — ответил я, — Спасибо, дальше я сам.       Мы погребли к кораблю. Через некоторое время мы уже были на борту.       — К берегу гребём, — скамандовал я.       Мы сели на вёсла и превозмогая волны начали грести к берегу. В конце концов, нас подхватило течение и стало куда проще.       — Шор Всемогущий! — крикнул я, — Если ты слышишь меня, то молю тебя! Остуди свой гнев!       В ответ лишь сердито кашлянул гром. Похоже, своим Криком мой чешуйчатый друг прогневал громовержца не на шутку.       — Левиафан, царица морей! — продолжал кричать я, — Смилуйся над нами! Усмири гнев Шора и позволь нам выплыть к берегу!       Легче становилось только на душе. Но берег был всё ближе. Однако сил у меня было всё меньше и меньше и меньше. Я ощущал, что не выдержу и вот-вот упаду без сознания. Но в голове прозвучал лишь звонкий и громогласный, как колокол, голос:       — Борись!       Душой я ощутил, что это голос Аргалора. Руки налились новыми силами. Я дышал со свистом и хрипом, но грёб. В конце концов, мы доплыли до берега. Стоило мне убраться с корабля, как я осознал, что сил мне хватило, чтобы упасть на песок. Дюрвулкендову — тоже.       Вскоре дождь закончился, а ветер успокоился. Через тучи прорвалось полуденное солнце. Где-то через полчаса я сумел подняться.       — Идём, — произнёс я, — Они упоминали какую-то главную. Нам ещё её надо победить.