Приходи осенью, когда опадут все листья

Весь мир — театр, но спектакль выходит скверный,

ибо роли распределены из рук вон плохо.

(Преступление лорда Артура Севила / Оскар Уайлд)

      Макс стоял у большого зеркала в вестибюле отеля, пристально рассматривая своё отражение. Взятый у Адама костюм-двойка сидел на нём безупречно — словно был сшит на заказ. Строгий крой подчёркивал разворот широких плеч, длинные ноги и атлетическую фигуру. Чёрный цвет прекрасно гармонировал с бледной кожей и делал его разноцветные глаза ещё ярче. Светло-голубой и ярко-карий они смотрели на него неотрывно и напряжённо, словно отражая его внутреннее противоречие. Незнакомец из зеркала смотрелся уверенно, отстранённо — а Макс не узнавал в нём себя.       Люди проходили мимо, громко разговаривали и искоса бросали взгляды на парня. Но тут дело было уже не в ярких глазах, что сейчас внимательно рассматривали себя в зеркальном отражении, а в лёгком хаосе его непослушных волос, которые никак не поддавались никакой укладке. Макс нахмурился. Он чувствовал себя тут неуютно и предпочёл бы остаться дома, но по какой-то причине всё-таки пришёл. Может, дело было в слове, которое он дал Алексис, а может и в чём-то другом — сейчас он сам не мог этого объяснить.       Парень вздохнул и провёл рукой по волосам, ещё больше растрепав их.       — Ну что, успел соскучиться? — спросила Алексис, выйдя из дамской комнаты.       Девушка выглядела потрясающе. На ней было длинное, тёмно-синее платье с глубоким вырезом на спине, которое подчеркивало изящные плечи и стройную фигуру. Бархатный материал мягко переливался при каждом движении, мерцая в свете люминесцентных ламп. Её лукавые глаза светились игривым блеском, она была настроена решительно — будто была готова бросить вызов всему миру.       Она окинула Макса одобрительным взглядом и на её губах появилась обворожительная улыбка.       — Ты выглядишь лучше, чем я ожидала, — сказала она, чуть приподняв подбородок и, довольная его нарядом, взяла того под руку.       — Приму за комплимент, — отозвался Макс, позволяя увести себя к остальным гостям.       Они вместе направились в сторону праздничного зала, откуда уже доносились звуки музыки, смех и оживлённые разговоры.       Когда они вошли в главный зал, Макс на мгновение остановился. Признаться, на таком мероприятии он был впервые. Всё кругом искрило и дышало роскошью. Хрустальные люстры мягко освещали пространство, а натянутые вдоль окон белоснежные драпировки спадали тяжёлыми складками, добавляя атмосфере кричащей изысканности. В центре зала стоял огромный стол с холодными закусками, а официанты сновали между людьми с подносами и предлагали бокалы с шампанским или вином. Гости, одетые в вечерние наряды, стояли группами, непринуждённо беседовали, смеялись и широко улыбались, принимая из рук официантов высокие бокалы. Лёгкая джазовая музыка мягко играла, окутывала спокойствием, создавая праздничное настроение и делая атмосферу в зале расслабленной.       Всё кругом казалось роскошным, но одновременно было в этих улыбках, в этом дорогом интерьере и обстановке что-то ненастоящее, фальшивое.       Макс почувствовал, как Алексис слегка сжала его руку, побуждая его сделать первый шаг.       — Надо поздороваться с родителями, — шепнула она ему на ухо, — а то они до последнего не верили, что я приведу тебя. Думали, что ты откажешься.       Макс коротко кивнул, скрывая легкое напряжение. Ему казалось, что каждая деталь вокруг — от сверкающих люстр до приглушённых разговоров — была декорацией готовой вот-вот разрушиться.       — И были почти правы, — усмехнулся он, — но своё слово я держу.       Даже если родители Алексис были удивлены его приходом, то в этот раз виду не подали. Лишь снисходительно улыбнулись и сдержанно кивнули, как бы подтверждая, что это не так уж и важно, как Макс оказался здесь. Он был просто формальностью — как и вся эта вечеринка. Макс вежливо поздоровался и поздравил их с двадцатилетним юбилеем, как они открыли свой первый отель, в котором и проходил праздник.       Родители Алексис ответили стандартной любезностью, а затем, без лишних слов, повернулись к другим гостям.       В общем, вечеринка проходила спокойно и даже вполне мирно. Никто не устраивал скандалов и не цеплялся. Случались, иногда, язвительные высказывания, но их было немного. В конце Макс даже научился получать удовольствия от лёгких, ни о чём разговоров, хоть и вся атмосфера до сих пор не нравилась ему, но напряжение уже отпустило.       Они вместе с Алексис неплохо проводили время под звуки весёлого джаза, он даже познакомился с её старыми подругами. Макс представился каждой из них и только потом отлучился в уборную, оставив Алекс с ними одну.       Алексис улыбалась, шутила и смеялась, стоя с девушками, когда к ним подошли двое парней.       — Дамы, надеюсь, без нас вы не скучали, — поздоровался темноволосый парень с родинкой под правым глазом.       — Даже и не думали, Мэйсон, — вежливо ответила Алексис.       Два брата Мэйсон и Майкл никогда не отличались тактом или умом, думая, что они могут позволить себе всё. И в этот раз держать язык за зубами они не захотели. Алексис давно не появлялась на их тусовках, и парни решили, что это идеальный момент, чтобы напомнить не только о себе, но и про её прошлые неудачи.       — Что, Алекс, — протянул Мэйсон, делая щенячьи глаза, — так и не пережила ты историю с бывшим? Всё ещё страдаешь, бедная? От друзей прячешься.       — От друзей я не прячусь, — фыркнула девушка, — просто мне разонравилось ваше общество.       Девушки рядом усмехнулись, спрятав улыбки за бокалами с шампанским.       — А я смотрю история с Итаном не обточила тебе зубы, — ответил Майкл.       Алексис ничего не ответила и отвернулась от братьев. Вспоминать прошлое не хотелось. Об этом позоре, кроме навязанных родителями друзей, знала только Карина. Ни Себастьян, ни Адам, ни тем более Макс о том, почему она разошлась с Итаном не знали.       — А вот я бы не прочь провести вечерок в твоём обществе, — хохотнул Мэйсон, ткнув брата в бок, — твои голые фотографии иногда согревают мои холодные вечера.       — Большего тебе и не светит, придурок, — огрызнулась девушка.       Её лицо мгновенно выдало все эмоции: злость, неприязнь и едва сдерживаемое раздражение. Она ощущала, как её челюсти сжимаются, а в груди нарастает огонь. Алексис искренне завидовала Максу в этот момент, потому что он всегда сохранял такое ледяное спокойствие. Он никогда не позволял эмоциям брать верх, всегда оставался вне их. И сейчас она хотела обладать тем же — этой невозмутимостью, что бы ни происходило вокруг.       — А чего сразу злиться, — рассмеялся Мэйсон, — я же комплимент сказал. Правда, девочки?       Парень подмигнул девушкам, которые стояли рядом, а Майкл рядом заржал точно конь, когда подруги покраснели и предпочли промолчать:       — Смотри, — протянул он лениво, — даже твои подруги молчат в знак согласия.       — Что за бред ты несёшь? — перебила Алексис, а её глаза обиженно блеснули.       — Мы с братом говорим, что понимаем почему ты пришла на вечеринку с тем парнем со странными глазами, — он жестом указал на своё лицо и ткнул длинным пальцем себе в переносицу.       — И почему же? — уточнила девушка, не заметив, что Макс только что вернулся из уборной.       Он предпочёл остаться незамеченным. Остановился немного в стороне, стараясь не выдать своего присутствия. Спрятавшись за небольшим столиком с тарталетками, парень внимательно следил за Алексис, чтобы вовремя вмешаться — понимал, что если подойдёт сейчас, то она не примет его помощь. Алекс всегда справлялась сама.       — Ты отыгрываешься на бедном парне за прошлые неудачи, — тем временем подхватил Мэйсон, — он тебе не подходит — слишком простой и никчёмный. Бесполезная тень за твоей спиной, а что ещё хуже — без гроша за душой. И все тут видят, что ты понизила свои стандарты в выборе парней — теперь с кем-то из нас у тебя уже ничего не выйдет.       Алексис ничего не ответила. Натянуто улыбнулась и, не обращая внимания на насмешки, совершенно неожиданно взглядом встретилась с глазами Макса. Она удивлённо выдохнула и почувствовала, как в груди что-то сжалось. А Макс… Макс улыбнулся уголками губ, вышел из своего укрытия и медленно подошёл ближе. Его глаза казались спокойными и холодными. Как долго он там стоял и что успел услышать?       — Видимо нам пора, — тихо произнёс один из братьев и быстро утащил второго вглубь зала, где родители Алексис вовсю принимали поздравления.       Подруги извинились и тоже быстро ретировались, оставив Алексис и Макса наедине. Парень выдержал паузу, несмотря на музыку и гул вокруг, он вполне чётко расслышал то, как о нём отзываются её знакомые. Не сказать, что был удивлён, поэтому просто усмехнулся про себя.       — Значит, твои друзья считают, что ты снизила планку в выборе парней и теперь не сможешь встречаться с кем-то из своего круга? — спросил Макс, внимательно изучая её лицо. — «Тень за твоей спиной». Забавно. Хотя могло быть и хуже, верно?       — Они мне не друзья. Тебя задели их слова?       — Нет, — ответил Макс, и ни один мускул на его лице не дрогнул.       Неужели он сказал правду? Или как обычно скрывал все свои мысли и эмоции за маской? Алексис запуталась. Вечеринка больше не была весёлой, весь её первоначальный запал растворился. Лёгкая музыка теперь набатом била по вискам, смех резал слух, а праздничная атмосфера начала душить.       Неужели его действительно не задели слова её «друзей»?       Этот вопрос крутился у неё в голове, пока она искала ответ в его глазах. Но в них было лишь спокойствие — ни тени раздражения или сомнений, ни намёка на то, что слова Мэйсона или Майкла смогли его хоть как-то зацепить. Макс выглядел будто и вовсе не замечал ничего вокруг, как будто и не касались его все эти слова и люди. Ей бы его спокойствие и уверенность.       — Хочешь уйти? — спросил парень, беря Алексис под руку.       — Да, — кивнула девушка, — думаю, мы и так задержались здесь.       Они вышли на улицу, и осеняя прохлада мигом захватила их в свои объятия. Алекс еле заметно поёжилась и вдохнула влажный воздух полной грудью. Он наполнил её лёгкие, очистил разум и мигом отрезвил. Девушка несмело улыбнулась. Вечеринка, пустые разговоры, заклятые друзья и родители, которые норовились всё сделать по своему и выставить их жизнь на показ, остались где-то позади. В душном зале, где каждое второе слово — лесть. С улицы всё ещё были слышны голоса гостей и весёлая музыка, но здесь это уже не мешало насладиться тишиной ночи.       Макс словил такси, и они вместе уселись в тёплый салон автомобиля. Город замелькал за окном. Огоньки уличных фонарей отражались от влажного асфальта, витрины магазинов и окна жилых домов проносились мимо, смазанными пятнами. Было что-то успокаивающее в этом бесконечном потоке мелькающих улиц и кирпичных зданий. Алексис начала по-тихоньку успокаиваться. На самом деле, ей давно уже не было дела до прошлого с Итаном или мнения тех, кого ранее она считала друзьями. Но осознание того, что прошлые ошибки будут всегда догонять её и бередить давно застывшую рану, оставляло гаденький осадок в душе. Девушка тяжело вздохнула и прильнула лбом к прохладному стеклу.       А Макс молча сидел рядом, лишь изредка бросая на Алекс задумчивые взгляды. Тишина между ними была странной, но впервые такой комфортной. Алексис не хотела сейчас оставаться одна, а Макс и не собирался бросать её. Этот вечер наконец-то завершался, и все вежливые улыбки и светские разговоры медленно начинали стираться из памяти.       Произошедшее на вечеринке вдруг показалось не таким уж и важным. Гораздо интереснее было смотреть на проплывающие дома за окном и на редких прохожих: ведь так всегда — сначала случается какая-то неприятность, а потом раз и ночь уже забрала все твои заботы себе, оставляя лишь нотку горечи на кончике языка. Всё вдруг становится незначительным и лёгкая меланхолия пробирается прохладными пальцами под одежду, оставляя только этот момент, когда можно просто взять и помолчать, уставившись в запотевшее окно.       И так, незаметно, каждый погруженный в свои тихие размышления, они добрались до квартиры Адама. Макс отворил входную дверь и пропустил Алексис вперёд.       — Адам в больнице? — спросила она, сбрасывая каблуки и вешая на крючок своё пальто.       — Да, — подтвердил Макс, помогая ей, — сегодня он в ночную смену.       Зачем они приехали сюда вдвоём? Они оба не знали ответа на этот вопрос. Или попросту лукавили. Алексис медленно развернулась лицом к Максу. Его глаза блестели в темноте. Впервые он её не раздражал. За окном зашумели деревья, забарабанили тяжёлые капли по стеклу. Кажется, пошёл дождь.       Они стояли в коридоре, смотрели друг на друга, будто дикие животные на фары автомобиля, который мчится на встречу по ночной дороге, совершенно не зная, что ждёт его впереди. Лицо Алексис медленно приблизилось к чужому лицу. Её дыхание немного сбилось, а сердце начало биться быстрее. Макс стоял неподвижно, лишь слегка наклонив голову. Девушка чувствовала его тёплое дыхание, и её пальцы непроизвольно легли на его плечо, будто искали в нём опору.       — Алекс… — тихо прошептал он, и в его голосе было что-то необъяснимое, что-то, что заставило её сердце на секунду замереть.       Хриплый голос Макса заглушил шум дождя за окном. Алексис прикрыла глаза и ощутила, как его рука мягко коснулась её подбородка, прежде чем их губы встретились в нежном поцелуе. В нём не было прежней страсти или голода — только тепло и удивительная нежность. Казалось, что поцелуй мог длиться вечность. Алексис чувствовала, как медленно растворяется в нём, забывая о прошлом и не думая о будущем — только здесь и сейчас, рядом с ним, кожей ощущая его горячие прикосновения.       Макс на мгновение отстранился, переводя дыхание. Алексис облизнула свои припухшие губы и встретилась взглядом с его необыкновенными глазами. Он улыбнулся ей немного растерянно, но с какой-то искренней теплотой, которую она прежде никогда в нём не видела. Его «маска» вновь рассыпалась перед ней. Макс мягко взял её за руку и, не отпуская, потянул за собой вглубь квартиры.       Тишина поглотила их шаги, укрывая от всего остального мира. Они всё оставили за стенами квартиры: и стихию, что бушевала за оком, и прошедший вечер, и неприятные слова, которые, казалось, уже не имели никакого значения.       Они подошли к его спальне, и Макс тихо открыл дверь, пропуская Алексис вперёд. Окна были плотно зашторены — в комнате царил полумрак, смазывая все оттенки и очертания. Мрак прятал от чужих глаз и обещал, что сегодня они будут только вдвоём.       Девушка прошла чуть вперёд и остановилась. Всё также стоя к нему спиной, она тряхнула копной каштановых волос, повела плечиком и сбросила сначала одну бретель платья, затем вторую. Неспеша потянулась к невидимой молнии и растегнула её. Платье скользнуло к ногам девушки, оставляя её в тонких кружевных трусиках и прозрачных чулках — лифчик под такое платье не носят.       Макс не мог оторвать от неё взгляда. Алексис нарочито медленно стянула с себя чулки, огладила тонкие ножки руками и сняла трусики, отбросив их в сторону. Она неторопливо повернулась к нему лицом, стоя теперь уже полностью обнажённой, а у него перехватило дыхание. В эту игру можно было играть вдвоём и Макс не желал отступать.       Первым он расстался с галстуком, который удавкой душил весь вечер. Затем скинул пиджак и принялся медленно, одну за другой, расстёгивать пуговицы белоснежной рубашки, дразня Алексис. Не сводя с неё свой пристальный взгляд, он скользил длинными пальцами вниз, постепенно открывая её затуманенному взгляду широкую грудь и стальные мышцы живота. Когда рубашка была скинута, пальцы Макса принялись медленно расстёгивать ремень. Ещё секунда и брюки также куда-то исчезли. Он поднял на девушку глаза и взглянул с лёгкой улыбкой, будто наслаждаясь её нетерпением. Не отрывая взгляда, он снял свои боксеры и с удовольствием отметил, как сбилось её дыхание и она облизнула пересохшие губы.       Они смотрели друг на друга, глаза в глаза, в тишине пустой квартиры, за стенами которой разразилась стихия. И всё время здесь принадлежало только им — сегодня они никуда не спешили.       Макс медленно приблизился к Алексис, подхватил её на руки и, бережно уложив на кровать, навис сверху. Даже в темноте он смог разглядеть её горящие страстью глаза. Девушка лежала под ним открытая к любым ласкам, с разметавшимися по подушке тёмными волосами, полностью доверевшись ему этой ночью.       Сегодня они медленно изучали обнажённые тела друг друга, искали эрогенные зоны и прижимались теснее, даря удовольствие горячими прикосновениями.       Макс руками огладил упргие бёдра, очертил длинными пальцами впалый пупок и поднявшись к груди, мягко сжал её. Прильнув губами к правому соску, он легонько прикусил его и оттянул. Сладкий стон Алекс эхом разлетелся по комнате:       — Мааакс, — слетело с её губ.       Макс отпрянул от её груди и резко припал к губам в жарком поцелуе, заглушив стоны и унеся прочь любые мысли. Они оба отдавались этой ночи, плавились от прикосновений и переплетались горячими телами, желая стать ещё ближе.       Макс, не разрывая поцелуй, переместил левую руку чуть ниже и принялся ласкать набухщий клитор. Алексис нетерпиливо заёрзала под ним и вновь застонала в поцелуй. Она чувствовала, как его длинные пальцы медленно ласкают влажное влагалище, играют с её клитором и ей было этого мало.       — Мааакс, — в её стоне послышалась мольба.       Парень убрал пальцы с её клитора и направил вместо них свой член, но не вошёл, остановившись прямо у узкого входа. Как же Алексис была красива в этот момент: её глаза были полностью чёрные, они горели от страсти и желания, от налитых грудей с торчащими сосками нельзя было отвести взгляд, а от стонов, слетавших с её красных и припухших от поцелуев губ, можно было кончить прямо сейчас.       Макс тяжело выдохнул, опалив её нежную кожу горячим дыханием, и начал медленно входить в неё, давая Алексис полностью прочувствовать свой член и заставляя её снова застонать от нетерпения. Макс двигался медленно, растягивая каждое движение и наслаждаясь каждым вздохом и стоном. Они вместе медленно сгорали этой ночью, придаваясь древнему таинству страсти.       Алексис изо всех сил пыталась удержать своё сознание, пыталась сохранить в памяти каждый момент этой ночи, каждый чувственный толчок и глубокий взгляд, бёдрами двигаясь на встречу горячему члену. Макс, такой страстный, горячий, без присущей ему «маски», сейчас нависал сверху и смотрел на неё потемневшими глазами, в которых больше не было возможным различить ни серо-голубой, ни медового-карий цвета. Сегодня он смотрел на неё с восхищением и пылающей нежностью, которые, смешиваясь с пьянящим возбуждением, давно перекрасили его взгляд в иссиня-чёрный.       Ещё немного и Алексис, сжав простынь до побелевших костяшек, издала последний стон, чувствуя как волна невероятного экстаза накрывает её, пробегаясь мурашками от кончиков пальцев до кончиков волос, а через секунду послышался и хриплый стон Макса. Волна наслаждения одновременно накрыла их обоих, лишая последних сил и даря сладкое послевкусие.       Макс обессилено упал рядом с Алексис и притянул девушку ближе. Два сердца, скрывающий каждый свою тайну, стучали в этот раз в унисон. Они уснули в объятиях друг друга, совершенно выдохшиеся, на развороченной кровати, так и не произнеся больше ни слова.