Приходи осенью, когда опадут все листья

Нужно выплескивать чувства наружу. Хуже, если перестать это делать.

Иначе они будут накапливаться и затвердевать внутри.

А потом-умирать.

(Норвежский лес / Харуки Мураками)

      Макс выглядел особенно привлекательно в утреннем свете, который мягко проникал на кухню. Его вечно растрёпанные чёрные волосы как обычно были небрежно растрёпанны, что уже давно стало его визитной карточкой. В их беспорядке был свой шарм — он будто твердил «я не пытаюсь быть идеальным, мне это не нужно». Сильные руки, с витыми жилами, ловко управлялись с кухонной утварью. В каждом его уверенном и лёгком движении была грация и сила. Он был в простой белой майке, через которую были заметны напряжённые мускулы, и каждый его жест выглядел естественным, будто он привык полагаться на свою физическую мощь. И как Алексис не замечала этого раньше?       Алексис сидела за обеденным столом, поджав одну ногу под себя, второй болтала назад-вперёд. Она наблюдала за ним украдкой, стараясь не выдать, что уже несколько минут не может оторвать взгляд. Алекс взяла кружку с кофе, но вместо того чтобы сделать глоток, просто обхватила её руками, наслаждаясь теплом.       — Во сколько возвращается Адам? — спросила она.       Макс бросил на неё короткий взгляд через плечо:              — Написал, что около двенадцати будет.       И снова это его спокойное, непроницаемое выражение лица — никогда не знаешь, какие мысли вертятся у него в голове. Алексис нахмурилась, пытаясь уловить хоть намёк на эмоции, но Макс уже отвернулся к плите, будто и не заметил её пристального взгляда.       Он стоял у плиты и, помешивая тесто для панкейков в большой миске, время от времени выливал маленькие порции на сковороду и привычными движениями переворачивал кругляши с одного бока на другой. Каждый блинчик выходил идеальной формы — золотистый, с нежными румяными краями. Тесто пузырилось на сковороде, и ароматы сладкой ванили и топленого масла разлетались по кухне. Алексис наблюдала за тем, как его сильные руки ловко управлялись со сковородой и лопаткой, и в голове промелькнула шальная мысль о том, что Макс за плитой выглядит на редкость привлекательно.       — Ты, оказывается, умеешь готовить, — заметила она, приподняв бровь, но Макс лишь коротко хмыкнул, даже не обернувшись.       Скоро стопка блинчиков выросла до внушительных размеров. Парень выключил плиту, ловко переложил последний блинчик на тарелку и, достав из кухонного шкафчика банку «Нутеллы», поставил её на стол. Блюдо с панкейками тоже перекочевало на стол и, прежде чем усесться напротив Алексис, Макс поставил тарелку перед ней, слегка наклонившись и встречаясь взглядом:       — Прошу, — коротко сказал он, пододвинув к ней банку с шоколадной пастой.       Алексис, недолго думая, положила немного «Нутеллы» на блинчик, свернула его и осторожно откусила. Мягкая и пышная текстура приятно удивила — оказывается, Макс не только органично смотрелся у плиты, но жарил блинчики просто отменно.       — Это… невероятно вкусно! — призналась она и в её голосе отразилось восхищение. — Честно говоря, я даже не ожидала, что у тебя получиться так хорошо.       Макс поднял взгляд на неё, но ничего не ответил. Он тихо скрыл довольную улыбку за кружкой с кофе и, сделав маленький глоток бодрящего напитка, с тихим стуком поставил её обратно на стол.       Это утро могло быть идеальным: мягкое солнце пробивалось сквозь белые занавески и мягко окрашивала всё вокруг золотистым светом, запах выпечки приятно щекотал ноздри и тишина между ними казалась почти осязаемой, но не напрягала, а успокаивала — но вдруг вся эта идиллия была нарушена звонком телефона.       От резкого звука Алексис дёрнулась и кинула быстрый взгляд на экран своего мобильника. Звонила мама. Девушка прикрыла глаза — надо было ответить иначе родительница будет названивать снова и снова, не давая ей покоя.       — Я отойду на минутку, — тихо сказала она, подимаясь из-за стола.       Макс провёл её задумчивым взглядом, нервно покусывая щёку изнутри. От былого тихого утра не осталось и следа. Он уже успел понять, что любой разговор с родителями у Алексис всегда заканчивался одинаково — испорченным настроением. Парень вздохнул, отпил немного кофе и отвернулся к окну. За стеклом осенний город жил своей жизнью: внизу на улице кто-то выгуливал собаку, по небу неспешно плыли редкие облака, а ветви деревьев тихо покачивались на лёгком ветерке. Макс отрешенно смотрел на этот простой, почти банальный пейзаж, но мысли его были далеки от осени или прощального чириканья птиц на линиях электропередач. Где-то в глубине квартиры слышался приглушённый голос Алексис — она явно пыталась говорить спокойно, но даже через стены были различимы нотки напряжения в её голосе.       — Ты ушла вчера даже не попрощавшись, — голос матери укоризненно, с той ноткой упрёка, которая всегда пробивала Алексис насквозь, — и даже не подошла познакомиться с сыном владельца банка. Мы разрешили тебе развлекаться с тем мальчиком, но это не значит, что ты можешь делать всё, что захочешь.       Алексис стиснула челюсти и сжала свободную руку в кулак до побелевших костяшек.       — У тебя есть обязанности перед семьёй, перед работниками, а ты, мало того, что ведёшь себя безответственно, так ещё и спишь у него, пропуская работу! Ты главная управляющая, Алексис! Ты обязана выполнять свои обязанности, показывать пример! Кто кроме тебя будет заботиться о Дэне после нашей с отцом смерти? — в ход, как всегда, пошла тяжёлая артиллерия.              — Я услышала тебя, мама, — как можно спокойнее ответила Алекс, — я скоро буду на работе.       Она глубоко вдохнула, стараясь не сорваться, но напряжение уже пульсировало в висках.       — Хорошо, рада это слышать.       Алексис отключила звонок, даже не дожидаясь прощания. Её рука опустилась вдоль тела, всё ещё сжимая телефон, а глаза сами собой закрылись. Казалось, голос матери продолжал звучать в голове.       Один, два, три, четыре — в голове снова зазвучал привычный счёт. Когда нибудь это действительно поможет ей успокоиться, но не сейчас. Алекс шумно выдохнула и открыла глаза.       Когда она вернулась на кухню, Макс всё ещё сидел за столом, лениво крутя кружку кофе в руках. Он взглянул на неё, но ничего не сказал, лишь слегка приподнял бровь — молчаливый вопрос, но вот, что он хотел услышать?       — Что? — спросила девушка, чуть резче, чем следовало.       — Просто хотел узнать, всё ли хорошо.       — С чего бы, — Алексис вернулась на своё место и скрестила руки на груди, — мы с тобой не настоящая пара, чтобы ты этим интересовался.       — Но мы всё ещё друзья, — спокойно ответил он.       — Друзья — слишком громко сказано.       — Правда? — Макс на мгновение замер, его пальцы перестали играть с кружкой.       Он посмотрел на Алексис так, будто хотел убедиться, что правильно расслышал её слова.       — Я просто хочу сказать, что не собираюсь обсуждать с тобой отношения в своей семье, — Алексис отвела взгляд. — Это слишком личное, да и ты не поймёшь скорее всего.       Её слова заставили Макса нахмуриться и также скрестить руки на груди.       — Хорошо, — кивнул он, — но если вдруг захочешь — просто позови, ведь я считаю тебя другом.       Алексис фыркнула, опуская взгляд руки. Её губы скривились в усмешке.       — Такой милый и правильный, — съязвила она, — готов прийти на помощь, а сам говорил, что не имеешь привычки вмешиваться в чужие дела пока не попросят.       — И я не вмешиваюсь, — спокойно ответил он, опираясь ладонями о стол. — Ты права, Алексис. Это твоя жизнь, твои проблемы. Но знаешь? Сейчас я бы не хотел, чтобы ты изливала своё раздражение на меня и в чём-то меня винила, учитывая, что я согласился на твою игру.       Макс медленно встал и начал убирать свою посуду, а Алекс тихо наблюдала за его уверенными движениями. Он убрал тарелку, вылил недопитый кофе в раковину и, включив воду, принялся методично мыть посуду.       — Ты просто понятия не имеешь, каково это — постоянно быть под давлением, — тихо сказала она, откинувшись на спинку стула.       Парень на секунду остановился, слегка наклонив голову вперёд, но не обернулся. Вода в раковине продолжала течь.       — Возможно, — отозвался он, не глядя на неё. — И пускай наши отношения не настоящие, но я всё равно готов выслушать тебя или просто посидеть рядом. Готов позаботиться, если тебе это понадобиться.       После его слов тишина повисла в воздухе, и казалось она была настолько осязаемой и мягкой, что её можно было потрогать руками. Алексис смотрела на его спину, слова застряли в горле.       — Макс… — она еле выдавила его имя, но сама не знала, что хотела сказать.       — Всё нормально, — он улыбнулся одними лишь уголками губ и, наконец, повернулся в её сторону. — Я понял, ты не хочешь об этом говорить и я не собирался тебя заставлять. Если вдруг тебе показалось иначе, то прости.       Алексис отвела взгляд, чувствуя, как слёзы подкатывают к горлу. Отчего-то хотелось плакать. Но показывать свою слабость Максу она не хотела. Лишь, отвернулась и посмотрела в окно. Погода была хорошая, просто замечательная: яркое солнце пробивалось сквозь лёгкую дымку облаков, листья на деревьях переливались золотым и багряными цветами, они колыхались на ветру и, срываясь с веток, плавно падали на головы проходящих мимо людей. Но разделить с прохожими прекрасное осеннее настроение Алексис не могла.       Этот день, как и многие до него, напомнил о том, что она заключена в золотую клетку, ключ от которой у кого-то другого. Её жизнь была далека от идиллии, которую так живо рисовали ей окружающие — ещё бы, как у дочери владельцев целой сети отелей могла быть плохая жизнь?       Макс расценил её молчание по-своему, тихо вздохнул и выключил воду в раковине. Он вытер руки полотенцем, бросив на Алексис быстрый взгляд, но так ничего и не сказал.       Парень хотел дать ей время побыть одной и собирался выйти из кухни, как она ухватила его за запястье:              — Подожди, — тихо проговорила Алекс, — не уходи.       Макс удивлённо вскинул брови и поднял взгляд на девушку. В её глазах отражалось что-то между растерянностью и усталостью, она медленно поднялась из-за стола и сделала шаг к нему. Её взгляд тёмно-карих глаз схлестнулся с его серо-голубым и медово-карим и в этом поединке не было ни проигравшего, ни победителя. На мгновение время словно остановилось, а в следующую секунду они уже целовались, обнимая друг друга, лаская плечи, зарываясь пальцами в волосы и позволяя утреннему напряжению вырваться наружу и утонуть в той страсти, что стремительно разгоралась между ними.       Макс легонько подтолкнул девушку вперёд, и Алексис оказалась зажата между мускулистым телом парня и кухонной тумбой. Она застонала в поцелуй, обхватив его шею руками, и почувствовала, как сладкая дрожь пробежала по всему её телу, когда он левой рукой забрался под её майку и мягко сжал небольшую грудь.       Сегодня утром, проснувшись и не обнаружив Макса рядом с собой, она быстро накинула наверх одну из его футболок и свои трусики, что при каждом её движении едва выглядывали из-под края светлой ткани. Хотела убедиться, что парень не ушёл и не оставил её одну, как это сделала она в их первый раз. Её сердце отчего-то бешено колотилось, когда она тихо выскользнула из спальни, прислушиваясь к звукам в квартире. И услышав тихий шум на кухне, она одновременно почувствовала и облегчение, и лёгкое смущение — ведь как она смогла бы винить Макса, если бы тот всё же ушёл?              Поцелуи Макса переместились с губ на шею и плечи, его рука опустилась к её трусикам и, поддев резинку, двумя пальцами он проник в девушку и начал ласкать её. Очередной громкий стон сорвался с губ Алексис и она выгнулась от удовольствия.       — Алексис, — хрипло простонал Макс.       У неё перехватило дыхание — так чувственно и необычно её имя прозвучало из его уст. Она обняла парня за широкие плечи и притянула к себе, чувствуя, как его тепло обжигает кожу даже сквозь ткань футболки. Его ласки сводили с ума, от поцелуев настойчивых губ кружилась голова, и в который раз она теряла контроль лишь от того, что именно в этот момент Макс сбрасывал свою «маску» и показывал настоящие чувства. В его глазах виднелся огонь, и с каждой секундой он разгорался всё сильнее — видеть Алексис такой дикой, когда она не думала ни о чём кроме своих собственных желаний ему нравилось.       Он прикусил нежную кожу её шеи и тихо застонал, не в силах больше держать себя в руках. Макс схватил её за плечи и развернул Алексис к себе спиной, впиваясь губами в чувствительную кожу её затылка.       Алекс оперлась руками о кухонную тумбу и, чувствуя попой, как сильно возбудился Макс, она начала тереться о его пах.       — Какая ты всё-таки нетерпеливая, — Макс припустил трусики Алексис вместе со своими спортивными штанами.       Хриплый шёпот Макса запустил табун мурашек вдоль её позвоночника. Почувствовав, как он трётся горячей плотью о её влажный клитор, девушка прикусила нижнюю губу и двинула попкой навстречу его твёрдому члену. Он срочно был ей нужен — горячий и внутри. Она хотела сейчас чувствовать только его, думать только о нём.       Одним резким, глубоким толчком, парень вошёл в неё сразу на все длину. Девушка громко застонала, хватаясь пальчиками за дерево кухонной тумбы, что сейчас служило ей опорой.       — Макс, — слетело с её губ.       Макс начал быстро двигаться, вбиваясь в податливое тело, оглаживая её женственную фигурку и упругие бёдра. Пошлые шлепки и громкие стоны уносили прочь все связные мысли. Всё вокруг уже стало таким далёким и неважным. В этот момент существовали только они двое — безумное притяжение и желание раствориться друг в друге, забыв обо всём остальном, обо всех проблемах и несказанных словах.