Приходи осенью, когда опадут все листья

С первым осенним холодком жизнь начнётся сначала.

(Великий Гэтсби / Фрэнсис Скотт Фицджеральд)

      Был тёплый осенний день. Один из тех, что называют бабьим летом, — когда на улице светит мягкое солнце, на небе нет ни облачка, золотые и красные листья стелются под ногами, а в воздухе витают запахи сухой травы и тёплой земли.       В одном из парков большого города Н. проходила осенняя ярмарка. Стройные ряды ларьков выстроились вдоль тенистых аллей, толпы людей заполонили пыльные дорожки и их счастливые голоса ветер разносил по всему парку, огибая тропинки и поднимая с шуршащими листьями ввысь.       По одной из таких аллей шагал парень, засунув руки в карманы джинсов. И не было в нём ничего особенного: тёмные волосы и непослушная чёлка, спадающая на высокий лоб, вздёрнутый нос и узкие губы, но вот только глаза, глаза у него были другие. Один — светло-карий, словно тягучий мёд, другой — серо-голубой, как светлеющее после дождя небо.       Прохожие невольно замедляли шаг, пытаясь незаметно заглянуть в глаза, скрываясь за смущёнными улыбками и широкими листами газет. Всё из-за разноцветных глаз — то, что всегда выделяло его среди толпы. Они как будто скрывали тайну, рождая неконтролируемое желание узнать кто он, что за история прячется за взглядом этих необыкновенных глаз.       А он шёл, растягивая шаг, улыбаясь солнцу и подставляя под его тёплые лучи своё лицо. Вокруг бегали радостные дети, пахло выпечкой, и красно-жёлтые листья шуршали под ногами. Сегодня был хороший день.       Парень улыбнулся своим мыслям, обогнул старенький фонтан, словил улетающий воздушный шарик, вернул его мальчику лет десяти, приветливо махнул головой его маме и вскоре вышел из парка. Весёлые крики ребятни, яркие палатки с выпечкой, смех и аромат яблок с корицей остались позади.       Город Н. встретил его тихим осенним ветром и лёгкой прохладой. Улицы уютно шумели, медленно наполняясь предвечерней суетой.       Парень подошёл к перекрёстку, остановился на светофоре и втянул носом неуловимый запах городской осени. Этот запах горячего асфальта, влажных листьев и приближающегося холода навевал ему воспоминания о детстве. Никто в большом и шумном городе не замечал чем пахнет осень, как меняется природа, как краснеет рябина, как птиц становится меньше, как больше людей начинают носить уютные шарфы и покупать горячий чай на вынос.       Ему нравилось, что больше никто не замечал, как меняется мир с приходом осени. Он скользнул взглядом по усыпанным листьями улицам, и тёплое чувство разлилось в его груди. Казалось, он был один на один с секретом, ускользающим от суеты большого города.       Машины проносились мимо, красный цвет светофора никак не хотел сменяться, а люди рядом нетерпиливо переминались с ноги на ногу.       Парень лениво оглядел осенние улицы и втянул прохладный воздух носом, как вдруг его взгляд зацепился за букет ярко-жёлтых цветов — подсолнухов. Их редко можно было увидеть в это время года; чаще на прилавках лежали увядшие астры или банальные типличные розы. Он удивлённо вскинул брови. На противоположной стороне улицы, за столиком в кафе, сидела девушка, нежно обнимая букет подсолнухов — его любимых цветов. Рядом с ней дымилась чашка с чем-то горячим, из-под вязанной шапки выглядывали вьющиеся волосы, а сама она медленно перебирала пальчиками ярко-жёлтые лепестки, и на долю секунды она показалась ему знакомой.       Он попытался вглядеться в её лицо, но тут мимо пронёсся автобус, закрыв её на несколько долгих мгновений. Яркое, синее, прямоугольное пятно смазано мелькнуло перед глазами и на секунду его ослепило, а когда парень вновь посмотрел в ту сторону, столик уже был пуст, словно девушка с подсолнухами там никогда и не сидела. Он огляделся вокруг, надеясь ещё раз увидеть её, но та словно исчезла, зато светофор, наконец, сменил свой цвет на зелёный и резко зазвенел, торопя застывшую толпу вперёд.       Люди оживились, ступили на зебру, и парень тоже пошёл. Пытаясь разглядеть незнакомку в толпе, он перешёл на другую сторону и внезапно остановился. Прямо рядом со столиком, где до этого сидела девушка, лежал одинокий ярко-жёлтый лепесток. Он был единтсвенным цветным пятном на сером асфальте, маленьким солнцем, случайно оброненным среди городской суеты. Прохожие спешили по своим делам, не замечая ни застывшего у края тротуара парня, ни дрожащий лепесток у ножки стола, ни разлитое в воздухе тепло бабьего лета.       Парень шагнул ближе и потянулся к листку, будто тот был чем-то важным. Но прежде чем он успел его коснуться, порыв ветра подхватил ярко-жёлтое пятно и унёс прочь. Он задумчиво провёл его взглядом, как в кармане куртки неожиданно зазвонил телефон.       Резкий звук заставил парня замереть на месте. Он достал мобильник и провёл пальцем по экрану.       — Ты уже минут пять как лениво дефилируешь по тротуару, Макс, — раздался насмешливый голос Себастьяна. — Не надоело ещё?       Парень удивлённо обернулся, пытаясь отыскать глазами друга.       — Ну, ну, — снова усмехнулся тот в трубку, — не вертись, словно юла. Я в машине на светофоре стою.       — А, вижу теперь, — ответил Макс и улыбнулся. — Следишь за мной?       — Делать мне больше нечего, — фыркнул Себастьян. — Я сейчас подъеду к остановке чуть впереди тебя, так что, так и быть, садись, подвезу к Адаму, раз уж мы оба приглашены на его вечеринку.       — Как благородно с твоей стороны, — пошутил Макс и сбросил вызов.       Машина Себастьяна, чёрная, блестящая и, несомненно, очень дорогая, полностью соответствовашая своему хозяину, лениво дождалась зелёного цвета светофора и подъехала к остановке.       Прохладный осенний ветерок взъерошил непослушные волосы Макса, растрепал чёлку, забрался под свитер и холодными мурашками скользнул вдоль позвоночника, подгоняя парня. Тот в последний раз взглянул на то место, где раньше сидела девушка, и поспешил к машине.       Автомобиль сорвалась с места, как только парень захлопнул за собой дверцу, оставив незнакомку и мысли о ней на перекрёстке. За окном замелькали улицы, кирпичные здания, прохожие в плащах и красно-жёлтые деревья.       — Блин, так холодно резко стало, — пожаловался Себастьян, прибавляя температуру на обогреве.       — Осень наступила, — спокойно заметил Макс, глядя на пролетающий за окном город.       Ехать было недалеко: всего пару кварталов прямо, один поворот налево — и уже виднелся кирпичный дом с большими окнами. Невысокий, всего на четыре этажа и четыре квартиры — по одной на каждом. Типичная, старая постройка, годов эдак 50-х, сохранившая в себе атмосферу ушедших лет, но обновленная. И если раньше здесь селились рабочие или простые семьи, то сейчас в этом доме и в этом квартале могли жить лишь те, у кого были деньги. Такие, как Адам, который был сыном двух хирургов. Он выучился на врача и, в отличие от Макса, который бросил медицину сразу после получения диплома, устроился интерном в больницу к родителям, а те подарили квартиру сыну в честь успешного начала карьеры.       Квартира Адама занимала весь последний этаж: окна в пол, обрамлённые белыми шторами, выходили на тихую улицу, и оттуда открывался вид на небольшой парк. Там узкие дорожки извивались между деревьями, чьи кроны тянулись высоко к небу и в особенно жаркие дни защищали людей от солнца. На одной из скамеек, под пожелтевшим клёном, сидела пожилая пара и о чём-то негромко беседовала, а неподалёку дети играли в мяч на пожухлой траве. Налетевший ветер потревожил раскидистый клён, и его жёлтые листки закружились в воздухе.       Алексис подошла к окну и задумчиво посмотрела на парк. Наблюдая за безмятежной предвечерней суетой, за тем как жёлтые листья плавно кружатся в воздухе и нехотя опускаются на дорожки, она прокручивала последний разговор с родителями в своей голове. Каждое слово снова и снова обидно горчило на языке: недовольство, скрытые упрёки и вечное разочарование.       Закрыть глаза, досчитать до десяти, открыть снова — как будто это могло помочь ей почувствовать себя лучше. Это была лишь детская привычка, которая никогда не помогала, но от которой она так и не смогла избавиться. Открыв глаза, она увидела, что картинка за окном не изменилась, да и ощущение тяжести внутри сдавившей грудь осталось прежним. Девушка вздохнула и начала рассеяно водить указательным пальчиком по прохладному стеклу. Где-то в глубине квартиры прятался именинник, а в гостиной негромко переговаривались первые гости, но Алексис всё продолжала стоять у окна, надеясь, что тишина за стеклом сможет заглушить её мысли.       — А что, все красивые девушки уже облепили Адама? — весёлый голос Себастьяна потревожил Алексис, выдернув её из размышлений. — Неужели мне не достанется сегодня ни одной?       Себастьян, как всегда безупречно одетый, щёлкнул языком в притворном недовольстве. Он, скорчив забавную мину, растянул губы в той самой фирменной полуулыбке, что одновременно раздражала и веселила всех его друзей. Какие-то ребята рядом рассмеялись, а следом за другом в гостиную вошёл Макс. Рядом с холёным Себастьяном он всегда выглядел подчёркнуто небрежно и, что самое удивительное — именно эта естественность странным образом притягивала к нему людей.       — «Вот тот, у кого всегда всё хорошо,» — подумала Алексис, глядя на широкую улыбку Макса.       — Да не переживай, Себ, у тебя ведь есть твоя красота, — ответила она Себастьяну, пряча собственную меланхолию за привычной иронией, — вполне можешь провести этот вечер в обнимку с зеркалом.       Макс сдавлено прыснул в кулак, а Себастьян театрально прижал руки к груди:       — Засчитано, — подмигнул он Алексис.       Друзья поздоровались с парочкой знакомых, которые что-то шумно обсуждали, держа бокалы с пивом в руках, и подошли ближе к девушке.       — Ну, а если серьезно, — Себ закинул обе руки на друзей: одну на Алекс, а вторую на Макса, — где наш именинник?       Макс и Алексис огляделись. Негромко звучала музыка, в углу комнаты компания старых знакомых оживлённо спорила о чём-то, с кухни доносился смех и звон бокалов, а сквозь незашторенные окна было видно, как на улице медленно сгущаются сумерки и загораются фонари. Атмосфера казалась расслабленной, но Алексис не могла найти ту же лёгкость внутри, зато Макс, судя по всему, чувствовал себя прекрасно. Иногда это его непробиваемое спокойствие раздражало девушку до невозможности.       — Он был в своей спальне, когда я пришла, — ответила она Себастьяну и вывернулась из-под его руки. — Разговаривал с мамой по телефону.       И Себастья раздражал своими глупыми шутками и легкомысленностью — казалось, ничто и никогда не могло выбить его из привычного состояния веселья. Казалось, в нём не было ничего серьёзного.       — Тогда пошли найдем его! — воскликнул Себ и, убрав свою руку с плеча Макса, направился в коридор. — Все мы знаем, что самые интересные беседы начинаются после разговора с мамой и именно в спальне! Мало ли его уже пора спасать.       Алексис закатила глаза, а Макс просто усмехнулся и, пожав плечами, пошёл следом за другом:       — А ты и не прочь спасти, — с улыбкой заметил он.       — Само собой!       Макс, Адам и Себастьян были друзьями со школы. В детстве даже учителя удивлялись тому, как три совершенно разных человека — с разными увлечениями, характерами и социальным положением — так легко нашли общий язык. Но, несмотря на все различия, их дружба всегда оставалась крепче любых предрассудков: они поддерживали друг друга, держались вместе и словно дополняли один одного.       И Алексис вдруг поймала себя на мысли, что завидует им. Для них всё всегда было как-то проще, что ли. Всегда вместе, всегда уверены друг в друге.       Она тряхнула головой, отгоняя глупые мысли, и направилась за парнями искать Адама.       Себастьян шёл впереди, высматривая в каждом тёмном уголке квартиры девушек, от которых очень хотел спасти Адама, а Макс шагал чуть позади него и лениво отмахивался от шуток. Алекс следовала за парнями, равнодушно слушая привычный обмен колкостями. Они поздоровались с коллегами Адама — такими же интернами, как и он, заглянули в одну из гостевых спален, где наткнулись на жарко целующуюся парочку и быстро прикрыли за собой дверь, обменявшись понимающими взглядами. Алексис лишь устало вздохнула, а Себастьян, не удержавшись, тихо хмыкнул:       — Ну, хоть кто-то нашёл себе компанию.       — Не расстраивайся, вдруг и тебе что-то сегодня перепадёт, — беззлобно подначил его Макс, на что Себ картинно вздохнул и развёл руками:       — Ты прав, надежда умирает последней.       Адам нашёлся в своей спальне. Раскинув руки в стороны, он лежал поперёк кровати, а рядом в кресле сидела его младшая сестра — Карина. При виде гостей она подняла голову и приветливо кивнула, не вставая с места.       — Типичный Адам, — усмехнулся Себастьян. — На собственной вечеринке умудряется спрятаться и уснуть.       Все трое вошли в комнату и закрыли дверь. В спальне царил полумрак. Уличные фонари и единственный включённый ночник едва освещали разбросанные на полу книги по медицине, небрежно брошенный на спинку стула больничный халат и смятый график дежурств на стене.       — Я не сплю, — устало вздохнул Адам, — я после ночного дежурства.       — Ну да, отличное время для отдыха и пижамной вечеринки, — поддразнил Себастьян, за что тут же получил чувствительный тычок от Макса.       Разноцветные глаза парня метнули в сторону Себа лёгкий укор, как бы говоря: «Тебе легко шутить — это не ты пашешь в больнице круглыми сутками».       — Много ты понимаешь, — фыркнул Адам в ответ, даже не повернув головы.       — Так что, ты и вправду собираешься провести вечер тут, вместо того чтобы праздновать с друзьями? — спросил Макс, прислоняясь к стенке. — Дать тебе сегодня отдохнуть?       Алексис, не дожидаясь ответа, опустилась в кресло рядом с Кариной. Она знала, что для Адама работа в больнице была не просто профессией, а призванием. Он выкладывался на полную, не жалея ни времени, ни сил, часто забывая о собственных потребностях.       Адам с тихим стоном приподнялся на локтях и взглянул на друзей исподлобья:       — Дайте просто пять минут полежать и прийти в себя.       Карина тепло усмехнулась, в её голосе смешались нежность и лёгкий упрёк:       — Ты как всегда в своём репертуаре. Собрал всех друзей, а сам решил устроить сиесту.       Себ фыркнул от смеха, а Макс просто ответил:       — Ладно, пять минут — не вопрос, но потом мы тебя отсюда вытаскиваем.       — Только пять минут и ни секундой больше, — подхватила Алексис. — Тебе надо развеется, а то на работе вечно пропадаешь и света белого не видишь. Небось уже и забыл, как твои друзья выглядят.       — Хорошо-хорошо, вы победили, — пробормотал Адам, снова падая на кровать. — И я обещаю, что выйду из комнаты ровно через пять минут и начну принимать поздравления.       Друзья дружно и радостно закивали и, помедлив секунду, бесшумно покинули комнату, чтобы дать Адаму немного покоя. Карина последней задержалась на пороге, окинула брата заботливым взглядом и тихонько прикрыла за собой дверь. В коридоре Себастьян тут же оживился и, подмигнув Максу, сказал:       — Ну что, самое время найти что-нибудь выпить!       — Согласен, — ответил тот, и они вместе пошли на кухню, на поиски пива или чего по крепче.       Алексис уже сделала шаг следом, но Карина мягко удержала её за плечо.       — Дай угадаю, — начала она, — твои родители снова завели старые разговоры?       — Да, — устало выдохнула Алекс. — Это так заметно?       Карина усмехнулась и слегка пожала плечами:       — Чуть-чуть. Но я думаю, тебе стоит воспользоваться своим же советом и тоже развеяться. Забудь хотя бы сегодня о семейных делах и просто повеселись. Найди какого-нибудь горячего парня, тут много симпатичных ребят и вечеринка в разгаре.       Она взяла Алекс под руку и они вернулись в просторную гостиную:       — Особенно советую обратить внимание на коллег Адама. Они тут все будто с обложки журнала сошли, — хихикнула Карина. — Забудь о проблемах хотя бы на этот вечер и проведи его с пользой в чьей нибудь постеле.       Алексис искренне рассмеялась:       — Ты говоришь, как Себастьян.       — Ну, может, у Себа есть в этом что-то правильное, — засмеялась подруга. — По крайней мере секс — отличное средство от стресса.       Алексис покачала головой, но улыбка с её губ не исчезла. Она наконец почувствовала, как напряжение и беспокойство прошедшего дня начинают понемногу отступать. Девушка тряхнула копной каштановых волос и, приобняв Карину, потащила её в центр зала, где гости уже вовсю отмечали день рождения Адама.       За окнами квартиры ночь медленно вступала в свои права. Уже не было видно ни пожелтевших деревьев, ни как ветер кружит их опавшую листву, ни даже редких прохожих. Зато внутри царило веселье: смех смешивался с музыкой, бокалы наполнялись снова и снова, а когда появился Адам, его моментально окружили гости, наперебой поздравляя и втягивая в оживлённые беседы. На кухне компания университетских друзей сражалась в бир-понг, а кто-то, пренебрежительно отвергнув пиво как «слишком простое», колдовал над коктейлями.       Музыка гремела, разговоры становились откровеннее, кто-то танцевал, кто-то просто наслаждался атмосферой и потягивал напитки, стоя в углу гостиной. Хотелось, чтобы в этот момент время остановилось и этот вечер никогда не заканчивался — ведь завтра снова нахлынет рутина со всеми её заботами и обязанностями. Но на часах уже было два часа ночи, а Адам, уже не в силах держать глаза открытыми, давно спал в своей комнате. Работа интерном сильно выматывала парня.       Карина уже вытолкала за дверь последних гостей старшего брата и сама покинула квартиру, кивнув на прощание Максу, который решил остаться до утра. Хотел завтра помочь Адому с уборкой и дождаться Себастьяна, чтобы тот не пропустил свой утренний рейс. Кстати о Себе — вечеринка не была бы полной без его очередного любовного приключения. Его светлые волосы и дерзкая улыбка, как магнит притягивали взгляды всех без исключения. И в данный момент этот природный шарм работал в полную силу — Себастьян прямо сейчас развлекался с симпатичной брюнеткой в одной из гостевых спален.       Макс в полутьме медленно подошёл к панорамному окну в той же гостиной и замер, скрестив руки на груди. Его взгляд скользнул по ночному пейзажу. За окном его любимая осень окутывала ночной город: тротуары устилал ковёр из золотых и багряных листьев, едва различимых в тусклом свете фонарей. Холодный ветер наконец утих и теперь не тревожил широкие кроны деревьев. Ни машин, ни случайных прохожих — город словно замер в ожидании нового дня. Макс наслаждался этим редким моментом абсолютной тишины, которая сейчас принадлежала только ему.       — Решил полюбоваться ночным городом? — голос Алексис неожиданно разрезал тишину. — Почему не ушёл с остальными?       Макс вздрогнул, но тут же повернулся к Алекс с лёгкой улыбкой.       — Я думал, ты уже ушла, — сказал он, рассеянно взъерошив свои непослушные волосы. — Остался, чтобы помочь Адаму с уборкой, да и Себа дождаться надо. Сама знаешь его привычку… задерживаться.       Алексис понимающе усмехнулась и, приблизившись, прислонилась лбом к прохладному стеклу. Некоторое время они оба молчали, погружённые в свои мысли.       — Значит, он опять завис с кем-то в спальне? — спросила она, задумчиво глядя на мерцающий вдали ночной город.       — Ага, Себ в своём репертуаре.       Она украдкой взглянула на Макса. Непокорные чёрные пряди спадали на высокий лоб, разноцветные глаза были полуприкрыты, руки в карманах потёртых джинс, лёгкая улыбка, застывшая на усталом лице — он казался таким спокойным, словно весь мир вокруг не имел ровно никакого значения.              Именно его спокойствие и задевало её больше всего. Почему он всегда такой — невозмутимый, понимающий, с этой вечной полуулыбкой? Будто жил в мире, куда ей доступа не было. То, что другие считали очарованием, её почему-то раздражало. Всегда уравновешенный, словно неуязвимый для любых проблем — как будто Макс знал какой-то секрет, которым не спешил делиться с остальными.       — Ты всегда такой спокойный, — тихо начала она, наблюдая за его отражением в окне. — Тебя вообще что-нибудь волнует? Или ты как всегда так и будешь стоять в стороне?       Макс бросил на неё короткий взгляд и вновь принялся рассматривать город вдали.       — Я не стою в стороне, Алекс, — его голос был обыденно спокойным. — Просто не вижу смысла суетиться. Всё идёт так, как должно.       — Это поэтому Себастьяну завтра предстоит встречаться с матерью? Поэтому ты не отговорил его, как мы пытались? Потому что всё идёт, как и должно? — её злило то, как легко он произнёс эти слова.       — Не преувеличивай. У каждого свои обстоятельства.       — У каждого свои обстоятельства? И что? Он должен с радостью ехать к женщине, которая бросила их с отцом и улетела на другой край земного шара? Она не появлялась в его жизни двадцать лет! Это нормально?       — Себастьян давно вырос, — ответил Макс, продолжая смотреть в окно. — Он сам может решать, что ему делать. Это его выбор. У меня нет права вмешиваться.       Развеется Карина предлагала, взять пример с Себастьяна говорила. И как Алексис это сделать, когда её жизнь вот-вот полетит в тартарары, а Макс стоит тут, весь такой спокойный, собранный и отстранённый? Будто и вовсе плевать ему на друзей.       — Не имею привычки вмешиваться в личные дела пока не попросят, даже, если это мои друзья, — он наконец повернулся, его разноцветные глаза внимательно изучали её лицо. — Но почему ты так близко к сердцу восприняла это? И почему пытаешься обвинить меня в отъезде Себастьяна?       Алексис стиснула зубы и отступила от окна. Ночь там по-прежнему была тёмной и безмолвной.       — Себасьтян, Адам, Карина — они не просто мои друзья, они моя семья и я не могу позволить им делать ошибки, — произнесла она, чеканя каждое слово.       Макс приподнял одну бровь, его глаза блеснули в полумраке комнаты:       — И поэтому хочешь заставить меня сделать то, чего я не хочу? Просто потому что считаешь, что поездка Себастьяна к матери — это ошибка?       Слова застряли у неё в горле. Что ей было ответить? Где-то в глубине души она понимала его правоту, но небрежность, с которой он это произнёс, задевала за живое. И за Себастьяна было обидно.       — Так что же ты предлагаешь мне сделать? — спросил Макс, так и не дождавшись ответа.       Алексис прикусила губу, пытаясь подобрать слова. Она сделала шаг вперёд и, глядя прямо ему в глаза, спросила:       — А что может сделать такой тихоня, как ты?       Макс промолчал. Лишь его необычные глаза вспыхнули в полутьме, и лишь на одно мгновение, но показалось, что он вдруг стал воспринимать её слова как вызов. Воздух в комнате загустел от напряжения, наэлектризовался чем-то новым, ранее не ощущаемым. На секунду Алексис привидилось, будто в тишине между ними вдруг засверкали крошечные молнии.       Развеется? Расслабиться этой ночью с кем нибудь из горячих парней? Так ей предлагала Карина? Что ж, горячих парней поблизости не наблюдалось, зато Макс был тут. Макс, который так сильно её раздражал своими неправильными глазами. Всегда их взгляд был таким глубоким и понимающим. Но только сейчас в нём вдруг промелькнуло что-то новое. Он всё также стоял перед ней— уверенный и непоколибимый, как скала, но в его глазах точно плескался вызов.              Развеется? Расслабиться? Дыхание Алексис участилось. Почему бы и нет? Заодно она попытается стереть с его лица эту невыносимую уверенность, постарается хоть раз увидеть, как рушатся стены его спокойствия.       Решительно глядя ему в глаза, она шагнула навстречу. Сердце колотилось в груди, когда она, поддавшись порыву, привстала на носочки и прижалась к его губам. Поцелуй оказался внезапным и горячим. На мгновение Макс застыл, его глаза расширились от удивления.              Всего секунда — и Алексис увидела то, что хотела: трещину в его «маске». Она уже была готова отстраниться, но Макс не позволил. Его рука властно обхватила её за талию, притягивая ближе, и Алекс почувствовала, как его губы отвечают ей с неожиданной жадностью. Поцелуй стал глубже, и все мысли мгновенно вылетели из головы, оставляя место лишь для ощущения горячих и настойчивых губ парня.       Мир вокруг них вдруг перестал существовать, всё свелось лишь к этому моменту и крошечному пяточку у окна. Поцелуй, вспыхнувший между ними, оказался куда более страстным и желанным, чем предполагала Алексис. Это было уже не просто вызовом, как она думала вначале.       Макс, обычно такой спокойный и холодный теперь прижимал её к себе так горячо и крепко, будто не собирался отпускать. Вся его сдержанность, казалось, растаяла в пламени этого поцелуя. Алексис хотела увидеть в нём что-то дикое — и это случилось. Теперь ими обоими завладела внезапная страсть.       Её руки сами собой потянулись к его шее и обвили её, а сердце забилось ещё сильнее. Макс крепко обхватил талию девушки двумя руками и притянул ближе. Жар его тела окутал её, словно живое пламя. Поцелуй становился всё глубже, дыхание стало рваным. Руки Макса изучали изгибы девичьего тела, они с лёгкостью проникли под ткань её одежды, прохладные пальцы очертили тонкий позвоночник, заставляя девушку выгнуться от удовольствия.       Алексис зарылась в его тёмные волосы, чувствуя, как они мягко скользят между её пальчиками. Каждое его прикосновение будоражило, она и подумать не могла, что её импульсивный порыв может привести к такому.       Расслабиться? Развеется? Сегодня вечером она намерена сделать это с Максом. Алекс тонула в незнакомых ранее чувствах, она горела от страсти к мужчине, который ещё недавно ей казался холодным, и он, кажется, горел вместе с ней. Его спокойствие покинуло его, и само осознание этого возбуждало Алексис.       На краю сознания мелькнула мысль о том, что одна из гостевых спален свободна. Этот безумный момент мог продолжиться там, если они позволят себе забыть обо всём остальном. И, как оказалось, они оба желали этого.       Алексис сделала шаг назад, увлекая Макса за собой. Парень на мгновение разорвал поцелуй, немного отстранившись. В его затуманенных глазах уже не было и следа прежнего спокойствия — только страсть, зеркально отражающая её. Алексис выпуталась из его объятий и, схватив его за запястье, потянула за собой. Он последовал за ней без колебаний.       Медленно ступая по тёмному коридору, они видели лишь друг друга. Все звуки вокруг словно утихли, осталась только тишина, которая была выразительнее любых речей. И когда за ними захлопнулась дверь спальни, Макс резко прижал Алексис к стене, его руки уверенно обхватили её талию, а жадные губы снова нашли её. Контраст холодной стены и горячего мужского тела, что с силой прижималось к ней, был обжигающим. Губы, которые с жадностью впились в её, пьянили. Поцелуй дурманил, не давая шанса отстраниться или остановиться.       Кто бы мог подумать, что Макс окажется таким? Хотелось большего, гораздо большего. Алексис проникла руками под его свитер и её пальчики наткнулись на тренированный мужской торс. Девушка удивлённо выдохнула в поцелуй, а в следующий миг Макс сорвал с её покрасневших губ приглушенный, едва сдерживаемый стон. Его руки переместились к ней на бёдра и крепко сжали, прижимая её ещё ближе, чтобы она могла ощутить его желание.       Ему стоило лишь на секунду остановиться, чтобы перевести дыхание, как Алексис прошептала:       — Только не останавливайся.       — И не планировал, — выдохнул он, обжигая её своим горячим дыханием.       Пылкий, жаркий поцелуй и вот через секунду они уже были на кровати. Макс навис сверху, с жадностью вглядываясь в полностью чёрные, полные желания глаза Алексис. Наверное, и его собственные глаза сейчас выглядели точно также: затуманеные страстью, в них больше невозможно было различить цвета радужки.       Губы Алексис припухли от поцелуев, её дыхание стало тяжёлым, а тёмные волосы разметались по подушке — она была красива с этой дикой страстью в глазах. Макс не удержался и снова страстно припал к её губам. Но одного поцелуя было слишком мало, а одежды на них обоих — слишком много. И в следующий момент в сторону полетел его свитер, а взору Алексис открылось мускулистое и подтянутое тело. Неужели все эти безразмерные вещи, что носил Макс скрывали это? Чёткий рельеф мышц, пресс с шестью кубиками, широкие плечи и сильные руки, очерченные полосками выпуклых вен — как это вообще можно было прятать?       Увиденное понравилось Алекс. Она невольно провела пальцами по его груди, чувствуя под ними напряжённые мышцы. Макс улыбнулся, явно наслаждаясь её прикосновением, и, перехватив её ручку, прижал к своей коже, прежде чем медленно повести её ниже, намекая и провоцируя. Всегда независимая и острая на язык, напоминающая ураган, сейчас она была словно под его властью. Это было необычно.       Алексис прикусила нижнюю губу и с хитрой улыбкой, сначала медленно расстегнула пряжку его ремня, а затем помогла избавиться от штанов и нижнего белья. Они полетели куда-то в сторону и, судя по характерному звуку, что-то разбили.       Глаза Макса стали ещё темнее, страсть полностью затопила их, а изо рта вылетел протяжный стон, когда Алексис сначала «нечаянно» задела его член, а потом пару раз нарочито медленно провела рукой вверх-вниз, бесстыдно дразня парня.       Он был перед ней абсолютно обнажённый, и видел в её затуманенных глазах восхищение, смешанное с едва уловимым трепетом. Это понравилось Максу. Он наклонился к её лицу и сорвал с губ короткий поцелуй. Потом осыпал поцелуями шею, слегка прикусил нежную кожу у мочки уха, заставляя Алексис задышать чаще и сдавленно застонать.       Ей было слишком жарко в одежде. Она жаждала прижаться своей кожей к нему, почувствовать его горячее тело без таких глупых преград, как ткань. Алексис попыталась стянуть с себя оставшуюся одежду, но Макс перехватил инициативу. Его руки быстро и ловко помогли избавиться от кофты, умело расстегнули лифчик, освобождая её упругую грудь, откинули его в сторону, а затем, медленно, с чувственной неторопливостью, он снял с неё штаны и розовые кружевные трусики.       Макс снова прижался к ней всем телом и припал к её губам: крепко, жадно, не позволяя ни одному сантиметру остаться между их телами. Он нежно обхватил её запястья, медленно завёл её руки за голову, не позволяя ей двигаться, полностью подчиняя девушку своей власти. Алексис не сопротивлялась. Она давно потеряла остатки неусыпного контроля и хотела лишь расплавиться от его прикосновений, полностью отдаться на милость той страсти, которая их охватила.       Макс раздвинул её ножки и устроился между её бёдер. Его член нетерпеливо дрогнул, наблюдая, как податливое и красивое тело Алексис изгибается под ним, прося большего, как она в нетерпении прикусывает нижнюю губу, и на ней появляется капелька красной крови. Он не удержался и тут же нагнулся, чтобы слизать маленькую каплю.       Одним резким толчком он вошёл в неё, срывая с её зацелованных губ протяжный стон, который снова утонул в поцелуе.       Он двигался быстро, крепко удерживая её запястья и не разрывая поцелуй. Макс не мог сдерживаться — слишком долго эта неугомонная девчонка с прелестной кучерявой головкой, сводила его с ума своей настырностью, и теперь он просто не мог остановиться.       И Алексис не была против его резкости. Она прижималась к горячему мужчине теснее, ловила его поцелуи и стоны, кусала его ненасытные губы, попутно подмахивая бёдрами навстречу каждому сильному и чувственному толчку.       Макс, не останавливаясь, горячими поцелуями спустился ниже, снова расцеловал шею, провёл языком по её изгибу, и, повинуясь порыву, оставил тёмный след на ключице. Алексис выгнулась на встречу его поцелуям, и его имя, слетевшее с её губ, эхом разнеслось по комнате. Её дыхание стало частым и прерывистым, Алекс вся сжалась вокруг его члена, готовая к развязке.       Макс сорвался на бешеный темп: толчок, ещё один глубокий толчок, ещё один страстный, до крови болезненный поцелуй, он сильнее сжал её хрупкие запястья и вжался в неё всем телом, не давая возможности пошевелиться. Их обоих одновременно накрыла горячая волна оргазма, от которой перед глазами взорвались маленькие звёзды, а мир вокруг исчез, разлетелся на мелкие кусочки, оставив только их двоих, и хриплые стоны, утонувшие в последнем опьяняющем поцелуе.