Падение

      Америка в ярости швырнул телефон в стену.       — Этот идиот Макартур, — воскликнул он, — обещал мне быструю и легкую победу в Северной Корее! Он обещал, — в стену теперь полетел бюст президента, — что Китай не будет вмешиваться! А там помимо китайцев еще и сраные commie!       Секретарь, который стоял в стороне, осторожно прикрывая голову от разлетающихся осколков, возразил:       — Но ведь участие Советов не доказано.              Америка, рыча, схватил пискнувшего секретаря за грудки и прошипел:       — Я знаю что он там. Не могут эти узкоглазые так хорошо летать! Не мо-гут! — по слогам произнес он, тряся испуганного мужчину.       — Мистер Америка! — в кабинет влетел посыльный. — Письмо от генерала Макартура.       США оттолкнул секретаря в сторону и, вырвав письмо из рук, принялся читать.       — WHAT! Этот идиот просит, чтобы я ему предоставил атомные бомбы! Он, видите ли, хочет создать радиоактивный пояс на границах Советов, — гневно тряс бумагой Америка. — У них же есть напалм, химическое оружие и зажигательные снаряды! Fucking Soviet каждое собрание мне ставит это в вину! Какого хрена они не могут победить этих азиатских фермеров и наконец перестать меня позорить!       — Простите, мистер Америка, — мужчина в сером костюме, все это время незаметно стоявший у окна, сделал шаг к стране. — Думаю, эта операция изначально была провальной идеей. Нам следует перестать действовать так явно и научиться более незаметному подходу.       Америка раздраженно плюхнулся в кресло. Устало потерев лоб, он поднял глаза на мужчину.       — И что же вы предлагаете, Аллан?              Аллан Даллес выверенным жестом поправил воротник белоснежной накрахмаленной рубашки и загадочно улыбнулся.       — Корень этой проблемы лежит в противоречивых докладах армейской разведки, ФБР и дипломатов. Каждый в этой цепочке либо имеет свои интересы, либо представляет чьи-то другие. Проект по созданию центрального разведывательно бюро уже был вам представлен и даже утвержден конгрессом. Но вот создание специального фонда для безотчетного финансирования было отклонено.       США поморщился:       — Вы предлагаете создавать структуру без четко описанных функций и с засекреченным безлимитным финансированием?       — Конечно, — улыбнулся мужчина. От его улыбки повеяло холодом. — Но не забывайте, что эта организация будет полностью подотчетной лишь вам. Вы же сами говорили, что конгресс и министры зачастую вас не слушают, преследуя свои интересы. Думаю, мы все согласны, что интересы страны все-таки должны быть первостепенными, — вкрадчиво произнес Аллан.       Америка задумчиво барабанил пальцами по широкому столу.       — И что же вы собираетесь делать с этой сложной ситуацией?       Даллес в несколько мягких шагов приблизился. Он двигался бесшумно и тихо, как кошка. Перед вздрогнувшим Америкой появилась папка с документами.       — Прежде всего я вынужден напомнить вам о важности международного престижа США. И о том, как катастрофически он упал сейчас, — Америка раздраженно цокнул языком, просматривая бумаги. — Наши агенты сообщают, что в Европе вера в Соединенные Штаты крайне упала, союзники обвиняют нас в оголтелом милитаризме. Нашу военную машину уже даже начали сравнивать с военной машиной Рейха. Индия назвала вас опасным эгоистичным безумцем, готовым взорвать любой народ или страну, вставшие на пути вашей политики. И даже в нашей стране есть те, кто усомнился в способности США воспрепятствовать советской оккупации Европы, учитывая как плохо наши войска сражаются.       Америка раздраженно поморщился.       — Да знаю, я знаю! Эти людишки пишут это все в газетах, так что твои информаторы явно халтурят.       Даллес сдержанно улыбнулся:       — В Азии и на Ближнем Востоке процветает крайне враждебное отношение к нам, а вот советскую систему они считают привлекательной, — лицо США исказила гримаса гнева при этих словах. — Кроме того, из-за нашей политики они связывают нас с английским и французским колониализмом.       Судорожно сжав ручки кресла, Америка, стараясь сохранять спокойный вид и сдерживаясь от того, чтобы не приняться снова громить кабинет, растерянно спросил:       — Мы же не можем сбросить бомбы на всех. Нельзя ли как-то заставить жителей этих стран полюбить нас?       Даллес слегка наклонил голову, скрывая ухмылку в полутьме кабинета:       — Вот об этом я как раз и хотел поговорить с вами. Я разработал новую систему, с помощью которой мы сможем создавать положительный образ Америки в мире. А также набор инструментов, с помощью которых нам не придется больше участвовать в конфликтах напрямую, — улыбнулся он. — Ну почти.       — Хорошо. Я изучу ваши планы. Мне нравится идея, что меня все будут любить, — задумчиво протянул США. — Но как это сможет влиять на политику?       — О, не беспокойтесь. Для этого у нас есть и другие инструменты. Такие, например, как финансирование смены политического курса, организация революций, пропагандистская работа…        — Но это не входит в ваши обязанности, — нахмурился Америка. — Конгресс будет недоволен.       — Ну как же. В законе о ЦРУ есть замечательный пункт «а также другие функции и обязанности», — усмехнулся Даллес. — Думаю, он четко и явно говорит нам о том, что мы можем делать.        — Вот как, — Америка хмыкнул. — Ну что ж, звучит многообещающе. Надеюсь, вы действительно справитесь с тем, чтобы меня все полюбили, а у Союза больше не было поводов обвинять нас.       — Вне всяких сомнений, мистер США, даже не сомневайтесь в способностях ЦРУ, — самодовольно улыбнулся мужчина. — Позвольте откланяться, меня ждет много работы.       США кивнул и, когда Даллес был уже в дверях, окликнул его:       — И насчет финансирования — я решу этот вопрос.       Даллес улыбнулся, сверкнув белоснежными зубами и, чуть поклонившись, попрощался:       — Рад, что мы друг друга поняли, мистер США.       Посидев в молчании несколько минут после того как дверь захлопнулась, Америка задумчиво протянул:       — Этот глава ЦРУ весьма пугающий человек, скажи?       Секретарь лишь кивнул, испуганно прижимая к себе папку.

******

      УССР прохаживался из стороны в сторону перед крыльцом административного корпуса пионерлагеря, пиная то и дело попадающийся камушек. На дворе был разгар лета, стояла жаркая солнечная погода, приятный ветерок развеивал жару и шуршал зелеными кронами сада.       Сегодня они с отрядом должны были отправиться с палатками на речку. Украина, которого безумно бесило, что вместо того чтобы с братом подготавливаться к походу, он был вынужден рисовать какие-то дурацкие плакаты, выскользнул во время полдника и просто сбежал. Он возмущенно фыркнул, снова вспоминая как его отправили в старший отряд, тогда как наглый немец, который всего-то на год его старше, стал вместе с братом вожатым. И теперь УССР вынужден был большую часть дня следовать расписанию, пока РСФСР возился с малявками или развлекался с другими старшими.       УССР тяжело выдохнул и посмотрел на часы, висящие над парадным входом.       — Уже полтора часа прошло, — тихо пробурчал он, закатывая глаза и представляя как будет отчитывать брата.       Пофантазировав, он покачал головой, растрепав золотые волосы, и снова принялся мерить шагами площадку.       Наконец, входная дверь хлопнула и УССР услышал веселый голос брата. Он хотел побежать в его сторону, но заметил, что тот был не один, и остался стоять на месте, заложив руки в карманы.       Россия и ГДР, оживленно что-то обсуждая, спускались по лестнице и едва не прошли мимо УССР, когда он раздраженно их окликнул.       — А, Украина, — солнечно улыбнулся Россия, направляясь к нему. — Давно тут стоишь? Мы с ГДР слегка задержались после собрания вожатых, работали над нашим проектом, — они многозначительно переглянулись.       — Я заметил, — раздраженно процедил УССР.       ГДР, неотступно следовавший за Россией, стеснительно улыбнулся, прижимая к себе пухлую папку, и поздоровался:       — Привет, УССР.       Украина лишь едва заметно кивнул, не сумев скрыть раздражения. Его дико бесил этот немецкий выскочка. Несмотря на то, что он был старше УССР лишь на год, ГДР смог перескочить несколько классов в школе и в итоге поступил вместе с РСФСР на один курс университета, чего не смог сделать сам украинец. И теперь и без того редкие встречи с братом уменьшились до коротких пересечений раз в пару месяцев.       А еще УССР бесило, что из непонятного, тощего, похожего на цыпленка подростка, хвостиком бегающего за его братом, ГДР постепенно превратился в симпатичного молодого человека. Из-за обязательных совместных занятий спортом в университете немец наконец-то утратил свою тощую угловатость и стал выглядеть весьма подтянутым. Его черные волосы всегда были аккуратно уложены, одежда — в образцовом порядке, а сосредоточенный взгляд голубых глаз из-под очков выдавал неюношескую серьезность. Даже отец относился к нему как к уже взрослому человеку и постоянно повторял, что ГДР хорошо влияет на Россию и им нужно общаться больше.       А недавно, на день рождения СССР ГДР подарил собственноручно спроектированный планетарий в Сталинграде. По оснащенности он превзошел даже планетарии, построенные Союзом в Москве и Киеве. ГДР, скромно улыбаясь, сообщил, что это символ стремления немецкого народа к миру и прогрессу, а также благодарность Советскому Союзу за спасение мировой цивилизации. Восторги отца были долгими и очень раздражающими.       ГДР смущенно поправил очки и поежился от взгляда украинца.       Несмотря на то, что братья были довольно сильно похожи, различий было достаточно. Холодная красота России, была схожа с его суровыми зимами: светлая кожа, с разгорающимся румянцем, синие глаза, цвета океана, белоснежные мягкие локоны. Красота Украины же была жарким летом: кожа быстро приобретала золотистый загар, а на носу и щеках, расцветал солнечный поцелуй. Волосы цвета золотистой ржи мягко обрамляли его лицо, делая светло-голубые глаза еще выразительнее. Они напоминали летнее небо или полевые цветы.       Характеры братьев тоже были полной противоположностью. Россия легко открывался людям, полностью обнажая свою душу, мгновенно подкупая своей искренностью. Украина же, был очень закрытым, мало кого подпускал к себе всерьез. А, возможно, и никого, кроме брата. ГДР не видел, чтобы кроме России Украина искренне улыбался еще хоть кому-нибудь. Но к нему, казалось, он относился еще хуже, чем к остальным. Немец никак не мог понять, что же он сделал не так.       — Я вообще-то тебя почти два часа жду. На жаре, — обиженно вскинул голову УССР, с вызовом смотря в глаза брату.       Россия, не обращая внимания на грубый тон, рассмеялся и протянул руку, потрепав брата по волосам.       — Прости меня. Могу ли я искупить свою вину мороженым? — хитро улыбнулся он.       Несмотря на приличный уже возраст, для России брат был все тем же малышом, который своими обидами пытался привлечь внимание старшего.       — Я тебе что, школьник что ли, — все еще обиженно пробурчал Украина, едва заметно наклонясь к нехитрой ласке. — Тем более нам нельзя выходить за границы лагеря, где ты собрался брать мороженое?       Россия рассмеялся в полный голос и, ненавязчиво поправив красный галстук брата, притянул его к себе.       — А я придумаю что-нибудь, пойдем.       Они зашагали в сторону стоянки. РСФСР по прежнему приобнимал Украину, хотя и был больше занят обсуждениями с ГДР какой-то хитрой физической теории, которую украинец перестал слушать, после третьего непонятного слова. Они быстро пересекли территорию лагеря и подошли к автобусам, вокруг которых уже скопилось множество детей и подростков. Россию и ГДР тут же окружил их подшефный младший отряд. УССР нехотя посторонился, уж очень он не любил шумных малявок.       Спустя несколько минут РСФСР ловко вынырнул из толпы и сияя улыбкой протянул брату пломбир в стаканчике.       — Вот, — посмотрел он извиняющимся взглядом и снова улыбнулся.       УССР взял мороженое, про которое уже успел забыть и, скрывая смущение, пробурчал:       — Ну ты как всегда.       Их прервали старшие вожатые, принявшиеся рассаживать детей по автобусам. Россию неугомонная толпа тут же увлекла на заднее сидение. Казахстан, который вместе с братьями был вожатым, как всегда с шутками и прибаутками передал России их семейную потрепанную гитару. Этот инструмент, на котором играл еще их отец, пережил обучение игре практически всех детей в семье. И вот, нестройными голосами зазвучали «Взвейтесь кострами, синие ночи!»       Раздраженно закатив глаза, Украина отсел на дальнее сидение и задумчиво принялся облизывать мороженое, уставившись в окно. Он терпеть не мог большие скопления людей.       — Кхм, можно тут сесть? — УССР обернулся и увидел смущенно переминающегося ГДР. — Свободных мест не осталось, — покраснел немец.       Украина махнул рукой, давая знак, что ему без разницы.       — Какое-то время они ехали молча, в отдалении от шумной компании.       — Красиво, — завороженно протянул ГДР, рассматривая зеленый лес за окном.       — Что? — УССР с неохотой вынырнул из своих мыслей.       — Я говорю, красиво, — еще более тихим голосом ответил немец.       — Угу, — неопределенно кивнул Украина и снова отвернулся, уткнувшись в окно.       — А ты…       — Слушай, не надо со мной разговаривать, окей? — раздраженно обернулся Украина, перебив покрасневшего ГДР.       — Я просто хотел наладить наши отношения, — спустя пару минут молчания продолжил немец. — Кажется, я тебе не нравлюсь. Я бы хотел узнать причину такого отношения и как я мог бы это исправить.             УССР фыркнул и снова лениво обернулся.       — Ты мне не нравишься. И вообще мне люди не очень нравятся. Просто не разговаривай со мной и все будет хорошо.       В полнейшей тишине, нарушаемой хохотом с задних сидений, они прибыли на место.       Поторапливаемые вожатыми, ребята спешили добраться до стоянки прежде, чем солнце начнет клониться к закату. Все бодро взялись за установку лагеря: кто-то ставил палатки, кто-то набирал воду, а кто-то уже принялся за готовку.       — Я пойду, дров наберу, — махнул рукой РСФСР.       Германия тут же отложил в сторону рюкзак, который разбирал, и последовал за Россией в лес, на что возмущенный Украина смог лишь фыркнуть — он стоял и удерживал палатку, пока ребята вокруг старались ее закрепить.       Спустя несколько суетных часов, когда все приготовления наконец-то были закончены и даже самые хозяйственные расселись вокруг костра, Казахстан достал гитару и, проведя по струнам, с озорной улыбкой обратился к России:       — Споешь?       РСФСР, чуть не подавившись картошкой, которую достал только что из углей, поинтересовался:       — Пофему я?       — Ну надо же кому-то начинать, давай.       Он ударил по струнам и воздух вокруг заполнился узнаваемой веселой мелодией. Россия со смехом покачал головой.       — Ну же давай, — рассмеялся следом Казахстан. — А то не увидим тебя целый месяц. Хоть споешь перед отъездом.       — Каким отъездом? — настороженно спросила Белорусь.       — Ну ты блин, — Россия бросил в Казахстана попавшийся под руку пучок травы, от которого тот с хохотом увернулся. — Это вообще-то секрет был, — он загадочно улыбнулся и, поломавшись чуть-чуть на уговоры вокруг, все-таки продолжил. — Хорошо, мне разрешили сопровождать Большой театр в его поездке в Лондон.       — Тот самый, который кэпитл оф грейт британ! — многозначительно подметил Казахстан.       Вокруг раздались удивленные ахи-вздохи, ребятня немедленно завалила Россию просьбами привезти фотографию того или иного известного памятника.       Украина незаметно выскользнул из освещенного круга и погрузился во влажные сумерки леса. Зло пиная все попавшиеся на пути камни, он добрался до речки и сел на самом краю берега, всматриваясь в свое отражение. Красивое лицо портило раздраженное выражение, отчего раздосадованный УССР кинул первый попавшийся камень в него.       Он прислушивался к звукам леса и отдаленному смеху, когда кусты зашуршали и во вновь успокоившейся воде Украина увидел отражение брата. Даже в слабеющем закатном свете было видно его беспокойство.       — Украина, что случилось? — Брат подошел и осторожно присел рядом. — Почему ты так внезапно ушел?       УССР скривился и снова бросил камень в отражение, заставив то исказиться:        — Меня все бесят.       Несколько мгновений тишины нарушал лишь стрекот кузнечиков.       — Что-то не так? Кто тебя обидел? — мягко продолжил Россия. — Ты же знаешь что можешь мне доверять.       Украина тяжело вздохнул. Повернувшись он посмотрел прямо на Россию и серьезно сказал:       — Ты меня бесишь.       Наблюдая удивление, отразившееся на лице брата, и отголоски боли и переживания в синих глазах, Украина на мгновение испытал стыд, но ничего не мог с собой поделать. Эмоции были сильнее.       — Меня бесит, что ты общаешься с каждым встречным, заводя дружбу с кем попало. Меня бесит, что тебя вечно нет дома, а когда ты есть, то ты сидишь в своей комнате со своими бумажками, совсем как отец. — Украина недовольно цокнул, — меня бесит, что отец вечно отправляет тебя куда-то и берет с собой на международные встречи, а ведь никого из нас он ни разу не приглашал! — он с силой бросил очередной камень в воду, от чего до них долетели довольно сильные брызги. — Меня бесит, что ты общаешься больше со всякими приемными и международными друзьями, — он скривился на этих словах, — чем со своими родными. Меня бесит, что ты уезжаешь на мой день рождения. Меня бесит… ты меня бесишь! — Украина с силой стукнул плечо брата и отвернулся, уткнувшись в колени.       В наступившей тишине была отчетливо слышна гитара, наигрывавшая песни у костра, и приглушенный радостный смех.       Немного помолчав, Россия придвинулся ближе, накидывая свою куртку на плечи брата. Тот даже не заметил, что дрожал то ли от холода, то ли от злости, то ли от слез, душивших его.        — Ты соскучился? — мягко спросил он.        — Угу, — пробурчал Украина. — Я очень скучаю по тем временам, когда мы проводили время вместе.       Пока Россия задумчиво всматривался в темнеющий лес на другом берегу, брат украдкой рассматривал его, отмечая небольшую морщинку между бровей, такую же как у их отца.        — Папа очень занят, а теперь еще и ты… — тихо произнес УССР       Россия, как будто вынырнувший из своих мыслей, грустно улыбнулся.        — У папы очень много работы. Я просто пытаюсь помочь.        — Да-да, а я просто мешаюсь под ногами, — раздраженно перебил его Украина.       Россия тихо рассмеялся.        — Нет же, глупый. Ты не мешаешься, — он задумчиво постучал пальцами по траве. — Как ты смотришь на то, что следующий проект в университете мы сделаем вместе?       Украина уставился на брата с недоверием:        — Ты это серьезно?        — Абсолютно, — Россия кивнул. — Я должен закончить текущий, он и вправду засекречен, — сказал он, виновато глядя на брата, — но следующий, я обещаю, мы будем делать вместе.       Украина помолчал, после чего радостно улыбнулся:       — И это будет самое лучшее изобретение в мире!       РСФСР рассмеялся:        — Да ведь ты даже не знаешь, чем мы будем заниматься!       — Не важно, — тряхнул кудрями УССР, — когда за что-то берутся братья — это неминуемо станет самым лучшим.       — Конечно, братишка, это будет наша мечта, ставшая явью, — продолжал мягко улыбаться Россия. — Пойдем, нас ждут наши товарищи.       Когда они вернулись к костру и тихонько уселись рядом, Россия незаметно подмигнул Казахстану и тот пробежался пальцами по струнам извлекая незнакомую мелодию, от которой все замолчали.       — Мы тут написали для вас новую песню, — торжественно произнес он, привлекая внимание даже тех пионеров, кто шушукался в стороне от костра.        Мягкая мелодия гитары сплеталась с тихими напевами вожатых: юношеских и девичьих голосов. Россия пропел первый куплет:              С неба лиловые падают звёзды,       Даже желанье придумать непросто.       На небосклоне привычных квартир       Пусть загорится звезда Альтаир.              Его голос звучал глубоко и мягко, как будто обволакивая слушателей. Дети, как завороженные, слушали, не отводя глаз от певца. К припеву снова присоединились вожатые, наполняя его многоголосьем:              Звездопад, звездопад,       Это к счастью, друзья, говорят.       Мы оставим на память в палатках       Эту песню для новых «орлят».              Следующий куплет запела звонким голосом Белорусь, а Россия лишь тихо подпевал ей, едва заметно улыбнувшись брату и сжав его руку:              Пусть перед нами дороги земные —       Слышим мы дальних миров позывные.       Юность и песню, и крылья дала       Тем, кто поверил в созвездье Орла.              Припев же подхватили все у костра, вплетая свои голоса в песню, свои мечты в одну большую мечту о мире, будущем и звездах.       Последний куплет прозвучал торжественней, их общими голосами:              Как бесконечные звёздные дали       Мы бы на яркость людей проверяли.              Все притихли, позволяя громче прозвучать глубокому голосу России:              Прав лишь горящий, презревший покой,       К людям летящий яркой звездой.               Теплое пламя костра отражалось бликами в синих глазах России, который даже не замечал взглядов, наполненных восхищением и любовью, не замечал, что он и есть та яркая звезда, которая летит к восторженно замершим людям.       — Звездопад! — воскликнула Молдавия, указывая на небо.       — Звездопад! — разнеслись отовсюду восторженные восклицания.       Ночное небо рассекали яркие вспышки летнего звездопада. Их было так много! Хватило бы на каждую мечту! Ребята повскакивали и, задрав головы, с восторгом наблюдали за этим чудом природы. Россия, не переставая напевать, опустил голову от ночного неба, чтобы пересечься взглядом с ГДР и улыбнуться ему. Германия же подумал, что глаза России это наверняка те самые падающие звезды, что почему-то вместо того, чтобы сгореть в небе, решили задержаться и осветить эту землю еще немного.       

******

      — Мистер Америка!       США раздраженно потер переносицу и рявкнул:       — Ну что опять?!       Вся эта напряженная ситуация нещадно давила: расползающийся экономический кризис, миллионы безработных, отмена планов бомбардировки СССР из-за угрозы ответного удара. Чертов коммунист умудрился разработать ПВО, против самолетов США и одновременно построил свой первый бомбардировщик, способный достичь берегов Америки преодолев всю защиту. Разведка уже прозвала его русским медведем.       — Мистер Америка, сэр! Беспорядки в Литл-Рок уже во всех новостях!       США страдальчески простонал:       — Вы что, не могли как-то по-быстрому это все замять? — он с нескрываемым раздражением уставился на помощника.       — Никак нет, сэр, — смущенно замялся тот. — Ситуация слишком вышла из-под контроля. Губернатор использовал национальную гвардию, чтобы не пустить чернокожих детей в школу для белокожих.       — Fuck sake, — Америка потер виски. — Подготовь документ о переводе национальной гвардии Арканзаса под федеральное управление.       — Есть, сэр!       Помощник направился к выходу и едва успел отпрыгнуть в сторону, чтобы не быть сбитым с ног влетевшим агентом.       — Мистер США!       Человек в официальной форме с блестящим значком ЦРУ выглядел напуганным: галстук болтался, ворот рубашки был растрепан, а темный пиджак — измят. Он залетел в кабинет и остановился, уперевшись руками в стол и пытаясь отдышаться.       Америка окинул его взглядом, приподняв бровь — так нагло к нему еще не врывались.       — Мистер США, — слова давались агенту тяжело. — Советы… Запустили спутник. Он прямо над нами. Включите радио.       Америка встал и, не чувствуя ног, подошел к радиоприемнику. В кабинет тем временем подтягивались и другие служащие, привлеченные шумом. Агент все еще тяжело дышал, а помощники настороженно замерли. Окинув их взглядом, Америка включил радио и принялся крутить рычаг. Перепрыгнув несколько популярных радиостанций, он замер: из приемника раздался жизнерадостный «бип-бип-бип!». И спустя пару секунд еще один «бип-бип-бип!». Побледнев, США поднял глаза на подчиненных и встретил такие же взгляды, полные ужаса.       — Какой статус американской спутниковой программы? — спросил он охрипшим голосом.       Агент ЦРУ поежился, но все-таки ответил:       — Ракета-носитель поднялась на полтора метра над землей и продержалась в воздухе 2 секунды, — Америка на этих словах прикрыл глаза и сжал кулаки. — Газеты уже поспешили назвать наш спутник «провальником» и «неподвижником».       Агент замолчал, после того как кто-то рядом дернул его за рукав.       В кабинете повисла напряженная тишина.       — Кхм, — решился один из министров. — Я не вижу в этом ничего серьезного. Они просто подняли в воздух небольшой шар…       — Ничего серьезного?! — взорвался другой. — Да это межконтинентальная насмешка из космоса над нашими попытками доказать, что наш образ жизни — стопроцентная гарантия американского превосходства!       Во вновь установившейся тишине кабинета, как гром среди ясного неба раздалось:       — Бип-бип-бип!       Большинство людей вздрогнуло, кто-то принялся шепотом молиться. Америка, не глядя, нажал кнопки на радиоприемнике и из него донеслось радостное:       — Слышите? Это чехословацкие радиолюбители! С восхищением следили за спутником. Вместе с вами радуемся победе советских учёных. Желаем дальнейших успехов!       США снова щелкнул тумблером.       — Говорит английский ученый Лавелл. Запуск Советским Союзом спутника является замечательным достижением и свидетельствует о высокой степени технического прогресса, достигнутого в этой стране…              Щелчок.       — Мир слышит уже сигналы, от которых радостно бьется сердце всего человечества!       — Сейчас, когда ряд государств только намеревается строить искусственные спутники, Советский Союз уже успешно запускает их. Советская наука снова поднялась на пьедестал победителей в благородном соревновании мировой науки и техники…       — Народы всех стран горячо приветствуют великие успехи советских учёных, приветствуют то, что мир во всем мире и счастье человечества получили надёжную гарантию…       Щелчок. Щелчок. Щелчок.       — Говорит Москва! Первый искусственный спутник Земли совершил свой первый оборот вокруг планеты! Рады сообщить вам, что Советский Союз готовит к запуску еще несколько спутников с увеличенным габаритом и весом! Наши спутники ждут, когда американские спутники, а также спутники других стран присоединятся к ним, чтобы сформировать содружество спутников. Такое содружество было бы гораздо лучше, чем гонка смертоносных вооружений…       США резким рывком выдрал радиоприемник и швырнул его в стену. Стоящие вокруг люди едва успели увернуться от разлетающихся повсюду осколков.       — Что. Мы. Должны. Сделать. Чтобы наконец-то растоптать сраные Советы!       Рык Америки разнесся далеко за пределы кабинета. Выдохнув, он спокойно как ни в чем не бывало прошел к своему столу и, усевшись, подтянул к себе чистые листы бумаги.       — Нам нужно управление перспективных исследовательских проектов, чтобы мы всегда, во всех разработках были впереди. Нам нужно национальное управление по аэронавтике, чтобы мы были первыми в космосе. — США поднял взгляд на вздрогнувших подчиненных. — К концу месяца мы должны запустить хоть что-нибудь. Делайте, что хотите, можете привлечь этого бывшего инженера Рейха, но мы должны! — Америка со всей силы ударил по столу, так, что все в кабинете снова вздрогнули, — мы должны превзойти Советы. Даже если для этого придется взрывать ядерные бомбы на Луне.