Shen Yuan of No Relation

      Иногда облака покидают небо, чтобы отдохнуть на вершине горы Цанцюн.       Конечно, это просто туман. Шэнь Юань рассмеялся, когда Ло Бинхэ впервые сказал, что это облака действительно опускаются, чтобы отдохнуть, но потом забеспокоился, что Ло Бинхэ и правда в это верит. Шэнь Юань невольно сморщил нос, но потом прикусил нижнюю губу и нервно потянул за мочку уха, думая, как сказать Ло Бинхэ, что он глуп, и при этом не задеть его чувств.       Когда Ло Бинхэ заверил его, что он, конечно же, знает, что это просто туман, а не облака, он выглядел облегченно и виновато. Как будто он боялся, что Бинхэ обидится на то, что он на несколько мгновений подумал, что Ло Бинхэ действительно немного глуп.       Шэнь Юань очень переживает.       Утренний туман делает солнце нечетким по краям. Он густой, размывает все вблизи и скрывает все вдали. Он придает пику мечтательность, как будто в мире нет ничего, кроме него. Их пик и ничего больше. И если бы они ступили на Радужный мост, он просто сбросил бы их в пустоту. Ло Бинхэ не возражал бы.       Когда туман окутывает пик Цинцзин, Шэнь Юань берет своего друга за руку.       — Ты боишься, что я потеряюсь? — нахально спрашивает он, сжимая руку Юаня в ответ. От этого Шэнь Юань краснеет, но не отпускает.       — Конечно, нет! Но вот я бы не отказался от сопровождения, — говорит его друг, завороженно глядя на тихо шелестящий бамбук. В тумане он выглядит потусторонним и немного жутковатым.       Ло Бинхэ наблюдает за этим.       Когда они впервые встретились, Шэнь Юань напомнил ему бездомных котят, которых он часто видел в деревнях. Мокрое и растрепанное существо, больше кожи и костей, чем чего-либо еще, пробирающееся поближе, чтобы согреться, и надеющееся избежать пинка в бок. Его зеленые глаза были такими большими на этом исхудалом лице.       Он выглядел жалким и Ло Бинхэ позволил ему подойти ближе.       На самом деле в нем не было ничего жалкого. Ло Бинхэ не сразу понял, что у этого испуганного котенка есть ум и улыбка, за которой скрывается застенчивое озорство. Он научил Ло Бинхэ произносить свое имя, нацарапав его на грязи, и был очарован, когда Ло Бинхэ показал ему, как поддерживать огонь. Он отпускал лукавые замечания в адрес дворян, расположившихся лагерем неподалеку, - такие, за которые их обоих выпороли бы, если бы услышали.       После одного дня знакомства Ло Бинхэ решил, что если их обоих не примут в секту, то ничего страшного.       Теперь же щеки Шэнь Юаня вместо исхудавших и бледных стали румяными и округлыми. В его глазах появилась искра, несмотря на то, как Чжао Дэ и его друзья обращаются с ними. Его волосы аккуратно уложены в низкий хвост, чтобы прикрыть тонкую шею, но они черные и блестящие от здоровья.       То, как сужаются его зеленые глаза, до сих пор напоминает Ло Бинхэ о бездомных кошках.       Он не понимает, почему их Шицзунь не признает его. Он видел, как Шэнь Цинцю бросает на них взгляды, когда Шэнь Юань этого не замечает; их трудно прочесть, но Ло Бинхэ не считает их враждебными. Вот почему он уверен, что если они просто скажут ему, их Шицзунь положит конец выходкам группы Чжао Дэ.       Шэнь Цинцю возвышен и бессмертен, и хотя он редко с ними разговаривает, он наверняка хочет, чтобы его ученики процветали! И у него явно есть какие-то мысли по поводу Шэнь Юаня, которые он вполне может озвучить, если они просто спросят его.       Но Шэнь Юань упрям.       — Я найду тебя, если потеряю, — говорит он Юаню, — но я не потеряю тебя с самого начала, обещаю.       Юань закатывает глаза, но улыбается, так что это не имеет значения. Ло Бинхэ ухмыляется и похлопывает его по плечам свободной рукой. Он счастлив, что Шэнь Юань - его первый друг, его единственный друг. Вместе они однажды поднимутся так высоко, что никто больше не сможет их потеснить. Даже если Юань будет бояться такого внимания - ничего страшного. Ло Бинхэ защитит его.       Пусть им сейчас трудно дается культивирование, но они добьются своего. Он уверен в этом, уверен, что их дружба пронесет их через любые невзгоды. Как в сказках, которые рассказывала ему мама.       — Этот туман просто нелепый, я жду, что из него вот-вот... выскочит пирамидоголовый, — говорит Шэнь Юань. И прежде чем Ло Бинхэ успевает спросить, что такое «пирамидоголовый», добавляет. — Ты не знаешь, где Нин-шицзе? Мне нужно с ней поговорить.       Ло Бинхэ моргает.       Нин Инъин - дружелюбная девушка, и, возможно, в другом мире он считал бы ее своим другом. Но она не так деликатна в общении с другими, как Юань, и всегда немного неуклюжа, но она не желает никому зла. Однако, Юань всегда вспоминает о ней в самые неподходящие моменты, обычно в какой-то странной попытке заставить Ло Бинхэ подружиться с ней, что является... одной из немногих раздражающих привычек Юаня.       В основном же ее беззаботное поведение всегда заставляет Юаня дергаться.       Это едва заметное явление, которое проходит в одно мгновение. Но когда ее веселый голос зовет А-Юаня, его передергивает, и он едва заметно съеживается. Юань вздрагивает, когда она делает слишком резкие движения, отмахивается от него, дергает за руку и с любопытством играет с его волосами, пока Ло Бинхэ не встанет между ними и не скажет что-нибудь, что заставит ее отступить, не раздувая из этого целое дело, потому что Юань ненавидит внимание, которое привлекают такие вещи.       И не только она. Он видел, как Юань реагирует на других людей, чаще всего на женщин, и это так странно, что Юань, кажется, боится этих людей больше, чем Чжао Дэ, Мин Фаня и Цуй Вэньяня. Да и всех, кто когда-либо заставлял его здесь страдать.       Ло Бинхэ испытывает любопытство и хочет расспросить об этом. Но иногда его друг становится похож на того бездомного котенка из их первой встречи. Он боится, что если спросит, то Шэнь Юань может просто сбежать и никогда не вернуться.       Дело в том, что Юань никогда не искал Нин Инъин первым.       — Зачем она тебе? — осмеливается спросить он, осторожно оттаскивая Юаня от шатающегося камня на тропинке и следя за тем, не приближаются ли к ним нарушители спокойствия, готовые использовать шатающийся камень как повод для того, чтобы незаметно поставить подножку.       Он будет защищать Шэнь Юаня.       Иногда это... трудно, ведь они гораздо меньше старших учеников, а учителя закрывают глаза на внутренние раздоры. Взбалмошное поведение Шэнь Юаня и его зеленые глаза, не скрывающие чувств, привлекают хулиганов, как мед приманивает мух. Ло Бинхэ знает, что каждый раз, когда ему говорят пойти и нарубить дров, это просто для того, чтобы Чжао Дэ и его друзья могли изводить Шэнь Юаня без помех. Юань пугается, но в его глазах всегда есть упрямый блеск, который восхищает Ло Бинхэ и, как он подозревает, сводит Чжао Дэ с ума от злости.       Нин Инъин не может с этим помочь.       — Она нравится Шицзуню, — объясняет Юань. Он почесывает щеку рукой, не обращая внимания на то, что они все еще держаться за руки. Бинхэ улыбается и сжимает руку. Юань рассеянно продолжает объяснять. — Так... Я подумал, что если я расскажу Шицзуню об издевательствах, то сначала должен убедиться, что я ему нравлюсь. Поэтому попрошу у нее совета.       Он говорит это так, как будто в этом есть какой-то смысл.       — Потому что ты сам по себе такой нелюдимый? — спрашивает Ло Бинхэ, голос сух, как песок, потому что Юань хоть раз прислушивался к себе? В двенадцать лет он уже гораздо умнее и интереснее, чем большинство учеников в пятнадцать и старше.       — Шицзунь так и подумает. Я в этом уверен.       — А может Шицзунь сделает тебя главным учеником и выгонит Мин Фаня с пика, - возражает Бинхэ и смеется, когда Шэнь Юань краснеет и отпихивает его.

***

      Ленты Нин Инъин сегодня ярко-зеленые. Кажется, она как-то сняла с бамбука кору и превратила ее в шелк, концы которого трепещут на ветру.       Шэнь Юань на мгновение останавливается и смотрит на нее.       Она повернута к нему спиной, поэтому он может уйти. Она сидит на траве, сгорбившись над тем, что, как он думает, является вырезанием флейты — она говорила об этом несколько дней назад, — и поэтому ему нужно время, чтобы... подготовиться. Иногда с ней так трудно, потому что она такая милая и добрая, и все же...       Обычно он просто полагается на Ло Бинхэ! Как и ожидалось, она стала одной из трех его лучших жен, которые, судя по всему, на самом деле заботятся о нем. А Бинхэ, кажется, каким-то образом знает, что Шэнь Юань, возможно, не любит, когда люди толпятся так близко и находятся у него перед носом. Или, может быть, главный герой ревнует? Не то чтобы он должен был ревновать. Шэнь Юань не заинтересован в Нин Инъин. Впрочем, это неважно. Главное, что он должен сам поговорить с ней.       — А-Юань?       Он встряхнулся.       — Шицзе, — приветствует Шэнь Юань, подходя ближе, — все в порядке?       Она смотрит на него немигающими карими глазами, а затем загорается яркой, очаровательной улыбкой. Нин Инъин радостно похлопывает по земле рядом с собой, и Шэнь Юань осторожно садится. Сначала ему приходится смахнуть кусочки дерева, оставшиеся после ее попыток резьбы, но беспокоиться не о чем. Большая часть дерева оказалась у нее на коленях.       — Шиди! О, я в полном порядке, посмотри, как я продвинулась! — Нин Инъин с восторгом демонстрирует флейту. Теперь она начинает напоминать флейту, он не может не признать этого.       — Выглядит неплохо, — хвалит он.       — Спасибо! А где А-Ло? С ним все в порядке? — она хмурится. — Он теперь занимается домашними делами?       Теперь его очередь моргать.       — Эм, — говорит он, — что ты имеешь в виду?       Она, конечно, права. Ло Бинхэ отправили рубить дрова — разве у них когда-нибудь заканчиваются дрова? Откуда они вообще берутся??? — но она сказала это так подчеркнуто, что ему показалось, будто он пропустил какой-то момент.       — Ну, он всегда с тобой, а когда его нет, это потому, что он делает работу по дому! А у вас двоих так много работы по дому, что это похоже на издевательство! На самом деле, — решила она, надувшись, — это и есть издевательство! Шисюн так жесток с вами обоими. Я скажу Шицзуню, не волнуйся! Пойдем, мы должны сделать это вместе, он наверняка скажет им прекратить и!..       Шэнь Юань хватает ее за плечо и толкает обратно, прежде чем она успевает встать, а на ее изумленный взгляд он краснеет и отдергивает руку.       — Прости! Прости, — взволнованно произносит он, дергая себя за рукава, — я просто... этот не хотел бы беспокоить Шицзуня? — пытается он, хотя, возможно, он здесь для того, чтобы понять, как лучше всего доставить неприятности Шэнь Цинцю. — Это такие мелочи! Но, знаешь. Раз уж мы заговорили о нём и все такое! Что... Что ему нравится?       Нин Инъин поворачивает голову. Ее ленты чуть не попадают ему в глаза, когда ветер меняется, и Нин Инъин отмахивается от них.       — Что ты имеешь в виду, А-Юань?       Он вздрагивает, а потом задумывается. Шэнь Юань знает, что может придумать какую-нибудь ложь, но нужно ли ему это? Нин Инъин — это много, но она не из тех, кто станет на них доносить. На Мин Фаня и его дружков — да, но не на Ло Бинхэ. И, возможно, даже не на Шэнь Юаня. Похоже, он ей нравится, и это приятно. Он хочет нравиться людям, особенно будущим женам Бинхэ. Исходя из этого, он решает рискнуть и быть честным.       В какой-то степени.       — Я хочу произвести на него хорошее впечатление. Он... мало общается со мной и Бинхэ. А ты ему нравишься! Вы кажетесь очень близкими, — говорит Шэнь Юань, наблюдая, как она счастливо улыбается при этом напоминании. — Так что ты наверняка знаешь, что ему нравится?       — О, Шицзуню нравится честность, — говорит она ему, и что же. Это не может быть правдой. — А еще ему нравится зеленый цвет и его веера, конечно же, и он так хорошо разбирается в музыке и поэзии!       Шэнь Юань сомневался насчет зеленого цвета. Это был цвет их униформы, неужели она основывалась на этом? Какой цвет чаще всего носит их Шицзунь? Серьезно?       Эй, Система, заработает ли он на этом очки? Он ведь сейчас выслушивает всякую ерунду. Это был самый бесполезный совет, который он когда-либо получал!       — Не знаю, чем это может мне помочь, — жалко признается он и не вздрагивает, когда она похлопывает его по плечу.       — Ничего страшного! Я помогу!       Хм.       Шэнь Юань смотрит на сияющее лицо Нин Инъин, на ее круглые румяные щеки и развевающиеся ленты, на то, как она небрежно орудует разделочным ножом, когда начинает рассказывать о многих и многих вещах, которые, очевидно, нравятся Шицзуню.       Он чувствует, что, возможно, совершил ошибку.

***

      Шэнь Юань считает, что ему уже тринадцать.       Когда он впервые открыл глаза и понял, что мир стал другим, с его низкими зданиями и грунтовыми дорогами, была осень. Точную дату он, конечно, не помнит, да и Система в то время говорила ему только о том, что наступила осень. Но не конкретный день. Но ему кажется, что ему тринадцать.       Он старше Ло Бинхэ на несколько месяцев. Это немного забавно, потому что Шэнь Юань, к сожалению, невысокого роста по сравнению с другими детьми их возраста, и быть старше Ло Бинхэ кажется немного смешным. Он пытается представить, как Бинхэ называет его Юань-гэ или гэгэ, и ему приходится сдерживать смех.       А потом он представляет, как называет будущего Повелителя демонов Сяо Бинхэ или даже просто шиди, и ему приходится делать передышку, краснея лицом и прячась за руками, когда Бинхэ наклоняется к нему с обеспокоенным темным взглядом. И он не может сказать ему, что вся эта затея кажется ему неправильной. Потому что он уже понял, что Бинхэ — любитель подливать масла в огонь в самые неподходящие моменты, и он просто начнёт с радостью называть Шэнь Юаня шисюном, а он не может позволить будущему Повелителю демонов называть его так.       Нет, лучше не говорить Бинхэ, что Юань может быть старше.

***

      Поскольку Нин Инъин не умеет давать советы, Шэнь Юань решает просто наблюдать. Он жалеет, что у него нет буфера обмена, какой-нибудь таблицы лидеров или списка достижений. Он думает, что Система должна уметь просто появляться в поле его зрения, и говорит ей об этом, но в ответ получает лишь радостное °˖✧◝(⁰▿⁰)◜✧˖° .       «Да пошла ты»,— яростно думает он, нервно дергаясь, ведь за всю свою жизнь он так близко не общался с Шэнь Цинцю.       Шэнь Юань сидит на каменной скамье, делая вид, что читает книгу о райских радужных птицах, которую он, конечно же, уже читал и знает, что эти птицы - страусы в разноцветной раскраске, которые почему-то живут в горах на севере. Вот почему хорошо делать вид, что читаешь, потому что на самом деле он не будет отвлекаться.       Он заглядывает за край.       Шэнь Цинцю слушает старших учеников, обмахиваясь веером, но стоя так, чтобы Шэнь Юань мог видеть его рот. Он, как всегда, выглядит ледяным, зеленые одежды развеваются, потому что на пике Цинцзин всегда ветрено. Наверное, потому, что это в прямом смысле горная вершина. Вот это да!       Он действительно выглядит немного круто. С наступлением осени воздух стал холоднее, но сегодня, по крайней мере, светит солнце и небо ярко-голубое. Его черные, как чернила, волосы, словно нарисованные изящным движением кисти, развеваются на ветру, отбрасывая на Повелителя пика почти священный свет.       А вот и Нин Инъин с оранжевыми лентами и задорной улыбкой на лице, когда взгляд Шэнь Цинцю на мгновение остановился на ней. Шэнь Цинцю улыбается, прикрываясь веером, и снова обращает внимание на старших учеников и их...       Подождите.       Шэнь Юань переводит взгляд на старших учеников.       Они говорят об утилизации отходов?       Почему они говорят о дерьме? Разве это не работа для Пика Аньдинь???? Как у них хватает смелости говорить о дерьме при Шэнь Цинцю? Погодите, разве ученики каждого пика не должны заниматься уборкой мусора? О, вау, может, Мин Фань не нагружал его работой. Или нет? Что за чушь они несут? Похоже, это пик Аньдин, но если так, то почему...       Шэнь Юань с недоверием смотрит на них, слушая.       — ...и поэтому этот скромный ученик подумал, что, возможно, это станет хорошим упражнением для наших младших учеников, если мы поручим им заботиться о таких вещах, а не другим пикам. Это укрепит их разум и предотвратит досадные конфликты с учениками пика Аньдин...       — Так вот почему от тебя так плохо пахнет? — воскликнула Нин Инъин.       Ученик, который говорил, замешкался.       — ...простите?       — Это кто-то из Аньдинь заставил тебя во все это окунуться? — Нин Инъин спрашивает с веселым любопытством, в ее теле нет ни единой злой косточки. Она действительно просто хочет знать. Шэнь Юань завороженно слушает, как она неосознанно убивает человека. — Это так печально! И вы даже не успели помыться, потому что от вас до сих пор так плохо пахнет!       Ученики беспомощно смотрят на нее. Их волосы мокрые, так что они явно только что умылись. Но запах, видимо, остался, и теперь они стали жертвами случайного унижения со стороны любимой шимэй с Пика. На глазах у их Шицзуня.       А Шэнь Цинцю, прикрываясь веером, улыбается.       Это не очень приятная улыбка. Она не широкая и без зубов. Но в ней есть ликование, глубокое веселье, которое, как помнит Шэнь Юань, испытывал его старший брат, когда его младшие братья и сестры делали что-то ужасно неловкое, например, записывали танец в TikTok, ошибались на шаге и падали лицом вперед... В общем, такое случалось только с его младшей сестрой.       Он даже не знал, что Шэнь Цинцю умеет улыбаться.

***

      Поддельное руководство по культивации не выглядит поддельным.       Оно потерто там, где и должно быть; старое и ухоженное, как будто это действительно драгоценная реликвия. То, что в нем написано, для неподготовленного человека звучит вполне разумно. Если бы Шэнь Юань не был попаданцем, знающим правду, то, по его мнению, он вполне мог бы быть одурачен ею и позволить своей культивации скатиться назад, туда, где Ло Бинхэ делает один решительный шаг за другим против бушующей реки дезинформации.       Он задается вопросом, сколько людей прочитали ее; сколько поколений учеников Пика Цинцзин были одурачены знаниями, которые она так свободно дает. Всегда ли она использовалась в злонамеренных целях, или был момент, когда люди действительно верили в нее?       Шэнь Юань нахмурился.       Ему очень хочется выбросить ее. Но он не решается. Пока нет. Сначала ему нужно выяснить, в чем дело у Шэнь Цинцю.       Поэтому, когда Ло Бинхэ просит его, он с большой неохотой отдает его и жалеет, что не пришел со знаниями о том, как культивирование работает в этом мире. Он хотел бы просто рассказать Ло Бинхэ о лучших способах.       Но ему тринадцать лет.

***

      Его сердце вот-вот вырвется из грудной клетки.       Шэнь Юань хочет схватиться за грудь, чтобы убедиться, что если сердце и вырвется на свободу, то он сможет его хотя бы поймать. Вместо этого он дергает себя за рукава и приближается к Мин Фаню с учителем, не обращая внимания на растерянный взгляд главного ученика.       Шэнь Юань останавливается перед Шэнь Цинцю.       Повелитель Пика смотрит на него. Его лицо холодно и пусто, а руки по-прежнему лежат на гуцине. За его спиной Шэнь Юань видит, как Нин Инъин откладывает свой инструмент и с любопытством разглядывает его через плечо.       — Шицзунь, — говорит Шэнь Юань, заставляя себя встретиться с глазами, которые так похожи на его собственные. Это позволяет ему увидеть, как они на мгновение расширяются, едва заметно дрогнув, прежде чем снова стать прежними. — Этот ученик хотел бы спросить, почему Цуй Вэньяню до сих пор разрешают играть на гуцине.       Шэнь Цинцю недоуменно моргает.       Позади Шэнь Юаня звук движения резко затихает. Он знает, что там не только Ло Бинхэ, но и сам Цуй Вэньянь. Он знает, что это может очень сильно его задеть. Но он помнит, как Шэнь Цинцю улыбался, когда Нин Инъин влезла в разговор.       Шэнь Юань не может так поступить: ему не хватает грубоватой, но забывчивой миловидности Нин Инъин, и он не может правдоподобно хныкать, как это делает Мин Фань. Ему нужно найти свою собственную марку учительского любимца.       Иногда нужно рискнуть, чтобы получить скрытую награду.       Шэнь Цинцю наклоняет голову.       — Господин хотел бы узнать, в чем суть этого обращения, — говорит он.       — Гуцинь шисюна всегда лишается струн, — говорит Шэнь Юань, почувствовав, что его сердце отказалось от попытки прорваться через грудную клетку и пытается добраться до горла. Шэнь Юаню приходится говорить с большим трудом, отчаянно надеясь, что он не поперхнется и что его голос не треснет от напряжения. — И мне кажется постыдным, что шисюн тратит свое время на инструмент, с которым он не ладит, и что инструмент страдает в руках, не предназначенных для этого.       Черт, это было слишком, не так ли?       — Все ученики должны изучать цинь, — отвечает Повелитель Пика через мгновение, и тишина в комнате заставляет его голос звучать отчетливее, — какими бы неподготовленными они ни были. — в его изящных губах есть какая-то недосказанность, которую Шэнь Юань не может прочесть. — Но ученику Цуй не мешало бы вернуться к основам. Этот мастер уже устал от его неспособности относиться к своему гуциню с уважением.       Наконец эти острые глаза отворачиваются от Шэнь Юаня. Шэнь Цинцю сосредоточился на Цуй Вэньяне, чтобы отдышаться.       — Отныне за каждую струну, которая порвется под твоими руками, к твоей утренней пробежке будет добавлено пять кругов, — говорит он, и вау. Подождите. Вот это да.       Учитывая, как много струн порвал Цуй Вэньянь, это очень много.       — Шицзунь! — Цуй Вэньянь пытается протестовать, но щелчка веера хватает, чтобы заставить его замолчать, пробормотав: «Да, Шицзунь», заменяя то, что могло стать аргументом. Шэнь Юань одергивает рукава, спуская их вниз, пока даже кончики пальцев не скрываются из виду.       Шэнь Цинцю оглядывается на него.       Они смотрят друг на друга. Шэнь Юань гадает, замечает ли тот, насколько они похожи. Может, он улавливает следы матери, которую Шэнь Юань не помнит? Они так похожи, но есть и различия. На краткий, безумный миг он почти спрашивает.       — И это все? — спрашивает Шэнь Цинцю, прикрывая рот веером.       Сегодняшний веер теплого цвета старинной бумаги. На нем нарисованы вершины гор. Не двенадцать пиков секты Цанцюн, но все же гора. Деревья, сгорбленные воображаемым ветром, и птицы, летящие по небу.       — Мне нравится ваш веер, — промолвил он и закрыл рот рукой.       За спиной у Шизуня Нин Инъин ярко улыбается и показывает ему два больших пальца вверх. Краем глаза он видит, как краснеет от гнева лицо Мин Фаня, стоящего рядом с опустившимся Цуй Вэньяном. Шэнь Юань думает, что он может умереть, и в этот раз он даже не будет виноват!       Шэнь Цинцю смотрит на него поверх веера. Он выглядит удивленным, что вполне справедливо. Он сам себе удивляется, черт возьми, и наполовину ожидает, что Шэнь Цинцю прикажет выпороть его за непочтительность.       Молчание затягивается. Шэнь Юань не решается опустить руку, опасаясь, как бы он не наговорил еще каких-нибудь глупостей.       Шэнь Цинцю встает, и Шэнь Юаню требуется все, чтобы не вздрогнуть.       — Это хорошо, — чопорно отвечает Шэнь Цинцю, — на сегодня можете отложить гуцинь в сторону. — и с этими словами он поворачивается и уходит в вихре зеленых одеяний, оставляя позади класс с ошеломленными учениками.       Шэнь Юань идет выполнять приказ, чувствуя себя потрясенным.       [+20 очков F! Поздравляем!]

***

      На их дереве все еще есть листья.       Они начали меняться в цвете: золотисто-желтые и ярко-красные, сменяя друг друга, — это шквал красок, который иногда стекает вниз и покрывает землю вокруг дерева пестрым ковром. Это яркое пятно на фоне зелени бамбука, словно костер среди нефрита.       Он гадает, как оно будет выглядеть зимой: представить дерево без листьев странно, ведь это могучая крона листвы, укрывшая их от многих ливней. Но, возможно, оно даже не сбросит все свои листья. Шэнь Юань помнит, как читал о том, что некоторые представители флоры и фауны меняются под воздействием ци. Он слышал, что животные, обитающие на Пике Си Цзяо, иногда имеют странный вид и поведение, поскольку живут слишком долго, когда их выпускают на свободу. Дерево, растущее на Пике Цанцюн, вполне может никогда не погрузиться в дремоту, которую приносит зима.       Конечно, если это так, то оно вообще не должно менять цвета.       — Что это было? — спрашивает Ло Бинхе, когда они остаются одни у своего дерева, хлопоча над руками Шэнь Юаня. Он так сильно сжимал их, что ногти впились в ладони, и даже сейчас на них остались вмятины.       Ни бальзам нанести, ни кровь стереть нечем. Ло Бинхэ может только держать его руки и хмуриться, глядя на следы.       — Что было? — пробует Шэнь Юань, но глаза Ло Бинхэ темны и умоляющи, а на губах грозит появиться надувшаяся гримаса. Шэнь Юань опускает руки. — У меня есть теория? Как заставить Шицзуня полюбить меня.       Для его ушей это звучит слабо и не имеет смысла. Ло Бинхэ не разрешает ему забраться на дерево после того, что он сделал с собственными руками.       Пожалуйста, Бинхэ! Это даже не так больно!       — Теория? Это разозлит Цуй Вэньяня еще больше? И Мин Фань тоже выглядел злым! А Чжао Дэ... — Ло Бинхэ нахмурился и сжал руки Шэнь Юаня в своих. — Я не отпущу тебя в ближайшие дни, - говорит он с вызовом, - они будут охотиться на Юаня ради забавы.       Ладно, справедливое замечание, и Шэнь Юань рассчитывал его проигнорировать.       — Нин-шицзе груба, - проговорил он, прежде чем Ло Бинхэ успел разразиться впечатляющей тирадой, - но не нарочно! Ведь так? И... я видел, как Шицзунь улыбнулся, когда она грубила другим ученикам. Не нарочно, я имею в виду. Вот я и подумал, может, Шицзуню нравится, когда ты... неудобно себя ведешь? По отношению к другим.       Ло Бинхэ откидывается назад, отпуская руки Шэнь Юаня. Он смотрит на него со своим обычным выражением лица, с которым он пытается разобраться в происходящем. Обычно это случается только тогда, когда Шэнь Юань случайно проговаривается и рассказывает что-то из своей прошлой жизни. Иногда, хотя и редко, когда он пытается разгадать предложение в книге, прежде чем сложить ее и попросить о помощи с застенчивой улыбкой.       Это подталкивает Шэнь Юаня к более подробным объяснениям.       — Я не могу делать то, что делает Мин Фань, — говорит он, опустив руки, чтобы избежать этого взгляда, такого пронзительного даже в двенадцать лет, — я не могу... хитрить. И я не такой милый и симпатичный, как Нин-шицзе. Но я кое-что знаю и умею быть вежливым. Вот я и подумал, что если буду указывать на то, что другие делают неправильно, то у Шицзуня будет повод их наказать... Ведь ему, кажется, нравится наказывать других.       — Он строгий, — соглашается Ло Бинхэ, — но ты тоже милый и симпатичный. Даже больше, чем Нин-шицзе.       — Бинхэ! — хнычет он, поднимая голову и глядя на друга. — Это не то, что мальчик хочет услышать! А что, если я скажу, что ты такой же, как Нин-шицзе?       Ло Бинхэ просто смотрит на него. Шэнь Юань хмыкнул.       — Дело в том, что! Я буду всезнайкой, но буду вежливым, — говорит он, отворачиваясь и потирая одной рукой теплую щеку, — и Шицзунь в этот раз не рассердился, так что, думаю, это сработает.       — Работает... то есть. Ты говорил с Нин-шицзе до этого?       — Хм? Ну, конечно, — отвечает Шэнь Юань, оглядываясь на Ло Бинхэ, — Я же сказал, что мне нужен ее совет, — конечно, Ло Бинхэ, стратегический вдохновитель, мог понять ценность таких вещей? Конечно, они оба еще дети, но история Ло Бинхэ формировалась с самого его рождения. Он умен и умеет находить то, что ему нужно для достижения своих целей.       Ло Бинхэ надулся.       Что!!! На что тут можно дуться???       — Бинхэ?       — Этот видел ее за спиной Шицзуня, — говорит его друг, все еще дуясь, — Нин-шицзе очень поощряла Юаня. Интересно, почему мне тоже не сказали?       О. О! О, это было мило. Шэнь Юань улыбается ему, забавляясь. Главный герой ревновал. В то время как Мин Фань раскраснелся от этого, Ло Бинхэ надулся. Это было очень мило, хотя и неподобающе для главного героя.       — Поощрение Нин-шицзе было излишним, — уверяет он Ло Бинхэ, потянувшись, чтобы расплести косу, свисающую через плечо. Она еще не очень длинная, но он знает, что волосы Ло Бинхэ отрастут густыми и пышными. В книге он зачёсывал их назад. В некотором роде приятно видеть вместо этого свои косички в его волосах.       Спасибо младшей сестре за то, что она требовала заплетать ей косы! Спасибо, видеоуроки, что показали ему путь!       — Если бы Шицзунь повернулся и увидел, как она делает такие вещи, у нее точно были бы проблемы. Не стоит беспокоиться о том, что я пользуюсь вниманием Нин-шицзе! Мне это не нужно.       Он недовольно поморщился и облегченно улыбнулся. Шэнь Юань рассмеялся и, откинувшись на спину, еще раз поправил косу.       — Я хочу знать об этих вещах в будущем, — говорит Ло Бинхэ, пересаживаясь так, чтобы сесть рядом с Шэнь Юанем, а не напротив него. Они откидываются на ствол дерева, и ветер шелестит листьями над их головами. — Чтобы я мог помочь тебе.       — Все в порядке, — говорит он Бинхэ, не обращая внимания на предупреждение об очках B, хотя втайне радуется, что наконец-то набирает их . Это должно быть признаком того, что они на правильном пути. До сих пор очков не было. — Тебе это не нужно. Кроме того, ты уже сказал, что нам не стоит расставаться, не так ли?       — Потому что они будут охотиться на тебя ради развлечения, да.       — Значит, я не могу оставить тебя в стороне от своих злых планов, — решает Шэнь Юань, и Ло Бинхэ смеется.       — Юань не злой!       — А вот и да! Разве не ты всегда говоришь, что мы можем все? Я могу быть злым! Я им стану! — у него есть гены для этого! Злодей-отморозок 2.0! Вот это да.       Ло Бинхэ фыркает. Шэнь Юань насмешливо хмыкает и толкает его, и вскоре они оба уже хихикают, пытаясь повалить друг друга.       Позже, когда они успокоились и солнце начало садиться за туманные вершины горы Цанцюн, Ло Бинхэ посмотрел на него так, что у него сердце защемило. Он посмотрел в ответ, прекратив попытки заплести травинки в косичку.       — Можно я как-нибудь заплету тебе волосы? — спрашивает Ло Бинхэ.       Шэнь Юань останавливается на полуслове. Его сердце замирает, а лицо становится безучастным от шока. Этого не должно быть. Это вежливая просьба, это вежливость. Это дружелюбно. Он постоянно заплетает волосы Бинхэ. Они же друзья. Все в порядке.       И все же сердце замирает в груди, а в легких словно лед.       — Эм, — задыхается он, роняя беспорядочную косу из травы. Она падает ему на колени и тут же забывается, когда он натягивает рукава. — Я... я... я не... я не думаю, что косы мне идут.       — У тебя волосы длиннее, чем у меня, — осторожно говорит Бинхэ, — ты часто жалуешься. Я подумал... если Чжао Дэ и его друзья загонят нас в угол, было бы неплохо, чтобы они не мешали?       Логично. Шэнь Юань прикусил губу.       — Это из-за твоей шеи?       Шэнь Юань вздрагивает и проводит рукой по затылку; не заметив, что отвернулся от Ло Бинхэ, он тут же переводит взгляд обратно, чтобы встретиться с темными глазами друга. Между его бровей пролегла обеспокоенная морщинка, а Ло Бинхэ наклонился ближе. Шэнь Юань испытывает странное и противоречивое желание наклониться и отстраниться. Но вместо этого он застывает на месте.       — Что?       — Больно? Поэтому ты не хочешь, чтобы к твоим волосам прикасались? Потому что у тебя болит шея?       Шэнь Юань качает головой. Нет, не больно.       Ло Бинхэ смотрит на него, потом тянется к нему. Он приостанавливается, прежде чем прикоснуться. Возможно, он видит, как Шэнь Юань вдруг не может отвести взгляд от его рук. Возможно, он видит то, что Шэнь Юань все время пытается скрыть, потому что главный герой не хотел бы, чтобы кто-то слабый был его другом.       — Можно я возьму тебя за руку, Юань? — спрашивает его друг, и проходит немало времени, прежде чем Шэнь Юаню удается кивнуть. Ло Бинхэ не тянется к руке, которой он все еще держит шею. Вместо этого он тянется к той, что лежит на коленях Шэнь Юаня, и снова впивается ногтями в его ладонь.       — Я доверяю тебе, — вырывается у него, когда Ло Бинхэ разжимает ладонь, потирая вмятины от ногтей. — Доверяю.       — Это из-за твоих волос или из-за шеи?       Бинхэ всегда такой умный.       — ...волос, - шепотом признается он.       Они сидят так некоторое время, держась за руки, пока Шэнь Юань не убирает руку с его шеи медленными, замирающими движениями. Они сидят до тех пор, пока не наступает комендантский час, и даже тогда Ло Бинхэ приходится уговаривать его встать. Он сосредоточен на том, чтобы держать друга за руку, пока они идут по извилистой тропинке к общежитию, отгоняя глупое, глупое чувство вины за то, что не может позволить Бинхэ прикоснуться к своим дурацким волосам.       Шэнь Юань не замечает задумчивого взгляда, который Ло Бинхэ бросает на бамбуковый домик. Он остаётся равнодушным, пока Ло Бинхэ принимает решение.       Сон - это, как всегда, борьба.