Shen Yuan of No Relation

      Лестница на пике Цинцзин сделана из серого камня. Камни ровные и изношенные по центру, так что во время дождя вода стекает по ним естественным путем. Они выглядят более естественно, чем белокаменные лестницы пика Цюндин, более очаровательно, считает Юэ Цинъюань, ведь ему всегда больше нравился приземленный покой, в котором пребывает пик Цинцзин.       Пик Цюндин великолепен, он красив и величественен, в нем отражаются потусторонние истории, в которых так часто участвуют бессмертные культиваторы.       Но Ци-гэ вырос на грунтовых дорогах. Он предпочитает лестницы из серого камня, грубо обтесанные и сглаженные временем. Он любит, когда за каждым поворотом виден бамбук, а сбоку от травы проложены тропинки, на которых можно видеть учеников, что срезают путь до учебных комнат.       Шэнь Юань маленький.       Юэ Цинъюань находит этот простой факт восхитительным. Мальчик идет рядом с ним, макушка его головы не достает даже до плеч Юэ Цинъюаня. Он находится в той неловкой стадии, которую проходят дети его возраста: неуклюжий и неповоротливый, как жеребенок, который учится скакать галопом. Это очаровательно.       Юэ Цинъюань знает, что лучше не говорить об этом; Шэнь Юань кажется менее резким, чем Сяо Цзю, и не так склонен кусаться, пока у другого не пойдет кровь. Но мальчики в его возрасте гордые, а Шэнь Юань явно и так ниже своих сверстников. Этому можно только молча удивляться.       Хотя нахальство, которое мальчик продемонстрировал перед этим, само по себе было восхитительным. Шэнь Юань тут же пожалел о своей выходке, а Юэ Цинъюань бессовестно воспользовался ею, чтобы в очередной раз заполучить ненужного ему проводника.       Юэ Цинъюань бросает взгляд на мальчика и замечает, что Шэнь Юань смотрит на Сюаньсу. В этих знакомых глазах читается любопытство. Юэ Цинъюань не кладет руку на эфес меча. Он изо всех сил старается избавиться от этой привычки. Он не думает, что двенадцатилетний мальчик может причинить ему вред, но взгляд Шэнь Юаня действительно напряженный. Он напомнил Юэ Цинъюаню его детство. За мгновение до катастрофы, за мгновение до того, как Сяо Цзю успел воплотить в жизнь импульсивную и опасную мысль, чтобы вырвать желаемое из слишком жестокого мира. Но несмотря на пристальный взгляд, именно воспоминания о Сяо Цзю останавливают руку Ци-гэ, не позволяя ему скрыть Сюаньсу из виду.       Вместо этого он ободряюще улыбается.       — Когда вы достигнете высокого уровня развития, вас тоже выберет душа меча, — говорит он и Шэнь Юань смотрит на него расширенными глазами, — это великая честь, которой, я уверен, вы добьетесь. Однако, — добавляет Юэ Цинъюань, — нужно быть терпеливым. Меч не всегда выбирает вас с первой попытки.       Глаза Шэнь Юань засияли.       Но после зеленые глаза сузились, губы истончились, брови сжались. Это не пугающий взгляд. Он не думает, что кто-то может его бояться. Но от одного его существования сердце Юэ Цинъюаня радостно забилось, ведь этот взгляд — не впечатляющий и осуждающий, не совсем язвительный, но достаточно близкий.       Воистину, Шэнь Юань должен быть сыном Сяо Цзю.       — Я знаю это, — хмыкнул Шэнь Юань, а затем покраснел, в очередной раз удивившись собственным словам.       Восхитительно.       — И-извините, Шибо, — пробормотал Шэнь Юань, глядя куда-то в сторону. Юэ Цинъюань видит, как подрагивают его пальцы: они сморщенные и красные от работы по дому, но при этом он явно хочет прикрыть лицо.       «Наверное, пристрастие к веерам передается по наследству», — думает он, забавляясь собственными мыслями.       — Этот мастер не обижается, ученик Шэнь Юань, — с улыбкой заверяет он, надеясь развеять тревогу, которую мальчик, кажется, несет на своих плечах, как еще один комплект одежды, — этот просто увидел, как вы смотрите на Сюаньсу.       Шэнь Юань колеблется. Они перестают идти, задерживаясь на тропинке. Над ними виднеется крыша бамбукового домика Сяо Цзю, едва выглядывающая из-за холмов пика Цинцзин. Внизу ученик Ло Бинхэ карабкается по лестнице, пытаясь догнать их — должно быть, он закончил развешивать белье так быстро, как только мог, чтобы сопровождать их.       — Этот… этот слышал, что Шибо не достает свой клинок, — говорит Шэнь Юань, настороженно глядя на Юэ Цинъюаня и копаясь в старых воспоминаниях, — и… ему было интересно, как это выглядит. Эм… этот извиняется?       Вопрос с придыханием. Несмотря на тему разговора, губы Юэ Цинъюаня подрагивают, он старается не улыбаться слишком широко. Сяо Цзю скорее выкрикнул бы обвинение, чем неловкое объяснение; требование ответа, чем попытка извиниться.       — Нет нужды извиняться. Любопытство очень важно, а вы — ученик пика Цинцзин. Задавать вопросы — вот что вы должны делать, — улыбка становится язвительной, когда он добавляет. — Ученики пика Ванцзянь спрашивали больше и делали это гораздо менее вежливо, чем ученик Шэнь Юань. Не волнуйтесь.       Шэнь Юань хихикает; это смех, похожий на икоту, который, кажется, поразил его не меньше, чем его прежняя язвительность. Он снова закрывает рот руками и краснеет. Юэ Цинъюань не задает вопросы о синяках, проступающие сквозь спадающие рукава формы.       Он просто прибережет свои вопросы для Шэнь Цинцю.       Вместо этого он поворачивает голову, чтобы посмотреть на Ло Бинхэ. Лицо мальчика раскраснелось от бега вверх по лестнице, когда он, спотыкаясь, останавливается всего на несколько ступенек ниже от них.       — Этот мастер способен найти того, кого он ищет сейчас, — говорит он, не упуская из виду вздоха облегчения от Шэнь Юаня. — Я не буду вас больше задерживать, хотя я уверен, что Цинцю-шиди был бы признателен за визит.       Недоверие на лице Шэнь Юаня почти заставляет его рассмеяться; возможно, это правда, что Сяо Цзю не предпринимал попыток наладить отношения. Или, возможно, Шэнь Юань не застрахован от взглядов, которые, как знает Юэ Цинъюань, и вполовину не так плохи, как кажутся.       Он смотрит на мальчика еще мгновение; синяк на его лице от чего-то, похожего на деревянный меч, — это одно. Синяки, которые он мельком заметил на его руках, скрывались под длинными рукавами — несмотря на теплую погоду и то, что ему пришлось заниматься делами, связанными с водой. Это еще одна подсказка, которая ему не нравится.       — Свободен, — говорит он и с нежностью наблюдает, как мальчики убегают, Ло Бинхэ хватает Шэнь Юаня за руку, когда они покидают лестницу и направляются в бамбуковый лес. А затем Юэ Цинъюань оборачивается, чтобы улыбнуться Шэнь Цинцю, который выходит из-за скалы, которую, по его мнению, многие ученики используют для укрытия.       — Цинцю-шиди, — приветствует он, подходя ближе. Он останавливается на ступеньку ниже, заставляя своего дорогого друга казаться выше на этот раз. — Разве это не чудесный день?       — Юэ Цинъюань, — яростно прошипел Шэнь.       — Я действительно здесь по важному делу, Цинцю-шиди, — говорит он, и это почти правда. Сяо Цзю сердито смотрит на него, сложенный веер в его руке хрустит, и он не протягивает ему руку. Юэ Цинъюань не пытается ослабить хватку другого человека, превратив ее во что-то мягкое и расслабленное. — Сопровождение Шэнь Юаня было просто счастливым совпадением.       Если бы он не прошел мимо мальчиков, когда они развешивали белье, он бы не попросил сопровождающего. Это, по крайней мере, было совпадением.       Сяо Цзю прищуривается, глядя на него; даже сейчас он слишком хорошо знает Юэ Цинъюаня. Тон голоса указывает на лазейку, на ложь путем умолчания. Юэ Цинъюань терпеливо улыбается.       — Ты невозможен, — Шэнь Цинцю огрызается и разворачивается. Он не то чтобы топает по лестнице, но Юэ Цинъюань прекрасно знает, что ему этого хочется. Он следует за ним и позволяет своему сердцу преисполниться нежности.       Лучше позволить себе сделать это сейчас, пока слова Сяо Цзю не подействовали на него.       Бамбуковый дом маленький и простой. Он не так знаком ему, как хотелось бы, но Юэ Цинъюань не пялится и не оглядывается слишком открыто. Всегда есть риск, что его взгляд слишком долго задержится на нëм и Сяо Цзю воспользуется этим как возможностью придумать повод выгнать его.       Вместо этого он остается у двери и наблюдает, как они с Шэнь Цинцю остаются наедине.       Шэнь Цинцю ворчит, как он делает только в доме, вдали от посторонних глаз. Так он ворчит только тогда, когда они двое по-настоящему одни. Он открывает веер, затем снова закрывает, ходит взад-вперед, прежде чем, наконец, чопорно поворачивается лицом к Юэ Цинъюаню. Взгляд Сяо Цзю бросает вызов, будто требуя осмелиться что-то сказать о его поведении.       — Я был на пике Аньдин, — начинает он вместо этого, — Шан Цинхуа еще не вернулся из своего путешествия, но в последнее время возникли опасения из-за попытки ограбления храма Чжаохуа. Поскольку наша встреча состоялась всего две недели назад, мне показалось хорошей идеей просто посетить всех лично, чтобы обсудить возможные нарушения безопасности для каждого Пика.       Наступает тишина.       — И это все?       — Главный ученик Пика Аньдин также попросил меня, попросить у вас разъяснений о том, какая древесина нужна для новых гуциней, — добавляет он, — однако это было просто потому, что я был по пути сюда.       Сяо Цзю морщит нос.       — Попросите помощи у Пика Ли Цзю. Они гораздо больше подходят для таких вещей. Или заставь этих дикарей на пике Байчжань поработать, — его слова сочатся ядом. — Если им суждено стать нашими воинами, возможно, их ученики смогли бы позаботиться о том, чтобы не было опасностей для начала. И я отправлю Пику Аньдин записку с подробными требованиями.       Он бросает свирепый взгляд на Юэ Цинъюаня.       — Этот мастер хотел бы сейчас побыть один.       Юэ Цинъюань мычит в ответ и почти не двигается.       — Юэ Цинъюань.       — Цинцю-шиди.       — Этот человек заметил, что Чжанмэнь-шисюн еще не ушел.       — Цинцю-шиди очень наблюдателен. Это согревает мое сердце.       Веер в руке Шэнь Цинцю трескается.       — Неужели кажется, что я не занят? — шипит он на Юэ Цинъюаня. — Разве этот человек не доказал, что я весьма занят выполнением своих обязанностей? Или Чжанмэнь-шисюн думает, что я ничего не делаю, а только бездельничаю весь день?       Юэ Цинъюань не вздыхает, хотя очень хочет. Возможно, прогулка рядом с Шэнь Юанем смягчила воспоминания о прошлом. Возможно, Юэ Цинъюань глупо надеялся, что Сяо Цзю не будет так сильно рваться кусаться и царапаться. Или, возможно, ему самому не следовало дразнить Сяо Цзю так же, как он дразнил Шэнь Юаня.       — Конечно, нет, — пытается он успокоить, делая шаг вперед, — Этот человек знает, что Цинцю-шиди усердно выполняет свои обязанности. Я просто хотел спросить о…       — Мы не говорим об этом ребенке!       — Сяо Цзю, я просто…       — Нет.       Они уставились друг на друга. Шэнь Цинцю очень похож на ощетинившуюся кошку, готовую наброситься, если дать для этого достаточную причину. Юэ Цинъюань делает шаг назад, но его друг не расслабляется.       Обычно он уходит, когда его просят об этом. Всякий раз, когда они взаимодействуют, Юэ Цинъюань часто нарушает хрупкий баланс, будучи слишком нетерпеливым, напористым и нуждающимся в заботе. Это недостаток, от которого он, похоже, не может избавиться, и он пытается пойти на компромисс, уходя, когда ему говорят это сделать.       Но Шэнь Юань маленький и дерганый, под рукавами его униформы скрываются синяки. Он так похож на Сяо Цзю.       — Этому человеку просто любопытно узнать о природе синяков ученика Шэнь Юаня, — говорит он. Шэнь Цинцю дергается; глаза сужаются до блеска застывшего нефрита, изменение их танца немедленно замечено, и ему это не понравилось. Но на его лице промелькнуло удивление, которое тут же исчезло.       — На что ты намекаешь? — он огрызается.       — Ни на что, — говорит Юэ Цинъюань, осмеливаясь еще раз подойти ближе, — это ничего не значит. Цинцю-шиди явно удивлен, услышав природу моего беспокойства.       — Нет, Чжанмэнь-шисюн, должно быть, явно думает, что этот человек некомпетентен и не осведомлен о своем собственном Пике, — говорит Шэнь Цинцю в манере зимних штормов, холодных и резких. Он выходит вперед и тычет веером в грудь Юэ Цинъюаня. — Сначала ты намекаешь на связь между этим ребенком и мной, а теперь Чжанмэнь-шисюн говорит, что этот человек не знает своих собственных учеников. Или, — шипит он, снова тыча в него веером, как будто это нож, предназначенный для нанесения ударов, — Юэ Цинъюань, ты думаешь, что я лично нанес синяки этому ребенку?       — Этот надеется, что это не так.       Но они оба могут вспомнить прошлых учеников; тех, кто заставил Юэ Цинъюаня колебаться, когда Шэнь Цинцю выбрал Ло Бинхэ. Он не озвучивает это, но что-то должно отразиться на его лице.       Шэнь Цинцю бледнеет от ярости.       — Уходи с моего Пика.       Юэ Цинъюань вздыхает.       — Конечно, — говорит он и склоняет голову. — этот человек желает тебе всего наилучшего, Шэнь Цинцю.

***

      — Что такое F-очки? — спрашивает Шэнь Юань Систему позже, когда сворачивается калачиком под своим шестым одеялом (он просто собирается проигнорировать, зачем ему шесть раз меняли одеяло, спасибо) и навсегда благодарен, что никто не может услышать, как он разговаривает с Системой. Юань узнал о ней, когда ему было пять лет и он заблудился в мире, который, как ему еще предстояло выяснить, принадлежал новелле «Путь Гордого Бессмертного Демона». Хуевое благословение. — Что означают F-очки?       [F-баллы — это совершенно новая система начисления очков! F вдохновлена мемом «Нажмите F, чтобы выразить уважение». Мы рады, что вы можете опробовать эту систему начисления очков, разработанную специально для вас!]       Как будто у кого-то еще есть Система.       Шэнь Юань щурится на голубое окно, мягко светящееся и отбрасывающее странные тени под одеялом. Он был уверен, что F — это то же самое, что и L в чате для других. Высмеивание за проигрыш и тому подобное. Смех над чужой болью. Типичные геймерские штучки.       Ну, он получил очки за то, что его снова заставили «вести» Юэ Цинъюаня. Шэнь Юань был очень рад, что Юэ Цинъюань сжалился над ним и позволил ему сбежать с Ло Бинхэ, пока не появился Повелитель пика Цинцзин во всей своей страшной красе с веером. Он задается вопросом, не стоило ли им остаться, чтобы убедиться, что Юэ Цинъюань выжил.       — На что я могу тратить очки? — спрашивает он.       [F-очки можно использовать для тех же целей, что и B-очки, но без B-очков их использовать нельзя.]       — Что это, блять, значит???       [Если пользователь захочет использовать В-очки, но ему их не будет хватать для достижения цели, он может использовать F-очки, чтобы снизить затраты.]       — Подождите, так это типа… типа купона? Используй его, чтобы получить скидку в пятьдесят процентов? — шипит он. — Почему бы просто не дать мне B-очки вместо этого? Это же, блядь, одно и то же!       [F-очки набираются другим способом, нежели B-очки. B-очки означают «крутость» в конце концов!]       А F — это, блять, «Проигрыш», или что-то в этом роде? Шэнь Юань застонал и переместился, чтобы зарыться лицом в подушку. Он слишком устал, решает он, мелкий и болезненный от сегодняшних дел.       От столкновения с Шэнь Цинцю и Юэ Цинъюанем в один день.       Ученики в общежитии еще не успокоились, а значит, будет трудно заснуть вовремя. Дела идут хреново.       Утром он подробнее расспросит Систему.

***

      Несколько недель спустя он сидит в комнате, наполненной нестройной музыкой. Раздаются тихие голоса и замечания; свет, проникающий в окна, золотистый от восходящего солнца и согревает его спину.       — Вот эта струна, — шепчет Шэнь Юань Ло Бинхэ, наклоняясь и указывая на музыкальный инструмент, и плечи его подрагивают, — ослабь ее немного, Бинхэ. Не будь как Цуй-шисюн.       Он сдерживает улыбку, видя, как Ло Бинхэ подавился едва слышным смехом, и Юань возвращается в исходное положение. На других занятиях он не осмелился бы шептаться, но на гуцине — вполне. Шэнь Цинцю игнорировал их любой ценой, а Шэнь Юань стал чувствовать себя достаточно комфортно, чтобы давать советы. Главный герой талантлив во многих вещах, но Шэнь Юань рад, что он все еще полезен Ло Бинхэ, когда дело касается гуциня.       Он поднимает голову, чтобы убедиться, что никто не смотрит — он не хочет, чтобы Цуй Вэньянь услышал то, что он только что сказал, — но встречает знакомые зеленые глаза.       Шэнь Юань замирает.       Шэнь Цинцю отводит взгляд, сосредоточенно поправляя пальцы Нин Инъин в правильное положение и прижимая руку к ее плечу, чтобы она перестала беспокойно подпрыгивать.       Что?       Почему...?       Шэнь Юань покачал головой и перевел взгляд на гуцинь, стоящий перед ним, — должно быть, это была случайность. Шэнь Цинцю никогда не смотрит в их сторону, но иногда даже Владыка Пика совершает ошибки.       Юань потирает челюсть, где раньше был синяк. Синяка уже нет, он исчез несколько дней назад, но у него вошло в привычку поглаживать это место. Боли нет. Он опускает руку и пытается сосредоточиться на музыке, которую должен играть.       Он не замечает, как взгляд Шэнь Цинцю снова обращается к нему.

***

      Шэнь Юань расчесывает пальцами волосы Ло Бинхэ. Они мягкие, густые и немного грубоватые, как часто бывает с вьющимися волосами. Ему хочется покопаться в них, почесать кожу головы Бинхэ и потянуть, совсем чуть-чуть, ведь их так много. Он хочет взъерошить их и посмотреть, как подпрыгивают кудри, но это было бы грубо. Поэтому он осторожно проводит пальцами по спутанным прядям и очень надеется, что Нин Инъин их не поймает.       Солнце садится. Кажется, что оно покоится на вершине пика Цюндин, а золотой шар балансирует на самой его вершине. Он представляет себе, как мог бы ткнуть в него пальцем его и отправить катиться вниз, на землю.       Это приятно.       — Извини, — бормочет Шэнь Юань, когда его пальцы случайно попадают в очередной колтун.       — Я не возражаю, — отвечает Ло Бинхэ, и в голосе его звучит дремотная радость. Шэнь Юань с удовольствием обнаружил, что Ло Бинхэ нравится, когда с его волосами играют. Шэнь Юаню становится грустно от того, что лето подходит к концу.       Ведь его другу больше не придется заплетать волосы, когда их общежитие перестанет быть словно зажженная печь.       Шэнь Юань тщательно следит за тем, чтобы коса была заплетена правильно: не слишком туго, чтобы не стягивать кожу головы, и не слишком свободно, чтобы она не распустилась ночью. Он улыбается, глядя, как Ло Бинхэ сонно напевает детский стишок.       Главный герой может быть по-настоящему милым.       — Готово, — объявляет он и Ло Бинхэ зевает.       — Может, заночуем здесь, — сонно предлагает Бинхэ и, черт, это звучит заманчиво. Еще достаточно тепло, и на небе ни облачка. Дождя не будет.       И, возможно, спать на улице будет легче, чем в общежитии.       Шэнь Юань смотрит в сторону холма, где, как он знает, скрывается от глаз бамбуковый домик. Он вспомнил, как все эти месяцы Шэнь Цинцю не сводил с него глаз. Несомненно, в поисках слабых мест. В «Пути Гордого Бессмертного Демона» он часто ждал, когда Ло Бинхэ оступится, и наказывал за любой признак слабости, подвешивая на веревке и устраивая порку.       Конечно, Шэнь Юань сделал все возможное, чтобы этого не произошло. Ночевка на улице все испортит. Да и Мин Фань и его друзья проболтаются.       Но это все равно заманчиво.       — Нет, мне нравится моя подушка, — врет он и встает.       Или пытается встать: ноги онемели от долгого сидения. Пытаясь устоять на ногах, он заваливается на колени Ло Бинхэ, который в свою очередь тоже удивленно вскрикивает. Они смотрят друг на друга с того места, где Шэнь Юань приземлился.       Они оба разразились беззаботным хохотом.

***

      Ху Сун — один из старших учеников и, как правило, один из самых приятных. Каштановые густые волосы завязаны в пучок, нос немного искривлен из-за несчастного случая в юности.       Когда он говорит Шэнь Юаню что-то сделать, можно быть спокойным, потому что это действительно работа, а не пассивно-агрессивное издевательство, когда Шэнь Юань делает вид, что ничего не происходит.       Он велел Шэнь Юаню навести порядок в кладовке возле кухни. Вытереть пыль, протереть полки и, если будет время, привести в порядок керамические кувшины с заквашенными продуктами.       Дверь распахивается, и Шэнь Юань чуть не роняет один из кувшинов: он сам по себе тяжелый и неудобный для двенадцатилетнего мальчика.       Крышка падает и он отшатывается, опускает банку, чтобы поднять крышку.       Ее отбивают ногой, и она отскакивает от протянутой руки Шэнь Юаня.       Шэнь Юань вздрагивает и отдергивает руку; наконец он поднимает взгляд.       Он не удивлен, что друзья Мин Фаня на месте. Чжао Дэ стоит ближе всех, он виновник удара. За ним — Цуй Вэньянь, а там, у двери, — Мин Фань. В кладовке и так было тесновато из-за всех полок, а их появление и вовсе превратило пространство в ад клаустрофобов. Шэнь Юань чувствует, как его сердце учащенно забилось, и осторожно встает. Мин Фань захлопывает дверь.       — Этот приветствует шисюна, — сказал Шэнь Юань, проклиная свою удачу.       Неужели Ху Сун его подставил? Нет, это не похоже на правду. Скорее всего, они просто узнали от него, что Шэнь Юань оказался здесь.       Однако, до сих пор эта троица была самой откровенной в своих действиях.       «Это пугает», — подумал он. Шэнь Юань нервно дергает себя за рукава, словно ему нужно скрыть синяки от тех, кто их ему поставил.       — Ты избегаешь нас, маленький шиди? — спрашивает Чжао Дэ, возвышаясь над ним.       Очевидно.       — Этот не посмел бы быть таким грубым, — пробормотал он в ответ.       — Мы не видели тебя уже много дней, кроме как во время сна, — продолжает Чжао Дэ, как будто слова Шэнь Юаня не были произнесены. Иногда Шэнь Юань задается вопросом, действительно ли Мин Фань является лидером их группы. Чжао Дэ всегда самый страшный. Самый страшный.       И ладно, может быть, он действительно старался избегать их.       Просто глаза Шэнь Цинцю, казалось, следовали за ним повсюду, и Шэнь Юань изо всех сил старался отойти на второй план, как Гомер Симпсон в кусты. Бонусом было то, что их стало меньше! Да и Ло Бинхэ, казалось, был счастливее — лучший бонус из всех возможных!       Но если бы Шэнь Юань знал, что это приведет к тому, что он окажется запертым в крошечной комнате с вонючей едой?       Нет.       — Говори, ублюдок!       Шэнь Юань задыхается, когда его отталкивают назад, спина болит от столкновения с одной из полок. Банки зловеще дребезжат, и он замирает. Ох. О, это плохо, — истерично думает он, чувствуя, как сбивается дыхание, — сейчас самое неподходящее время для небольшой паники!!! Совсем чуть-чуть.       — И-извините…       Еще один толчок.       — Чжао Дэ, — говорит Мин Фань, — осторожнее.       — Этот ублюдок не понимает своего места, Мин Фань.       — Ну, может быть, но… мы не хотим тратить еду впустую, — отвечает Мин Фань. Он выглядит нерешительным, его взгляд путешествует по окрестностям, избегая Шэнь Юаня. Заманчиво подумать, что он трус или, может быть, сожалеет, но он читал этот роман. Возможно, Мин Фань действительно беспокоится о том, чтобы не потратить еду впустую. — Не толкай его так сильно.       Цуй Вэньянь пожимает плечами: Чжао Дэ все еще слишком близко, а Шэнь Юань не знает, куда смотреть, и его тяжелое дыхание громко разносится по маленькой комнате.       — Мы можем свалить все на него. Он неуклюжий. — предлагает Цуй Вэньянь.       — Но это все равно будет зря потраченная еда! — Мин Фань протестует, упираясь руками в бедра. — Только не пихайте его об полки!       — Этот понимает, — говорит Чжао Дэ, и прежде чем Шэнь Юань успевает увернуться, старший мальчик хватает его за волосы. Больно: жгучая боль, словно иголки, паника вонзается в сердце, и Шэнь Юань не знает, какой звук он издает в ответ, но он точно это делает.       — Зачем ты вообще отращиваешь волосы? Родители на тебя не претендовали, так что почитать некого. Возможно, нам стоит подстричь их для тебя.       Шэнь Юань бледнеет.       Он вцепился в руку, сжимающую его волосы, и встал на цыпочки, чтобы уменьшить боль. Чжао Дэ грубо встряхивает его. Ему больно, но все, о чем он может думать, — это о том, как его обрезанные волосы заставят людей задавать вопросы, а Шэнь Цинцю — требовать ответов, и люди увидят…       — Пожалуйста, не надо, этот… этот будет вести себя хорошо, не надо… пожалуйста, не надо! Шисюн! — умолял он, безрезультатно извиваясь.       — Он очень чувствителен к этому, — замечает Цуй Вэньянь, — интересно, почему?       — Он даже не разрешает Нин-шимэй прикасаться к своим волосам, — добавляет Мин Фань, подходя ближе, — всегда суетится над ними. Шимэй всего лишь хочет попрактиковаться в плетении косичек, а он даже не позволяет ей делать такое доброе дело. — Мин Фань насмехается. — Неблагодарное отродье.       — Если он так неблагодарен за такие подарки, то, возможно, нам действительно стоит его подстричь! Подстричь его, как овцу, — насмехается Чжао Дэ и дает ему еще одну встряску. Он спотыкается и едва не падает.       Дверь открывается.       Все замирают: они так тесно прижались друг к другу, что Шэнь Юань не может разглядеть, кто это.       — Что вы трое делаете? — Ху Сун спрашивает раздраженным тоном. — Если вы пытаетесь пробовать еду без разрешения, я должен сказать Шицзуню.       Чжао Дэ отпускает его. Шэнь Юань опускается на землю, колени слабеют, дыхание затруднено, и он хватается за голову.       — Мы только хотели посмотреть, где Шэнь-шиди, — объясняет Мин Фань, когда они начинают отходить, неловко двигаясь в тесном пространстве, — ему тяжело справляться с такими тяжелыми обязанностями. — Шэнь Юань вздрагивает и отводит взгляд.       Он знает, что выглядит неважно: волосы в беспорядке, слезы застилают глаза. Конечно, очевидно, что произошло.       — Не стоит его беспокоить, — говорит Ху Сун, и Шэнь Юань осмеливается поднять взгляд, на мгновение задумываясь, не находится ли на его стороне кто-то еще, — там, где все может сорваться. Не создавайте беспорядок своей грубостью.       Ох.       Ху Сун подталкивает ворчащую троицу к выходу из кладовой. Его глаза ненадолго встречаются с глазами Шэнь Юаня, они карие и пустые. Он не испытывает к Шэнь Юаню ни неприязни, ни симпатии. Ему просто все равно.       Это… это странное чувство.       Шэнь Юань хватается за грудь, когда они уходят. Прошло немало времени, прежде чем он успокоил свое сердце и смог снова нормально дышать.

***

      Видимо, он недостаточно хорошо скрыл случившееся.       Потому что Ло Бинхэ «случайно» споткнулся с Мин Фанем, в результате чего тот упал лицом в грязевую лужу. Шэнь Юань прикусывает губу, чтобы не разразиться нервным смехом, а глаза его друга сверкают, даже когда он приносит почти искренние извинения.       Ло Бинхэ велят идти рубить дрова.       Шэнь Юань следует за ним.

***

      Кора шершавая, но Шэнь Юань не возражает. Они с Ло Бинхэ прижимаются друг к другу среди ветвей дерева, где листва наиболее густая. Дождь почти не просачивается, и дерево словно создано только для них. В нем как раз есть углубление, чтобы два мальчика могли прижаться друг к другу.       Небо мягкое, пушисто-серое.       Ло Бинхэ читает вслух, иногда спотыкаясь на словах, но в целом справляясь с большинством из них. Удивительно, как быстро он освоил чтение. Шэнь Юань слушает и грызет дынные семечки, которые они стащили с кухни, крошечная миска аккуратно стоит у него на коленях.       С того места, где они сидят, видна большая часть Пика.       Их дерево в основном скрыто от посторонних глаз, но только из-за своего расположения. Оно достаточно высокое, чтобы с него открывался хороший вид, но оно настолько в стороне от всего остального, что мало кто сюда ходит. Это не секретное место. Оно просто неудобное, но это их место. Благодаря дождю они могут не беспокоиться о том, что их побеспокоят.       Ло Бинхэ задерживает свое внимание на этом месте, когда замечает Шэнь Цинцю и Нин Инъин.       Они идут по направлению к общежитиям. Шэнь Цинцю держит зонтик, достаточно широкий, чтобы накрыть их обоих. Нин Инъин скачет рядом с ним, иногда дергая его за длинный рукав и болтая. Все выглядит непринужденно.       В «Пути Гордого Бессмертного Демона» Шэнь Цинцю был жутким извращенцем по отношению к ней.       Поначалу Шэнь Юань переживал по этому поводу, но прошло уже несколько месяцев, и они начали двигаться к осени. Пока что поведение Шэнь Цинцю напоминает ему о том, как он сам подшучивал над младшей сестрой в прошлой жизни. Теперь не стоит волноваться, даже если перемены и сбивают с толку.       Что такого в Нин Инъин, что заставляет Шэнь Цинцю благоволить ей?       Он даже не так добр к Мин Фаню, который является его главным учеником. Похоже, он игнорирует большинство учеников Пика и обращает внимание на мастеров своего возраста и старше только в случае необходимости. Так что же делает Нин Инъин особенной?       Почему она получает то внимание, которое жаждет большинство учеников Пика? Да, она милая и симпатичная, но дело не в этом.       Шэнь Юань сморщил нос.       — Юань?       Он подпрыгивает, а затем взвизгивает, едва не выронив миску с дынными семечками. Ло Бинхэ использует свою всемогущую силу протагониста, чтобы поймать ее, прежде чем семечки выпадут.       — Прости! Прости, — говорит Шэнь Юань, с благодарностью принимая миску обратно, — ты… прости.       Он нервно приглаживает волосы, а затем одергивает одежду, чтобы убедиться, что воротник остается высоким. Иногда ему кажется, что кожа головы всё ещё болит, но ему становится лучше. Он отгоняет эту мысль.       — Все в порядке, — успокаивает его друг, его губы подергиваются, явно пытаясь не рассмеяться. Шэнь Юань бросает на него взгляд за то, что он осмелился подумать о том, что все это смешно. Этот взгляд окончательно нарушает самообладание Ло Бинхэ, который начинает громко хихикать. Хихикать, черт возьми!       — Прости, Юань! Просто… ты пискнул.       Шэнь Юань чувствует, как краснеет.       — Я не пищал.       — Ты пищал.       — Не-а.       Ло Бинхэ снова хихикает.       Шэнь Юань бросает дынное семечко прямо ему в нос.

***

      Осень приходит с холодным дождем и разноцветными листьями, устилающими землю красным и оранжевым ковром. Осень — это более жесткий график тренировок, больше кругов для бега, больше книг для чтения и свитков для расшифровки и…       Больше издевательств.       Они начали перекидываться на Ло Бинхэ. Может, потому что его друг заметил это и заговорил об этом, а может, потому что они всегда вместе, бегают по всему Пику, помогают друг другу по хозяйству и часто оказываются там, где их обоих загоняют в угол и толкают.       Нужно положить этому конец.       — Надо рассказать Шицзуню, — говорит однажды Ло Бинхэ. Он осторожно вытирает кровь с носа Шэнь Юаня. После очередного ливня их обоих спихнули со скользкой лестницы, но если Ло Бинхэ почти удалось сделать крутое сальто назад, чтобы избежать худшего, и отделаться лишь синяками, то Шэнь Юань с визгом приземлился носом вперед.       Шэнь Юань поморщился.       — Мы не можем, — говорит он, хотя выходит как-то странно. Нос заложен и болит, и Шэнь Юань испытывает странное щекочущее чувство, будто ему хочется чихнуть.       Это было бы плохо. Брызги крови будут просто повсюду.       — Почему бы и нет? — Ло Бинхэ отвечает и разочарование ясно как день. — Это же Шицзунь! Разве он не должен нам помочь? Они поступают… жестоко! Позорят наш Пик!       — Ну… — действительно. — Может, они… успокоятся…?       Он не знает, как сказать Ло Бинхэ, что Шэнь Цинцю — злодей из Отряда Отбросов и, возможно, стоит за всеми издевательствами. Не то чтобы он… скрывал это, как сейчас, в истории. По сюжету он даже присутствовал при этом. Так что это немного странно. Но даже если это странно, это не значит, что рассказывать ему об этом — хорошая идея.       — У тебя всë в синяках, — шипит Бинхэ и Шэнь Юань чувствует, как его щеки пылают от смущения.       — Что? Нет, это не так!       Ло Бинхэ откидывается назад и бросает на Шэнь Юаня такой разочарованный взгляд, что ему приходится отшатнуться.       — Может быть, несколько, — пробормотал он, а затем нервно улыбнулся. — Ты расстроен тем, что моя ложь была плохой, или тем, что я вообще солгал?       — Я расстроен тем, что ты пострадал, — бормочет Бинхэ, отчего сердце Шэнь Юаня радостно вздрагивает, — и мы должны рассказать об этом Шицзуню.       — Бинхэ, — хнычет он, а потом ворчит, когда Ло Бинхэ снова прижимает тряпку к его носу, на этот раз предоставляя Шэнь Юаню взять на себя ответственность, а сам начинает разглаживать его форму.       — Юань, — тем же плаксивым тоном отвечает Ло Бинхэ. Шэнь Юань замахивается на него, затем чуть не роняет тряпку и решает, что, возможно, ему следует сосредоточиться на том, чтобы удержать ее, дабы избежать новых пятен крови. Ведь оттирать ее будет именно он.       — Если мы не можем рассказать Шицзуню, то что же нам делать? Сегодня ты мог серьезно пострадать! — глаза Ло Бинхэ сузились. — Я мог пострадать сегодня! — он говорит это тоном ребенка, который победил в игре.       Это срабатывает.       Шэнь Юань вздыхает, затем откидывает голову назад, чтобы остановить поток крови.       — Я… я что-нибудь придумаю, — обещает он, — И… А если у меня не получится, мы скажем… мы можем сказать Шицзуню. Хорошо? Ученика Ло Бинхэ это устроит?       — Нет, — отвечает его друг, нежно гладя рукой по распущенным волосам Шэнь Юаня, едва заметно прижимаясь к его шее. Юань вздрагивает, прежде чем заставить себя расслабиться. Это Бинхэ. Он уже знает, уже видел. Все в порядке. — Но Юань такой упрямый.       Шэнь Юань улыбается, хотя от этого у него щиплет в носу.       — Спасибо, — мягко говорит он, и маленькая, беспомощная улыбка Ло Бинхэ приносит облегчение. Пальцы Юаня подрагивают от желания прикоснуться к ней, хотя бы раз. Но он не должен этого делать.       Потому что это странно.

***

      — Система, — говорит он в тот вечер, почесывая шею, сидя в кровати спиной к стене, — как мне получить больше F-очков?       Сейчас середина ночи. Бледный свет луны отбрасывает темно-синие лучи на темноту спального корпуса. Не слышно ничего, кроме тихого пофыркивания и редкого храпа. Со своего места Шэнь Юань видит, как Ло Бинхэ уткнулся в подушку. А Нин Инъин, как непоседливый малыш, скидывает одеяло.       [F-очки приобретаются за положительное развитие отношений с авторитетными людьми.]       Шэнь Юань моргает, затем прищуривается на Систему. Он перечитывает раз, два, усталый мозг работает, преодолевая бессонницу.       Подождите. Что.       Подожди. Подождите. ПОГОДИ.       — Ты хочешь сказать, что я должен стать любимцем авторитетного человека? — шипит он в ночь, а затем обвиняюще тычет пальцем в окно статуса. — Это не имеет никакого отношения к этому мему! Какого черта! F, чтобы выразить уважение моей заднице!       [«Нажмите F чтобы выразить уважение» послужило вдохновением для названия. F может означать множество вещей. F! F! F! Удачи!]       — Нет! Нет, это чушь! — протестует он, а потом понижает голос, потому что, даже если его никто не слышит, все равно неправильно кричать ночью. Как будто это какое-то странное незаконное действие, как… как хождение босиком по городу. — С помощью кого я вообще могу заработать очки?       Юэ Цинъюань не появлялся на пике уже несколько месяцев, и он был наполовину уверен, что лорд был убит Шэнь Цинцю. Он не видел и других Пиковых Лордов, которые заглядывали бы, чтобы перекинуться парой слов с отъявленным негодяем. Нет никого, с кем можно было бы попытаться наладить хорошие отношения. Нет возможности быстро набрать очки F.       А очки B набрать практически невозможно. Нет ничего крутого в том, чтобы подвергаться издевательствам или наблюдать, как издеваются над главным героем рядом с вами. А потом этот главный герой хочет, чтобы они пошли и настучали Шизуню, как будто это кому-то помогло и…       О.       Шэнь Юань тупо смотрит на Систему.       В романе Шэнь Цинцю был активным участником.       Сейчас же его не было.       Единственным отличием был Шэнь Юань. Мини-злодей, притворяющийся, что не имеет отношения к делу, но на самом деле таковым являющийся.       — Я собираюсь стать любимцем учителя, — шепчет он.       Шэнь Юаня передергивает.