Начать всё заново

— Особенно, когда ТВОЁ влияние затмевает ЕГО. ЕГО гипноз угасает, но знай, что лишь на время, ведь ты лишь противовес ЕМУ, и человек слаб против божества! И ты должна быть бдительной, ведь тебе было указано на то, что будет дальше. ТЫ была направлена к цели своей, ибо ТЫ должна была закончить начатое за него. За него, ведь просьба была выполнена, и он ушёл, отдав всё за твою жизнь.

─── ◦⋅⚜⋅◦ ───

— И ты моя, Клара.

— И я повинуюсь.

─── ◦⋅⚜⋅◦ ───

Вошедшая через главный вход сделала несколько шагов внутрь святилища, параллельно снимая кольцо, чтобы заклинание спало; остановилась, по привычке прислушиваясь, но тут же обратила внимание на двух людей, сидящих справа — женщина с парнем переглянулись меж собой, стараясь продолжить разговор. Картина выглядела очень знакомо. В святилище ещё кто-то был, помимо этого из-за колонны завернула девушка, которая, заметив стоящую фигуру, тут же остановилась. — Добрый вечер. — С виду миловидная темноволосая девушка коротко улыбнулась. Клара не ответила, только проследила, как она тут же направилась прочь в другой зал. Сделав несколько шагов вперёд, Клара увидела убийцу, сидящую в одиночестве на лавке. Это была Тали; она сидела и смотрела в пол, уперевшись локтями в колени. Тали подняла глаза, когда к ней кто-то подошёл. — Обойдёмся без приветствия. Рыжеволосая эльфийка, не в силах разглядеть лицо Слышащей из-за потёмок, молча посмотрела на место около себя и чуть подвинулась, намекая. Клара села рядом, повисла гнетущая тишина. Клара смотрела на тайный выход, как кто-то спускается с лестницы, — видимо, возвращаясь с контракта, — а парня встречает, видимо, знакомая убийца, до этого ожидающая его на лавке около входа. После объединения убежища наводнили убийцы, из-за чего обстановка заметно ожила, даже несмотря на то, что многие часто покидали их. Некоторые друг друга знали, ведь, как Клара услышала, время от времени посещали другие убежища. Цели были разные: у кого-то, на удивление, были кровные родственники, у кого-то друзья, кто-то был по делу от Уведомителя. Но не обошлось и без проблем: часто убийц не пропускали в Чейдинхол под предлогом того, что новые лица городу были не нужны. Вскоре с этим разобралась Аркуэн благодаря своим связям, которые имела в каждом городе. Или, к примеру, частые перепалки между убийцами, нежелающими находиться под одной крышей с убийцами другого убежища; всё же и те часто пресекались либо Душителем Аркуэн, который следил за порядком в отсутствие Уведомителя и Слышащего, либо же кем-то из двух последних. Но всё же особых изменений в жизни ордена Клара не обнаружила — Тёмное Братство продолжало свою работу по миру, не давая и намёка на то, что в бывшем великая организация потерпела такой упадок. Зато её жизнь переменилась полностью, что было заметно даже за короткий промежуток времени. Взять во внимание, к примеру, Мать Ночи, практически всегда находившуюся рядом, перемену в постоянном месте обитания, обязанностях, уставе жизни… Поиск тех, кто был причастен к покушениям на жизни убийц Тёмного Братства, явно затянулся бы, если бы не помощь Матери — не раз Клара вспоминала себя почти год назад, как она искала всех членов семьи Кристофера, — вспоминала приёмы налаживания контактов с людьми, вспоминала, куда ходила и ездила в поисках нужных людей, как ей удавалось проникать в те места городов, куда было запрещено. Стоило признать: убив более пяти человек, причастных к покушениям на убийц, Клара поняла, что жизнь вторых была намного скучнее жизни первых — семья Кристофера, что после того, как её распустили и та разбрелась по всему Сиродилу, вела на порядок веселее и разгульнее образ жизни, нежели наёмники; первые посещали важные городские мероприятия, путешествовали от одного города к другому, так что порой их тяжело было поймать или найти, или же те самостоятельно устраивали открытые для небольшого круга людей вечера. Поэтому из похожего с прошлым были разве что странствия от одного графства к другому. Помощь Матери в этом деле была неоценимой хотя бы потому, что, помимо раскрытия местонахождения нужных людей, она ещё и видела, когда и где их нужно было искать в случае дислокации. И это было лишь частью из того, что даровала Мать своему носителю. Но вопрос был в пользе для каждого из сторон этого союза — и речь именно о насущном деле. Для Матери это… Разве что способ обезопасить её Братство, но было ли это так важно для неё? Не стоило забывать, что Мать была всевидящей, поэтому, возможно, за этим скрывались и другие намерения. Для Клары же — так же, как способ защитить орден, но и так же — и это главное — желание добиться спокойствия души, желание не жалеть себя и жизни других, — даже тех, кого она ни разу не видела, — и всё одно: желание мести. Банальное стремление убить тех, кто убил других, пусть тебе и не знакомых, — и ведь когда-то месть помогла успокоиться.

Выполненное обещание не вызывало никаких чувств и не оправдало совершенно никаких ожиданий. Казалось, что что-то кардинально изменится, но нет, и появилось лишь мимолётное чувство покоя и облегчения.

А может, и не помогла. Но хотелось хотя бы меньшего — хотя бы всё того же облегчения. — Мне никогда не было ведомо, — начала Тали после длительного молчания, — каково это: терять… кого-то из близких. Клара промолчала, смотря в одну точку. — Своих родителей я никогда не знала, да и не было желания. Всю жизнь росла в приюте, в день совершеннолетия меня выкинули на улицу. Я убила мужика в подворотне, который приставал ко мне. Мне было тогда восемнадцать, это был всего лишь третий злосчастный день моих скитаний. Тогда меня заметила всевидящая Мать. Я всю жизнь убивала, только это и умею: лишать людей их жизней в обмен на довольное лицо клиента и золото, которого до восемнадцатилетия никогда и в руках не держала, видела лишь одну монету, спрятанную у девчонок в приюте. И вот смерть забрала того, кто стал мне когда-то дорог. Я… Не понимаю, что я чувствую, не понимаю, что должна чувствовать, да и должна ли?.. — Девушка посмотрела на рядом сидящую. — Ответь мне, Клара. Клара посмотрела на неё. — Имею ли я права на чувства? — Наблюдая, как она отворачивается, Тали продолжила: — Телиндрил рассказывала, что до Братства тебя лишили всей твоей семьи. — Девушка заметила, как на этом упоминании Клара дёрнулась, но убийца решила договорить: — И ты отомстила. И вот сейчас… Снова… — Я поняла, к чему ты. — Желая, чтобы она не продолжала, Клара чуть повернулась к ней, но взора не подняла. — Как-то раз кое-кто сказал мне, что существует грань, которая разделяет обычного человека, способного к состраданию к кому бы то ни было, и того, кто становится холодным и безумным. Пока убийца не стала животным или не потеряла над собой контроль, она имеет право на то, чтобы чувствовать. Неважно, что именно, будь то сочувствие, скорбь, понимание… или… Она не договорила, продолжая смотреть в одну точку. Эльфийка же задумалась, вдруг осознав, что она не сказала. — В убежище был тот, кого ты любила? — После услышанного Клара снова дёрнулась, будто что-то уязвило её. — Был. Тали отвернулась, понимая, что продолжать не стоило, но Клара вдруг посмотрела на неё, кладя руку ей на плечо. — Именно поэтому я понимаю тебя. Тали коротко улыбнулась ей, а Клара задумалась над другим. На её пути встретился тот, кто грань эту перешёл, кто обезумел, кто потерял над собой контроль, пусть и из-за стремления к своей цели. Но почему тогда он был способен на хотя бы то же понимание? Не желая об этом думать, Клара закрыла глаза, вспоминая другое — его место обитания.

─── ∘◦✧◦∘ ───

— …Выходит, Вы никуда не сообщали… Клара, остановившись, уставилась на закрытую дверь подвала анвильского маяка. — Нет, страшно представить, что будет, если местная власть узнает. Клара искоса глянула на него, щурясь. Трусость. — Пойми меня правильно, девочка, что будет, затаскают по разбирательствам, в тюрьму упрячут, а оттуда только один выход. — Он кивнул наверх, намекая. — Я не виновен, так что одни Боги мне судьи, люд не прислушается. — Получается, и причастность Тёмного Братства к этому Вы упоминать не будете? Мужчина уныло выдохнул. — Я желаю вообще с этим ничего не делать. С удовольствием сжёг бы, как эту дохлую собаку, которую ты убила, да подвал вместе с собой и маяк потянет. А так только дверь открываю, чтобы хоть часть выветрилась.

— «Я поражаюсь некоторым смертным. Нежелание марать руки, нежелание что-либо делать для своего же блага! Ха!»

— «Возможно, придётся вмешаться мне, если мы увидим в этом опасность для ордена».

Некоторое время смотря на дверь, Клара хотела заговорить, но её перебили.

— «Нет, я знаю, что нужно сделать, ведь знаю, для чего потом это послужит. Слушай меня…»

— У тебя есть идеи? Некоторое время не отвечая, Клара посмотрела на него, но тут же на дверь. — Если Вы не желаете что-то с этим делать, то и не нужно. Оставьте этот подвал мне. — Что? Зачем он тебе? Не собираешься ли ты… — Нет, ума я пока не лишилась. У меня есть идея получше… — Она повернулась к нему, протягивая руку. — Мне нужен ключ. Недоверчиво смотря то на неё, то на протянутую руку, мужчина всё-таки вручил ей ключ. — Это тот, который остался в двери после твоего ухода. Кивнув ему и двинувшись к подвалу, Клара на ходу бросила: — Ждите меня, я скоро. В подвал не заходить. Открыв дверь, она отшатнулась, тут же закрывая нос, и через пару секунд спустилась вниз, оставив дверь приоткрытой. — Не верю, что я снова здесь… — Клара остановилась у двери, что вела во вторую комнату, чувствуя, как Мать отделяется от неё.

— Да, место не из приятных.

Клара осталась у двери, выглядывая в неё, а Илда́рия остановилась около трупа Марии. — Когда я была здесь тогда, то первый раз просто выбежала в приступе паники, а во второй раз уже с дневником… Удивительно, что у меня в принципе есть на такое хоть какая-то выдержка… — И будто бы конец речи, но Клара изнурённо выдыхает, продолжая: — Признаться, пусть это и слабость, озвученная вслух, но одна бы я не задержалась здесь ни на одну лишнюю минуту… Слабость… Илдария хмыкнула, повторив про себя её слова и подчёркивая для себя одну мелочь, которую заметила уже давно: зачастую Клара говорила те вещи, о которых думала так, будто убийце это было не свойственно, при этом и прекрасно понимала, что убийца всё же являлась человеком. Она думала, что убийце было не свойственно пытаться отгородиться от картины, когда кого-то убивают на его глазах, — и убийца всегда и беспрекословно хочет видеть смерть — не свойственно, если убийца боится противника на своём пути, — и по ту сторону пустота, что «желаннее» жизни, — если сторонится ненужных жертв, — словно каждой убийце всегда хочется отнять как можно больше жизней. Не было присуще, если убийца задумывается над человеческими чувствами, — будто она не человек, — не было характерно закрываться от запаха разлагающейся плоти, терпеть присутствие мертвеца в одном помещении. И как будто бы это любому приятно. Вероятно, Клара боялась, что тем, что порой можно было от неё услышать, она развеет «иллюзию настоящей» убийцы, на которую она так хотела походить, ведь любила своего идеала в этом деле, которому теперь следовала, но знала бы она, что не это нарекает убийцу «совершенной».

— Понимаю тебя. Ты знаешь, кто это?

Услышав, как Илдария заговорила после продолжительного молчания, — хотя на ответ она уже не надеялась, — Клара ответила: — Нет, но догадываюсь. Мария. Она… Фух… Невыносимо. Мать Ночи обернулась, смотря на неё. Клара хоть и зажимала нос, но давала понять, что была готова выбежать в любой момент; помимо этого, она прятала глаза, явно не желая смотреть на труп. Илдария подошла к ней, привлекая на себя внимание, и слабо взмахнула дланью перед её лицом.

— Сейчас должно быть лучше. Попробуй.

Клара, не сразу осознав, что произошло, убрала руку, по-недоверчивому коротко вдыхая и тут же хмурясь.

— Так как я теперь часть твоего тела, считай, что я на время отключила твоё обоняние, чтобы обстановка тебя тревожила не так сильно.

Клара, вдыхая глубже, хоть и слабо, но благодарно улыбнулась, не зная, как реагировать. За последнюю неделю она так и не разобралась, как Илдария действовала на неё, но поняла одно: Мать Ночи имела некоторую власть как над её телом, так и над разумом, но, стоило признать, не пользовалась этим для себя. Что удивляло и вынуждало ценить засевшую в ней личность ещё сильнее и ревностнее. Её ощутимое присутствие не доставляло практически никаких проблем, иногда Илдария будто бы отключалась, не отвечая и не подавая никаких признаков нахождения внутри, которое Клара всё же научилась чувствовать — точно так же, как и научилась различать присутствие Матери и когда она покидала её. В то же время Клара не знала, как к этому относиться: её должно было бы, но не злило то, что без её ведома теперь кто-то делил её тело, словно снятое помещение, более того, ещё и мог сделать с ним то, что было неподвластно исконному владельцу; помимо этого был в состоянии повлиять на разум. Илдария этого не скрывала, говоря в открытую и давая понять, что была способна на это. А, возможно, её это не злило потому, что Мать Ночи если и что-то делала с её состоянием, то это всегда было направлено для пользы, нежели для вреда. К примеру, влияние Илдарии снижало потребности в сне и еде — могло и полностью отключить, — что было полезно, но в то же время она и не давала этим злоупотреблять, говоря, что это могло слишком сильно сказаться на носителе — в его способностях и внешнем виде, ибо остановить утрату или изменение физических свойств и качеств тела она не могла. Клара ни разу не спрашивала Илдарию о её способностях, — чего следовало от неё ожидать и какие были ограничения, — решив, что стоит дождаться подходящего момента.

— Мария была хорошей убийцей, пусть и недолго прослужила.

— Судя по написанному в дневнике, ей не понравилось то, что ей показал Матье. Илдария, слушая её, вновь обернулась, ведь слышала направление голоса не в свою спину: Клара стояла отвёрнуто, смотря в пол.

— Верно. Она наговорила ему вдоволь, чтобы он закрыл её здесь.

Вновь посмотрев на тело, Илдария приблизилась, начиная что-то нашёптывать. Клара решилась посмотреть на происходящее только после того, как увидела еле заметное свечение, постепенно разрастающееся лишь больше.

— Наш Владыка дал мне те умения, которыми наделён сам. Благодаря этому я могу просить его о том, чтобы он, помимо уже принятой души, принял ещё и тело умершего — саму физическую оболочку, пусть и уже двигающуюся к разрушению.

Клара, изумившись, сделала шаг вперёд, зачарованно наблюдая, как тело испаряется, словно вода на раскалённом железе; комната наполнилась шипением, от тела шёл пар, а оно постепенно исчезло, не оставив после себя ни следа. Илдария отошла на несколько шагов в сторону, а Клара приблизилась, рассматривая мебель.

— Что-то не так?

Клара не ответила, поддавшись размышлениям.

— Так странно, правда? — Усмешка в голосе Аркуэн вынудила тогда лишь нахмуриться. — Не думала, что Отец Ужаса умеет так прибирать за своими детьми.

— Получается… Тела убитых в убежище Чейдинхола постигла та же участь. Ясно.

— Да, Отец забрал их.

Клара обратила внимание на Мать, замечая, как она смотрела на неё: взор был исподлобья, будто та ожидала реакции на сказанное. — Да, я помню. — Она посмотрела на буфет, искоса отслеживая странную реакцию Матери. — В комнате за мной ещё тело. Илдария, задержав на ней взгляд, молча удалилась, а Клара двинулась за ней. — Вы знаете, кто это? — спросила она, коротко глянув на тело около бочки и тут же отворачиваясь. Илдария присела около трупа.

— Да, Фирл был одним из постоянных курьеров, которые доставляют письма от одного Уведомителя к другому.

Прошептав себе под нос то же самое, что и в первый раз, Илдария продолжила:

— Как-то раз он зашёл в приоткрытый подвал, где был хозяин, и увидел происходящее здесь. Дабы ничего не раскрылось, Матье не позволил ему выйти отсюда. Примерно то же самое было и в случае с Марией.

Дождавшись, когда шипение утихнет, Клара поинтересовалась: — У Чёрной Руки есть курьеры? Мать Ночи поднялась, поворачиваясь к ней.

— Да, есть. Это доверенные люди, в которых уверена и я, и была уверена моя Рука.

Договорив, Илдария посмотрела в сторону алтаря, задержав на нём взгляд, и через некоторое время медленно приблизилась к нему.

— Так вот какой ты была…

Клара посмотрела в сторону головы матери Матье и тут же отвернулась, посмотрев куда-то вверх. — Я бы не сказала, что… За столько лет вряд ли бы хоть что-то сохранилось. — Клара, превозмогая себя, вновь повернулась. — Волосы, даже кожа сохранилась, пусть и… — Но опять отвернулась, оборвав речь.

— Её сохранность поддерживает заклинание. Жаклин… Удивительно, что магия до сих пор действует на тебя.

Клара вновь посмотрела на Илдарию, нахмурившись, а после на голову, вслушиваясь в её речь.

— Твой сын так постарался, чтобы убить меня и моё дитя… Что ж, думаю, мы с тобой в расчёте: один, как и был должен, забрал мать ребёнка, а другой лишил меня моего дитя. Такое совпадение вышло, не правда ли?.. Да жаль только… Я помню, что чувствовал Матье, когда убивал свою первую цель…

Но Мать Ночи не договорила, услышав тяжкий вздох позади себя.

— Или когда он хотел убить меня. Да, Братство воспитало и правда хорошего убийцу, вероятно, превосходящую даже меня, если вспомнить наше противостояние в моей гробнице. Но, как я говорила тебе ранее, всё же он остался для меня частью моей пусть и по его вине заметно поредевшей семьи. Его преданность мне и ордену нельзя не видеть, поэтому от своих слов я не откажусь, ведь не отказалась и тогда, когда видела и слышала его мольбы ко мне, дабы протянула я к нему руку свою и привела в Тёмное Братство. Жаль, судьба лишила меня такой убийцы, но… Но.

Клара, слушая её, не смела встревать, но всё же взяла для себя один момент, о котором пообещала себе спросить в ближайшее время. Мать Ночи резко повернулась, направляясь к выходу.

— Идём, мы закончили.

— А голова? Илдария остановилась около неё, не сразу ответив.

— Нет. Это должно остаться. Более того…

Она задумчиво осмотрела комнату, выйдя в её центр, а после приблизилась к одной из бочек, стоящих в углу.

— Здесь. Посмотри.

Клара подошла к бочке, открыв её. — Это?.. — Она дотронулась до одного из мешков, разворачивая краешек ткани. — Золото.

— Да, это то, что сохранил убийца, выполняя контракты.

Клара посмотрела на Илдарию.

— Этим Матье платил наёмникам, которые за него делали большую часть грязной работы. Из этого же он платил и хозяину маяка. А насчёт судьбы подвала…

Клара, выслушав её, кивнула, хоть и не понимала, к чему всё это было; вынула три мешка с золотом и закрыла бочку. — Мне пока не стоит знать, почему было решено сделать так и никак иначе?

— Верно. Потом ты обязательно поймёшь, к чему всё это. Я тебе обещаю.

Мать Ночи растворилась, возвращаясь обратно в уже насиженное тело; Клара же, не желая больше находится во всё ещё отвратном помещении, направилась на выход. — Ну что? — Видимо, ожидание хозяина маяка совсем измотало. — Ты… — Подвал пуст. — Клара вынула ключ из двери, убрав в карман. — Осталась лишь собака в коридоре, можете сжечь её. Подвал можете время от времени проветривать. Да, и по поводу снятия этого помещения… — Подойдя к нему ближе, Клара кинула перед ним мешки с золотом. — Это за шесть месяцев вперёд, теперь подвал буду снимать я. Появляться я здесь вряд ли буду, просьба никого туда не пускать, да и Вам туда ходить не стоит, обстановка всё ещё не для посещений. Да, и ничего там не трогайте. Мужчина заглянул в мешки, дотрагиваясь до золота так, будто не верил своим глазам. — Х-хорошо. Только зачем он тебе нужен? Клара задумалась. — Долгая история. Этого ведь хватит? Ещё ключ от двери есть? Этот я забираю. Норд ещё раз глянул на мешки и часто закивал. — Да, да, конечно! И ключ есть! От собаки избавиться, в подвал никого не пускать, ничего не трогать. Но что ты сделала с телами? — И не задавать лишних вопросов. — Она коротко усмехнулась. — Всего доброго. Клара, не дожидаясь ответа, направилась прочь, но около пристенного куста остановилась, обернувшись. Норд некоторое время смотрел на мешки, потом передвинул их ближе к стенам и спустился в подвал — через некоторое время из помещения пошёл дым.

— «Стоит ли ему верить? Не обманет ли он нас?»

— «Не обманет, я знаю и вижу».

Клара, слушая, засмотрелась на пышный куст цветущей сирени рядом с ней, дотрагиваясь до бутонов и осознавая, что близился месяц Середины года; повернулась к холмам, что виднелись за городом, вспоминая, что давно не была на могилах отца и тёти.

─── ∘◦✧◦∘ ───

Клара думала над тем, какие цели в этом случае могла преследовать Мать Ночи, но так и не додумалась — глупо было надеяться на другой исход. Хотя её это мало волновало. Она покосилась на Тали, замечая, как выражение лица за несколько минут их тишины изменилось — взгляд стал более блестящим, но убийца не давала себе воли расплакаться, хотя хотелось, Клара видела; её руки были на предплечьях, словно она обнимала саму себя, губы слегка дрожали, хоть и были плотно сжаты. Вероятно, стоило уйти, оставить её наедине с собой, но Клара, отвернувшись, всё же осталась — осталась, ведь вдруг осознала, что уйти не могла, словно что-то удерживало на одном месте, будто не хотелось покидать того, кто был в схожей ситуации. …И вновь медленно настигающее осознание того, что произошло больше недели назад. Постепенно окунаясь в рутину, в обязанности и думы о настоящем, забываешь то, что пришлось пережить, забываешь содеянное, забываешь увиденное и услышанное.

Боль растекается по телу,

Как слёзы не единожды по щекам.

Она душит, подобно ненасытному змею,

И она закаляет на будущее — и это знаю я!

И лучше такое не вспоминать. Не хочется вновь возвращаться к тому, что часто бывает: к тому, когда ты сидишь в одиночестве и безудержно рыдаешь, ведь ничего другого сделать не можешь, ведь поменять что-то ты уже не в силах, ведь ты не успел, ведь тебе не дали сделать то, что ты должен был. Эти сцены отвратительны, ибо именно тогда твоя никчёмность и бессмысленность выходят на новый уровень, они становятся более видимыми, более очевидными и выраженными.

И знаю я слишком много. Не слышишь ты меня.

Вскоре успокоится твоя тревога.

Пред тем началом, что удержит тебя,

В объятиях свои пленя.

«Люсьен… Было слишком много всего, что я ему не сказала, слишком много всего, чего я не узнала». И было слишком мало времени.

Жаль молчания мне их.

И не думают они о человеке.

Ошибаюсь я, нет ли — известно мне.

И желаю верить я, что напрасны опасения мои.

И упорства терпеть эти муки не было, хотелось всё забыть, словно ничего и не было, но в то же время тот, кто хотел забыть, не давал себе этого сделать. Это было непозволительно.

Терпение окупится, жаль, не понимаешь ты, что есть сейчас оно.

На другое думает дитя моё.

И пусть будет так, ведь слежу я,

Дабы обеспечить однажды вызволение из темноты твоё.

Пусть и не одна ты лишь в тени смерти.

— Как ты справилась со скорбью в первый раз? Голос слева вынудил убрать руки от лица и задуматься. — Отомстила. И более она ничего не сказала. — А если мстить некому? Тут Клара горько усмехнулась, поднимая глаза вверх. Из жилых помещений выглянул Шемер и, увидев знакомого человека, подошёл к ней. Клара, заметив его, через слёзы улыбнулась и взяла крысу на руки, на что он улёгся калачиком на ногах. Вопрос остался безответным — мог ли ответить на него тот, кто, убив объект мести, не почувствовал себя лучше? И ведь продолжает это делать.

─── ∘◦✧◦∘ ───

Огонь в камине дрогнул, когда входная дверь дома с силой захлопнулась. Мужчина, сидящий за столом, подпрыгнул, изумлённо глядя на собеседника напротив. — Ирод, чего не предупредил, что гостей ждёшь? — Не жду я никого! Кого там нелёгкая принесла? — Откинув сушёную рыбу на тарелку, мужчина поднялся, направляясь к коридору. — Эй, как ты!.. Но мужчина не договорил, замолкая и медленно падая на спину. — Бурн! — Второй вскочил из-за стола, но тут же отпрянул, видя, как шея товарища была перерезана. — Ах ты падла! А ну выходи! Осознав, в чём дело, он вынул меч из-за спины, угрожающе двинувшись к дверному проёму, замечая, как в нём мелькнуло что-то полупрозрачное, быстро вплывая в маленькую кухоньку. Фигура оказалась за спиной, но мужчина вовремя занёс меч за спину, блокируя удар и отталкивая напавшего в стену, тут же поворачиваясь. — Ещё и со спины нападаешь, тварь! Какое неуважение, я научу тебя манерам! Он рывком оказался рядом, на что гость ловко отпрянул в сторону, вновь оказываясь за спиной, но сделать ничего не успел, вновь отшатываясь назад, когда мужчина резко развернулся, разрезав воздух лезвием меча в сантиметре от шеи оппонента. В следующий раз убийца наклонилась, минуя лезвие, и сделала рывок вперёд, ранив мужчину в ногу так, что тот упал, взвыв от боли. Приблизившись к нему, убийца пнула его в плечо, чтобы мужчина завалился на пол, и в предупреждение выставила меч. — Я хочу слышать, наёмник, что ты делал в последние несколько месяцев. — Женский голос отразился в комнате. Мужчина хрипло рассмеялся, продолжая удерживать рану на ноге. — Какая же ты всё-таки… мразь, а… Пришла, убила, ещё и ответы требует… Неужто ты думаешь, что… — Я не думаю, я знаю… — С женщины, как только она сняла кольцо, спал плащ хамелеона; она наклонилась. — Ты мешал нашим делам. И ещё помешаешь, это мне тоже известно. — Ах, ха. Ха! — Мужчина вновь рассмеялся. — Так ты из этих! Свора фанатиков, стоило мне догадаться, какое отродье сюда пожаловало! Да, это было… Тот мужик заплатил сполна, чтобы убить несколько целей. Ну знаешь, этим мы и занимаемся. Что нам это стоит, правда? Особенно когда дело касается секты, ха, он упомянул и это. Представляешь, это так приятно! — Вдруг мужчина дёрнулся, продолжая: — Надеюсь, ваша секта сгниёт! — С этими словами мужчина, до этого медленно и незаметно дотягиваясь до меча, замахнулся на убийцу, на что та, вовремя среагировав, прервала атаку, выбив его оружие из рук, и в порыве гнева перерезав ему горло. Тот, схватившись за шею, упал назад, ударяясь головой об стол и вынуждая пустую бутылку из-под мёда опрокинуться.

— «Клара, здесь всё. Можем идти».

Выдохнув, она посмотрела на свои руки, поддавшись размышлениям. В какой-то момент Клара осознала, что до сих пор не могла поверить, что Матье смог провернуть что-то подобное. Ей не казалось странным, что он платил людям за то, чтобы те выслеживали и убивали ассасинов Братства, нет, да и знала она, что и он сам прикладывал к этому руку — и это был неплохой ход: пока Братство изничтожали, он был в поле зрения Руки, снимая с себя подозрения. А вот Люсьена, как оказалось, часто не было — со слов Матери Клара узнала, что Чёрная Рука часто проводила собрания, на которых Люсьен появлялся крайне редко, что давало ещё больше поводов косо смотреть именно на него; но её просто донимало чувство, будто что-то не складывалось, словно что-то выглядело всё равно не так, как должно было бы, хотя вся правда и так была уже известна. Решив больше не задерживаться, Клара бегло огляделась и направилась на выход из дома. Выбежав на улицу, она замерла, глубоко вдыхая морозный воздух снежного графства. Запрокинув голову, она открыла глаза, но тут же была вынуждена закрыть их, только спустя время осознавая, что на улице шёл снег. Прикрывшись запястьем, она оглядела затянутое низкими облаками небо; был штиль, поэтому крупные снежные хлопья падали без давления ветра.

— «Клара, нам пора».

Она не отреагировала, сняв перчатку и подставив раскрытую ладонь под большую снежинку — та тут же растаяла от тепла.

— «Люсьен любил зиму».

Ответив Матери не по теме, Клара посмотрела в сторону гор, где был дом Кристофера. Она обещала себе там не появляться, но всё же решила, что это сделать стоило.

─── ∘◦✧◦∘ ───

Но произошедшее в доме и с домом… Это… Невозможно. То, что там произошло не поддавалось никаким объяснениям… И Клара сама хотела что-то придумать с ним, но… — Эй, а ну стой! Мы не договорили! Из тренировочного зала кто-то выбежал, буквально отбиваясь от кого-то. — Я тебе говорю, что я здесь ни при чем! Отвали от меня! Но парень успел схватить её за руку. — Ах ты длинношёрстая, уши бы тебе повыдирать! Я знаю, что это ты, больше некому! Посмотри на себя, у тебя на морде твоей написано, что ты не только убийца, но ещё и воровка! Клара, согнав Шемера с ног, вышла в центр святилища. — Не только убийца?! Звучит так, будто ты стыдишься своего призвания убивать! — Что у вас случилось? С чего вдруг такие крики? Парень уставился на Клару, но руку каджитки не отпустил. — Слышащая… — Клара подошла ближе, сжав его запястье, намекая. — О-она воровка! — Есть ли у тебя доказательства, кроме обвинений? Отпусти её. Убийца пусть и не сразу, но отпустил запястье каджитки; Клара встала между ними, посмотрев на вторую убийцу. — А ты? Что-то своровала? Позаимствовала? — Нет! — взмолилась она, всё ещё прижимая уши. — Я вообще не понимаю, с чего этот… человек это взял! Клара никак не отреагировала, ожидая.

— «Илдария?»

— «Нет, за ней вины нет».

Она выровнялась. — Можете расходиться, она ничего у тебя не брала. — Не может, я!.. — Я говорю, что не было такого. Расходитесь, и на будущее: попрошу больше не устраивать подобные сцены, ведь, насколько я знаю, вы из разных убежищ. Не время сейчас для разборок. — Клара внимательно всмотрелась в парня, сощурившись и давая понять, что она не закончила. — Мешок с золотом, верно? Твоя лошадь на конюшне: в левом кармане, ищи там. Не сразу осознав, о чём речь, имперец, изумившись, ничего не ответил и ушёл. Каджитка, благодарно кивнув, направилась в противоположный зал. И помощь Илдарии даже в таких ситуациях была и впрямь неоценимой. И эта сцена тоже выглядела очень знакомо.