Начать всё заново

День. «Боги, ненавижу этот холод и зиму!» Съёжившись как только можно, пытаясь сохранить тепло, медленными шагами шла девушка. Казалось, чем дольше она шла, тем больше морщилась из-за холода Джерольских гор, что пробирал её до костей. Каждый раз, когда девушка получала порцию мурашек от мороза, она нервно тёрла красный нос, при этом задаваясь вопросом: «Как там в Скайриме? Как они выживают в этот лютый холод?» Хотя ответ на этот вопрос тут же появлялся, ведь Скайрим — Родина нордов. А другие расы? Волей-неволей она вспоминала своё детство. Бывало, встретишь в таверне этих ушастых, а они всегда были рады поделиться рассказами о недружелюбных нордах, кои другие расы недолюбливали. Конечно, всех под одну планку ставить не стоит, ведь есть и представители одних рас, недолюбливающие представителей других; каджиты делились рассказами о заснеженных горах, о могильных курганах драконов, великанах и мамонтах. А особенно они рассказывали как раз-таки о холоде, что так донимал их. Сначала думалось, что они чувствуют суровый климат более выражено, так как являются жителями пустынь и песков, но сейчас, находясь почти у границы Сиродила и Скайрима, девушка понимала, как она сильно ошибалась. Даже будучи имперкой, она чувствовала, как холод сковывал тело, вынуждая мозг не думать ни о чём другом, кроме как о тёплой постели. Она остановилась и посмотрела на возвышающиеся стены Брумы. Где-то там люди сидели в тепле, в тавернах, а кто-то — в своих бревенчатых домах, греясь у камина и проводя свой день за беседами и пустыми разговорами. Как же это было близко, но и в то же время далеко от неё, закрыто и отнято. Вздохнув и проследив, как облако пара изо рта поднимается и растворяется в морозном воздухе, девушка только сильнее натянула капюшон и побрела дальше.

─── ◦⋅⚜⋅◦ ───

Вдалеке за деревьями и покрытыми снегом ветками показалась крыша дома, увидев которую, девушка подивилась, что она так легко его нашла. «Даже петлять не пришлось…» От предвкушения того, что её сейчас ожидало, в кончиках пальцев покалывало, а рука сама потянулась за кинжалом, судорожно обхватывая холодную рукоять. Но вперемешку с предвкушением на девушку нагрянуло ещё одно чувство, вынуждая замереть и прислушаться. Тело обдало холодом, а по ушам бил стук собственного сердца. «Это… Нет, не из-за этого…» Это была не паника от осознания того, что сейчас будет, ведь на смерти, которые она совершала на протяжении месяца, ей было плевать. То было… Девушка озиралась по сторонам в поисках чего-то или… кого-то. Её не покидало чувство, что за ней кто-то очень пристально наблюдает, кто-то смотрит, кто-то следит. Паранойя… Со временем с ней пришлось смириться, со временем хочешь не хочешь, а миришься. С нескрываемой злостью и раздражением посмотрев на дом перед собой, она нахмурила брови и сжала челюсти до скрипа зубов. — Чёртова паранойя, не до тебя сейчас! — прорычала она себе под нос и, дёрнув плащ на плечах, быстрым шагом направилась к лачуге. Уже около двери она задержала взгляд на занесённой снегом дверной ручке, которую никто давно не трогал. «Дым есть, значит, и дом не пустует… — посмотрела она на трубу, из которой валил густой дым. — Убить. Нужно убить! Я за этим сюда пришла, я этого хотела!» — Эмоции сменялись быстрее, чем дул на улице ветер; казалось, что человек, стоящий перед одиноким домом, был безумцем или на грани помешательства. Она и сама подивилась своим эмоциям, осознавая, как сильно предвкушение затмило её разум, лишая адекватности. Но возможна ли была адекватность в её случае? Вряд ли, если учитывать то, через что она прошла; принимая в расчёт её жизнь, понимаешь, что адекватности тут и места не было. Посмотрев на небо, где сгущались тучи, она закрыла глаза и попыталась успокоиться. «Нужно ли мне успокаиваться? Сейчас? Или стоит подождать?» Уже более осознанно посмотрев на дверь, вытесняя оставшиеся сомнения, она скинула сумку, прокашлялась пару раз и постучала в дверь. — Кто идёт? — спустя некоторое время послышалось из дома. Девушка дёрнулась, услышав знакомый голос. Пришлось сдержать свой порыв сказать что-то не по теме. — Доброго времени суток! Я курьер, вам письмо! — Понадобилось приложить усилия, чтобы голос вышел чуть радостней и наивней, чем он был на самом деле. — От кого? — Это от вашего сына из Коррола, — девушка сделала паузу, будто смотрит на имя адресанта. — Хм… Генри. Под звук щелчка замка девушка выхватила кинжал, и, как только дверь открылась, она одним резким движением распахнула её шире и пнула ничего не понимающего мужика внутрь дома. От неожиданности тот не удержался и упал на пол, взирая на вторгшегося гостя. — Ну, здравствуй, Кристофер, — сказала она, закрывая за собой дверь. — Ты! — Старик запнулся, увидев её лицо, когда она сняла капюшон. — Не может быть… — Воскресла. — Она усмехнулась, обводя глазами убранство дома. — Скромно. Надолго осел здесь? Мужик всматривался в её красную от мороза физиономию, до сих пор не веря, что перед ним убитая его людьми женщина. Он наблюдал за тем, как она посмотрела на него и улыбнулась, начиная идти, походя на коварного суккуба. Он пятился назад, но в оконцовке упёрся спиной в буфет, а она нависла над ним, опрокидывая свою тень и поблёскивая своим оружием. — Кстати, знал бы ты, — начала она, склонившись к нему, — сколько народу полегло в поисках тебя. Виновного и невиновного, хотя… Какая разница, верно? Ни тебе, ни мне от этого ни холодно, ни жарко. Взирая на неё, будучи буквально в её ногах, фигура казалась высокой, чёрной, словно благословлённой высшими силами на деяния свои. И он видел её ранее — он вспомнил ту, которую видел издалека у костра: смеющуюся и радостную, та была молодой, не знающей бед девушкой, безобидной на вид. Сейчас же — вблизи — мужчина смотрел на на вид не знающую пощады женщину, он чувствовал, как от её плаща исходил смрад крови и смерти. Кристофер вжал голову в плечи, слабо помотав ею, так что пара сальных светлых прядей упала ему на лицо. — Ты ведь не думал об этом, когда твои люди вырезали мою семью по всему Сиродилу, не так ли? Смотря на шокированного перед собой мужика, девушка чувствовала, как эта картина приносит ей только одно: удовольствие. Это то, чего она так долго хотела, то, чего она так долго желала. Жертва же давала полностью вкусить это чувство… превосходства. Да даже и не в нём было дело. Конечная цель, последнее, завершающее звено во всей этой истории. — Тебя убили… — Ну ничего нового… — скучающие закатила она глаза, выпрямившись. — Неужели тебя ничего более не волнует? Например, тот факт, что ты последний из своего клана? — Ч-что? — А что? Некоторых даже пытать пришлось… Или захотелось! — добавила она, беззаботно пожав плечами. — Дай, думаю, поймаю, а дальше как карта ляжет. Кто-то сразу всё выдавал, а кто-то… Хм… Она снова осмотрелась, зацепившись глазами за стул. — А вот взять, к примеру, этого Эдия. — Она придвинула кресло поближе и вальяжно расположилась на нём так, что длинный плащ распластался на полу покрывающим доски шлейфом. — Долго же выбивать информацию из него пришлось, даже блефом еле взяла. А дальше шантажировала, а знаешь кем? Лауренцией; бедная девочка… — Что… Что ты сделала с моей дочерью? — Подробности нужны? Или ты не понял? — Она сделала паузу, прежде чем продолжить. — Ты последний, Кристофер. А Генри, сынок твой… — Заткнись… — прохрипел он поверх её слов. — Такая… — скривила она губы, решив закончить начатое. — Мразь. Считай, это он тебя подставил. Ну ничего, сочтётесь на том свете. Девушка сидела, размеренно постукивая пальцами по ручке кресла, будто в нервном тике. — И сестричку свою младшую не пожалел… Этого хватило, чтобы мужик вскочил из-за достигшего апогея злости со словами: — Стерва! Убийца! Вместе с ним резко поднялась и она, уронив стул позади себя; сделала шаг навстречу и вонзила клинок. — Как и ты, — прошипела она, отшвыривая его от себя. Бездыханное тело навзничь рухнуло на пол, а жертва, дёрнувшись и прохрипев в предсмертной агонии, обмякла и замерла. Девушка подошла к телу, слабо улыбнувшись. — Жаль, что ты умер слишком быстро. Остаётся себя тешить только тем, что мои родители умерли так же. — Склонившись к телу, она достала список с именами тех, кто был в его клане. — Последний… Зачеркнув окровавленным остриём кинжала имя, стоящее первым в списке, она свернула пергамент и засунула его в рот мужчины. — Смотри, не подавись, — похлопала она его по щеке и направилась на выход из дома. Она выбежала из дома, жадно вздохнув полной грудью, словно провела пару минут не в тёплом доме, а в душной пещере. На улице уже завывала метель, вынуждая морщиться теперь не только от мороза, но и из-за холодного ветра и снега. Прерывисто вздохнув, она обернулась на хижину. Её губы задрожали, она тяжело задышала, пытаясь совладать с вдруг накатившими эмоциями. Посмотрев на окровавленные и трясущиеся руки, убийца упала наземь на колени, уперевшись одной рукой в снег. Каждый раз, когда она думала, что заплачет, то просто звучно выдыхала, бившись в бесслёзной истерике. Сколько мыслей было о том, как она себя поведёт, как будет себя чувствовать после того, как… выживет. Выживет в этой роли одного актёра, когда давно выбывший игрок в давно, казалось бы, законченной игре продолжает действовать. Осознание, что завершённая игра завершилась её триумфом, только подогревало сознание к внутреннему ликованию и… к ещё большей панике. Выпрямившись и приложив тыльную сторону ладони ко рту, убийца пару раз кашлянула, а после рассмеялась. Поначалу тихий, всё ещё сдерживаемый смех постепенно перерос в звонкий и заливистый, а позже, раскинув руки, будто артист на сцене после окончания концерта, девушка залилась истеричным хохотом, наполняя им округу вокруг себя. — Ах… — всхлипнула она, дёрнувшись. — Отец, Дани… Вы видите? Семья моя, вы узрели?! — вскрикнула она в заснеженное небо. — Я смогла! Я жива, чёрт их всех дери! Обмякнув, всё ещё посмеиваясь, она посмотрела на землю, увидев кровавый отпечаток ладони на снегу. Пятерня большая, пятерня женская, красная и будто светящаяся, словно наложенная руна. Смотря на завлекающий её символ, она постепенно успокоилась, приходя в себя. Подобное должно пугать, но это вызвало лишь чувство успокоения и тепла. Тепла… Согревала горячая кровь на руках. «Такая яркая… знакомая». Но кровь на руках уже давно остыла, а прилипший к сырой коже снег сковывал пальцы. Медленно поднявшись на задеревенелые ноги, девушка принялась оттирать запачканные ладони, растирая их между собой и засовывая меж ног, чтобы согреть. Подняв и оттерев кинжал, который она выронила, когда выбежала из дома, девушка огляделась, но поняла, что больше здесь находиться не сможет. «Чем дольше буду сидеть здесь, тем больше вероятность того, что тут и останусь, замёрзнув окончательно. А я — нет… — обернулась она на дом. — Дайте хоть денёк назло вам всем прожить». Собравшись, натянув перчатки, завернувшись в плащ получше и выйдя за калитку, убийца ещё раз обернулась на дом, из трубы которого уже перестал валить такой плотный дым, и побрела дальше. — Надеюсь, копыта не отброшу по дороге… — пробормотала она и посмеялась со своей же шутки, но тут же остановилась, глядя на заснеженную тропу. — Копыта?! На снегу были уже чуть занесённые снегом следы животного. «Большие. — Осмотревшись по сторонам, она стала всматриваться в следы, но почти все они уже были занесены. — Здесь будто не я шла… Хотя кому ещё взбредёт в голову сюда приходить? Да и мало ли каких тут копытных зверей носит». Попытавшись забыть про эту странность, она выдвинулась в город.

─── ∘◦✧◦∘ ───

Дверь таверны открылась, и в помещение зашёл человек, привлекая своим появлением внимание хозяина трактира и постояльцев. Некоторые обернулись, наблюдая, как тёмная фигура отряхивается от снега, кто-то указал пальцем, как на сошествие невесть кого. Если бы вошедший был в ещё более неблагоприятном духе, чем он был, то указывающий как минимум получил бы выговор. Но вскоре интерес к незнакомцу был так же быстро утерян, как и появился. Закончив с принесенным на себе сугробом, гость огляделся, оценивая ситуацию. «Народу в таверне много, затеряться в толпе точно не составит труда. Хотя, с другой стороны, зачем мне теперь это». Уставшим взглядом она оглядела помещение, цепляясь им за людей, карты, разбросанные по столам, бутылки и кружки; не поднимая головы, она прошла к стойке и упала на стул. Наблюдающий с самого начала за этой гостьей трактирщик, вздохнув, облокотился на стойку. — Тяжёлый день? — любезно спросил норд, проследив, как голова девушки резко дёрнулась в сторону. Рядом с ней сидел уже нетрезвый, разговаривающий с другим гостем завсегдатай таверны. — Да ладно?! — удивлённо воскликнул он, толкуя всё с тем же человеком, который вообще сидел в трёх метрах за столом. Девушка забрала его кружку и, выпив содержимое, шумно поставила её обратно на стойку. Мужик повернулся к ней, а она, слегка спустив шёлковый капюшон, медленно повернула голову на него. Ему открылся безумный взгляд, порозовевшие от мороза щёки, усталый вид и глаза, полные уверенности, да такой, что мужик понял: одно слово из его уст — и она точно вскочит и перевернёт эту барную стойку вместе с ним и его треклятым вином, а кому нужны были проблемы после трудного рабочего дня? Лишь бросив недовольный взгляд на особу, он тут же отвернулся и пересел за столик к тому самому мужику, который так и вещал о каких-то тряпках и понижении цен на них. Проследив за ним, девушка кинула короткий взгляд на хозяина таверны и, погремев посудиной, будто надутый ребёнок, произнесла: — Да, тяжёлый. Наливай. Мужчина достал из-под прилавка бутылку с мёдом. — На, сразу согреешься, — улыбнулся он. — У нас на родине только этим себя и тешат в тавернах! Не думая, девушка взяла кружку и, принюхавшись к напитку, осушила содержимое в один заход. Она постучала дном по стойке, а мужчина, всё ещё пребывая в ступоре от увиденного, налил ей снова, успокаивая себя, мол, пускай пьёт, раз умеет. — М-да, тяжёлые вы люди, приезжие, — удивился он, когда она и это выпила почти всё. Девушка печально ухмыльнулась. — Просто у вас тут очень холодно, ещё и метель эта… — Она потёрла плечи через ткань плаща и брони. — Ну-у-у… — протянул мужчина, немного склонив голову, чтобы увидеть женское лицо. — Вообще сейчас ведь зимняя пора, а здесь, особенно в этот месяц, самое холодное время. В общем, вы попали в самый пик, сударыня. Мужчину кто-то отвлёк, так что он на пару секунд забыл о странной гостье. «Хороший мужик, — еле заметно хмыкнула она, косясь на него. — Хотя работающие в таких местах люди такими и должны быть. А ведь это первый за долгое время человек, с которым я так свободно разговариваю ни о чём». Уделив внимание посетителю, он снова вернулся к девушке, которая допивала остаток алкоголя. — Разве здесь не всегда холодно? — решила она продолжить разговор. — «Логично же, граница со снежным регионом как-никак». — Всегда, — поддержал он тему, — но в это время особенно, — добавил он, подмигнув ей, кивая на кружку, мол, ещё? Девушка отрицательно покачала головой. — Сударыня комнату желает, — кивнула она в сторону лестницы, что вела на второй этаж с комнатами. — Конечно, пятнадцать золотых. Без колебаний девушка кинула на стол горстку монет за комнату и эль и, взяв ключи, поднялась со своего места. — Дальняя комната, доброй ночи! — кинул ей трактирщик, сгребая монеты себе в руку. — И Вам, — сказала она в ответ, поднимаясь по скрипучим половицам. Повертев ключом, она открыла дверь комнаты, уловив еле различимый запах смолы и воска; увидев небольшую кровать, пару стульев и стол со свечой. — На одну ночь хватит, — протянула она и вдруг начала ходить по комнате взад-вперёд, а после обошла всю её, заглянув под кровать и стол. — «Странно, что даже здесь я подобным занимаюсь. Неужели это войдёт в привычку? Искать ловушки везде, даже в безопасном месте…» Жаль, что этому жизнь научила, пусть и за короткий промежуток времени; приходилось со всей внимательностью и трепетностью относиться ко всему вокруг, пусть даже и обстановка была спокойной. Отчеканив заклинание, в её руке вспыхнул огонёк, перекидываясь на фитиль свечи и освещая часть комнаты. Скинув с себя лук со стрелами, сырой плащ и перчатки, она рухнула на кровать, даже не сняв экипировку и оставив свой кинжал на себе. Спустя несколько секунд сверления какой-то трещины в потолке девушка закрыла глаза и облегченно выдохнула, понимая, что это всё, конец. «Я впервые за долгое время могу спать спокойно…» — подумала она, где-то в глубине души крича от радости и восторга. За короткое время она убила много людей: кто-то был целью, кто-то просто мешал её взору, а кто-то просто понадобился, не сделав ничего такого, даже взгляда кривого не кинув. И вот сейчас она могла успокоиться и наконец-таки расслабиться, не опасаясь за свою жизнь, хотя был ли смысл опасаться, когда всё так умело было провернуто? А вот смерти людей (кроме невинных) её не заботили, а воодушевляли. «Губитель душ!» — проносилось в её голове в некоторые моменты. Был ли повод для гордости? Определённо. За последний месяц она побывала барыней, гостьей невесты, ложной хозяйкой таверны, знатной дамой, пираткой и даже блудницей. Последнее, правда, обошлось без того самого, а лишь заговариванием зубов и легким массажем, как отвлекающим маневром. Особенно сильно ей понравились балы. Как она, не вызывая никаких подозрений, была невинной и такой же наивной знатной девицей в шикарном платье и перчатках, хотя и в её юность такие мероприятия не могли не радовать; как она, будучи обворожительно заманчивой дамой, вежливо подавала руку какому-нибудь богатому джентльмену, а тот учтиво приветствовал милый взгляд её малахитовых глаз лёгким поцелуем костяшек руки, наблюдая исподлобья, как она меняется и смущается. И под воздействием такого пленительного взгляда девичьих глаз никто и не догадывался о её истинной натуре. Что её шикарное платье украдено или настоящая владелица этого чудесного наряда лежит где-нибудь убитая. Что за спинами этих знатных джентльменов она коварно улыбается, а в её глазах блестит дьявольский огонёк, подогревая сознание к новому убийству. Никто не догадывался, что под юбками её платья был сокрыт целый арсенал оружия, а где-то там, между корсетом и её горячей кожей, была спрятана маленькая бутылочка яда, ждущая своего часа. Девушке пришлось примерить на себя много ролей. Но сейчас, когда всё закончилось, что дальше? Как это часто бывает, девушка часто задумывалась над этим, но сознание вытесняло эти мысли, мол, нет, сейчас есть дела поважнее, а это ещё успеется. Вытесняло, даже не давая и шанса на то, что какой-то хотя бы временный ответ для успокоения можно было придумать. Вдруг она вспомнила сына Кристофера: как тот пытался сделать всё, чтобы она его не убивала. Генри даже рассказал ей про свой тайник за домом, который, к слову, был почти доверху наполнен монетами; он думал, что таким образом откупится. «Как же хорошо всё-таки вышло. Двух зайцев одним выстрелом, да…» Мимолётное удовольствие от воспоминаний несколько-дневной давности тут же померкли на этом: «Так что же дальше?». Опять. «Стоит… Начать всё заново? Мне стоит чем-то заняться, посвятить чему-то жизнь… Хотя бы понравившееся дело для начала найти…» Раздумывая над этим, девушка не заметила, как положила себе подушку на лицо и уснула.

✧

Распахнув глаза, я обнаружила, что стою всё в той же комнате, в которой спала; то же место, та же свеча… Потухшая, заполняющая помещение запахом горелого воска вперемешку с… железом. Сейчас было что-то не так. Оглядев сначала себя, я окинула взглядом пространство. «Удивительно, я будто выпила зелье ночного зрения со слабым эффектом…» Темнота вокруг меня будто рассеивалась, расступалась перед чем-то, а может, перед кем-то. Всмотревшись в мрак, я увидела чёрную фигуру, которая, увидев, что на неё обратили внимание, начала медленно идти на меня. Я дёрнулась назад, но, услышав всплеск, обнаружила, что комната по щиколотку была заполнена кровью, ужаснувшись чему, я снова сдала назад, полностью сконцентрировав внимание на силуэте; он был выше меня, в чёрном одеянии, подол которого утопал в вязкости алых вод; в руке он держал кинжал. Я продолжала пятиться назад, пока во что-то не упёрлась, а силуэт протянул мне оружие, словно зазывая к себе и продолжая движение, вынуждая меня выставить руки вперёд, не позволяя ему сократить это расстояние до минимума. И он остановился, но только когда мои руки коснулись его груди. Мужчина посмотрел на то, что его остановило, и проследил, как я медленно убираю их, судорожно разглядывая; ладони были в крови, словно некто передо мной купался в ней, был пропитан ею насквозь. — Ты спишь очень крепко для убийцы. — Услышала я голос, но будто не от силуэта, стоящего передо мной, а где-то за его спиной. — Истома берёт своё, верно? Медленно подняв глаза на нечто перед собой, я хотела оттолкнуть его, но провалилась в ещё большую тьму, а вскочила уже с кровати. От резкого скачка подушка упала на пол, а я уже полностью подскочила с ложа, вызвав таким трюком головокружение, но всё же смогла устоять на ногах. — Опять… — заметила я чьё-то присутствие. — «Если исходить из сна…» — Так, — посмотрела я на пол, пытаясь сохранять спокойствие. — А ну-ка… — Я кинула в темноту упавшую ранее думку в то место, где, по моим предположениям, должен был быть гость. В ответ половицы пола заскрипели. — Что ты делаешь? На голос я уже выхватила кинжал и метнула в источник голоса, но, судя по звуку, оружие вонзилось в стену, а настил снова затрещал под тяжестью веса. Я подскочила к оружию, но прямо перед моими пальцами в стол вонзился кинжал, вынуждая остатки разума призвать меня остановиться. — Ещё хоть малейшее движение, и твой же кинжал будет торчать у тебя в руке, — без доли сомнения произнёс гость, а в доказательство своих слов выдернул оружие из дерева. Меня вдруг захлестнула паника от осознания, кто был со мной в комнате. Под воздействием страха пришлось медленно выпрямиться и сдать на пару шагов назад, показывая уже свой нейтралитет. — Слава Ситису. Не хотелось бы портить такие умелые ручки. «Значит, мои догадки подтвердились… Странно, что я ещё жива при таком раскладе…» Проигнорировав его усмешку и ругань про Ситиса, я покосилась на стол, заваленный оружием. — А где доказательства, что мои руки останутся невредимыми, а вот что-то другое у меня не пострадает? — Ну, не в том ты положении, чтобы я тебе что-то доказывал. «Ситис… Меня кто-то заказал? Кто-то выжил? Я хвост за собой оставила? — Догадки пугали и огорчали, вгоняя меня в ещё большее замешательство. — Такие не разговаривают, но этому и впрямь что-то надо…» Желание заговорить превратилось в ком, застрявший в горле. — Правда? Братство не выходит на разговор, разве что когда жертва уже к стенке прижата. — А тебя прижать? — Так ты всё-таки за жизнью моей явился? Повисло неловкое молчание, нарушаемое лишь разговорами с нижнего этажа. Мне пришлось отвернуться, чтобы не вглядываться в темноту и не выискивать стоящего в ней человека. Зашуршав одеждой, мужчина ответил: — Так и быть, на этот раз я… — В стол передо мной прилетел и вонзился уже мой кинжал. — Пойду на уступки. Теперь я безоружный. — Мне тебе на слово верить? — Перегибаешь, дитя. Последние протяжные ноты взлетели, а в слиянии с темнотой его усмешка звучала как предупреждение. — Ладно… «Раз не с целью убить явился, значит, и бояться за свою жизнь пока что не стоит». Эта мысль развязала мне руки, а я опустилась на стул рядом, закинула ногу на ногу и, уперевшись локтем в стол, посмотрела в темноту, слегка склонив голову в ожидании действий со стороны убийцы. — Ты закончила? Вместо того чтобы ответить, я кивнула на другое кресло. — Присядешь? Расскажешь, зачем пожаловал. Из темноты раздался смешок. — Вот уж не думаю, что ты настолько бесстрашна, чтобы предлагать убийце за один стол сесть. Скорее наивна. — Не путай мою наивность с моей интуицией. На секунду мне показалось, что комната пуста, но мои доводы были тут же опровергнуты тихим смехом и приближающимся скрипом половиц. Ассасин вышел из мрака, занимая место напротив. — Интуиция? И что же она тебе подсказывает? — Он выдернул свой кинжал из стола, рассматривая лезвие. Несмотря на настрой, ауру величия и тон, в его голосе и интонации можно было распознать усталость и состояние хоть и не крайнего, но изнурения. — Она подсказывает мне, что, если бы ты хотел меня убить, то не стал бы медлить. О его же внешнем виде мало было что сказать и что подметить. Мужчина был одет в длинную чёрную до пола робу, что будто скрывала всю подноготную личности. Даже капюшон был натянут почти до самого подбородка, и, если бы он в одночасье не повернулся ко мне так, что свеча осветила его нижнюю часть лица, изрядно покрытую щетиной, доказывая, что в комнате со мной человек, то я бы ещё долго оставалась в неведении. Единственное, за что можно было зацепиться в его образе, — это голос, пронизывающе низкий и грубый. «Если этого человека разозлить, то с его-то голосом, наверное, и стакан бы рядом стоящий разбился». — Ты и правда думаешь, что все убивают просто потому, что так надо? «Нет». — Я думаю, что ты тут уже задержался. Говори, зачем пришёл, или уходи. Он выдохнул так, будто расстроился, что ему попался неразговорчивый собеседник. — Как ты думаешь, кто я? — Я промолчала, а он, заметив, что ответа не последовало, продолжил: — Может, тебе подскажет твоя интуиция… — последнее слово он протянул, пытаясь выделить его особенно ярко. Понимая, что от ответа теперь не уйти, я попыталась вспомнить, как его у них почитают. — Стоит ли думать, если ты Отца Ужаса упомянул? Мужчина медленно повернулся ко мне, на долю секунды замерев. — Даже так… Наша вера не распространена, но такие познания… Заслуживают уважения или порицания? Вопрос о моём собственном же постижении был задан мне. — Я умею хранить секреты. — Мне тебе на слово верить? Ассасин с азартом в голосе воткнул шпильку обратно, вызывая на моем угрюмом от столь позднего вторжения выражении лица усмешку. — Жаль, придётся, да и убивать уже перехотелось, — добавил он. — А хотел? Убийца призадумался, будто вспоминая свои же желания и действия в тот момент. — Да, признаю. Было желание превратить дом того бедного Кристофера в комнату пыток. — Он медленно повернулся ко мне. — И украшением сия комнаты стали бы вы оба. «Бедного? Я понимаю, что это своего рода ирония, но всё же…» Вторая часть предложения меня напрягала больше, по позвоночнику пробежали мурашки. — Так в чём же была проблема? — Сам того не осознавая, я стал свидетелем одной очень занимательной сцены. Я тихо ударила кулаком по столу, не понимая, почему это сделала. Действие было нервное, вызванное либо нежеланием говорить на эту тему, либо осознанием того, что он всё видел. Ассасин не придал этому значения, продолжая рассматривать своё оружие. — Это наталкивает меня на несколько вопросов, — чуть наклонилась я, пытаясь заглянуть в его глаза. — Я думала, что в таком месте буду находиться одна. — Недальновидность. Она мешает работе. — Твоей? — И не только, — добавил он, посмотрев в мою сторону. — Она обременяет не только убийцу, таких, как мы с тобой, а любого человека. — Мы? — А чем ты от меня отличаешься? Разве что отношением к этому, тратой времени и… причинами. — Последнее он произнёс оторвано, словно это было самым важным. — Тебе нужны причины, чтобы убивать? — Они есть всегда. — Но они разные. Есть весомые, а есть те, которые приходят к тебе внезапно. Невольно вспомнилось то, что вспоминать мне не хотелось. Была одна смерть, которую можно было избежать. — Ты как минимум задумалась, — заметил он, а я разжала кулак и провела ногтями по деревянной поверхности стола, создав характерный звук давящего на уши скрежета. Вместе с этим пришло и осознание, что я не могла поймать его эмоции, а мои всё это время отслеживались. — Может, ближе к делу? Ассасин пожал плечами, снова отвернувшись. — Найди таверну «Дурное Знамение» на Зелёной дороге. Там живет старик по имени Руфио. Убей его. Мои глаза самопроизвольно поднялись на него, будто ища ответы на нежеланном госте. Услышать подобное от такой личности было ожидаемо, но и в то же время наоборот. В моей голове не вязался образ человека, который был не прочь побеседовать, но тут же мог оборвать всю беседу подобным требованием. Это было резко и неожиданно, хоть и только для меня. «Я, видимо, просто таких людей не встречала, да и сама не такая». — У тебя вопросов нет? — удивился он затянувшемуся молчанию. — Есть, — оборвала я его, ожидая, мол, погоди, рано радуешься. — Не каждый день можно услышать такое. — Это приходит с опытом, не волнуйся. — А как тут не волноваться? Почему я должна его убивать? — Тебе нужна причина? — Хотя бы незначительная, — парировала я, понимая, к чему он клонил. — Считай это контрактом, вступительным. Осознав до конца, зачем он сюда явился, я сразу спросила: — А если я не хочу вступать в вашу секту? Он повернулся ко мне, словно не оценив мною сказанное. — Секта? Учитывая твою осведомленность, могу сказать, что подобное слышать от тебя непривычно. — Оскорбительно? — Нет, ты не с подстилкой из борделя о её формах беседу ведёшь. Есть ли у тебя мысли о дальнейшем пребывании в этом мире? Месть закончилась. — Есть и другие варианты. — Пришлось сдержать свой порыв удивиться вслух его знанием о моих достигнутых целях. После недолгого молчания он ответил: — Это не принуждение, а приглашение. Решишь его не принять — твоё право. — Он встал, но прервал мои ожидания о своём уходе и вынул из складок робы свёрток. — Прими это, — судя по звуку, то, что он положил на стол, было тяжёлым. — Если всё же надумаешь, то убей старика этим кинжалом. — А потом? — аккуратно спросила я, всё ещё не веря, что вообще слушала это. — Около Чейдинхола, выйдя из Восточных ворот, поднимись по холму и увидишь форт. Ищи меня там. Он направился к двери, оставляя меня в полном непонимании. Я спохватилась и подбежала к выходу, но в коридоре его уже не оказалось. «Так быстро? — удивилась я. — Это… нет, надо спросить завтра хозяина таверны. Мимо его глаз точно не должна незаметно проскользнуть эта туча». Закрывая дверь, я не сдержала ругательства в сторону гостя, оставившего после себя странные ощущения и взломанный чёртов замок на хлипкой двери моей комнаты.