Горизонт на востоке

      Что-то разбудило Брелас посреди ночи. За окном было темно, а погашенный перед сном камин медленно остывал. Вокруг было тихо — только приглушённые завывания вьюги продолжались за окном, и эльфийка даже не предполагала, сколько времени оставалось до утра. Только еле слышно поскрипывало что-то в комнате напротив.       А потом раздался голос Сонир, громкий, чувственный, но без единого слова, только один и тот же короткий ритмично повторяющийся стон на вдохе. Брелас, научившаяся от Аданрель понимать настроение по интонации, сразу догадалась, что певице ничего не угрожает, скорее наоборот — Сонир была настолько счастлива, что забыла обо всём.       «Неужели… близость чувствуется именно так? — Брелас была ошарашена, ей всю жизнь казалось, для женщины не должно быть ничего приятного в соитии, — или это просто Сонир такая странная, что ей оно настолько нравится? А, может, это со мной что-то не то, и мне не нравится то, что должно нравиться всем?»       Стоны нордки быстро прекратились, но Брелас ощутила странное, непривычное тепло по всему телу, а Малборн, всё это время спавший лицом к своей спутнице, стал выглядеть особенно привлекательным, и впервые эльфийка заметила, что от её спутника и защитника очень приятно пахнет.       «Сонир сейчас там с Валдимаром, они любят друг друга, — эта мысль пришла в голову маленькой эльфийки довольно спонтанно, — наверное, поэтому она так счастлива? Что, если оно должно быть таким приятным, но только с теми, кого любишь?»       От одной простой мысли, что Малборн сейчас совсем рядом с ней, и они оба, не боясь друг друга, устроились здесь в одном исподнем, ощущение тепла усилилось и распространилось по всему телу босмерки, и почему-то её всё сильнее тянуло к партнёру, обнять его как можно крепче, прижаться и… может, даже поцеловать?       «Нет, я пока не хочу проверять свои догадки! — возражала девушка самой себе, — Малборн — очень хороший друг, но я не готова довериться ему настолько. Но такой милый, даже когда спит, и прижиматься к нему было так прекрасно… интересно, может ли быть близость, при которой мы бы обнимались?»       Девушка осторожно прижалась к Малборну, настолько, что чувствовала его размеренное дыхание, и приобняла эльфа левой рукой. Груди Брелас особенно сильно ощутили тепло её спутника, проходившее сквозь тонкую ночную рубашку и расходившееся до самых оснований.       «Так хочется лежать как можно ближе, чтобы наше общее тепло согревало друг друга, чтобы чувствовать его дыхание и этот прекрасный запах… Нет, я больше не могу, надо сделать хоть что-нибудь!»       Эльфийка прижалась ещё сильнее, ей достаточно было сдвинуться совсем чуть-чуть, чтобы поцеловаться с Малборном, и она уже собралась с духом, чтобы сделать последнее лёгкое движение, но тут её спутник слегка заворочался и произнёс что-то неразборчивое.       «Боги, он же сейчас проснётся, если я поцелую его в губы! — испугалась девушка, — нет, лучше «пусть он поспит покрепче, я не хочу, чтобы ему из-за меня было неудобно. Но поцеловать его тоже так хочется…»       Брелас думала недолго, потом слегка приподнялась на кровати и аккуратно чмокнула Малборна в щёку. В уюте, совсем рядом с любимым, девушка вновь погрузилась в размышления об их будущем, о пророчестве Меридии и о том, на самом ли деле Малборн — её единственный, и постепенно, даже не вполне осознав, когда простые размышления перетекли в сновидение, маленькая эльфийка сомкнула глаза и не просыпалась до самого утра…       Пробуждение стало для Малборна приятным сюрпризом. Брелас тихо и умиротворённо сопела, прижавшись к своему возлюбленному как можно ближе, положив голову на его локоть и обнимая его в районе пояса, сквозь маленькое окно пробивался утренний свет, а правая рука упиралась ладонью в бедро босмера.       «Странно, здесь вроде не холодно, — подумал Малборн, — отчего она ко мне так прильнула? Может, ей приснилось что-то особенное или она просто боится показывать свои чувства, когда мы бодрствуем? Как бы там ни было, выбираться из постели как в прошлый раз определённо не стоит.»       Сосредоточиться на чём-либо было тяжело, особенно когда пышный бюст лесной эльфийки прижимался так близко, что даже слегка щекотал сквозь ночную рубашку. Малборн тоже ощущал приятное тепло, которое со временем становилось всё сильнее, хотелось обнять девушку и прижаться к ней в ответ… интересно, это её разбудит?       «Вроде бы Брелас говорила, что не против, если я устрою ей приятное пробуждение. Надеюсь, на это небольшое хулиганство она ответит мне улыбкой, а не пощёчиной.»       Малборн чуть приблизился к девушке и поцеловал её, теперь уже в губы.       Медленно просыпаясь от незнакомого, но прекрасного ощущения, Брелас приоткрыла глаза и увидела лицо Малборна совсем близко, пока от её губ медленно расходилось повсюду странное, не познанное прежде приятное тепло.       Брелас никогда ни с кем не целовалась, и, что важнее, её никогда никто не заставлял этого делать. Гостей в талморском посольстве интересовало другое, и тратить своё время на нежности со служанкой, которая должна чувствовать себя обязанной за то, что на неё вообще обратили внимание, Эрикур и ему подобные не стали бы. А поцелуй, когда ощущается тёплое дыхание своей половинки, совсем близко слышен знакомый приятный запах, а губы ощущают только тёплую и желанную нежность и заботу — это было для маленькой эльфийки чем-то новым, неиспорченным, и потому прекрасным.       Бросив счастливый взгляд на Малборна, Брелас начала целовать его в ответ, прижалась ближе и томно закрыла глаза, наслаждаясь этими восхитительными мгновениями. Теперь Малборн не сомневался: его спутница мечтала именно о таком пробуждении.        — С добрым утром, — негромко сказал босмер, когда поцелуй закончился, — ты просила о таком пробуждении?        — Почти, — Брелас игриво улыбнулась, — ты так аккуратно меня разбудил, почти как в сказке. Наверное, это и есть настоящая любовь?        — Почти, — уклончиво ответил Малборн, и Брелас поняла, о чём ещё идёт речь, но ещё не была готова к такому этапу их отношений. Хотя, возможно, если они с Малборном будут всё это время так же целоваться и прижиматься друг к другу, близость не станет для девушки чем-то противоречащим её природе? Воспоминание о счастливой Сонир снова всплыло в её голове.        — А теперь извини, ты мне руку отлежала, — Малборн осторожно убрал руку из-под головы своей девушки и принялся разминать пальцы, — и ничего страшного в этом нет, я заранее знал, что так получится.       Брелас и не думала обижаться, хоть Малборн и разбудил её... губами, особенно когда Малборн протянул ей руку, чтобы помочь встать с кровати. По очереди размявшись и одевшись, босмеры спустились в столовую, где их уже ждала Иллия.        — Доброе утро, — приветливо сказала имперка, — Насчёт вашей платы за постой, вчерашний и сегодняшний. Отработать будет нетрудно, поможете мне навести здесь порядок, но это после завтрака. Энгар уже разогрел похлёбку, накладывайте себе из котла над очагом.        — Благодарю за гостеприимство, — ещё раз сказал Малборн, — а хозяин поместья часто упоминал Дельфину?        — Не очень, и никогда не говорил о ней ничего хорошего, — сухо ответила Иллия, — считает, что она слишком много командует.        — Это в её стиле, — Малборн иронично улыбнулся, — по правде говоря, это из-за Дельфины мы в бегах.        — Как так вышло? — удивилась Иллия, — она вас преследует?        — Нет, поручила одно задание, и я его выполнил, но это разозлило талморцев.       Лицо Иллии изменилось в мгновение ока.        — Надеюсь, речь не о том задании, о котором я подумала, — прошептала имперка, — Никогда бы не подумала, что Дельфина тоже ведьма. А теперь она стала ворожеёй?        — Вообще-то нет, — возразил Малборн, — сколько я её знаю, колдовством Дельфина не занималась. Хотя в её характере есть что-то… такое.        — Откуда эти вопросы про ворожей? И откуда вы знаете, как ими становятся? — удивилась Брелас, которая до того молча слушала беседу.       Иллия посмотрела на гостью волком, но гнев быстро сменился разочарованием.        — Неужели это так заметно? — устало и немного отчаянно произнесла имперка, тяжело садясь напротив, — я расскажу вам, уж лучше я, чем Сонир. Но пусть никто за пределами этого поместья никогда не узнает того, что вы услышите сейчас.        — Можете на нас рассчитывать, — Малборн кивнул.       Иллия сняла капюшон, освобождая длинные распущенные локоны цвета воронова крыла.        — Как бы вам сказать… раньше я была ведьмой, в ковене. — Иллия говорила медленно и тяжело, груз прошлого почти физически давил на неё, — И моя мать захотела стать ворожеёй. Для этого ей нужно было принести в жертву человека, и меня отправили найти кого-нибудь. Но я не стала этого делать, единственная из всего ковена отказалась. Я встретила Довакина, он помог мне вернуться в общество и… убил остальных ведьм… мою мать тоже. Я понимала, что по-другому не получится, что матушка слишком жаждала власти, но… по-прежнему тяжело вспоминать о случившемся. До сих пор переживаю этот день в своих кошмарах.        — Какой ужас… — Брелас была ошарашена, — неужели нет никакого способа исцелить эту рану?        — Наверное, есть, — Иллия пожала плечами, — может, если в Скайриме найдётся кто-нибудь, кто смог бы меня принять и поддержать? Здесь, в «Уиндстаде», меня понимает только Валдимар, но ему больше нравится Сонир, и от этого ещё больнее. Тебе повезло, у тебя уже есть парень.       Колдунья кивнула в сторону Малборна.        — Я чувствую, тебя тоже что-то терзает. — заметила Иллия и приблизившись совсем рядом, прошептала, — не позволяй этой ране разрушить ваши чувства. Может, тогда ты сможешь сделать то, чего не удалось мне и стать счастливой.       Малборн подождал, пока Иллия сядет обратно. Он не стал подслушивать, но у босмера уже возникла одна небольшая мысль.        — А Валдимар знает о твоих чувствах? — Малборн понимал, что этот вопрос бестактный, но он был ключевым.       Иллия промолчала, но по её ошарашенному лицу Малборн понял, что чародейка, почти всю жизнь прожившая в чисто женском коллективе и почти не общавшаяся с противоположным полом, не говорила хускарлу, что влюблена в него.        — Если он примет тебя, то поможет. А если отвергнет, то тратить на него усилия не следует. Тогда лучше будет поискать кого-нибудь в ближайшем городе. Там найдётся человек с похожей судьбой.        — Что-то мы разговорились, — управительница строгим тоном призвала гостей к порядку, — доедайте похлёбку, и за работу! Малборн, тебе надо будет наколоть дров, чтобы поленница была как справа от главной двери, такой же длины и высоты. Колун возьмёшь со стойки у входа. Брелас — для начала протри стекло на витринах и смахни пыль с трофеев, тряпка и щётка на ящиках справа.       Босмеры молча кивнули, и когда уже собрались идти на работу, по лестнице медленно спустилась заспанная Сонир.        — Проснулась наконец? — холодно поздоровалась Иллия, — опять ночью слишком хорошо спалось?        — Ой, не завидуй ты так! — отмахнулась Сонир, которая даже не выспавшись была в очень хорошем расположении духа, — позавтракаю и возьмусь за работу.       Что было дальше, Малборн не слышал. Одевшись потеплее, он осторожно открыл дверь. Босмер сразу почувствовал порывы холодного ветра, но не такие сильные, как на берегу, благодаря ельнику совсем рядом с домом. Вьюга прекратилась, а белое, затянутое облаками небо не предвещало ничего серьёзнее обычного снегопада — отличный день для работы на свежем воздухе.       Теперь эльф мог рассмотреть окрестности по-настоящему — справа простиралась уже знакомая дельта реки, слева высились скалы с ровными, как по линейке, строго вертикальными краями у подножия — следами работы каменотёсов. А впереди уходил вдаль хвойный лес с присыпанными снегом ветвями деревьев и узкой тропинкой, протоптанной редкими путниками.       Малборн установил на колоду первый чурбан. Он мог бы сейчас ударить со всей силы, но работы предстояло много — поленница справа выглядела весьма солидно. Лучше было приберечь силы, чтобы быстро не выдохнуться — это правило было одинаковым для любых долгих нагрузок.        — Доброе утро, — поздоровался Энгар, выходя из конюшни, — дай-ка угадаю: отрабатываешь постой?        — Можно сказать и так. Восемь… — Малборн подсчитывал поленья, чтобы рубка дров не казалась совсем монотонной.        — Ну работай, работай, — иронично прокомментировал Энгар, быстро догадавшись, какое задание дала босмеру Иллия, и уже прикидывая, как этот изнеженный, хилый и не очень-то мускулистый эльф к обеду приползёт в поместье измотанным и с мозолями на всю ладонь. — Горожанин.       Малборн не обратил на его слова внимания — его больше волновало, как бы не сбиться со счёта. Методично и неспешно он продолжал рубку дров, не обращая внимания на погоду. Как ни странно, уроженцу Валенвуда впервые после бегства из посольства было жарко на улице — труд отлично согревал, особенно с тёплой одёжкой, надетой босмером «про запас».       Тем временем Брелас и Сонир наводили порядок в поместье.        — Ой, знаешь, я тут недавно услышала о лесных эльфах одну странную вещь. Мне просто интересно, можно спросить, так ли это?        — А что в на такого странного?        — Да вот мне рассказывал один путешественник, что у лесных эльфов есть ну эти… — Сонир попыталась изобразить пальцами рога, — рожки на голове.       Брелас специально приподняла сползшие на лоб волосы, чтобы показать — никаких рогов у неё нет. Но метафору о рогатых супругах она знала, и это сравнение насторожило эльфийку.        — Видишь? Я не рогатая. И Малборн тоже не рогатый. Я только про одного босмера с рогами слышала, говорили, в соседней деревне такой жил.        — А, так ты тоже деревенская? — нордка была приятно удивлена, — а что вы выращивали?        — Ничего, — Брелас тщательно вытирала стекло сухой тряпкой и продолжала разговор.        — Врёшь, не может быть такого!        — Мы разводили животных, — уточнила эльфийка, — тебе их названия всё равно ничего не скажут, в Скайриме такие не водятся. Разве что мамонты, но у нас их не пасли.        — Вот это да… а великаны у вас есть? Или вы сами мамонтов пасёте?        — Великаны? — Брелас рассмеялась, — зачем нам великаны? Они все ветки по пути собьют своей башкой, а Й’иффре на них прогневается. Сами пасём, конечно.        — Подумать только, большие великаны и маленькие лесные эльфы — а мамонтов пасут и те, и другие! — теперь хихикала уже певица, — никогда бы не подумала, что у вас так много общего!       В этот момент Валдимар ввалился через боковую дверь, и холодный ветер обдал обеих женщин. Брелас вздрогнула и бросила на хускарла недовольный взгляд, но ничего не сказала, а Сонир отложила тряпку и с игривым выражением прижалась правым боком к своему спутнику жизни.        — Снаружи не холодно? — двусмысленно, тихим голосом спросила девушка, — может, нам лучше будет согреть друг друга?       Брелас услышала эти слова и молча отвернулась. Ещё в деревне босмерка терпеть не могла флиртовать, и ещё хуже, когда это делали при ней другие. Особенно после посольства, где служанка по-настоящему осознала, насколько опасным может быть такое заигрывание, и лучше, когда «да» значит «да», а «нет» значит «нет» — единственный полезный урок, который она освоила благодаря «Эрикурам». Она знала, насколько тяжёлые плоды даёт легкомысленность.        — Давай чуть позже, надо сделать ещё пару вещей, — предложил Валдимар, обнимая нордку в ответ.       Сонир оставила тряпку и ушла куда-то за перегородку. Мысленно девушка уже решила, что если эта бестия решит соблазнить Малборна, то Брелас не постесняется вырвать несколько прядей рыжих волос с корнем, а то и лицо ей исцарапает.       Некоторое время Брелас чистила витрины одна. В доме было тихо, а Сонир вернулась через несколько минут, такая же довольная, как и утром, и на ходу вытирала губы рукавом платья, и как ни в чём ни бывало продолжила работу. Валдимар прошагал мимо и в хорошем настроении вернулся к патрулированию.       Босмерка догадалась, что произошло, но не подала виду. Девушка предпочла бы остаться в неведении, но судьба не дала ей выбора, и какой-то особенно наглый подвыпивший гость даже объяснил девушке, чего именно он от неё хочет. Дослушивать его тогда девушка не стала, сбежав под первым удобным предлогом, но даже сама мысль о таком казалась ей отвратительной. И если в соитии Брелас не видела ничего приятного, то такое она сочла редкостной мерзостью. А теперь, когда девушка увидела Сонир и Валдимара, что-то опять больно кольнуло в сердце.       «Почему они такие счастливые? Неужели и это тоже может кому-то нравиться? Нет-нет-нет, просто Сонир такая испорченная.» — убеждала себя босмерка, — «Я не такая, я уважаю себя и не стану этого делать! И Малборн меня об этом никогда не попросит, он совсем другой!»       Девушка сосредоточилась на работе, и к обеду она наконец очистила от пыли все стёкла, все манекены и все чучела в поместье. Малборн, к большому удивлению Энгара, пришёл к обеду довольно бодрым и почти не уставшим.       На обед был овощной суп и запечённая куриная тушка на второе — хоть птица и была довольно мелкой, с основным блюдом её хватило, чтобы насытить шестерых.        — Как успехи? — буднично поинтересовалась Иллия после супа.        — Три четверти уже готовы, — спокойно отчитался босмер, по-прежнему сидевший рядом с Брелас.        — Ничего себе! — с круглыми глазами произнесла Сонир, — так лесные эльфы и правда очень выносливые?       Нордка не подумала, что эти слова тоже прозвучали двусмысленно, зато подумала Брелас, гневно сжавшая в кулаке куриную ножку. Повисшую после слов певицы тишину нарушил только хруст хрящей.        — Извините, — неловким полушёпотом произнесла Сонир и опустила взгляд.       Брелас с облегчением заметила, что за весь обед Малборн даже не взглянул в сторону потенциальной соперницы, но и говорил мало — только спросил эльфийку не устала ли она и нравится ли ей еда. Даже когда девушка захотела поцеловаться, эльф спокойно осадил её и прошептал «потом».       К овощам босмерка уже более-менее привыкла, но не к немногословности её защитника и спутника жизни. Хотя, когда Малборн разделывал хоркеров близ маяка, он тоже становился необщительным.       Спутник, в свою очередь, решил, что ему следует помочь и другой несчастной душе — Иллии, страдающей от одиночества и неразделённой любви, и проявления чувств при ней могли быть как соль на рану. Тем более, босмер сам был знаком с этим ощущением, и не решись Малборн тогда на признание, его судьба могла сложиться совсем по-другому.       «Наверное, это поможет и Иллии» — рассуждал эльф.        — Сонир, Энгар, для вас есть поручение. — объявила Иллия, — завтра утром съездите в Морфал, купите ещё еды. Надо полонить запасы после непредвиденных расходов. Деньги получите на руки перед отъездом. И подготовьте телегу.        — А Валдимар? — как бы невзначай поинтересовалась певица.        — Он останется здесь, охранять поместье. — Иллия поняла, к чему клонит её работница, — мне надо обсудить с ним пару вопросов.       Босмерка облегчённо вздохнула — вряд ли Сонир в ближайшее время станет приставать к Малборну.        — А вам, — Иллия обратилась к босмерам, — новое задание. Малборн, когда закончишь с дровами, разгрузи на полки в подвале мешки, что стоят при входе. Брелас, после еды спустишься в погреб и приготовишь что-нибудь по рецепту из вашей родной деревни. И запиши его, если умеешь. Или надиктуй, если тебя не учили грамоте.        Брелас не ожидала, что её об этом попросят, и ещё меньше — что её умение читать и писать когда-нибудь пригодится. Много лет назад старый жрец Восьми богов худо-бедно обучил деревенских ребятишек грамоте, и, наверное, именно это помогло родителям пристроить дочь в посольство, но с тех пор эти знания так и не пригодились — даже если служанке поручали доставить какую-то записку или документ, она почти никогда не понимала эти витиеватые и перегруженные формальностями тексты.       И когда через пару часов босмеры, занятые каждый своим делом, пересеклись в подвале, они наконец решили поговорить.        — Ты выглядишь взволнованной. Что-то случилось? — вежливо и с долей заботы спросил Малборн.        — Как бы тебе сказать… — Брелас решила, что говорить о своей ревности прямо было бы слишком, — я не доверяю Сонир. Она какая-то слишком… распущенная.        — И именно поэтому она мне неинтересна, — её собеседник сразу понял, к чему клонит маленькая эльфийка, словно мог читать её мысли. — Брелас, я понимаю твои опасения, но с той ночи, когда мы признались друг другу в любви, и пока эта связь между нами не разорвётся, я буду с тобой и только с тобой.        — Правда? А почему в обед ты вёл себя так… отстранённо?        — Лгать о любви — последнее дело. — уверил её Малборн. — Но если у меня есть возможность кому-то помочь, я помогу. Мы не напоминали Иллии о наших чувствах друг к другу, чтобы она смогла сосредоточиться на своих, и, благодаря нам, у неё всё получится. Но самое главное — что всё получается у нас.       Малборн осторожно обнял свою спутницу.        — Здесь нас никто не видит и не слышит, — улыбнулся босмер. Несмотря на тяжёлую работу, его руки почти не огрубели, — и мы наконец остались наедине. И есть одна вещь, о которой мы оба думаем с самого утра.        — Я знаю, о чём ты, — Брелас радостно улыбнулась, обняла своего спутника и защитника и прижалась к нему как можно ближе, прежде чем поцеловаться снова, и вновь испытать каскад этих удивительных и прекрасных ощущений, неиспорченных ревностью или пошлостью.       В какой-то момент у босмерки перехватило дыхание и закружилась голова, ей показалось, что если бы её не поддерживали жилистые руки Малборна, она бы упала на каменный пол, но так возникло лишь ощущение приятного полёта.       Для Малборна этот поцелуй тоже был сладким, но не без доли горечи — когда-то давно в его жизни было нечто подобное, и теперь это странное чувство повторилось. С другой женщиной. В другом мире. И где-то на душе скреблись сенч-тигры, напоминая о тех, прошлых временах.       Брелас точно так же прижимается, так же теряет равновесие, так же закрывает глаза, так же тяжело дышит, как и она. Она такая же темноволосая, такая же смуглая, но причёска другая, более дикая, практичная, другие губы, другой запах, и другое лицо, строгое, точёное. Вокруг не каменная кладка подвала, подпирающая низкий потолок, а уходящие ввысь грат-дубы. Всё как тогда, в прошлом… Воспоминание заполнило взор Малборна всего на миг, а потом исчезло, напомнив, что та, прежняя жизнь, потеряна навсегда.        — Если ты не против, когда мы уйдём отсюда, будем целоваться как можно чаще, — предложила девушка, счастливо улыбаясь, но, взглянув на побледневшего Малборна, она забеспокоилась, — что с тобой? Выглядишь так, словно привидение увидел!        — Со мной всё хорошо, — Малборн быстро пришёл в себя, — просто воспоминание. Неважно, давай вернёмся к работе.       Остаток дня Малборн и Брелас провели, погружённые в собственные мысли, машинально отрабатывая постой в «Уиндстаде»…