Горизонт на востоке

      Малборн проснулся от весьма приятного чувства — к нему прижималось что-то очень нежное и приятно тёплое, и такое же тепло обволакивало его со всех сторон. В комнате было тихо, слышалось лишь тихое умиротворённое сопение.       Босмер лежал на спине, и после недолгих раздумий открыл глаза. Всё сразу встало на свои места, когда Малборн увидел Брелас, уснувшую с улыбкой на лице и теперь уткнувшуюся головой в плечо своего спутника. Девушка крепко обнимала Малборна руками и ногами, прижимаясь настолько близко, насколько это вообще возможно, будучи при этом в одной ночной рубашке.       Малборн ощущал, как удивительно мягкие и упругие груди эльфийки прижимаются к нему, создавая два больших очага приятного тепла в районе солнечного сплетения. И только теперь, когда Брелас была совсем рядом, настолько, что со стороны показалось бы, что босмеры только что познали настоящую близость, Малборн понял, насколько объёмный и красивый бюст даровали боги его спутнице, и почему служанка так скрывала свою красоту в талморском посольстве.       В любой другой момент Малборн был бы счастлив проснуться с таким сюрпризом, но этим утром у него было много важных дел, первое из которых — разделка хоркеров в гроте Солёная Вода. Однако, пока на нём так лежала молодая очаровательная эльфийка, он не мог даже встать с кровати, не разбудив при этом девушку.       Босмер осторожно подался немного назад — похоже, Брелас держала его весьма некрепко, поскольку девушка сдвинулась немного назад (или, скорее, сам Малборн пробился чуть дальше) и слегка заворочалась, устраиваясь поудобнее.        — Какой запах… — сквозь сон восхищённо прошептала эльфийка. Одни боги знали, что ей в этот момент снилось, и Малборн не собирался это узнавать, тем более, вряд ли его спутница смогла бы вспомнить сон после пробуждения.       Малборн сдвинулся ещё немного назад, осторожно и медленно поднимаясь сначала на подушку, а потом — и на спинку кровати. В какой-то момент ему показалось, что Брелас просыпается, но уже через несколько секунд босмерка снова вернулась к своему обычному сопению.       Когда Малборн уже почти выбрался, а голова эльфийки доставала только до пояса, Брелас медленно, устало открыла глаза, и это, наверное, был один из худших моментов для пробуждения.       Оба не сразу поняли двусмысленность ситуации — несколько секунд прошло перед тем, как застывшие от неожиданности босмеры сделали хоть что-то. Малборн боялся пошевелиться, надеясь, что сейчас его спутница уснёт обратно, а Брелас счастливо улыбалась, довольная тем, что лежит на чём-то особенно приятном, и только потом догадалась, где именно, когда это «что-то» начало ощущаться немного твёрже, чем раньше.       Эльфийка испуганно и на удивление резво отпрянула от Малборна и посмотрела на него в ужасе.        — Боги… что вчера произошло? — пролепетала девушка, хватаясь за голову, — неужели мы…        — Ничего не было, Брелас, — оправдывался её спутник, — ты напилась, нас уложили на эту кровать, и мы так проспали всю ночь!        — Прости, Малборн, мне нужно отойти, — красная как рак, босмерка стрелой вылетела из комнаты в поисках какого-нибудь уединённого угла, где её никто не увидит.       Малборн одевался в полной растерянности. Он отчётливо помнил, что за прошедший вечер даже не прикасался к своей спутнице за вычетом простых объятий и тем более не думал с ней переспать — в первую очередь из уважения к Брелас, которой нужно было время, чтобы решиться на такой ответственный шаг, особенно после того, как талморцы заставили бедняжку стыдиться собственной красоты.       Через перегородку Малборн услышал облегчённый вздох Брелас, и это говорило сразу о нескольких вещах — Ма’заки сейчас не было дома, а сам Малборн не нарушил своих принципов.       Брелас вернулась довольно быстро и уже не выглядела взволнованной.        — Прости мне мою подозрительность, — неловко извинилась эльфийка, — этой ночью у нас и правда ничего не было. Но почему я лежала так… странно?        — Ты так уютно устроилась, что мне совершенно не хотелось тебя будить, — вежливо признался Малборн, протягивая спутнице её стеганку, — хотел осторожно вылезти, но в последний момент ты проснулась.       Брелас неловко кивнула и опустила взгляд чуть ниже. Девушка уже точно была уверена, что Малборн говорил правду, но странное ощущение, как что-то в его теле начало твердеть, обескураживало и вызывало любопытство. Может, ей просто показалось?        — Больше никакого вина, хорошо? — предложил Малборн, чтобы нарушить неловкое молчание.        — Ты читаешь мои мысли, — просияла девушка, думавшая о том же самом немногим ранее, когда она проверяла за перегородкой, не соврал ли её спутник.       Босмерам понадобилось некоторое время, чтобы собраться и окончательно прийти в себя и как следует подкрепиться из собственных запасов, а после они прихватили с собой кинжал и топор, оставили часть поклажи в доме смотрителя и, держась за руки, снова вышли на берег.       Утренний бриз обдал их вместе с потоком холодного ветра, и взбодрил Малборна и Брелас окончательно. Холодный воздух доносил непередаваемый солоноватый запах с лёгким оттенком водорослей и моллюсков, благо последние были в изобилии разбросаны по мелководью. Солнце невысоко поднималось над горами, отражаясь в воде множество белых бликов, а лёгкий снег будто искрился на свету.        — Странно, что вчера я такого не замечала, — призналась девушка, вдыхая запах моря, — как тут красиво.        — На самом деле это нормально. — заметил Малборн — Мы тогда были вымотаны, и погода в тот день выдалась так себе, не то, что сегодня. А когда ты убегаешь от хоркеров, обычно не до красоты пейзажей.       Брелас вспомнила вчерашнее приключение и тихонько хихикнула. Бодрым шагом, почти летя, девушка направилась к гроту, держась за руки с Малборном, более сдержанным, но не менее счастливым.       Ещё по запаху босмеры поняли, что Ма’зака в это время разделывал хоркера, а когда они спустились под свод грота, их предположение подтвердилось окончательно — старый смотритель маяка уже освежевал одну тушу с помощью специального изогнутого ножа и расстелил на земле рулон ткани — некрашеный, перепачканный в давно засохшей крови, где уже лежало несколько кусков ярко-красного мяса со множеством волокон.        — А, проснулись наконец! — иронично поприветствовал их смотритель маяка, сразу обратив внимание на счастливое лицо Брелас, — каджиту интересно, хорошо ли вы пере… поспали.        — Просим прощения, что заняли вашу кровать, — извинился Малборн, усаживаясь рядом со стариком и присоединяясь к разделке туши, — но спали мы гораздо крепче, чем ожидалось.        — Ма’зака рад это слышать, — каджит срезал ещё один кусок с бока хоркера, — но сейчас у вас будет много работы. Твоя девушка умеет готовить?        — Вообще-то я хотела бы помочь с разделкой, — тактично возразила Брелас.       Ма’зака тяжело вздохнул.        — Это похвально, девочка, но каждый хоркер… — каджит сделал небольшую паузу и оценивающе оглядел эльфийку, — весит раз в десять больше тебя. С такими хрупкими руками ты ещё до полудня вымотаешься срезать с них мясо. Лучше приготовь на обед похлёбку или бифштекс из уже собранного мяса, а остальное засоли. Раствор в бочке справа от входа, вешалка для мяса чуть дальше у стены. Кроликов можешь оттуда снять.        — Это несправедливо, — проворчала Брелас, подбирая три куска мяса — два более-менее нормальных и один максимально жилистый и грубый, заранее решив, кому какую порцию она положит.       «Может, этот Ма’зака и главный, когда речь заходит о разделке туш, но поварихой назначили меня, и я дам понять, что с моим мнением тоже надо считаться!» — думала босмерка, возвращаясь на маяк.       Работа продвигалась небыстро — кинжалами срезались отдельные куски мяса, а топором при необходимости рубили кости зверя. Как только на «скатерти» накопилось достаточно еды, Ма’зака завязал узелок и попросил Малборна отнести еду на маяк, а сам вытащил ещё один и принялся складывать новую порцию мяса уже туда.       На маяке Малборн перекинулся парой слов с Брелас и быстро вернулся в грот, помочь с ещё одной партией мяса. Работа шла довольно быстро, пока в полдень Ма’зака не объявил обед и, к удивлению Брелас, без каких-либо трудностей слопал бифштекс из жёсткого жилистого куска, а потом завалился спать на той же самой кровати.       Малборн продолжил разделку в гроте один, пока Брелас коптила мясо над камином. Беглый агент нашёл применение своей наблюдательности и заметил, что девушка резала уже подготовленные куски на тонкие полоски толщиной около дюйма, и решил уже на этапе разделки помочь своей спутнице, заранее делая куски нужной толщины. Это было не так быстро, как прежде, но зато экономило силы Брелас.       Ближе к вечеру первый хоркер уже был полностью разделан, Малборн благополучно освежевал второго, а Ма’зака наконец отоспался. Потребовав кусок свежего копчёного мяса и быстро подкрепившись, старик присоединился к босмеру в пещере, и к полуночи больше половины от второго хоркера лежала в бочках в закопчённом виде.        — Завтра последний день, когда можно собрать мясо, — разочарованно подытожил каджит, осматривая результаты работы и отламывая клыки от остального скелета зверя, — завтра вставайте пораньше.        — Мы сегодня напиваться не планируем, так что… — многозначительно намекнул Малборн, перевязывая очередной узелок и разворачиваясь к выходу.       За ужином Малборн заметил, что и он, и Брелас не сводили глаз друг с друга сразу после возвращения босмера на маяк, и хотя вряд ли резкий запах крови, пропитавший одежду, можно было назвать приятным хоть для кого-то, кроме, наверное, вампиров и оборотней. Им даже не хотелось спрашивать друг у друга, как прошёл и день и чем они занимались — не потому что ответ оба знали и так, а потому что это было неважно. Сейчас они отдыхали вместе, ужиная за одним столом. Малборн добыл мясо, как настоящий охотник, а Брелас умело, как настоящая хозяюшка, приготовила вкусную похлёбку.       «Если бы не Ма’зака, можно было бы сказать, что мы здесь как муж и жена, — заметила Брелас, — трудимся друг для друга, вместе добываем пропитание, вместе ужинаем, а потом вместе поделим постель на двоих…»       От этой мысли босмерка вздрогнула.       «Подожди, Брелас! — сделала девушка выговор самой себе, — Что значит «делить кровать? Ты по-настоящему познакомилась с этим парнем меньше недели назад и испугалась, когда проснулась… там, где проснулась! Он говорит, что ничего не было, но что если это случилось, но по-другому? Ты же помнишь, сколько разных мерзостей тебе предлагали? Что если Малборн решит сегодня зайти ещё дальше?»        — Малборн, ты не мог бы пожалуйста достать спальник? — с неподходящей для такого уюта опаской попросила эльфийка, отводя взгляд, — мне кажется, будет намного лучше, если я буду спать на полу.        — На полу? — босмер удивился, — не обижайся, Брелас, но я этого не допущу, пока мы здесь. Лучше уж на полу устроюсь я, а кровать уступлю тебе. Я понимаю твои опасения.       Брелас была слегка удивлена — она думала, что сейчас Малборн начнёт отпираться, говорить, что ничего не было, а её спутник просто предлагает ей устроиться на кровати и собирается сам спать на полу. Это значит, что на самом деле ночью что-то было… или что ей желают отдать всё самое лучшее?       После трапезы Ма’зака поднялся на вершину маяка, подлить масла, а Малборн, расстелив спальник, устроился рядом с бочками в нескольких футах от кровати, подложив под голову мешок с запасной одеждой. Даже сейчас от него не следовало никаких возражений.       Брелас устроилась на кровати и тихонько пожелала спокойной ночи, но, как назло, сна не было ни в одном глазу. Мысли роились одна за другой, а вместо ставшего привычным за эти дни теплого дыхания её спутника теперь чувствовался только непривычный, странноватый холод и пустота. Вроде бы вот он, Малборн, отдыхает совсем рядом, но даже на такой узкой односпальной кровати девушке было намного комфортнее рядом с другом… или уже кем-то большим?       К сомнениям присоединились угрызения совести — ведь Брелас не меньше Малборна хотелось, чтобы самое лучшее досталось тому, кто больше всего этого заслуживает. И для беглой служанки это был тот самый босмер, который спас её от ледяного тролля, который помогал ей в пути и проявил заботу, который не дал ей совершить страшную ошибку в своей жизни… а теперь он уступил ей самое лучшее. Брелас казалось это несправедливым, ведь всё это время она то думала, как уйти, чтобы Малборн не заметил, то сближалась и отдалялась обратно, и почти всё время с того злополучного вечера это её спасали из беды, а не она кого-то. И вот теперь, не совершив ничего великого, она лежит на хорошей постели, пока тот, кто на самом деле заслуживает почестей, забился в угол и спит на старом деревянном полу с занозами.       Но почему Малборн так поступил? Брелас вспоминала всех, кто приставал к ней в посольстве — едва ли они готовы были хоть чем-то пожертвовать ради вечера с симпатичной босмеркой, кроме своего времени. Наоборот, казалось, что это Брелас им всем должна, а теперь маленькая эльфийка впервые за долгое время почувствовала себя почитаемой… и ей это не понравилось.        — Малборн! — громко позвала девушка, садясь в кровати.        — Что случилось? — её спутник слегка дремал, но ещё не уснул до конца, а теперь медленно просыпался.        — Прости меня, — так же неловко извинилась Брелас перед своим избранником, — может, поспим вместе, в одной постели?        — Почему бы и нет? — босмер весьма быстро перебрался из спальника в кровать, устроившись на боку и слегка приобняв девушку за талию, очень осторожно и деликатно, чтобы не вызывать неприятных ассоциаций, — ты не возражаешь?       Вместо ответа Брелас сама крепко обняла своего спутника и прижалась настолько близко, насколько это было возможно. Малборн вёл себя не как остальные — он искренне интересовался её мыслями и стремлениями, и даже в таких скудных условиях походной жизни умудрялся находить для девушки какие-то маленькие радости. Всё это время Малборн берёг её, помогал ей и дарил подарки, но не потому что искал в маленькой эльфийке очередную утеху на вечер-другой, а потому что желал для своей спутницы лучшего. Потому что Малборн был первым за долгое время, кто воспринимал Брелас как личность, а не как инструмент или средство для достижения сиюминутной цели. Потому что она ему дорога.        — Я люблю тебя, — тихо прошептала на ухо девушка.        — Я знаю, — так же тихо шепнул Малборн в ответ, — и я тоже тебя люблю.       Что было прошлой ночью и что происходило днём, не имело значения. Кровь хоркеров, которой пропиталась одежда обоих лесных эльфов, уже не ощущалась, всё перекрыли другие запахи — на удивление приятные и даже немного сладкие. Малборн и Брелас просто уснули рядом, в объятиях друг друга, однако и он, и она уже начинали думать о том, как и в какую сторону развивать отношения.