Горизонт на востоке

      Наконец, Малборн и Брелас вдохнули холодный свежий воздух Хаафингара. Они вырвались на свободу, и никогда раньше не были так счастливы увидеть заходящее солнце и ощутить дуновение ветра.       Малборн сделал глубокий вдох — всё сработало, хоть, как ему казалось, и не должно было. Рядом с ним Этьен переодевался в альтмерские доспехи, Довакин что-то перекладывал в рюкзак его напарницы Лидии, а Брелас замерла в таком же молчаливом восторге.       Однако Малборна спустил с небес на землю какой-то проходивший мимо рыжий каджит в монашеской рясе с капюшоном. Взглянув на всю группу, собравшуюся у выхода из пещеры, странный монах пристально посмотрел на Довакина и хриплым голосом изрёк довольно странную фразу:        — М’Айк слышал, что дружить с тобой опасно.       Малборн с непониманием посмотрел сначала на каджита, потом — на своего напарника-норда. Почему этот М’Айк вдруг решил с ним заговорить и зачем рассказал этот странный слух? Может, этот монах — тоже большой любитель лунного сахара, как и Тсавани?        — Позавчера я видела тебя у Рифтена. — удивилась Лидия, которая, похоже, знала этого странного каджита, — Как ты оказался здесь так быстро?        — М’Айк может быстро путешествовать. Некоторые ленивцы пользуются повозками. Для М’айка это всё одно и то же. — каджит развёл руками, вроде и объяснив, как он оказался на другом конце провинции а вроде бы — нет.       Довакин не обращал внимания на этот разговор и занимался какими-то своими делами. Каджит тем временем подошёл к Брелас и окинул её оценивающим взглядом, особенно остановившись на её довольно тонкой обуви.        — В Скайриме много снега. Предостаточно. — напомнил монах, — М’Айку совсем не хотелось бы больше снега.       Выдав такое довольно специфическое замечание, каджит побрёл прочь, слегка помахивая хвостом, а Довакин развернулся к Малборну и Брелас с видом знатока.        — Знаешь, Брелас, я начинаю думать, что та байка про культ Великого Скумного Кота в Эльсвейре была правдой… — изрёк Малборн, когда каджит отошёл достаточно далеко.        — Повезло вам. Обычно мне тут попадается дракон или какие-нибудь вампиры. — норд сделал небольшую паузу. — не хотите поблагодарить за спасение?        — Э-м-м… спасибо, благородный воин, — неловко поблагодарила норда Брелас, — я очень признательна, но, сожалению, мне нечем тебя отблагодарить.        — Вообще-то есть, и… — хотел было сказать Довакин, но вдруг получил от Лидии весьма увесистый подзатыльник, — и мне это не нужно. Я с Дельфиной потом поговорю.       Брелас посмотрела на норда волком. Неужели и этот норд ведёт себя с ней как животное?        — Я говорил про спрятанные в кармане аметист и серебряную ложку, а не то, что ты подумала, — попробовал оправдаться Довакин, и, к удивлению Брелас, он был прав, хоть девушка и понятия не имела, откуда норд узнал про все эти вещи.        — Спасибо за помощь, но теперь талморцы будут охотиться за мной до конца жизни. — высказался Малборн, вставая между Довакином и Брелас, — Надеюсь, дело того стоило, но сейчас у меня ничего нет… из того, что я мог бы подарить. Награда должна быть у нашей общей знакомой.       Этьен тем временем полностью переоделся и убежал вниз по склону, прихватив с собой трофейный меч. Перед этим он ещё грубо толкнул босмерку и помчался в Рифтен, даже не оборачиваясь.        — Прошу прощения за моего тана. — извинилась Лидия перед босмерами, — Довакин — превосходный воин, но Кин даровала ему мозгов меньше, чем хоркеру. Он всегда говорит то, что думает… а порой даже и не думает, что говорит.       Неловко помахав на прощание, Довакин призвал каким-то заклинанием жуткого коня-скелета с пылающими фиолетовым потусторонним пламенем гривой и хвостом, и умчался прочь, оставив двух лесных эльфов стоять в снегу у входа в пещеру, пока Лидия бодро трусила вслед за своим таном.        — Куда ты теперь отправишься? — поинтересовался Малборн у своей товарки по несчастью и протягивая ей вещи мёртвого чернокнижника из пещеры, — я собираюсь на восток, в Виндхельм. Мне говорили, что талморцы боятся лезть в Истмарк.        — Не знаю, куда я пойду. Куда-нибудь далеко-далеко отсюда. — эльфийка развела руками, а на её щеках появился лёгкий румянец, — я… я никогда ещё не путешествовала вот так. Как беженка.       Хотя Брелас уже не боялась говорить с Малборном так, как это было незадолго до приёма, но всё равно она чувствовала, что в одиночку, в этом диком краю, ей пришлось бы очень тяжело, особенно теперь, когда помощи ждать было не от кого. Теперь они с Малборном были одни, и могли рассчитывать только друг на друга. И это одновременно воодушевляло и пугало.        — Пойдём со мной в Виндхельм? — предложил босмер, протягивая руку своей спутнице, — я уверен: там, где будет безопасно для меня, тебя тоже никто не тронет.       Эльфийка замешкалась, она не верила своему счастью. Малборн, её спаситель, вдруг предлагает ей бежать вместе, в какой-то далёкий город, где у Талмора нет власти. Хоть Брелас и не знала, что такое Виндхельм и где он находится, сейчас босмерка понимала — если она откажется от этого шанса сейчас, то будет сожалеть о своём выборе всю оставшуюся жизнь.       И Брелас, осторожно, неуверенно, впервые в сознательной жизни добровольно взялась за руки с мужчиной.        — Я с тобой, — эльфийка нашла в себе смелость легко улыбнуться сородичу и сделать шаг навстречу. — А куда нам нужно идти? Тут холодно.        — Солнце прямо перед нами, значит, юг — в ту сторону. Нам направо. — сообщил Малборн после недолгих размышлений. И возьми одежду, которую мы забрали с тела того мага. В таких лёгких ботиночках и в этом платье ноги замёрзнут ещё до наступления темноты.       Брелас неловко приняла сапоги из рук Малборна, хотя надевать эту обувь ей совершенно не хотелось. Явно не по размеру, да ещё и снятая с трупа, пролежавшего в пещере с троллем неизвестно сколько времени — это была совсем не та обновка, о которой мечтала босмерка, и девушка уже решила, что при первой же возможности поменяет её на что-нибудь другое.       Когда эльфийка натягивала сапоги, она заметила, как её спутник слегка дрожит на холоде, что было неудивительно — Малборн оказался одет несильно теплее.        — Прости, но я не надену эту мантию, — неожиданно возразила эльфийка, раскладывая одеяние на земле, — она согреет только одного из нас, а у меня есть идея, как сделать, чтобы мы оба не мёрзли. У тебя есть, нож или ещё что-нибудь острое?       Порывшись в рюкзаке, Малборн достал небольшой железный кинжал и протянул его своей новой спутнице.        — Что ты собираешься делать? — как бы невзначай поинтересовался Малборн.       Брелас вспомнила уроки шитья, которому училась у матер ещё в Валенвуде, и быстро прикинула, как из этой мантии сделать два плаща и несколько полосок ткани, чтобы подвязать безразмерные сапоги. Оставалось только аккуратно поработать кинжалом, однако плотная ткань и отсутствие каких-либо инструментов не слишком-то располагало к удобной работе.       Следующие несколько минут Малборн наблюдал за тем, как Брелас максимально аккуратными движениями разрезала ткань мантии, пока перед ним не оказалось два длинных чёрных плаща, в которых двум невысоким босмерам легко можно было укутаться. Непропорционально длинные завязки были сделаны из половинок рукавов, ткань с краёв расходилась по швам, капюшон был только на одном плаще, и ни о какой красоте не могло быть и речи, но даже так этого было достаточно, чтобы не околеть от холода за время спуска и неизбежно приближающейся ночи.        — Тебе — тот, что с капюшоном, — заранее объявил босмер, поднимая с земли готовый плащ.       Брелас неловко улыбнулась, но согласилась с распределением. Интересно, Малборн отдал лучшее, потому что заботится о ней, или наоборот, потому что в ней не уверен? В любом случае, босмерка знала, что с её волосами на холоде и без головного убора не случится ничего хорошего, а теперь она могла сохранить такие роскошные локоны по дороге в Виндхельм.       Малборн и Брелас торопливо поднимались по дороге в гору, вернее, один бежал по дороге, а другая шла следом, пока тени стремительно удлиннялись, а на небе всё отчётливее проступали луны. Серые скалы, наползающие друг на друга и формирующие ступени какой-то исполинской лестницы, показались босмерам знакомыми — они не раз видели их, но сверху, из окон талморского посольства.        — Надеюсь, нас оттуда не увидят, — нервно предположила Брелас, ещё сильнее кутаясь в плащ.        — Я думаю, этот Довакин уже доставил им достаточно хлопот, чтобы талморцы не обратили внимания на двух путников в чёрной одежде. — успокоил девушку Малборн, — держись рядом со мной.       Подъём быстро сменился спуском, но бежать на морозе было уже тяжело, и среди высоких припорошённых снегом сосен два лесных эльфа замедлили шаг. Мороз становился всё более кусачим, а опускающаяся на Тамриэль темнота предвещала не только опасную дорогу, но и пробуждение лесных хищников.        — Ну и мерзкий же тип этот Этьен! — в сердцах воскликнул Малборн, когда вспомнил про бретонца, забравшего единственное оружие беглецов, — оставил нас в глуши без доспехов и с одним кинжалом на двоих!        — А почему ты так волнуешься? — неловко спросила девушка, — мы же босмеры, они не должны на нас нападать.        — Это в Валенвуде, — вздохнул Малборн, — а мы в Скайриме, и у Й’иффре нет здесь власти. С одной стороны, здесь можно рубить деревья и есть растительную пищу, но с другой… с другой стороны, местное зверьё не видит разницы между босмерами и всеми остальными. Ты ведь помнишь того тролля?        — Вряд ли я теперь вообще когда-нибудь его забуду, — разочарованно ответила Брелас, ускоряя шаг, — получается, вся местная живность теперь спит и видит, как бы нас… съесть? А где ближайший город?        — Прости, что приходится быть таким прямолинейным, но я боюсь, что до города мы можем не успеть к ночи. — тяжело сообщил Малборн.       Брелас запаниковала. Неужели это освобождение было бессмысленным, и они сбежали только для того, чтобы стать ужином какого-нибудь медведя? Ну почему, почему этот Довакин не проводил их до города? Неужели ему было настолько наплевать на своих друзей… и считал ли он вообще Малборна и Брелас своими друзьями?        — Ты ведь не дашь этому произойти? — испуганно, но с надеждой спросила девушка у своего спутника.        — Я сделаю всё, что смогу, — коротко ответил Малборн, доставая из-за пояса кинжал, которым Брелас распорола мантию, — но пообещай мне, что если я прикажу тебе бросить меня и бежать, ты сделаешь ровно то, что я сказал.        — Я… я не знаю. — Брелас была шокирована такой просьбой. Потерять Малборна сейчас для неё было страшнее, чем умереть самой, ведь она даже не могла представить, что будет делать без проводника и без своего спасителя, — давай лучше сделаем так, чтобы никому не пришлось сражаться. В конце концов, мы с тобой не воины.       Чуть дальше по дороге Малборн и Брелас набрели на квадратную арку, сложенную из нескольких огромных камней — верный признак того, что рядом находятся древние нордские руины. Вниз вела широкая полузасыпанная снегом лестница, а за поворотом виднелся какой-то старый храм или курган со статуей крылатой женщины на вершине.        — Малборн, — Брелас обратилась к своему спутнику, — меня это место как-то пугает. Может, пойдём дальше?       Эльф взглянул на мощёную дорогу, петляющую в заснеженный лес, далеко на запад, и исчезающую за горизонтом. Ближайшее поселение по-прежнему было далеко, и добираться до него таким путём — верная смерть.        — Я понимаю твой страх, Брелас, но, боюсь, у нас нет другого выбора — Малборн прошёл через арку и медленно зашагал вниз.       Девушка тяжело вздохнула и медленно, с опаской, пошла следом. Конечно, какое-нибудь злое божество вряд ли изобразили бы в виде красавицы с птичьими крыльями, но босмерка не могла припомнить ни одного аэдра. Значит, скорее всего, это было святилище какой-то даэдрической принцессы. И что она попросит за убежище?       Вскоре лестница сменилась тропинкой из промёрзшей земли, а впереди показалась прямоугольная каменная конструкция огромных размеров. Откуда-то из храма слышался тонкий и тихий, потусторонний звон, а за поваленным деревом Малборн и Брелас увидели две внушительных статуи каких-то существ, похожих на птиц с огромными разинутыми клювами.        — Кажется, я нашёл вход! — Малборн указал на чёрную железную дверь между двумя статуями, — Если дверь не заперта, мы сможем там переночевать. Пошли скорее.       Едва босмер открыл дверь, как оттуда вывалился поток какого-то чёрного тумана, но внутри всё оказалось довольно безобидным — широкий, неосвещённый коридор под потолком, уходящий куда-то вниз. Однако впечатления от кургана всё ещё были жуткими.        — Малборн, мне это правда не нравится, — снова предупредила Брелас, приближаясь ко входу, — пожалуйста, давай пойдём дальше. Я боюсь!       Брелас остановилась у самых дверей, в то время как её спутник бесстрашно прошёл внутрь храма. Солнце уже давно село, и Брелас едва могла разглядеть дерево в нескольких ярдах впереди себя, но страх перед ночевкой в каком-то даэдрическом храме или гробнице был ещё сильнее.       И тут откуда-то далеко, из вздымающегося чёрной стеной, леса босмерка услышала протяжный вой. Потом ещё один. И ещё. Волки стремительно приближались, и страх перед ними оказался сильнее страха неизвестности — Брелас торопливо забежала в храм и захлопнула за собой дверь.       Малборн тем временем уже зажёг припасённым в рюкзаке огнивом несколько свечей при входе и раскладывал спальный мешок.        — Я слышал, что в скайримских руинах нежить не приближается ко входу, а больше ходит внутри гробницы, лишь изредка посещая зал для подношений, когда там никого нет. Так что, пока мы не лезем дальше главного входа, мы в безопасности.        — Малборн, по-моему, это не гробница, а храм какого-то даэдра — высказалась эльфийка, осторожно проходя вперёд, чтобы точно убедиться в безопасности затеи её спутника.        — Даже если это чей-то храм, он давно заброшен, — попробовал успокоить девушку Малборн, — здесь никого не было по меньшей мере…       Раздался громкий испуганный крик, и Брелас резко отшатнулась к стене, словно увидела внизу самого Молага Бала.        — Т-там чьё-то тело, — заикаясь, пролепетала эльфийка, бледная как привидение, — осквернённое ч-чёрной магией!        — Держись поближе к свету, — босмер успокоил девушку довольно буднично, словно речь шла о крысе, а не о плодах трудов какого-то некроманта, — я сейчас разберусь.       Малборн прошёл вперёд. Трупов оказалось два, оба иссушены до состояния жутких, обгоревших и сморщенных мумий, к которым даже прикасаться казалось небезопасно. Такие точно не оживут — это босмер знал. Но откуда здесь вообще взялись тела?       Один был одет в броню со знаками отличия имперского офицера, в то время как другой носил форму Братьев Бури. Похоже, неподалёку от этого храма случилось какое-то сражение, и некромант приволок трупы в своё логово, которое устроил в храме принцессы даэдра.       Подняв с пола пустой подсвечник, Малборн столкнул им, как ухватом, оба трупа вниз по лестнице, а после — сбросил вниз и инструмент с таким шумом, что забившаяся в угол эльфийка вся сжалась, боясь даже пошевелиться.       Малборн присел рядом — по торопливому но при этом абсолютно точному, словно зазубренному шёпоту, он понял, что Брелас сейчас молилась Аркею.       Дождавшись, когда девушка дочитает молитву, Малборн аккуратно обнял её и прижал к себе. Поначалу Брелас вздрогнула, но затем, увидев знакомое лицо, облегчённо выдохнула.        — Не нужно бояться, — тихо, но уверенно обратился к ней Малборн, — мы с тобой живы и здоровы, в тепле, все опасности остались позади.       Эти слова подействовали на Брелас успокаивающе. Она только сейчас заметила, что в этом храме не холодно, более-менее светло и… на удивление тихо. Непохоже было, чтобы на них ополчилась вся окрестная нежить. Может, храм и правда был заброшенным?        — Эрикур, талморцы, тот ледяной тролль — всё позади. Мы вместе идём к нашей новой жизни, которая будет лучше для нас обоих. — продолжал тихо подбадривать её Малборн, — оставь прежние тревоги, они в прошлом. Мы здесь, в безопасности и в тепле.        — Ты… не боишься? — восхищённо и удивлённо переспросила девушка, глядя прямо в глаза своего товарища. Поначалу он казался ей каким-то холодным и отстранённым, на мгновение Брелас даже подумала, что Малборн сожалеет о её компании, но теперь она не сомневалась — он для неё желает только хорошее.       Девушка крепко прижалась к своему защитнику. Малборн не ожидал от Брелас таких нежностей, но сейчас это было не слишком уместно. Босмер уже рассудил, что одноместный спальный мешок не подойдёт для того, чтобы они, едва знающие друг друга, спали вдвоём, в такой тесноте, и вместо этого решил уступить эту ночь Брелас.        — Я рад, что взял тебя с собой, — признался Малборн, и услышавшая эти слова босмерка широко и искренне улыбнулась, — но, к сожалению, у меня только один спальный мешок.       Брелас посмотрела на спальник — вряд ли они смогли бы устроиться там вдвоём.        — Я постою в дозоре, — сообщил Малборн, — когда ты отдохнёшь, я посплю следом.        — Хорошо, я сейчас, — кивнула эльфийка, — только отвернись, пожалуйста.       Малборн повернулся к двери без лишних вопросов. Хотя Брелас была красавицей, он решил не подглядывать, чтобы ещё больше не расстраивать бедную девушку, которой за это время пришлось пережить столько потрясений. По звукам он понял, что Брелас неловко тянула с себя безразмерные сапоги, расшнуровала корсаж, ещё как-то поколдовала со шнуровкой и только после этого забралась в спальный мешок.        — Спокойной ночи, Брелас — вежливо пожелал ей Малборн, кутаясь в плащ, чтобы меньше мёрзнуть в ночном дозоре.        — И тебе, — прошептала босмерка, разворачиваясь лицом к своему компаньону.       Хоть каменный пол и был крайне неудобным, а атмосфера в храме по-прежнему ощущалась жутковатой, Брелас уснула довольно быстро. Малборн же, сняв с пояса кинжал, пристроился у дверей — нести дозор в этом заброшенном здании без окон, где невозможно было понять время суток, и где единственным звуком было тихое, слегка беспокойное сопение его новой спутницы…