Горизонт на востоке

      Брелас ещё с утра была самая не своя. Чуть не уронила поднос с едой, налетела на Малборна в коридоре, а в послеполуденное время долго не могла разойтись с грузчиком-каджитом на узкой лестнице на кухню.       «Соберись, тебе ещё сегодня еду гостям разносить!» — увещевала себя служанка, но этот призыв не слишком помогал.       Вспоминая, как проходят приёмы, и с чем приходится иметь дело, эти званые вечера казались лесной эльфийке не ответственным мероприятием, на котором нужно выкладываться по полной, а неизбежным злом, которое просто нужно отстоять или отсидеть, дождаться, когда оно закончится.       Девушка одновременно хотела оставаться вежливой и приветливой, как положено официанткам талморского посольства, и сохранить приличный вид, не позволяя никому отпускать в её сторону всякие грязные шутки и, тем более, распускать руки. Однако Брелас понимала, что на таких приёмах послушают скорее высокопоставленного гостя, чем её, простую босмерку, а потому на предстоящем мероприятии (как и на всех предыдущих, кроме первого) старалась держаться золотой середины и просто пережидать.       Так же Брелас собралась поступить и на следующем приёме. Хотя, наверное, в таком полузабытьи, в усталом и отстранённом состоянии, эти неприятные часы пролетят быстрее? Босмерка ещё никогда не задумывалась об этом, но когда чувства притупляются, притупляются также отвращение и стыд. Неужели апатия и была лучшим лекарством?       Вскоре прибыла флейтистка Ильди из Коллегии бардов, одна из немногих, кто относилась к Брелас с пониманием. Наверное, босмерка могла назвать эту девушку своей подругой.       Черноволосая Ильди совершенно по-другому реагировала на комплименты со стороны незнакомцев — ей это льстило. Нордка всё так же не любила похабные комментарии и была такой же стеснительной… почти. Всё-таки её круг общения был намного шире, и выросла Ильди в Солитьюде. Наверное, Малборна, ещё одного жителя столицы, она понимала бы лучше.        — И после этого, представь себе, он посмотрел на моё… декольте и выдал «восхитительно»! — жаловалась Брелас подруге во время небольшого перерыва перед началом мероприятия, сидя на небольшой деревянной лавке.        — Козёл, — поддержала Ильди свою подругу-эльфийку, — он хотя бы твоё имя спросил?        — Да, и вообще вёл себя на удивление вежливо. — Брелас замялась. Кажется, этот Малборн был далеко не таким противным, как она думала поначалу, — и попросил, чтобы я не называла его господином. Ещё он сказал, что такой же эльф, как и я.       Брелас вспомнила, как несколько месяцев назад Рулиндил предложил переселить слуг на конюшню, чтобы они "хотя бы по ночам не дышали одним воздухом с нормальными эльфами", и тогда за неё и за других работников посольства вступился именно Малборн. Он сумел тогда переубедить Эленвен, хоть и выбирал в споре довольно необычные аргументы, что на конюшне от слуг будет гораздо больше вреда, чем в подвале. Так или иначе, маленькая официантка была ему за это благодарна, хоть и не знала тогда имени этого героя.        — Это он изображает перед тобой рыцаря, потому что ты ему понравилась. — Ильди легкомысленно отмахнулась, — у меня есть одна знакомая, Лизетта, к этой дуре каждый вечер в таверне похожие благородные господа так и липнут.        — Ты думаешь, мне не стоит ему доверять? — Брелас по-прежнему сомневалась. Почему-то ей казалось, что Малборн отличается от прочих мужчин, обращавших внимание на её прелести. Или она стала искать хорошее в этом босмере просто в пику Ильди, чтобы выйти из спора победительницей? — может, он тогда и не на меня смотрел, а куда-то в сторону?        — На тебя он смотрел, Брелас, на тебя! — Ильди стояла на своём, — Как думаешь, куда посмотрит любой нормальный мужик, когда к нему прижмётся обладательница такого роскошного бюста? Я удивлена, как ты остаёшься настолько наивной при таком внимании гостей…        — Да, чуть не забыла насчёт гостей: госпожа посол приказала нам не давать выпивки Разелану. — предупредила Брелас, заодно сменив тему на более приятную. Босмерка уже потеряла одну подругу и не хотела ссориться со второй, — если он начнёт выпрашивать у тебя вино, стой насмерть.        — Это скорей тебе надо беспокоиться, я на этих приёмах всегда трезвая, — Ильди пошевелила пальцами, — игра на флейте требует тонкой работы. Да и как ты думаешь, я буду петь, когда язык заплетается? Йорн учил нас, что у хорошего барда, когда он играет в таверне, клиенты должны быть пьяными, а музыкант — трезвым.        — Пьяниц мне тут и не хватало, — посетовала эльфийка, вспомнив, что подвыпившие гости становятся куда более распущенными, — это хорошо, что хоть Разелан сегодня приставать не будет. Кстати, ты его не видела?        — Не-а, — Ильди пожала плечами, — обычно этот тип приходит за день до начала приёма. Нам уже скоро начинать, а Разелана и след простыл. Знаешь, если он заблудится в этой глуши, я не буду против.        — Я тоже. Совсем его не жалко. — одобрительно кивнула босмерка, — от этого редгарда одни проблемы.       Иногда, чтобы растопить сердце, достаточно нескольких тёплых слов в трудную минуту, проявить человеческое отношение, когда кажется, что весь мир пытается тебя расчеловечить. Быть может, именно поэтому Брелас после того непримечательного случая ощутила то, что не чувствовала уже давно — надежду, что её жизнь изменится к лучшему.       После этого спора девушке не хотелось верить, что Малборн, о котором она слышала давно как о добром босмере, готовом помочь товарищам в трудную минуту, отнесётся к ней как к очередной игрушке, которую можно немного подержать и попользовать, а после — забыть, потому что она наскучила. Она чувствовала, что почти все из тех, кто на приёме позволял себе лишнее, воспринимали служанку именно так, однако Брелас, как и Барензия, всегда «искала любви, а не похоти», но, в отличие от королевы-матери Морровинда, не подпускала никого настолько близко.       Внутренний голос подсказывал, что главный поставщик посольства действительно отнесётся к ней по-другому, если вдруг Брелас предложит ему побыть вместе или о чём-нибудь поговорить, но, вместе с тем, мрачное осознание, что главный поставщик вряд ли спустится со своей высокой должности ради не то что романа — дружбы с простой служанкой, и ещё более мрачное предчувствие, что этот лесной эльф скрывает что-то очень важное, пугали маленькую служанку не на шутку.       «Что если у него уже где-то есть семья в Валенвуде? Что если он ответит мне отказом? — Брелас задавала себе пугающие вопросы, в ужасе представляя себе последствия, — Или, ещё хуже, изобразит взаимность, и обманет?»       Забрезживший было луч надежды в противной и повторяющейся изо дня в день рутине талморского посольства согревал, но Брелас столь же отчётливо чувствовала, что не переживёт разочарования. И потому, взвесив все «за и против» настолько рационально, насколько вообще позволяла такая сложная тема, девушка решила сохранить для себя эту надежду… и ничего не предпринимать.       «Пусть лучше Малборн не знает про эти чувства, — подытожила Брелас, — хотя, если он и правда чуткий, но наверное, это единственный мужчина во всём этом посольстве, которому я бы искренне улыбнулась. В конце концов, первый шаг обычно делают мужчины.»       Когда незадолго до начала приёма Малборн занял место за барной стойкой вместо старого, но ловкого Ра’Джрада. Для Брелас, уже продевшей в поясок посудную тряпку и взявшую в руки поднос, это стало приятным… и неприятным сюрпризом одновременно.       Девушка застенчиво и медленно подошла к босмеру, всеми силами стараясь не выдавать своей симпатии, но получалось у ней довольно неловко — со стороны казалось, что служанка боится нового «бармена».        — Простите, господин… — даже от такой обыденной просьбы девушка покраснела, — вы не могли бы передать мне… вино «Алто», пожалуйста.       Брелас отвернулась, чтобы собраться с мыслями, и сразу заметила тихо хихикающую Ильди. Перепуганная, но одновременно с этим возмущённая босмерка незаметно потрясла дорогой подружке своим маленьким изящным кулачком, чтобы напомнить о правилах приличия. Да и не хотелось девушке думать, что со стороны она выглядит комично.        — Брелас! — негромко окликнул её Малборн через несколько мгновений.        — А? — босмерка развернулась, и случайно встретилась взглядом с Малборном. Удивительно, но он на неё совершенно не сердился, и смотрел как-то понимающе.        — Мне жаль из-за того, что случилось с Аданрель, — Малборн вежливо подбодрил свою коллегу, — но, пожалуйста, соберись. Скоро начнётся званый вечер, и нам надо сделать всё как следует.       Однако от этих слов Брелас засмущалась ещё больше. Девушка молча взяла поднос, где уже были расставлены характерные шарообразные бутылки с вытянутым горлышком и поспешила на другой конец зала, пока Малборн не заметил ничего лишнего. Дыхание стало неровным, кровь прилила к лицу, и почему-то эльфийку бросило в жар.       Отдышавшись и придя в себя, Брелас бросила осторожный взгляд на Малборна — он спокойно протирал бокалы и, кажется, не понял, что случилось. Служанка облегчённо выдохнула: кажется, бармен ничего не заметил.       Девушке было приятно услышать в свой адрес тёплые слова, и удивилась сочувствию со стороны Малборна, но даже говорить с ним теперь было страшно. Вдруг он узнает, вдруг отвергнет? Вдруг ответит холодностью?       «Нет, лучше подходить к нему как можно реже, только когда поднос опустеет, и как можно меньше говорить, — увещевала себя Брелас, — и оставаться далеко, просто смотреть, но так, чтобы он не заметил. Скорее бы закончился этот приём…»       Босмерка смогла взять себя в руки и встретила первых гостей как ни в чём ни бывало, но по-прежнему старалась как можно дальше дистанцироваться от Малборна, чтобы сохранить свою надежду втайне, пускай она и останется от этого просто надеждой.       Во второй раз в жизни Брелас обрадовалась началу приёма — ведь теперь она сможет отвлечься на работу, пусть и нелюбимую. Эленвен вышла встречать гостей чистой, причёсанной и в свежей мантии. Посол встречала всех посетителей вежливо и обходительно, и гости отвечали ей взаимностью.       «Как легко у неё всё получается… Неужели, чтобы личная жизнь наладилась, надо обязательно становиться главой посольства?» — в который раз думала Брелас, наблюдая за Эленвен… а потом вспомнила, что ровно те же люди, вежливые с хозяйкой приёма, потом начнут грубить простым служанкам.       Столы были накрыты, пара десятков новых свечей освещали зал с люстры под потолком, пока заходящее солнце бросало последние лучи на гостей посольства через витражные окна и аккуратную, чётко выверенную каменную кладку. Званый вечер начинался, а Брелас по-прежнему испытывала лишь неопределённость…