Отрекаюсь!

Всё предельно серьёзно

И ты из тех, что смертельно опасны

В сердце больше борозд, чем от оспы

Оставишь — последствия злей, чем от астмы

У меня было предчувствие теста Ты подошла, и всё мирозданье погасло Ведь я не знал, что тебя найду наконец-то Я в этой бездне тону, хули, здравствуй

Ты дитя холодного фронта С камнем, где обычно орган с аортой А я всё так же не понимаю, на что тебе в лаборатории на правах подножного корма И почему эта боль от эксперимента У меня даже нет воли быть непокорным Я не пойму, отчего накрыло конкретно, но накрыло конкретно и, походу, надолго

Астарион медленно открыл глаза, сразу ощутив, как затекло всё тело. После сна в одном положении каждая мышца протестующе ныла, но он не спешил двигаться. Лаура прижалась к нему, её дыхание, ровное и спокойное, согревало его кожу. Голова эльфийки снова покоилась у него на груди, а рука инстинктивно обвила его талию. Когда-то такие прикосновения вызывали у него лишь раздражение и отвращение, желание мгновенно оттолкнуть любого, кто осмеливался вторгаться в его личное пространство. Но сейчас… всё ощущалось иначе. Он скосил взгляд вниз, изучая её лицо. Лаура выглядела так спокойно и безмятежно, словно все её тревоги остались где-то в прошлом. Пухлые губы были чуть приоткрыты, дыхание ровное, и он мог видеть, как тонкие ресницы едва заметно дрожат во сне. Астарион не смог удержаться от усмешки, вспомнив, как они вчера ночью, будто преступники, пробирались обратно в лагерь, стараясь, чтобы их никто не заметил. Ему особенно не улыбалась перспектива столкновения с Лаэзель после того, как он вчера назвал Лауру своей.  Эльф самодовольно усмехнулся. Наконец-то всё сложилось именно так, как он задумал. Теперь эта эльфийка никуда не денется. Что ж, если в начале их путешествия он преследовал лишь цель выжить и обезопасить себя, то теперь его амбиции могли развернуться куда шире. Он стал задумываться: а что, если уговорить её помочь избавиться от Касадора? С её навыками убеждения и влиянием на остальных — они вполне могут убить этого мерзавца, и тогда он действительно станет свободным. Но при этом оставался вопрос: насколько Лаура действительно к нему привязалась? Вчера, когда она призналась, что хочет быть с ним, в её глазах было что-то ещё. Но что именно? Это не было той простой смесью вожделения и влюблённости, что он видел на лицах тех, кто приходил к нему во времена рабства у Касадора. Раньше его часто "одалживали" для утех полезным знакомым хозяина, которые осыпали его подарками, всегда обещая одно и то же: спасение и свободу. В их глазах светилась одержимость, едва завуалированная жажда обладать им, как красивой игрушкой, которую они могли заполучить. Эти взгляды были ему до боли знакомы — алчные, жадные, бесстыдные в своём желании. Астарион с горечью скривился, вспоминая, как его превращали в предмет для забав, и тут же заставил себя прогнать прочь эти отвратительные образы прошлого. С Лаурой же всё было совсем иначе — она сбивала его с толку. То эльфийка тонула в нежности и явно хотела его, её пульс ускорялся от одного лишь прикосновения, а глаза разгорались желанием. То вдруг начинала откровенно насмехаться над ним, дразня его и выводя из себя. А порой и вовсе в бешенстве, сопя как дракон, презрительно осыпала его колкими словами. Вот и как её теперь понимать? После их прошлой ночи он надеялся, что она станет куда более сговорчивой, когда речь зайдёт о крови. Даже если ради этого придётся спать с ней каждую ночь. Он стиснул зубы, чувствуя, как в горле поднимается знакомое жжение. Кровь Лауры манила его, и он понимал, что жаждет её сильнее, чем когда-либо раньше до этого.  Астарион осторожно скользнул ладонью по бедру, наслаждаясь мягкостью её кожи. Лаура что-то пробормотала во сне и лишь крепче прижалась к нему, не желая просыпаться. Такая близость больше не вызывала у него отторжения. Возможно, это было даже… приятно. Что ж, какой бы ни была их связь сейчас, она точно была лишена принуждения. И это было новым для него — желать кого-то по-настоящему, а не из-за необходимости. Вернув себе хоть часть контроля над собственной жизнью и телом, он наслаждался этим чувством свободы. Астарион снова покосился на спящую эльфийку. Она была темпераментна, упряма и чертовски хороша в постели. Спина ныла слишком сильно, чтобы продолжать лежать в одной позе, и он тихо вздохнул. Похоже, придётся разбудить её. Осторожно наклонившись, он нежно подул ей на лицо, и она, смешно сморщив носик, что-то вновь пробормотала. Попробовав аккуратно выскользнуть из её объятий, он почувствовал, как пальцы девушки крепко ухватили его за рубашку. — Не-а, — сонно пробормотала она, даже не открывая глаз. — Ты не свалишь от меня так быстро. Астарион хмыкнул и аккуратно перехватил руку, нежно поглаживая её пальцы. — Вставай, радость моя, — прошептал он, касаясь губами её уха. — Я бы сказал, что солнце уже высоко, но, увы, понятия не имею, который сейчас час. Она нехотя приоткрыла один глаз, тот сразу блеснул изумрудным огоньком. — Вот любишь ты весь кайф обломать… мне так хорошо спалось, — недовольно пробормотала она. — Неужели? — притворно вздохнул он, изображая мученика. — Я, конечно, польщён, что ты предпочла меня своей подушке, но, может, всё же дашь мне возможность подняться? Лаура открыла второй глаз, её взгляд вновь стал насмешливым, но с каким-то скрытым подтекстом, который он не мог до конца понять. — Не терпится сбежать от меня? Вампир фыркнул, демонстративно закатывая глаза. — О, поверь, дорогая, если я и хочу сбежать, то исключительно потому, что мне совсем не хочется сталкиваться с Лаэзель. Ты обещала уладить это сама, помнишь? Без моего участия. Пока я не горю желанием обзаводиться новыми дырками в моем прекрасном теле. Её смех был заразительным, и он поймал себя на том, что улыбается вместе с ней. — Ладно, иди, мой храбрый защитник, — она лукаво улыбнулась. — Даю слово, что никто не узнает о… переменах в наших отношениях. Хотя всё равно эти засранцы как-то узнают обо всём.  — Вот и славно, — он наклонился и мимолётно коснулся её губ своими, прежде чем окончательно подняться с постели. Астарион бесшумно выскользнул из их убежища, воровато осмотрелся на спутников, что спали у костра. Лаэзель тоже там спала, казалось крепким сном, но он знал, что даже во сне её слух был обострён, словно у хищника. Вампир осторожно обошёл её, не издавая ни звука, и направился к своим вещам.  Склонившись над своей сумкой, он прищурился, обдумывая, стоит ли снова беспокоить Лауру, чтобы попросить её крови. Вряд ли. Сегодня лучше не давить на неё, не разрушать тонкую грань её доверия. Но до боли хотелось ощутить хоть немного тепла. Как же ему не хвтает солнца. Какой ироничный парадокс: всего лишь несколько недель назад солнечные лучи сожгли бы его дотла. Двести лет он даже не задумывался о том, каково это — чувствовать тепло на коже, нежиться в лучах утра. И вот теперь, лишившись этого вновь, тоска разъедала его изнутри. Эльф решил хотя бы погреться в тёплой воде источника, пока есть такая возможность.  Пробираясь к гроту, Астарион невольно вернулся мыслями к Лауре. Её кровь сейчас была его единственной радостью, но что будет, если она исчезнет? Если они избавятся от паразитов и пути их разойдутся? Эта мысль жгла его изнутри, наполняя тревогой и раздражением. А если удастся убить Касадора?  Погрузившись в горячую воду источника, он позволил себе на мгновение расслабиться. Но упрямые мысли не отпускали. Если он сможет убедить Лауру и её товарищей помочь ему, он станет свободным, наконец-то. Но что дальше? Вернуться к жизни в тени и мраке? Дворец Касадора станет пустовать. Почему бы тогда не занять его место? Астарион не хуже своего бывшего хозяина прекрасно знал, как плести сети интриг, как манипулировать нужными людьми. Он мог бы построить свою империю во Вратах: слуги, покорные юнцы и прелестные девушки, обожающие его… Он заслужил это после столетий унижений. Мысли дорисовали заманчивую картину: он сидит в парадном зале дворца Касадора, восседая на троне. Его окружает свита преданных слуг, глядящих на него с обожанием, а вокруг — роскошь и богатство. Но самая соблазнительная деталь воображаемого будущего — это она, Лаура. Она сидит рядом, её белокурые волосы уложены в сложную причёску, украшены драгоценными камнями. Она смотрит на него влюблёнными глазами, ожидая его прикосновения, его внимания. Да, она могла бы стать его драгоценным трофеем, венцом его новой жизни.  Но стоило этой фантазии обрести яркость, как всё рухнуло. Как он может заставить её по-настоящему влюбиться в него? Он знал лишь, как использовать своё тело и обаяние, чтобы добиться желаемого. Но всё это казалось недостаточным. Лаура была не такой, как все остальные, её было недостаточно просто пленить плотью. Может, стоит добавить больше внимания, больше нежности? Эта мысль заставила его поморщиться, но что-то внутри подсказывало — другого пути нет. Астарион вернулся в лагерь, когда все уже заканчивали завтрак, он заметил, как Лаэзель метнула в его сторону презрительный взгляд. Но его больше интересовала реакция Лауры. Она сидела рядом с гитьянкой, лениво покусывая яблоко, и, поймав его взгляд, едва заметно подмигнула, подтверждая его догадку: неприятный разговор с гитьянкой всё же состоялся, но, видимо, всё обошлось. Вампир облегчённо выдохнул, чувствуя, как снова возвращается хорошее настроение. Когда большинство спутников разошлось по своим делам, он подошёл к эльфийке. Она сидела у костра, задумчиво глядя на угли, и продолжала неспешно жевать яблоко. Когда она заметила его, на мгновение её лицо озарила улыбка, но тут же сменилось на хмурое выражение. — Я оставлял тебя в куда более хорошем настроении, — с тенью заботы в голосе отметил Астарион. Она лишь покосилась на него, молча откусив очередной кусок от яблока. — Что-то случилось? Лаура хмуро пожала плечами и нехотя пробормотала: — Да так, ерунда. Астарион, усмехнувшись, не стал настаивать. Интересничает, ну, и ладно. Эльф невольно задержался взглядом на её губах, медленно обхватывающих кроваво-красный плод. Каждый её укус был исполнен почти болезненной чувственности. Мысленно он снова вернулся к прошлому вечеру, она на коленях, охваченная страстью… Образы слишком легко вспыхнули в его воображении, вызывая смутное желание. — Вид у тебя прямо-таки блаженный, — насмешливо заметила Лаура, прерывая его размышления. — Ещё бы, — он наклонился к ней, сделав голос чуть более низким и чувственным. — Вспомнилось вчерашнее, знаешь ли. Ни один крик умирающих врагов не сравнится с тем, как ты кричала для меня этой ночью. А уж твои губы… Девушка мгновенно покраснела и вскочила, перебивая его: — Ты бы ещё громче это сказал, чтобы уж точно все наши спутники знали в подробностях, как мы проводим вечера! — её гнев казался искренним, но Астарион уловил нотки смущения. Его это лишь позабавило.  — Как будто твои крики вчера остались незамеченными… Я даже удивлён, что Лаэзель оставила тебя в живых. Лаура тут же нахмурилась. — Она отнеслась ко всему… нормально. Дала пару нелестных о тебе эпитетов, на мой взгляд, очень точных, но наша дружба остаётся прежней.  Вампир нахмурился при слове "эпитеты" — он не сомневался, что как минимум там фигурировали слова "кровосос" и "пиявка". Он поднялся, делая вид, что хочет уйти, но внезапно передумал и решительно подошёл к девушке. Ему очень хотелось проверить границы, когда она не ослеплена страстью и желанием, как вчера, и в данный момент даже чуточку злилась на него.  Одним движением он притянул её к себе за талию. Глаза эльфийки широко раскрылись от удивления, но прежде чем она успела что-то сказать, он прильнул к её приоткрытым губам. Поцелуй был медленным, но властным, словно вбирал её губы с нарастающей жадностью. В этот момент он запустил руку в её волосы, удерживая голову так, чтобы она не смогла отвернуться. Когда её тело начало расслабляться под его руками, вампир продолжил поцелуй, проведя языком по её передним зубам – намеренно медленно, чуть дразня. Его язык скользнул дальше, овладевая её ртом, захватывая каждую частицу её дыхания, растворяя в этом моменте все её слова и сомнения. Тело Лауры предательски обмякло в объятиях эльфа, полностью поддаваясь его настойчивости и силе. И когда Астарион, наконец, прервал поцелуй, она медленно открыла глаза, всё ещё находясь под его властью – и, судя по её выражению, совсем не понимая, как могла так легко отдать себя его контролю. Он удовлетворённо улыбнулся. В этот момент за спиной послышался звук отвращения, что издала Карлах: — Ну, фу! Хоть бы в кусты спрятались, а то на виду у всех! Лаура вспыхнула и, бросив на Астариона убийственный взгляд, поспешила ретироваться. — А ты не завидуй, — он нагло подмигнул тифлингше. — Как только починят твоё сердце, могу и тебя поцеловать. Обещаю, будет незабываемо. Карлах лишь громко хмыкнула и, к его удовольствию, засмущавшись, поспешила уйти.

***

Отряд собрался и вскоре тронулся в путь, направляясь в сторону озера, а оттуда — через Гримфордж к Лунным Башням. Каменистая дорога петляла и каждый шаг требовал внимания. С одной стороны возвышались мрачные тёмные скалы, а с другой зловещим провалом зияла бесконечная бездна. Темнота, казалось, обволакивала их со всех сторон, однако дорога освещалась странным светом. Над ними раскинулось гигантское древо с бледно-голубыми листьями, которые будто волнами источали мягкое, мерцающее сияние. Приближаясь к нему, спутники не могли отвести взгляд от роскошных цветов, украшавших ветви. Лепестки излучали нечто завораживающее, почти гипнотическое, но это чувство оказалось обманчиво опасным. — Красота, да только подозрительная, — заметил Астарион, оглядываясь. Но в тот момент в воздухе повисло напряжение. Гейл, Уилл и Лаура словно наткнулись на невидимую преграду. Девушка нахмурилась, глядя на свои ладони. — Что-то не так, — пробормотала она и произнесла простое заклинание. Но оно лишь вспыхнуло слабым огоньком и тут же погасло, оставив после себя только лёгкий дымок. — Ничего не понимаю, — Лаура морщила лоб, обессиленно махнув рукой. — Я, конечно, не Гейл и не Уилл, да и до Шэд мне далеко, но хоть что-то я должна уметь! Она снова попыталась сотворить заклинание, но магия лишь пшикнула и угасла. Астарион подошёл ближе, и на его губах заиграла язвительная улыбка: — Вид у тебя прямо обескровленный, и, клянусь, я тут точно ни при чём. Уж не этот ли цветочек тебя беспокоит? Гейл, оглядывая странное дерево, вдруг хлопнул себя по лбу. — Это суссур! — воскликнул он. — Его цветы блокируют магию. Лаура обеспокоенно посмотрела на волшебника и вновь попыталась сотворить фокус. Заклинание вновь не удалось, и она разозлённо выругалась: — Проклятый цветок! Моя магия исчезла. Астарион фыркнул, едва сдерживая смех: — Так верни её назад, делов-то. Я с тобой путешествую не ради приятной компании. Девушка бросила на него мрачный взгляд, не оценив шутки: — Это не смешно, — процедила она сквозь зубы. — У меня ощущение, словно я руки или ноги лишилась. — И, кажется, ещё и чувства юмора, в придачу. Да уж, — вздохнул Астарион, пожимая плечами. — Ладно, пойдём отсюда поскорее. Чем скорее к тебе вернётся твоя магия, тем спокойнее будем мы все. И постарайся не умирать по пути. Лаэзель раздражённо подала голос: — Значит, мне опять придётся компенсировать твою слабость. Как, впрочем, всегда. Лаура парировала с иронией: — Твоя скромность сравнима разве что с твоей добротой, Лаэзель. — Сарказм, — откликнулась гитьянка с усмешкой. — Превосходно. Пойдём. И будь внимательна. Группа свернула с тропы в противоположную сторону от злополучного дерева, и вскоре Гейлу удалось сотворить простейшее заклинание. Все облегчённо вздохнули. Но, едва они отошли, разгорелась дискуссия — Уилл настаивал, что нужно повернуть южнее, чтобы вернуться на правильный путь. Однако их спор прервала Карлах, указывая куда-то вдаль: — Эй, гляньте! А этот лысый хрен — случайно не тот самый Баэлен? Астарион тяжело вздохнул, закатив глаза.  — Ну вот опять. Сейчас все начнут вызволять какого-то мужика непонятно ради чего, — проворчал он, покосившись на Лауру. Разумеется, эльфийка уже летела вперёд всех. Когда это она стала такой альтруисткой? В начале их путешествия она едва ли горела желанием помогать другим. Видимо, долгое пребывание рядом с Уиллом и Гейлом вредны для душевного здоровья. Спустившись по корням со скалы, Лаура первой оказалась неподалеку от Баэлена — квадратного, лысого, как коленка дварфа, в синей мантии. Тот стоял на крошечном клочке земли, окружённом ядовито-зелёными грибами, что росли по спирали и странно пульсировали.  — Стой, СТОЙ! — завопил Баэлен, едва завидев её приближение. — Бибербанг! Девушка замерла и непонимающе оглянулась на своих спутников. Гейл со скучающей интонацией пояснил: — Он окружён бибербангами. Споры этих грибов не только ядовиты, но и крайне горючи. Если задеть хоть один, мы все взлетим на воздух. Лаура прищурилась, раздумывая, затем спросила у дварфа: — А что ты там вообще забыл? Баэлен в панике замотал головой, и после нескольких повторений вопроса, наконец, пробормотал: — Искал доброгриб… и вот угодил сюда. Астарион приподнял бровь, уловив смысл его слов. Так вот чем промышляла парочка тут в Подземье. Доброгриб был на вес золота во Вратах Балдура и очень популярен среди знати. Многие верили что он лечит почти все — от проклятий до потенции и плешивости. Понятно почему Деррит так переживала за своего никчемного мужика. Лаура, похоже, знала об этом, и по её хитрому взгляду он понял, что эльфийка надеется поживиться. — Давай так, — предложила Лаура. — Я разберусь с бибербангами и облегчу тебе ношу. Сколько у тебя там доброгриба? — У меня ничего нет! Не успел собрать, — жалобно запричитал дварф. Разочарованно выдохнув, девушка обвела взглядом окрестности. — Ладно, где ты обронил свой мешок? — спросила она. Баэлен затрясся от радости. — Там… на склоне. В нём был свиток, он поможет мне выбраться. — Туманный шаг? — уточнила Лаура. — Да! Точно! Она осторожно оглядела местность, высматривая мешок дварфа. Увидев его, призвала магическую руку и, убедившись, что опасные грибы вокруг остались нетронутыми, осторожно подняла мешок в воздух и аккуратно перекинула его обратно дварфу. Гейл наблюдал за её действиями с неприкрытым интересом. — Лаура, а у тебя отлично получается для барда. Ты ведь наверняка и Плетение толком не изучала, — задумчиво произнёс он. Но девушка обернулась к нему с раздражённым взглядом. — Гейл? — Да? — невинно спросил маг. — Заткнись, пожалуйста, — отрезала Лаура. Маг обижено поджал губы, но больше ничего не сказал. Астарион, сидя на корточках чуть поодаль, лишь усмехнулся, наблюдая за сценой с нескрываемым удовольствием. Смотреть за спасением никчемного дварфа ему наскучило. Поэтому вампир элегантным движением вскочил на ближайший выступ и начал всматриваться вдаль, пытаясь определить, где именно может расти заветный гриб. Если они смогут его добыть, это может принести им кругленькую сумму. Баэлен, получив обратно свой мешок, моментально выудил из него свиток и начал читать заклинание. Вокруг него тут же разлилось голубое свечение, и через мгновение дварф исчез. Спустя секунду он вновь материализовался рядом с Лаурой, захлёбываясь от радости. — Ага! В полном по… О чём ты там говорила? — Баэлен глупо улыбнулся, оглядываясь по сторонам. — Я встретила Деррит, — усмехнулась Лаура. — Она ждёт тебя. Дварф хлопнул себя по лбу и вскрикнул: — Деррит! Я должен… мне надо идти! Он быстро раскланялся с остальными и, спотыкаясь на бегу, кинулся прочь в сторону поселения миконидов. Лаура, хитро прищурившись, подняла голову на Астариона, который всё ещё сидел наверху скалы, всматриваясь вдаль. — Ну, что, господин судья, — крикнула она, — Ты там сидишь и далеко глядишь, скажи, что видишь этот сраный доброгриб. Я не хочу рисковать просто так. Вампир лениво махнул рукой, указывая направление. — Да, вижу его. Вон там, в глубине ущелья. Но ты, должно быть, совсем свихнулась, если собираешься туда лезть. Лаура посмотрела на указанное место, прикидывая расстояние и риски. Её глаза загорелись решимостью, и она саркастически усмехнулась. — Ты правда волнуешься за меня? Успокойся, у меня есть пара тузов в рукаве. Лаэзель громко фыркнула, бурча под нос: — Зачем тебе вообще сдался этот чёртов гриб? Пустая трата времени! — Это настоящее сокровище, — настаивала Лаура, прерывая споры. — Если мы его добудем, то озолотимся. Не вступая в дальнейшие пререкания, жестом заставила всех замолчать и, не теряя времени, начала снимать снаряжение, бросив его на землю. Из потайного кармана извлекла амулет, который тут же привлёк внимание Гейла. — Откуда у тебя это? — с подозрением спросил маг. Лаура лишь показала ему неприличный жест, надела амулет на шею и тут же исчезла, окутанная голубым светом. — Туманный шаг! — воскликнул Уилл, впечатлённый. — Да она оказывается прятала его всё это время. Подозреваю, не в последнюю очередь от тебя, Гейл. Смех Уилла эхом отразился от скал, а Астарион тем временем напряжённо всматривался в поляну, покрытую бибербангами. Лаура появилась на другой стороне спирали и, двигаясь быстро и ловко, срезала доброгриб. Но что-то пошло не так: её рука случайно задела соседний бибербанг, который тут же взорвался, выпуская облако ядовитых спор. Воздух наполнился тревожными криками спутников. Несколько секунд тянулись как вечность. Наконец, голубое свечение окутало Лауру, и она материализовалась прямо рядом с Астарионом, задыхаясь. — Быстро! Дёру отсюда! Сейчас тут всё взлетит на воздух! — закричала она вниз остальным, пытаясь перекричать хаос. Затем она резко развернулась к Астариону, её глаза лихорадочно блестели, и, сунув что-то в его руку, быстро прошептала: — На, спрячь это. Потом мне вернёшь, чтобы никто не заметил. Астарион ошеломлённо взглянул на свою ладонь и увидел второй доброгриб, намного меньше, чем тот, что Лаура держала в руках. Как она умудрилась раздобыть целых два? Вампир, пусть и неохотно, послушался её и спрятал добычу в складки своего плаща. Тем временем на поляне, где она только что находилась, разгоралась цепная реакция: бибербанги один за другим взрывались, окутывая всё вокруг плотным зелёным туманом спор. В воздухе повисла едкая смесь запахов гниения и пороха. Где-то в глубине уже вспыхивали первые огненные разряды, и теперь весь участок превращался в огненное шоу. Спутники мчались вверх, пока не достигли спасительного возвышения, где их ждали эльфы. Все молча смотрели вниз на эпицентр взрыва: облака зелёного дыма поднимались спиралью, словно гигантский вихрь, пронизывая воздух хаотичными вспышками.  — Ну, что? — с лёгким любопытством спросил Хальсин, не отрывая взгляда от взрывов. — Ты нашла, что искала? Лаура с самодовольной улыбкой достала из-за спины гриб — большой, синий, напоминающий раскрывшийся кочан капусты, но испещрённый причудливыми узорами. — Думаешь, это того стоило? — с сомнением протянула Шэдоухарт. — Ещё как стоило, — отрезала Лаура, её глаза блестели от предвкушения. — Как Уилл и предлагал, давайте пойдём южнее, но сначала я загляну к миконидам и продам его той дварфийке. Знала же, что она что-то скрывает. — Опять потеряли полдня впустую,пойдя не тем путём, — пробурчала Лаэзель, покачивая головой. — Может, стоит пойти в обход дерева? — Это растение блокирует мою магию, — с лёгкой досадой отозвался Гейл. — Ни заклинаний, ни способностей. И мне как-то не улыбается снова идти на ощупь. Хальсин нахмурился, покачав головой: — Это растение лишает и меня способности превращаться в медведя. Случись засаде или ещё чему, я тоже буду бесполезен. Придётся идти назад. Группа пошла обратно, но путь назад оказался значительно легче — шли с горки, и это заметно ускоряло их продвижение. Спутники шагали молча, каждый погружённый в свои мысли. Астарион шёл позади, лениво осматриваясь по сторонам, но всё равно иногда бросал взгляды на Лауру, которая шла чуть впереди. Спустя какое-то время, он быстро догнал эльфийку и аккуратно сунул тот самый гриб в её сумку. — И всё-таки, что ты задумала? — прошептал он, прищурившись. Она смерила его насмешливым взглядом и с долей издёвки прошептала в ответ: — Всё тебе расскажи. — Может быть, тогда нашим дорогим спутникам будет интересно узнать, что ты нашла ещё один гриб, — его голос сочился ядовитой сладостью. Лаура метнула на него взгляд, полный раздражения, но её молчание говорило о том, что она обдумывает, как быть. Наконец, она вздохнула и произнесла тихо: — Ну, ты и шантажист. Есть у меня одна идея насчёт этого грибочка. И да, он — только мой. Астарион усмехнулся, не отводя глаз от её лица. — На больную ты не похожа. От паразита эта дрянь тебя вряд ли избавит. Лаура посмотрела на него с укоризной. — Ты, видимо, забыл, что я всё ещё не помню большую часть своей жизни. А этот гриб может вернуть утраченные воспоминания, насколько я знаю. Эльф замер, заинтересованный. Так вот в чём дело… Это объясняло, почему она так зациклилась на грибах и их поиске. Он наблюдал за ней с новым любопытством, пытаясь разгадать её следующий шаг. Когда они дошли до развилки, Лаура молча скрылась за порослью грибов, оставив спутников отдыхать. Астарион, сбросив рюкзак, с наслаждением потянулся, разминая затёкшие плечи. Он отошёл чуть поодаль и, усевшись на камень, достал из кармана лист с надписями, что Лаура перерисовала с его спины. Каждый раз, разглядывая эти странные символы, он пытался вырвать из памяти хоть какие-то зацепки, которые могли бы раскрыть их тайну. Но вместо этого перед глазами всплывали мучительные воспоминания: ночь, когда Касадор вырезал их на его коже, его мерзкий смех, невыносимая боль и крики, разрывающие сознание. Ненависть бурлила в груди, и он с наслаждением представлял, как будет мстить своему бывшему хозяину, когда наконец доберётся до него. Нет, Касадор не умрёт быстро и милосердно. Астарион выжмет из него всё, что тот способен пережить, наслаждаясь каждым криком. Вскоре его раздумья прервал звук шагов. Лаура возвращалась, на её лице сияла довольная улыбка, а в руках был увесистый кошель. — Ну, что я говорила? — с радостью провозгласила она. — Мы теперь богаты! Тысяча золотых в кармане! — Впечатляюще, — Уилл присвистнул, с нескрываемым одобрением глядя на кошель. — И всё же, — с недовольством пробурчала Шэдоухарт, — что толку от этого золота? В глуши его не потратить. — Когда-нибудь они пригодятся, поверьте, — усмехнулась Лаура, взвешивая кошель на ладони. — Никогда не знаешь, когда звонкая монета может спасти жизнь. Да и тяжесть эта меня нисколько не тяготит. Астарион только молча улыбнулся, разделяя её мысли. Он всегда знал: золото — это свобода. Отряд снова тронулся в путь, на этот раз точно выбрав нужную тропу. Эльф вновь шёл позади группы, не упуская из виду Лауру. Она шла впереди всех, время от времени весело перешёптываясь с Шэдоухарт, которая бросала на него любопытные взгляды. Эльфийка словно случайно оглянулась через плечо, поймав его взгляд. Она что-то тихо прошептала жрице на ухо, и обе девушки разразились смехом. Вампир нахмурился, но виду не подал — любопытство Шэдоухарт порой было невыносимым.

***

Рыбацкое поселение, наконец, показалось впереди, и спутники инстинктивно сбавили шаг, настороженно вглядываясь в странный пейзаж. Тени падали на полуразрушенные деревянные домики, угрюмо ютящиеся на вершинах скал. Вся деревня состояла из переплетённых деревянных настилов и шатких ступенек, соединённых верёвочными лестницами. Прямо на берегу чёрного, как смоль, озера пылал огромный костёр, отбрасывая пляшущие тени на покачивающиеся в воде лодки, готовые к отплытию. Тишина окутывала это место, пробираясь под кожу холодным ощущением безысходности. Астарион, как обычно, без лишних слов скользнул вперёд незримой тенью. Ловко перебираясь по скалистым уступам, он беззвучно добрался до укрытия за крупным валуном и прижался к холодному камню, внимательно изучая окружающее пространство. Острый взгляд эльфа отметил несколько двергаров, расхаживающих по деревне. Некоторые из них с явным удовольствием пинали лежащие на земле тела гномов и переговаривались на грубом диалекте, изредка разражаясь громким, хриплым смехом. Один из них, бородатый и особенно мерзкий, стоял неподалеку на возвышении и громогласно раздавал приказы, заливаясь хриплым смехом. Астарион напрягся, когда почувствовал движение за спиной. Быстро выхватив кинжал, он развернулся, готовый ударить… Но это оказалась Лаура. Она, согнувшись хоть и пыталась двигаться тихо, всё же не могла сравниться с его грацией. — Ну-ну, ушёл на разведку и даже не подумал позвать меня, — прошептала она с усмешкой, её дыхание обожгло его шею. — Сколько двергаров насчитал? Он коротко улыбнулся, мельком оглянувшись на неё. — С десяток будет точно. Несколько наверху, остальные охраняют подходы к деревне. Лаура кивнула, глядя себе под ноги, и на мгновение замерла, что-то прикидывая в уме. — Хорошо. Продолжай наблюдать, — шепнула она и, плавно развернувшись, вернулась к остальным.  Астарион проводил её взглядом, думая о том, как уверенно и расчетливо она держалась сегодня. В такие моменты, когда дело касалось серьёзных вещей, в ней проявлялась какая-то стальная решимость и уверенность, способная затмить даже его собственную самоуверенность. Это было нечто большее, чем просто навык выживания. Она не мягкая и беззащитная девушка, которую можно было легко сломить или обольстить, и какой она казалась ночами рядом с ним. Это женщина с врожденным даром лидера, решительная и сильная, готовая взять на себя ответственность за жизни своих друзей. Это заставляло Астариона задуматься, сможет ли он вообще когда-нибудь подчинить её себе полностью, или это всегда будет лишь иллюзией контроля.  Эльф вернулся к слежке, стараясь найти выгодные позиции для нападения и пути отступления на случай, если все пойдёт не так. В его расчеты теперь входило и обеспечение безопасности Лауры — мысль, которую он бы ещё недавно счёл совершенно ненужной, и это крайне раздражало. Спустя несколько минут группа подобралась ближе. Лаура жестами подозвала всех и тихо начала раздавать указания: — Шэд, ты с Лаэзель и Карлах переместитесь вниз, к нижним настилам. Гейл, используй своё заклинание и переместись на крышу того дома — надеюсь, она выдержит твой вес. — Постараюсь не проломить её, — усмехнулся волшебник и тут же растворился в воздухе, оставив лишь лёгкое мерцание после заклинания.  Лаура окинула взглядом оставшихся. — Уилл, прикрывай девочек, если что. Хальсин… Твою ж мать, ну и громила ты, просто так не спрячешь. Придётся тебе идти со мной. Астарион тут же вмешался, недовольно прищурившись: — Что значит "с тобой"? Я думал, что мы займём позицию на той скале и просто расстреляем этих ублюдков издалека. Это куда более… элегантное решение. — Кто-то должен допросить их, — раздраженно бросила Лаура, приподняв бровь. — Нам нужно понять, что происходит в Гримфордже. Если там засела целая армия, надо узнать об этом заранее. Её логика была безупречна, и он лишь тяжело вздохнул. — Ладно, я тогда прикрою тебя, — он неохотно кивнул, хотя внутри всё кипело. — От тебя я этого и жду, — ответила Лаура, вдруг улыбнувшись той самой искренней, тёплой улыбкой, от которой у вампира на миг что-то ёкнуло внутри. Он занял позицию на возвышении, откуда было видно всю деревню. Его взгляд следил за каждым движением двергаров и, что более важно, за каждым шагом Лауры. Доверять её жизнь друиду — это одно, но лично убедиться в её безопасности казалось вампиру более надежным вариантом. Он уже готов был натянуть тетиву, увидев, как Лаура и Хальсин выпрямились и двинулись вперед к группе двергаров. Бородатый, заметив приближение чужаков, резко окликнул: — Эй! Вы кто такие, мать вашу? Чего вам нужно? Лаура, как всегда, держалась вызывающе, широко расставив ноги и скрестив руки на груди. Её взгляд был нахальным и высокомерным — тот самый взгляд, который так и просил кирпича, по мнению Астариона. Но он прекрасно знал, что за этой позой скрывается готовность достать кинжалы в любой момент. — Гляньте, ребята! Да это же гости с поверхности! — двергар громко рассмеялся, смерив взглядом Хальсина. — А ты что за мутант такой? Оскорбления пролетели мимо ушей эльфов, и Лаура лишь холодно усмехнулась той самой улыбкой, от которой у Астариона по спине всегда пробегали неприятные мурашки. Бородач не унимался: — Много шума, подсолнечное отродье. Я слышу, как ты моргаешь, как ты дышишь, — зло прошипел двергар. — Тут если шуметь — сожрут. Так что заткну тебя, прежде чем что-то на нас навлечёшь. — Имей в виду, я — бешеная сука, и я кусаюсь, — голос Лауры был холодным, но в нём звучали угрожающие нотки. — Ха! — двергар расхохотался. — По тому, как ты огрызаешься, точно чистокровная боевая. Ладно, проходи, но если испортишь мне охоту — прикончу. — Что ты здесь делаешь? — эльфийка резко сменила тон на деловитый. — Охочусь. У нас тут рабыня сбежала, сапоги у сержанта Тринн стащила. Надо её пришить, да сапоги вернуть, иначе начальство в Лунных Башнях Тринн голову снимет. Астарион заметил, как Лаура напряглась при упоминании Лунных Башен. Её поза изменилась, словно она вот-вот готова была броситься в атаку. — Одинокая, испуганная жертва? — скептически протянула она. — Это как раз то, что я люблю. — Ха! Не такая уж и одинокая, — ухмыльнулся двергар. — Рабыня нашла себе защиту и спряталась в кругу миконидов. Эти гнилушки лезут в голову, видения наводят. У нас полвзвода с утёса попрыгало с хохотом. Я выжду, пока она не выйдет. — Я бесплатно не работаю, — отрезала девушка, приподняв бровь. — Ты либо храбрая, либо тупая, раз лезешь сюда, — сощурившись, бросил он. — Но что ж, посмотрим, сколько у тебя хватит смелости! Верни сапоги, и сержант Тринн на другом берегу заплатит. Или утопись в Эбенозере, мне плевать. В этот момент Астарион почувствовал, как паразит в его голове вздрогнул. Он заметил, как Лаура мельком посмотрела в его сторону и многозначительно приподняла брови. Чуть нахмурившись, он позволил ей коснуться своих мыслей. “Приготовься. Стреляй в главного, а мы с Хальсином зайдем слева." Астарион внутренне усмехнулся, удивляясь, что эта чёртова личинка могла принести хоть какую-то пользу. Он плавно натянул тетиву и, не выходя из тени, выпустил стрелу прямо в глаз бородатому двергару. Тот резко дёрнулся, рухнул на землю с коротким хрипом и больше не двигался. Лаура лишь бросила короткий взгляд назад, и в её глазах сверкнуло одобрение. Битва развернулась в мгновение ока. Хальсин не раздумывая бросился вперед, перевоплотившись в воздухе в огромного медведя. Его мощный рёв разорвал воздух, и тут же вгрызся в ближайших двергаров. Кровь хлынула фонтаном, обагряя землю и сливаясь с их предсмертными воплями. Лаура метнула оба кинжала в стоявших неподалеку врагов, но один пролетел мимо, второй лишь оцарапал одного из них по щеке. Выругавшись, она схватилась за амулет, и её фигура растворилась в голубом свечении туманного шага. Через мгновение она оказалась рядом с Астарионом, извлекая лук и мгновенно натягивая тетиву, чтобы прикрывать спутников градом стрел. Вампир скользнув взглядом по её сосредоточенному лицу, усмехнулся: — Наслаждаешься, дорогуша? Лаура лишь бросила на него хмурый взгляд и тут же снова прицелилась. — А то! — выпалила она, отправив стрелу в грудь одного из двергаров. — Заткнись хоть раз и помогай. Тем временем Гейл уже швырял огненные шары в двергарского мага, который держался ближе к краю поля боя. Руки Гейла светились магическим светом, посылая потоки защитных чар на Карлах, Лаэзель и Шэдоухарт. Уилл метко направлял разряды молний в сторону врагов, одновременно разя их рапирой, когда те подбирались слишком близко. Астарион и Лаура, выпускали стрелы в унисон, не давая врагам продохнуть. Внезапно один из двергаров прорвался сквозь защитный строй и нанёс Карлах удар, распоров её бок. Но тифлингша лишь взревела от ярости и с разворота снесла топором его голову. Не удержавшись, она пнула отрубленную голову ногой, и та, пролетев изрядное расстояние, плюхнулась в тёмные воды озера. — Так тебе, мразь! — выкрикнула Карлах, заливаясь громким хохотом. Бой постепенно подходил к концу. Спутники добивали последних противников, раздавая удары и заклинания. Лаура, наконец, опустила лук и просто тяжело осела на землю. Её взгляд остановился на Астарионе, который ещё не успел опустить оружие. Он, заметив её усталое, но довольное лицо, с легким удивлением приподняв бровь. — Чего уставилась? — спросил он, склонив голову набок.  Вместо ответа эльфийка внезапно рванулась вперед, сбивая его с ног. Он не ожидал такого напора и, потеряв равновесие, рухнул на землю, больно ударившись головой о твёрдую поверхность. Она хищно прижалась к нему, впиваясь в его губы жадным поцелуем. Её зубы жестко скользнули по его губе, заставив его зашипеть от боли. Астарион на мгновение растерялся, но её страсть была настолько всепоглощающей, что он тут же ответил на поцелуй. Но так же внезапно, как началось, это закончилось — Лаура оторвалась от него, её глаза блестели глубоким удовлетворением и торжеством. — Что это на тебя нашло, прелесть моя? — пробормотал он, переводя дыхание. Лаура пожала плечами, будто её собственный порыв был для неё неожиданным, и тут же отвернулась. Вскочив на ноги, она поспешила к остальным спутникам, оставив вампира на земле с изумлённым выражением лица. Астарион, морщась от боли и ругаясь сквозь зубы, медленно поднялся, раздражённо потирая затылок. Ещё одно напоминание о том, что с этой женщиной спокойной жизни ему не светит. — Ну вот, опять волосы в грязи… Замечательно, просто замечательно, — пробормотал он недовольно, отряхивая с себя пыль. Неспешно он последовал за девушкой к отряду, ждущего их на берегу.

***

На берегу все торопливо забрались в одну из лодок, стараясь выбрать самую вместительную. Карлах проверила прочность досок, Гейл и Хальсин дружно подтолкнули её в воду. Лаура оглядела уставший, но довольный отряд. — Так, коль у нас в башке эти паразиты, — начала Лаура, поправляя прядь волос за ухо, — нужно играть Верных и повыше задирать нос. Главное, чтобы нас не раскусили. Нам надо быстро найти путь к Башням и проскользнуть как можно незаметнее. Она задумчиво посмотрела на своих спутников, но не стала дальше развивать мысль. Лодка тихо отплыла от берега, и вскоре её деревянный корпус бесшумно скользил по чёрной глади озера. Впереди смутно вырисовывались очертания крепости. Карлах, похоже, окончательно расслабившись, вытащила откуда-то замусоленную колоду карт. — Ну что, ребятки, сыграем в "двадцать одно"? — весело предложила она. К удивлению Астариона, к игре сразу же присоединились Гейл и Хальсин. Кто бы мог подумать, что эти двое — серьёзный маг и друид — могли увлечься азартными играми? Лаэзель уселась неподалеку, скрестив руки на груди. Она не собиралась участвовать, но наблюдала за происходящим с явным интересом, а Шэдоухарт, недовольно скривив губы, отстраняясь от компании, и приняла свою привычную позу для молитвы. Уилл, всегда готовый дать полезные советы, уселся рядом с игроками и активно комментировал их ходы. С каждой минутой атмосфера на борту лодки становилась всё более непринуждённой — настолько, насколько это вообще возможно посреди мрачного озера. Астарион, оперевшись на борт, лениво разглядывал игроков и раздумывал, стоит ли ему присоединиться. Он был мастером мухлевать, и его пальцы буквально зудели от желания испытать удачу и умения против своих спутников. Но, сделав шаг, он заметил Лауру, сидящую в одиночестве на корме и с сомнением разглядывающую что-то в своих руках.  — Ты всерьёз собираешься это съесть? — вампир сел рядом, внимательно всматриваясь в её лицо. Лаура бросила на него мрачный взгляд и коротко кивнула, держа в руках уродливый доброгриб. — У тебя есть шанс начать всё заново, не помня о прошлом, — он усмехнулся. — В этом ведь и есть прелесть, разве нет? Но Лаура не ответила. Вместо этого она молча достала флягу с какой-то подозрительно пахнущей жидкостью. Вампир скривился, уловив знакомый запах крепкой самогонки. Где она вообще эту дрянь раздобыла? С сомнением на лице девушка откусила кусок гриба. Её лицо мгновенно исказилось от омерзения, и, торопясь заглушить вкус, она сделала большой глоток из фляги. Но это только усугубило дело: закашлявшись, она тут же попыталась запихнуть остатки в рот и запила все тем же алкоголем. — Какая мерзость! — прошипела она, согнувшись за борт, но ничего не произошло. Вместо этого её тело застыло в неестественной позе. Эльф, нахмурившись, наклонился ближе и заметил, как её глаза округлились, словно она видела что-то недоступное для его взгляда. Её лицо менялось с каждой секундой — от страха к неконтролируемому отвращению. Лаура резко прижала руку ко рту, будто пытаясь сдержать крик, и в следующую секунду её вырвало за борт. Спутники заметили, что что-то идёт не так, и обеспокоенно загалдели, но Лаура лишь слабо махнула рукой. — Всё нормально, — прохрипела она. — Меня просто укачало. Астарион, нахмурившись, достал из кармана платок и протянул ей. Лаура молча взяла его, избегая взгляда, и прижала к губам. Молчание затягивалось, и вампир чувствовал, как что-то неуловимое скребёт его изнутри, заставляя задуматься о её состоянии. Когда она встала, чтобы достать ещё одну флягу из рюкзака и плеснуть на платок немного воды, Астарион едва слышно спросил: — Ну? Так что… Лаура медленно повернула голову к нему, и он невольно отшатнулся, увидев её глаза, покрасневшие от непролитых слёз, полные злобы и отчуждения. — Что? Отвали от меня! — неожиданно грубо огрызнулась она. Никогда ещё Лаура не говорила с ним настолько резко. Даже когда они поругались, даже когда она гнала его прочь, в её голосе сквозили сарказм и страх. Но сейчас… сейчас это была чистая злоба. Его губы дёрнулись, будто он собирался что-то сказать, но передумал. С минуту Астарион сидел рядом, вглядываясь в её лицо, но, так и не дождавшись ответа, поднялся и с демонстративной легкостью направился к играющим. — Ну, что, Карлах, сыграем партейку? — объявил он с напускной бодростью. Карлах громко расхохоталась: — Играть с таким мошенником, как ты? Ладно, попробуем. Но имей в виду, в Аверно меня тоже всяким кунштюкам научили. Так что вздумаешь мухлевать — я замечу.  Астарион невинно захлопал ресницами: — Я? Мухлевать? Дорогуша, да я сама невинность. Только честная игра, никаких трюков! — с этими словами он выставил ладони, как будто подтверждая кристальную честность своих помыслов. Карлах лишь хмыкнула, бросив ему хитрый взгляд, и перевернула очередную карту на доске. Вокруг них собрались остальные спутники, наблюдая за игрой. Ставки росли с каждой новой партией, и, к удовольствию Астариона, на его победу ставили тоже.  Он ощущал приятное тепло адреналина, пробуждающееся от азартного соперничества. Конечно, он не мог полностью удержаться от небольших хитростей: легкий взгляд на руку противника здесь, тонкое движение пальцев там… Но и Карлах была не из тех, кто упускал возможности подтасовать карты. В какой-то момент он поймал её на попытке подменить карту, но лишь усмехнулся в ответ. — Ну-ну, милая, кажется, у нас схожие взгляды на понимание, что такое честная игра, — промурлыкал вампир, закидывая ногу на ногу и оценивающе глядя на неё. Карлах лишь бросила в его сторону хищный взгляд и захохотала. Но его мысли, как ни старался он сосредоточиться на игре, снова и снова возвращались к Лауре. Он незаметно бросал взгляды на её одинокую фигуру, сидящую у самой кормы лодки. Её плечи были опущены, и казалось, она вся сжалась в комок. В какой-то момент ему показалось, что её плечи мелко дрожат. Рыдает? Эльф с трудом удержал себя от того, чтобы не вскочить сразу и пойти к ней. Он довольно быстро закончил партию, ловко загребая выигранную стопку монет себе в карман, и поднялся из-за стола. Спутники, поглощённые новым кругом ставок и радостных возгласов, даже не обратили внимания на его уход. Игра продолжалась, и даже Лаэзель, что обычно относилась к подобным развлечениям с презрением, жадно потянулась за картами, готовая попробовать свои силы. Астарион приблизился к Лауре. Она сидела, свернувшись клубком, обняв колени руками и уткнувшись в них лбом. На мгновение он замер, не зная, что сказать. Услышав его шаги, Лаура вздрогнула и съёжилась ещё сильнее, словно желая стать незаметной. Он в замешательстве остановился, разрываясь между раздражением на свою нерешительность и неясным желанием помочь ей. Сдержав раздражение, он присел рядом и осторожно положил руку ей на плечо, но она мгновенно дёрнулась, сбросив руку, как будто его прикосновение обжигало. — Иди на хер, я сказала. И не подходи, — прорычала она сквозь стиснутые зубы, не поднимая головы. Он замер, ошеломленный и разозленный её реакцией. Эльф сжал кулаки. — Слушай, я, кажется, ничем не заслужил такого отношения! — Его голос сочился ядом. — Если ты говорила что-то о "чём-то большем между нами", то почему сейчас ведёшь себя так, словно я пустое место? Либо ты объяснишь, что происходит, либо, дорогуша, ты отправляешься к чёрту. Я не собираюсь больше играть в эти детские игры. Он резко поднялся и развернулся, намереваясь уйти. Но вдруг почувствовал, как её рука вцепилась в его лодыжку с неожиданной силой. Пальцы Лауры дрожали, но хватка была цепкой, словно она боялась, что он действительно уйдёт и больше не вернётся. — Не уходи… Ладно, — еле слышно сказала она, но так и не подняла головы. Астарион скрипнул зубами, борясь с желанием просто оставить её здесь. Но всё же вернулся на своё место рядом с девушкой, сложив руки на груди. — Ну? — нетерпеливо бросил он, смотря на её неподвижную фигуру. Лаура молчала, продолжая сидеть, как статуя, уткнувшись лбом в колени. Он видел, как её пальцы побелели, сжимающие с силой собственные ноги. Казалось, она изо всех сил сдерживала себя, чтобы не разрыдаться. Астарион вздохнул, подавив злость, и осторожно обнял эльфийку за плечи. На этот раз она не оттолкнула его, но и не изменила позы, лишь привалилась к нему всем телом, словно её силы были на исходе. — Воспоминания не вернулись, — наконец заговорила она хрипло, её голос был едва слышен. — То ли гриб маловат был, то ли не работает так. То ли мою память стёрли основательно. Я увидела только один миг. И он был… ужасен. Девушка замолчала, её плечи мелко задрожали, но слёз по-прежнему не было слышно. Астарион замер, терзаемый любопытством и странным, новым для него желанием как-то утешить её. Он не знал, что именно она увидела, но этого оказалось достаточно, чтобы она сломалась. — Ну, так соберись! — воскликнул он, пытаясь встряхнуть её. — Поныть успеешь ещё. Нужно чтобы ты была в адекватном состоянии, а не полуовощем, коим ты сейчас являешься!  Она медленно подняла голову и посмотрела на Астариона. По его спине пробежал холодок. Её глаза… пустые, словно бездонные провалы, и лицо, мёртвое и безучастное, словно маска. — Ты не захочешь быть со мной, — сказала она холодно. — Никто не захочет, чтобы я была в вашей компании. Карга была права. Я — монстр. — Что ты несёшь? — он напрягся, удивлённо всматриваясь в её лицо. Она впервые упомянула ту старуху. Что же такое та успела сказать ей, что зацепило её настолько глубоко?  Эльфийка покачала головой, сжимая губы так, что они побелели. — Это не важно… ты всё равно не захочешь быть рядом, когда узнаешь. — Может, Карга что-то и сказала, но это не значит, что это правда, — эльф сделал паузу и уже более твёрдо добавил. — И уж предоставь мне самому решать, чего я хочу и чего нет. Лаура покачала головой. — Нет. — Что ж, — Астарион медленно убрал руку с её плеча, делая вид, что отступает. — Нет — так нет. Только вот как мы можем доверять друг другу, если ты даже не пытаешься? Я открылся тебе, возможно, больше, чем кому-либо за всю свою жизнь. И даже тогда ты воспользовалась этим… Он многозначительно замолчал, наблюдая, как лицо девушки исказилось от смятения. Слова задели её за живое, и он продолжил, не упуская возможности надавить сильнее. — Я хотя бы дал тебе шанс. Что бы ни было в твоём прошлом, ты знаешь, что я не обременён высокими моральными принципами. И напомню: я один из немногих, кого совершенно не шокировали твои художественные… убийственные таланты, продемонстрированные на том несчастном барде. На этот раз слова точно попали в цель. Её лицо исказилось от боли воспоминаний, и эльфийка снова опустила голову, словно пытаясь спрятаться от его проницательного взгляда. — То, что ты увидишь, будет ещё хуже, — прошептала она, её голос дрожал. — Увижу? — переспросил он, подняв бровь. Она не ответила, и Астарион ощутил, как паразит в его голове зашевелился.  — Я покажу, — выдохнула она. Эльф закрыл глаза, позволив её мыслям проникнуть в сознание. Он видел озеро её глазами, чувствовал отвратительный привкус на языке. Горечь гриба, который она съела, разливалась по горлу. Затем, как будто кто-то развернул страницы книги, перед ним раскрылась сцена из её прошлого. На полках выстроились стеклянные банки, аккуратно подписанные, с законсервированными органами. Ряды выпотрошенных чучел зверей и людей, запечатленных в момент смерти. Всё это было её рук дело. Её компаньон — низкорослое, безобразное существо с дрожащими руками — помогал ей проводить вскрытие. Её… дворецкий? Астарион пытался осмыслить странные ощущения, пронизывающие его разум, когда внезапно клешня этого уродца соскользнула, и инструмент вонзился в аорту кричащего от боли подопытного.  — Криворукий болван! — заорала Лаура, её голос был полон ярости. Слуга икает, и она понимает, что этот свин вновь отпивал из банки с заспиртованными гнойными пробками. Лаура прижимает пульсирующую артерию одной рукой, продолжив вскрытие другой. Ей не впервой извлекать кишки подопытного левой рукой, но она, ругаясь как моряк, вновь клянется, что впредь на такое не пойдет.  Воспоминание оборвалось, когда существо начало что-то говорить — словно она намеренно не хотела, чтобы он узнал конец. Астарион открыл глаза, пытаясь прийти в себя. Первое, что он почувствовал, когда очнулся, — непомерный, липкий ужас, пронизывающий каждую клеточку тела. Это было словно возвращение к кошмарам, от которых он, казалось, сбежал — только на этот раз их источником стала не тьма подвала Касадора, а Лаура, сидящая рядом с ним. Он знал, что она порой была жестока, но это… это было нечто совершенно иное. Пазлы её личности начали складываться в нечто целостное — и пугающее. Теперь он понимал, что скрывалось за её мёртвым взглядом, за её безупречной точностью в бою. Объясняло то, с какой легкостью она прикончила барда. Но вместе с этим непрошено нахлынули и его собственные воспоминания о пытках Касадора. Те же извращённые методы, те же садистские удовольствия. Он вспомнил, как хозяин сдирал с него кожу медленно, наслаждаясь каждым криком боли, каждым бессильным всхлипом. Его тело непроизвольно сотрясла мелкая дрожь. Хотелось одного — развернуться и бежать подальше от этой эльфийки, уйти и никогда больше не пересекаться с ней. Но что-то в нём сопротивлялось этому инстинкту. Астарион понимал, что для неё те сцены, что она показала ему, были таким же кошмаром, как и для него. Лаура не наслаждалась этим, не гордилась, а показала лишь потому, что доверилась ему. Это было странно, но это чувство удерживало его на месте. — Пауза затянулась, — холодно заметила Лаура, её голос был всё так же отстранён. Астарион собрал остатки самообладания и, натянув на лицо свою обычную маску самоуверенности, произнёс с наигранной лёгкостью: — Ну, что ж, моя дорогая, у тебя, несомненно, весьма… брутальные методы. Он не знал, что ещё сказать. Сказать правду о своём ужасе? О том, как сильно она его напугала? Она открыла ему часть своей души, и предать это доверие он не мог. Эльф лихорадочно искал слова, когда его внимание зацепилось за одну деталь. — А кто был рядом с тобой? Ты его знаешь? — спросил он, надеясь оттянуть момент. Лаура заметно вздрогнула, её глаза метнулись к нему. — Я, — она замялась, на мгновение потеряв свою обычную уверенность. — Очевидно, какой-то прихвостень. Не знаю его. Астарион ощутил, как нарастает в ней напряжение. Она смотрела на него, как затравленное животное, ища поддержки в его глазах. Тот мёртвый взгляд, который только что пугал его, растворился, оставив место испуганному выражению. Она искала в его глазах подтверждения, что он её не отвергнет. Эльф вздохнул, отводя взгляд, и попытался вновь изобразить на лице привычную маску равнодушия и сарказма. — Не буду скрывать, увиденное впечатлило меня. Я думал, что после твоей расправы над бардом меня уже ничем не удивить… Но ты превзошла все мои ожидания. Он сделал паузу, чтобы взвесить свои слова, потом добавил, уже без привычного сарказма: — Знаешь, за два столетия рабства я повидал не меньше твоего. Возможно, даже хуже. Но у тебя есть одно… преимущество. Лаура подняла брови, непонимающе смотря на него. — Да ну? И какое же? — Ты ничего не помнишь, — сухо произнёс он, — а я отдал бы всё, чтобы забыть хотя бы часть того, что пришлось пережить. Лаура замерла, её плечи слегка расслабились, и она, казалось, выдохнула с облегчением. Но прежде чем она успела что-то сказать, их прервал громкий и жизнерадостный голос Карлах: — Эй, голубки! Хватит болтать, мы приплыли! Астарион раздражённо скривился и пробормотал себе под нос так, чтобы Лаура только и могла расслышать: — Как всегда, вовремя, чёрт её подери. Девушка едва заметно усмехнулась. Она встала на ноги, бросив последний взгляд на Астариона, и поспешила к остальным, оставив его наедине с его мыслями. 

***

Густой туман окружал их лодку, когда она плавно подплыла к пристани. Тихие плески воды о борт нарушали зловещую тишину, которая опустилась на разрушенный храм Шар. Когда-то величественный, он теперь выглядел жалкой тенью своего прошлого великолепия. Факелы бросали тусклый свет на обшарпанные статуи богини. Позолота, некогда сверкающая, потускнела от времени. Фиолетовая краска, покрывавшая стены, облупилась и потрескалась. Лодка резко ударилась о деревянный причал, и двое двергаров, стоявших на берегу, направили на них взгляды, полные настороженности и недоверия. Мужчина, одетый в броню, опустил топор на плечо, а его спутница бритоголовая двергарка с наглым, презрительным выражением — её дерзкий взгляд сразу же вызвал в Астарионе желание приложить её лицо о ближайшую стену. — Оружие к бою, Моргхал! — рыкнул мужчина. — Гости пожаловали. — Ага, только посмотри, что у нас тут. Хуны недорезанные, что ли? — ухмыльнулась Моргхал и нагло смерила Лауру взглядом. — Может, отрезать твою башку и бросить её ротэ на съедение? Астарион не выдержал и фыркнул: — Еще один дварф-забияка? Как вы надоели.  Он бросил быстрый взгляд на Лауру, пытаясь понять её реакцию. Но на лице эльфийки не было и следа тех тревог, что терзали её ранее. Она вернула себе привычную маску высокомерия и нахальства. — Я — Верная, и ты будешь обходиться со мной подобающе, — прищурившись, заявила Лаура. Стражница внезапно замолчала, её губы задёргались, и на мгновение на лице отразилось недоумение. Астарион почувствовал лёгкое шевеление паразита в своей голове. "Что ж, хоть какая-то от него польза," — мысленно ухмыльнулся он. — Чёрт возьми, — пробормотала Моргхал, наконец приходя в себя. — А ведь не врала… чувствую, как мне вставило. Ну ладно, давай сразу к делу. Твой дружок Нере устроил обвал, и теперь запечатан внизу, как оса в улье. Так, Оргарт? — Да, — пробасил Оргарт, — и ещё пара рабов-гномов с ним застряли. Моргхал снова нагло посмотрела на эльфийку: — Вы, абсолютолизы, нам хуеву тучу монет заторчали. Хочешь пройти? Гони пожертвование. Но Лаура проигнорировала её требование и вместо этого спросила: — Говоришь, вы держите тут рабов? — Свирфнеблинов, в основном, — хмыкнул Оргарт. — Работают хорошо и жрут мало. Да и пальцы толстые — самое то копать. — И что, у тебя с этим проблемы? — прищурилась стражница. — Никаких проблем, — безразлично ответила Лаура, пожав плечами. — Ха, тогда лучше заплати, и мы пропустим вас дальше, — продолжила Моргхал, сверкая зубами. — Деньги, говоришь? А если я лучше голову твою с плеч снесу?  — Расслабься. Я просто прикалываюсь, — глухо рассмеялась двергарка. — Но имей в виду, если этот Зашкварный скоро не утихомирится, мы всему вашему сектантскому отродью таких люлей отвалим — мама не балуй.. Стражи разошлись, пропуская отряд. Астарион бросил презрительный взгляд на Моргхал, оскалившись в хищной улыбке. Лаура прошла мимо, не оборачиваясь, погруженная в свои мысли. — Нам придется освободить этого Нере? — пробормотал Астарион, поднимаясь по ступеням. — Как-то много лишней возни. Но девушка лишь отмахнулась, вновь погружаясь в свои мрачные раздумья. — Возможно, стоит поговорить с кем-то из рабов, пока они замертво не упали, — предложила Шэдоухарт, слегка нахмурившись. — Тем более, может, нам получится как-то им помочь… — Спасать кого-то? Снова? — Лаэзель раздраженно выплюнула слова. — Цк-ва! Давайте уж найдём проход к Лунным Башням и свалим отсюда. Они остановились на широкой площадке, где коридоры расходились в разные стороны, образуя лабиринт из залов и лестниц. Лаура осмотрелась, прищурившись. — Как бы нам не заблудиться здесь, — тихо проговорила она, задумчиво поглаживая рукоять своего клинка. — Разделяться — не самая лучшая идея, но передвигаться всем отрядом ещё более подозрительно. Думаю, нам всё же стоит попробовать пойти по отдельности. Уилл тут же возразил, озабоченно нахмурив брови: — А если наткнёмся на опасность? Или встретим патруль? Что тогда? Лаура раздражённо поморщилась, её терпение явно было на пределе. — Так не лезьте на рожон! — бросила она. — Держитесь уверенно, будто вы важные шишки Абсолют. Они что-то упоминали о завале и каком-то Нере. Скажите, что ищете способ его освободить. Нам главное — выяснить, где выход, и не нарваться на неприятности. Спутники молча переглянулись и согласно кивнули. Уилл сразу же предложил: — Лаэзель, я пойду с тобой. Думаю, мы вдвоём сможем убедительно выглядеть. Карлах посмотрев на Хальсина с глуповатой улыбкой, неспешно потопала за ним. Шэдоухарт закатила глаза и с неудовольствием вздохнула. — Может, мы лучше вчетвером пойдем?  Астарион фыркнул про себя, замечая, как жрица раздражённо поглядывает на Гейла. Он понимал её неприязнь — болтовня мага могла свести с ума даже самых терпеливых. Однако идти с Лаурой один на один ему сейчас совершенно не хотелось. Не то чтобы эльф её боялся, просто он понимал, что она ждала от него чего-то, но понятия не имел, что именно. И, что более важно, он не был уверен, что вообще способен это дать. Погружённый в свои мысли, Астарион брёл позади троицы, не особо вникая в их разговоры. Гейл, как обычно, увлечённо болтал о древней архитектуре и культурных особенностях культа Шар, на что Шэдоухарт лишь насмешливо фыркала. Внезапно они оказались в огромном зале, заполненном клетками и телами дроу, многие из которых были повешены или просто валялись на каменном полу. Атмосфера здесь была мрачной и гнетущей. — Ой-ой, смотрите, кого к нам занесло! — раздался грубый голос двергара, патрулировавшего зал. — Эй ты, эльфятина, покажи глаза! — Он прищурился, рассматривая Астариона. — Хм, тебя Абсолют благословил, что ли? Лаура первая заговорила, игнорируя грубость: — Кто развесил здесь этих дроу? Двергар с самодовольной ухмылкой представился: — Я — Мурмат. Моих паучков не обманешь, они выкурили этих надземных выродков из укрытия, а Нере их потом учил манерам. А я, — он сделал жест в сторону висельников, — отправил их на просушку. Эльф заметил в углу комнаты несколько пауков, сбившихся в кучу. Его передёрнуло от отвращения. — Откуда здесь взялись дроу? — продолжила эльфийка, стараясь сохранить спокойствие. — Да шастали тут, как крысы. Пытались шпионить, а пахло от них Надземьем за милю. Прям как от вас, — фыркнул Мурмат. — А теперь висят, чтоб другим неповадно было. Лаура взглянула на Астариона с тёмным огоньком в глазах, а потом, обернувшись к двергару, презрительно бросила: — Скажи хоть, что дроу заставили вас попотеть. Мурмат засмеялся: — Да какие там трудности! Когда Нере их допрашивал, они языками так лопотали, что я едва успевал ломать им хребты. Даже не пикнули! Астарион внезапно почувствовал острое желание заткнуть этому ублюдку рот навсегда. Не то чтобы ему было жаль дроу — просто противные рожи всех этих двергаров пробуждали в нём безотчётную ненависть. Но Лаура, будто уловив его настроение, резко сказала: — Какой же ты мерзкий… Я тебе башку сверну. — Да? Давай, сучка, попробуй подойди ближе! — заржал Мурмат, вытаскивая секиру. Но прежде чем он успел двинуться, Астарион оказался рядом и молниеносным движением перерезал ему горло. Кровь хлынула на каменные плиты, двергар захрипел, дрыгаясь в предсмертной агонии, и рухнул на пол. Лаура топнула ногой, возмущённо взглянув на вампира: — Ну, твою ж мать! Я сама хотела это сделать! Опять ты всё испортил. Астарион лишь усмехнулся, блеснув клыками: — О, моя кровожадная радость, не волнуйся. Думаю, найдём тебе кого-нибудь ещё под стать. Гейл, всё это время напряжённо оглядывавшийся по сторонам, резко затараторил: — Ты ведь сама говорила — не лезть на рожон! А это что было? Девушка виновато пожала плечами: — Он был слишком мерзкий… Прямо удушить хотелось своими руками. Шэдоухарт одобрительно хмыкнула, а Гейл продолжил ворчать: — Ладно, давайте спрячем его тело. Подсунем паукам — пусть другие думают, что они его и съели. И поторопимся, пока нас не обнаружили. Астарион задумчиво смотрел на умирающего двергара, чувствуя, как его голод разгорается ярким пламенем. Кровь стекала по шее жертвы, маня его. — Пауки бы его бы погрызли знатно… Надо бы, — пробормотал он. Лаура, закатив глаза, махнула рукой: — Ну, раз уж не терпится, сожри его и догоняй! Она развернула Гейла и Шэдоухарт, поспешно увлекая их прочь. Астарион не заставил себя долго упрашивать — тут же вонзил клыки в горло Мурмата. На вкус двергар оказался куда лучше гоблинов, но всё равно ему было далеко до вкуса её крови. Спешно расправившись с телом, он бросился догонять спутников, которые стояли в тени колонн, осторожно осматриваясь. Лаура на миг встретилась с ним взглядом, и в её глазах мелькнула улыбка, но затем лицо снова помрачнело. Они шли молча, пока вампир не решил нарушить тишину тем, что занимало его мысли последние полчаса. — Так что, мы будем спасать этого Нере от удушья или бросим его? — с ленцой произнёс Астарион, словно обсуждал погоду. — Меня, разумеется, устроит любой вариант. Последнее, что я хочу, — это сломать себе ногти, расковыривая камни. Он как бы невзначай любовно оглядел свои узкие, аристократически изящные пальцы. Лаура бросила на него короткий взгляд. — Думаю, всё-таки стоит это сделать. Хотя бы ради гномов, — неохотно ответила она, чувствуя на себе его внимательный взгляд. Гейл тут же поддержал её, слегка оживившись: — Да, определённо стоит попробовать. Может быть, удастся договориться, если заявить, что мы действуем во имя Абсолют… или что-то в этом роде. Астарион раздражённо фыркнул: — Боги, ты серьезно? Ладно еще спасать дроу... но гномов-то зачем? Она лишь мрачно посмотрела ему в глаза, взглядом выражая: "Ты и сам знаешь почему". Астарион усмехнулся, не удержавшись. — Если тебе так хочется поиграть в героиню, я не стану мешать, — его голос сочился ядом, — но и не рассчитывай на мою помощь. Хотя про себя он прекрасно понимал: если эльфийка снова окажется на передовой, бросившись спасать несчастных, он не сможет оставаться в стороне. Слишком много непрошеного чувства захлёстывало при одной мысли, что её могут ранить. И она знала это. Лаура чуть приподняла уголок губ, отметив его внутреннюю борьбу. Двигаясь дальше, они подошли к развилке. Левый проход вел в часть полуразрушенного храма, заваленного ящиками и сундуками. Астариона тут же охватило знакомое чувство жадного азарта — его пальцы так и зачесались в предвкушении пошариться по ящикам. Но прежде чем он успел что-либо предложить, Шэдоухарт уверенно пошла вперёд, и Гейл с Лаурой, последовали за ней. Вампир сдержал раздражённый вздох и неохотно двинулся следом. Спустя несколько шагов он заметил, как Лаура замерла, разглядывая на каменистом полу старые скелеты, одетые в тёмные доспехи. — Одежды тёмных юстициаров, — произнесла Шэдоухарт почти шёпотом. — Они были детьми Шар, такими же, как я… Эльфийка безразлично качнула головой и отвернулась. — Тот, кто убил их, пошёл против воли могущественной богини, — продолжила жрица, сдерживая дрожь в голосе. — Она достаточно сильна, чтобы отомстить сама, — пренебрежительно бросил Астарион. — Нам незачем вмешиваться. Лучше вернёмся к ящикам — вдруг там что-то полезное найдётся. Но Шэдоухарт отрицательно покачала головой, её губы были сжаты в тонкую линию. — Нет, давайте пойдём дальше. Возможно, я найду что-то ещё о юстициарах. Они обменялись напряжёнными взглядами. Лаура и Гейл молча наблюдали за перепалкой. Наконец, бард вздохнула, словно уступая, и нехотя сказала: — Ладно, вы идите дальше, а мы с Астарином посмотрим, что в этих сундуках… Они двинулись назад по коридору. Лаура, изучая полуразрушенные стены, заметила, что часть свода обрушилась совсем недавно — камни ещё не успели покрыться пылью. — Кажется, тут было землетрясение… Уж, не из-за него случайно завалило Нере? — задумчиво произнесла она. Вампир лишь пожал плечами, опустившись на колено у ближайшего ящика и заглядывая внутрь. Они методично обыскивали каждый ящик и сундук, но после получаса копошения среди хлама им удалось найти лишь несколько бутылок дешёвого вина и пару лёгких арбалетов. После небольшого спора Лаура всё-таки согласилась забрать арбалеты для продажи. Её усталость была очевидна. Осмотревшись, она заметила нишу за полуразрушенной стеной, где можно было укрыться. Место казалось идеальным: отсюда их нельзя было заметить ни сверху, ни сбоку, но им самим открывался прекрасный обзор на галерею, откуда они пришли. Если кто-то пойдет в их сторону, то они это сразу заметят.  Девушка устало опустилась на землю, с облегчением прислонившись спиной к холодным камням, и тут же откупорила найденную бутылку вина. Она понюхала содержимое, поморщилась, но, пожав плечами, всё же сделала глоток. — Фу, мерзость, — она передёрнулась всем телом. — Но лучше, чем то пойло, что я стащила у дварфов в деревне. Даже не знаю, что было противнее на вкус: гриб или то пойло. Астарион уселся рядом с ней, наблюдая, как её лицо, обрамлённое растрёпанными прядями, понемногу теряло угрюмость. Лаура больше не выглядела затравленным зверьком. Её мрачное выражение лица чуть смягчилось, и даже проблеснула искорка самоиронии. Но, заметив его взгляд, она нахмурилась и, с вызовом в голосе, который скрывал подлинное беспокойство, бросила: — Ну, что? Кто теперь из нас чудовище? Пришла твоя очередь меня бояться. Лаура горько усмехнулась, отвела взгляд и снова приложилась к горлышку. Астарион фыркнул, выхватывая у неё бутылку и делая глоток. Его лицо тут же исказилось от отвратительного вкуса. — Да, сивуха редкостная, но всё же лучше, чем ничего, — тихо рассмеялась эльфийка. На секунду воцарилась тишина, девушка уставилась куда-то вдаль, словно пытаясь рассмотреть что-то на полуразрушенных стенах.  — Мне так хочется напиться… забыться, чтобы стереть из памяти то, что я видела, — прошептала она, едва сдерживая дрожь в голосе. — Не хочу верить, что это я. Но знаю, что это правда. Астарион продолжал молчать. Что он мог сказать? Его губы сжались в тонкую линию. Лаура вновь выхватила бутылку и жадно отпила, её рука дрожала. — Ты… такой болтун, хер заткнешь обычно. А сейчас даже слова выдавить из себя не можешь, — нотка истеричности проскользнула в её словах. Вино, если его так можно было назвать, явно ударило ей в голову. Астарион нахмурился, снова отобрав бутылку у девушки. — Так, это я конфискую, — его голос был твёрд и не терпел возражений. — Тебе хватит. — Отдай! — она тут же набычилась.  Лаура дернула руку, пытаясь вернуть бутылку, но эльф лишь усмехнулся и поднял её повыше, вне досягаемости. — Нет, — сухо бросил он, поджав губы. Его взгляд стал жестким и непреклонным. Лаура, как ребёнок, заигравшийся в нелепую борьбу, вскинула руки, пытаясь дотянуться до бутылки. Волосы растрепались, пряди беспорядочно падали на лицо, щеки раскраснелись, а глаза блестели, то ли от выпитого, то ли от сдерживаемых слёз. — Ты понятия не имеешь, каково мне! — надрывно воскликнула она. Эта фраза разозлила его до глубины души. Эльф вскочил на ноги, лицо перекосило от ярости, и он разжал руку, позволив бутылке выскользнуть и разбиться вдребезги о камни.  — Ты, — Лаура в бешенстве полезла в сумку, нащупывая другую. Но Астарион быстро выхватил её и, замахнувшись, швырнул бутылку в пропасть так далеко, как только смог. — Да ты, сука, издеваешься?! — её лицо багровело от ярости. Но прежде чем она успела хоть что-то сделать, он резко схватил её за плечи, поставил на ноги и встряхнул так сильно, что её голова дернулась вперёд-назад. Стиснув зубы, он сжал её плечи ещё сильнее, заставляя смотреть ему прямо в лицо.  — Бедная ты, несчастная! "О боже мой — я мерзкая убийца!" — он почти захлёбывался гневом. — Детка, мы все тут убийцы. Я, ты, Шэдоухарт, святоша Гейл и храбрый Уилл. А гитьянка? Она кишок наверное выпотрошила больше, чем ты за всю свою жизнь видела. А Карлах? Хальсин? Ты ноешь о несправедливости? Да, я всё бы отдал, чтобы забыть подобное! Сколько жизней на твоей совести? Десятки? Сотни? А я привёл к Касадору тысячи! А ещё я знаю, что значит быть жертвой. Ты даже не представляешь, каково это — когда с тебя живьём сдирают кожу, когда тебя режут, насилуют и пытают, когда твои крики лишь возбуждают твоего мучителя. Нихера ты не знаешь! Но я, заметь, не распускаю нюни! Лаура молчала, и гнев в его голосе постепенно угасал. И после финального выкрика он резко отпустил её, эльфийка стояла, закусив губу, будто вот-вот расплачется. Она сделала рваный вдох, борясь с приступом слёз, и наконец заговорила, стараясь сохранять хотя бы подобие спокойствия. — Ты не понимаешь… Это часть моего прошлого, от которого мне не сбежать. Ты не знаешь, какие у меня бывают мысли… да, лучше и не знать, — её голос едва не сорвался.  Она с глухим стуком привалилась спиной к каменной стене, словно потеряв остатки сил. Голова её поникла, пряди светлых волос скрыли лицо, пока она устало тёрла переносицу пальцами. Астарион стоял, молча наблюдая, как её плечи чуть подрагивают в неровных вдохах. Но слёз не было — ни единого всхлипа, ни жалобного звука. Она отчаянно боролась с эмоциями, не желая показать свою слабость перед ним. Эта стойкость вызывала в нём невольное уважение. Сколько женщин он видел, срывавшихся в истерику, лишь бы добиться капли сочувствия. Но не Лаура. Даже сейчас, когда её мир перевернулся, она держалась до последнего, не позволяя себе раскиснуть. — Ладно, — сказала она хрипло. — Забудь. Не важно. Наконец девушка подняла голову и с трудом выдавила жалкую пародию на улыбку. — Пойдем проверим ещё вон те ящики… Может, мне повезёт, и я найду что-то плюс минус крепкое, то что можно выпить и не сдохнуть при этом.  Астарион вздохнул, весь его гнев испарился, оставив после себя лишь мрачное сочувствие. Подойдя ближе, он мягко взял её за подбородок, Лаура дернулась, пытаясь отвернуться, но он удержал её, наклонившись так, чтобы турмалиновые глаза встретились с его алыми. — Знаешь, моя дорогая, — его голос вновь обрёл насмешливую нотку, — есть куда более приятные способы забыться вместо того, чтобы топить себя в бутылке. Её взгляд оставался таким же холодным и отстранённым, будто он говорил со стеной. Астарион наклонился ближе, так что его дыхание коснулось её уха. — И особенно безответственно напиваться вдрызг в стане врага. Разве это похоже на тебя? На её лице мелькнула едва уловимая тень улыбки, но она тут же угасла. Лаура резко выдернула подбородок из его пальцев и отвернулась. Её губы дрогнули, эльфийка хотела что-то сказать, но не решилась. Астарион словно прочитал немой вопрос в её глазах и, усмехнувшись, ответил. — Да, — с нажимом произнёс он. — Всё это меня впечатлило, бесспорно. Но чем больше я думаю об увиденном, тем отчётливее понимаю: мне плевать на твоё прошлое. Всё это не имеет значения. Он провёл кончиками пальцев по её щеке, заставляя наконец взглянуть на него. — Главное то, что я вижу перед собой сейчас и, знаешь, — его голос стал ласковым. — Это вполне меня устраивает. Лаура замерла, недоверчиво всматриваясь в его глаза, словно пытаясь найти в них подвох, но не выдержав напряжения, она резко прижалась к нему, впиваясь в его губы. Её поцелуй был полон отчаяния и горечи, словно в каждом движении она пыталась вымолить прощение за своё прошлое, одновременно отдаваясь ему целиком. Руки эльфийки цеплялись за его доспехи, будто боялась, что он вот-вот исчезнет. Астарион, не заметив, как это произошло, уже сам прижимал её к стене. Его пальцы запутались в её волосах, слегка дёрнув их, когда он углубил поцелуй. Их тела словно сплавились в единое целое, а бедра вдавливались в её, вынуждая Лауру шире расставить ноги, чтобы удержать равновесие, в то время как её дыхание становилось всё более прерывистым. Эльф, не отрываясь от её губ, начал умело и быстро ослаблять ремни доспехов. Один за другим ремешки поддавались его ловким пальцам. С глухим стуком металлические пластины упали на каменный пол. Тяжёлое дыхание Лауры теперь перемешивалось с его собственным, когда он скользнул губами к её шее. Каждое прикосновение губ вызывало у девушки судорожные вздохи, и её руки, дрожащие от напряжения, крепче вцепились в его плечи.  Губы Астариона жадно спускались ниже, к ключицам, чувствуя, как её тело выгибается навстречу поцелуям, требуя большего. В этот раз он даже не думал об укусе — его жажда была совершенно иного рода. Он хотел только её. Эльфийка чуть слышно застонала, когда его руки ослабили шнуровку корсажа и наконец высвободили её грудь. Астарион скользнул ладонью по нежной коже, соски затвердели под его пальцами, и он с наслаждением провёл по ним большими пальцами, чувствуя, как сердце Лауры колотится так быстро, что кажется, вот-вот вырвется наружу.  Её руки нетерпеливо потянулись к его доспехам, пытаясь нащупать пряжки и застёжки. Но пальцы дрожали, и она никак не могла сосредоточиться, когда Астарион продолжал ласкать её, проводя языком по чувствительным точкам кожи, наслаждаясь её реакцией. Её стон слился с его тихим смехом, когда она чуть ли не молила его продолжить. — Так нетерпелива и горяча, радость моя, — прошептал он, оставляя ещё один влажный поцелуй прямо у неё под ухом. — Как бы я хотел, чтобы нас было больше времени.  Но в тот момент, когда её руки, наконец, нашли пряжки его доспехов, в полумраке раздался громкий шёпот Шэдоухарт. — Лаура! Астарион! Вы здесь? Лаура прижалась к Астариону, словно хотела спрятаться за ним. Её глаза всё ещё блестели от возбуждения, но в следующее мгновение её лицо смущенно порозовело. Вампир зарычал, отстраняясь от неё. Она поспешно начала затягивать корсаж, её пальцы путались от волнения, а он, не удержавшись, рассмеялся и помог поднять её доспехи. — Вот же блядь, — процедил он сквозь зубы, помогая ей затянуть ремешки. Их взгляды встретились на мгновение, и эльфийка, не удержавшись, тихо хихикнула в ответ. — Чёрт бы побрал Шэдоухарт, — прошептала она, всё ещё тяжело дыша. — Хорошо, что здесь так темно. Очень выгодная позиция.  Астарион, вернув своё игривое настроение, наклонился и оставил лёгкий поцелуй на её скуле. — О да, я знаю множество… выгодных позиций, которые тебе могли бы понравиться, — прошептал он ей на ухо, неохотно отпуская её. Лаура зарделась ещё сильнее, и торопливо продолжила затягивать ремни доспехов, старательно избегая его взгляда. Звук шагов Гейла и Шэдоухарт становился все отчетливей. — Куда они запропастились? — недовольно произнесла жрица. — Смотри, эти ящики вскрыты, — отозвался маг. — Явно они здесь были… может, пошли дальше. Астарион с усмешкой наблюдал, как Лаура, заметно нервничая, оглядывалась по сторонам в поисках способа замять неловкую ситуацию, чтобы не выглядеть подозрительно, когда их увидят друзья. Её взгляд упал на большую деревянную бочку у стены, и, недолго думая, она бросилась к ней, притворяясь, что ищет что-то внутри. Но, переоценив свою ловкость, она слишком резко прыгнула и почти всем телом нырнула в бочку, только ноги беспомощно остались торчать снаружи, нелепо болтаясь в воздухе. Астарион хмыкнул, но не выдержал и взорвался громким хохотом. Он согнулся пополам, держась за бок, и несколько раз стукнул кулаком по стене от смеха. — О, боги, — наконец, проговорил он, с трудом переводя дыхание. — Это самое нелепое, что я видел за сегодняшний день! — Твою мать! — громко донеслось из глубины бочки. — Я застряла! Хватит ржать и помоги вылезти.  Вампир расхохотался ещё громче, его смех эхом разнесся по коридору. В этот момент подоспели Гейл и Шэдоухарт. Жрица приподняла бровь, её взгляд метался от Астариона, который всё ещё хватал ртом воздух между приступами хохота, к торчащим из бочки ногам Лауры. Гейл застыл с открытым ртом, не в силах осмыслить увиденное. — И что тут у нас происходит? — с любопытством спросила Шэдоухарт, скрестив руки на груди. — Лаура, что ты там потеряла? Или, может, наоборот — нашла что-то интересное? Лаура выдала нечленораздельное рычание. Шэдоухарт только захихикала, бросив подозрительный взгляд на Астариона. Тот, заметив её интерес, быстро натянул равнодушное выражение, но было поздно — жрица уже подметила его чуть расстёгнутую броню и растрёпанные волосы. Её насмешливый взгляд многозначительно задержался на нём. — Чем вы вообще тут занимались? Лаура, извиваясь в бочке, подала голос: — Сексом занимаемся, а ты подумала, на что это похоже? Да, достаньте меня уже отсюда! Тут так воняет, что я сейчас блевану! И более глупой смерти нельзя придумать. Гейл первым метнулся к девушке, помогая ей выбраться. Лаура, наконец выбравшись наружу, тяжело дышала, откидывая спутанные белые пряди с лица. Щёки её пылали алым румянцем со смесью стыда и злости. Она, пытаясь скрыть своё смущение за маской горделивого безразличия, оглядела спутников, поджав губы. — Чего встали? Пойдемте! — бросила она, поднимаясь с пола, и ткнула пальцем в Астариона. — А ты, продолжишь ржать, я сама тебя в эту бочку запихну. Он лишь примирительно вскинул ладони, но продолжил ухмыляться. Шэдоухарт, все еще улыбаясь, подметила: — И все же оставляю вопрос открытым. — Много будешь знать — скоро состаришься, — огрызнулась Лаура, показывая неприличный жест. Затем, будто ничего не случилось, добавила будничным тоном. — Нашли гору барахла, но я еле уговорила кое-кого не тащить весь мусор в лагерь. В итоге улов на пару арбалетов и пару бутылок вина. — О! — Гейл тут же оживился. — Какие? Лаура поджала губы, насмешливо посмотрев на Астариона. — А никакие. Кое-кто, — она снова бросила на него колючий взгляд, — отправил их в полёт в пропасть. Астарион пожал плечами и с усмешкой добавил: — Потому что, когда я откупорил одну, так несло сивухой, что, друг мой, я не уверен, что это вообще можно было пить. Ты, думаю, точно не оценил бы. Это у Лауры непритязательный вкус, знаешь ли… Под подтрунивание и шутки они вернулись к месту, где встретились с остальными. Карлах с Хальсином уже были там, и через пару минут вернулись Уилл с Лаэзель. Все начали обмениваться результатами разведки. Хальсин первым сообщил, что они забрели в катакомбы и даже пришлось сражаться с нежитью. Карлах, не сдержав эмоций, перебила его, восхищенно смотря на друида. — Этот мужик просто зверюга! В буквальном смысле! Я даже не успела по-настоящему размахнуться своей секирой, а он уже разметал в труху всю нежить в одиночку! Друид смущённо потупился, но кивнул, продолжая рассказ: — Позже мы нашли гномиху, которая пряталась на верхних этажах. Бедняга, она была напугана до полусмерти. Но мы убедили её, что не причиняем вреда, и в благодарность она подарила нам немного рунного пороха. Он тут же продемонстрировал склянку.  — Вещь полезная, — кивнула Карлах, и её глаза алчно блеснули при упоминании взрывчатки. Лаэзель и Уилл переглянулись, и наконец колдун взял слово: — Мы с Лаэзель обследовали проход, который ведёт в сторону Лунных башен. Но там, увы, ошивается слишком много двергаров. Не знаю как мы туда пройдем незаметно…  — Мы столкнулись с трудностями, когда наш герой, — она смерила Уилла презрительным взглядом, — случайно подслушал, как какой-то белобрысый урод замышляет заговор. — Не "случайно", а тщательно прислушиваясь к подозрительным разговорам, — огрызнулся Уилл, но гитьянка лишь пренебрежительно хмыкнула. — Пытался незаметно уйти, но нас поймали, и пришлось выкручиваться, притворяясь бывшими абсолютистами, ищущими мести. Короче, вляпались в историю по самые уши. — Отлично, — буркнула Лаура, скрещивая руки на груди. — Теперь мы и на стороне двергаров оказались? — В итоге мы втянулись в спасение Нере и согласились помочь перебить их начальство, — виновато подытожил Уилл, косясь на Лаэзель.  — Ну, раз уж мы здесь, давайте разберёмся с этим. Возможно, и гномам поможем, — вздохнула эльфийка. Астарион презрительно цокнул языком, но Лаэзель неожиданно вступилась за колдуна: — Хоть он и идиот, но умудрился сторговаться не за бесплатно. Мы поможем — и ещё и заработаем. — Похоже, наше общество на тебя плохо влияет, Лаэзель, — с ироничной усмешкой заметил вампир. — Но знаешь, мне это даже нравится. Гитьянка лишь хмыкнула, и разговор сошёл на нет. Внимание привлекла Карлах, обратившаяся к остальным: — А вы что нашли? Шэдоухарт, слегка волнуясь, посмотрела на своих товарищей и заговорила: — Мы с Гейлом нашли проход наверх, в дальнюю часть храма. Но всё там было заминировано так плотно, что без Астариона мы даже не рискнули соваться. Лаура кратко отчиталась, пряча глаза: — Мы проверили ящики, но ничего полезного не нашли. Она украдкой кинула на Астариона взгляд, он в ответ многозначительно подмигнул.  Решив, что пора двигаться дальше, они отправились в сторону завала, попутно обсуждая, как можно эффективно помочь его разобрать. Наконец, путники оказались в просторном зале, частично обрушившемся с одной стороны. В воздухе висела удушливая жара от лавового озера, что булькало на дне обрыва. Вокруг суетились двергары, помыкая и выкрикивая команды на несчастных гномов, которые безуспешно пытались разобрать завал. Хальсин, уверенно шагая вперёд, подошёл к двергарке, явно командующей остальными. Он развернул перед ней свёрток с рунным порохом, и глаза женщины расширились от удивления. Она быстро что-то прошептала и отошла назад, уступая друиду место. Он подошёл к завалу и аккуратно уложил свёрток между камней.  — Уилл, огненный шар. Сейчас рванёт так, что от завала камня на камне не останется, — спокойно сказал друид, возвращаясь к остальным. Колдун кивнул и сосредоточился, создавая огненный шар на ладони. Тяжёлый жар пульсировал вокруг его руки, прежде чем он метнул заклинание в свёрток. В тот же миг раздался оглушительный взрыв, и камни разлетелись во все стороны. Гейл вовремя успел наколдовать магический щит, прикрыв группу от летящих обломков. Когда пыль осела, в проёме появился силуэт высокого дроу с белыми волосами и мерзкой ухмылкой. Астарион поморщился. Ну, почему у всех жителей Подземья такие отвратительные лица? Каждому хочется разбить их лицо об камень, даже до того, как они откроют рот. — Наконец-то, — раздражённо бросил Нере, смерив презрительным взглядом гномов. — Бесполезные, никчемные твари! Сколько можно ждать? Нере не терпит неудач. Он взмахнул рукой, и несколько гномов с криками полетели в кипящую лаву. Лаура яростно шагнула вперёд: — Стой! Сегодня больше не будет невинных жертв, Нере! Дроу лениво обернулся на неё, посмотрев на эльфийку с презрением: — Тебя заботит судьба слабых, Верная? Любопытно… Лаура выхватила кинжал, и, угрожающе размахнувшись, направила его прямо на дроу: — Слабый здесь только один — ты, — процедила она сквозь зубы. — Ты смеешь говорить со мной без должного уважения? Это была твоя первая и последняя ошибка. — Он щелкнул пальцами. — Тринн, вырежь ей сердце и скорми ротэ. Если она и правда Верная, пусть Абсолют спасет её. Бард сверкнула глазами и со смешком ответила: — В твоей надгробной речи назову тебя "Зашкварным". В тишине раздался громкий одобрительный смех нескольких двергаров. Астарион тоже не удержался от улыбки, наблюдая за нахальностью Лауры. Уилл тем временем обернулся к бородатому двергару, и сказал: — Твой выход, Бритвар. Пора ему тебе платить. Тот, окинув Нере суровым взглядом, тяжело кивнул: — Да, без базара, пора. Ты мне с ребятами за десять дней задолжал, Нере. Валяй, чехлись. Дроу лишь скривился от досады: — Вы договорились с этим отродьем? Как досадно… Нере не чуждо милосердие, Верная, — снова обратился он к Лауре. — Благодаря этой разожравшейся крысе у тебя есть шанс вернуть мое расположение. Прикончи его. Докажи свою верность. Лаура вместо ответа лишь с ухмылкой заняла боевую стойку, готовая к схватке. Нере истерично воскликнул: — Еретики! Нере очистит мир от вас! Астарион лишь тяжело вздохнул и, оценив ситуацию, стремительно выхватил свои кинжалы и, мгновенно оказавшись рядом с Тринн, вонзил кинжал ей в бок. Лаура тут же добила её ударом в сердце. Их взгляды встретились на мгновение, и она игриво подмигнула ему. Вампир усмехнулся про себя. Удивительная гибкость психики: как быстро она переходила от сострадания до безудержного наслаждения убийствами. Тем временем Лаэзель и Карлах спина к спине сокрушали ряды двергаров. Лаэзель взмахивала своим двуручным мечом, отсекая конечности и пронзая врагов с отточенной грацией. Карлах, напротив, сражалась с неистовством разъярённого зверя — огромный топор пылал огнём в её руках, разя противников. Шэдоухарт, не отставала, помогая союзникам. Друид, вновь обратившись в медведя, разрывал на части каждого, кто попадался под его лапы. Уилл метко швырял колдовские заряды, а Гейл защищал отряд магическими барьерами и сыпал заклинаниями. Астарион наблюдал за тем, как Лаура с дикой, почти безумной яростью набросилась на Нере. Её кинжалы то и дело рассекали воздух рядом с дроу. Однако Нере оказался отличным дуэлянтом: его движения были изящны и молниеносны, рапира мелькала, отражая и отбивая удары. Каждый его выпад был безупречен, и, несмотря на её отчаянные атаки, он легко избегал серьёзных ранений. Вампир сощурился, присматриваясь к схватке, пытаясь уловить момент, когда Нере даст слабину. Но этого не происходило. Лаура шипела и хлестала клинками, но каждый её выпад встречался холодным, расчётливым парированием. Затем с ловкостью хищника дроу ушёл в сторону и внезапным выпадом рассёк её бок. — Вот гад! Опять по ребрам! — вскрикнула она, переходя на грязные ругательства, перемешивая эльфийские и дроуские проклятия. Астарион только усмехнулся — благодаря этой эльфийке его словарный запас нецензурщины значительно пополнился на ближайшие лет сто.  Нере, однако, не сдавался. Его рапира снова блеснула в воздухе и глубоко рассекла Лауре плечо. Казалось, она этого даже не заметила, вновь атакуя его с дикой яростью. Вампир, лениво потянувшись за лук, выпустил стрелу и попал дроу прямо в грудь. Но белобрысый лишь пошатнулся. Лаура не останавливалась ни на мгновение. Кровь сочилась из ран, но её натиск был беспощаден. Эльф выпустил ещё одну стрелу, и на этот раз стрела угодила дроу прямо в сердце. Его тело, наконец, обмякло, и он рухнул замертво. — А раньше нельзя было это сделать? — прокричала она, оборачиваясь на вампира. Астарион уже собирался отпустить очередную саркастическую реплику, но слова застряли у него в горле, когда он увидел, что сделала Лаура дальше. Она подошла к поверженному дроу с мрачным блеском в глазах, подняла его рапиру и, не моргнув, принялась методично отпиливать голову. Затем взяв её за волосы, направилась к восставшим двергарам. Кровь капала в такт её шагам, оставляя кровавую дорожку за ней. И вот вроде бы её воспоминание было куда страшнее, но всё равно, увидев такое вживую, он ощутил, как холодок пробежал по его позвоночнику.  Старейшина Бритвар сначала отпрянул, увидев окровавленный трофей у своих ног, но потом расплылся в довольной ухмылке: — Шиндилринский говновоз! Вот это работа! А ты, эльфятина, не промах. Он подозвал Уилла. — Вот твоя доля. С довеском, как обещал. Мешок с деньгами упал в руки колдуна. Старейшина махнул рукой, давая команду своим людям. — Клан, хватаем барахло, вытираем жопы! Пора валить, пока ещё уроды с Лунных Башен не набежали. Лаура, не удержавшись, спросила: — А чем вам так не нравятся Лунные Башни? Бритвар скривил губы в недовольной усмешке: — У тебя суп в башке вместо мозга, джарг? Там же самое логово у вонючих абсолютщиков. Гоблины, дроу, гноллы, даже хуманы — они всех к себе гребут без разбора. Слыхал я, там какой-то урод всей этой сворой командует. Генерал, как его Нере величает. Так что я тут ждать, пока он пожалует, не собираюсь. Эльфийка задумалась на мгновение, переваривая услышанное и затем спокойно, но уверенно сказала: — А как быть с рабами? Старейшина Бритвар окинул её взглядом, обдумывая ответ, и хмыкнул. — Собственность клана. Пойдут с нами. Астарион тяжело вздохнул, наблюдая за Лаурой. Как же его утомляли её постоянные порывы бросаться на помощь несчастным и угнетённым. Очередная благородная выходка? Пожалуйста, пощадите. Он уже устал от этого праведного цирка. Девушка посмотрела на рабов с выражением беспокойства, но сразу повернулась к Бритвару, голос её звучал убедительно: — Лучше отпусти гномов. Они только будут вас задерживать. Вампир незаметно выхватил кинжалы, приготовившись к неизбежной драке. Все ожидали, что двергар взорвётся от гнева или пошлёт её куда подальше, но он лишь нахмурился, задумавшись, а потом осмотрел окружающих. — Хм, а ты соображаешь, — произнёс он с новой интонацией. — Мы с такой оравой будем как дохлые мухи ковылять. И, развернувшись, Бритвар гаркнул: — Эй, гномские отродья, свободны! Катитесь отсюда, пока я добрый! Гномы не заставили себя долго ждать. Они тут же бросились в сторону выхода. Двергары лишь ухмыльнулись им вслед, посылая вслед хриплые ругательства и насмешки. После этого, путь к Лунным Башням оказался свободным. Отряд продолжил своё путешествие, следуя за Уиллом по неизвестному коридору, который вёл к нужной дороге. Спустившись на нижний этаж, они направились через тёмные и сырые коридоры бывшего храма Шар. Шэдоухарт с любопытством разглядывала сохранившиеся фрески на стенах. Время нещадно исказило их, но кое-что всё-таки оставалось нетронутым. Астарион шёл рядом с Лаурой, время от времени бросая взгляд на неё, пытаясь разгадать, о чём она думает. Но лицо оставалось непроницаемым, лишь тени от факелов плясали на её щеках. Внезапно эльфийка остановилась, нахмурившись. Её взгляд скользнул по стенам, увидев как корни растений, поражённые скверной, росли по стенам коридора, словно щупальца, тянущиеся вглубь. Хальсин, оглядев это мрачное зрелище, мрачно подтвердил: — Мы на верном пути. Осквернённые земли близко. Астарион почувствовал, как тёплая рука Лауры неожиданно скользнула в его ладонь. Она даже не взглянула на него, продолжая идти вперёд с задумчивой улыбкой на губах. Что это было? Нужда в поддержке? Или, возможно, бессознательное желание прикоснуться? Вампир на мгновение растерялся, но тут же нахмурился, не желая придавать этому жесту слишком много значения. — Что-то случилось, моя дорогая? — он попытался скрыть своё смятение, но она лишь сжала его ладонь сильнее, не давая ответа. И всё же, это молчаливое прикосновение заставило его губы изогнуться в едва заметной ухмылке. Прежде чем он успел задать ей ещё один вопрос, Гейл внезапно остановился и удивлено воскликнул: — О, нет… А он-то что здесь забыл? Астарион посмотрел вперёд и увидел старика с длинной седой бородой и в высокой, типичной для волшебников шляпе.